Текст книги "Секрет садоводов"

Автор книги: Роберт Ранке Грейвз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Роберт Грейвс
Секрет садоводов

Во всем случившемся Элси и Рональд Хеджи могли винить только самих себя – я ведь предупреждал их насчет доктора Юджина Штейнпильцера:

– Вещает мое сердце – с этим немцем, да еще имеющим американское подданство, вы хлопот не оберетесь.

– И этот туда же! – с негодованием воскликнула Элси. (Дело было в Бриксхэме, в марте сорокового.) – Уж не думаете ли вы, что он шпион?

– Отнюдь, – невозмутимо ответил я, – такое мне как-то не пришло в голову. Но не стану с вами спорить.

На следующий же день Элси словно назло мне завязала – противное словцо, но точнее не скажешь – дружбу с доктором, и скоро они с Рональдом превратились в ярых приверженцев исповедуемой им натурфилософии. Обращение бездетных и, видимо, по этой причине позволяющих себе увлекаться всевозможными новыми идеями супругов в штейнпильцеризм началось с того, что основатель учения пригласил их к себе на ланч и подал к холодной телятине два внешне похожих гарнира – жареный картофель и морковь под сметанным соусом; овощи для одного гарнира были куплены у местного зеленщика, а для другого – выращены на хорошо удобренной компостом почве в саду доктора.

Гастрономическое превосходство второго блюда произвело сильнейшее впечатление на Хеджей. Мне нетрудно понять их чувства – я сам всегда предпочитаю неказистые корнеплоды, собранные мелким частником на его щедро унавоженном клочке земли, выставочного вида красавцам, вызревшим на полях индустриализованных фермерских хозяйств и буквально нашпигованным всевозможными химическими соединениями. И я ничуть не удивлен, что они стали верными приверженцами проповедуемого доктором приготовления компоста. Впрочем, сама методика едва ли являлась оригинальной – всякий, кто регулярно заглядывает в «Уголок садовода» какого-либо из периодических изданий, наверняка имеет некоторое представление о ней. Изюминка была в другом: в использовании необыкновенно активных и прожорливых бактерий, способных, по словам Рональда, чуть ли не на глазах превратить старый сапог, семейную Библию или драную шерстяную кофту в жирный, обладающий превосходными питательными свойствами гумус. Секрет разведения бактерий хранился в строжайшей тайне и сообщался только тем, кто состоял в Обществе Юджина Штейнпильцера, присоединиться к которому я наотрез отказался – даже на правах ассоциированного члена. Однако из обрывков подслушанных мною разговоров Рональда и Элси выяснил, что планетарное влияние играло далеко не последнюю роль в приготовлении для бактерий питательной смеси, состоявшей из продуктов как растительного, так и животного происхождения. К числу последних относились бычье копыто, рог барана и желудочная железа козы (обо всем этом мне поведал наш мясник, мистер Поук, немало удивленный необычными заказами Рональда), а то, что среди прочих ингредиентов смеси фигурировали молочай, болотная мята, вика и коричник, я узнал сам, заглянув в корзинку, однажды случайно оставленную Элси на почте.

Вскоре Хеджи воздвигли у себя на участке, почти всю площадь которого занимала тщательно ухоженная лужайка, первую компостную кучу. Руководивший работой доктор Штейнпильцер теперь буквально дневал и ночевал в домике Хеджей, я же почти не появлялся у них. Однако компостная идиллия продолжалась недолго: после падения Франции Бриксхэм был объявлен военной зоной, из которой подлежали высылке иностранцы, за исключением наших французских и бельгийских союзников. Не избежал этой участи и доктор Штейнпильцер. А вскоре из Ливерпуля пришло известие о его гибели во время бомбежки, чуть ли не накануне отплытия в Нью-Йорк. Казалось бы, здесь можно поставить точку в этой истории, если бы у нее не было продолжения…

Я всегда считал, что Элси была по уши влюблена в Штейнпильцера, – Рональд сам признавался, что она буквально боготворила его. У себя дома они бережно хранили собрание эзотерических книг, каждый экземпляр которого был назван доктором по имени полудрагоценного камня и надписан им лично. Благоговейное отношение Хеджей к памяти их духовного учителя сперва выразилось в том, что за едой они читали по очереди друг другу отрывки из этих книг. Однако вскоре, решив, видимо, претворить в жизнь почерпнутые оттуда мысли, супруги вернулись к приготовлению компоста, да с таким рвением, что им мог бы позавидовать иной религиозный подвижник. Я и сам чувствовал себя как-то не в своей тарелке, замечая фанатичный блеск в глазах Элси, предающей ярости бактерий очередную кучу, скомпонованную в виде громадного многослойного сэндвича из подгнившего турнепса, собранных в соседней роще опавших листьев, найденной в заброшенном свинарнике старой соломы и вырезанных с бывшей лужайки кусков дерна. Признаюсь, в моей груди давно шевелились дурные предчувствия, но до поры до времени их увлечение не давало никаких поводов для беспокойства, даже тогда, когда начались серьезные перебои с едой.

Надо отдать должное Элси и Рональду: они выкручивались как могли. Отвергнув как расточительство систему канализации, супруги соорудили у себя в саду туалет с выгребной ямой, которым пользовались в любое время года, рискуя простудиться или получить паука за шиворот, и настойчиво пытались уговорить соседей последовать их примеру. Если по улице возвращались коровы с выгона, Рональд стремглав выскакивал из дома с кухонным совком в руках собирать свежие навозные лепешки; Элси же чуть ли не ежедневно рыскала по окрестностям в поисках дохлых кошек, старого тряпья, заплесневевших капустных огрызков и прочих отбросов, на которые не стали бы покушаться даже голодные и тощие свиньи военного времени. Не пропадала также использованная вода из кухни и ванной, которой поливали компост, – в ней содержались, по утверждению Элси, драгоценные органические соли.

Как известно всякому посвященному, признаком хорошей компостной кучи – своеобразным критерием качества – является наличие на ее поверхности омерзительного вида грибов. Кучи Элси (которые с полным правом можно назвать так, поскольку теперь она считала себя земной посланницей доктора Штейнпильцера, а тактичный Рональд не оспаривал ее притязания) казались буровато-серыми из-за обилия этих грибов, и сами Хеджи с нескрываемым умилением созерцали их.

Кризис наступил с началом массированных воздушных налетов немецкой авиации на Лондон. Жители Бриксхэма до сих пор помнят, как тысячи эвакуированных к ним лондонцев по собственной инициативе реэвакуировались обратно, деэвакуировались в Бриксхэм, а затем вновь реэвакуировались в столицу, и все эти ре-де-эвакуации происходили в полнейшем беспорядке и всеобщем смятении. Элси и Рональду повезло: к ним не подселили никого из беженцев – возможно, по причине миниатюрности их жилища. Но однажды поздно вечером в дом постучался изможденный и испуганный старичок и попросил ночлега. Бедняга был из Плимута, превратившегося после жесточайшей бомбежки в дымящиеся руины, и совершенно не помнил, как оказался здесь. Элси и Рональд накормили его ужином и уложили спать в коридоре на кушетке, но утром, когда Элси пошла перелопатить недавно приготовленный компост, она обнаружила, что старичок умер – вероятно, от сердечной недостаточности.

Рональд немедленно отправился ко мне за советом, что в последнее время с ним редко случалось. Элси, неловко переминаясь с ноги на ногу, промямлил он, решила не обращаться в полицию, и без того обремененную заботами в эти дни, да и старичок, как они поняли с его слов, жил один как перст. Прочтя над усопшим панихиду, Хеджи срезали с его ремня пряжку, с брюк – металлическую пуговицу, вынули из карманов ключи и металлический очечник – короче говоря, удалили все, что не перегнивает, – и торжественно водрузили тело на новую компостную кучу. Другими ее компонентами, добавил Рональд, были тачка подмокшего зерна, ведро коровьего помета и несколько корзин древесной стружки из столярной мастерской.

– Если вы пришли спросить, не побегу ли я с доносом к властям, ответ будет отрицательным, – успокоил я Рональда. – В означенный час мне не было никакого дела до того, что творится у вас в саду, а все остальное – не более чем слухи.

Рональд благодарно кивнул мне и, не сказав ни слова, поспешил домой.

А война продолжалась. Поглотив все свободное пространство, компостные кучи ровными рядами возвышались в саду Хеджей, напоминавшем теперь настоящий мемориал доктора Юджина Штейнпильцера. Рональд и Элси не брезговали ничем: ни рыбными потрохами с рынка Бриксхэма, ни содержимым бачков хирургического отделения местного госпиталя. Я помню, как Элси каждую весну собирала огромные охапки примул и, даже не насладившись ароматом, посыпала ими компостные кучи, – свежесорванные цветки примул, по ее наблюдениям, чрезвычайно благотворно сказывались на жизнедеятельности бактерий.

Но однажды утром к Хеджам явился полицейский с повесткой. Дверь их коттеджа оказалась запертой, но я успел заметить, как в окне спальни появилась и тут же исчезла взлохмаченная голова Рональда. В повестке речь шла всего лишь о несоблюдении правил затемнения в ночные часы, но тогда Хеджи не знали об этом. Полицейский звонил, стучал, кричал и, не дождавшись ответа, ушел, однако на другое утро вновь нанес им визит. На сей раз страж порядка действовал более решительно. Не достучавшись, он взломал заднюю дверь коттеджа и нашел супругов в спальне, на постели: оба они умерли, приняв огромную дозу снотворного. Оставленная на ночном столике записка гласила, просто и лаконично:

«Положите нас на кучу возле свинарника. Цветы обязательно. Украсьте ими тела, добавьте пищевых отходов из кухонного ведра и засыпьте все тонким слоем земли. Э.Х., Р.Х.».

Джордж Иркс, новый владелец коттеджа Элси и Рональда, вознамерился заняться выращиванием картофеля. Но, прежде чем приступить к посадке, решил вывезти со своего участка весь заготовленный бывшими хозяевами компост: ему не понравились, как он выразился, «эти чертовы поганки» – разросшиеся на нем грибы. Пять идеально очищенных от плоти человеческих скелетов, обнаруженных Джорджем в кучах Элси, до сих пор ждут опознания в морге госпиталя Бриксхэма.