Текст книги "Маска одержимости-2"

Автор книги: Роберт Лоуренс Стайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

5

– Отстань! Я что говорю! Отстань от меня Марни! – кричал я.

Маленькая рыжая зверушка висела на мне, заливаясь смехом и тыча меня пальцем в шею. С чего это она решила, что я пони?

– А ну слезай! Это мой лучший свитер! – орал я. – Если порвёшь…

Она только пуще смеётся.

Всю ночь и всё утро лил дождь. Но к полудню небо просветлело. Стало ясно, будто дождя и не было. Ничего не поделаешь – придётся провести с боровами тренировку.

На поле Утёнок Бентон сцепился с Эндрю Фостером. Эндрю схватил мяч и что есть силы запулил им Утёнку в живот. Тот только рот раскрыл и глаза выпучил. А в воздухе мелькнула жвачка, вылетевшая у него изо рта.

А я всё воевал с Марни.

– Слезай же! – Чего я только не пробовал, чтобы отделаться от настырной девчонки. И нагибался, и крутился на месте. Я знал, что, если со свитером что-то случится, маму хватит удар.

Вы спросите, зачем же я напялил свой любимый свитер, зная, что пойду к этим уродам? Хорошенький вопрос. Отвечаю. В этот день наш класс фотографировали. А мама непременно хотела, чтобы я получился красивым, ведь она собиралась разослать снимок моим тётушкам и дядюшкам. Вот и заставила меня надеть голубой свитер. И ещё шампунем голову мне вымыла перед школой и запретила надевать бейсбольную кепку.

Словом, я весь день выглядел настоящим придурком. А тут ещё эта тренировка. Прихватить же что-нибудь переодеться я не догадался.

– Охо-хо! – издала победный клич Марни и наконец спрыгнула с моих плеч.

Я подтянул свитер, надеясь, что она не вытянула его до пяток. И тут слышу злобные крики. Смотрю, и что же вижу? Эндрю и Утёнок колотят друг друга кулаками, бодаются и носятся как шальные по полю. Протягиваю руку за свистком. И ловлю воздух. Свисток стащила Марни. Она держит его над головой и с хохотом скачет по полю.

– Ах ты!.. – кричу я и бросаюсь за маленькой воровкой.

Не успеваю сделать и трех шагов, как мои кроссовки скользят. Ноги подвёртываются. С диким криком я падаю лицом прямо в грязь.

– О-о-о-о! Только не это!

Я весь с головы до ног вымазался в чёрной жиже. Боже, а что стало с моим красивым голубым свитером! Он теперь отвратительно бурого цвета.

Мне хотелось провалиться сквозь землю, утонуть в этой грязной луже.

А мои несносные и ужасные боровы от восторга надрывают животики. Они, видно, решили, что я такую шутку выкинул, чтобы их повеселить. Хороши малыши, не правда ли?

Впрочем, нет худа без добра. Эндрю с Утёнком прекратили драться.

Я с трудом поднялся на ноги. На мне был пуд грязи. Я чувствовал себя Эндрю, словно во мне целая тонна. А может, так оно и было.

Обеими руками я стёр грязь с лица. Расклеил веки, и что же? Передо мной стоит Чак. Стоит и качает головой.

– Ну ты даешь, старик. Выглядишь хуже некуда.

– Обнадёжил, – простонал я.

– И что это ты тут делаешь? – спрашивает. – Ты, старик, вылитое болотное чудище, – издевается Чак. – И в магазин за маской идти не нужно. – Сказал и покосился на моих первоклашек. Но те, слава богу, на нас ноль внимания: увлеклись новой игрой, кто кого грязью перекидает.

Я провёл рукой по свитеру и брезгливо отдернул её, ощутив следы жижи.

– Хм…первым делом, пожалуй, после тренировки пойду переоденусь, – сказал я сам себе.

Ни о каком отдыхе после уроков и мечталось. Надо было пресечь эту перестрелку комками грязи и доставить моих ангелочков родителям и нянькам и сдать с рук в руки. Потом объяснить разгневанным взрослым, почему их милые чада кидались грязью, вместо того чтобы гонять мяч.

Домой я пробирался украдкой. Замызганный свитер я запихнул в дальний угол чулана – времени объяснятся с мамой у меня не было.

Потом я переоделся в чистые джинсы и серо-красный свитер с эмблемой «Джорджтаунских бешеных горилл», подаренный мне моим дядей. Головой заниматься было некогда, поэтому слипшиеся от грязи волосы я натянул свою любимую бейсболку и побежал к уже поджидавшему меня Чаку. И тут я услышал голос мамы:

– Стив, это ты?

Я не отозвался и, захлопнув дверь, дунул по дорожке, чтобы не дать ей возможности остановить меня.

Мне не терпелось добраться до магазинчика и приобрести самую жуткую маску, но в спешке я позабыл взять деньги. Мы с Чаком побежали обратно, и я на цыпочках пробрался к себе в комнату.

– Сегодня не мой день, – суеверно пробурчал я себе под нос.

Мой – не мой… Если мне удастся купить забойную маску, от всей этой невезухи не останется и следа. Уж я задам перца моим боровам! Отомщу так отомщу!

Месть! Какое прекрасное слово. Когда я вырасту и обзаведусь машиной, на номерном знаке у меня будет выбито это слово.

Достаю из своей заначки всё, что скопил из карманных денег. Насчитал около двадцати долларов. Быстро сунул бумажки в карман джинсов и полетел вниз по лестнице.

– Стив, ты уходишь? – окликнула меня мама, сидя у телевизора.

– Я сейчас вернусь! – выпалил я и помчался по дорожке к Чаку.

Мы скользили по мокрой палой листве, словно на лыжах. Над деревьями поднималась бледная полная луна. Улица и тротуары блестели от недавнего дождя. Дул сильный ветер.

Чак шёл, наклонившись вперёд, засунув руки в карманы своего вязаного свитера с капюшоном.

– Я, чего доброго, так к обеду опоздаю, – проворчал он. – Будет мне тогда на орехи.

– Подумаешь, – бросил я, немного приободрившись. – Игра стоит свеч.

Мы перешли улицу, которая вела к магазинчику сопутствующих товаров. На углу бакалейная лавка. Дальше – всякие магазинчики и лавочки. А вот и тот, который нам нужен! Над небольшой квадратной лавкой в темноте можно было разглядеть надпись: «Всё для вечеринок!»

– Мне не терпится взглянуть на эти маски! – возбужденно сказал я и перепрыгнул через пожарный кран. Перебежав на тротуар, я ринулся к большой витрине.

И приник к ней.

6

Чак, прижавшись носом к стеклу витрины, всматривался в кромешную тьму.

Так мы и стояли, расплющив носы.

– Он что, закрыт? – тихо проговорил Чак. – До завтра?

Я издал слабый стон.

– Какой до завтра! Совсем закрыт.

Когда глаза немного привыкли, я разглядел пустые полки и вешалки. Посреди помещения в проходе на боку лежал большой металлический стенд. На прилавке возвышалась корзина для мусора, доверху набитая бумагой и банками из-под содовой.

– На двери нет таблички «Закрыто», – задумчиво пробубнил Чак. Всё же он славный парень. Настоящий друг. Увидев мою вытянувшуюся физиономию и поняв, как я разочарован, он старался приободрить меня.

– Да он пустой, – тяжело вздохнул я. – Там шаром покати. Он и завтра не откроется.

– Н-да. Боюсь, ты прав, – поддакнул Чак и похлопал меня по плечу. – Не дрейфь! Найдём маску в другом месте.

Я с трудом отклеился от витрины.

– Я хотел, как у Карли Бет, – захныкал я как маленький. – Ты же помнишь, что это была за маска. Бррр. Прямо живой монстр!

– Может, в супермаркете есть что-нибудь такое, – предположил Чак.

– Что ты говоришь! – возмутился я и поддал ногой обёртку, которую ветер нёс по тротуару.

Мимо медленно проехала машина, осветив фарами вход в магазинчик, пустые полки и прилавок.

– Пошли-ка домой, – сказал Чак и потащил меня прочь от витрины. – Мне не разрешают шляться по ночам.

Он что-то говорил ещё, но я его не слушал. У меня перед глазами стояла маска Карли Бет, и я никак не мог смириться с неудачей.

– Ты что, не понимаешь, как для меня это важно, – говорю я Чаку. – Эти зверушки-первоклашки доконали меня. Я должен им отплатить за всё. Чтоб мне провалится!

– Нашёл из-за чего расстраиваться! Это всего лишь малышня.

– Ничего себе малышня! Монстры. Злобные человекоядные монстры.

– А что, если самим сделать маску, – подал идею Чак. – Ну, из папье-маше…

Я даже не удостоил его ответом. Чак хороший парень, но иногда из него прёт такая чушь, что нормальному человеку и в голову не придёт.

Я так и видел эту картину. Хэллоуин. Я выскакиваю из-за кустов, а Марни Роузен и Утёнок Бентон с издёвкой причитают: «О-о-о-о, как страшно! Как страшно! Папье-маше!»

– Я есть хочу, – заканючил Чак. – Пойдём, Стив, домой!

Я нехотя согласился и поплёлся следом, но вдруг как вкопанный остановился.

На улицу сворачивала машина. Её фары осветили узенький проход справа от магазина.

– Подожди, Чак! Смотри! – Я схватил друга за плечи и развернул. – Видишь? Там дверь открыта!

– Какая ещё дверь? – спросил Чак.

Я подтолкнул его в этот переулочек, и там мы увидели приоткрытый чёрный квадратный люк. Свет фонаря слабо освещал ступеньки, ведущие в подвал. Мы как завороженные уставились в это отверстие. Крутые бетонные ступени вели вглубь. Да это же склад!

Чак изумленно поднял брови:

– Это как же понимать? Оставили открытой дверь в подвал, а?

Я заглянул в люк.

– Там какие-то коробки. Груда коробок. Наверно, в них маски, костюмы и прочие товары для вечеринок и пикников. Просто их еще не увезли.

– Ну и что? – заговорил Чак. – Не собираешься же ты лезть туда? Ты в своем уме? Лезть в этот тёмный подвал за какими-то масками?

Я не ответил. Я уже спускался по ступенькам.

7

Сердце глухо колотилось. Ступеньки были мокрые, скользкие и узкие.

Я поскользнулся и начал падать. Машинально вытянув руки, я пытался схватиться за перила, но никаких перил не было. Просчитав все ступеньки, я бухнулся на пол подвала. Мне повезло, я приземлился на обе ноги. Придя в себя, я глубоко вздохнул и задержал дыхание и лишь затем позвал Чака:

– Я на месте. Спускайся!

Уличный фонарь осветил его недовольную физиономию.

– Чего-то не хочется, – промямлил он.

– Да спускайся скорей! – замахал я ему рукой. – Не торчи в переулке, а то кто-нибудь увидит и решит, что дело не чисто.

– Но Стив, уже поздно, – заканючил Чак. – И потом, нельзя вламываться в чужие подвалы… Это…

– А мы не вламываемся, – нетерпеливо бросил я. – Дверь открыта, разве не так? Давай! Вдвоём мы быстро обшарим коробки. Раз, два – и готово!

Чак склонился над люком.

– Там темно, – сопротивлялся он. – А у нас нет фонаря.

– Я все вижу. Спускайся же! Не трать время попросту.

– Но мы нарушаем закон… – снова начал он, и тут выражение его лица изменилось.

Мимо проехала машина и осветила его фонарем. Охнув, Чак кубарем скатился по лестнице.

– Надеюсь, меня не заметили, – сказал он, озираясь по сторонам. – Тут же тьма непроглядная, Стив. Пошли-ка лучше домой!

– Сейчас у тебя глаза привыкнут. Я уже всё вижу, – сказал я и стал медленно осматривать подвал.

Помещение оказалось больше, чем я предполагал, зато потолок нависал совсем низко над головой. Даже в полумраке видна была густая паутина, свисающая с балок.

Коробки громоздились в два ряда около лестницы. Где-то капала вода: кап-кап-кап. И тут мы услышали другой звук. Что-то лязгнуло. Я насторожился. Я не сразу сообразил, что это стукнула дверь люка под порывом ветра. Пора было действовать. Я склонился над картонной коробкой. Она была закрыта, но не заклеена

– А ну-ка глянем, что здесь, – проговорил я и открыл картонку.

Чак стоял, скрестив руки, словно его это не касалось.

– Не трогай Стив, – сказал он. – Это воровство.

– Мы же ничего не берём. А если что-то и найдём, например, подходящую маску, то лишь на время позаимствуем. Хэллоуин кончится, и мы её вернём.

– А тебе не страшно? – прошептал Чак, боязливо озираясь.

– Есть немного. – Я кивнул. – Здесь так холодно и жутковато.

– Дверь люка снова лязгнула. И снова закапала вода.

– Да помоги же мне! – скомандовал я.

Чак подошел ближе, но даже пальцем не пошевельнул.

Я раскрыл первую коробку.

– Это что такое? – Рука вытащила коническую шляпу, которую надевают на праздники. Ими была набита вся коробка.

– Класс! – прошептал я и бросил шляпу обратно. – Я был прав. Здесь упакован весь товар из магазинчика. Давай искать маски. Вот увидишь, найдём.

Коробки громоздились одна на другую. Я взял верхнюю и раскрыл её.

– Чак, а ты бери следующую, – велел я другу.

– Стив, у меня дурные предчувствия, – прошептал он и неохотно потянулся за картонкой.

– Ищи маски, – перебил его я.

Сердце у меня глухо колотилось. Дрожащими руками я открыл вторую коробку. Меня всего трясло от возбуждения.

– В этой свечи, – сообщил Чак.

В моей коробке были подставки, салфетки, бумажные чашки.

– Давай, давай, – говорю. – Маски где-то здесь.

Снова грохнула дверь люка. Я молился, чтобы быстрее нашлась коробка с масками. Мне вовсе не хотелось надолго застрять в этом холодном подземелье, к тому же от порыва ветра могла захлопнуться дверь, и мы остались бы в полной темноте.

Мы с Чаком достали ещё две коробки и поставили их в световой квадрат. Моя оказалась заклеенной скотчем. Я пытался порвать его, но тут услышал скрип над головой и замер.

Скрип половиц?

– Что это было? – еле слышно прошептал я.

– А что это было? – Чак мрачно посмотрел на меня.

– Ты не слышал шум наверху? Похоже на чьи-то шаги.

Чак покачал головой:

– Ничего я не слышал.

Я прислушался. Тихо. Я снова стал открывать коробку. Наконец отодрал скотч и заглянул внутрь. Поздравительные открытки. Стопки поздравительных открыток. Я взял одну, другую. Открытки с днём рождения. Открытки на Валентинов день. Полная коробка открыток. Я разочарованно отпихнул коробку и повернулся к Чаку:

– Ну как?

– Пока нет. Давай посмотрим вот эту, – и снял следующую коробку. Нагнулся и заглянул. – Ух ты! – вскрикнул он.

8

– Класс! – замычал Чак.

– Что там, говори?! – подтолкнул его я и перегнулся через коробку, чтобы заглянуть в неё.

– Сам посмотри! – Чак, ухмыляясь, что-то вытащил.

От ужаса у меня даже дыхание перехватило. На меня смотрело отвратительное пунцовое лицо со сломанным зубом и жирным извивающимся червяком, вылезающим из провалившейся щеки.

– Ура! – закричал я. – Нашёл!

Чак довольно хихикнул:

– Полная коробка масок! И все как на подбор. Одна другой ужаснее.

Я выхватил из его рук маску и стал её рассматривать.

– Странно, – пробормотал я. – Она как будто тёплая. В подвале такая холодрыга, а маска на ощупь тёплая. С чего бы это?

Червяк на жуткой морде шевельнулся, словно живой. Я выронил маску и засунул руку в коробку за другой. Это оказалась мерзкая свиная рожа с капающей зеленой гадостью из пасти.

– Совсем как у Карли Бет, – пошутил Чак.

– Эти даже покруче, – заметил я.

Достаю из коробки ещё одну. Звериная рожа вся в шерсти, как у гориллы, только из пасти вылезают два кривых клыка.

Бросив и эту, я потянулся за следующей. Жуткая лысая башка с одним глазом, болтающимся на ниточке, а изо лба торчит стрела.

Я отдал её Чаку и потянулся за другой.

– Вот это прелесть! – обрадовался я. – От таких наша мелюзга просто на стенку полезет. Надо выбрать самую жуткую.

Тут Чак вскрикнул и выронил маску, которую засовывал обратно в коробку.

– Они прямо как настоящие. Кожа на ощупь такая тёплая, как настоящая.

Я не слушал его. Я копался в коробке. Мне хотелось просмотреть все маски, чтобы выбрать одну.

Мне нужна была самая жуткая, самая отпадная. Чтобы моих первоклашек мучили кошмары!

Мне попалась маска с лицом девчонки, у которой изо рта выползает ящерица.

Нет. Недостаточно страшная.

Волчья маска. Волк злобно оскалился, обнажив пасть с острыми клыками.

Не то.

Маска злобно ухмыляющегося старикашки. Изо рта у него торчит длинный, загнутый вниз зуб. У него желтоватые, длинные космы, свисающие на морщинистый лоб. В волосах и ушах угнездились противные чёрные пауки. Клочок кожи на лбу содран, и виден голый череп.

Неплохо, решил я.

От этой маски даже воняет как из помойки.

Я стал запихивать её обратно, как снова слышу тот же скрип.

На этот раз скрип громче. Прямо над головой.

Я затаил дыхание. Похоже на шаги. Кто-то ходит над нами.

Но ведь в магазинчике было темно и пусто. Мы же с Чаком долго глазели в витрину. Если б там кто-нибудь прятался, мы бы заметили.

От очередного скрипа я остолбенел. Я весь превратился в слух. Я отчётливо слышал каждую каплю, капающую на пол. Каждое звяканье двери люка. Даже собственное затаённое дыхание.

Потолок снова скрипнул. Я перестал дышать.

Дом старый, сказал я себе. Старые дома полны всяких скрипов и шорохов. Особенно в такой ветреный вечер.

Скрипучие шаги раздались снова. Я вздрогнул.

– Чак, слышишь? – Не выпуская из рук маску старикашки, я напряженно вслушивался. – Ты слышишь? – шёпотом спросил я. – Как, по-твоему, в доме кто-то есть?

Молчание.

Снова скрип шагов.

– Чак? – шепчу. – Эй, Чак? – Сердце уходит в пятки. Я оборачиваюсь к нему. – Чак?

Его нигде нет.

9

– Чак? – От страха у меня дыхание спёрло.

Раздались шаги по бетону. Кроссовки. Я повернулся к лестнице. В полумраке я заметил Чака. Он исчез в люке. Выбравшись наверх, он обернулся и позвал меня:

– Стив вылезай! – Он сказал это громким шепотом. – Скорей!

Поздно. Зажёгся свет.

Пока я хлопал глазами, я успел заметить, как быстрыми шагами человек подошёл к стене, потянул за длинный чёрный шнур.

«Не хватало ещё оказаться в ловушке», – промелькнуло у меня в голове.

И вот дверь люка с грохотом опустилась. Бам.

– О, – слабым голосом вскрикнул я.

Человек повернулся ко мне. Вид у него был сердитый.

Я в мышеловке.

Чак смылся, а я попался как кур в ощип. Один в этом чёртовом подвале, и еще этот тип.

А тип-то… тип ещё тот! Одна долгополая чёрная накидка с капюшоном чего стоит! Особенно когда развевается при ходьбе. Что это, хэллоуинский костюм, что ли? Или он всегда ходит в такой хламиде? А под этой пузырящейся накидкой у него чёрная одежда под старину.

Волосы у него чёрные, с пробором посередине, лоснятся, видно, чем-то намазаны, и тоненькие чёрные усики, будто наведённые карандашом.

Он уставился на меня, а глаза горят, как пара угольков. Как глаза вампира!

Меня так и затрясло. Как стоял я на коленках перед коробкой, так и застыл, только сильнее вцепился в неё обеими руками, и тоже смотрю на него как заворожённый. Ну и дела, думаю. В ловушке с вампиром. А сам жду, когда тот заговорит.

Он же, откинув капюшон накидки, скрестил руки на груди и прямо прожигает меня своими огненными глазами.

– Ты что здесь делаешь? – спрашивает.

– Я… это… маски хотел посмотреть, – кое-как выдавил из себя. Встать мне и в голову не приходит. Ноги дрожат. Куда там.

– Магазин закрыт, – процедил он сквозь сжатые губы.

– Я знаю… – И опустил глаза.

– Магазин закрылся совсем. Мы больше не торгуем.

– Я… простите… – уже еле шепчу.

Он хоть отпустит меня? Знать бы, что у него на уме. Тут ори хоть до одури, никто не услышит.

– Я живу наверху, – всё ещё сердито продолжает этот странный человек. – Услышал какой-то шорох. Будто кто-то коробки внизу передвигает. Уже хотел в полицию звонить.

– Я не взломщик, – выпалил я. – Не надо полицию. Дверь люка была открыта, мы с приятелем и заглянули.

Он быстро огляделся вокруг.

– Приятель? Где он?

– Он, услышав шаги, убежал. А я… я хотел посмотреть маски. Ну, понимаете… Скоро Хэллоуин. Я не собирался воровать. Я только…

– Но магазин закрыт, – повторил незнакомец и бросил взгляд на открытую коробку. – Эти маски не простые. Они не продаются.

– Н-не на продажу? – заикаясь, переспросил я.

– Зря ты влез в магазинчик, – сказал человек и покачал головой. Его полированная голова сверкнула под низкой лампой. – Сколько тебе лет?

Я так перепугался, что забыл, сколько мне лет. Я не мог выдавить ни слова. Открыл рот, а из него только мычанье. Наконец, сделав глубокий вдох, чтобы прийти в себя, я вымолвил:

– Двенадцать.

– Двенадцать, а уже лазаешь по магазинам, – укоризненно проговорил человек.

– Никуда я не лазаю, – запротестовал я. – То есть, – сбился я, – я никогда раньше не лазил. Я вообще пришёл купить маску. Вот смотрите, я и деньги принёс.

Сую дрожащую руку в карман джинсов и достаю скомканные деньги.

– Двадцать пять долларов, – говорю, протягивая деньги так, чтобы он мог увидеть. – Вот. Этого же хватит на маску?

Человек потёр подбородок.

– Я же сказал тебе, молодой человек, что маски эти особенные. Они не продаются. Поверь, тебе они не нужны.

– То есть как не нужны! – даже возмутился я. – Они же такие жуткие! Я таких отродясь не видывал. Хэллоуин на носу. Мне как раз позарез нужна маска. Вы даже представить не можете, как нужна. Ну, пожалуйста…

– Они не продаются! – наотрез отказал хозяин магазинчика.

– Но почему? – взвыл я.

– Слишком правдоподобные. Эти маски чересчур правдоподобные.

– Но именно поэтому они такие жуткие! – возражаю. – Ну, пожалуйста, я вас очень прошу. Возьмите деньги! – И протягиваю ему все.

Он молча поворачивается ко мне спиной и уходит. А эта его накидка так волной за ним следом.

– Иди за мной, молодой человек.

По спине у меня пробегает холодок. Я стою, как идиот, и протягиваю ему деньги.

– Пойдём, я хочу позвонить твоим родителям.

– Не надо родителям, – кричу. – Пожалуйста…

Если мои старики узнают, что я ввалился в чужие владения, я и не знаю, что с ними будет. Они запрут меня в комнате на всю жизнь!

Мужчина холодно посмотрел на меня и говорит:

– В полицию я звонить не буду. А родителям позвоню.

– Но я вас умоляю, – залепетал я, с трудом поднимаясь с колен.

И тут у меня созрел план. А что если смыться?

Я бросил быстрый взгляд на бетонные ступени, ведущие к люку. Если дунуть сейчас, можно обогнать этого типа и первым добежать до двери люка. Люк закрыт, но не заперт! А там дёру дать.

Я внимательно посмотрел на ступени. Была не была. Семь бед – один ответ.

Набрал полную грудь воздуха, досчитал до трёх. Раз… два… три!

На три я рванул с места. Сердце стучало громче, чем кроссовки о бетон. Я буквально долетел до лестницы.

– Стой! – крикнул человек в капюшоне. Он явно не ожидал такой прыти. – Стой, молодой человек! Куда ты?

Я даже не оглянулся. Я перепрыгивал сразу через две ступеньки.

Сейчас буду на воле, сидело у меня в голове.

Я мигом оказался наверху. Толкаю дверь. Не тут-то было. Дверь не поддалась.