Текст книги "Джентельмен с Медвежьей речки"
Автор книги: Роберт Ирвин Говард
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)
На следующее утро меня разбудил дядюшка Джейкоб. Он неистово тряс меня за плечи, а кончики его усов от гнева закрутились кверху.
– Что случилось? – потребовал я объяснений, разлепляя глаза и нащупывая кольты.
– Они здесь! – вопил он.– Дьявольщина! Недаром я их подозревал! Вставай, верзила, живо! Что ты сидишь идиотом с кольтами в руках?! Говорю тебе – они здесь!
– Да. кто они – то?
– Этот чертов приезжий и техасский громила,– рычал от злобы дядюшка Джейкоб.– С первыми лучами солнца я был уже на ногах и скоро заметил струйку дыма, поднимавшуюся из-за большой скалы на другом краю плато. Я подкрался поближе и увидел обоих: Глэнтон поджаривал бекон, а ван Брок прикидывался, будто рассматривает через стекло цветочки,– маскировался сукин сын. Он не профессор. Готов поставить что угодно, он самый настоящий пройдоха! Они следили за нами и наверняка хотят прикончить, чтобы завладеть картой.
– Брось! – говорю.– Глэнтон на это не пойдет. А дядюшка в ответ:
– Заткнись! Когда пахнет золотом, человек на все способен! Черт побери, делай же что-нибудь! Так и будешь сидеть здесь увальнем, пока тебя не прикончат?
Вот в этом и заключается сложность положения самого крупного члена семейства: прочие родственники все время норовят взвалить на ваши плечи самую неприятную работенку.
Я натянул сапоги, и мы отправились через плато. Всю дорогу у меня в ушах звенели боевые песни дядюшки Джейкоба, но я так и не заметил, чтобы он прикрывал своим винчестером мои тыл, как обещал.
На плато повсюду росли одинокие деревья. И вот где-то на подступах к вражескому лагерю из-за такого дерева вдруг появилась знакомая фигура и, глядя перед собой горящими глазами, направилась в мою сторону. Это был. Глэнтон.
– Ты тоже здесь, ручной гризли,– дерзко заявил он.– А собирался ведь к пику Антилопы, или забыл? А может быть, заблудился? О-о, я тебя насквозь вижу!
– Что ты несешь? – Мне очень не понравился его тон. Со стороны подумать так это он имеет все права возмущаться, а не я.
– Сам знаешь не хуже меня! – закричал он, брызжа слюной. – Когда ван Брок вас вчера заподозрил, я ему не поверил, хотя вели вы себя странно – дальше некуда! Но сегодня утром я разглядел в кустах задницу этого дурня, твоего дяди, и понял, что тот шпионит за нами. Значит, ван Брок был прав. Значит, вам, нужно то же, что и нам, только приемы у вас подлые. Или станешь отрицать, что явились сюда за тем же?
– Не стану! – отвечаю я в лоб этому наглецу.– У дядюшки Джейкоба на него больше прав, чем у вас обоих. А раз ты утверждаешь, будто мы используем запрещенные приемы, то ты самый распоследний брехун, вот и все!
– Хватит! – рявкнул он.– К оружию!
– Мне не хотелось бы делать из тебя решето,– проворчал я.
– И я не горю желанием положить конец твоей земной карьере,– согласился он.– Но в этих горах вдвоем нам будет тесновато. Поэтому предлагаю снять пояса и сразиться врукопашную. У меня хватит сил выбить из тебя ослиное упрямство Элкинсов.
Я расстегнул пояс с кобурами и повесил на ветку, он положил свой на землю, а после въехал мне кулаком в живот, и в ухо, и по носу, и лихо смазал по челюсти, и выбил при этом мне зуб. Это вывело меня из равновесия, и я ухватил его за шею и бросил на землю, да так сильно, что чуть было не вытряхнул Биллову душу. Затем уселся ему на грудь и принялся колотить башкой о счастливо подвернувшийся булыжник, а Билл орал так, что жутко было слушать.
– Если бы ты вел себя как белый человек,– втолковывал я ему,– то получил бы свою долю золота.
– О чем ты болтаешь?! – прохрипел он, силясь дотянуться до рукоятки ножа за голенищем.
– О Затерянной россыпи, о чем же еще? – И я с удовольствием снова вцепился ему в уши.
– Постой-ка! – запротестовал он.– Ты хочешь сказать, что вы ищете золото? И больше ничего?
Я так удивился, что даже выпустил его лопухи.
– Ну да! А разве вы следили не за тем, чтобы завладеть картой дядюшки Джейкоба, на которой обозначена россыпь?
– Слезь с меня! – Глэнтон даже свистнул с досады и, воспользовавшись моим состоянием, спихнул со своей груди на землю.– Черт подери! – Он поднялся и стал выколачивать пыль из штанов.– Мог бы догадаться, что мой приятель всю жизнь витает в облаках. Видишь ли, после вчерашней встречи, а в особенности, когда ты упомянул каньон Дикой Кошки, он заявил, будто вы следите за нами, а кирки да лопаты – это, мол, так, для маскировки. Еще он заявил, что вы, без всякого сомнения, работаете на конкурирующее научное общество, хотите нас опередить и сами изловить дикаря.
– Что-о? Неужто ты думаешь, что под сплетнями вокруг дикаря и впрямь что-то кроется?
– Я на этот счет так полагаю,– научным тоном заявляет Билл.– Тот золотоискатель порассказывал мне о каньоне Дикой Кошки изрядно всякой чертовщины. Сначала над ним посмеивался, но он извел столько пороха, что под конец я уже готов был поверить всему. Вот почему я здесь в проводниках у чужака, и, кстати сказать, далеко не уверен, что ты с твоим дядюшкой тратите время с большей пользой.
– Когда сегодня утром,– продолжал Билл,– я наблюдал в кустах сначала физиономию, а после – задницу старого Джейкоба, я убедился в правоте, слов ван Брока. Вы и не думали отправляться к пику Антилопы. И чем больше я прикидывал и так и эдак, тем больше убеждался в мысли, что вы за нами следите, чтобы выкрасть нашего дикаря. Вот и решил раскрыть карты.
– Прекрасно,– подвел я черту.– Мы пришли к взаимопониманию: вам не нужна наша россыпь, а нам, понятное дело, ни к чему ваш дикарь. Лично мне этих дикарей хватает среди родственников на Медвежьей речке. Тащи вак Брота в наш лагерь и там объясним все ему и моему слабоумному дядюшке.
– Идет! – согласился Глэнтон, застегивая пояс с кольтами, и вдруг: –Эй! Что там еще?
Откуда-то снизу, из каньона, донесся вопль: «Сюда! На помощь!»
– Это ван Брок! – заорал Глэнтон. – Он в одиночку спустился в каньон! Скорее!
Рядом с лагерем находился овраг, спускавшийся на дно каньона. Мы скатились по нему вниз и оказались у отвесной скалы. Неподалеку в стене чернела расселина – вход в пещеру, а у самой расселины, запинаясь, ходил по кругу ван Брок и визжал, точно собака, которой прищемили хвост.
Потерявший прежнюю правильную форму пробковый шлем валялся на земле, и там же лежали очки. Голову профессора украшала шишка величиной с репу, а сам он, не переставая, исполнял то ли пляску привидений, то ли еще что-нибудь в том же роде.
Без очков со зрением у профессора было совсем худо: когда он нас заметил, из его груди вырвался пронзительный вопль и он наладился дать стрекача по дну каньона видно, принял нас за новых врагов. Не желая устраивать скачки по жаре, Билл, стянув сапог, запустил им в ван Брока, и тот упал с воплем о помощи.
– Ко мне! – верещал он.– Мистер Глэнтон! На меня напали! Помогите!
– Да хватит вам орать,– проворчал Билл.– Здесь Глэнтон. Все в порядке. Брек, подай ему очки. Ну, рассказывайте, что тут стряслось?
Профессор несколько раз хватанул ртом воздух, нацепил очки и расширенньми от ужаса глазами оглядел нас раза три с головы до ног. Потом он с трудом поднялся и, ткнув дрожащей, рукой в сторону пещеры, простонал:
– Дикарь! Сегодня я решил провести исследования в качестве частного лица, и только спустился в каньон, как сразу увидел его. Великан в шкуре кугуара, а в руке огромная дубина. Когда я попытался его задержать, он обрушил мне на голову убийственный удар и скрылся в расселине. Его обязательно надо поймать!
Я заглянул в пещеру. Там, царил полный мрак, и маломальскую наводку могла бы дать разве что сова. Тогда Глэнтон потуже затянул оружейную упряжь и говорит:
– Что-то там все-таки есть, Брек. Что-то ведь ударило профессора по голове. Об этом каньоне рассказывают страшные вещи, сам не раз слышал. Пущу-ка я туда добрый заряд и…
– Нет, ни за что! – взвился ван Брок.– Науке он нужен живым!
– Что за крик? – неожиданно раздался голос неподалеку, и, повернув головы, мы увидели приближающегося дядюшку Джейкоба с винчестером в руке.
– Все в порядке, дядюшка Джейкоб,– говорю я ему.– Дикаря ловим. Им, оказывается, не нужна твоя Затерянная россыпь. Они и в самом деле охотятся за дикарем, а вот сейчас загнали его в эту пещеру.
– В порядке, говоришь? – Он недоверчиво помотал головой.– А мне вот кажется, что вместо того чтобы убивать время на всякого рода глупости, ты должен помогать мне искать мою пещеру. Тоже мне, помощничек!
– Ах, так! Ты лучше скажи, где тебя черти носили, пока мы с Биллом спорили до хрипоты!
– Я не сомневался, что ты возьмешь верх, и потому, не теряя времени, занялся каньоном,– не моргнув глазом, ответил дядюшка.– Ну ладно, хватит. У нас есть дела поважнее.
– А как же дикарь?! – воскликнул ван Брок.– Ваш племянник мог бы оказать неоценимую помощь в деле поимки и дальнейшей транспортировке сего великолепного экземпляра. Подумайте! Речь идет о науке! О прогрессе! О…
– О полосатом скунсе! – находчиво ввернул дядюшка Джейко6.– Брекенридж, идешь ты или нет?
– Все,– говорю,– Теперь помолчите – оба! Я уже устал от ваших пререканий. Сделаем так: я войду в пещеру и выгоню дикаря наружу. Билл, как только появится, стреляй ему в заднюю ногу, тогда мы его живо скрутим.
– Но ты оставил на плато оба кольта вместе с поясом,– возразил Глэнтон.
– Они и не понадобятся. Ты же слышал – ван Брок запретил убивать дикаря. А если в темноте палить начну, то запросто могу его укокошить.
– Ладно,– говорит Билл, взводя курок. -Я вижу, тебе любой дикарь по плечу.
Так вот, вошел я, значит, в пещеру, а кругом тьма, хоть глаз выколи. Я ощупью двигалс вперед и скоро обнаружил, что лаз разделяется надвое. Выбрав тот, что попросторнее, я скоро ткнулся в нечто крупное и мохнатое. Послышалось глухое «Вумп!», и кто-то сгреб меня в мощные объятия.
Я так и понял, что передо мной дикарь и что он не иначе как на тропе войны. Я накинулся на него, он – на меня, и, сцепившись в неделимое целое среди кромешного мрака, мы топтались по неровному каменистому полу, кусались, мяли и рвали друг друга на части. Медвежья речка недаром славится борцами, и надо ли говорить, кто среди них наилучший, но все же этот чертов дикарь задал мне работенку! Он оказался самым крутым и самым волосатым парнем из всех, к кому я когда-либо прикладывал руку, а укусов и тумаков у него было припасено для меня столько, что с избытком хватило бы на троих. Он исступленно грыз меня, лапал по всему телу и с таким усердием возил по полу, что мне аж поплохело.
На какой-то миг показалось, что душа моя расстается с телом, но тут же я представил себе, каким унижениям подвергнутся мои родственники на Медвежьей речке, когда в округе прознают, что их чемпиона до смерти загрыз в пещере какой-то дикарь.
Мысль о небывалом позоре пробудила во мне зверя, мозг захлестнули кровожадные инстинкты, силы удвоились. В следующую минуту я отвесил этому типу такого тумака, который уложил бы на месте любого – неважно, дикий он или ручной, да в придачу, размахнувшись хорошенько, от души лягнул противника в живот, да еще боднул несколько раз в нюх, после чего он ослабил объятия и часто-часто задышал. Не теряя времени, я нащупал на его голове, то, что больше всего походило на ухо, запихнул в рот и упоенно принялся перемалывать челюстями.
И вот, не выдержав моего последнего аргумента, дикарь издал рычание, в котором не было ничего человеческого, отпрянул от меня и, разбитый наголову, ринулся к выходу, должно быть, зализывать раны на солнышке.
Я поднялся и, спотыкаясь на каждом шагу, побрел следом. Снаружи донесся единодушный. вопль, но выстрела не последовало. Впереди замаячил просвет, и скоро я показался в расселине пещеры – в крови, с головы до ног, вместо одежды одни лохмотья.
– Где он?-хрипло выкрикнул я. – Неужели упустили?
– Кого? – спрашивает Глэнтон, выходя из-за валуна, пока дядюшка Джейкоб и ван Брок спускались с дерева, росшего чуть поодаль.
– Дикаря, конечно, черт бы его… – прорычал я.
– Никакого дикаря мы не видели,– заявляет Глэнтон.
– Да? А кого же я тогда выгнал из пещеры?
– Мы только гризли и видели,– говорит Глэнтон.
– Ага,– осклабился дядя Джейкоб. – Это и был дикарь ван Брока. А сейчас, Брекенридж, если ты уже наигрался с медведем мы…
– Нет-нет! – испуганно завопил ван Брок, подпрыгивая от возбуждения.– Без сомнения, это был человек, я имею в виду то, что ударило меня по голове и скрылось в норе. Это не медведь! Он все еще там, если только из пещеры нет другого выхода.
Дядюшка Джейкоб заглянул в пасть пещеры и говорит:
– Да нету там никого. Даже дикарь не посмел бы забраться в логово гризли, а если бы и посмел, то остался бы там нав… У-а-у-у-у!
Из мрака пещеры со свистом вылетел камень и ударил дядюшку Джейкоба в живот. Дядюшка Джейкоб переломился надвое и ткнулся головой в землю.
И тут вспомнил.
– Ага! – воскликнул я.– Все ясно! – Потом взял у Глэнтона шестизарядник, взвел курок и говорю им: – В пещере есть развилка. Я выбрал не тот ход. Стойте здесь, только освободите перед дырой чуток места. На сей раз он от меня не уйдет!
С этими словами я ринулся в пещеру и, не обращая внимания на рой камней в воздухе, углубился в узкий ход. Было темно, как в запечатанной консервной банке, но, похоже, я не ошибся в расчетах – впереди слышался топот босых, ног по каменному полу. Я наддал ходу и тут заметил слабый свет. В следующий момент я завернул за угол и очутился в небольшом гроте. Из узкой. бреши в стене на высоте нескольких ярдов от пола падал солнечный луч. В неверном свете я увидел фантастическое существо, которое делало отчаянные попытки удержаться на крохотном выступе перед брешью.
– А ну слазь! – загремел по гроту мой голос.
Он словно не слышал. Тогда я подпрыгнул, одной рукой ухватился за край выступа, подтянулс и мертвой хваткой вцепился ему в ногу. Ощутив на своей лодыжке железные пальцы, существо дико взвыло и опустило мне на голову дубину. Удар был настолько силен, что под рукой обломился кусок скалы, и поскольку я не захотел расстаться с его лодыжкой, то со стены слетели мы оба. К счастью, я упал на камни головой и отделался шишкой, в то время как наиболее важные части скелета – ребра, например,– вообще не пострадали. Моему напарнику повезло меньше: он заехал макушкой мне в челюсть и потерял сознание.
Я тут же поднялся, ухватил пленника под мышки и потащил на божий свет, где нас дожидались остальные. Я свалил его перед ними на землю, и все вылупились на трофей, словно не веря своим глазам. Дикарь был великолепен: мужчина огромного роста со спутанными волосами и усами длиною в фут. Чресла дикаря прикрывала шкура кугуара.
– Белый человек! – От научной удачи ван Брок совсем ошалел.– Натуральный кавказец! Это величайшее открытие наших дней! Доисторический дикарь доиндейской эпохи! Потрясающий вклад в антропологию! Дикарь! Самый настоящий дикарь!
– Дикарь?! Черта с два! – встрял в излияния профессора дядюшка Джейкоб.– Это ж старина Джошуа Брэкстон, который всю прошлую зиму волочился за престарелой девицей, учительшей из Рваного Уха, да так и не уговорил ее выйти замуж.
– Это я-то ее уговаривал?! – взвился старина Джошуа, к которому вдруг вернулся дар речи.– Все хорошо, что хорошо кончается. Я боролся за свою свободу, как иные не борются за свою жизнь! Это она со своей родней пыталась женить меня на себе и превратила мою жизнь в кромешный ад. Я все терпел, пока они не замыслили меня похитить и женить насильно. Тут у меня сдали нервы, и я удрал подальше ото всех. А чтобы отпугнуть людей, время от времени шатаюсь по горам в шкуре и с дубиной на плече. Единственное, чего я жажду,– это покоя, тишины и чтобы ни одной женщины поблизости, гори они все ясным пламенем!
Поняв, что надежды на дикаря рухнули, ван Брок не выдержал и разрыдался. А дядюшка Джейкоб снова завел свою песню:
– Поскольку идиотская выдумка насчет дикаря благополучно разрешилась, не пора ли нам заняться более важными делами? Джошуа, ты эти горы знаешь даже лучше меня. Помоги найти Затерянную россыпь, и я возьму тебя в долю.
А старина Джошуа и отвечает:
– Этой россыпи нет вовсе. Она просто привиделась полоумному золотоискателю, когда тот бродил по пустыне.
– Но у меня есть карта, купленная у мексиканца в Белой Кляче! – загорячился дядюшка Джейкоб.
– Дай-ка взглянуть,– говорит Глэнтон,– Черт возьми! Так и есть! Тебя надули. Сам видел, как мексиканец рисовал эту карту, а еще он сказал, что собирается продать ее одному старому ослу за бутылку виски.
Дядюшка Джейкоб уселся на обломок скалы и принялся накручивать усы.
– Все пропало,– еле слышно прошелестел он. – Конец мечте! Надо возвращаться домой к супруге.
– Как видно, ты в отчаянном положении, если дело дошло до такого,– сочувственным тоном проговорил старина Джошуа. – Оставайся – ка лучше здесь. Правда, здесь нет золота, так зато нет и женщин.
– Бабы – это сплошь силки да капканы,– согласился Глэнтон.– Пусть ван Брока проводит кто-нибудь другой, а я останусь с Джошуа.
– Вам всем должно быть стыдно за такие слова о дамах,– я решил как-то приободрить этих разочарованных жизнью,– Я настрадался от дамского непостоянства даже больше, чем вы, змееловы несчастные, однако не держу зла на всю их породу. И что же еще, – продолжал я, все больше распаляясь в ораторском раже, – что еще в нашем паршивом неспокойном мире, нашпигованном кольтами, ножами, тарантулами и медведями, что еще, спрашиваю вас, джентльмены, может сравниться с женской лаской, красотой, с женской нежностью, которая…
– Вот он, негодяй-и-и!!! – взрезал воздух до боли знакомый скрежет ржавой пилы. – Не давайте ему уйти! Вздумает бежать – стреляйте!
Мы повернули головы. В пылу спора мы не заметили, как по оврагу в каньон спустилась кучка людей. Это были тетушка Лавака, шериф из Рваного Уха, а с ним еще человек десять. В руках все держали по дробовику, и все дула смотрели на меня.
– Не рыпайся, Элкинс,– предупредил шериф, явно нервничая. – Или получишь залп крупной дроби вперемешку с десятицентовыми гвоздями. Я достаточно о тебе наслышан, а потому принял крутые меры. Ты арестован за похищение дяди Джейкоба.
– Ты что, совсем спятил? – спрашиваю я его.
– А ты как думал?! – взвизгнула тетушка Лавака, размахивая в воздухе клочком бумаги.– Похитил бедного старого дядюшку, чтобы содрать за его шкуру выкуп! Чего таращишься? Все прописано на этой самой бумаге, а внизу – твое имя. А еще написано, что ты отправляешься с дядюшкой Джейкобом дальше в горы и предупреждаешь, чтобы я вас не преследовала, то есть в открытую мне угрожаешь! Впервые в жизни я сталкиваюсь с подобной наглостью! Как только недотепа Джой Хопкинс передал мне твою дерзкую писульку, я, не медля ни секунды, побежала за шерифом. Джошуа Брэкстон! А ты с чего это вдруг вырядился в шкуру? Мой Бог! Куда мы идем! Эй, шериф! Что стоишь дурак дураком? Почему не надеваешь на него наручники, цепи, кандалы? Или испугался этого простофили?
– Все! – говорю. – Хватит! Здесь какая-то ошибка. Я и не думал никому угрожать.
– А где тогда Джейкоб? – спрашивает она.– Подавай его мне сейчас же, не то.
– Он укрылся в пещере,– сказал Глэнтон.
Тогда я сунул голову в расселину и заорал в темноту:
– Дядюшка Джейкоб! Или ты выйдешь сам к своей половине, или я тебе помогу! – Он сразу вылез наружу – такой весь кроткий да пришибленный, что больно смотреть. Я ему говорю:
– Растолкуй ты этим идиотам, что я никакой не похититель.
– Все правильно,– отвечает, дядюшка.– Я сам взял его с собой.
– Черт бы вас всех побрал! – взорвался шериф.– Можно подумать, у меня нет других дел, кроме как устраивать бешеную погоню по горным тропам, да еще впустую! – Будь я проклят, если хотя бы еще раз послушаю женщину!
– Заткни пасть! – дикой кошкой взвыла тетушка Лавака.– Тоже мне, шериф называется! И все-таки, Джейкоб, чем занимался здесь с тобой дылда Брекенридж?
– Понимаешь, Лавакочка, он помогал мне искать Золотую россыпь.
– Помогал – тебе? – заверещала тетушка.– Так ведь я ж послала его доставить тебя домой! Брекенридж Элкинс! Знай, я обо всем расскажу твоему папаше. Такие ленивые, опустившиеся, отпетые, бесчестные…
– Заткнись ты! А-а-а-а! –заревел я дурным голосом, доведенный до белого каления ее красноречием. Сказать по правде, я редко распускаюсь настолько, чтобы орать во все горло, но сейчас был как раз такой случай. По каньону прокатилось громоподобное эхо, закачались деревья, с сосен градом посыпались шишки, а по склонам гор запрыгали камешки. С криком возмущения тетушка Лавака отодвинулась от меня подальше.
– Джейкоб! – заскрипела она. – Неужели ты позволишь этому бандиту разговаривать со своей супругой подобным тоном? Немедленно вышиби мозги из башки негодяя, чтоб впредь ему неповадно было так обращаться с женщиной.
– Ну, ну что ты, Лавакочка,– решил было успокоить супругу дядюшка Джейкоб. Но та не поддалась на уговоры, а с размаху заехала ему кулаком в ухо, и дядюшкина голова нырнула промеж ног, к заднице. Видя такое дело, ван Брок, шериф и вся шерифова команда с такой поспешностью бросились в отступление вверх по оврагу, точно сам дьявол дышал им в затылки.
Глэнтон отгрыз от пачки табака добрый кус и с ухмылочкой обернулся ко мне.
– Ну? Ты вроде бы хотел еще что-то сказать насчет дамских нежностей и ласки? Продолжай, мы слушаем.
– Нет, ничего! – отрезал я.– Женское общество не для меня. Решено: остаюсь с Джошуа, с тобой и с нашим приятелем-гризли!
