Текст книги "Не убоюсь я зла (с илл.)"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Я знаю, что чувствую себя лучше. Но я еще не совсем здоров. Юнис, эти «панели» на грудях никуда не годятся.

– О, они пропускают свет, но они даже не прозрачны. Но именно поэтому этот халат гораздо сексуальнее того, что с узором. Мужчины всегда ошибочно принимают наготу за сексуальность. Это их типичная ошибка.

– Может быть, но я всю свою жизнь не имел ничего против наготы.

– Не стану спорить. Джоанна, но одежду выбирать буду я. До тех пор пока вы не начнете думать как женщина. Но я специально выбрала халат, который на первый взгляд кажется более скромным, И мы будем в нем, когда придет Джейк.

– Юнис, Джейк, вероятно, ушел домой. Для него все это было очень тяжелым испытанием.

– Да, ему было тяжело. Но он все еще здесь; он не мог уйти, не попрощавшись.

– Ерунда. Между мной и Джейком не заведено никаких церемоний.

– Босс, Джейк джентльмен до кончиков ногтей. Он может обойтись без церемоний со своим старым другом, но не с леди. Иоганн – это одно, а Джоанна Юнис – совсем другое.

– Но он знает, что я – Иоганн.

– Да? Почему же тогда он поцеловал нашу руку? Джоанна, мне придется следить за вами каждую секунду; вы вообще ничего не знаете о мужчинах.

– Я почти целый век был мужчиной.

– Это не в счет. Ну, все? Помолчите, он может прийти в любую минуту. Скажу без обиняков: последние несколько месяцев до того, как меня убили, Джейк проявлял ко мне повышенный интерес.

– Каким образом этот старый козел умудрялся?…

– Вы больше ничего не хотите спросить?

– Юнис, вы считаете, что я ничего не знаю о мужчинах. Возможно, это верно в определенном смысле. Но я знаю мужчин изнутри так же хорошо, как вы их знаете снаружи. Джейк сдержан. Но все-таки я дважды видел, как он ломался. И оба раза из-за вас. Естественно: ваша смерть его расстроила. Понятно, что ему трудно было принимать участие во всем этом маскараде и не говорить мне, что я унаследовал ваше чудесное тело. Тем не менее вы были лишь девочкой, с которой он встречался по службе и которая помогала ему в делах… Вы с ним ни разу не были близки? Впрочем, дважды он ломался. Из-за вас. Вероятно, он знал вас ближе, чем кто-либо об этом догадывался. Как? И где? Напрашивается только один ответ: в постели.

– Не обязательно в постели. То есть и в постели тоже. Но есть множество других мест. В его машине. В вашей машине. Несколько раз – в этом доме…

– Черт возьми! Значит, все мои слуги знают об этом?

– Вряд ли они что-либо подозревают. Для работы мы пользовались вашим кабинетом – и мы действительно работали, – а Каннингэм никому не позволял нас беспокоить. Вы задали грубый вопрос и получили прямой ответ. «Старый козел» был неплох и смело пользовался любым подходящим случаем. Едва ли мы пропустили хоть один день до того самого дня, когда меня убили.

– Эх вы, пара сексуальных маньяков! Что ж. Снимаю перед ним шляпу.

– Ревнуете, босс?

– Нет, завидую. Я вам был не пара. Я это понял с первого же дня, как вас увидел. Это было невозможно. А теперь – тем более. Просто завидую. Старый козел.

– Вовсе не невозможно, Джоанна.

– Да?

– Я была потрясена, когда увидела Джейка. Моя смерть его сильно ранила. Он любил меня. Но, Джоанна, мы можем ему помочь, вы и я… но только на сей раз мы будем полагаться на мой опыт.

– Что? Да это же кровосмешение!

– Не смешите меня, дорогая, Я не была в родственных отношениях с Джейком и думаю, что вы тоже не были.

– Я хотел сказать, что это будет здорово похоже на кровосмешение. Джейк! Юнис, когда я согласился с тем, что мне придется в конце концов «быть женщиной по-настоящему», я не имел в виду Джейка.

– Зато я имела в виду именно его.

– Выбросьте это из головы! Забудьте об этом. Если хотите, пусть будет доктор Хедрик. По крайней мере я мог бы попытаться помочь вам… после того как привыкну к тому, что я женщина. Или ваш бывший муж, Джо. Я думаю, вы имеете право…

– Только не Джо!

– Почему же? Вы о нем хорошо отзывались в этом отношении, и я всегда думал, что и в других отношениях вы его цените. Я не настаиваю… Черт, я могу думать о связи с мужчинами только на абстрактном уровне, я еще не переориентировался. Но я считаю, что вы имеете право на Джо.

– Босс, я не могу с ним. С кем угодно, но только не с Джо. Для него я зомби. Ходячий труп. Вряд ли он захочет… и даже если он захочет, мне будет трудно устоять перед соблазном сказать ему, что я еще здесь. Я не смогу. Я это точно знаю.

– А я не могу делать это с Джейком. Все это можно сказать и по отношению к Джейку. Ходячий труп.

– Не совсем. Конечно, он знает, что мы представляем собой этакий гибрид: ваш мозг и мое тело. Но он любил нас обоих. Он любил вас дольше, чем меня. А Джо вас даже не знает.

– Джейк любил меня? Юнис, вы не в своем уме!

– Это невозможно, дорогой. У меня просто нет своего ума. Как вы думаете, почему Джейк мирился с вашим несносным характером? Не из-за денег. Он богат, хотя и не так, как вы. Почему же он вас до сих пор не бросил? Из-за меня? Он бы избегал видеть меня, то есть мое тело, если бы это было возможно: ведь ему это причиняет боль. Он остался, потому что вы нуждались в нем. Послушайте, дорогой… то есть, Джоанна, с вами говорит сейчас ваша старшая сестра, и вы должны ее слушать. Будьте милы с Джейком. Больше от вас ничего не требуется. Я не прошу вас делать что-нибудь, чего вы не хотите. Боже! Джейк, конечно же, заметит, если вы будете делать это через силу, он разбирается в женщинах. Будьте всего лишь милой. Будьте женственной, и пусть он о вас заботится.

– Хорошо, я постараюсь. Джейк подумает, что у меня не все дома.

– Он будет думать, что вы славная девушка. Возможно, он станет вам отцом, а не тем, кем он был для меня. Если так, то мы будем себя хорошо вести и позволим нянчить нас.)

Джоанна вздохнула.

(– Я постараюсь. Юнис. Но подумать только! Ай да Джейк!

– Вот и славно, моя дорогая Джоанна. Будьте беззащитной и женственной, а Джейк сделает все остальное.)

Доктор Гарсиа вошел в комнату и энергично прошагал к кровати.

– Что это еще за разговоры о ванной? Я, кажется, ясно дал понять, что вам не следует форсировать события.

(– Джоанна, не давайте ему спорить.

– Смотрите, как я его обработаю!)

– О, доктор, вы меня так напугали!

– Как?

– Ворвались в комнату без предупреждения. Разве джентльмены так поступают?

Гарсиа был озадачен.

– Мисс Смит, я здесь работаю больше года и всегда входил к пациенту без церемоний. Вы хотите сказать, что это вас оскорбляет? После столь долгого времени?

– Время здесь ни при чем, доктор. Когда вы впервые пришли сюда, вы имели дело со старым беспомощным человеком. Затем вы помогали доктору Хедрику в работе с парализованной пациенткой, которая большую часть времени была без сознания. Я высоко ценю заботу, но времена меняются. Теперь я должна научиться быть женщиной и по возможности леди. Это не просто. И вы могли бы помочь мне в этом, если бы использовали по отношению ко мне формальные нормы этикета и вели бы себя со мной, как и с другими дамами.

Гарсиа слегка покраснел.

– У врача нет времени на соблюдение этикета.

(– Стукните его еще раз, дорогая! Он еще дрыгается.

– Хорошо!)

– Доктор, если бы я была в опасности, я бы приняла как должное то, что вы врываетесь без предупреждения. Моя жизнь зависит от вас. Но вы пришли сказать, то я не могу помыться в ванне. Уверена, что в этом сообщении нет ничего срочного. Я не прошу от вас многого – я всего лишь хочу, чтобы вы воспринимали эту комнату не как больничную палату с больным стариком, а как женский будуар. Я прошу вас помочь мне. Пожалуйста.

– Хорошо, мисс Смит, я буду об этом помнить.

– Спасибо, сэр. Кстати, теперь меня зовут Джоанна Смит, Я больше не могу быть Иоганном. Вы можете называть меня «мисс Джоанна», чтобы я быстрее привыкла к этому имени. Или просто «Джоанна», поскольку я не хочу быть излишне формальной со своим врачом. Правда-правда! Лишь немного формалитета, чтобы я быстрее научилась быть женщиной. Вы будете называть меня просто Джоанной?

Он выдавил из себя улыбку:

– Хорошо… Джоанна.

Она улыбнулась ему в ответ ослепительной улыбкой.

– Неплохо звучит, правда? Доктор, я буду рада вас видеть, когда бы вы ни пришли, по долгу службы или просто так, навестить. Я надеюсь, вы будете часто меня навещать. Только сперва предупредите сестру, чтобы я могла подготовиться к приему джентльмена. Всякие мелочи, сами знаете. – Она приподнялась на локте и взглянула на него, четко осознавая «скромность» своего пеньюара. – Например, помада. Непривычно ею пользоваться. Она у меня не размазалась? Все в порядке?

– Вы превосходно выглядите!

(– Сотрите это… перестаньте быть бабником, станьте наконец шлюхой. Вы же прирожденная шлюха, дорогуша.

– Оставьте это, сестричка. Я еще не закончил.)

– Да? Спасибо, сэр! Теперь скажите мне, почему я не могу принять горячую пенную ванну, чтобы не только выглядеть, но и чувствовать себя превосходно? Конечно, я выполню все ваши указания, доктор, но я хотела бы понять их. Вы можете мне объяснить это, не употребляя длинных медицинских терминов?

– Ну… Джоанна, я возражаю по поводу самих ванн. Люди то и дело, поскользнувшись, ломают в них ноги, разбивают черепа. А вы не научились даже стоять и тем более не умеете ходить.

– Это верно. – Джоанна откинула покрывало, спустила ноги на пол, села, поборола легкое головокружение и улыбнулась. – Давайте посмотрим, смогу ли я ходить. Вы поможете мне доктор? Обхватите меня рукой.

– Ложитесь!

– Зачем? Я чувствую себя хорошо. Есть здесь скамеечка? Мои ноги не достают до пола.

– Мисс Смит… Джоанна, черт возьми, помогите мне, я хочу оставить это дело и торговать помидорами! Полежите, пока я позову сестру. Мы будем держать вас с обеих сторон. Когда вы почувствуете, насколько вы слабы, вы не будете спорить со мной и вернетесь в постель.

– Хорошо, доктор, – послушно ответила она и легла.

Пришла Вини.

– Вы вызывали меня, доктор?

– Мы собираемся попробовать ходить. Помогите мне поднять пациентку. Возьмите ее с левой стороны.

– Да, сэр.

С их помощью Джоанна встала с постели. Комната слегка поплыла у нее перед глазами, но она оперлась на Вини, а плеча доктора едва касалась.

– Как вы себя чувствуете?

– Замечательно. Хорошо бы музыку. Я хотела бы танцевать.

– Ну что ж, хотеть не вредно. Но не надо этого пробовать. А теперь аккуратно, маленькими шагами…

Они пошли к двери. Джоанна с наслаждением ступала по мягкому коврику босыми ногами. Идти было здорово. Все было здорово!

(– Юнис, любовь моя, вы не представляете, какое у вас превосходное тело!

– Оно немного не в форме. Но две недели тренировки – и мы его приведем в порядок.

– О, черт, я даже в детстве не чувствовал себя так хорошо!

– Босс, достаньте руками до пола, задержитесь в этом положении и из него перейдите в позу лотоса. Делайте все это плавно.

– Вы думаете, мы сможем это сделать? Я всегда был неуклюжим, даже в детстве.

– Не беспокойтесь. Тело все помнит.)

Они остановились.

– А теперь осторожно повернитесь и направляйтесь к постели.

– Ну доктор… Теперь, когда я встала, почему бы не отвести меня в ванную?

– Вы не устали?

– Нисколько. Я даже не опираюсь на вас. Кажется, вы обещали, что я смогу помыться в ванной, как только смогу ходить. Или я должна еще постоять на руках? Отойдите, и я попробую.

Она отпустила его руку. Но доктор быстро обхватил ее за талию.

– Никаких глупостей! Сестра, в ванной есть перила? Она сможет за них держаться?

– Да, доктор.

– Если наша пациентка поскользнется и упадет, то вам лучше всего бежать в Канаду. Вы сможете найти кратчайший путь, если будете следовать за мной. Конечно, если вы побежите быстро и не отстанете.

– Вини не даст мне упасть, – сказала Джоанна и чуть прижалась к доктору. – Но если вы беспокоитесь, то можете сами мне помочь. Потереть спинку, например.

Гарсиа фыркнул.

– Десять минут назад вы накинулись на меня лишь за то, что я без предупреждения вошел в вашу спальню.

– И я снова сделаю то же, если это повторится. Но ванная… Это же ваша профессиональная обязанность, доктор, я прекрасно понимаю, что вы по долгу службы видели мое новое тело много раз. Если вы увидите его еще раз, меня от этого не убудет.

Она прижалась к нему чуть плотнее.

– Тереть спину пациенту не входит в мои профессиональные обязанности. Сестра, налейте теплую ванну и проследите, чтобы она не плескалась в ней слишком долго.

Как только они вошли в ванную и закрыли дверь, Джоанна обняла сестру и засмеялась.

– Дорогая, вы видели, какое у него было лицо?

– Джоанна, для того чтобы быть женщиной, вам вовсе не требуется моя помощь. Вы сами все отлично умеете.

– О дорогая, вы мне еще как нужны! Я не все умею. Я лишь попробовала на нем то, что действовало на меня, когда я была мужчиной его возраста. – Она снова засмеялась. – Я даже подумала, что он согласится потереть мне спину.

(– А я думала, что вы отдадитесь ему прямо на коврике.

– Юнис, помолчите; я его даже не ущипнул.)

Джоанна отпустила Вини и начала снимать халат через голову.

– Наконец-то! Пожалуйста, держитесь за что-нибудь. Доктор может войти в любую минуту.

– О нет, теперь он не посмеет. Никогда. – Джоанна повернулась и закрыла дверь на защелку. – А теперь он и не сможет. Так что не беспокойтесь.

– Нельзя запирать дверь. В больницах двери в ванную никогда не запирают.

– Это не больница, и я могу запереть дверь когда захочу. А если доктор Гарсиа обнаружит, что я закрыта – а он может сделать это лишь попытавшись войти – и посмеет мне об этом сказать, то я устрою такой скандал перед мистером Саломоном, что его мигом заменят. Вини, дорогая, я так долго была своенравным стариком, что мне трудно измениться. Только теперь мне придется использовать другие средства. Если хотите, снимите вашу униформу и повесьте ее в раздевалке. А то я могу вас забрызгать. К тому же здесь будет много пара.

– Нет, Джоанна. Доктор велел налить теплую ванну.

– Да, он велел, а я собираюсь принять такую ванну, какая мне нравится. Он об этом тоже ничего не узнает. Вы же знаете, что я больше не слабый котенок. Со мной ничего не станется и от горячей ванны. Если хотите, чтобы ваша одежда промокла, дело ваше. Но все-таки лучше, если вы заберетесь в ванну вместе со мной. Она большая. А с таким ростом, как у меня теперь, я вполне могу соскользнуть и утонуть. Если буду одна.

– Мне не следует делать этого, – нерешительно ответила Вини.

– Подумать только! Пациент теряет сознание в ванне и тонет, а сестра не успевает его спасти. Конечно, такую новость нельзя сообщать в вечерних передачах, но она вполне подойдет для утренней информационной программы.

– Джоанна! Вы меня дразните.

(– Да, босс. Теперь вы и бабник, и шлюха.

– Ерунда, Юнис. Мы все втроем наилучшим образом поместимся в этой ванне!)

Вини закусила губу и медленно начала расстегивать халат. Джоанна включила воду и начала регулировать температуру, стараясь не пялиться на Вини.

Глава 11

Прошло около часа, и Джоанна уже сидела в кресле, поставив ноги на скамеечку. Теперь поверх пеньюара на ней было прозрачное домашнее платье и пара тапочек на довольно высоком каблуке. Ее волосы были уложены, на лице – аккуратный макияж. От нее исходил аромат духов «Апрельский туман», которые вполне можно было назвать «Удар из-за угла» или «Насильственное совращение». Ей сделали маникюр, не вполне удовлетворивший Юнис, но довольно-таки сносный. Она наслаждалась радостью, которую должна испытывать женщина, когда она вымыта, надушена, припудрена и красиво одета.

Кровать заменили, комната больше не походила на больничную палату, и в новой обстановке Джоанна почувствовала себя гораздо лучше. Стенодеск стоял перед пианино; Джоанна, узнав, что он был в ее кабинете, велела Каннингэму принести его. Он не совсем вписывался в интерьер, но вполне согласовывался с ее представлением о том, какой должна быть комната, а именно, по-домашнему уютной.

Она была одна. Вини ушла пригласить мистера Саломона отобедать с его подопечной. Джоанна облегченно вздохнула.

(– Ну как, лучше вы себя чувствуете, дорогая? Я – да.

– Конечно, лучше. Но почему вы начали нервничать?

– Ерунда, Юнис! Я вовсе не собирался соблазнять ее.

– Вы врете. Лицемер. Старый мошенник. Она уже была готова. А вы оробели. Я встречала таких, как вы, дорогая – горазды болтать, а когда доходит до дела, пасуют. Трусливые Казановы.

– Ерунда! Нельзя стрелять уток на воде. Если я действительно захочу ее… я не говорю, что это непременно случится; просто я должен признать, что она славная крошка.

– О да.

– Умолкните! Если я ее когда-нибудь по-настоящему захочу, я дам ей возможность выбора, а не буду хватать ее, когда она едва смеет дышать.

– «Возможность выбора», Боже мой! Послушайте вашу старшую сестричку, Джоанна. Секс – это не игра, это способ быть счастливым. Больше всего женщину бесит, если от нее отказываются, когда она уже готова отдаться. Вы это сами поймете. Сами будете плакать в подушку и ненавидеть всех мужчин. До следующего раза, по крайней мере.

– Юнис, но от вас-то, конечно, никто не отказывался. Я не могу такое представить.

– Такое бывает с каждой женщиной, Джоанна. Мужчины робки. Если бы женщины не горели желанием, если бы они в открытую не вели их к этому, человеческая раса давно бы вымерла.

– Хм… вы лучше разбираетесь в женщинах, чем я…

– Намного лучше.

– Давайте-ка поговорим о некоторых деталях. Мы вымыты, и я знаю, что мы красивы. Я видел нас в зеркале, и вы со мной согласились. Но раньше вы выглядели еще лучше. Я не имею в виду раскраску кожи, нам пока не до этого. Но что для этого требуется? Только упражнения?

– Не только, босс… хотя и упражнения очень полезны. Вы говорите о профессиональном подходе?

– Да.

– Ну, я-то обходилась без платных специалистов, но у меня был большой опыт плюс квалифицированная помощь со стороны Джо. Но, как я понимаю, вы, наверное, хотите нанять наилучших спецов, невзирая на цену?

– Конечно! Что такое деньги? Я все равно не смогу от них избавиться.

– Хорошо, тогда необходимо воспользоваться услугами «Елена Рубенстайн, лимитед» или какого-нибудь другого салона высшей категории. Вы можете просто позвонить и вызвать полную команду специалистов. Там будет художественный руководитель-мужчина… впрочем, не совсем мужчина: он на своем веку повидал не меньше обнаженных женских тел, чем хирург. Он вас пальцем не тронет. Он парит высоко. Он творит. И руководит. Он даже не посмотрит на вас, пока его команда вас не подготовит. В ней будут… м-м… банщица, массажистка, маникюрша, педикюрша, парикмахер, парфюмист. специалисты по коже и по лицу, не меньше четырех костюмеров, специалист по манере поведения и акценту, и у всех у них будут помощники, если вы хотите, чтобы они управились за один день. Если вы установите сроки, то цена возрастет, если нет, то все равно возрастет.

– Как это?

– Это как налоги. Как бы вы их ни платили, они все равно растут. Босс, нам не нужны специалисты. С моими знаниями и хорошей помощницей вы будете настолько очаровательны, что лучше и не надо. Я не знаю, сможете ли вы найти такого хорошего художника, как Джо, но с вашими деньгами художников легко нанять.

– Юнис, я никогда не подозревал, что быть женщиной так трудно.

– Успокойтесь, босс, женщиной быть легче, чем мужчиной… и гораздо приятнее, Я научу вас быть женщиной двадцать первого века, и я бы была вам очень благодарна, если бы вы научили меня быть мужчиной двадцатого века. Тогда бы мы устранили этот глупый «конфликт поколений», понимали бы друг друга и любили.

– Любимая…

– Я думаю, что для старого сварливого хмыря вы очень милы. С вашим мозгом и моим телом из нас выйдет отличная команда. У нас все получится.

– Я в этом не сомневаюсь, дорогая.

– Да, получится. Прежде всего надо найти хорошую служанку, а это потруднее, чем отыскать кита в Канзасе. Вероятно, придется нам самим ее обучать.

– Юнис, вы думаете, нам нужна служанка? Вы же как-то обходились своими силами.

– Да, а еще вела свой дом, была вашим секретарем и работала столько, сколько вам было нужно. Но вы к этому не приучены, босс. У вас всегда были слуги.

– Да, конечно. Но я был очень стар, и у меня не было времени на такие дела. Юнис, самое неприятное для старика то, что дни становятся короче, а спрос на его время увеличивается. Я обошелся бы и без слуг, если бы было возможно. И я терпеть не мог зависеть от секретаря, пока не повстречал вас.

– Дорогой босс, нам понадобится служанка. Но не секретарь. Пока вы снова не возьметесь за свои дела.

– Нет, больше никаких дел!

– Поживем – увидим. Может быть, вам придется снова вернуться к ним. Вероятно, секретарь вам и не потребуется. Я вполне могу его заменить. И спасибо, что приказали принести сюда Бетси – так я называю свой стенодеск. Я снова чувствую себя как дома.

– Бетси? Ха! Я всегда называл его осьминогом.

– Какое ужасное имя для такой милой и добросовестной машины! Босс, нельзя так говорить! Хорошо, что Бетси выключена: если бы она это услышала, то наверняка бы обиделась.

– Юнис, не говорите глупостей. Интересно, почему Джейк так долго не идет?

– Наверное, шнурки гладит. А теперь – урок второй на тему «Как быть женщиной». Мужчины почти всегда опаздывают, но этого не надо замечать, потому что они гордятся своей пунктуальностью. Босс, вы же не обещали Вини оставаться в кресле?

– Конечно, нет. Я вовсе не собираюсь все время сидеть на одном месте. Я хочу сыграть «Восемьдесят восьмую». Я распорядился, чтобы настроили оба пианино: и это, кабинетное, и большое концертное внизу. Давайте попробуем.)

Она встала и, разом совладав с высокими каблуками, грациозно подошла к маленькому пианино, села, подняла крышку, вспоминая первые такты «Славянского танца» Дворжака, и начала играть… но ничего не получилось.

– Что за дьявольщина! – Она посмотрела на клавиатуру и нажала «до» первой октавы правым указательным пальцем. Звук был нормальным. Затем нажала «до» октавой ниже. Несколько проб одним и двумя пальцами убедили ее, что пианино хорошо настроено. Но для того чтобы сыграть отдельный аккорд, ей приходилось смотреть на клавиатуру, а затем внимательно ставить пальцы. Наконец ей удалось медленно и со сбоями сыграть «Чопстикс», не отрывая глаз от клавиатуры и так пристально следя за руками, что они дрожали. Но доиграв до конца, она обеими руками ударила по клавишам.

(– Пропали десять лет обучения!

– Чего же вы хотите, босс? Я даже на гитаре не могу сыграть пару аккордов.

– Хорошо, что моя мама не слышала этого: она всегда хотела, чтобы я был пианистом и выступал с концертами. Юнис, какого черта вы не учились играть на пианино в детстве?

– Потому что я все время уделяла изучению парней! Этот предмет увлекательнее. Джоанна, если вы хотите снова играть на пианино, мы можем научиться. Но нам придется начинать с нуля. Я знаю, что все это есть в вашей памяти. Но все это не доходит до наших рук… до моих рук, дорогая. Для этого нам придется, пожалуй, больше попотеть, чем приводя в порядок нашу фигурку.

– Плевать, не больно и хотелось. – Она встала из-за пианино.

– Босс, секундочку. Раз уж мы здесь, давайте немного разогреем Бетси и сделаем контрольный запуск.

– Хм? Но я не разбираюсь в стенодеске. С этим будет еще хуже, чем с пианино.

– Посмотрим.)

Она села за стенодеск.

(– Ну, Юнис? Что здесь к чему?

– Успокойтесь, босс. Тело все помнит. Скажите:

«Юнис, записывайте», а затем говорите что-нибудь и думайте лишь о том, что вы говорите.

– Хорошо.

– Юнис, записывайте: «Восемьдесят семь лет назад наши отцы вывели на этом континенте новую нацию, ценящую свободу и преданную идеалам…»)

Ее руки ловко коснулись переключателей, вовремя включили микрофон, задали программу пунктуации и корректировки, и все это было сделано без суеты.

Она остановилась и посмотрела на то, что получилось.

(– Черт возьми! Как это получилось, Юнис?

– Не спрашивайте, дорогая, а то получится, как у той сороконожки, которая задумалась, в каком порядке переставлять лапки, и разучилась ходить. Бетси мурлычет как котенок. Она рада, что я вернулась.

– И я тоже рад, Юнис, эта машина, то есть Бетси, имеет доступ к библиотеке Конгресса?

– Конечно. Она подключена к федеральной библиотечной сети, хотя вы можете ограничить изыскания одной библиотекой.

– Да, лучше ограничиться одной. Я хочу получить информацию о том, как работает человеческая память.

– Хорошо. Мне это тоже интересно. Мне порой кажется, что в моей памяти появились пробелы. Но я не уверена. Для Бетси лучше всего искать литературу по определенной схеме: ссылки, за которыми следуют выдержки, а затем отдельные пункты из этих выдержек… иначе по такому общему вопросу она получит столько информации, что у нее случится запор, она остановится и не сможет ничего делать, пока не сотрут оперативную память.

– Вы знаете, как с ней обращаться. Я не знаю. Запрограммируйте ее так, чтобы она отбирала теории поведения. Я знаю о Павлове и его работах все, что необходимо: когда у собаки выделяется слюна, экспериментатор должен дать звонок.

– Хорошо, босс. А можем мы потратить еще немного денег?

– Конечно. Если хотите, можем купить египетские пирамиды. Что угодно, дорогая.

– Давайте добудем секретную информацию обо мне, о Юнис Бранке, которой я была.

– Зачем, дорогая! Если вы разглашали государственные тайны, то вам теперь ничего не смогут сделать.

– Мне кажется, что эта информация может восполнить пробелы в моей памяти. Там может быть нечто такое, что вы слышали от меня, после того как я «вернулась», и чего не было в докладе вашего секретного бюро. Тогда бы вы не волновались и знали наверняка, что я не продукт вашего воображения.

– Юнис, если уж я сошел с ума, меня волнует лишь одно: что какой-нибудь знахарь вылечит меня и вы исчезнете.

– Очень мило с вашей стороны, босс. Но я не исчезну; я же обещала.

– Но даже если я сумасшедший, мне лучше им и оставаться: мне будет легче приспособиться к окружающему миру. Юнис, а не помните ли вы чего-либо такого, что случилось между вашей гибелью и пробуждением?)

Внутренний голос на некоторое время замолк.

(– Нет, почти ничего. Были сны и, кажется, вы мне тоже снились. Но был один сон, который не был похож на сон; казалось, что это творится наяву. Но если я вам расскажу, вы подумаете, что я сошла с ума.

– Даже если это так, вы не станете менее очаровательной, дорогая.

– Хорошо, но только не смейтесь, Джоанна. Когда меня не было, я была ТАМ. Я видела старого-престарого человека с длинной белой бородой. У него в руках была большая книга. Он посмотрел в нее, потом глянул на меня и сказал: «Дочь моя, ты была непослушной девочкой, но не очень непослушной, поэтому я даю тебе второй шанс».

– Это был сон, Юнис. Антропоморфизм. Образ из воскресной школы.

– Может быть, босс. Но я здесь, и мне действительно дали второй шанс.

– Да, но его вам дал не Бог. Юнис, моя родная, я не верю ни в Бога, ни в черта.

– Но вы же не были мертвым, а я была. По правде говоря, я не знаю, во что я верю. Наверное, я слишком недолго была мертва, чтобы это выяснить. Но вы не будете возражать, если мы иногда будем молиться?

– Уж не Иисусу ли Христу?

– Перестаньте, Джоанна! А то я начну употреблять все те слова, которые вы считаете «неподобающими для леди». Я не так уж много прошу.

– Ого, да я под башмаком! Хорошо, но я хочу, чтобы молились мы в красивой церкви, с хорошей музыкой и чтобы служба продолжалась не больше десяти минут…

– Но я не имела в виду церковь! Я терпеть их не могу. Там плохие вибрации. Я хотела бы молиться сама по себе, в душе. Джоанна, я вас научу.

– Хорошо. Прямо сейчас?

– Нет, сперва я хочу получить свои данные. Думайте о чем-нибудь отвлеченном, а то у меня возникнут проблемы, как у той сороконожки. Думайте о Вини, вспомните ее в ванной: скользкое тело, покрытое мыльной пеной.

– Очень благочестивый предмет. Гораздо лучше молитвы.

– Откуда вам знать, старый богохульник? Готова поспорить, что вы за всю свою жизнь ни разу не молились.

– Нет, молился, дорогая… но Бог, видимо, в это время был на рыбалке.

– Ладно. Думайте о Вини.)

Она несколько минут возилась с машиной, затем ласково погладила ее и выключила.

(– Ну как?

– Что?

– Вы думали о Вини, старый развратник?

– Да, я воспользовался этой необычной тишиной, чтобы поразмыслить о чудесах Вселенной.

– Ну и?

– Я сбился на Вини.

– Я знала, о чем вы думали, я же в вашем мозге. Джоанна, для девушки – ведь вы в некотором смысле девственны – у вас очень грязное и детальное воображение.

– Черт! Готов поспорить, что о любой девушке можно сказать то же самое.

– Да, это сущая правда. Но, Джоанна, дорогая… с вашим воображением мы едва ли сможем когда-либо стать «женщиной по-настоящему». За всю свою сексуальную жизнь я не встречалась с мужчиной – или девушкой, – которые бы делали это тем хитрым способом, о котором вы думали.

– О, я узнал его от одной почтенной домохозяйки, когда был еще подростком. Это была очаровательная женщина.

– Хм… жаль, что я родилась слишком поздно.

– Да, кстати, вы получили ваши данные?

– Конечно, босс, разве у меня когда-нибудь что-нибудь не получалось? Давайте вернемся в наше кресло. У нас устала спинка.)

Джоанна Юнис преодолела тридцать футов до кресла, забыв, что скинула тапочки, чтобы удобнее было работать на ножном пульте стенодеска. Ей приятно было ступать по мягкому коврику босыми ногами. Она заметила это, только когда села в большое кресло и сложила ноги в элегантную и удивительно удобную позу лотоса. Но идти за тапочками ей не захотелось.

Раздался сигнал дверного замка.

– Это я, Вини.

– Входите, дорогая.

Сестра вошла.

– Мистер Саломон просил передать, что зайдет к вам через несколько минут, но не сможет остаться на ужин.

– Останется. Подойдите и поцелуйте меня. Что вы сказали Каннингэму?

– Обед на двоих, в вашей комнате. Подать, когда ему позвонят. Но мистер Саломон, кажется, решительно настроен не оставаться.

– А я говорю, останется. Но если нет, то со мной пообедаете вы. Принесите, пожалуйста, мои тапочки. Они на полу рядом с пианино.

Сестра принесла тапочки и вздохнула.

– Джоанна, я не знаю, что с вами делать. Вы снова себя плохо вели. Почему вы не позвонили?

– Не ругайте меня, дорогая. Сядьте на табурет, прислонитесь к моим коленкам и говорите. Скажите, вы случайно не были служанкой до того, как получили удостоверение медсестры?

– Нет, а что?

– Вы так хорошо ухаживаете за мной и в ванной, и когда помогаете с косметикой. Но это я так просто, на всякий случай спросила. Я не думаю, что профессиональная медсестра возьмется за работу служанки, каким бы высоким ни было жалованье. Но доктор Гарсиа будет настаивать на том, чтобы у меня была медсестра после того, как он уйдет. Сестра мне не нужна, и я знаю это. Но наш дорогой доктор будет настаивать. Зато мне нужна служанка. Поначалу я не смогу сама одеваться – женские одежды, я в них ничего не смыслю. К тому же я не разбираюсь в косметике. Сколько вам сейчас платят, Вини?