Текст книги "Страна мечты"

Автор книги: Роберт Маккенна

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Маккенна Роберт
Страна мечты

Ричард Маккенна

Страна мечты

Утром пятого дня Кинросс проснулся с твердым убеждением, что до заката солнца один из них обязательно будет съеден. Интересно, как это произойдет? – мелькнула мысль.

Моряки спорили об этом вчера весь день, переругиваясь хриплыми от жажды голосами. Восемь волей случая спасшихся моряков, они плыли на баркасе, потерявшем управление, по волнам Индийского океана без питьевой воды и провизии. Их корабль "Иксион" водоизмещением в 6000 тонн, перевозивший контрабандный груз оружия, взорвался и затонул в течение десяти минут.

Толстяк Джон Крюгер, служивший на судне радистом, не успел послать сигнал бедствия. Четыре дня под палящим солнцем у тропика Козерога, вдали от торговых путей и в тысяче миль от земли, почти без надежды на спасение они дрейфовали на баркасе. Времени для мрачных раздумий у них было в избытке.

Кинросс, худой и изможденный, в линялом комбинезоне инженера-механика, обвел взглядом своих товарищей по несчастью. Они лежали в тех же позах, что и вчера. Одни спали, другие делали вид, что спят. Заросшие щетиной лица, потрескавшиеся губы и запавшие глаза. Кинросс знал, как они себя чувствуют. Натянутая кожа, одеревенелый язык, прилипший к шершавому небу, пересохшая глотка, дыхание с присвистом. Каждая клеточка организма молила о влаге.

– Жажда гораздо хуже боли, – подумал он. Ее невозможно преодолеть. Сама по себе жажда прекратиться не может. Вчера они переступили последний рубеж, и сегодня настал критический день.

Фей, коротышка, лицом напоминающий крысу, завел разговор об этом вчера.

– Если сварить человеческое мясо в соленой воде, – сказал он, – то оно впитает в себя всю соль, и получится бульон, вполне пригодный для питья. Кинросс вспомнил старые морские байки, которые он слышал, когда впервые вышел в море, много лет тому назад. Но тогда моряки просто пугали друг друга. Сейчас же смерть была рядом. Девятым пассажиром в баркасе.

– Помолчи лучше, – насупился швед Кербек. – Если надо кого сожрать, то ты первый на очереди.

Кинросс перевел взгляд на гиганта Кербека, который сидел на корме, держась своей огромной ручищей за бесполезный румпель. На нем были белая майка и штаны из саржи. Глаза закрыты. Радист Крюгер почти все время спал, сложив на толстом животе пухлые руки. Он не принимал участия в спорах, лишь иногда, очнувшись, смачивал носовой платок, которым накрывал свою лысеющую голову.

– Нет, меня вы есть не будете, – хрипло сказал Фей. – Я также против жребия. Давайте просто выберем того, по чьей вине мы очутились в таком положении.

Фей обвинил Кербека в том, что тот не позаботился о запасе провианта на баркасе. Швед горячо возражал, утверждая, что в Моссамедеше он лично проверял запасы еды и питья. Кинросса Фей обвинил в том, что мотор у баркаса оказался неисправен. У Кинросса даже мурашки побежали по коже, но он ответил, что за два дня до крушения мотор работал нормально и аккумулятор был в норме. Тогда Фей набросился на Крюгера: тот не послал сигнал бедствия. Крюгер объяснил, что его отбросило взрывной волной от передатчика и что, если бы он сразу не принялся спускать на воду баркас, наверняка никто бы из них не спасся.

Кинросс посмотрел на Фея, спящего рядом с неисправным мотором. С другой стороны мотора спал Бо-Бо, огромного роста сенегалец, одетый в шорты. Вчера Кинроссу показалось, что Фей и мускулистый негр о чем-то договорились. Слушая упреки, которые всем им бросал Фей, Бо-Бо многозначительно кивал головой.

Крюгер не поддался на угрозы.

– Только попробуйте тронуть кого-нибудь из нас, – монотонным голосом произнес он, – и мы втроем дадим вам отпор.

Кербек кивнул и взял в руки тяжелый румпель.

Фей растерялся, и Крюгер воспользовался этим.

– Почему бы тебе. Фей, не выбрать кого-то одного? Кто у нас прожил дольше всего? Выбери самого старого!

Сильва, пучеглазый португалец с морщинистым лицом, громко запротестовал. Сидевший рядом с ним крепко сбитый мексиканец по имени Гарсия хрипло рассмеялся.

– Хорошо. Кто из нас умрет быстрее всех? Выбери самого слабого, сказал Крюгер. – Выбери Вилейна.

Сидевший в носовой части баркаса Вилейн, собрав последние силы, шепотом молил о пощаде. Вспоминая о вчерашнем дне, Кинросс смотрел на распластанные тела мужчин. Казалось, мексиканец стал частью баркаса, повторяя все его движения, когда тот поднимался и опускался на волнах. Истощенного португальца качало из стороны в сторону.

Последнее слово оказалось за Гарсией.

– Ты проиграл. Фей. Придется тебе тянуть жребий вместе со всеми.

Трое мужчин на корме проголосовали против жеребьевки, но согласились подчиниться большинству. Затем Крюгер стал возражать против каждого предлагаемого способа, показывая, каким образом можно сжульничать в том или ином случае. День так и закончился спорами. Кинросс подумал, какими внятными и ясными были слова Крюгера по сравнению с тем, что хрипло произносили остальные моряки. Словно ему удалось сохранить бодрость и присутствие духа.

Перед самым закатом, когда они решили отложить все на завтра, а Сильва перебирал пальцами четки, моля о дожде, юный Вилейн увидел зеленые поля. Он поднялся во весь рост, громко возвещая о своем открытии, но тут же упал за борт и камнем пошел ко дну.

– Вот видишь, Крюгер, – злобно просипел Фей, – твои шансы спасти свое жирное пузо стали еще меньше.

Кинросс почувствовал, как утреннее солнце начинает нещадно жечь высохшие глаза, а жажда лишает его всякого разума. Он знал, что сегодня настал последний день и хотел, чтобы смерть пришла как можно скорее. Он поднял голову и увидел, что мексиканец уставился на него из-под воспаленных век.

– Я знаю, о чем ты думаешь, Кинросс, – сказал он, и его слова разбудили остальных моряков. Они зашевелились, медленно отходя ото сна.

Малыш Фей взял инициативу в свои руки.

– Все, хватит спорить, – заявил он. – Давайте тянуть жребий или до захода солнца никого из нас не останется в живых.

Крюгер согласился. Он вытащил из кармана несколько шиллингов и передал их товарищам, чтобы каждый мог внимательно рассмотреть монеты. Только на одной из них был изображен Георг Пятый.

– Завяжите глаза Бо-Бо, так как он самый глупый, – предложил Крюгер, и пусть он по очереди вытаскивает монеты из ведра. А Фей пусть сядет рядом с ним спиной к спине и выкрикивает имя каждый раз, как только тот вытащит монету. Кому достанется борода, на того и падет жребий.

Все согласились с таким предложением. Сильва попросил, чтобы ему дали немного времени помолиться, и Фей презрительно усмехнулся. Коротышка уселся на кожух мотора спиной к Бо-Бо и окинул всех остальных оценивающим взглядом. Кинросс прочел в его взгляде неприкрытое и злобное торжество.

– По закону средних чисел, – подумал Кинросс, – жертва окажется в середине. Номер три или четыре. Впрочем, все это глупость.

Очевидно, Фей рассуждал точно так же. Когда негр неловким движением вытащил первую монету и спросил "Кому?", Фей тут же ответил "Мне". Это оказалась королева, и Кинросс возненавидел коротышку.

Следующую монету Фей отдал Бо-Бо, и черный гигант облегченно вздохнул. Третья монета, и Кинросс затаил дыхание. Фей присудил ее Кербеку, и шведу тоже повезло.

Настал черед четвертой монеты, и Фей выкрикнул "Кинросс!" Инженер заморгал, напрягая воспаленные глаза, чтобы рассмотреть монету в руке негра. Сначала он увидел просветлевшее лицо Сильвы, а потом уже изображение бородатого короля.

Все, кроме Фея и Бо-Бо, старались не встречаться с ним глазами. Кинросс не мог понять, что чувствует. Сначала пришла мысль: "Вот и конец всем мучениям", а потом – "По крайней мере, я умру чистым". Но злило, что все вышло так, как и замышлял Фей.

Фей раскрыл складной нож и подвинул к себе ведро.

– Держи его крепче, Бо-Бо, – приказал он. – Ни одна капля крови не должна пропасть зря.

– Черт тебя побери. Фей! – воскликнул Кинросс. – Я пока еще жив. Черты его лица заострились, а кадык задергался. – Оглушите меня сначала, взмолился он. – Кербек, ударь меня по голове румпелем.

– Ладно, – угрюмо ответил швед, отведя глаза в сторону. – Тебе, Фей, придется подождать.

– Если вы послушаете меня, – внезапно сказал Крюгер, – то я вам расскажу, каким способом мы можем получить сколько угодно пресной воды через несколько секунд, и никому для этого не придется умирать.

Его голос звучал так властно и притягательно, что все невольно повернулись к радисту.

Все с подозрением смотрели на Крюгера, втайне ненавидя его за то, что он, казалось, ничуть не страдал от жажды. Кинросс почувствовал, что появилась надежда избежать уготованной ему участи.

– Это действительно так, – горячо сказал Крюгер. – Холодная пресная вода. Много холодной воды. Она ждет нас. И мы можем получить ее, если вспомним одну небольшую вещь, о которой давно позабыли. Вчера вы чувствовали ее весь день. И чувствуете сегодня.

Моряки в полном недоумении смотрели на радиста. Фей провел большим пальцем по лезвию складного ножа.

– Ты рехнулся, Крюгер, – злобно сказал Гарсия. – Твой гироскоп заклинило!

– Нет, Гарсия, – спокойно ответил Крюгер. – Мой рассудок ясен как никогда. Я знал об этом все время, даже еще до того, как взорвался наш корабль. Я просто ждал, когда наступит подходящий момент. Я спал. Я старался не шевелиться и не разговаривать, чтобы не истратить драгоценные силы. Теперь я могу говорить. Мы на месте. Час пробил. Вы ведь чувствуете это, не правда ли?

Ясный и уверенный голос Крюгера был похож на журчание ручья, текущего по каменистому дну. Он встал и сделал несколько шагов к шестерым морякам, сгрудившимся возле мотора. Кинросс отметил, что его седые волосы причесаны, а под складками жира на лице угадываются мускулы.

– Я расскажу вам одну историю, чтобы вы смогли меня понять, – продолжал Крюгер. – Много лет тому назад среди холмов Тибести в Африке группа солдат сбилась с пути. Они умирали от жажды, как мы сейчас. После долгих дней скитаний, они вышли к каменистой долине, усеянной высохшими костями. Там стояли две большие скалы, похожие на гигантские колонны. Что-то произошло вдруг, и солдаты прошли между двумя скалами, оказавшись в совершенно ином мире, где были зеленые деревья и прохладная вода. Все они остались в живых, а некоторые даже вернулись обратно.

– Где-то я уже слышал такое, – пробормотал Кинросс.

Фей злобно мотнул головой.

– Врешь, Кинросс! Ты пытаешься спасти свою шкуру! Крюгер лжет!

– Я никогда не верил в эту историю, – тихо ответил Кинросс. – Не верю в нее и сейчас.

– Зато я в нее верю, – резко заметил Крюгер. – Я знаю, что это случилось на самом деле. Я был там, заглядывал в другой мир.

– Перестань молоть чушь, Крюгер! – прохрипел Гарсия. – Откуда может появиться другой мир? И как ты мог туда попасть?

– Я не попал туда, Гарсия. Я только видел и слышал его, но когда я попытался в него войти, все вокруг померкло.

– Тогда какой прок...

– Подожди. Дай мне закончить. Мне недоставало того, что есть у нас сейчас. Я был один, и меня не мучила жажда. К тому же я не мог полностью поверить в то, что я видел и слышал.

– Тогда как же...

– Не спеши. Я сейчас все объясню. Поверьте мне, Гарсия, и все остальные. Нас здесь семеро, и на многие тысячи миль нет больше ни одной живой души. Наши страдания настолько велики, что мы уже не в состоянии их больше выдержать. Но мы можем верить. Мы должны поверить, иначе мы умрем. Доверьтесь мне. Я знаю, что это правда.

Мексиканец почесал заросший щетиной подбородок.

– Крюгер, – медленно произнес он. – Я думаю, ты такой же псих, как и Вилейн.

– Вилейн не был психом, – ответил Крюгер. – Он просто был слишком юн и не мог больше терпеть. Он увидел зеленые луга. Поверьте же мне сейчас: если бы мы все увидели зеленые луга в тот момент, когда их увидел Вилейн, мы бы уже сейчас находились там!

– Ну да, – ухмыльнулся Кербек. – Разгуливали бы по ним, как Вилейн сейчас.

– Мы убили Вилейна! Неужели вы этого не понимаете? Мы убили его, потому что не поверили в то, что он увидел. Потому что думали, что это неправда, – с жаром сказал Крюгер.

– Похоже, я начинаю тебя понимать, Крюгер, – медленно произнес Гарсия.

– А я отказываюсь в это верить, – заявил Кинросс. – Вы просто погибнете в результате массовой галлюцинации.

– Я хочу, чтобы мы жили в массовой галлюцинации. Мы можем это сделать. Мы должны это сделать, чтобы избежать неминуемой смерти. Поверьте, я знаю, как это сделать.

– Ты хочешь, чтобы мы забылись счастливым сном и не почувствовали, когда придет конец?

– Черт тебя побери, Кинросс. Ты более или менее образованный человек, поэтому тебе так нелегко в это поверить. Но вот что я тебе хочу сказать. Весь этот мир, этот Индийский океан – тоже галлюцинация. Человеческая раса строила свой мир в течение миллиона лет, приучая себя видеть его и верить в него. Таким образом они делали его крепким и прочным. Чтобы никакие потрясения не могли разрушить его. Это как сон, который никогда не кончается. Но, поверь мне, Кинросс, мы можем закончить этот кошмар, доверься мне. Я знаю, как это можно сделать.

"Какой я дурак, что спорю с Крюгером. По крайней мере, это отсрочит мою смерть на какое-то время". А вслух Кинросс произнес:

– Что сказать по этому поводу? В мыслях мы можем добиться чего угодно. Но превратить это в реальность невозможно.

– Потому что надо прекратить болтовню и начать действовать! Как это сделали солдаты в Тибести.

– Это всего лишь миф. Романтическая легенда.

– Это быль. Я был там. Я все видел и все слышал. Это случилось давным-давно, еще до Римской империи, когда паутина мира была не так тесно сплетена, как сейчас. Тогда было меньше таких людей как ты, Кинросс.

– Крюгер, – вмешался в разговор Кербек. _ Я сам когда-то слышал эту историю. Ты действительно веришь в это, Крюгер?

– Да, я уверен, что это абсолютная правда. Я знаю это!

– Я с тобой, Крюгер, – твердым голосом произнес швед.

– Я тоже хочу тебе поверить, – сказал Гарсия. – Продолжай, Крюгер.

И уверенный, ровный голос Крюгера снова зазвучал в их ушах.

– Ты, Кинросс, единственный барьер на моем пути. Ты – инженер. Твой мозг привык работать с логарифмической линейкой и уравнениями. Ты держишь всех нас здесь. Ты должен поверить, иначе мы перережем тебе глотку и попробуем вшестером. Я говорю серьезно.

– Я хочу поверить твоим словам, Крюгер. Но логика мешает мне. Продолжай. Помоги мне поверить тебе.

– Хорошо. Вы уже все это знаете. Вы не учитесь чему-то новому. Вы просто пытаетесь вспомнить нечто такое, что вас заставили забыть. Слушайте меня внимательно. Иногда реальный мир дает трещину. Этому были свидетелями индейцы, потерявшиеся в джунглях, святые в Тебской пустыне, мученики на кострах. Это всегда связано с лишениями, с невыносимой болью, что испытываем мы сейчас. Что испытал вчера Вилейн. Но мир излечивает себя. Трещины затягиваются. Это делается при помощи людей, хотя они не могут в это поверить. Именно потому вы убили вчера Вилейна.

Люди – вот на чем держится мир. Их с колыбели учат сохранять его таким, каков он есть. Наш язык – это скелет мира. Слова, которые мы произносим это кирпичи, из которых мы строим тюрьму. И в этой тюрьме мы умираем от жажды и становимся каннибалами. Ты понимаешь, о чем я говорю, Кинросс?

– Да, но...

– Никаких "но". Слушай. Мы находимся здесь – 18 градусов южной широты, 82 градуса восточной долготы – семь человек посреди десяти миллионов квадратных километров пустоты. Здесь поле реальности очень слабое. Это самая тонкая граница мира, Кинросс, неужели ты никак не можешь этого понять? Мы достигли предела своей выносливости. Нам все равно, распадется ли мир на тысячи частей, если мы сможем вырваться отсюда, спасти свои жизни, напиться холодной воды...

Кинросс почувствовал, как по спине у него побежали мурашки.

– Подожди, – сказал он. – Мне не безразлично, что мир погибнет...

– А! Ты начинаешь верить! – торжествующе воскликнул Крюгер. – Несмотря на сомнения. Хорошо. Поверь мне, Кинросс. Я посвятил изучению этого феномена более половины своей жизни. Мы не причиним никакого вреда остальному миру, если перейдем границу реальности. Мы сделаем в оболочке мира лишь небольшое отверстие – как в Тибести, – но его никто никогда не обнаружит.

Старый португалец, подняв к небу свои иссохшие руки, пытался что-то сказать, но из его пересохшего горла доносились лишь клокотания. Наконец он обрел голос:

– Я знаю историю про Тибести, Крюгер. Мои предки жили в Могадоре на протяжении шести столетий. Берберы рассказывали эту историю. Это святотатство.

– Но это правда, Сильва, – мягко возразил Крюгер. – Вот что самое главное. Мы все знаем, что это правда.

– Ты хочешь совершить богопротивное дело. Господь не допустит этого. Мы потеряем наши души.

– Мы сами будем распоряжаться нашими душами, Сильва. Именно это я пытался доказать Кинроссу. Божья власть слишком слаба на этих градусах широты и долготы.

– Нет, нет! – запричитал старик. – Лучше помолимся, чтобы Бог совершил святое чудо. Прислал нам корабль или дождь...

– Все, что спасет мою жизнь, я готов считать самым святым чудом, заявил Гарсия. – Крюгер прав, Сильва. Я мысленно противился всем молитвам, которые ты возносил Богу за последние четыре дня. Для нас это единственный выход, Сильва.

– Слышишь, Кинросс? – спросил Крюгер. – Они верят. Они готовы. Они больше не могут ждать.

– Я верю, – с трудом сглотнув ответил Кинросс, – но мне этого недостаточно. Я должен знать, как мы это сделаем. Пусть это будет черная магия, но что мы должны говорить, что думать?

– Никаких слов. Никаких мыслей. Нам требуется действие. Действие без названия. Я знаю, что беспокоит тебя, Кинросс. Слушай же меня внимательно. Дело в том, что групповой гипноз и массовая галлюцинация – это повседневные явления в нашем реальном мире. Но здесь – самая тонкая оболочка этого мира. Здесь нет многочисленных скоплений людей, которые удерживают мир в границах реальности. Наша галлюцинация станет для нас реальным миром, где есть вода, фрукты и трава. Вот уже несколько дней мы чувствовали их вокруг себя. Этот мир ждет нас...

Моряки, стоящие вокруг Кинросса, что-то бормотали возбужденными голосами. В воздухе витал дух ожидания.

– Я верю, Крюгер. Теперь я в это верю. Но откуда ты знаешь, что это будет за мир...

– Черт возьми, Кинросс! Рядом с нами находится потенциал этого мира. Мы сами будем его творцами, и в нем будет только то, что захочется иметь нам. Мы сможем воплотить все наши мечты. Зеленый мир мечты...

– Ну, сказал Кербек. – Зеленый мир мечты. Я хочу туда. Давай быстрее, Кинросс!

– Я готов, – решительно ответил Кинросс. – Я, действительно, готов.

– Хорошо, – произнес Кинросс. – Сейчас мы шагнем в наш собственный мир, где нас ждет прохладная и пресная вода. Ложитесь на дно и постарайтесь полностью расслабиться.

Кинросс лег рядом с Кербеком, который растянулся возле кормы. Крюгер остался стоять, и его лунообразное лицо казалось высеченным из гранита. Его тело покачивалось в ритм движению плывущего, по волнам баркаса.

– Отдыхайте, – сказал он. – Постарайтесь расслабиться и ни о чем не думать. Ты, Кинросс, не должен смотреть на себя. Расслабь все свои мышцы. Сейчас вы почувствуете, как ваши тела наливаются тяжестью. Они становятся такими невыносимо тяжелыми, что готовы проломить деревянное дно. Вы не сопротивляетесь этому чувству...

Кинросс почувствовал, как его руки и ноги наливаются свинцом. Голос Крюгера доносился теперь откуда-то издалека, но слова были ясными и понятными. Голос звучал, не замолкая ни на секунду.

– По вашему телу растекается блаженство. Боль уходит. Страх уходит... Все дальше и дальше. Вы счастливы... Вы уверены в себе... Вы верите мне, потому что я знаю все...

Кинросс вдруг перестал чувствовать свое тело. Оно как бы парило в воздухе, подчиняясь мягкому пульсированию волн и журчащему голосу Крюгера.

– ...умиротворение и покой... Ваши тела так расслаблены, что вы даже не можете шевельнуть веком, как бы ни старались это сделать... Ваши руки парят перед вами, и вы не в силах их опустить... КИНРОСС! Попробуй опустить свою руку! Старайся изо всех сил!

Краем глаза Кинросс увидел парящую перед ним руку. Он чувствовал, что это должна быть его собственная рука. Он попытался шевельнуть ею, но она не слушалась. Перед глазами клубился туман...

Сначала он увидел Крюгера далеко-далеко, как если бы он смотрел в телескоп наоборот. Затем толстяк стал приближаться, и его тело стало расплывчатым, заполнив все небо. А голос наоборот угасал, становясь все тише и тише. Потом его фигура снова резко ушла вдаль...

– ...ваши руки опускаются... Они покоятся на деревянном днище... Вы полностью расслаблены... Вы почти готовы... Оставайтесь расслабленными до тех пор, пока я не подам вам сигнал. СЛУШАЙТЕ ТЕПЕРЬ! Сейчас я хлопну в ладоши и скажу: "Действуйте". Вы будете знать, что делать и как делать. И все вместе сделаете это... Вы возьмете меня с собой... Каждый из вас возьмет меня с собой... Помните это! Даже если вы ослепнете, даже если вы оглохнете, вы все равно будете помнить это!

– ...море исчезло. Небо исчезло. Остался только баркас и серый туман. КИНРОСС, что ты видишь?

Клубился серый туман, чернел баркас, больше никакого другого цвета... Ритмические пульсации прекратились. Лишь голос Крюгера журчал вдали. И тут послышался другой голос:

– Я вижу вокруг только серый туман. – Это его собственный голос.

– Серый туман вокруг, и в этом тумане есть только одна вещь. Что за вещь ты видишь, Сильва?

– Лицо. Я вижу лицо.

– Фей, ты видишь лицо. Опиши это лицо.

– Это гигантское лицо. Оно больше, чем наш баркас. Оно непроницаемо.

– Кербек, ты видишь лицо. Какой оно формы?

– Круглое и толстое. Небольшая бородка.

– Гарсия, ты видишь лицо. Какие цвета ты различаешь?

– Глаза голубые. Волосы почти белые. Кожа гладкая и белая. Губы узкие и красные.

– КИНРОСС, ты видишь лицо. Опиши его детально.

– Брови тонкие, аркообразные. Белые брови на белом лице. Широкий лоб. Выпирающие щеки. Плоский нос. Раздутые ноздри. Широкий рот. Узкие губы.

– Бо-Бо, ты видишь лицо. Кто это, Бо-Бо, скажи нам?

– Это ты, босс Крюгер.

– Да, – ответило лицо, шевеля огромными губами. – Теперь вы готовы, теперь вы совсем близко. Помните о сигнале. Вы позволите мне управлять вашими телами. А теперь я сделаю то, что ни один человек не сможет сделать сам, я освобожу вас. Помните о сигнале. Помните, что я вам приказал.

Вас мучает жажда. Жажда сжимает ваше горло, ее когти разрывают вас изнутри. Вы должны напиться. Вам все равно, что пить. Вы можете выпить кровь своих родителей или кровь своих детей, вам это безразлично. Вода, холодная, влажная. Журчащие реки холодной воды. Они вокруг вас. Зеленая трава, деревья и вода. Все это ждет вас.

Вы уже знаете, как получить все это. Вы всегда об этом знали, а теперь вы помните, что вы это знаете. Вы готовы к моему сигналу. Действуйте все вместе и возьмите меня с собой. Ни в словах, ни в мыслях, ни в образах, а в том, что гораздо глубже. Вы знаете об этом. Перед словом, перед мыслью было дело.

Огромный рот произнес последнее слово. Туман заклубился быстрее, и Кинросс парил в нем, чувствуя невыносимую жажду. Блеснули голубые вспышки глаз, и Лицо произнесло:

– ВНАЧАЛЕ БЫЛО ДЕЛО!

Последнее слово прозвучало раскатом грома. Зеленые молнии мелькнули в зияющей пропасти рта, который становился все шире и шире, пока не заслонил собой все пространство. Зеленые молнии застывали, превращаясь в деревья, мшистые скалы, журчащий ручей...

С трудом передвигая непослушное и отяжелевшее тело, Кинросс пополз на этот звук и внезапно услышал ласкающий плеск воды.

Кинросс жадно пил воду. Прохлада и свежесть окутали его тело. Терзавший его огонь угас. Он видел, как остальные тоже стояли на коленях возле ручья, который бежал меж гладких камней. На дне белел чистый песок. Внезапно Кинросс почувствовал непреодолимую усталость. Он снова напился, лег на мягкую траву у ручья и заснул.

Когда он проснулся, то увидел Гарсию, который ел бананы. Мексиканец протянул ему несколько штук. Поедая фрукты, Кинросс осмотрелся. Ровная поверхность тянулась ярдов на десять по обе стороны ручья, а потом берега резко поднимались вверх футов на сто. В рассеянном свете виднелись зеленая трава и темные деревья вдали. Цвета были тусклыми, однородными. На поверхности земли не было никаких неровностей. Деревья казались расплывчатым пятном, которое постоянно ускользало от прямого взгляда. Трава тоже имела какие-то неопределенные очертания. Кинроссу показалось, что у него неладно с глазами. Но ведь Гарсию он видел нормально.

Кинросс несколько раз мотнул головой и заморгал. Гарсия прищелкнул языком.

– Пусть тебя это не волнует, – сказал он. – Лишнее любопытство тут ни к чему.

– Ничего не могу с собой поделать, – ответил Кинросс и внезапно увидел недалеко от себя лежавшего Крюгера.

– Пошли разбудим его, – предложил он мексиканцу.

– Уже пробовал, – ответил тот. – Он и не мертвый, и не живой. Пойди сам посмотри.

У Кинросса екнуло сердце. Они нуждались в Крюгере. Он встал и, подойдя к телу, внимательно осмотрел его. Крюгер был теплым, но ни на что не реагировал. Кинросс покачал головой.

Внезапно со стороны кустов, видневшихся на том берегу ручья, послышались проклятия. Голос принадлежал Фею. Через минуту Кинросс увидел коротышку, семенящего рядом с огромным негром. В руках они несли папайи и плоды гуайабы.

– Крюгер все еще спит? – полюбопытствовал Фей. – Черт побери его и весь его мир. Все, что я срываю, обязательно оказывается либо червивым, либо гнилым.

– Возьми мои бананы, – предложил Гарсия. Фей съел один и нехотя процедил сквозь зубы "спасибо".

– Нам надо что-то решать с Крюгером, – сказал Кинросс. – Давайте проведем совет.

– Сильва! Кербек! Идите сюда! – позвал мексиканец.

Двое моряков подошли к берегу. Кербек ел большую репу, отрезая от нее куски складным ножом. Сильва перебирал свои четки.

– Я полагаю, что Крюгер находится в трансе, – сказал Кинросс. Придется соорудить для него какой-нибудь шалаш.

– Здесь нет никакой погоды, – произнес Сильва. – Ни дня, ни ночи, ни теней. Это нечистое место. Оно не настоящее.

– Чепуха, – возразил Кинросс. – Оно вполне настоящее. – Он пнул носком землю, ни оставив на ней никакого следа.

– Нет! – воскликнул Сильва. – Здесь нет ничего настоящего. Я не могу даже приблизиться к дереву. Они постоянно ускользают от меня.

Кербек и Фей согласно закивали.

– Давайте поймаем дерево для Сильвы! – со смехом предложил Гарсия. Вон то, маленькое. Окружим его и не будем спускать с него глаз, чтобы оно никуда не убежало!

Кинросс почувствовал, что все остальные уже столкнулись с необъяснимыми явлениями, и в душе у них появился страх, смешанный с восхищением. Одному Гарсии было все равно. Они окружили деревце, и Кинросс отчетливо видел Кербека, стоящего по другую сторону, но гладкий зеленый ствол все время ускользал от прямого взгляда.

– Мы поймали тебе дерево, Сильва, – сказал Гарсия. Иди сюда. Потрогай его. Понюхай его.

Сильва нерешительно приблизился к дереву. Морщины на его лице стали еще глубже, в глазах застыла настороженность, а губы что-то беззвучно шептали.

– Ты не часть меня, дерево, – наконец тихо произнес он. – Ты должно быть само по себе. Ты слишком гладкое и слишком зеленое.

Внезапно старик обнял дерево и принялся внимательно его рассматривать. Его голос звучал громче.

– Покажи мне твою кору, твои трещинки и неровности, твои сучки и наросты...

Безотчетный страх сковал Кинросса. Он услышал, как где-то вдали громыхнул раскат грома, и небо внезапно стало темнеть. Свет потускнел, и зеленые цвета стали серыми.

– Сильва, замолчи! – крикнул он.

– Хватит, Сильва, – испуганным голосом взмолился мексиканец.

– ...покажи мне твои червоточины, засохшую кору... – продолжал причитать Сильва.

Над их головами стал сгущаться туман. Блеснула яркая молния, и вдруг в небе раздался чистый, уверенный голос, звеневший, как серебро.

– Сильва, остановись! Прекрати или я ослеплю тебя!

– Будь ты проклят! – завопил португалец. – Я буду видеть твоими глазами!

– Сильва! Ослепни! – нараспев приказал серебряный голос.

Сильва внезапно замолчал и замер в нерешительности. Затем он закрыл свои глаза ладонями и закричал:

– Я ослеп! Друзья мои, я ничего не вижу! Все темно! Разве зашло солнце?

Дрожа, Кинросс подошел к старику. Туман медленно рассеялся.

– Не бойся, Сильва. Все будет хорошо, – попытался успокоить он старика, сотрясающегося в рыданиях.

– Голос, – тихо произнес Гарсия. – Я знаю этот голос.

– Да, – сказал Бо-Бо. – Это был босс Крюгер.

Кинросс и Гарсия согласились, что лучше ни к чему ни присматриваться. Другие настолько были напуганы происшедшим с Сильвой, что даже не поняли смысл запрета. Они и так старались никуда не смотреть. Фей предложил присмотреть за Сильвой и Крюгером, если остальные будут приносить ему еду. Все, что собирал он сам, оказывалось совершенно несъедобным.

– Кинросс, давай пройдемся, – предложил Гарсия. – Ты еще не все осмотрел.

Они пошли вниз по течению ручья.

– Что сейчас произошло? – спросил Гарсия.

– Не знаю, – ответил Кинросс. – Голос действительно принадлежал Крюгеру. Может, мы все еще находимся в баркасе, и все это нам просто снится.

– Если это так, я не хочу, чтобы этот сон заканчивался, – с чувством произнес мексиканец. – Но на самом деле все это не так. Я настоящий, а этот мир – нет. Когда я щиплю себя, мне больно. И желудок у меня работает нормально.

– У меня тоже, но на какое-то мгновение до меня донесся запах морской волны и дизельного масла. Сильва чуть не вернул нас обратно.

– Думаю, Крюгер поступил правильно, – медленно произнес мексиканец. Но мне все равно жалко старика.

Некоторые время они молча шли вдоль ручья. Наконец Кинросс сказал:

– Мне так хочется яблок. Как ты думаешь, они тут растут?

– Конечно, – ответил Гарсия. – Вон там. – Перейдя через ручей, он указал на плоды, висевшие на ветке дерева. Это были большие красные яблоки без малейшего изъяна. Кинросс жадно съел несколько плодов, прежде чем заметил, что в них нет косточек. Он поделился своим открытием с мексиканцем.

– Не забывай, – напомнил ему Гарсия. – Мы договорились ни к чему не присматриваться.

– Что ж, по крайней мере они вкусные.

– Знаешь, что я тебе скажу. – Мексиканец внезапно остановился. – Здесь растет всего одно дерево. Как только ты хочешь его увидеть, оно тут же возникает где-то поблизости. Причем на нем растет именно то, что тебе нужно. Я обнаружил это, пока ты спал. Провел несколько экспериментов.

Кинросс внезапно почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

– Это может оказаться опасным, – осторожно сказал он.

– Я не стал пытаться сделать из одного дерева два, – успокоил его мексиканец. – Что-то подсказало мне, что мне не стоит слишком стараться.