Текст книги "Помпеи"

Автор книги: Роберт Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Что ты делаешь?

– Это ты – здешний раб? Если да, то я выполняю твою работу – вот что я делаю. Подожди.

Аттилий привинтил решетку обратно, добрел до бортика резервуара и выбрался наружу.

– Я – Марк Аттилий. Новый акварий Аквы Августы. А тебя как зовут – кроме как ленивым идиотом?

– Тиро, акварий. – Глаза юноши были широко распахнуты и встревоженно метались из стороны в сторону. – Прости меня! – Он рухнул на колени. – Сегодня праздник, и я проспал...

– Ладно, неважно.

Юноше было всего лет шестнадцать – жалкий заморыш, худой, словно бродячая собака. Аттилий пожалел, что был так резок.

– Пойдем наверх. Проведешь меня к магистратам.

Он протянул руку, но раб никак на это не отреагировал. Его глаза по-прежнему продолжали метаться. Аттилий провел ладонью перед лицом Тиро.

– Ты что, слепой?

– Да, акварий.

Слепой проводник. Неудивительно, что Коракс заухмылялся, когда Аттилий спросил про здешнего раба. Слепой провожатый во враждебном городе!

– Но как же ты выполняешь свои обязанности, если ты слеп?

– Я слышу лучше всех. – Несмотря на беспокойство, в голосе Тиро проскользнула нотка гордости. – Я могу по шуму воды сказать, насколько силен поток и не засорилась ли решетка. Я чувствую это по запаху. Я могу по вкусу определить, не попало ли в нее каких примесей.

Юноша поднял голову и принюхался.

– Сегодня мне даже не нужно регулировать поток при помощи ворот. Он никогда еще не бывал настолько сильным.

– Это правда.

Инженер кивнул. Пожалуй, он недооценил мальчишку.

– Главный водовод заблокирован, где-то на отрезке между Помпеями и Нолой. Потому-то я и пришел сюда, чтобы мне помогли его починить. Ты принадлежишь городу?

Тиро кивнул.

– Кто здесь магистраты?

– Марк Голконий и Квинт Бриттий, – тут же откликнулся Тиро. – Эдилы – Луций Попидий и Гай Куспий.

– Кто отвечает за снабжение водой?

– Попидий.

– Где мне его найти?

– Но сегодня же праздник...

– Хорошо. В таком случае, где его дом?

– Ниже по склону, акварий, если идти в сторону Стабийских врат налево. Сразу за большим перекрестком. – Тиро энергично почесал ногу. – Я могу тебя провести, если хочешь.

– Может, я лучше сам?

– Нет-нет! – Тиро уже выскочил в переулок, так ему не терпелось доказать, что и он может быть полезным. – Я могу довести тебя туда! Вот увидишь!

Они вместе спустились в город. Помпеи раскинулись внизу: беспорядочная мешанина терракотовых крыш, сбегающих к искрящемуся под солнцем морю. Слева рамкой для этой картины служил синий гребень Суррентского полуострова, справа – поросший лесом отрог Везувия. Аттилию подумалось, что лучшего места для города и представить трудно: достаточно высоко над заливом, чтобы его овевал ветер, и при этом достаточно близко к берегу, чтобы город мог наслаждаться всеми выгодами средиземноморского образа жизни. Неудивительно, что Помпеи так быстро восстановились после землетрясения.

Вдоль улицы выстроились дома – не римские многоквартирные дома, расползающиеся на целые кварталы, а узкие строения без окон, которые словно бы повернулись спиной к улице с ее шумом и смотрят внутрь себя. Лишь иногда сквозь открытую дверь можно было разглядеть прохладный мозаичный пол прихожей, солнечный дворик, фонтан – но если не считать этих мимолетных видений, монотонность желто-коричневых стен оживляли лишь намалеванные красной краской предвыборные лозунги.

«Весь народ одобряет выдвижение кандидатуры Куспия на пост эдила».

«Торговцы фруктами и Гельвий Весталий поддерживают избрание Марка Голкония Приска на должность мирового судьи».

«Почитатели Исиды поддерживают избрание Луция Попидия Секунда на должность эдила».

– Похоже, Тиро, у вас весь город только и думает, что о выборах. Тут все даже хлеще, чем в Риме.

– Свободные люди раз в год, в марте, избирают новых магистратов, акварий.

Они шли быстро. Тиро шагал чуть впереди Аттилия, уверенно пробираясь через переполненный народом тротуар и время от времени наступая в водосточный желоб. Акварию пришлось попросить юношу идти помедленнее. Тиро извинился. Он бодро сообщил, что родился слепым; его вынесли на мусорную свалку за городскими стенами и оставили там умирать. Но кто-то подобрал его, и он с шести лет бегал по городу со всякими поручениями. Так что он ориентировался здесь и без зрения, на одних инстинктах.

– Этот эдил, Попидий, – сказал Аттилий, когда ему третий раз попался лозунг с этим именем, – должно быть, из той самой семьи, которой когда-то принадлежал Амплиат.

Но Тиро, несмотря на его острый слух, на этот раз предпочел притвориться, будто ничего не расслышал.

Они дошли до большого перекрестка; на нем стояла огромная триумфальная арка, покоящаяся на четырех мраморных колоннах. Каменная упряжка из четырех лошадей неслась вскачь на фоне ослепительно синего неба, увлекая за собой золотую колесницу Виктории, богини победы. Памятник был посвящен другому Голконию – Марку Голконию Руфу, скончавшемуся шестьдесят лет назад. Аттилий даже приостановился рядом с аркой и прочитал надпись: военный трибун, жрец божественного Августа, пять раз избиравшийся магистратом, покровитель города.

И везде одни и те же имена. Голконии, Попидий, Куспии... Рядовые граждане могут, конечно, каждую весну заворачиваться в тоги, слушать речи, бросать свои таблички в урны и избирать новый состав магистратов. И все равно на виду из года в год одни и те же лица. Впрочем, политикой акварий тоже не интересовался. У него просто не было на это времени, как и на богов.

Аттилий уже собрался перейти перекресток – и вдруг замер на полушаге, отдернул ногу и поставил обратно. Ему показалось, что по каменным плитам бежит рябь. Через город прошла мощная сухая волна. В следующее мгновение аквария с силой качнуло, – как в тот миг, когда «Минерва» остановилась у причала, – и ему пришлось ухватиться за руку Тиро, чтобы не упасть. Раздались крики. Пронзительно заржала лошадь. На противоположной стороне перекрестка с крутой крыши сорвалась черепица и вдребезги разбилась о мостовую. На несколько мгновений Помпеи оцепенели. Но потом, постепенно, город вновь ожил. Люди перевели дыхание. Прерванные разговоры вновь возобновились. Возница хлестнул кнутом перепуганную лошадь, и повозка рванула вперед.

Тиро воспользовался временным затишьем, чтобы перебежать на другую сторону дороги. Аттилий, мгновение поколебавшись, последовал за ним, втайне опасаясь, что каменные плиты сейчас подадутся под кожаными подошвами его сандалий. Пережитое ощущение заставило его занервничать – настолько сильно, что акварию не хотелось сознаваться в этом даже самому себе. Но ведь вправду, если нельзя полагаться на землю, по которой ходишь, на что ж тогда полагаться?

Раб ждал его на другой стороне. Слепые глаза, безостановочно движущиеся в поисках того, чего им все равно не дано было разглядеть, придавали юноше неуверенный вид.

– Не волнуйся, акварий. Этим летом тут такое творится постоянно. Наверное, только за последние два дня вздрагивало раз десять. Земля жалуется на жару!

Он протянул руку, но Аттилий ее не принял. Ситуация показалась ему унизительной – докатились слепой успокаивает зрячего! – и он самостоятельно взобрался на высокий тротуар.

– Где этот чертов дом? – раздраженно поинтересовался он.

Тиро неопределенно махнул рукой, указывая куда-то дальше по улице.

Аттилий оглядел улицу. Все те же глухие стены. С одной стороны – пекарня. Очередь в лавочку, торгующую сладостями. Из прачечной напротив доносится вонь мочи, а у тротуара расставлены горшки для прохожих (известно ведь, что нет лучше средства для стирки, чем человеческая моча). За прачечной – театр. Над большой дверью – вездесущий лозунг «Соседи поддерживают избрание Луция По-пидия Секунда на пост эдила. Он докажет, что достоин этого». Самостоятельно Аттилию никогда бы не удалось разыскать это место.

– Акварий, а можно я кое о чем спрошу?

– О чем?

– А где Экзомний?

– Этого никто не знает, Тиро. Он исчез.

Раб обдумал эту новость и медленно кивнул.

– Экзомний был похож на тебя. Он тоже никак не мог привыкнуть к толчкам. Он говорил, что это ему напоминает время перед большим землетрясением – оно случилось в тот год, когда я родился.

Похоже было, будто юноша вот-вот расплачется. Аттилий взял Тиро за плечо и внимательно осмотрел. Парень явно что-то знал.

– Экзомний бывал в Помпеях в последнее время?

– Конечно. Он здесь жил.

Пальцы Аттилия невольно сжались.

– Он жил здесь? В Помпеях?

Акварий был сбит с толку – и в то же время сразу почувствовал, что это правда. Тогда понятно, почему комнаты Экзомния в Мизенах настолько безлики, почему Коракс не хотел, чтобы он, Аттилий, приезжал в Помпеи, и почему надсмотрщик так странно себя вел, попав сюда – то и дело озирался, выискивая кого-то в толпе.

– У него комнаты в доме Африкана, – сказал Тиро. – Он часто там жил. Не постоянно, но часто.

– А когда ты последний раз разговаривал с ним?

– Не помню.

На лице юноши появилась тень испуга. Он повернул голову, словно пытаясь взглянуть на руку аквария у себя на плече. Аттилий быстро отпустил его и успокаивающе похлопал по руке:

– Попробуй вспомнить, Тиро. Возможно, это важно.

– Я не знаю.

– Ну хотя бы до праздника Нептуна или после?

Нептуналии проводились в двадцать третий день июля, и в календаре людей, связанных с акведуками, этот праздник был самым главным.

– После. Точно после. Наверное, недели черездве.

– Две недели? Тогда ты, должно быть, один из последних, кто разговаривал с ним. И что, его беспокоили эти толчки?

Тиро снова кивнул.

– А Амплиат? Они же были друзьями, верно? Часто ли они встречались?

Раб указал на свои глаза:

– Я же не вижу...

Нет, подумал Аттилий. Но готов побиться об заклад, что ты все слышишь. От такого, как ты, ни один слух не ускользнет. Он посмотрел на дом Попидия.

– Ну, хорошо, Тиро. Можешь возвращаться к резервуару. Занимайся своими делами. Спасибо, что помог.

– И тебе спасибо, акварий.

Тиро поклонился, взял руку Аттилия и поцеловал. А потом повернулся и зашагал вверх по улице, в сторону Везувиевых врат, непринужденно скользя среди праздничной толпы.

Ноrа Quinta
[11.07]

Внедрение новой магмы также может вызвать извержение, посредством нарушения термического, химического или механического равновесия старой магмы в мелком резервуаре. Новая магма, поступающая из более глубоких и горячих источников, резко повышает температуру уже имеющейся магмы, и та начинает пузыриться и подниматься вверх.

«Вулканология»

Дверь у этого дома была двустворчатая, обитая гвоздями, подвешенная на бронзовые петли – и крепко запертая. Аттилий постучал пару раз. Ему показалось, что стук получился слишком слабым, чтобы его можно было расслышать сквозь уличный шум. Но дверь почти мгновенно распахнулась, и на пороге появился привратник – необычайно высокий и широкоплечий нубиец в темно-красной тунике. Его руки и шея, могучие, словно древесные стволы, были намазаны маслом и блестели, словно полированные.

– Каковы врата, таков и привратник, – весело заметил Аттилий.

Привратник не улыбнулся.

– По какому делу?

– Я – Марк Аттилий, акварий Аквы Августы. Я желаю засвидетельствовать свое почтение Луцию Попидию Секунду.

– Сегодня праздник. Его нет дома. Аттилий поставил ногу на порог.

– Он дома. – Акварий открыл сумку и извлек оттуда письмо Плиния. – Видишь эту печать? Пере-дай это ему. Скажи, что это от префекта флота, из Мизен. И скажи, что мне нужно немедленно поговорить с ним, по делу императора.

Привратник посмотрел на ногу Аттилия. Если бы он вздумал хлопнуть дверью, нога переломилась бы, как веточка. Но его размышления прервал донесшийся откуда-то у него из-за спины голос.

– Что он сказал, Массаво? По делу императора? А ну-ка, впусти его!

Нубиец поколебался, потом отступил на шаг, и акварий, воспользовавшись этим, быстро проскользнул в образовавшийся проем. Дверь за ним тут же захлопнулась. Уличный шум стих.

Человек, вмешавшийся в разговор Аттилия с привратником, был облачен в точно такую же темно-красную тунику. На поясе у него висела связка ключей. Наверное, это был местный управитель. Он взял письмо, провел пальцем по печати, проверяя, не сломана ли она, и остался доволен осмотром, – и перевел взгляд на Аттилия.

– Луций Попидий сейчас с гостями – у него прием в честь Вулканалии. Но я прослежу, чтобы он получил это послание.

– Нет, – отрезал Аттилий. – Я вручу его сам. Немедленно.

И он протянул руку за письмом. Управитель постучал папирусным свитком по губам, пытаясь понять, как же ему быть.

– Ну что ж... – Он вернул свиток Аттилию. – Следуй за мной.

Управитель зашагал по узкому коридору, ведущему к залитому солнцем атриуму, и Аттилий впервые понял, насколько же огромен этот старый дом. Узкий фасад был обманчив. Дом тянулся вглубь ша-гов на сто пятьдесят, если не больше, и Аттилий, взглянув поверх головы управителя, увидел уходящее вдаль чередование света и тени: полутемный коридор с черно-белым мозаичным полом; ослепительное сверкание атриума с его мраморным фонтаном; таблиниум для ожидающих гостей, с двумя бронзовыми бюстами у входа; а затем – окруженный колоннадой плавательный бассейн. Колонны были увиты виноградными лозами. Откуда-то доносился щебет певчих птиц, и слышался женский смех.

Они вошли в атриум, и управитель бесцеремонно бросил: «Подожди здесь», – а сам свернул куда-то влево, за занавеску, закрывающую вход в узкий коридор. Аттилий огляделся. Здесь пахло деньгами – давними, привычными, дающими возможность купить покой и уединение даже посреди шумного города. Солнце стояло почти в зените, и его лучи проникали в атриум через прямоугольное отверстие в крыше. Теплый воздух был напоен благоуханием роз. С того места, где стоял Аттилий, плавательный бассейн был виден почти целиком. Ступени, расположенные в ближней его части, украшали искусно выполненные бронзовые статуи – дикий кабан, лев, свившаяся кольцами змея и Аполлон, играющий на кифаре. В дальнем конце на ложах расположились четыре женщины. Они забавлялись, обмахивая друг дружку веерами. У каждой за спиной стояла служанка. Женщины заметили, что Аттилий смотрит на них, и захихикали, прикрывшись веерами. Инженер почувствовал, что краснеет от смущения, и быстро повернулся к ним спиной. В этот самый миг управитель вынырнул из-за занавески и кивком подозвал Аттилия.

По влажности и запаху масла Аттилий сразу жепонял, что его ведут в здешнюю баню. В этом доме даже имелась своя баня. А чему тут удивляться? Неудивительно, что при таких деньгах люди не желают даже в термах общаться со всяким простонародным быдлом. Управитель провел Аттилия в раздевалку и велел разуться. Потом они вернулись в коридор и оттуда прошли в тепидариум. Там на столе лежал какой-то голый, необычайно толстый пожилой человек, а над ним трудился молодой массажист. Массажист прошелся вдоль спины, постукивая ее ребрами ладоней, и белые ягодицы его подопечного заколыхались. Клиент массажиста немного повернул голову, когда Аттилий проходил мимо, взглянул на него воспаленным серым глазом и опустил веки.

Управитель открыл дверь – оттуда повалили клубы ароматного пара, – а потом отступил, пропуская аквария внутрь.

Здесь, в калдариуме, поначалу трудно было что-либо разглядеть. Единственным источником света были два факела, укрепленные на стене, да раскаленные угли жаровни; от жаровни и исходил пар, заполнявший помещение. Но постепенно глаза Аттилия приспособились к полумраку, и он увидел огромную ванну, из которой торчали три темноволосые головы; казалось, будто они сами собою плавают на поверхности зеленоватой воды. Потом по воде побежали круги. Одна из голов шевельнулась. Раздался негромкий всплеск. Из-под воды высунулась рука и лениво помахала Аттилию.

– Подойди сюда, акварий, – вяло произнес купающийся. – У тебя ко мне какое-то послание от императора? Я не знаю Флавия. Кажется, он ведет род от какого-то сборщика налогов. А вот с Нероном мы дружили.

Тут зашевелилась и другая голова.

– И прихвати факел! – скомандовала она. – Мы хоть глянем, кто не дает нам покоя даже в праздничный день!

Сидевший в углу комнаты раб – Аттилий его даже не заметил – снял один из факелов со стены и поднес к лицу аквария, освещая его. Теперь все три головы повернулись к нежданному гостю. Аттилий чувствовал, как у него открываются поры кожи; по телу вовсю бежали ручейки пота. Мозаичный пол был горячим, и инженер понял, что там устроен гипокауст, специальная система обогрева. Да, дом Попидия был настоящим воплощением роскоши. Интересно, а приходилось ли Амплиату, когда он был здесь рабом, жариться у печи посреди лета?

Жар факела, поднесенного к лицу, сделался невыносимым.

– Здесь не место обсуждать дела императора, – холодно произнес Аттилий и оттолкнул руку раба. – С кем я говорю?

– Экий грубиян, – заметила третья голова.

– Я – Луций Попидий, – произнес тот, с вялым голосом, – а эти достойные господа – Гай Куспий и Марк Голконий. А нашего уважаемого друга, находящегося сейчас в тепидариум, зовут Квинтий Бриттий. Теперь ты знаешь, кто мы такие?

– Вы – четыре избранных магистрата города Помпеи.

– Совершенно верно, – согласился Попидий. – И это наш город, акварий, так что придержи язык.

Теперь Аттилий понял, как работает эта система. Попидий и Куспий, будучи эдилами, выдают лицензии на все виды деятельности, от публичных домов до бань. Они отвечают за то, чтобы на улицах былочисто, в городе была вода и работали храмы. Голконий и Бриттий были дуумвирами – чиновниками, возглавлявшими суд и претворявшими в жизнь императорское правосудие. В их ведении было все, от порки до распятия – и, уж конечно, разнообразные штрафы и пени, пополняющие городскую казну. Без них он тут ничего не сможет сделать. Потому Аттилий заставил себя замолчать и стал ждать, пока они что-нибудь скажут. Время, подумал он. Я теряю впустую слишком много времени.

– Ну, – сказал Попидий через некоторое время, – пожалуй, я уже достаточно прожарился.

Он вздохнул и встал – призрачная фигура, окруженная клубами пара, – и протянул руку за полотенцем. Раб вставил факел обратно в подставку, опустился на колени перед своим хозяином и обмотал вокруг его бедер полосу ткани.

– Ну, ладно. Где там это письмо?

Попидий взял свиток и, неслышно ступая, направился в соседнюю комнату. Аттилий последовал за ним.

Бриттий лежал на спине, а молодой раб, очевидно, уже оказывал ему услуги иного рода, поскольку пенис чиновника налился кровью и уткнулся в низ жирного живота. Чиновник хлопнул раба по рукам и потянулся за полотенцем. Лицо его было ярко-красным. Он мрачно зыркнул на Аттилия.

– Попи, что это за тип?

– Новый акварий Августы. Преемник Экзомния. Приехал из Мизен.

Попидий сломал печать и развернул свиток. Попидию было немного за сорок, и он был красив – даже изящен. Темные волосы, убранные за аккуратные, небольшие уши, подчеркивали орлиный про-филь; кожа у него была белой и гладкой. Аттилий с отвращением решил, что эдил явно выщипывает волосы на теле.

Тут из калдариума подтянулись и остальные чиновники, разбрызгивая воду по черно-белому полу. Им явно не терпелось узнать, что же такое произошло. Стены тепидариума покрывали фрески с изображением сада, заключенные в деревянные рамки. В нише, на пьедестале в виде водяной нимфы, была установлена круглая мраморная чаша.

Бриттий приподнялся на локте.

– Попи, читай вслух. Что там такое? Гладкий лоб Попидия прорезала морщина.

– Это письмо от Плиния. «Именем императора Тита Цезаря Веспасиана Августа, властью, данной мне сенатом и римским народом...»

– Да пропусти ты всю эту болтовню! – не выдержал Бриттий. – Переходи к делу!

Он потер большой и указательный пальцы, изображая, будто считает деньги.

– Зачем он явился?

– Похоже, на акведуке произошла авария, где-то в районе Везувия. Все города западнее Нолы остались без воды. Он пишет, что хочет, чтобы мы – то есть он нам приказывает, – чтобы мы немедленно силами города Помпеи предоставили необходимое количество людей и материалов для починки Аквы Августы, каковое поручено Марку Аттилию Приму, акварию из имперского управления акведуков.

– Что, вправду? А позвольте поинтересоваться, кто будет платить по счетам?

– Этого он не пишет.

Тут в их разговор вклинился Аттилий.

– Деньги значения не имеют. Уверяю вас: смотритель водопроводов возместит вам все затраты.

– Да неужто? Ты обладаешь достаточными полномочиями, чтобы брать на себя такое обязательство?

Аттилий заколебался.

– Я даю слово.

– Слово? Твое слово в казну не положишь.

– А вы гляньте на дело еще и с другой стороны, – сказал еще один чиновник, лет двадцати пяти, мускулистый и хорошо сложенный – только голова у него была непропорционально маленькая. Он повернул кран над каменной чашей, и оттуда хлынула вода. – У нас тут все в порядке. Так при чем тут мы, собственно? Тебе нужны люди и материалы? Отправляйся в те города, которые остались без воды. Поезжай в Нолу. Мы тут купаемся в воде! Гляди!

Он отвернул кран еще сильнее и оставил воду течь.

– А кроме того, – хитро произнес Бриттий, – это полезно для дел. Всякий обитатель окрестностей, который захочет принять ванну или напиться, придет сюда, в Помпеи. И кстати, сегодня праздник. А ты что скажешь, Голконий?

Самый старый из магистратов завернулся в полотенце, словно в тогу.

– Жрецы сочтут себя оскорбленными, если люди будут работать в праздничный день, – рассудительно провозгласил он. – Сегодня люди должны вести себя подобно нам – оставаться в кругу родственников и друзей и соблюдать установленные обряды. А потому я, при всем уважении к префекту Плинию, предлагаю сказать этому молодому человеку, чтобы он убирался отсюда.

Бриттий разразился хохотом и в восторге заколо-тил по краю стола. Попидий улыбнулся и свернул папирус.

– Думаю, акварий, ты получил ответ. Приходи завтра, и мы подумаем, что тут можно сделать.

Он попытался отдать письмо инженеру, но Аттилий обошел его и решительно закрыл кран. Чиновники, с которых капала вода – его вода! – являли собою омерзительное зрелище, в особенности Бриттий: его пенис утратил эрекцию и улегся на жирные колени. В комнате было отвратительно жарко. Аттилий вытер лицо ладонью.

– А теперь послушайте меня, почтенные. С сегодняшней полночи Помпеи тоже останутся без воды. Ее отведут в акведук Беневентума, чтобы мы могли войти в туннель и починить его. Я уже отправил своих людей в горы, чтобы они перекрыли воду.

Послышался гневный ропот. Инженер вскинул руку.

– Интересы всех римских граждан, живущих на берегах залива, требуют сотрудничества. Не так ли? – Он посмотрел на Куспия. – Да, конечно, я могу отправиться за помощью в Нолу. Но тогда мы потеряем лишний день – как минимум. И этот лишний день вы тоже будете без воды, как и они.

– Да, но тут есть некоторое отличие, – заметил Куспий. – Мы предупреждены. Кстати, Попидий, неплохая идея. Мы можем выпустить воззвание и предложить нашим гражданам наполнить водой все емкости, какие только у них имеются. Таким образом, мы окажемся единственным городом, у которого имеется запас воды.

– Мы даже можем продавать ее, – изрек Бриттий. – И чем дольше протянется это безводье, тем лучше на этом можно заработать.

– Вода не ваша, чтобы вы ею торговали! – Аттилий лишь с трудом сдержал вспышку гнева. – Если вы откажетесь помочь мне, то клянусь: первое, что я сделаю после починки главного водовода, это позабочусь, чтобы ответвление, ведущее в Помпеи, было перекрыто!

На самом деле его полномочий не хватило бы, чтобы исполнить эту угрозу, но акварий плюнул на все и ткнул Куспия пальцем в грудь.

– И я вызову из Рима специального уполномоченного, чтобы он расследовал этот случай злоупотребления имперским акведуком! Я заставлю вас заплатить за каждую лишнюю чашку воды, которую вы присвоили сверх причитающейся вам части!

– Что за наглость! – вскричал Бриттий.

– Он ко мне прикоснулся! – возмутился Куспий. – Все это видели? Этот кусок дерьма посмел ко мне притронуться!

Он выпятил подбородок и шагнул к Аттилию, явно намереваясь ударить его. Аттилий и сам уже дозрел для драки, хотя это и было бы губительным – и для него самого, и для порученного ему дела. Но тут занавески распахнулись, и в дверном проеме возник еще один человек. Судя по всему, он уже некоторое время стоял в коридоре, прислушиваясь к их разговору.

Аттилий встречался с ним лишь однажды, но этот человек был из тех, кого так просто не забудешь. Нумерий Попидий Амплиат.

После того как Аттилий оправился от первого потрясения этой встречи, сильнее всего его поразило, насколько уважительно отнеслись к Амплиату чиновники. Даже Бриттий и тот спустил пухлыеноги со стола и выпрямился, как будто это было непочтительно – лежать в присутствии этого бывшего раба. Амплиат успокаивающе положил руку Куспию на плечо, прошептал несколько слов на ухо, подмигнул и взъерошил ему волосы. И все это – не отрывая взгляда от Аттилия.

Инженер вспомнил окровавленные останки раба, извлеченного из бассейна с муренами, и исполосованную спину старухи-рабыни.

– И что все это значит, господа? – Амплиат внезапно усмехнулся и указал на Аттилия. – Спорить в бане, да еще во время религиозного праздника? Экое безобразие! И кто вас только всех воспитывал?

– Это новый акварий нашего акведука, – сказал Попидий.

– Я знаком с Марком Аттилием. Мы уже встречались. Ведь верно, акварий? Можно я взгляну?

Амплиат забрал у Попидия письмо Плиния и быстро просмотрел его, потом снова перевел взгляд на Аттилия. Нувориш был облачен в тунику с золотой каймой; волосы его блестели, и от него исходил все тот же запах дорогих притираний, что и накануне.

– Что же ты намерен делать?

– Пройти вдоль здешнего ответвления до места его соединения с главным водоводом Августы, потом двигаться по нему в сторону Нолы. И так до тех пор, пока мы не выясним, где произошел прорыв.

– И что тебе для этого нужно?

– Я пока точно не знаю. – Аттилий заколебался. Появление Амплиата привело его в замешательство. – Известь. Путеоланум. Кирпичи. Строительный лес. Факелы. Люди.

– И сколько всего этого нужно?

– Для начала – амфор шесть извести. Дюжина корзин путеоланума. Пять сотен кирпичей. Доски, общей длиной шагов пятьдесят. Факелов – сколько сможете выделить. Чем больше, тем лучше. Десять крепких работников. Возможно, всего этого понадобится меньше, а возможно – больше. Все зависит от того, насколько сильно поврежден акведук.

– А как скоро ты это узнаешь?

– Один из моих людей после полудня должен вернуться с докладом.

Амплиат кивнул.

– Ну что ж, почтеннейшие, если вас интересует мое мнение, я бы сказал, что мы должны помочь акварию всем, что в наших силах. Никто не скажет, что древняя колония Помпеи осталась глуха к воззванию, исходящему от императора. А кроме того, у меня в Мизенах рыбные садки, поглощающие воду в таких же количествах, в каких Бриттий поглощает вино. Я желаю, чтобы акведук заработал как можно скорее. Итак, что скажете?

Магистраты неуверенно переглянулись. В конце концов Попидий сказал:

– Возможно, мы чересчур поторопились... Один лишь Куспий рискнул выказать неповиновение.

– А я по-прежнему думаю, что этим должна заниматься Нола...

– Тогда решено, – оборвал его Амплиат. – Марк Аттилий, я могу предоставить тебе все, что нужно для твоей работы. Только будь так любезен, подожди немного снаружи.

Он обернулся и крикнул управителю:

– Скутарий! Принеси акварию его сандалии! Остальные присутствующие не сказали Аттилиюни слова, и вообще старались на него не смотреть. Они напоминали сейчас непослушных мальчишек, которых их наставник застал за дракой.

Инженер забрал свои сандалии и вышел через тепидариум в полутемный коридор. Занавески за ним быстро задернулись. Аттилий прислонился к стене, чтобы обуться – и попытаться послушать, о чем же там будет идти речь, но так ничего и не услышал. Со стороны атриума послышался всплеск, как будто кто-то нырнул в бассейн. Это напомнило Аттилию, что в доме по случаю праздничного дня полно народу. Его могли поймать за подслушиванием, и акварий решил не рисковать. Он отдернул вторую штору и вышел в залитый солнцем атриум. Вода в бассейне, потревоженная ныряльщиком, все еще слегка колыхалась. Жены магистратов продолжали сплетничать, но теперь к ним присоединилась немодно одетая женщина средних лет. Она скромно сидела в сторонке, сложив руки на коленях. Мимо них прошли двое рабов с подносами, заставленными тарелками. Откуда-то пахло едой. В доме явно шли приготовления к пиршеству.

Тут Аттилий краем глаза заметил какое-то темное пятно под водой. Мгновение спустя пловец вынырнул на поверхность, и у аквария вырвалось:

– Корелия Амплиата!

Девушка его не услышала. Она встряхнула головой, откинула черные волосы с глаз и собрала их на затылке. Корелия, не зная, что за ней наблюдают, запрокинула голову и подставила бледное лицо солнцу.

– Корелия! – шепотом позвал инженер, не желая привлекать внимание прочих женщин, и на этот раз девушка обернулась. Ей потребовалось несколь-ко мгновений, чтобы разглядеть его – мешало светящее в глаза солнце, – но как только Корелия его увидела, она тут же направилась в его сторону. Девушка была одета в сорочку из тонкой ткани, длиной по колено. Выходя из бассейна, она прикрыла одной рукой грудь, другой – низ живота, словно Венера, поднимающаяся из волн. Аттилий же прошел сквозь таблиниум, мимо погребальных масок клана Попидиев; изображения мертвых были соединены между собою красными лентами, показывающими, кто с кем состоит в родстве. Паутина власти, тянущаяся через поколения.

– Акварий, – прошипела Корелия, – тебе нельзя здесь находиться!

Она поднялась на ступеньки, ведущие в бассейн.

– Уходи сейчас же! Мой отец здесь, и если он увидит тебя...

– Поздно. Мы уже встретились.

Но все-таки Аттилий немного отступил, так, чтобы не попадаться на глаза женщинам, сидящим на другом краю бассейна. Он подумал, что ему следует отвернуться, что вежливость этого требует – но не мог оторвать взгляда от девушки.

– Что ты здесь делаешь?

– Что я здесь делаю? – Корелия посмотрела на него, как на полного недоумка. – А где мне еще быть? Этот дом принадлежит моему отцу.

До Аттилия сперва не дошло, что она имеет в виду.

– Но мне сказали, что тут живет Луций Попидий...

– Да, живет.

– Но... – пробормотал сбитый с толку Аттилий.

– Мы должны пожениться, – спокойно произ-несла Корелия и пожала плечами, и в этом движении было столько безнадежности и тоски, что внезапно Аттилий все понял: и внезапное появление Амплиата во внутренних покоях, и то почтение, которое выказывал ему Попидий, и готовность, с которой остальные чиновники подчинились бывшему рабу. Амплиату как-то удалось перекупить крышу над головой у Попидия, и теперь он вознамерился на полную катушку использовать свое право собственности, выдав дочь за своего бывшего хозяина. При мысли о том, что этот стареющий повеса будет делить ложе с Корелией, Аттилия охватил гнев – хоть он и старался убедить себя, что это не его дело.