Текст книги "Эридан (ЛП)"

Автор книги: Роберт Франклин Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Он потрогал свое лицо. Оно оказалось заросшим по меньшей мере трехдневной щетиной. Он взобрался внутрь Сэма, пробрался в каюту, извлек из шкафчика крем для бритья, бритву и побрился над маленькой раковиной. Хотя в каюте имелся душ с водостоком и шторками, которые, будучи сдвинутыми, защищали от брызг остальную часть жилого отсека, а датчик воды демонстрировал, что бак для воды у Сэма был заполнен более чем наполовину, Карпентер решил, что тратить воду из бака было бы неразумно. В любом случае, в этом не было необходимости, так как он мог выкупаться в ручье.

Карпентер достал из шкафчика кусок мыла, большое полотенце, выбрался из ящерохода и направился к подземному ручью. Вода выглядела холодной. И она была холодной – потрясающе холодной. Он не хотел намочить сережки-говорешки и повязку на своей руке, и ему удалось сохранить их сухими, правда, с большим трудом. Потом он стал растирать себя полотенцем до тех пор, пока не согрелся, а затем натянул одежду. Он почувствовал себя на миллион долларов.

К этому времени Скип уже встал. Дидри еще крепко спала.

– О Боже! – воскликнул мальчик, увидев Карпентера. – Вы разгуливаете по пещере! И вы побрились!

– Сколько мы здесь уже обитаем, Скип?

– Сегодня четвертый день.

– Я думаю, пора бы мне уже подняться с кровати и начать ходить.

– Я разбужу Дидри, чтобы она смогла приготовить завтрак.

– Не надо, пусть она поспит.

– Тогда я приготовлю завтрак, хотя из меня повар не очень. Я хотел бы готовить, как Хаксли.

– Хаксли?

Скип показал на галерею. – Он старик, который давным-давно живет в скале.

– Там кто-то живет, и ты ничего не сказал мне?

– У меня – у меня просто не было времени сказать вам, правда, мистер Карпентер.

– Ребята, вы не должны шляться где попало и связываться с незнакомыми людьми!

– Да он совсем безобидный, мистер Карпентер. Он один из колонистов. Когда все улетели обратно, он остался. Он говорит, что сыт по горло Большим Марсом, да и всей планетой, если на то пошло, и никогда туда вернется. Он хочет встретиться с вами.

– Почему он тогда не показывается?

– Он очень осторожный. Я думаю, он боится людей, потому что много лет жил в одиночестве.

Дидри проснулась и сидела в своей кровати. Затем она откинула накрывавшее ее одеяло и просунула ноги в ботинки. – Засоня! – сказал Скип.

Она встала и посмотрела своими похожими на осенние астры глазами Карпентеру в лицо. – Доброе утро, мистер Карпентер.

– Доброе утро, крошка.

Скип вытаращил глаза на свою сестру. – Ага, в конце концов ты все-таки решила слезть со своего трона!

– Умолкни! – отозвалась Дидри.

– А я уж собрался готовить завтрак.

– Я сама приготовлю завтрак. Она посмотрела на Карпентера. – Я полагаю, вы не хотите куриного супа, не так ли, мистер Карпентер?

– Мне кажется, с куриным супом можно пока повременить. Я бы хотел кофе. И яиц.

– Ой. Я – я не знаю, как готовить кофе. Или яйца.

– Мне пойдет и какао, – сказал Карпентер. – Я покажу тебе, как его готовить, а заодно и как поджаривать яичницу.

Скип по-прежнему таращился на свою сестру. – Да-да, как раз самое время!

– А что ты хочешь на завтрак? – спросила его Дидри.

– То же самое, что и мистер Карпентер, – Скип глянул на Карпентера. – Совершенно не понимаю мою сестру.

– Женщины так загадочны, – ответил Карпентер.

Дидри направилась к дальней стене собора. – Куда она пошла, Скип?

– Она собиралась умыться. Пожалуй, мне бы тоже не помешало.

– Я думаю, неплохо было бы после завтрака навестить Хаксли.

– Вы считаете, у вас хватит сил, мистер Карпентер? Дорога довольно длинная. Он приходит к ручью за водой каждый день. Может, нам лучше дождаться его здесь?

– Полагаю, я смогу туда добраться, – ответил Карпентер. – По меньшей мере, попытаюсь.

Может быть, Хаксли и был безобидным, а может быть, и нет. Безобидный или нет, он был потенциальным кандидатом в окаменелые останки.

Глава 8

ДИДРИ НЕ ПОНРАВИЛАСЬ идея Карпентера отправиться в столь дальнее путешествие так скоро, и она сказала ему, что он должен подождать по крайней мере до следующего дня, прежде чем нанести визит Хаксли. Он рассмеялся и рассказал ей о том, как он выкупался в ручье и что теперь он отлично себя чувствует. Дидри пришла в ужас от этого известия. – Мистер Карпентер, вам нельзя так рисковать собой, потеряв столько крови! Это чудо, что вы не замерзли до смерти!

– Я – я, пожалуй, не подумал как следует, крошка.

Но Карпентер по-прежнему был полон решимости посетить Хаксли, и Дидри в конце концов уступила. Перед тем как отправиться в путь, он извлек пистолет из кобуры на двери Сэма и засунул его за ремень. “Это всего лишь тот самый случай, – подумал он, – когда двое детишек подружились с кем-то, о ком они совсем ничего не знали” Правда, он подозревал, что виноват в этом знакомстве был только Скип, поскольку Дидри вряд ли имела что-то общего с совершенно незнакомым человеком.

Она и Скип показывали дорогу. Карпентер, начав свой подъем по известковой лестнице, был не совсем уверен в себе. Хватит ли у него сил одолеть весь подъем? Дети поднимались медленно, и Дидри замедлила шаг настолько, что вскоре оказалась рядом с ним. Карпентер улыбнулся ей. – Я в порядке, крошка.

Тем не менее он обрадовался, когда они достигли галереи.

Она была вырублена столь тщательно, что напомнила ему галерею в оперном театре. Карпентеру никогда не доводилось бывать в оперном театре, но он был уверен, что галерея в нем должна выглядеть один в один как эта. Коридор, открывающийся у задней стены, был подобен входу, через который представители фешенебельного общества шествовали к своим роскошным местам.

Перед тем как они отправились в путь, он направил луч поискового прожектора Сэма вверх, но его свет едва достигал дальней задней части собора. Возможно, если бы он видел получше, он смог бы заметить трещины на стенах галереи, правда, тогда она потеряла бы свой изысканный вид.

Скип повернул в один из коридоров. Он прихватил с собой один из карманных фонариков, которые лежали в выдвижном ящике под панелью управления Сэма, и теперь включил его. Коридор был достаточно широким. Дидри продолжала держаться сбоку от Карпентера. – Пусть Скип ведет нас, – сказала она.

– Неужели ты не знаешь дорогу?

– Нет. Я никогда не ходила со Скипом к Хаксли. Но я видела его один раз, когда он приходил за водой.

Пол в коридоре с наклоном поднимался наверх. Наконец Скип дошел до Y-образного перекрестка и свернул на левую ветку. Дидри и Карпентер последовали за ним. Левый коридор также слегка поднимался наверх. Затем Скип свернул налево в другой коридор, потом свернул еще раз – в правый. Пол продолжал подниматься наверх, и Карпентер был уверен, что они находятся рядом с вершиной скалы – и далеко от ее отвесного склона.

Еще один поворот налево, еще один – направо; Карпентер старался запомнить маршрут. Он не хотел быть слишком беспомощным в этом месте. Немного времени спустя он заметил впереди свет – крохотную точку. По мере того, как точка увеличилась, она приобрела форму маленького квадрата. В конце концов выяснилось, чем она была – открытым смотровым окном в двери.

– Хаксли, – крикнул Скип, – я здесь! Я привел мистера Карпентера и мою сестру.

Он остановился прямо перед дверью. “Дверь стальная, – подумал Карпентер, – такая же, как двери в городе”. За смотровым окном появилось лицо: морщины, пара голубых глаз и всклокоченные седые волосы. Скип приподнялся на цыпочках, чтобы его лицо было видно через смотровое окно. Дверь медленно распахнулась вовнутрь; на нее упал свет из комнаты, и оказалось, что дверь, как и предполагал Карпентер, была стальной.

Однако гораздо интереснее Карпентеру была не дверь, а пожилой человек, открывший ее. Прежде всего, Хаксли был маленького роста, а годы сделали его еще меньше. Его волосы были расчесаны так же, как у Эйнштейна, либо не расчесаны вовсе. Впалые щеки свидетельствовали об отсутствии зубов, а кожа была серого цвета. Только тусклые голубые глаза оживляли лицо Хаксли, правда, их пустота портила общее впечатление. Карпентеру вспомнились мрачные глаза террористов. Быть может, годами ранее глаза Хаксли были такими же мрачными. Он был одет в оборванную тунику длиной до колен, которая была похожа на шкуру гадрозавра и, возможно, когда-то ей и была, и в комичную обувь, вырезанную из дерева.

– Входите, входите, – произнес он боязливым голосом. – Я дома.

– Я привел мистера Карпентера и мою сестру, – повторил Скип.

– Хорошо, хорошо.

Дом оказался большой комнатой с низким потолком, вырубленной в известковой скале. В центре располагался грубо сработанный деревянный стол, по бокам которого стояли три столь же грубо сработанных деревянных стула. Стоявший на столе яйцевидный фонарь испускал мягкий свет. В стене напротив входной двери была похожая дверь. В ней находилось зарешеченное окно, сквозь которое в комнату проникал серый свет пасмурного дня. На стене слева ярусами висели ряды деревянных полок, заставленных томами, похожими на папки-скоросшиватели. Вдоль стены напротив располагалась кухонная утварь: плита, деревянный буфет грубой работы и металлический бак. Бак был заполнен грязной посудой. Между буфетом и плитой находился сводчатый проход, который вел в другую комнату или, возможно, в уборную. В потолке был сдвижной люк, установленный на направляющих рельсах. Не исключено, что он закрывал световое окно, зарешеченное так же, как и окно в двери. Карпентер был уверен, что комната находилась чуть ниже уровня земли. Вероятно, к наружной двери сверху вниз вели ступеньки или, быть может, трап.

У кафедрального собора, кажущегося таким безопасным, все время была задняя дверь, хотя, конечно, вряд ли Хаксли когда-либо оставлял ее открытой. – Добро пожаловать в мое скромное жилище, – обратился он к Карпентеру.

Более подходящим прилагательным было бы слово ‘неопрятное’. Пол был покрыт слоем грязи толщиной в дюйм, а стену над плитой украшали разноцветные пятна. Комната благоухала, как старая помойка. Возможно, от Хаксли исходил такой же запах, но аромат помойки в комнате был столь крепок, что, если от хозяина и попахивало, это было незаметно.

– Дидри, – сказал Скип, – у тебя есть еще одна пара сережек-говорешек. Дай их Хаксли, чтобы он мог понимать мистера Карпентера.

Дидри передала Хаксли сережки-говорешки. После того как он приспособил их к своим ушам, Карпентер произнес: – Вы живете здесь с тех пор, как колонисты улетели?

– Да. С тех пор. – Хаксли указал на стол и стулья. – Пожалуйста, присаживайтесь, сэр.

Он подвел Карпентера к столу. Карпентер выбрал стул, выглядевший немного почище остальных, Скип уселся на другой, а Хаксли выбрал стул рядом с Карпентером. Дидри пришлось стоять, но она, похоже, ничего не имела против.

– Скип говорил мне, что вы из будущего, – продолжил Хаксли.

– Далекого будущего,

– Он говорил о семидесяти четырех миллионах лет. Я не поверил ему, но теперь я верю. Я вижу, что вы не марсианин, и вряд ли Кью собираются засеять эту планету гораздо раньше этого времени.

– Как вы определили, что я не марсианин?

– Это вполне очевидно, хотя физически вы идентичны нам.

– Вы предполагали, что Кью собираются засеять Землю. Такими же людьми, как и вы сами. У нас в мое время существует множество различных рас с заметно отличающимися историям. Все они принадлежат к одному виду, но различаются по степени пигментации и имеют незначительные отличия в физических характеристиках. Вы и ребятишки выглядите как представители того же расового типа, к которому принадлежу я, но, конечно же, на Марсе должны быть другие расы, помимо вашей.

– Они есть, только между ними нет физических отличий, и я даже не понимаю, что вы имели в виду, когда упоминали о различиях в степени пигментации.

– Значит, Кью должны были использовать только один тип при засевании. Если они собираются засеять Землю, им будут необходимы различные типы.

– Я думаю, засев Марса был начальным экспериментом. Конечно же, они продолжат экспериментировать и будут усложнять задачи.

– Но почему они сразу засеяли Марс людьми, а на Земле начали эволюционную цепочку, которая в конечном итоге привела к рептилиям?

– Я не знаю. Но я не думаю, что они рассчитывали получить в качестве результата эволюции рептилий. Вот почему Кью здесь.

– Вы их видели?

– О, да. Несколько раз.

– И на что они похожи?

– На геометрические фигуры. Я думаю, они собираются уничтожить рептилий. По меньшей мере, некоторых из них.

Это было так, как будто бы старик заглянул в будущее. Но Карпентер был далек от мысли, что Кью будут ответственны за вымирание динозавров. Фактически, он сомневался, существуют ли Кью на самом деле.

Он указал на полки с папками. – Материалы для чтения?

– Да. Я много читаю. Я регулярно охотился до тех пор, пока не израсходовал заряды для моего ружья, и теперь чтение – это все, чем я могу заниматься. Тома, которые вы видите, составляют лучшие материалы библиотеки Римена. Я принес их сюда после отлета колонистов. Я доставил сюда множество других вещей: кухонную плиту, лоханку для мытья посуды, столовые приборы, инструменты, разделочные ножи, пожизненный запас рационов питания, фонарь и пожизненный запас топливных элементов, а также стальные двери для моего нового дома. Много дней я переносил все эти вещи сюда. Труднее всего было принести двери. Дважды меня атаковали динозавры, и я чуть не лишился жизни.

– Почему вы не остались в городе?

– Потому что он напоминал мне о Марсе, главным образом своей архитектурой. Я хотел забыть Марс. Когда мы прибыли на Землю, мы принесли Марс с собой. Я был главным помощником инженера-строителя Римена, но я ничего не мог поделать с архитектурным проектированием.

– Скип рассказывал вам о похитителях?

– Да. Теперь я вдвойне рад, что не остался в городе.

– Похитители – я называю их террористами – ненавидят истеблишмент Большого Марса. Вы говорили, что хотели забыть Марс. Вы тоже ненавидите истэблишмент?

– Да, но только пассивно. Когда-то я был его маленькой частичкой. Конечно же, вы ничего не знаете о нашей планете, мистер Карпентер – нашей нынешней планете – за исключением того, что вам могли рассказать эти двое детей. У нас пять основных государств. Большой Марс, географически, самое маленькое государство, но в техническом отношении самое передовое, однако несмотря на все наши передовые технологии, мы все еще упорно сохраняем глупую, почти нефункциональную монархию. Наша монархия – это такой глазированный торт, состоящий из властолюбцев, жуликоватых воротил и, конечно же, простолюдинов, от которых никуда не деться. Двурушничество – самое худшее, что у нас есть, я мог бы даже использовать термин ‘сверхдвурушничество’. Вы не сможете продвинуться в обществе по причине своих заслуг, даже совсем ненамного. Вам приходится мошенничать и заискивать перед власть имущими всю вашу жизнь. Что касается истинной эффективности десентиментализации, которой подвергается любой марсианин в каждой стране, то она является фарсом. Скип рассказывал вам о десентиментализации, мистер Карпентер?

Карпентер кивнул.

– Она отлично работает до определенной точки. Когда десентиментализированный человек принимает решение, он никогда не делает это под влиянием любви, привязанности или сострадания. Тем не менее, решение редко бывает объективным, десентиментализация попросту высвобождает больше места для жадности. Островной континент Большого Марса, за исключением Королевского Дома, у которого денег уже столько, что он не знает, что с ними делать, населен двумя классами людей – теми, кто двурушничанием и заискиваниями добился высокооплачиваемых должностей и теми, кто отчаянно пытаются это сделать. Если вы, как и я, неспособны в искусстве лести, вы обречены навсегда остаться в рядах простонародья. Но мне повезло. В большей степени случайно, чем намеренно, меня сделали главным помощником инженера-строителя Римена. Я был на грани того, чтобы сделаться инженером-строителем второго города, который Большой Марс планировал построить в горной местности, однако затем этот проект был заброшен. Когда я был лишен возможности доказать самому себе, что единственное, за что я получаю зарплату – это мои заслуги, меня одолела горечь. Я решил не иметь ничего общего с островной страной, в которой я родился, и с планетой, частью которой она является.

– Большой Марс является островом? – спросил Карпентер.

– Да. Гигантским островом. Я не знаю, как выглядит Марс в ваши дни, но в настоящее время его северное полушарие состоит из большого океана, который окружает маленькие, покрытые льдом острова на полюсе. Остров Большой Марс находится в восточном полушарии, он расположен недалеко от обширной территории, которая покрывает почти всю южную половину планеты.

“Элизиум, – подумал Карпентер, – Хаксли говорит об Элизиуме. В будущем земные геологи предположат, что на Марсе мог существовать такой океан, и что Элизиум мог быть островом.” – Если Большой Марс – это то место, которое я имею в виду, – сказал он, – то там еще есть пирамиды. Один из наших космических аппаратов сфотографировал их. Трехсторонние пирамиды и одна четырехсторонняя, прямоугольная.

– Кью построили их задолго до нашего времени. Из странного материала, который мы никогда не могли проанализировать, и по причинам, которых мы никогда не могли понять. Я не удивлен, что они до сих пор стоят. Как вы могли заметить еще с Римена, они оказали заметное влияние на нашу архитектуру. Интересно, что еще осталось от современного Марса?

Заботясь о Дидри и Скипе, Карпентер уклонился от того, чтобы обрисовать картину поверхности Марса будущего, вместо этого он остановился на теме пирамид. – На Земле в моей стране, – сказал он, – в одной из наших западных пустынь мы строим огромный обелиск в честь завершения еще одного столетия Американской Цивилизации. Он называется Обелиск Господь Благослови Америку. Строительство было начато двенадцать лет назад и планируется к завершению на рубеже веков. Обелиск значительно выше, чем все, что мы когда-либо строили – значительно выше всего, что когда-либо было построено на Земле любой расой – но пирамиды на Марсе превращают его в творение карликов.

– Вы, кажется, достигли кульминационной точки в развитии вашей цивилизации, – продолжил Хаксли, – так же, как и мы, жители Большого Марса, в настоящее время, по-видимому, достигли кульминационной точки в развитии нашей. Так это или нет, но, тем не менее, мы подошли примерно к такому уровню, который мы всегда планировали получить. Наши палеонтологи считают, что Кью засеяли нашу планету примерно двадцать два столетия назад. Сразу после последнего ледникового периода. Сейчас наступает другой ледниковый период.

– Я уверен, что он наступит в весьма далеком будущем и не повлияет на вашу жизнь.

– Конечно же, он не повлияет на мою жизнь, мистер Карпентер.

– Я думал о принце и принцессе.

– Принце и принцессе?

– Скип и Дидри, Дидри является наследницей трона. Разве вы не знаете?

Хаксли встал. Его лицо было мертвенно-бледным. Он поклонился Дидри. – Ваше Высочество, мои извинения. Затем он отвесил поклон Скипу. – Ваше Высочество, почему вы ничего не говорили?

– Да я просто не думал об этом.

Хаксли забегал вокруг стола, волоча за собой стул. – Пожалуйста, Ваше Высочество, присядьте, – обратился он к Дидри.

Дидри покачала головой. Затем она посмотрела на Карпентера. – Мистер Карпентер, с вами все в порядке?

Комната только что проделала сальто перед глазами Карпентера. Теперь она успокоилась. – У меня просто на секунду закружилась голова. Сейчас я в порядке.

– Нет, вы совсем не в порядке! Скип, помоги мне. Нам надо довести его обратно до постели!

Чтобы показать Дидри, что у него достаточно сил, Карпентер встал до того, как она и Скип подошли к нему. Она не купилась на его браваду. – Я же говорила, что вам нельзя ходить так далеко!

Она ухватила его за руку, Скип взял его за другую. – Рад был поговорить с вами, Хаксли, – произнес Карпентер, обернувшись через плечо.

– Приходите еще, мистер Карпентер. Когда почувствуете себя лучше. Хаксли снова поклонился Дидри и Скипу.

Коридоры держались ровно и не раскачивались. Возможно, это было потому, что Скип направил луч карманного фонарика в пол и Карпентер не видел стен. Он обрадовался, когда они добрались до лестницы, обрадовался, когда наконец увидел свою лежанку из хвороста и рухнул на нее. – Скип, принеси еще одно одеяло из Сэма, – услышал он голос Дидри. Больше он не услышал ничего.

Глава 9

СНОВА КУРИНЫЙ СУП. И ангел, сидящая рядом с ним.

Он не знал, как долго он проспал, но темнота за входом свидетельствовала о том, что была ночь, а так как Скип крепко спал в своей постели, то это могла быть самая ее середина. Поисковый прожектор Сэма был выключен.

– Крошка, тебе нужно спать.

– Поешьте супа, мистер Карпентер. Я только что приготовила его.

Передняя часть его постели снова была приподнята. – Как ты узнала, что я собирался проснуться?

– Я вас разбудила. Вы сейчас больше нуждаетесь в питании, чем во сне. Суп, мистер Карпентер.

Он проглотил содержимое ложки, которую она держала перед его губами.

– Пожалуй, я смогу есть сам.

– Нет, не сможете, мистер Карпентер, потому что я не позволю вам.

– Конечно, мэм. Этой ночью вы мой босс.

– Я не хочу быть боссом, мистер Карпентер, просто я волнуюсь за вас. Вот, выпейте молока.

Он повиновался. Это было разбавленное консервированное молоко. – Скажи мне, крошка, как Хаксли понял, что я не марсианин? Террористы тоже сразу догадались об этом, так же как и вы, ребята. Как все вы сразу понимаете, что я не с Марса?

– Из-за вашего лица. Оно не такое суровое, как лица марсиан. И ваши глаза тоже другие. Они добрые, а не мрачные.

– Такие же, как твои.

– Я всего лишь ребенок. И кроме того, я еще не десентиментализирована.

Он подумал о террористах. – И у всех взрослых марсиан лица такие же, как у Флойда, Фреда и Хью?

– У большинства из них лица не такие жестокие, но они достаточно суровые. И их глаза почти такие же мрачные.

– Лицо Хаксли не суровое. И у него пустые глаза.

– Это потому что он стар, но в его глазах скрыта твердость. Ешьте больше супа, мистер Карпентер.

– После того как я поем, сразу ложись спать.

– Я лягу, мистер Карпентер. Вот, выпейте еще молока.

– Слушаюсь, мэм.

* * *

С утра Карпентер чувствовал себя отлично, и Дидри позволила ему совершить небольшую прогулку. Он сообщил, что вполне бы управился с завтраком, состоящим из яичницы с беконом, и сказал ей, где бекон и как его поджарить. Она сварила также и какао и подала его на подносе. В качестве подноса была использована доска для резки хлеба, извлеченная из буфета Сэма, которая вполне подошла для этой роли. Дидри держала ее все время, пока он завтракал.

Скип уселся на его кровать с другой стороны. – Вам понравился Хаксли, мистер Карпентер?

– Он выглядит вполне безобидным.

– Сегодня утром он приходил за водой. Он осматривал дорогу сюда, и я подумал, что он собирается нанести нам визит, но он не стал. Он поднялся обратно по лестнице.

– Почему бы тебе не включить Сэма и не дать ему поработать на холостых оборотах, пока его батареи не будут заряжены как следует?

– Хорошо. Я все время включаю и выключаю его, мистер Карпентер. Разве я не говорил вам, что я гений по части техники?

– Только не надо хвастаться этим! – откликнулась Дидри.

– Я не хвастаюсь!

– Хвастаешься!

– Правило сегодняшнего дня – сказал Карпентер, – никаких семейных ссор.

Буря в стакане воды затихла, и Скип направился к Сэму.

* * *

Поскольку Дидри настаивала, чтобы он оставался в постели, за исключением коротких прогулок время от времени, Карпентер провел большую часть дня в дреме, периодически просыпаясь и размышляя в периоды бодрствования о детишках. Дидри сняла бандаж с его руки и заменила его другим, гораздо меньшим. Рана отлично заживала. Он сказал ей, что она напоминает ему Флоренс Найтингейл, а когда она спросила, кто такая Флоренс Найтингейл, он рассказал ей, что она была первой настоящей медсестрой на Земле. Дидри сообщила ему, что в Большом Марсе всех девочек обучают сестринскому делу и медицине. Это навело его на мысль, что, возможно, неприглядная картина, которой Хаксли обрисовал свою родную страну, могла быть карикатурой. Жадность была далеко не единственным мотивирующим фактором, и в то, что в Большом Марсе двурушников было больше, чем их будет в старых добрых Штатах 74,051,622 лет спустя, верилось с трудом. На самом деле, несмотря на свою программу десентиментализации, цивилизация Большого Марса могла быть частью замечательной цивилизации, особенно если вам посчастливилось быть ключевым членом Королевского Дома.

Эти размышления вернули его к вопросу номер один: как вернуть ребятишек обратно на Марс. Упоминание Хаксли о наступающем ледниковом периоде отвлекли его размышления на мгновение, но он не принял это во внимание, потому что всю свою жизнь он слышал о наступающем ледниковом периоде на Земле и рассматривал подобные катастрофы как неизбежные в будущем явления, с которыми люди ничего не могли поделать. Идеальным решением его проблемы было бы вернуть Сэма назад в тот момент, когда Кейт, Флойд и Фред пьянствовали на третьем этаже тайного дома террористов, а он дрался с Хью на третьем. Тогда можно было, ничего не опасаясь, проникнуть на корабль и отправить радиограмму на Большой Марс. Но с того момента прошло слишком много времени, и если сейчас Сэм прыгнет так далеко в прошлое, его батареи сгорят еще до того, как он туда доберется, или, если не сгорят во время этого прыжка, сгорят при возвращении обратно, оставив Карпентера и ребятишек со сломанным ящероходом, стоящим совсем рядом с кораблем террористов.

Единственным разумным решением этого вопроса было бы незаметно подогнать Сэма поближе к кораблю так, чтобы можно было держать его под наблюдением, настроив камуфлирующее поля ящерохода таким образом, чтобы он слился с окрестностями, а затем просто дожидаться до тех пор, пока террористы не оставят корабль без охраны. Это было бы долгим ожиданием, потому что террористы понимали, что радио предоставляет для детей единственный шанс быть когда-либо спасенными, и они должны будут смотреть за ним, как курица-наседка смотрит за своими цыплятами, но в конце концов они допустят промах. Может быть, Хью снова как следует приложится к бутылке и оставит свой пост, или, быть может, уснет. В последнем случае Карпентеру придется проникнуть на борт корабля, чтобы найти радиорубку, и это будет рискованным предприятием. Он должен будет хладнокровно сделать это, как только наступит подходящий момент, но сейчас самым важным было начать осуществлять эти планы как можно скорее, сразу, как только он встанет на ноги, потому что террористы могут отказаться от поисков детей и, удовлетворившись выкупом, который к тому времени их сообщник на Марсе должен будет собрать, стартовать на свою родную планету.

Дидри подала Карпентеру на ланч куриный суп и молоко. Куриный суп уже начинал лезть из его ушей. К тому же его тошнило от своей лежанки. У него появилась блестящая, на его взгляд, идея. – Почему бы тебе не позволить мне приготовить ужин, крошка? Это не справедливо, что готовишь всегда ты.

– Я люблю готовить.

– Ну, даже если тебе нравится готовить, ты должна устать от этого. Я сделаю вот что – вставлю пораньше и приготовлю кое-что особенное, и -

– Мистер Карпентер, вы пытаетесь надуть меня, чтобы я позволила вам выбраться из кровати!

– Но я отлично себя чувствую. Я -

– Завтра вы будете чувствовать себя еще лучше. Тогда вы сможете выбраться из кровати и делать все, что вам будет угодно. А я пока что буду готовить.

Ну ладно, так или и иначе это казалось блестящей идеей. Но не все еще было потеряно: – В морозильной камере холодильника, крошка, ты должна найти плоские, почти квадратные коробки с изображениями еды на них. На Земле будущего мы называем их TV-ужинами. Обычно я их терпеть не могу, но, я думаю, сегодняшним вечером они будут весьма недурны на вкус. Если они там, принеси две или три коробки с разными картинками.

Она принесла макароны с сыром, жареного цыпленка и Солсбери стейк с картофелем. Он показал на коробку с Солсбери стейком и картофелем. – Я буду вот это.

– И я тоже, – отозвался Скип рядом с Дидри.

– Найдется пара таких коробок, крошка?

– Их тут три, я буду тоже.

Он прочитал ей инструкцию, и она сказала, что запомнит ее; а затем в тот вечер, за семьдесят четыре миллиона и сколько-то там тысяч лет до того, как телевидение будет изобретено, у них был TV-ужин. Дидри села со своей коробкой на лежанку Карпентера с одной стороны, а Скип со своей коробкой – с другой. Их вечеринка были почти такой же, как известная Вечеринка с Жареным Зефиром; это навело его на мысли обо всех тех одиноких милях, которые лежат между Землей и Марсом, и немного времени спустя он вдруг заметил, что размышляет о стройной принцессе с лютиковыми волосами, летящей походкой поднимающейся по золотым ступеням к золотому трону; ее лицо было твердым, как камень, а в глазах угасли последние огоньки нежности; и он увидел Скипа, высокого и взрослого, с таким же, как у Флойда, суровым лицом, стоящего среди членов Королевской Семьи, появившихся во всех своих пышных убранствах по случаю восшествия на престол; и он захотел, захотел изо всех своих сил взять с собой этих детей на Землю будущего, и чтобы совесть его оставалась при этом чиста, но он в полном отчаянии понимал, что не мог.

Ему не спалось той ночью, возможно, потому, что он спал полдня до этого. Он ворочался в своей постели и так и сяк; в конце концов он открыл глаза и сел, и, конечно же, он увидел девочку-ангела, сидевшую рядом с его постелью на свернутом одеяле, известную также как Принцесса Большого Марса.

Куриный суп? Молоко? Нет, у нее не было ни супа, ни молока. Она просто сидела в одиночестве в ночи, рядом со своей кроватью из хвороста.

– Вам тоже не спится, мистер Карпентер?

– Нет. Ты не должна сидеть здесь, крошка, тебе нужно спать. Здесь холодно.

– Я думала о том, что нам со Скипом делать, и не могла уснуть из-за этого. А потом я увидела, что вы тоже не можете уснуть.

– Я позабочусь об этом. Я собираюсь как-нибудь вернуть вас, ребята, на Марс.

Наступила тишина. Затем Дидри сказала: – Я также думала о мисс Сэндз. Насчет того, что вы говорили о том, что она не любит вас.

– У Принцессы Большого Марса большие ушки.

– Я ничем не могу помочь, но я слышала, как вы рассказывали Скипу о ней, когда мы ночевали в пещере. Я только притворялась спящей, но я не собиралась подслушивать.

– Значит, ты слышала, как я рассказывал ему о том, что на Земле будущего иногда бывает такое – парень влюбляется в девушку, но она не любит его в ответ. Это то, что случилось со мной и мисс Сэндз.