Текст книги "Кинжал дракона"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Кинжал дракона
Роберт Сальваторе

ВСТУПЛЕНИЕ

Эльф Кэлси, в задумчивости перебирая тонкими пальцами длинные, до плеч, волосы цвета чистого золота, немигающим взором таких же золотистых глаз взирал на опустевший пьедестал главной башни Дилнамарры.

Пьедестал пуст!

Всего месяц истек с того дня, как Кэлси возвратил кольчугу и заново выкованное копье Кедрика Донигартена, величайшего героя Волшебноземья, на это самое место. Чего только не пришлось претерпеть эльфу, чтобы восстановить так долго остававшееся сломанным копье! Восстановление копья стало для Кэлси целью жизни, а для тильвит-тегов, обитающего в лесу Тир-на-н'Ог прекрасного народа эльфов, – величайшим испытанием. У Кэлси все еще не зажили раны, полученные им в поединке с могучим Робертом – ужасным драконом, заставляющим трепетать перед собой всех на земле. Тот был единственным существом, которое исторгало пламя достаточно жаркое, чтобы в нем можно было ковать магический металл легендарного оружия.

И теперь, когда молва о восстановлении копья только-только начала распространяться по деревням и селениям, могучее копье и славная кольчуга просто-напросто исчезли.

Через боковую дверь в тронную залу вошел барон Пвилл. Его сопровождали несколько воинов, вид у них был встревоженный. Барон был почти на фут выше Кэлси и едва ли не вдвое тяжелее его. Лицо барона обрамлялось взлохмаченными и торчащими во все стороны седыми лохмами (Кэлси знал, следствием чего это было, – он только что дергал себя за бороду, как это было ему свойственно в минуты душевного расстройства). Просеменив к креслу, барон рухнул в него, при этом его фигура словно бы сдулась и слилась с подушками и обивкой кресла.

– Тебе известно что-нибудь? – осведомился он у Кэлси. От его голоса обычно дрожали стекла, но сейчас он сбавил тон.

– Мне известно, что предметы, те предметы, которые я поручил вашей заботе, отсутствуют, – резко парировал Кэлси.

В карих глазах Пвилла сверкнула гневная молния, полуопущенные, как у черепахи, веки начали угрожающе приподниматься. Ответил он, однако, не сразу, и это обострило в Кэлси тяжелое, тревожное чувство, будто нечто ужасное или уже произошло, или вот-вот произойдет.

– В чем дело? – продолжал наступать эльф, инстинктивно ощущая, что барон скрывает от него какие-то важные новости.

– Из Коннахта выступил и движется в нашем направлении Гелдион, – ответил Пвилл, имея в виду новоявленного принца Волшебноземья, – по мнению Кэлси, опаснейшего человека во всей земле. – Его сопровождают двадцать воинов, включая рыцаря, – закончил Пвилл.

– Но до Гелдиона пока еще не могли дойти вести о пропаже оружия, – возразил Кэлси.

– Не могли, – согласился Пвилл, – но он, так же как и его отец, – да здравствует король, – торопливо вставил барон и огляделся, дабы убедиться, что на лице ни у одного из присутствующих не появилось выражения подозрительности, – слышал о восстановлении копья. Похоже на то, что Кинн… король Киннемор издал указ, согласно которому сокровищницы Коннахта – самое что ни на есть подходящее местечко для благоговейного хранения столь ценного артефакта.

– Но ведь Кедрик Донигартен собственной рукой написал в завещании, что эти предметы переходят к Дилнамарре! – возмущенно воскликнул Кэлси, игнорируя жест барона, которым тот пытался остановить его. – Имеются все документы, заверенные подписью и скрепленные печатью. Киннемор не может…

– Меня вовсе не пугает юридическая баталия по поводу того, где будет храниться оружие, – прервал его Пвилл. Барон сгреб пятерней бороду и изо всех сил дернул, оставив седой перекрученный клок колыхаться далеко сбоку от своего огромного лица. – И сам король Киннемор, и даже этот несчастный Гелдион двадцать раз подумают, прежде чем дотронуться до копья или доспехов. Но разве ты не понимаешь? Я считал, что они уже украли оружие. А тот факт, что Гелдион выступил только сейчас, причем выступил совершенно открыто, спутывает все карты.

– Дымовая завеса, призванная скрыть истинного вора? – подхватил нить его рассуждений Кэлси.

– Ты считаешь, у Гелдиона достанет на это ума? – Ответ барона Пвилла прозвучал сухо.

Обратив вопрошающий взор на опустевший пьедестал, Кэлси вновь погрузил точеные руки в золотую пучину своих волос. Кто, кроме Киннемора, мог покуситься на драгоценное оружие? – гадал эльф. Роберт потерпел поражение и в соответствии с неумолимыми законами поединка сослан в свой замок, где ему надлежит пребывать в течение столетия. Точно так же сослана на свой остров и колдунья Керидвен, побежденная заново откованным копьем. Нет сомнений, что колдунья могла подчиниться лишь внешне, а тем временем продолжать сеять зло и опустошение. Но вряд ли она уже успела собраться с силами и вновь овладеть злыми чарами. Единственное, что ей оставалось, – это действовать через марионеточного короля в Коннахте.

Шум возни и перебранки у главного входа, стоны и звуки плевков прервали нить размышлений Кэлси и заставили его обернуться. В залу вошли пятеро солдат, неся на двух тяжелых бревнах прикрученного к ним по рукам и ногам плотного коротышку. Дварф – а это был, без сомнения, дварф, невзирая на отсутствие у него типичной для представителей этого племени бороды, – проявлял несгибаемую волю к борьбе. С каждым новым шагом своих пленителей он изворачивался и, примерившись, плевал в очередного стражника, окатывая его фонтаном мутной, смешанной с песком слюны. Солдаты были явно не в восторге, и на доспехах у каждого красовалось изрядное количество полузасохших подтеков, размером с молот.

– Мой барон… – начал было один из стражников, но его речь была прервана смачным плевком, угодившим ему прямехонько в щеку. Обернувшись, он угрожающе поднял руку на дварфа. Тот в ответ ядовито улыбнулся и наградил его еще одним плевком – на этот раз прямо в глаз.

– Заткните ему рот! – воскликнул огорченный барон.

– Да, мой барон! – с готовностью откликнулся один из солдат, извлекая из ножен большой меч. Повернувшись к дварфу, он вознес оружие, примериваясь к незащищенной шее узника. Но между ним и его жертвой внезапно возник Кэлси, а в горло уперся легкий меч эльфа.

– Я уверен, барон имел в виду, что ты должен освободить дварфа, – объяснил эльф.

Испуганно покосившись на Пвилла, солдат покраснел и отвел оружие.

– Его нельзя освобождать, мой барон, – произнес первый воин, все еще продолжая утирать лицо. – Я боюсь за вашу безопасность.

– Вас тут пятеро вооруженных солдат на одного чертова дварфа, – прорычал барон, дергая себя за бороду.

Солдат покосился на опасного узника.

– А в Бремаре было целых двадцать! – победоносно взревел дварф. – Так что прошу вас, освободите меня!

Пвилл с кислой миной оглядел свое незадачливое войско и перекосился. На розыск Джено Молотобоя он действительно отправлял в Бремар двадцать солдат.

– Остальные вернутся в Дилнамарру, когда их раны заживут и можно будет пуститься в путь, – признался солдат.

Взор Пвилла обратился на Кэлси, который тем временем проворно разрезал удерживающие Джено на бревнах веревки. Дварф шлепнулся на пол, но тут же вскочил на ноги и воинственно ударил кулаком о ладонь.

– Я не был среди тех двадцати, с которыми ты сражался в Бремаре, – быстро и сурово напомнил Джено Кэлси. – На этом твои бесчинства в главной башне Дилнамарры закончились.

Эльф посмотрел прямо в глаза Джено и не отвел взгляда. Тот выдерживал взгляд эльфа довольно долго, затем поежился, откинул прямые коричневые волосы от словно вырубленного грубым резцом лица, притягивающего своим странным ангелоподобием, и вновь улыбнулся мошеннической улыбкой.

– Тогда верните мне мои молоты, – произнес он.

Кэлси кивнул одному из солдат, и тот тут же потянулся к перекинутой у него через плечо перевязи с висящей на ней дюжиной тяжелых молотов. Однако в то же мгновение он отдернул руку и замер, озадаченно переводя взгляд с сияющего улыбкой Джено на барона Пвилла.

– Сделай это, – повелительно произнес Кэлси, прежде чем барон успел издать хоть звук.

И столь велик был авторитет тильвит-тега, что солдат, не колеблясь больше ни секунды, снял с плеча перевязь и передал ее Джено.

Джено снял с широкой кожаной ленты один из молотов и метнул его. Тот полетел, рассекая воздух и вращаясь. Дварф небрежно закинул ленту на плечо и протянул свою толстую ручку именно в тот точно рассчитанный момент, когда нужно было поймать приземляющийся молот.

– Моя благодарность, эльф, – произнес Джено. – Но не воображай, что я чем-то тебе обязан. Ты не хуже меня знаешь условия договора, а когда двадцать бросаются на одного и хватают его, то это никак не сойдет за честный поединок и справедливую добычу.

– Тебя вернули не для того, чтобы заключать с тобой договор, – объяснил эльф.

О дварфе гремела слава как о лучшем кузнеце Волшебноземья, и он практически беспрерывно отбивал атаки со стороны баронов и богатых торговцев, а то и просто новоявленных претендентов в герои. Все они хотели от него одного – чтобы он изготовил для них «самое лучшее оружие в мире».

– Доспехи и копье исчезли, – довольно резко добавил барон Пвилл.

Произнося эту фразу, он слегка наклонился вперед, словно бы швыряя обвинение к ногам дварфа. Однако, как только на лице Джено вновь заиграла, на этот раз с удесятеренной силой, угрожающая ухмылка, неистовый барон оценил ситуацию и вновь принял позу спокойного величия.

– Так вы меня обвиняете в том, что я взял их? – напрямую осведомился дварф.

– Нет, нет, – поторопился вмешаться Кэлси, стремясь предотвратить одну из тех вспышек Джено, когда он взрывался, подобно сухому пороху. В какое-то мгновение у эльфа мелькнула мысль, что, пожалуй, не стоило делать этот благородный жест доверия, отдавая опасному дварфу его молоты. – Мы просто пытаемся разобраться, – продолжал он. – Мы посчитали, что поскольку именно ты починил копье, соединив обломки, то тебя следует известить.

– Мы просто хотим раскрыть эту тайну, – спокойно произнес барон. Он был достаточно мудр, чтобы оценить предусмотрительность Кэлси и вести себя в том же ключе. – Тебя, безусловно, никто ни в чем не подозревает.

Последнее высказывание не вполне соответствовало действительности, но Пвилл счел необходимым сделать его – в качестве важного дипломатического хода, предназначенного для защиты собственной головы от пущенного рукой дварфа молота.

– Твои люди могли бы спросить, – возразил Джено.

– Мы спрашивали, – начал было оправдываться оплеванный с ног до головы солдат, но поднятая рука Пвилла и тот факт, что Джено решительно ухватился за ближайший молот, заставили его закрыть рот.

– Кроме того, ты можешь быть совершенно уверен, что мы щедро вознаградим тебя за участие в этом самом важном для нас деле. – Барон привык следовать своей неистовой натуре, и официальный тон давался ему с трудом.

Джено с сомнением оглядел довольно ветхое убранство помещения. В Волшебноземье ни для кого не было секретом, что со времени воцарения на престоле Киннемора богатство независимых баронских поместий, в особенности таких, которые, подобно Дилнамарре, отказывались плясать под дудку Коннахта, сильно пошло на убыль.

– А тильвит-тег тоже заплатит? – осведомился Джено у Кэлси.

Эльф серьезно кивнул.

Барона передернуло от содержащегося в вопросе дварфа скрытого оскорбления.

– Где великан? – спросил он, имея в виду Томми Беспалого, постоянного спутника Кэлси и Джено еще в то время, когда те искали способ заново отковать копье.

– Ты думаешь, я настолько безрассуден, чтобы потащить великана в главную башню Дилнамарры? Да как ты вообще ухитрился стать бароном?

На этом этапе Кэлси незаметно устранился из разговора, вновь предавшись собственным размышлениям о тревожных событиях. Надвигающееся прибытие принца Гелдиона не обманывало его. Он все равно подозревал, что за неизвестным вором каким-то образом стоит король Киннемор, действующий по указке злой колдуньи Керидвен. Дракон Роберт все равно менее могуч, чем Керидвен. А кто еще мог послужить причиной?

Волна размышлений Кэлси внезапно ударилась о непредвиденное препятствие и потекла в совершенно ином направлении – направлении, указывающем, что вор, должно быть, скорее мошенник, чем злодей. Так кто бы это мог быть, в самом деле?

Микки Мак-Микки сидел на краю прогалины в прекрасном лесу Тир-на-н'Ог. Сдвинув на лоб шотландский берет, он привалился к стволу дерева и, пристроившись поудобнее, принялся поигрывать кинжалом – тем самым кинжалом, который Гэри Леджер, пришелец из другого мира, нечаянно унес из логова Роберта. Из-за этого кинжала, из-за того, что компаньоны нарушили договоренность действовать в соответствии с правилами поединка, – клятва дракона об изгнании также не будет выполнена.

Мысли Микки вновь вернулись к драгоценному золотому горшку, отданному им в обмен Роберту еще до того, как лепрекон впервые вошел в обиталище дракона. Как отчаянно ему не хватало его, и насколько эта потеря ослабила его магическую силу!

Но предаваться унынию было не в правилах Микки.

«Не тревожься, – подбодрил он сам себя и посмотрел через плечо на лежащую на траве роскошную добычу – кольчугу и копье Кедрика Донигартена, – это заставит их побегать».

Глава первая
ХИТРОУМНЫЕ БОМБЫ И ЭМ-ЭНД-ЭМы

Конец финансового месяца. Самое что ни на есть горячее время для финансовой группы корпорации «Дженерал Компоненте» – самого мощного и «агрессивного» поставщика товаров высоких технологий для гигантов компьютерной индустрии. Помассировав затекшую шею, Гэри Леджер хорошенько потянулся. За последние два с лишним часа это был первый раз, когда он оказался на расстоянии дальше фута от экрана. Он огляделся и обнаружил, что в разделенном перегородками на отсеки офисе не осталось, кроме него, никого. Поглощенный работой, он и не заметил, как все ушли на перерыв. Он поглядел на часы – с минуты на минуту они должны вернуться.

Гэри издал глубокий вздох. Ему хотелось колы, пожалуй что и с кофеином, а окончательный доклад нужно было представить Рику к пяти часам, к совещанию руководства. Гэри вновь перевел взгляд на экран дисплея и на громоздящуюся возле компьютера кипу бумаг – планов, прогнозов, данных по доходам за истекший месяц. Оставалось еще ввести данные по трем учреждениям, по сотне цифр или по две с лишним страницы на каждый, затем нажать клавишу «Enter» и положиться на компьютер – что он все сложит верно и выведет правильный результат на странице «Итоги».

Гэри всем сердцем ненавидел связанную с вводом данных часть работы. Он хотел бы, чтобы Рик не жмотничал, а нашел бы в бюджете несколько баксов, чтобы оплатить раз в месяц работу помощника. Однако сам процесс подведения итогов ему нравился. Ему доставляло удовольствие проводить неминуемое расследование – ловить за хвост затерявшиеся в компьютерных дебрях доходы и прослеживать местонахождение недостающих кредитов. Гэри лишь тихонько засмеялся при воспоминании о многочисленных телевизионных шоу, изображающих бухгалтеров как занудливых, смахивающих на червей личностей. Гэри и сам верил в этот стереотип – и жизнь подтверждала его, – но лишь до поры до времени. Однажды Гэри, когда он шел по следу целой кучи баксов, пришлось самому стать бухгалтером. Первое же подбивание бабок в конце месяца, когда он принялся решать на первый взгляд невыполнимую задачу – подогнать цифры, заставить их сойтись в, по всей видимости, невероятных местах, – полностью перевернуло все его представления. Образ работы бухгалтера как нудной вылетел в окно офиса.

– У тебя усталый вид, – раздался из-за спины голос Рика.

– Сделал почти все, – не оборачиваясь, объяснил Гэри. Затем потянулся к кипе бумаг и выудил из нее следующий лист.

– Ты ходил на перерыв? – спросил Рик, приблизившись и положив руку на плечо Гэри. Он низко склонился к экрану, чтобы увидеть, на какой стадии находится работа.

– Я съел ланч.

– Пойди отдохни, – произнес Рик, забирая у Гэри листок. Легонько подтолкнув Гэри, он заставил того освободить стул и уселся на его место. – И можешь не торопиться.

Некоторое время Гэри стоял с озадаченным видом. Он был не любителем делиться работой. Ему был свойствен перфекционизм, при котором человек стремится контролировать весь процесс – от начала до конца.

– Думаю, я справлюсь, – сухо бросил через плечо Рик. Гэри поежился при мысли, что тот с такой легкостью читает его мысли. А подумав об ответе Рика на свои сомнения, почувствовал себя еще глупее. В конце концов, именно Рик создал эту электронную таблицу.

– Если идешь на перерыв, иди, – спокойно произнес Рик.

Гэри кивнул и был таков. В коридоре он то и дело натыкался на коллег, возвращавшихся из комнаты отдыха. Как и следовало ожидать, разговор вертелся вокруг войны. Обсуждались подробности последней бомбардировки арабской столицы, и рисовались красочные картины военных действий, когда враги, по ставшему модным выражению, «разбегались на карачках».

Минуя их, Гэри ограничился улыбкой, затем обменялся парой дружеских щипков с Томом, бухгалтером по отчетности, и быстро проследовал в комнату отдыха. Рик посоветовал ему не торопиться, и Гэри знал, что Рик, всегда заботящийся о своих служащих, действительно имел это в виду. Но он знал и другое – что отчет лежит на его совести, а потому намеревался закончить его и сделать это хорошо и в срок.

Кто-то принес в комнату отдыха телевизор, перманентно настроенный на Си-эн-эн – программу, круглосуточно освещавшую ход военных действий. Когда Гэри вошел, у экрана теснилась куча народу – черт, подумал Гэри, вечно они тут сидят. Показывали последний брифинг, на этот раз с участием французских генералов – командующих силами ООН. Стараясь сбросить напряжение и расслабиться, Гэри наблюдал за нападками репортеров, атаковавших генералов идиотскими вопросами типа «Когда начнется наземная атака?».

«Вот прямо сейчас они вам и скажут точное время, – саркастически подумал Гэри. – Наплевать, что телевизионные приемники врага настроены на прием той же самой передачи Си-эн-эн».

Гэри повезло: потребовалось всего пять четвертаков, чтобы выпросить у автомата семидесятипятицентовую колу. Перейдя к столику, расположенному подальше от телевизионного экрана, он притянул стул и уселся. Затем извлек из кармана пару портативных ручных тренажеров и принялся сжимать и разжимать их, с удовлетворением отмечая, как на мускулистых предплечьях вздуваются бугры. Гэри всегда находился в хорошей форме, всегда занимался спортом. Но со времени своего неожиданного путешествия в Волшебноземье он начал подходить к этому особенно серьезно. В стране драконов и лепреконов Гэри носил доспехи и копье древнего героя, бился с гоблинами и троллями, даже с самим драконом и злой колдуньей. Он ждал, что в один прекрасный день вернется в очарованную землю. Он всей душой жаждал туда вернуться и твердо решил как можно лучше подготовиться, хотя бы физически, к возникновению такой ситуации.

Да, Гэри Леджер хотел бы вернуться в Волшебноземье. И хотел бы взять с собой Диану. Перед внутренним взором Гэри возник образ: вот они с Дианой бегут по поросшему густой травой и пересыпанному галькой холму. Гэри улыбнулся: пожалуй, для полноты картины не хватает оравы гоблинов. С высунутыми языками и пеной у рта они гонятся за ним и его подругой. Расстояние все сокращается, они вот-вот догонят молодую пару. Но Гэри уверен – злобным созданиям никогда не победить их, ведь у них есть такие друзья, как благородный Кэлси и находчивый Микки Мак-Микки.

Образ Волшебноземья поблек, на его месте возник более яркий и осязаемый образ Дианы. Гэри встречался с ней всего лишь три месяца, но почему-то был уверен, что она именно та, на ком ему следует жениться. Эта мысль порядком пугала Гэри. Беспокойство вызывал сам по себе факт потенциальной нерасторжимости брачного договора и, следовательно, скрытой в нем неизменности – на фоне общей изменчивости и непостоянства мира. Однако он любил ее. Ощущал это сердцем и лишь надеялся, что все устроится само собой и что жизнь, как это водится, сама все расставит по местам.

К соседнему столику протиснулись двое компьютерщиков из информационной службы администрации. Один из них спросил у Гэри разрешения позаимствовать стул от его столика, поскольку большую часть стульев любители новостей перетащили к телевизору.

– «Холодная война», – уловил Гэри обрывок фразы и прислушался, – в разгаре драки мы просто не замечаем, насколько это истощает экономику. Осталось помахать флагом и завесить им подведение экономического баланса.

– Да уж, ситуация нешуточная, – согласился второй, – поговаривают о массовых увольнениях в конце третьего квартала, если сделка со Спорандом не увенчается успехом.

– Повсюду идут увольнения, – произнес в ответ первый.

Гэри отключился от этого переливания из пустого в порожнее. Все, что они говорили, в достаточной мере соответствовало истине. «Бэби бумеры» и «яппи», похоже, дошли до точки. Размеры задолженности сравнялись с размерами наличного оборота. Гэри то и дело слышал жалобы – и, как правило, не от детей, а от избалованных и привыкших потакать своим желаниям взрослых. Они ныли по поводу того, что очередная выплата за покупку в кредит новехонькой, только что сошедшей с конвейера машины стоимостью в тридцать тысяч долларов оказалась непомерно высокой.

Несмотря на наличие тех немногих, у которых не было оснований для жалоб, в целом страну окутала густая пелена уныния. И на то имелись веские причины. Множество людей осталось без крова, уровень жизни других упал ниже всяких стандартов. Но этим дело не ограничивалось, и Гэри Леджер, человек, посетивший исполненное магии Волшебноземье, хорошо это знал. У сгустившегося мрака было еще одно измерение. Поколение людей, чьи интересы ограничивались лишь материальными вещами, падало в духовную пропасть. В этом мире ценным считалось лишь то, что можно подержать в руках.

«Даже флаг – чтобы им завесили лист экономического баланса – не миновала общая судьба. Разброд коснулся и его», – заметил про себя Гэри, и воспоминание об этом вызвало в нем волну гнева. Президент потребовал внесения в Конституцию поправки, согласно которой тот, кто сожжет флаг, объявлялся вне закона. Очевидно, материальный символ идеалов стал важнее самих идеалов. Но Гэри настораживало не это. Гораздо большую тревогу вызывал тот факт, что огромное количество людей соглашались с этой поверхностной идеей президента. Эти люди не понимали, что наложение ограничений на символ свободы не столько защищает, сколько умаляет этот символ.

Гэри отогнал эту мысль, отнеся ее в разряд тех, что быстро и верно вызывают язву желудка. И без того хватает неприятностей.

По крайней мере его личная ситуация была лучше. Он должен был верить в это. Из грязной фабрики по производству пластмассы он перешел в большую корпорацию. Новая работа приносила ему вдвое больше денег и давала возможность использовать изо дня в день не столько мышечную силу, сколько собственные таланты. У него была постоянная подруга, к которой он относился с глубокой нежностью, которую он любил, хотя до сих пор еще боялся признаться себе в этом. Так что дела у Гэри Леджера обстояли отлично, просто идеально.

Взрыв смеха, донесшийся от кучки собравшихся перед телевизором людей, заставил Гэри обернуться – как раз вовремя. На экране грузовик, освещенный вспышками от выстрелов летящего на бреющем полете реактивного самолета, съехал с моста ровно за мгновение до того, как «умная» бомба разнесла мост в клочки. Общая картина впечатляла, наводила на мысль о какой-то технологической игре.

И эта мысль также не на шутку рассердила Гэри.

Продолжение брифинга увлекло его. На этот раз французский офицер указывал на экран и говорил о важности поражения следующей цели – бункера. По черно-белому изображению скользила крошечная черная фигурка. Она совместилась с бункером за долю секунды до того, как «умная» бомба совершила свою смертоносную работу, превратив все строение в груду щебня.

– Бедняга, – произнес французский офицер в ответ на целый хор охов и вздохов, вырвавшихся как у репортеров брифинга, так и у собравшихся у телевизионного экрана в «Дженерал Компоненте».

Бедняга, прошептал, не веря собственным ушам, Гэри. Он сказал «бедняга»? Дело было вовсе не в том, что Гэри не испытывал жалости к, по всей очевидности, убитому солдату вражеской армии. Напротив, он испытывал сильную жалость – как к этому человеку, так и ко всякому другому из тех, которые страдают на этой далекой войне. Просто казалось абсолютно нелепым, что французский офицер, репортеры и собрание у экрана исполнились такого сожаления, даже удивления при виде убитого человеческого существа.

Неужели в их представлении эта кровавая бойня и в самом деле была чем-то вроде компьютерной игры, где понарошку убивают и понарошку умирают?

Взяв с собой колу, Гэри направился к выходу, на каждом шагу сокрушенно качая головой. Он думал о матери и о ее самом последнем излюбленном клише «Куда катится этот мир?».

Насколько верно это изречение звучало сейчас для Гэри, исполненного непонятных для него самого печалей, ищущего нечто недостижимое и духовное, нечто, чему нет места в этот мире.

Городок гномов было таким маленьким и аккуратным, что казался игрушечным. Уютно угнездившийся в горной долине у северо-восточного окончания могучего Двергамала, Гондабугган – а именно так назывался городок – был в обычное время тихим и мирным местом. Улицы Гондабуггана представляли собой в основном ряды выложенных из квадратных камней магазинчиков, набитых столь же удивительными и затейливыми, сколь и по большей части бесполезными хитроумными штуками и приспособлениями. Половина населения находилась под землей, в норах с плотно утрамбованными стенами и потолком. Другая половина – в квадратных постройках, в основном служивших библиотеками или местом для занятий. Мирно и располагает к научным изысканиям: именно эти два определения самими гномами расценивались как величайший комплимент.

Однако жители Гондабуггана были далеки от охранников Волшебноземья, далеки даже от помощи живущих на отшибе в горах дварфов. Века протекали в уединенной борьбе за выживание в дикой горной местности. Поэтому гномы, не будучи, безусловно, народом воинственным, не были в то же время и беспомощными.

Над каждым зданием вспучились купола огромных металлических зонтов, хлопая составляющими их круто изогнутыми лопастями и покрывая весь город лоскутным одеялом сияющего металла. Под этим покрытием заработали мощные насосы. По широким трубам они качали воду из ближайшей реки и распыляли ее в воздухе.

Пролетая над городом, дракон проревел. Его огненное дыхание, смешавшись с облаком водяной пыли из пульверизаторов и ударившись о влажные металлические листы зонтов, зашипело и превратилось в пар. Это ничуть не испугало и не остановило могучего Роберта. Он накренился и сделал широкий разворот. Он был уверен, что сможет еще не раз возобновить свои огненные атаки после того, как иссякнет вода в реке.

Один из зонтов, расположенный ближе к центру квадратного городка, внезапно закрылся. Роберт повернул к возникшей прорехе и вдруг услышал тройное «вву-у-ш-ш» трех катапульт. Дракон никак не мог уразуметь: ведь из своего укрытия гномы даже не видят его, так зачем же стрелять?

Почти в то же мгновение зонт со щелчком встал на место, тем самым восстанавливая целостность защитного покрова.

Роберту суждено было разгадать тайну раскрывшегося зонта, когда он пересекал воздушное пространство над металлическим покровом. Катапульты выбросили в воздух плотное облако металлических опилок. Жгучие хлопья рикошетом отскакивали от чешуи дракона, жгли глаза, плавились в огнедышащих раздувающихся ноздрях.

– Будь прокляты эти гномы! – проревел Роберт и вновь изрыгнул поток смертоносного пламени. Те зоны металлического покрытия, которые не были в достаточной степени увлажнены, раскалились докрасна, а вся долина в северо-восточном районе Двергамала покрылась густым облаком пара.

На этот раз втянулись одновременно несколько зонтов, и до Роберта донесся звук залпов многих катапульт. В воздухе зависла туча жалящего металла. Его укусы Роберт ощущал на всем пути, пока парил в пространстве над защищенным городом. Огромный дракон вновь накренился и пошел на взлет. В течение нескольких минут он описывал в воздухе широкую и высокую дугу. Он почти исчез из поля зрения гномов, превратился в быстро движущуюся черную точку на туманном горизонте. Затем ринулся вниз.

– Жмите! О, жмите, жмите, жмите! – изо всех сил подгонял гном Маквигген свою команду по борьбе с физическими нападениями. Сотня гномов на стационарно установленных велосипедах бешено крутила маленькими ножками педали. Из похожих на нитки ртов на вдохах и выдохах вырывались ритмичные «хаффс» и «паффс». Они работали так слаженно, что все вместе напоминали небольшой паровозик. Пот струился с сотни гномовских лбов с высоко расположенными бровями, стекал вниз по целиком заросшим бородой лицам и капал с сотни длинных и острых гномовских носов, образуя все расширяющиеся лужи у основания бешено вращающихся колес.

Маквигген уставился в перископ – изогнутую на конце длинную вертикальную трубу. Прибор можно было вращать, описывая полные круги. На дальнем от гнома конце горизонтального окуляра располагался угловой отражатель, передающий изображение от аналогичного отражателя у вершины вертикальной трубки. Последний отражатель, в свою очередь, передавал изображение от горизонтального конца прибора. В гномовском перископе предусматривалось также несколько щелей, в которые при необходимости вставляли увеличительные линзы. Но сейчас Маквигген не нуждался в увеличении. Он и так прекрасно видел быстро растущую на горизонте точку.

Руководствуясь показаниями прибора, гном уточнил точное направление полета дракона. Затем перевел взгляд на карту, определяя наиболее вероятную зону, по которой Роберт нанесет свой удар.

– Четырнадцать Д, – рявкнул гном, обращаясь к помощнику – более молодому гному с короткой бородой. Руки последнего облегали толстые перчатки, которые отливали из густого и тягучего сока дерева пвит-пвит. Повинуясь знаку Маквиггена, он взял наконечник провода, ведущего к катушке, которая, в свою очередь, соединялась с резисторами на колесах сотни велосипедов, и вставил его в гнездо на панели управления. Каждое гнездо на этой панели соответствовало тому или иному сектору города.

– Четырнадцать Д! – прокричал в трубу Маквигген. Его слова эхом прогремели в таких же трубах в каждом уголке Гондабуггана, предупреждая жителей сектора четырнадцать Д (а также тринадцать и пятнадцать Д) о возможной опасности и давая им возможность убраться от греха подальше. Затем гном вернулся к перископу, наблюдая за полетом дракона и периодически сверяясь с картами, чтобы оценить скорость полета дракона и время столкновения. Роберт спикировал на южную оконечность компактного городка. Непрерывный огонь катапульт заставил его сузить свои глаза рептилии до злобных щелей. Затем он, подобно самонаводящейся баллистической ракете, которая ни на долю градуса не отклоняется от своего пути, ринулся именно на тот зонт, который гномы определили как «четырнадцать Д».