Текст книги "Путь наименьшего сопротивления"

Автор книги: Роберт Фритц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 4
Созидание

Уроки гетто

Недавно я ехал из нью-йоркского аэропорта на Манхэттен. Маршрут пролег через места, где я когда-то жил: восточную часть Гарлема. Я переехал туда после того, как защитил магистерскую диссертацию в Бостонской консерватории. Какой это был контраст: утонченный Бостон и «не обремененный культурой» Восточный Гарлем! У многих из нас есть дар избирательной памяти. Мы помним гораздо больше хорошего, чем плохого (впрочем, у моей бабушки было наоборот). И вот, глядя на знакомые места, я погрузился в прекрасные воспоминания о днях, прожитых в гетто. Внезапно кое-что вернуло меня в настоящее: я увидел прекрасный образчик местного искусства – граффити. Жанр появился много лет назад, а у его истоков был немотивированный вандализм. Когда я жил в Восточном Гарлеме, граффити еще не стали видом искусства. Чаще подростки расписывали стены, чтобы выразить ненависть к миру. Иногда в ком-то просыпались романтические наклонности, и на стенах появлялось что-то вроде «Хосе любит Джуди».

Со временем надписи сделались более затейливыми, а юные живописцы начали соревноваться друг с другом. Избытки молодой энергии теперь выплескивались в росписях, а не в драках «стенка на стенку». Художественные формы становились крупнее и смелее. Цвета были яркими, а город превратился в холст. По ночам художники крались вдоль улиц и расписывали любую поверхность. Чистые стены быстро закончились, и тогда они нашли прекрасный символ своего искусства: серые и бездушные вагоны метро – собственность общества, которому они себя противопоставили. Авторы граффити по ночам прорывались в депо и расписывали поезда. Затем транспортное управление несло их творчество в массы, устраивало им показ на весь город. Они стали учиться друг у друга, и мастерство их совершенствовалось. Власти забеспокоились и поставили вооруженную охрану вокруг городских депо. Но к этому времени граффити заметили в мире серьезного искусства. Арт-дилеры стали разыскивать лучших уличных художников. У них появилась возможность рисовать на настоящем холсте. Мода на граффити возникла в одночасье – и так же стремительно прошла.

Хоть официальный успех был недолгим, художники продолжали экспериментировать. Появилось новое поколение, которое обеспечило развитие жанра. Спустя еще несколько лет власти Токио пригласят лучших авторов граффити в Японию, чтобы они расписали поезда в столичном метро. Поразительная история, правда? Если бы 25 лет назад кто-нибудь сказал мне, что «культурно обделенные» гарлемские подростки прогремят на весь мир не как отпетые бандиты, а как художники, танцоры (вспомним брейк-данс) и поэты (рэперы), – я решил бы, что этот человек сошел с ума. А в тот день, когда я ехал в такси через Восточный Гарлем, мое внимание привлекла новая фаза в эволюции граффити. В цветовой гамме появилась пастель. Раньше краски были кричащие, резкие. Теперь им на смену пришли мягкие, полупрозрачные тона со сложными переходами. Где-то там, в городских каменных джунглях, юный художник ищет новые цветовые решения – экспериментирует с акриловыми красками: нежно-сиреневой, лазурно-голубой. Смешивает, сочетает противоположные тона, чтобы создать иллюзию глубины и многомерности. И я думаю: может быть, еще не все потеряно для нашей цивилизации?

Мне видится здесь важный урок. Отчасти он касается силы духа. Нас приучили думать, что обстоятельства влияют на способность к самовыражению и что исследовать грани бытия можно лишь при благоприятных условиях. Но будь это верно – разве смогла бы враждебная действительность гетто породить такую творческую мощь? Почему тогда именно отсюда, а не из святилищ «высокой» академической культуры произросла новая мысль, движимая лучшим, что есть в человеке? Быть может, наша сущность – это натура творца, который может создать новую жизнь в любых обстоятельствах?

Творчество не зависит от обстановки

Творчество отличается от реакции на обстоятельства. Процесс созидания запускает не житейская ситуация, а творческий замысел. Многие уверены, что для творчества нужна культурная среда, «правильная» обстановка, способствующая созиданию. Очень показательна корпоративная мода на «инженерию рабочего места», которая якобы должна раскрыть творческий потенциал сотрудников. Но ведь экскурс в историю искусств показывает: человек созидает в любых обстоятельствах – от располагающих до тяжелых.

Если вы задумались о том, что хотели бы сделать из своей жизни, знайте: ваша нынешняя ситуация не влияет на результаты, которых вы мечтаете достичь. Жизненные обстоятельства не сковывают вас, даже если вы в них безнадежно увязли. Поскольку творчество непохоже на подчинительно-противительную ориентацию, вам может показаться нелепой мысль об ином восприятии жизни. Не исключено, что вы читаете эти строки и думаете: вот очередная порция разглагольствований насчет нового начала. Или же полагаете, что созидание – удел гениев, а творческий процесс возможен лишь в музыке, живописи, поэзии или кинематографе.

Да, в искусстве творческий процесс находит очевидное выражение, но он не ограничивается миром искусства. К любой мечте можно подойти творчески. Художественное созидание необязательно отделять от созидания в жизни. Более того, искусство – прекрасная площадка для обучения приемам творчества. Полезно поучиться азам творческой деятельности у практиков, которые занимаются ею с полной отдачей.

Пабло Казальс[5]5
  Пабло Казальс-и-Дефильо (1876–1973) – каталонский виолончелист, дирижер, композитор, музыкальный и общественный деятель. Прим. ред.


[Закрыть], один из величайших виолончелистов нашей эпохи, не ограничивал свои представления о творчестве музыкой:

Я всегда считал физический труд в высшей степени творческим и с уважением – даже благоговением – смотрел на людей, которые работают руками. Мне кажется, они такие же творцы, как любой скрипач или художник.

А психолог Карл Роджерс[6]6
  Карл Рэнсом Роджерс (1902–1987) – американский психолог, один из создателей и лидеров гуманистической психологии. Прим. ред.


[Закрыть] писал так:

Когда ребенок придумывает новую игру, когда Эйнштейн формулирует теорию относительности, когда домохозяйка изобретает новую подливку к мясу, когда начинающий прозаик пишет свой первый роман – все это, по сути, творческие деяния, и я не вижу смысла делить их на творчество высшего и низшего сорта.

Человеку, не владеющему осознанными навыками творения, кажется, что творчество – продукт подсознания или наития. Поэтому желание созидать выливается в поиск некой формулы, которая пробудит тайные силы. Помните сказку про слона Джамбо? Мышь убедила слона, что он сможет взлететь при помощи «волшебного» пера. Джамбо взял перо и действительно взлетел. Но однажды он потерял свой талисман и решил, что умение летать тоже утрачено. Тогда мышка созналась, что пошутила над ним и что летать Джамбо выучился сам. Так он узнал, что может летать безо всяких перьев.

Многие теории, описывающие творческий процесс, похожи на «волшебное» перышко Джамбо. Они приписывают способность сотворить то, что вам нужно, какому-нибудь талисману. Первобытные племена, живущие в джунглях, считают пролетевший самолет чудесным знамением. Самолеты для них – если не боги, то колесницы богов. Неизвестное часто кажется непостижимым. Из-за нехватки информации творчество воспринимается как дело мистическое – точно так же обитателям джунглей не хватает познаний в области современной авиации. В действительности созидание – это навык, который можно приобрести и развить, как любой другой: упорными тренировками. Чтобы стать творцом, надо регулярно творить.

Шаги

Творческий процесс несложно разложить на шаги, но из них не получится универсального алгоритма. Каждый шаг просто отображает некий тип, образ действия. У процесса созидания есть разные фазы, и для них нужны разные умения. Возможно, некоторые навыки у вас есть, а другие могут даваться нелегко. Каждый творческий проект уникален, и, хотя ваши способности со временем разовьются, вам всякий раз нужно будет искать новые решения. В этой главе я опишу основные шаги любого созидателя, а затем поговорим о них подробнее. Считайте, что я предлагаю взгляд на творчество изнутри, а не рецепт, который надо в точности соблюдать.

1. Представьте себе итог, которого хотите добиться. Созидатели начинают с конца. Вначале у них возникает замысел. Иногда это просто абрис, а иногда – нечто конкретное. Прежде чем приступать к созиданию, нужно уяснить, что ты хочешь принести в мир. Концепция может быть ясна, а может оформиться в виде наброска. Многие творцы любят импровизировать, потому начинают с идеи. Художник может не представлять себе финальную версию картины, но у него всегда есть замысел, который позволяет править нарисованное. Но есть художники, которые до деталей продумывают полотно и лишь затем берутся за кисть. Джорджия О’Киф[7]7
  Джорджия Тотто О’Киф (1887–1986) – американская художница. Прим. ред.


[Закрыть] говорила: «Я начинаю работу, только когда мне все уже ясно. Пробовала по-другому, но лишь зря переводила краску и холст. Уже столько холстов испортила понапрасну, что больше не хочу».

Понять, что тебе нужно, – тоже искусство. Система образования не учит разбираться, чего мы хотим от жизни. Нас натаскивают на выбор «правильного варианта» из ограниченных возможностей, которые предлагает жизнь (в такой ее трактовке). Этот скудный ассортимент имеет мало общего с нашими подлинными стремлениями, и многие начинают сомневаться в своих желаниях. Трудно испытывать энтузиазм по поводу небогатого выбора, но если запустить собственный творческий процесс, думать о результате гораздо интереснее.

2. Определите, что уже сделано. Рисуя картину, художник должен понимать, сколько он уже сделал и на какой стадии его работа. Это очень важно. Если он не отдает себе отчета в том, что успел создать, то не может добавлять новые мазки или менять нарисованное. Сознавать, на какой ты стадии, – тоже искусство. Это не так просто, ведь мы воспринимаем действительность субъективно. Кто-то видит все в розовом свете, кто-то замечает только худшее, а кто-то склонен «занижать планку». Один из самых важных навыков творца – умение объективно воспринимать свою работу. На любом философском факультете вам скажут, что объективное восприятие действительности невозможно. Однако в тех же университетах, только на факультетах искусств, студентов учат рисовать с натуры. У них развивают, во-первых, умение смотреть и видеть, а во-вторых, умение отображать увиденное. И хотя у каждого студента-искусствоведа своя манера рисунка, каждый студент-философ сможет узнать модель, взглянув на любой из ее портретов.

Студентов консерватории учат на слух распознавать ритмы, аккорды и паузы. Это называется «натренировать ухо». Здесь тоже речь идет о навыке, позволяющем адекватно оценивать и отображать действительность. Когда студент делает нотную запись музыки, которую прослушал, он ничего не «интерпретирует». Если все распознано и записано верно, он получает «отлично», а если неправильно – оценку хуже. Так начинающие музыканты узнают, каким точным должно быть восприятие музыки. Их тоже обучают объективному подходу к действительности. Вот и вам нужно этому научиться. Многим приходится привыкать к реальности. Первый опыт может вызвать странные ощущения. Если вы привыкли решать проблемы, вам захочется принять меры, чтобы вернуть себе чувство равновесия. Чаще всего люди добиваются этого, «подправляя» восприятие реальности. Можно лгать себе, придумывать объяснения. Но по мере того как учишься созиданию, приобретаешь способность говорить себе правду. Хороша она, плоха или тебе безразлична – ты хочешь ее знать.

3. Действуйте. Как только вы поймете, чего хотите добиться, и определите, что у вас уже есть, переходите к действию. Но как действовать? Ведь созидание – изобретение новых правил, а не игра по существующим. Система образования учит нас играть по чужим правилам, и мало кто умеет придумывать собственные. Изобретать что-то свое – еще один навык, который можно приобрести и развить. Когда вы делаете шаг, чтобы воплотить в жизнь идею, он может оказаться успешным или неуспешным. В первом случае его можно повторить – или не повторять. Иногда полезно продолжить в том же духе. Иногда это бесполезно. Вы поймете, что делать, отслеживая стадии работы и оценивая их близость к желаемому результату. Созидание само по себе учеба: мы узнаем, что работает, а что нет. Главная сила творца в том, что он умеет экспериментировать и оценивать эксперименты. Вы не всегда будете действовать методом проб и ошибок. Изобретая способы воплотить замысел, вы начнете чувствовать, что сработает лучше всего. Созидатель, как правило, добивается экономии художественных средств. Это приходит со временем и опытом.

Некоторые действия приведут вас прямо к цели, но большинство не приведет. Искусство как раз и состоит в умении править сделанное. Нас часто учат, что надо сразу попасть в яблочко или – хуже того – что надо сделать идеально или не делать вовсе. Из-за такого настроя многие не умеют исправлять ошибки, а человек чувствует желание все бросить, если обстоятельства покажутся неблагоприятными. При этом находятся советчики, которые уговаривают «не бросать все на полпути» и развивать в себе «силу воли и упорство». Но одним внушением не поможешь. Если не научиться править сделанное, «развивать силу воли» – все равно что биться головой о стену. Когда попытки довести дело до конца безуспешны, путь наименьшего сопротивления – сдаться. Возможно, вы считаете свою манеру бросать начатое на полдороге дефектом характера. Не исключено, что вы ошибаетесь. Сила воли и решимость все же не главное в творческом процессе. Гораздо важнее уметь учиться на собственном опыте.

4. Определите для себя ритм творческого процесса. У созидательного процесса есть три фазы: зарождение, осмысление и претворение. Зарождение идеи сопровождается радостью и чувством новизны. Отчасти всплеск энергии вызван непривычностью нового рода занятий. Осмысление – наименее очевидная часть процесса, здесь чувство окрыленности притупляется. В центре внимания уже не внутреннее действие, не замысел, а внешнее действие – его осуществление. На этой стадии вы сживаетесь с идеей, она становится вашей неотъемлемой частью. Именно отсюда берется сила, которую можно использовать, чтобы экспериментировать. Первый восторг проходит, но эта новая, спокойная сила помогает материализовать ваш замысел.

Претворение – последний этап. Оно сопровождается примерно тем же выплеском энергии, что и зарождение идеи, но теперь эта энергия направлена на результат. На этом этапе вы не только используете внутренние резервы, чтобы довести дело до конца, но и набираетесь сил для следующего творения. Иными словами, эта стадия подводит вас к новому замыслу.

5. Не останавливайтесь на достигнутом. Многие теории творчества внушают нам, что «новичкам везет». Профессиональные созидатели верят не в удачу, а в эволюцию. Творческий процесс не просто приносит желаемые результаты – он содержит в себе потенциал роста. Как вы думаете, у кого больше шансов создать то, что он замыслил, – у мастера или у новичка? Бывает, конечно, что начинающий писатель сразу создает великий роман. Но это скорее исключение. Даже Моцарт – возможно, самый одаренный композитор всех времен – развивался и рос в своем творчестве. Музыка, которую он сочинял в 30 лет, совершеннее той, что он создал в 20 или ранее. Чем больше он писал, тем выше было мастерство. Опыт придал ему «ускорение», характерное для творческого процесса. Если сегодня вы начнете создавать то, что вам хочется, через десять лет добиваться нужных итогов будет легче. Каждое творение добавляет опыта и позволяет лучше узнавать свои силы. Способность вообразить желаемое и претворить его в жизнь прирастает сама собой.

Глава 5
Курс на творчество

Структура творческого процесса

Конфигурация творческого процесса отличается от установки, в рамках которой мы пользуемся обстоятельствами или боремся с ними. Его структура предполагает не колебания, а законченное движение. Образ жизни зависит от того, чему вы уделяете больше времени. У многих из нас жизнь вращается вокруг обстоятельств. У других – подчинена тому, что они хотели бы создать. Две эти системы координат различаются. В первом случае вы – заложник обстоятельств. Во втором – созидательная сила своей жизни, а обстоятельства – ресурс, который вы используете, чтобы творить. Переход от подчинительно-противительной ориентации к режиму созидания и прост, и труден. Знакомство с творческим процессом может помочь, но переход все равно не будет постепенным. Пока живешь в рамках подчинительно-противительной ориентации, кажется, что вырваться из них тяжело. Но при взгляде из мира творчества понимаешь, что ничего естественнее и быть не может.

В режиме творчества

Жизнь созидателя – уникальный опыт. Тут сама действительность выглядит иначе. Это даже не другой контекст, это жизнь в другой вселенной. Человек подчинительно-противительного склада живет словно в лабиринте. Внешние обстоятельства – его стены. Жизнь – путь по коридору меж этих стен. Кто-то чувствует себя спокойно, шагая проторенной дорогой. Кто-то всякий раз упирается в новый тупик, удивляется и злится. Но при любом раскладе выбор ограничен. Нередко это выбор меньшего из зол. Для человека творческого жизнь, как правило, интересна и притягательна. Созидатель не просто делает то, к чему лежит душа, – у него иной уровень взаимодействия с миром. В его жизни всегда может произойти нечто не случавшееся до сих пор.

Не нужно думать, что жизнь созидателя – сплошь счастье и восторг. Творцы испытывают и уныние, и бессилие, и усталость – а также радость, надежду и упоение. Люди подчинительно-противительного склада нередко избегают сильных эмоций. Однако, по иронии, эмоции часто оказываются в центре их жизни. Они используют их как своего рода барометр, измеряющий силу их реакции на обстоятельства. Из-за этого они питают ложную надежду, что внешняя ситуация изменится и «освободит» их от невзгод. В конце концов, если одни обстоятельства вызывают у нас печаль, значит другие могут нас «осчастливить». Если так считать, жизнь превратится в погоню за «правильной» обстановкой: «правильной» работой, «правильными» отношениями, «правильной» целью и так далее. Созидатели же понимают, что душевное состояние – не обязательно продукт внешних обстоятельств. Даже в отчаянном положении можно испытывать радость, а в час триумфа изнывать от сомнений. Да, эмоции переменчивы. Но жизнь созидателей не вращается вокруг эмоций – они могут творить как в минуту отчаяния, так и в самый счастливый день своей жизни.

Творческий дух

Что движет созидателем? Желание увидеть свое творение, ведь он творит ради того, чтобы произвести на свет нечто новое. Не для похвалы, не для того, чтобы поведать о себе миру, – а просто «чтобы было». Поэт Роберт Фрост точно сформулировал суть творческого подхода: «Все великие произведения на свете создаются ради них самих». Если у вас есть дети, то вы, вероятно, уже усвоили этот принцип. Мы любим ребенка за то, что он – это он, а не за то, что он продолжение нашей личности или ходячая реклама наших воспитательских талантов. У ребенка своя жизнь, а родительская любовь столь сильна, чтобы заботиться о нем, пока не повзрослеет. Нечто похожее испытывают созидатели. Их произведения – это их дети. Они доводят произведение до зрелости, чтобы оно могло жить самостоятельно. Творец осознает: вы не то, что вы создаете, и когда отделяешь себя от своих произведений, понимаешь: в основе творчества всегда лежит любовь – мы любим свое творение, чтобы привести его в мир.

Еще в консерватории, студентом, я примкнул к местному католическому сообществу. Сам я не был католиком, но подружился со священником, который вел дискуссии. В те годы я гордился своими агностическими взглядами и затевал споры о наличии высшей силы. Священник хорошо знал труды Фомы Аквинского и убедительно рассуждал о Боге как первопричине. Но однажды он, как мне показалось, допустил сбой в логике. Он сказал:

– Господь создал мир по любви.

– Стойте-стойте, – перебил я. – Из чего это следует?

После долгого и туманного объяснения он наконец сдался:

– Это вопрос веры.

Меня такой ответ не устроил. Вера – щит, за которым прячутся, когда нет аргументов. Но почему-то эта мысль: что Бог создал мир по любви – запала мне в голову. Много лет спустя, сочиняя одну вещицу, я вдруг понял, что имел в виду священник. Я бился над своей мелодией, потому что любил ее и хотел, чтобы она появилась на свет. Если бы мой друг священник лучше понимал законы творчества, ему легко было бы донести до меня глубину своей мысли. Ведь я уже тогда был композитором и успел кое-что узнать о созидании. Стоило лишь задать мне вопрос: «А почему ты пишешь музыку?» – и я бы понял его точку зрения! Но моего друга учили «принимать правильные меры» и должным образом реагировать на обстоятельства. Вот он и считал, что в такой ситуации надо излагать религиозную доктрину. Я ничуть его не упрекаю. Он делал все, что мог, в своей системе координат. И его слова запали мне в душу надолго – до тех пор, пока я не смог их понять. За них я очень ему благодарен. Эту историю я рассказал не для того, чтобы вы уверовали в религиозное учение. Просто в ней я вижу пример того, как сложно объяснить суть творчества, находясь в подчинительно-противительной системе координат.

Конечно же, мастера-созидатели приходят из разных культур и традиций. Творчество – не прерогатива одной религии, нации, фракции, касты (или какие там еще вывески люди вешают на себя). Если вы – как большинство из нас – росли и воспитывались в рамках подчинительно-противительной ориентации, вам вряд ли часто доводилось сделать что-то из любви к замыслу. Мало кто постоянно занимается любимым делом. Для большинства делать то, что любишь, – роскошь, а не образ жизни. К тому же многие путают любовь и развлечение. Хобби, отпуск – это развлечения. Да, вы любите свое хобби, но что оно для вас? Дело всей жизни или возможность отдохнуть от нелюбимой работы? Увы, жизнь многих наполнена неприятными обязанностями, которые не могут служить пищей для души, хотя и кормят тело.

Люди, которым нечего любить, часто становятся циниками. Дело не в том, что они неспособны на любовь, – просто у них нет опыта созидания. Возможно, интерес, который они проявляли к жизни, был кем-то подавлен. Теперь они делают все, чтобы их не сочли «дурачками-энтузиастами». Они не доверяют тем, кто увлеченно относится к жизни, потому что такой подход не укладывается в рамки их опыта. Им трудно вложить во что-то всю душу: ведь ни одно дело не кажется им настолько важным. Эти люди страдают отсутствием «аппетита к жизни». Они живут по инерции, как в стихотворении Роберта Фроста «Смерть поденщика»:

Не на что оглянуться с гордостью, нечего ждать с надеждой. Разницы нет между теперь, потом, никогда и прежде.

Посоветуйте такому человеку найти то, что можно любить, – и он не сумеет выполнить ваш совет. Только когда начинаешь творить ради самого творения, понимаешь, что такое жизнь созидателя. В ней нет трюков, приемов, «верных реакций», корыстных мотивов – только любовь к творению.