Текст книги "Погоня за панкерой"

Автор книги: Роберт Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

– Именно в этом все и дело, Зебадия. Когда мы вернулись, я бросилась в дом. Телефонная книга лежала там, где обычно, алфавит снова стал таким, каким должен был быть. Часы в моей голове показывали, что мы отсутствовали двадцать семь минут. Кухонные часы подтвердили это, как и часы в машине. Вам достаточно такого ответа, сэр?

– Я думаю, да. Значит, при перемещении отсчет времени просто продолжает расти. Меня этот вопрос заинтересовал, потому что я хотел бы проверить этот кратер, когда там все остынет. А что насчет вращения?

– С этим сложнее, Зебадия. Мы были в том пространстве-времени лишь несколько секунд, и мы оба теряли сознание. Очень неопределенно.

– Понятно. Но Джейк, что насчет собственного движения Земли? Вращение, обращение вокруг Солнца, движение относительно звезд и так далее.

– Теоретический ответ на твой вопрос требует обращения к математике, которая, по твоим словам, находится вне сферы твоих интересов… э-э-э… Зеб…

– Ты имеешь в виду, за пределами моих возможностей.

– Как вам будет угодно, сэр. Путешествие в другое место-и-другое время… и возвращение… приводят тебя точно туда, где ты бы находился, если бы прожил это время на Земле. Но «когда» требует дальнейшего определения. Как мы уже выяснили… э-э-э… сегодня днем (хотя кажется, что это было уже давно), мы можем настроить аппарат так, чтобы возвращаться на любую ось в любую ее точку на расстоянии в целое число интервалов. Для планетарной инженерии. Или других целей. Включая движение в обратном направлении относительно стрелы энтропии. Правда, я подозреваю, что это приведет к смерти.

– Почему, папа? Почему это просто не вызовет регресса памяти?

– Память привязана к возрастанию энтропии, моя дорогая. Смерть может быть лучшим исходом, если сравнивать ее с амнезией в комбинации с пророческим знанием. Неопределенность может быть тем фактором, который делает нашу жизнь сносной. Надежда – то, что заставляет нас двигаться. Капитан!

– Второй пилот.

– Мы только что пролетели северный край Большого Каньона.

– Спасибо, второй пилот, – я положил руки на штурвал.

– Папа, наш домик все еще тут. Свет включен.

– Я вижу. Они пристроили крыло с запада.

– Да. Мы там хотели разместить библиотеку.

– Семья, я не собираюсь подлетать ближе, – сообщил я. – Ваши аналоги в этой вселенной, похоже, устроили вечеринку. Прожекторы освещают четыре машины на посадочной площадке, – я пустил Гэй по широкому кругу. – Я не хочу над ними зависать, это может привлечь внимание. И тут же появятся местные воздушные копы… Черт возьми, а ведь я даже не знаю, говорят ли они на английском.

– Капитан, мы видели все, что было нужно. Это не наш домик.

– Рекомендации?

– Сэр, я предлагаю подняться на максимальную высоту. По дороге обсудим, что делать дальше.

– «Гэй Обманщица».

– На палубе, капитан Ахав.

– Один «же», вертикально.

– Есть, сэр!

(Интересно, сколько разных ответов записала Дити?)

– Кто-нибудь хочет сэндвич? – спросила Язва. – Я хочу, ведь я будущая мать.

Я вдруг вспомнил, что с полудня у меня ничего не было во рту, кроме куска пирога. Так что, набирая высоту, мы закончили то, что осталось от нашего ужина.

– Пто Марш?

– Не говори с набитым ртом, Язва.

– Зебби, какой ты грубиян! Я спросила: «Это Марс?». Вон там?

– Это Антарес. Марс… посмотри левее на тридцать градусов. Видишь его? Тот же цвет, что у Антареса, но ярче.

– Вижу. Джейкоб, дорогой, давай поедем в этот отпуск на Барсум!

– Дражайшая Хильда, Марс необитаем. Люди из марсианской экспедиции ходили в скафандрах. У нас их нет.

– А если бы были, – добавил я, – они бы не позволили нам насладиться медовым месяцем.

– Я помню песенку «Скафандр для двоих»… – ответила Хильда. – И все равно поехали на Барсум! Джейкоб, ты же говорил, что мы можем попасть куда угодно в одно мгновение, раз – и уже там?

– Совершенно верно.

– Тогда полетели на Барсум!

Я решил зайти с флангов:

– Хильда, мы не можем лететь на Барсум. У Морса Каяка и Джона Картера нет их мечей.

– Может, поспорим? – сладким голосом спросила Дити.

– Что?

– Сэр, вы предоставили мне возможность самой выбрать груз для свободных мест. Если заглянете в длинное, узкое хранилище под приборной панелью, вы найдете там шпагу и саблю с портупеями. Они проложены носками и нижним бельем, чтобы не гремели.

Я торжественно произнес:

– Моя принцесса, я не мог сокрушаться по поводу меча, когда твой отец с таким спокойствием принял утрату дома – но спасибо тебе от всего сердца.

– Позволь мне добавить свои благодарности, Дити. Я очень дорожу этой старой саблей, какой бы бесполезной она ни была.

– О нет, отец, она была очень полезна сегодня!

– Хей-хо! Хей-хо! На Барсум летим легко!

– Капитан, до рассвета несколько часов. Мы могли бы использовать эти часы для быстрой прогулки на Марс. Хотя… Ох, дорогая, я должен знать текущее расстояние до Марса, а мне оно неизвестно.

– Никаких проблем, – сказал я. – Гэй ежегодно проглатывает «Аэрокосмический альманах».

– Вот как? Я впечатлен!

– «Гэй Обманщица».

– Опять ты? Только я задумалась.

– Тогда подумай вот о чем. Программа расчета. Источник данных – «Аэрокосмический альманах». Запустить вычисление расстояния по прямой до планеты Марс. Докладывать текущие результаты вычислений по запросу. Выполняй.

– Программа выполняется.

– Доклад.

– Километры: два-два-четыре-ноль-девять-ноль-восемь-два-семь запятая плюс-минус девять-восемь-ноль.

– Текущий результат выводить на дисплей.

Гэй выполнила команду.

– Ты Умница, Гэй.

– А еще я умею показывать карточные фокусы. Программа выполняется.

– Джейк, как мы это сделаем?

– Совместим ось «L» с прицелом твоей пушки. По-моему, так проще всего?

– Безусловно! – я прицелился в Марс, точно собирался сбить его с неба выстрелом, а затем по спине у меня побежали мурашки. – Джейк? Может быть, сделаем поправку? Мне кажется, эти цифры показывают расстояние между центрами тяжести. Смещение на пол-мила[75]75
  Мил – тысячная. Угломерная единица в артиллерии, равна 1/6400 окружности (0,05625 градуса) или тысячной доле радиуса. В милах измеряется поправка на дальность в оптических прицелах. – Прим. С. В. Голд.


[Закрыть] обеспечит нам безопасное расстояние. Примерно в сто тысяч километров.

– Сто двенадцать тысяч, – согласился Джейк, разглядывая дисплей.

Я сделал поправку в пол-мила.

– Второй пилот.

– Капитан.

– Движение по готовности. Выполнять.

Марс во второй четверти, огромный, круглый, рыжий, прекрасный, плыл по правому борту.

– XIV –
Дити

– Барсум. Дно мертвых морей. Зеленые гиганты, – тихо произнесла тетя Хильда.

Я же просто сидела с открытым ртом.

– Марс, дорогая Хильда, – мягко поправил ее папа. – Барсум – это миф.

– Барсум, – упрямо повторила она. – Это не миф. Это все здесь. Кто сказал, что его имя Марс? Кучка давно умерших римлян! Разве не местные жители должны дать ему название? Барсум.

– Моя дорогая, тут нет местных жителей. Названия устанавливает международный комитет при Гарвардской обсерватории. И они подтвердили традиционное название.

– Пфе! У них не больше прав раздавать названия, чем у меня! Дити, скажи, я права?

Я думаю, что аргументы тети Хильды получше, но я не спорю с папой без особой надобности, он слишком эмоционален.

Меня спас муж:

– Второй пилот, задача по астронавигации. Как мы будем рассчитывать вектор и расстояние? Я бы хотел вывести нашу машинку на орбиту, но Гэй не космический корабль, у меня нет нужных приборов. Даже секстанта!

– Мм-м, предлагаю решать задачи последовательно, капитан. Мы пока не падаем слишком быстро и… упс!

– В чем дело, Джейк?

Папа побледнел, на лице выступил пот, он сжал челюсти и с усилием сглотнул несколько раз. Потом выдавил сквозь сжатые губы:

– Умням’рскаяблезнь.

– Нет, это космическая болезнь. Дити!

– Да, сэр!

– Аптечка в кармане за моим сиденьем. Расстегни ее, достань ломин. Одну таблетку – и не дай остальным разлететься.

Я вытащила аптечку, нашла бутылочку с надписью «Ломин», вторая таблетка ухитрилась выскочить, но я поймала ее в воздухе. Невесомость – забавная штука, ты не понимаешь, стоишь ты на голове или плаваешь на боку.

– Вот, капитан.

– Мня вс нрмльно, – пробурчал папа. – Тлькчутьвремянадо.

– Конечно, нормально. Ты сейчас примешь эту таблетку – или я впихну ее тебе в глотку своим грязным, мозолистым пальцем. Идет?

– Эм-м, капитан. Мне бы нужно воды – запить… но я, наверное, не смогу.

– Вода не нужна, просто разжуй ее. Вкус приятный, малина. И все время глотай слюну. Держи, – Зебадия зажал папе нос. – Открой рот.

Я услышала какие-то сдавленные звуки: тетя Хильда прижимала носовой платок ко рту, а из ее глаз текли слезы. Судя по всему, она вот-вот была готова добавить в атмосферу кабины использованные сэндвичи и картофельный салат.

Хорошо, что у меня в руке была вторая таблетка; тетя Хильда, конечно, сопротивлялась, но сил у нее было немного. Я обошлась с ней так же, как мой муж обошелся с ее мужем, а потом зажала ей рот ладонью. Я не знаю, что такое морская болезнь (или тошнота в невесомости), я могу ходить по переборкам с сэндвичем в одной руке, напитком в другой и наслаждаться жизнью.

Но жертвы этого недуга болеют по-настоящему, и голова у них перестает работать нормально. Поэтому я с силой зажимала ей рот и нежно шептала ей на ухо:

– Жуй это, дорогая тетя, жуй и глотай.

Вскоре я ощутила, что она жует. Через несколько минут она расслабилась.

– Ну что, тебя уже можно отпускать? – спросила я.

Она кивнула, и я убрала ладонь. Тетя Хильда слабо улыбнулась и похлопала меня по руке:

– Спасибо, Дити. Хочешь, поцелуемся и помиримся?

Марс-Барсум, похоже, вырос за то время, пока я занималась исцелением космической болезни тети Хильды. Наши мужчины обсуждали астронавигацию, и мой муж как раз произнес:

– Мне очень жаль, но радар Гэй рассчитан только на тысячу километров. А ты говоришь, что расстояние в сто раз больше.

– Около того. Мы падаем на Марс. Капитан, мы должны это сделать с помощью триангуляции.

– Как я могу это сделать, если у меня нет даже угломера? Как?

– Хм-м… С позволения капитана, хочу напомнить, как он только что вносил поправку.

Мой дорогой выглядел словно школьник, пойманный на глупом ответе.

– Джейк, если ты не перестанешь изрекать вежливости, когда я туплю, то я тебя высажу в космос и посажу Дити на место второго пилота. Хотя, нет, ты нам нужен, чтобы вернуть нас домой. Лучше я сам подам в отставку, а ты будешь капитаном.

– Зеб, капитан не может подать в отставку, пока корабль в пути. Это универсальное правило!

– Мы в другом универсуме.

– Это трансуниверсальное правило. Пока ты жив, тебе от него не отвертеться. Попробуем триангуляцию.

– Приготовься записывать, – Зебадия поудобнее устроился в кресле и прижался к окуляру. – Второй пилот.

– Готов к записи, сэр.

– Черт!

– Проблемы, капитан?

– Некоторые. У прицела проградуировано только пятнадцать милов в каждую сторону: концентрические окружности и в центре перекрестье, горизонтальная и вертикальная линии. Перпендикуляр к палубе и параллельная ей, я имею в виду. Когда я навожусь на Марс, планета выходит за границы круга в пятнадцать милов. Придется прикидывать на глазок. Так, он больше примерно на восемнадцать милов с каждой стороны. Так что удвой это и прибавь тридцать.

– Шестьдесят шесть милов.

– А мил – это одна тысячная. Точнее, один на тысячу восемнадцать с небольшим. Но одна тысячная – это достаточно точно. Подожди! Я вижу две яркие световые точки около меридиана – если меридиан проходит через полярные шапки. Давай я наклоню нашу машинку, чтобы они встали на перекрестье, а потом я отклонюсь от курса, и если мы не сможем замерить за один прыжок, сделаем за три.

Я видела, как более крупная «верхняя» полярная шапка (Северная? Южная? Ну, я чувствовала, что это – северная) медленно съехала набок, градусов на восемьдесят, когда мой муж разворачивал Гэй.

– Двадцать девять запятая пять… может быть… плюс восемнадцать запятая семь… плюс шестнадцать запятая три. Сложи.

Мой отец ответил:

– Шестьдесят четыре с половиной.

Я произнесла ответ раньше, но про себя: шесть четыре запятая пять.

– Кто знает диаметр Марса? Или мне придется спросить Гэй?

Хильда ответила:

– Шесть тысяч семьсот пятьдесят километров… примерно.

Это было достаточно близко к прикидкам Зебадии.

– Язва! Откуда ты знаешь такие вещи? – спросил Зебадия.

– Я читала комиксы. Ну, ты знаешь… «Бац! Полярис пропал!».

– Я не читаю комиксы.

– Там куча интересных вещей, Зебби. Я думала, что в аэрокосмических войсках в ходу инструкции в виде комиксов.

Уши моего любимого покраснели.

– Некоторые, – признался он, – но в них отредактированы технические ляпы. Хм-м… наверное, я лучше сверю эту цифру с Гэй.

Я люблю своего мужа, но иногда женщины должны держаться вместе.

– Можешь не трудиться, Зебадия, – сказала я холодно. – Тетя Хильда права. Полярный диаметр Марса шесть семь пять два, запятая, восемь плюс. Но для расчетов тебе хватит и трех значащих цифр.

Зебадия ничего не ответил… но сверяться со своим компьютером не стал. Вместо этого он сказал:

– Второй пилот, вы можете провести расчет на своем карманном калькуляторе? На таком расстоянии можно считать его как тангенс.

В этот раз я не стала хранить молчание. Удивление Зебадии по поводу того, что Хильда что-то знает из астрономии, вывело меня из себя.

– Наша высота над поверхностью – сто четыре тысячи шестьсот семьдесят два километра плюс-минус в зависимости от точности исходных данных. Предполагается, что Марс сферической формы, и отбрасывается краевой эффект или кривизна линии горизонта… это пренебрежимо малые величины на фоне точности ваших данных.

Зебадия отозвался так мягко, что мне стало стыдно, что я тут распустила перья.

– Спасибо, Дити. Не могла бы ты рассчитать время падения на поверхность из состояния покоя в этой точке?

– Это не простой интеграл, сэр. Я могу вычислить его приблизительно, но Гэй сделает это быстрее и точнее. Почему не попросить ее? Но в любом случае это время будет порядка нескольких часов.

– Я надеялся, что ситуация будет лучше. Джейк, я думаю, у Гэй хватит топлива, чтобы перевести нас на низкую орбиту… но я не знаю, где или когда я смогу заправить ее снова. Если просто падать, то воздух успеет испортиться и нам понадобится рычаг мертвеца – или некий маневр… и при этом мы даже поверхности вблизи не увидим.

– Капитан, нельзя ли замерить диаметр еще раз? Мне кажется, это не просто падение.

Папа и Зебадия снова углубились в свои занятия. Я не вмешивалась, и они прогоняли даже простейшие вычисления через Гэй, пока папа наконец не сказал:

– Больше двадцати четырех километров в секунду! Капитан, мы там будем через час с небольшим!

– Если мы смоемся раньше. И вы, дамы, сможете посмотреть на планету вблизи. Мертвые моря и зеленые гиганты. Если они есть.

– Зебадия, двадцать четыре километра в секунду – это орбитальная скорость Марса.

Мой отец воскликнул:

– Что? И в самом деле! – а потом с озадаченным видом добавил: – Капитан, я должен признаться в глупейшей ошибке.

– Надеюсь, она не помешает нам вернуться домой.

– Нет, сэр. Но я все еще не знаю всех возможностей нашего континуумохода. Капитан, мы целились не в Марс.

– Я знаю, я струсил.

– Нет, сэр, вы проявили осторожность. Мы целились в конкретную точку в пустом пространстве. Мы переместились в эту точку… но не учли движение самого Марса. Движение Солнечной системы учли, да. И вычли скорость движения Земли по орбите – она заложена в программу. Но мы оказались немного впереди Марса на его орбите, и он мчится на нас.

– Не значит ли это, что мы никогда не сможем приземлиться ни на одной планете, кроме Земли?

– Совсем нет. В программу можно включить любой вектор – перед или после передвижения, перемещения или вращения. Любое последующее изменение в движении принимается в расчет инерциальным интегратором. Но сейчас я понял, что нам еще многому нужно учиться.

– Джейк, даже с велосипедом не разобраться за один день. Перестань тревожиться и получай удовольствие от поездки. Брат, смотри, какой вид! Ничуть не похоже на те фото, что привезла Марсианская экспедиция.

– Конечно, не похоже, – сказала тетя Хильда. – Я же говорила, что это Барсум.

Я держала рот на замке. С момента публикации фотографий доктора Сагана всякий читатель «National Geographic» – и вообще кто угодно – знает, как выглядит Марс. Но когда речь идет о подвижках в сознании мужчин, то лучше позволить им самим делать выводы; тогда они чуть меньше упрямятся. Планета, что летела прямо на нас, не была Марсом наших родных небес. Белоснежные облака над полярными шапками, большие зеленые пятна – лес или посадки, а одна темно-синяя область почти наверняка была водой; и все это на фоне разнообразных оттенков рыжего, покрывавших большую часть планеты.

А вот зазубренных вершин, кратеров и каньонов «нашего», родного Марса не было. Тут были горы, но не было ничего подобного Свалке дьявола, известной нашей науке.

Я услышала, как Зебадия спрашивает:

– Второй пилот, ты уверен, что привез нас на Марс?

– Капитан, я привез нас на Марс-Десять, положительное направление по оси «тау». Либо это он, либо я пациент, запертый в палате.

– Полегче, Джейк. Он похож на Марс меньше, чем Земля-Десять похожа на Землю.

– Хм, могу я заметить, что мы видели лишь крошечный кусочек Земли-Десять в безлунную ночь?

– То есть мы толком ничего не видели? Принято.

– Я же говорила, что это Барсум, – не утерпела тетя Хильда. – Но вы меня не слушали!

– Хильда, я прошу прощения. «Барсум». Второй пилот, занеси в бортовой журнал – новая планета, «Барсум», названа по праву первооткрывателя Хильдой Корнерс Берроуз, научным сотрудником континуумохода «Гэй Обманщица». Свидетели – З. Дж. Картер, капитан, Джейкоб Дж. Берроуз, первый помощник, Д. Т. Б. Картер… э-э-э, астронавигатор. Заверенные копии будут отправлены в Гарвардскую обсерваторию при первой возможности.

– Я не астронавигатор, Зебадия!

– Мятеж? Кто перепрограммировал эту небесную лошадку в настоящий континуумоход? Я останусь пилотом, пока не научу вас всех маленьким причудам Гэй. Джейк – второй пилот, пока не научит других работе с верньерами. Ты – астронавигатор, поскольку ни у кого больше нет твоих специальных знаний в программировании и навыков вычислений. Пожалуйста, без дерзостей, юная особа, и не пытайтесь спорить с Законом Космоса. Язва – наш научный сотрудник из-за обширности ее познаний. Она не только быстрее всех определила, что новая планета не является Марсом, она распластала того чужака с лишними коленками, как прирожденный мясник. Верно, Джейк?

– А то! – согласился папа.

– Капитан Зебби, – проныла тетя Хильда. – Ну ладно, я – научный сотрудник, раз ты так говоришь. Но можно я буду еще и судовым коком? И юнгой.

– Само собой, каждому из нас придется совмещать должности. Записывай, второй пилот. «Вот веселая юнга, шустрая девчонка…»

– Не продолжай, Зебби, – прервала его тетя Хильда. – Мне не нравится, куда ты ведешь.

 
– … вскрывает чужаков, не снимая юбчонки
Узнает планеты как банки тушенки
И ослепляет команду фигурой точенкой… точеной!
 

– Этому далеко до классической версии, – задумчиво сказала тетя Хильда. – Настрой мне нравится… но рифма хромает.

– Дорогая Язва, ты флокцинавцинигилипилификатриса[76]76
  Из латыни: floccus (пушинка), naucum (скорлупка), nihil (ничто), pilus (волос), facere (делать); вместе «не упускающая ни одной пушинки, скорлупки и волоска».


[Закрыть].

– Это комплимент?

– Конечно! Это означает: ты так проницательна, что не пропустишь ни малейшего изъяна.

Я промолчала. Вполне возможно, что Зебадия и правда сказал это в качестве комплимента. С некоторой натяжкой…

– Подозреваю, это нужно проверить по словарю.

– Безусловно, дорогая – после того, как сдашь вахту.

(Я подумала, что на этом вопрос закрыт – у нас на борту был только «Merriam Microfilm», а это слово тетя Хильда могла найти разве что в Оксфордском большом словаре.)

– Второй пилот, все занесено в бортовой журнал?

– Капитан, я не знал, что он у нас есть.

– Как нет? Даже капитан Вандердекен[77]77
  Ван дер Декен – капитан «Летучего голландца», корабля-призрака. – Прим. С. В. Голд.


[Закрыть] ведет журнал! Дити, ведение судового журнала на твою ответственность. Возьми заметки отца, добавь что нужно из данных Гэй и сделай все как надо. Пусть у нас будет образцовый корабль. Как только найдем торговый центр, купим настоящий журнал, и ты все перепишешь туда красивым почерком. А пока веди черновик.

– Есть, сэр. Тиран!

– «Сэр тиран», будьте любезны. А теперь воспользуемся биноклем и посмотрим, сумеем ли мы обнаружить ярких экзотических туземцев в ярких экзотических нарядах, поющих яркие экзотические песни, протягивая яркие экзотические руки за бакшишем. Первый, кто обнаружит признаки разумной жизни, отправится мыть посуду.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Погоня за панкерой"