355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Линн Асприн » Тень колдуна » Текст книги (страница 2)
Тень колдуна
  • Текст добавлен: 17 сентября 2016, 21:40

Текст книги "Тень колдуна"


Автор книги: Роберт Линн Асприн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Глава 2

Катамарка не без некоторого удивления убедился в том, что этот Ганс с далекого юга и в самом деле знал «людей в красном», ребят из городской стражи Фираки. Хотя они уже много лет не носили красного, фиракийскую охрану продолжали именовать Красными. Для Ганса же любой стражник по-прежнему оставался охотником.

Сержант, которого Ганс, приветствуя, назвал Римизином, вернулся в сопровождении четырех человек в сверкающих шлемах. На них были те же желтовато-зеленые туники, как и у предыдущих посетителей «Скучающего Грифона», – которых, кстати, нигде уже не было видно, – но поверх туник они надели кожаные доспехи, защищавшие грудь и спину. На этих кирасах, так же как на щитках, прикрывавших бедра, ремнях и сапогах, отсвечивали маленькие квадратные пластины из матового металла, который не походил на сталь. Все были до зубов вооружены мечами и кинжалами, а трое несли еще и копья. На шлемах и кирасах виднелись значки в виде символического пламени – символа Фираки. На сержанте был темно-синий плащ и шлем без навершия.

За отделением сержанта Римизина следовала повозка с кучером, предположительно для перевозки арестованных или трупов, или того и другого вместе.

К тому времени как Катамарка, Йоль, Ганс и кот вернулись в «Скучающий Грифон», большинство его покровителей уже исчезли, и женщина, которую подцепил Митра-Бримм, торопливо выбежала, чтобы обобрать трупы. Вернулась она со злыми глазами: кто-то умудрился опередить ее.

Ганс встретил эту новость с легким подобием улыбки, окрашенной ностальгической грустью.

– Ах, до чего же это напоминает мне родной дом, – пробормотал он растроганно.

– Мы дождались вас, люди из стражи, только потому, что на этом настаивал мой старый друг Ганс, – проговорил граф Катамарка, вновь обретая свой царственный вид и напыщенную велеречивость. – Мы имели дело с трусливым нападением, четверо против двоих, и оказали сопротивление при дружеском содействии.

«Сказал бы просто, что мы их спасли», – подумал Ганс, но вслух не вымолвил ни слова.

Римизин кивнул.

– Угу. И конечно, ни одного из нас не оказалось поблизости, когда требовалась помощь, да? Хозяин! Что здесь произошло?

– Вы можете расспросить двоих ваших людей, которые были здесь, – произнес трактирщик сиплым голосом. – Им виднее.

– Они были в форме?

– Только в туниках, Рим, – вставил Ганс. – Они были не на дежурстве. Я их не знаю.

– Пьяные?

– Ну, они пили не больше других.

– Вот почему ты предпочел не узнавать их. Ганс пожал плечами и изобразил улыбку. Это не вполне получилось. Сержант повернулся к трактирщику. У того на жирной шее висел кусок витой проволоки с нанизанными на него квадратными медными монетами, который фиракийцы называют «искорками».

История трактирщика оказалась недлинной.

– Эти четверо медов сильно буянили, и я прикинул, что они сюда приехали, в Фираку, работенку себе поискать, с оружием в руках, да не нашли ни черта. Я с ними говорил вежливо и тихо; только так и можно себя вести с вооруженными людьми, которые злы и недовольны. Они попытались приставать к вон тем достойным людям – ой, они уж ушли.

Всегда так бывает, когда что-то случается. Даже у мирных граждан терпение лопается. Так или иначе, один из них что-то там сказал да и пригрозил меду – ну, то есть солдату из Медито. Навряд ли теперь они покажутся у меня завтра вечером.

– Кто такой? – спросил Римизин.

– Один клиент, – сказал трактирщик с невинным видом. – Да вот имя-то его я подзабыл.

– Ну да, конечно.

– Так вот, как уж я говорил, этот молодой парень вошел да и подсел к здоровенному варвару и девчонке вон там, и они там тихохонько сидели у стеночки. Кот тоже никому не мешал, и варвар, уходя, расплатился чин-чинарем. А до этого этот господин и его человек сюда вошли и прямиком к ним направились. Ну поговорили маленько. Я было подумал, варвар вроде как злиться начинает, но потом успокоился, и по всему видно, поладили они. Тут гляжу – четверо медов головы-то сдвинули и о чем-то толкуют тихонько, а до того некоторое время молча сидели. Потом они смылись, быстро и по-тихому. Оставили мне только что за выпивку причиталось. Ничего для заведения, понимаете ли.

– Почему вы все вместе не ушли, Ганс?

Ганс пристально посмотрел в глаза полицейскому.

– Может, вы хотите разделить нас и посмотреть, совпадут ли наши истории, серж-жант? Римизин казался уязвленным.

– Черт возьми, Ганс, не надо так. Мне приходится задавать вопросы. Мы должны все записать.

– Граф Катамарка пригласил нас присоединиться к нему в «Сломанном Крыле». Как только Бримм согласился – это тот варвар, Бримм из Киммерии, так он мне представился, но Йоль сказал, что его звали Митра из Барбарии, – Катамарка сразу повернулся и вышел. Мы собрались, расплатились и вышли на улицу. Но не прошли и дюжины шагов, как услышали шум и увидели, что те четверо медов зажали двоих сумезцев вон в том тупичке.

– Господин Катамарка, – спросил Римизин, – вы знали тех четверых медитонезцев? Почему они на вас напали?

– Я их не знал. А о причине нападения догадаться нетрудно. Они прибыли в ваш город в поисках работы, ничего не нашли и были раздосадованы. Они сидели здесь и наливались вином. Я привлек их внимание, и они вышли, чтобы напасть на меня и моего человека и отнять у меня драгоценности.

– Не говоря уж об одежде, – пробормотал Ганс.

– Они даже не потребовали отдать им кошелек или что-то еще, – продолжал Катамарка. – Они просто напали. Их мечи были обнажены. Все произошло мгновенно; мы увидели блеск стали в лунном свете. Нам не хотелось сражаться с четырьмя мужчинами, тем более пьяными, которых невозможно урезонить. Поэтому мы предпочли бежать. К сожалению, мы оказались в этом глухом тупике. На бегу я вытащил меч и обернул руку плащом.

– Вижу, он хорошо послужил вам, – сказал один из людей Римизина.

Катамарка не удостоил взглядом ни его, ни изрезанный плащ.

– Очутившись в ловушке, мы приготовились защищаться. Почти в тот же момент раздался дикий вопль, и мы увидели приближающегося великана-варвара.

– С мечом наголо?

– Совершенно верно. Двое нападавших бросились на него, а двое продолжали теснить нас. Я не видел, что случилось потом – я имею в виду с этими двумя и э-э-э… Митрой. Я был занят.

– Бримм... э-э-э… Митра атаковал с ходу и убил одного с первого удара, – сказал Ганс прежде, чем Римизин успел спросить. Он щелкнул пальцами. – Вот так. Другой же проткнул Митре живот – и он упал вперед, прямо на лезвие. Я там был, футах в тридцати позади, и я видел этого проклятого убийцу из-за тела Митры. У Митры ноги задергались, и я понял, что он умирает. Я не помню, кажется, я что-то бросил…

Девушка кивнула.

– Нож вошел убийце прямо в шею, – сказала она Римизину. – Я никогда не видела, чтобы кто-то так метко бросал, да еще так далеко и при свете луны! Сама-то я едва различала бледные пятна вместо лиц.

Она запнулась и взглянула на Ганса. Остальные тоже разом посмотрели на Ганса, который внезапно напустил на себя еще более мальчишески-простодушный вид.

– Я, ну... я всегда хорошо видел ночью.

– Мы знаем, – сказал Римизин. Он вновь обратился к девочке-женщине. – Что еще?

Она выразительно пожала плечами.

– Потом он отпихнул меня, велел возвращаться сюда, и это все, что я знаю.

– Зато я все видел, – сказал Катамарка. – Разумеется, я не сводил глаз с лица человека, с которым сражался. Внезапно он замер, задергался, лицо его окаменело. Я и полоснул его, но, когда он упал, я понял, что Ганс запустил две метательные звездочки ему в спину. Четвертый мед, видя это, отвлекся на секунду.

– И вы убили его?

– Нет, это сделал я, – сказал Йоль. Он потрогал царапину на щеке. – За миг до того, как он чуть не искромсал мне, лицо!

– Сержант, – позвал молоденький полицейский, врываясь в трактир с шумом, который обычно производят незначительные люди, обнаружившие что-то важное. – Ни на одном из тех пятерых нет кошелька, и только у одного на пальце кольцо – совсем дешевое.

Римизин вопросительно переводил взгляд с Ганса на Катамарку.

– Не смотри на нас так, Рим! Ты же не назовешь этот округ процветающим? Разве в подобных местечках люди, обнаружившие труп с кошельком на боку, оставят кошелек на месте?

Сержант вяло улыбнулся.

– Да нет, пожалуй. Милорд Катамарка не из тех людей, которому нужны деньги или которые стали бы обыскивать труп, а про тебя, Ганс, мы давно знаем, что деньги тебе не нужны.

В то же мгновение что-то скользнуло по талии Ганса, и маленькая рука с острыми пальчиками вцепилась ему в бок.

– Ц-ц-ц, – сказал Ганс Риму, оглядываясь вокруг. Он увидел, что рука принадлежала подружке Митры. Он вдруг припомнил ее имя: Джемиза.

– Я отсюда всю ночь не отлучался, – сказал вдруг чей-то голос, и все посмотрели в ту сторону, где еще сидел один из немногих оставшихся на месте посетителей «Скучающего Грифона». Он ссутулился за столом, наклонившись над кружкой с пивом, словно корова, защищающая новорожденного теленка. Потрепанный завсегдатай выглядел так, словно единственная причина, по которой он не отлучался из трактира, заключалась в том, что он просто был не в состоянии этого сделать. Голос звучал так, словно раздавался из колодца. Или из пивной кружки.

– Тот, кто не вмешался, чтобы защитить невинных, виноват больше других, – назидательно сказал ему дюжий Красный.

– Тише, Джад, – сказал Римизин и обратился к Катамарке, Гансу и компании. – Ладно. Я убежден, что все было именно так, как вы рассказываете. Проклятие! Вот что происходит с некоторыми бедолагами-варварами, которые приезжают в город и поигрывают мускулами... набрасываются на хорошо обученных вооруженных людей вместо того, чтобы остановиться и подумать хорошенько! Граф Катамарка, вы остановились в «Сломанном Крыле»?

– Да.

– Я не стану расспрашивать вас о том, что вас привело в Фираку, но мое начальство может заинтересоваться этим. Катамарка величаво посмотрел на него сверху вниз.

– Я наведаюсь к ним завтра.

– Спасибо, сударь. Вечный Огонь! Пять иностранцев, и все погибли за какие-то несколько мгновений! О... мне нужно знать ваше имя.

Прижавшись к Гансу, девочка-женщина сказала:

– Я Джемиза.

– Из Сиссэ? – Он разглядывал ее темно-красное покрывало.

– Вообще-то из Мрсевады. Но это было... давно.

– А недавно из Сиссэ?

Она пожала плечами, не отрываясь от Ганса.

– Я предпочитаю ночью носить покрывало.

– Могу я попросить вас открыть лицо? Прижимаясь к Гансу еще крепче, она вновь передернула плечами.

– Зачем, сержант? До нынешней ночи я не видела никого из вас – включая вас самих и ваших людей. С Митрой у меня ничего не было; мы просто разговаривали, когда Ганс вошел. Его-то я сразу приметила, – особое ударение на слове «его» указывало, что Ганс был самым привлекательным мужчиной, какого ей доводилось видеть.

– Угу. Пожалуй, мне не стоит беспокоить вас вопросом о том, чем вы занимаетесь, Джемиза.

– Вообще-то, я богатая аристократка.

– Угу.

– Мы направлялись в «Сломанное Крыло», Рим, – сказал Ганс, – и все, что здесь произошло, случилось не по нашей вине. Можем мы теперь продолжить наш путь?

– О, сержант, – сказала Джемиза. – Я как раз живу недалеко от «Сломанного Крыла», прямо за углом.

Римизин посмотрел на нее и сказал «угу» с таким видом, словно съел незрелую хурму. Затем ответил Гансу:

– Думаю, Ганс, мы с этим покончили, да. Как-то тебе уж очень везет в метании оружия, не так ли? Ты, может быть, собираешься в ближайшее время покинуть Фираку?

Ганс бесстрастно выдержал его взгляд.

– Вообще-то, да. Мне нужно домой, на ю... юг. Домой. Сержант выглядел смущенным.

– О, прости. Мне как-то неловко, что я об этом заговорил. Это была просто шутка. Угли и Пепел, граф Катамарка... этот человек – герой в нашем городе.

– Для меня тоже после нынешней ночи! Римизин кивнул:

– Угу. Если бы вы знали Корстика. Большой рыжий кот прижал уши к голове.

– Нет, – сказал Ганс мрачно. – Никому бы не посоветовал знакомиться с Корстиком. Не хочется думать о нем как о человеке. В противном случае мне было бы стыдно тоже считаться человеком.

– Что ж, спасибо, что избавил нас от него, Ганс. И, веришь или нет, мне жаль, что ты уезжаешь. В любом случае… Синглас, тела погружены?

В ответ на это последовал кивок старого тучного Красного, к которому обратился сержант.

– Все в повозке, сержант. Джид готов трогаться.

– В таком случае в путь.

– Эй, Гане, – сказал Синглас. – Мы никогда не встречались и все такое, но, э-э-э, Ганс... я живу в Фираке. Всегда жил. Спасибо. За Корстика. Ну то есть, что избавил от него, в общем.

Ганс с застывшим лицом посмотрел на дозорного и кивнул.

– Конечно, – сказал он. – Когда его не стало, Фирака превратилась в безопасное местечко, верно?

Синглас с энтузиазмом кивнул. Ганс почувствовал, как пальчики Джемизы заплясали у него по ребрам; он знал, что она сейчас беззвучно хихикает под своим покрывалом.

– Верно, – повторил он. – Что ж, спасибо, Синглас. Приятно, когда тебя ценят. Я знаю, что вам надо идти – отвезти этих чудесных безопасных покойников в какое-нибудь другое чудесное безопасное местечко, верно? Спокойной ночи. Спокойной ночи, Рим.

Они уехали, а Ганс подумал, что слишком много народу знает о той ночи у Корстика, несмотря на то, что Аркала приложил все усилия, чтобы эти сведения не распространялись. Если он и впрямь прикладывал к этому усилия.

Ганс взглянул на Джемизу.

– Эта туника еще совсем новая, Джемиза, и я буду весьма благодарен, если ты перестанешь ковырять в ней дырки своими ногтями. Они так и впиваются мне в бок.

Она задрожала, но руки не убрала.

– Я б-боюсь отпускать тебя, Ганс. Ночь обещала быть такой приятной, а теперь я испугана до полусмерти.

– Сдается мне, что ты свое выпил нынче ночью, Дэрри, – говорил трактирщик замызганному завсегдатаю, который посчитал нужным высказаться, что не покидал заведение всю ночь. Тот по-прежнему сидел за столом, поникнув над своей кружкой, словно увядший цветок.

– Вроде бы один из этих медов говорил, что у них есть работа, – тихо и невнятно проговорил Дэрри.

Ганс посмотрел в его сторону, но слова Катамарки показались ему в тот момент гораздо более интересными:

– Давайте-ка убираться из этого места.

Йоль всем своим видом показал, что давно готов к этому. Ганс кивнул и двинулся к выходу. Джемиза, как приклеенная, пошла рядом. То же самое сделал и большой рыжий кот.

– Куда это вы так спешите? – весело окликнул их трактирщик.

Ответом ему были четыре холодных взгляда, а затем вид четырех удаляющихся спин. Синий плащ графа живописно ниспадал до земли, взлетая от его каблуков.

Глава 3

В красивой комнате на втором этаже трактира под названием «Сломанное Крыло» Ганс снял свою большую синюю шляпу и осторожно положил ее, стараясь не помять перо. Тем временем Нотабль обследовал комнату на наличие котоядных чудовищ и, не найдя таковых, запрыгнул подремать на высокий красно-коричневый шкаф. Граф Катамарка выказал некоторое удивление, когда Ганс отказался от эля, пива и вина. Он лишь вопросительно рассматривал сумезца своими темными глазами.

– Я бы предпочел не задавать лишних вопросов, – сказал Катамарка. – Но не расскажете ли вы мне о том, как вам удалось узнать о Корстике и получить доступ в его убежище?

– Пожалуй, не расскажу, – сказал Ганс. Его взгляд был темным, дерзким и горячим.

– Ну пожалуйста, совсем коротко. Самую суть. В этот момент Нотабль встал и быстро потянулся. Он спрыгнул на пол, пожалуй, слишком близко от Йоля, так что тот вздрогнул и посмотрел на кота без приязни. Нотабль одарил долговязого зеленым скучающим взглядом. Он походил по комнате еще немного, еще раз обследовал помещение в желтоватом свете лампы, а потом устроился на круглом четырехцветном коврике возле стула Ганса.

– Мяу, – сладко зевнул он, как обычно, пытаясь имитировать голосок котенка.

Отвечая на вопрос Катамарки, Ганс заинтересованно рассматривал стену, сделанную, как казалось, из твердого дуба, хотя вряд ли это было так.

– Этим городом управляет что-то вроде гильдии колдунов. Как ни странно, управляют они хорошо. У магов есть свод правил, когда им разрешается применять свои таланты, а когда нет. Корстик и еще один замечательный маг, Аркала, были самими одаренными из них. Во всяком случае, самыми могущественными. Корстику это не нравилось. Он хотел единоличного правления, и он начал к этому стремиться. Он стал таким могущественным, что нарушил все возможные правила и законы, и никто ничего не мог с этим поделать. Понимаете, это не мой город, и я никакой не знаток этих дел. У меня были другие причины стремиться в убежище Корстика, и я не собираюсь о них рассказывать.

Катамарка кивнул, давая понять, что удовлетворен объяснением.

«Опять я это сказал, – думал Ганс с некоторым огорчением. – Это уже настолько вошло в привычку, что я не могу остановиться. Проклятие, мне так надоело твердить, что я не интриган». Он продолжил рассказ, которому, как он знал, предстояло стать очень, очень коротким.

– Когда я попытался проникнуть к нему во второй раз, он убил нескольких моих друзей такими ужасными способами, что говорить об этом невозможно. Чудовищными, магическими способами. Боги, как же я ненавижу колдовство! Я видел, как человек умирал, нанизанный на древесный ствол толщиной с вашу ногу. А Корстик поддерживал в нем жизнь, чтобы продлить страдания. Остальные трое… – о боги, – он превратил этих бедняг в живые факелы, выбрасывающие языки пламени в три раза выше человеческого роста. Короче, Корстик чуть не погубил и меня, но благодаря этому коту мне удалось одолеть его.

– Это не кот, а настоящий сторожевой пес. Ганс посмотрел на графа и еле заметно улыбнулся. Он кивнул и запустил пальцы в ярко-рыжий мех кота, посапывающего возле его резного стула с гнутыми ножками. Хвост Нотабля слегка вздрогнул в ответ. Глаза чуть приоткрылись. Сейчас кот был сама кротость. Катамарка кивнул.

– Полагаю, никому не доведется услышать всю правду о той ночи. Корстик не сможет рассказать, а вы с Аркалой не захотите.

– Думаю, вы правы.

– Могу я спросить вас, что вы унесли с собой из поместья Корстика?

– Это нескромный вопрос, граф.

– Я готов просить прощения, Ганс, – сказал граф с небрежным жестом. – Просто естественный интерес. Вы совершили великое дело для Фираки в ту ночь, и я хотел узнать, вознаградили ли вы себя.

– Что ж, я расскажу вам, – сказал Ганс. – Так и быть. К тому времени, когда ужас и возбуждение поутихли, в дом набилось полно народу; там был Аркала, еще один мой знакомый сержант городской стражи Гайсе и толпа их людей. Я не вынес оттуда ни одной проклятой вещички и возвращаться туда не собираюсь.

Он повернулся и уставился на Джемизу, все еще удивляясь собственной нерешительности, не позволившей ему втолкнуть ее в первую попавшуюся дверь по дороге сюда. Наверное, она затронула в нем какие-то струнки; изящная и привлекательная молодая женщина, проявившая такой повышенный интерес к его особе, не могла не всколыхнуть этих струнок.

Ганс стряхнул с себя оцепенение и нахмурился: «Привлекательная! Я даже не знаю, привлекательна Джемиза или нет, там, под этим проклятым покрывалом!»

– Не будешь ли ты так любезна снять это дурацкое покрывало, детка? Никто здесь не собирается нападать на тебя – какие бы ценности ты под ним ни прятала.

– У меня есть имя! – Ее глаза вспыхнули и заискрились, словно темный нефрит, погруженный в масло. Она сдернула покрывало, и первое, что заметил Ганс, были полные чувственные губы, накрашенные помадой того же оттенка бургундского вина, что и покрывало. Прелестное личико заканчивалось внизу тонким подбородком с ямочкой, а ее носик был... ее рот был…

Ганс заморгал и вздохнул. Проклятие! «Созданная для поцелуев» – эти слова напрашивались сами собой. Уличная девчонка Джемиза была на редкость хороша! «А Мигнариал, наверное, ждет меня!»

– Вам не откажешь в мудрости, дорогая, – сказал Катамарка. – Можно понять, почему вы предпочитаете прятать подобную красоту!

Интересная вещь, Джемиза даже не пыталась прихорашиваться.

– Вы пришли в «Грифон», чтобы найти меня, даже не зная при этом, как я выгляжу, – сказал Ганс. – Вы упомянули про мой дар передвигаться ночами и сказали, что ищете такого человека. Вы слышали о моих недавних делах, граф? Каковы ваши намерения?

– Йолю я полностью доверяю, – сказал Катамарка. – Вы хотите, чтобы и она слышала то, что я собираюсь вам сказать?

– Я ее не приводил! Она просто прилипла ко мне. Что вы сейчас предлагаете, выбросить ее в окошко?

Джемиза издала тонкий горловой звук, от которого у Нотабля вздрогнул хвост.

Граф Катамарка посмотрел мимо нее на задрапированное занавесками сводчатое окно с открытыми ставнями и улыбнулся.

– Это необязательно. – Он сделал небрежный жест. – Йоль, дай ей несколько монет. Джемиза, спустись-ка вниз в общую гостиную, пока мы немного потолкуем о делах.

– Хм-м! – Она выразительно посмотрела на мужчин. – Хм-м! – повторила она, не в силах найти слова, выражающие все свое возмущение. Ее недвусмысленно выставляли за дверь как раз в тот момент, когда она решила, что ей удалось утвердиться в потрясающей компании: герой Фираки и богатый аристократ. Она машинально начала натягивать на голову покрывало, когда ей вдруг пришел в голову веский аргумент. – А что, если меня там не будет, когда вам придет в голову спуститься?

Трое мужчин молча уставились на нее.

– Хм-м! – Джемиза удалилась, передернув плечиками. Йоль запер за ней дверь.

– Нет, Йоль, – сказал ему хозяин. – Лучше открой дверь и постой возле нее, хорошо? Открытая дверь не привлекает любителей подслушивать.

– Очень разумно, – прокомментировал Ганс. – Старая сумезская пословица? Катамарка засмеялся.

– Нет еще. О, Ганс, кажется она назвала вас просто Гансом?

– Я это тоже заметил, – равнодушно ответил Ганс. – Похоже, я ей понравился.

– О да. Ганс… Вам доводилось слышать о кольцах Сенека? Ганс покачал головой. Внутри у него возникло некоторое напряжение, вызвав легкую судорогу, словно на спину ему прыгнула обезьянка. В нем проснулся фанатичный приверженец приключений. Ганс из санктуарских илсигов, как заметил недавно новый магистр Аркала, был авантюристом и искателем приключений по прозвищу Шедоуспан – Порождение Тени. Именно Шедоуспан насторожил сейчас уши.

– Слово «кольца» всегда звучит интересно, – сказал Ганс. – Кольца, имеющие имя, это еще интереснее. «Кольца кого-то или откуда-то» – это звучит значительно и особенно интересно.

Вопреки собственным словам он не подался вперед, демонстрируя заинтересованность. Напротив, он развалился, небрежно раскинув ноги. Катамарка подумал с любопытством, как быстро этому юнцу удастся при необходимости вскочить из такой расслабленной позиции. Возможно, очень быстро, если потребуется; южанин двигался с грацией танцора или кошки.

Граф кивал головой.

– Вы поняли меня правильно. Драгоценности Сенека очень древние, настолько древние, что для многих они представляются лишь легендой. Это неверно. Они существуют, во всяком случае, три прекрасных кольца, и мне известно, где они находятся.

– Хм-м, – осторожно хмыкнул Ганс. – И что же, они ценные?

– О, я бы сказал, что мы могли бы управлять всей Фиракой с их помощью, если бы захотели.

Шедоуспан внутри Ганса насторожил уши с предельной кошачьей чуткостью. Ганс фыркнул.

– Фирака! Я мог бы найти лучшее применение этим кольцам, граф! Я не являюсь гражданином этого города и не собираюсь задерживаться здесь. Между прочим, вы узнали обо мне многое из того, чего вам не следовало бы знать. Позвольте в свою очередь спросить: Катамарка, вы маг?

– Нет.

– И не имеете отношения к чародейству?

– Не имею отношения к чародейству. Ганс кивнул, заметно повеселев.

– Вам известно, где находятся некие древние кольца, и вы хотите их заполучить. При этом вам необходим я. Предположительно, чтобы украсть их для вас.

– Вы дважды угадали. Для кражи колец требуется личность с вашим талантом и опытом, Ганс! Со способностями, которыми ни я, ни Йоль, смело признаюсь в этом, не располагаем.

«Потому что вы такие величественные, благородные, честные и достойные», – подумал Ганс, но ничего не сказал. При этом он был невозмутим и знал, что в глазах у него не отразилась эта мысль.

Граф Катамарка искоса смотрел на него.

– Не заключить ли нам соглашение прежде, чем я продолжу?

– Что делает эти кольца такими недоступными, граф? Что их охраняет?

– Ганс... я не имею ни малейшего представления. Хорошие люди пробовали в прошлом. Ганс хмыкнул без улыбки:

– И плохие люди тоже, готов поклясться.

– Без сомнения. Я имел в виду, что те люди умели проникать туда, куда нет доступа, избегать ловушек, обманывать часовых и уходить с... ну, с тем или этим, в зависимости от обстоятельств.

– Угу. Люди эти были не столь хороши, как я, – сказал Ганс утвердительно. – Но…

– Согласен, – сказал Катамарка. Его вытянутая рука, затянутая отливающей серебристым блеском тканью, медленно, неосознанно вращала бокал. – Так или иначе, я пришел к выводу, что вы прибыли в Фираку, потому что слышали о кольцах.

– Не слышал, – сказал молодой человек. Он выглядел совершенно расслабленным: развалился на стуле, вытянул ноги в черных кожаных штанах и свесил руку. Пальцы легко касались ярко-рыжего меха. – Я просто... просто приехал сюда. Вы, кажется, упомянули ловушки и часовых? Какого рода ловушки и какие часовые?

– Ганс, повторяю и заверяю вас: не имею ни малейшего представления.

Два человека смотрели друг на друга в молчании, полном раздумий о часовых и ловушках, расставленных вокруг колец. Трех очень, очень ценных колец. Первым заговорил сумезский дворянин:

– Напоминаю вам, что я спросил, стоит ли нам заключить соглашение определенного рода, прежде чем я продолжу. Ганс пожал плечами, и Катамарка продолжил:

– Я укажу вам местонахождение безделушек, и мы пойдем туда вместе. Украдем мы их тоже вместе. Разделим их в соотношении семь к трем и разойдемся в дружбе и согласии. И богатстве.

«Безделушки», – подумал Шедоуспан, мысленно фыркнув. Тем не менее он кивнул. Однако граф, судя по всему, ждал формального ответа. «Должен ли я верить в то, что он мне доверяет? – Ответ пришел быстро и легко – Разумеется, нет. И он осведомлен, что я знаю о его недоверии. Без сомнения, он знает, что я ему тоже не доверяю».

– Хорошо, – сказал он. – Сделка справедлива. Без меня у вас нет шансов добыть кольца. Совершенно очевидно, что я заслуживаю семь долей к вашим трем.

Катамарка улыбнулся:

– Вы меня не правильно поняли. Без меня вы даже не узнали бы о кольцах и без меня не найдете их. Семь долей мои. Ганс выпрямился и пристально посмотрел на собеседника.

– Давайте удостоверимся, что я правильно понял, чего вы хотите и что предлагаете, граф. Вы хотите, чтобы я отправился в некое исключительно опасное место и украл некие чрезвычайно ценные маленькие предметы, которые находились там в течение очень, очень долгого времени. А находятся они в некоем месте, куда трудно пробраться и которое охраняется бог знает кем в неизвестном числе. Предметы эти нужны вам для ваших целей, о которых вы предпочитаете умолчать, и у меня имеется смутное подозрение, что вы стремитесь завладеть ими не просто потому, что любите украшения или хотите увеличить свое богатство. Стоимость одного из колец составит приблизительно тридцать процентов, но вы же не собираетесь отдавать его мне. Вы что, намереваетесь продать их?

Катамарке удалось выдержать взгляд собеседника.

– Ганс, дело не только в кольцах. Просто они – единственное, чего я хочу. Все остальное, что вы найдете и сумеете унести – ваше, распоряжайтесь этим по вашей воле. Нет, я не собираюсь продавать кольца Сенека.

На Ганса произвела впечатление стойкость графа.

– И вам остается надеяться, что я не слишком возжелаю их, когда найду, и отдам вам, так?

Ганс насмешливо фыркнул. Он поднялся со стула одним плавным движением, которое заставило руку Йоля дернуться по направлению к мечу, а Нотабля тревожно открыть глаза. С поразительной грацией юноша в черном сделал пару бесшумных шагов, и собеседникам стало ясно, что это и есть его настоящая походка – скользящее движение, при котором тело оставалось неподвижным.

Без видимых попыток драматизировать ситуацию он повернулся к собеседникам.

– Граф Рокуэлл, мне представляется, что дело у нас не выгорит. Я слишком мало знаю. Вы не говорите мне, почему вы так жаждете этих колец и что вы собираетесь с ними сделать, за исключением того, что вы не собираетесь их продавать. Мне же вы предлагаете третью часть. Третью часть чего? Того, что смогу найти там... куда я отправлюсь, если смогу оттуда выбраться. Это очень одностороннее соглашение. У меня много других дел. Конечно, я не получу колец Сенека, но останусь невредимым.

Катамарка вздохнул и отринул колебания:

– То, что я пытался вам предложить, было деловое сотрудничество, а не найм, Ганс. Тем не менее: я вручу вам двадцать золотых фиракийских огников сегодня вечером и еще двадцать после того, как вы передадите мне три кольца. И вам по-прежнему будет принадлежать то, что вы сумеете унести оттуда.

Ганс сел, опершись локтем о стол. Хвост спящего кота вздрогнул и свился в кольцо, а Йоль притворился, будто у него просто зачесалось бедро.

– Я редко отказываюсь от второго предложения, граф Рокуэлл, – сказал юноша мягким голосом. – Давайте сойдемся на двадцати пяти и двадцати пяти, – продолжал он, глядя в глаза Катамарке, – только сорок серебряных огников сегодня вечером, а остаток, также серебром, после того, как я вручу вам украденное. – Он торопливо поправился:

– Я хотел сказать, кольца… Кольца.

Катамарка выглядел удивленным, однако кивнул. Вместо сорока золотых монет с вычеканенными на них сердечками и пламенем – символами фиракийской святыни – этот затянутый в черное чудак требовал пятьдесят, но не золотом, а серебром.

– Пожалуй, я соглашусь на это, Ганс.

– Хорошо. Где кольца?

– ..трудность заключается лишь в том, что у меня с собой сегодня только двадцать. Но, признаюсь, вы разбередили мое любопытство. Вы отвергаете золото и хотите серебро? Прошу прощения, но почему?

Впервые граф и его слуга увидели улыбку Ганса.

– Золото – магическое слово. Золото привлекает внимание и, как правило, требует обмена, – проговорил он тихо и неторопливо. – Дай людям золото, и они приходят в возбуждение, а все вокруг замечают это и долго потом говорят о вас после вашего ухода. А серебро, знаете ли... любой может истратить все свои медяки и найти серебряную монетку на дне кошелька. Я, безусловно, не люблю привлекать внимание, Катамарка, во всяком случае, не таким способом.

Катамарка многозначительно посмотрел на Йоля и улыбнулся.

– Я понимаю вас и признателен за то, что вы удовлетворили мое праздное любопытство, Ганс. Однако, если пожелаете, я могу в любой момент пойти к меняле и вручить вам плату невинными простецкими медяками.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю