Текст книги "Миры Роберта Хайнлайна. Книга 1"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

5

Медвежьи капканы я так и не увидел: Мэри просто заперла дверь в спальню. Спустя три часа она меня разбудила, и мы позавтракали во второй раз. Затем чиркнули сигаретами, и я включил теленовости. Кроме претенденток на звание мисс Америка, там все равно ничего не показывали. В другое время это не оставило бы меня равнодушным, но поскольку никто из них не сутулился, а горб под купальником скрыть просто невозможно, передача не казалась важной.

– И что дальше? – спросил я.

– Нужно систематизировать факты и ткнуть Президента в них носом.

– Как?

– Нужно снова его увидеть.

– Как? – повторил я.

Ответа у нее не было.

– Видимо, у нас есть только один путь: через Старика.

Я попытался связаться с ним, используя оба наших кода, чтобы Мэри тоже участвовала в разговоре, но в ответ услышал:

– Первый заместитель Олдфилд. Выкладывайте.

– Мне нужен Старик.

Короткая пауза, затем:

– По личному делу или по служебному?

– Пожалуй, по личному.

– По личным вопросам я вас соединять не стану, а все служебные можете решать со мной.

Очень хотелось сказать, что я о нем думаю, но я сдержался и просто дал отбой. Потом набрал еще один код, специальный код Старика, этим сигналом его из могилы поднять можно, но не дай бог кому-то из агентов воспользоваться кодом без важного повода.

Старик ответил очередью ругательств.

– Босс, – перебил я его, – это насчет Айовы…

Он сразу утихомирился.

– Да?

– Мы с Мэри накопали за ночь кое-какие данные и хотим все это обсудить.

Вновь ругательства. Он распорядился передать данные в аналитический отдел и добавил, что при следующей встрече оторвет мне уши.

– Босс! – повысил голос я.

– А?..

– Если вы хотите все бросить, мы готовы сделать то же самое. Мы с Мэри можем подать в отставку прямо сейчас. Я это вполне серьезно.

Мэри вскинула брови, но промолчала. Старик тоже долго молчал и наконец выдавил усталым голосом:

– Отель «Палмглейд», на севере Майами-Бич.

– Едем.

Я заказал такси, и мы поднялись на крышу. Следуя моим указаниям, водитель сделал крюк над океаном, чтобы не терять времени в густых транспортных потоках над Каролиной, так что добрались мы довольно быстро.

Старик лежал с мрачным выражением лица и, пока мы докладывали, задумчиво просеивал песок между пальцами. Я даже прихватил с собой «ящик», чтобы он мог просмотреть запись.

Когда мы дошли до тридцатилетнего цикла, Старик вскинул взгляд, но промолчал и, лишь когда я упомянул возможную корреляцию с цикличностью исчезновений, связался с Отделом.

– Дайте мне аналитическую службу. Питер? Привет. Мне нужен график необъяснимых исчезновений, начиная с 1800 года. А? Сгладишь известные факторы и отбросишь стабильный уровень. Мне нужны скачки и спады. Когда? Два часа назад. Чего ты еще ждешь?

Он поднялся на ноги, позволив мне вручить ему трость, и сказал:

– Ладно, пора обратно.

– В Белый дом? – с надеждой спросила Мэри.

– Что? Когда ты подрастешь? У вас нет ничего такого, что могло бы убедить Президента.

– А… а что же тогда?

– Не знаю. И если ничего в голову не приходит, лучше пока помолчи.

У Старика была машина, и на обратном пути мне пришлось вести. Передав управление автопилоту, я сказал:

– Босс, кажется я придумал, что может убедить Президента.

Старик фыркнул, но приготовился слушать.

– План такой: послать двух агентов в Айову, скажем, меня и еще кого-то. Второй агент будет постоянно снимать меня телекамерой. Ваша задача – заставить Президента смотреть.

– А предположим, ничего не случится?

– Ну, уж я позабочусь, чтобы случилось. Отправлюсь прямо к месту посадки, прорвусь. У вас будут снимки настоящего корабля, с близкого расстояния, и их увидят прямо в Белом доме. А затем я отправлюсь в контору Барнса и займусь этой сутулой компанией. Буду сдирать рубашки прямо перед камерой. Никаких там нежностей – срывать и разоблачать.

– Ты понимаешь, что шансов у тебя не больше, чем у мыши на кошачьем съезде?

– Думаю, это не так. Ничего сверхчеловеческого в них нет. Спорить готов, они могут ровно столько, сколько может тело человека, попавшего под их власть. Я не собираюсь в мученики, но так или иначе снимки добуду.

– Х-м-м…

– Неплохой план, – вставила Мэри. – Я буду вторым агентом. Я умею…

Мы со Стариком одновременно сказали «нет», и я сразу же покраснел: не моя прерогатива. Мэри продолжила:

– Я хотела сказать, что это вполне логичный выбор, поскольку я обладаю… э-э-э… даром выявлять мужчин, которых оседлали паразиты.

– Нет, – повторил Старик. – Там, куда он собрался, они все с паразитами. Во всяком случае, я буду так считать, пока не получу доказательств обратного. И потом, я приготовил для тебя другое задание.

Мэри следовало бы помолчать, но она спросила:

– Какое? Что может быть важнее?

– Другая работа тоже важна, – сказал Старик спокойно. – Я назначаю тебя телохранителем Президента.

– О! – Она на секунду задумалась. – Однако, босс… я не уверена, что сумею выявить женщину с паразитом. У меня… э-э-э… другая специализация.

– Что ж, значит, мы уберем оттуда всех секретарш. И, Мэри… тебе придется следить за самим Президентом тоже.

Снова короткая пауза.

– Но предположим, я обнаружу, что каким-то образом ему все-таки подсадили паразита?

– Тогда ты сделаешь что необходимо, место Президента займет вице-президент, а тебя расстреляют за измену. Однако вернемся к первому плану. Мы пошлем Джарвиса с камерой и добавим Дэвидсона, чтобы держал его под прицелом. Пока Джарвис будет снимать тебя, Дэвидсон будет следить за ним, а ты, если удастся, не забывай поглядывать на Дэвидсона.

– Значит, думаете, нам это удастся?

– Нет, в общем-то, но любой план лучше, чем никакого. И может быть, это их немного расшевелит.

Мы – Джарвис, Дэвидсон и я – отправились в Айову, а Старик тем временем поехал в Вашингтон. Перед самым отъездом Мэри отвела меня в сторону, затем притянула за уши, крепко поцеловала и сказала:

– Обязательно возвращайся, Сэм.

Я расчувствовался, как пятнадцатилетний мальчишка.

Дэвидсон приземлил машину сразу за рухнувшим мостом, что мы обнаружили в первую поездку. Я указывал, куда ехать, пользуясь картой, где было отмечено настоящее место посадки космического корабля. В качестве отправной точки мост подходил идеально. За две десятых мили к востоку от места мы свернули с дороги и двинулись к цели напрямик, через кустарник.

Вернее сказать, в направлении цели. Впереди раскинулась огромная выгоревшая поляна, и мы решили пройтись пешком. Место, указанное на снимке с орбиты, располагалось как раз в центре пожарища, но никакой летающей тарелки там не было. А чтобы доказать, что она тут приземлялась, понадобился бы, наверное, специалист получше меня. Пожар уничтожил все следы.

Джарвис старательно заснял поляну, но я уже понял, что слизняки в очередной раз нас обставили. По дороге к машине нам встретился престарелый фермер. Мы, как было условлено, держались настороже.

– Ничего себе пожарчик, – заметил я, заходя сбоку.

– Да уж, – сокрушенно ответил он. – Две мои лучшие дойные коровы сгорели, беда прямо. А вы из газеты?

– Да, – согласился я, – но, похоже, мы приехали впустую.

Мне очень не хватало Мэри. Я не знал, что и думать: может, конечно, этот тип всегда сутулится… Но если Старик прав насчет корабля – а он долженбыть прав, – то этот с виду деревенский простофиля знает о нем и, следовательно, покрывает пришельцев. А значит, у него на спине – паразит.

Я решил, что должен попытаться. Поймать живого паразита и заснять его для Белого дома было гораздо проще в лесу, чем где-нибудь в людном месте. Я бросил взгляд на своих товарищей: они ждали моего сигнала; Джарвис снимал непрерывно.

Когда фермер повернулся, я сбил его с ног, упал сверху и вцепился в рубашку. Джарвис подскочил ближе и приготовился снимать крупным планом. Фермер не успел и охнуть, а я уже задрал на нем рубашку.

На спине ничего не было – ни паразита, ни каких-либо следов. И в других местах тоже: мы проверили.

Я помог ему подняться, отряхнул одежду – он весь перепачкался в пепле – и пробормотал:

– Виноват, прошу прощения…

Фермер трясся от злости.

– Чтоб тебе пусто было, ты… ты… – Видимо, он даже не мог сходу подобрать для меня достаточно сильных выражений, только губы дрожали. – Я на вас в полицию пожалуюсь! А будь мне лет на двадцать поменьше, так я бы и сам всех троих отделал!

– Извини, отец, ошибка вышла.

– Ошибка! – В лице его что-то вдруг изменилось, и я подумал, что он вот-вот заплачет. – Возвращаюсь из Омахи, а тут дом сгорел, половины стада нет, да еще и зять куда-то запропастился. Выхожу посмотреть, что за чужаки тут ходят по моей земле, а меня только что на куски не рвут. Ничего себе ошибка! И куда мир катится?!

Наверно, я мог бы ему объяснить куда, но не стал. Хотел предложить ему денег, чтобы как-то загладить вину, но он ударил меня по руке, и деньги полетели на землю. Поджав хвосты, мы убрались.

Уже на дороге Дэвидсон спросил:

– Ты уверен, что все идет как надо?

– Положим, я могу ошибиться, – сердито ответил я, – но ты когда-нибудь слышал, чтобы ошибался Старик?

– М-м-м… нет. Куда теперь?

– В студию стереовещания. Там-то уж точно ошибки не будет.

Служащий заставы у въезда в Де-Мойн мешкал и не поднимал барьер. Он проверил по своей записной книжке, взглянул на наши номерные пластины и сказал:

– Шериф сообщил, что эта машина в розыске. Давайте направо.

– Направо, так направо, – не стал спорить я, дал футов тридцать назад и выжал газ на полную. Машины у нас в Отделе и особо крепкие, и особо мощные, что оказалось весьма кстати: барьер тоже сделали на совесть. Миновав заставу, я даже не притормозил.

– Уже интересно, – произнес Дэвидсон несколько удивленно. – Ты по-прежнему уверен, что все идет как надо?

– Хватит трепаться, – прикрикнул я. – И запомните, вы, оба: скорее всего, мы оттуда не выберемся. Но мы обязаны заснять и передать все, что произойдет.

– Как скажешь, босс.

Если нас кто и преследовал, то я гнал так быстро, что все преследователи остались позади. Перед входом в студию машина резко затормозила, мы выскочили и бросились вперед. Тут уже не до мягких методов «дядюшки Чарли». Мы просто влетели в лифт, и я нажал кнопку этажа, где размещался кабинет Барнса, поднялись и оставили лифт открытым. Секретарша в приемной попыталась нас остановить, но мы, не обращая на нее внимания, двинулись дальше. Девушки за другими столами оторвались от работы и уставились на нас. Я подошел к двери Барнса и дернул за ручку. Заперто. Я повернулся к его секретарше.

– Где Барнс?

– Простите, как мне доложить? – Бесстрастно и вежливо.

Я скользнул взглядом по ее плечам. Так и есть, горб. Боже, подумал я, ну уж теперь-то наверняка. Она была здесь, когда я убил Барнса.

И перегнувшись через стол я задрал ее кофточку.

Точно! Я не мог ошибиться. Уже во второй раз я смотрел на живого паразита.

Она сопротивлялась, царапалась и даже пыталась меня укусить. Я ударил ее по шее, едва не вмазавшись в слизняка, и она обмякла. Затем я ткнул ее тремя пальцами в живот, развернул и заорал:

– Джарвис! Крупный план!

Этот идиот копался с камерой, повернувшись ко мне своим толстым задом, затем выпрямился и сказал:

– Все. Накрылась.

– Чини! Быстро!

В дальнем конце приемной поднялась из-за стола стенографистка и выстрелила в камеру. Попала, но Дэвидсон тут же срезал ее своим лучом. И словно по сигналу, сразу шесть человек бросились на него. Оружия у них, похоже, не было, и они просто навалились на него все вместе.

Я все еще держал секретаршу и стрелял из-за стола. Уловив краем глаза какое-то движение, повернулся и обнаружил в дверях кабинета Барнса – «Барнса номер два». Я выстрелил ему в грудь, чтобы наверняка зацепить паразита, который, без сомнения, сидел у него на спине.

Дэвидсон уже стоял на ногах, а к нему ползла одна из машинисток, похоже, раненая. Он выстрелил ей в лицо, и девушка рухнула на пол. Следующий разряд полыхнул у меня чуть не над самым ухом.

– Спасибо! – крикнул я. – Сматываемся. Джарвис, быстрее!

Лифт по-прежнему стоял открытый, и мы вбежали в кабину. Я тащил на руках секретаршу Барнса. Дверь захлопнулась, и мы поехали вниз. Дэвидсон дрожал, Джарвис стоял весь белый.

– Спокойно. Вы стреляли не в людей. В тварей вроде этой, – сказал я, приподнял секретаршу и взглянул ей на спину.

Тут мне чуть плохо не стало. Образец, который я хотел доставить живьем, исчез. Соскользнул на пол, видимо, и в суматохе куда-то утек, спрятался.

– Джарвис, ты хоть что-нибудь снял?

Тот покачал головой.

Там, где раньше сидел паразит, вся спина у девушки была покрыта сыпью – словно множество крошечных булавочных уколов. Я опустил ее на пол. Она еще не пришла в себя, и мы оставили ее в кабине лифта. В холле было все спокойно, и по пути на улицу никто не пытался нас остановить.

У машины стоял полицейский и выписывал извещение на штраф.

– Здесь стоянка запрещена, приятель, – сказал он, вручая мне бумажку.

– Извините, – ответил я, расписался в квитанции и рванул прочь. Затем выбрал место, где поменьше транспорта, и взлетел прямо с городской улицы, успев подумать, что за это полицейский выпишет, наверное, мне еще один штраф. Набрав высоту, мы сменили номерные знаки и идентификационный код. Старик все просчитывает заранее.

Однако на этот раз он, похоже, считал, что я провалил операцию. Я попытался доложить о результатах еще на обратном пути, но он меня перебил и приказал возвращаться в Отдел. Когда мы явились, Мэри была с ним. Старик выслушал отчет, лишь изредка прерывая его недовольным ворчанием.

– Сколько вы видели? – Спросил я под конец.

– Передача оборвалась, когда вы сбили барьер, – сказал он. – И то, что было передано, не произвело на Президента никакого впечатления.

– Видимо, да.

– Он велел тебя уволить.

Я весь напрягся.

– Я могу и сам…

– Помолчи! – прикрикнул Старик. – Я ему сказал, что он может уволить меня, а со своими подчиненными я буду разбираться сам. Ты, конечно, балбес, но сейчас ты мне нужен.

– Спасибо.

Мэри все это время бродила по кабинету. Я пытался поймать ее взгляд, но ничего не получалось. Затем она остановилась за спиной Джарвиса и подала Старику такой же знак, как в кабинете у Барнса.

Я двинул Джарвиса рукояткой лучемета по голове, и он обмяк в кресле.

– Назад, Дэвидсон! – рявкнул Старик, направив ему в грудь пистолет. – Как насчет него, Мэри?

– С ним все в порядке.

– А он?

– Сэм чист.

Старик ощупывал нас взглядом, и я, признаться, никогда еще не чувствовал себя так близко к смерти.

– Задрать рубашки! – приказал он с мрачным видом.

Мы подчинились, и Мэри оказалась права. Я начал сомневаться, пойму ли сам, что произошло, когда у меня на спине вдруг окажется паразит.

– Теперь он! – приказал Старик. – Перчатки!

Мы растянули Джарвиса на животе и осторожно срезали на спине одежду. Все-таки нам удалось заполучить живой образец.

6

Меня чуть не стошнило. От одной только мысли, что эта тварь ехала со мной в машине от самой Айовы. Я, вообще-то, не брезглив, но тот, кто видел паразита и знает, что это такое, меня поймет.

Справившись с тошнотой, я сказал:

– Давайте сгоним его. Может быть, мы еще спасем Джарвиса.

Хотя на самом деле я так не думал. Почему-то мне казалось, что человек, на котором прокатилась такая тварь, уже потерян для нас навсегда.

Старик жестом отогнал нас в стороны.

– Забудьте о Джарвисе.

– Но…

– Хватит! Если его вообще можно спасти, то несколько минут погоды не сделают. В любом случае… – Он умолк. Я тоже промолчал, поскольку и так знал, что Старик имеет в виду: когда речь идет о безопасности Соединенных Штатов, жизнь сотрудника Отдела ничего не стоит.

С пистолетом на изготовку Старик ждал, наблюдая за тварью на спине Джарвиса. Затем сказал Мэри:

– Свяжись с Президентом. Особый код – три ноля семь.

Мэри прошла к его столу. Я слышал, как она говорит что-то в глушитель, но не очень прислушивался, пристально разглядывая паразита. Тот не шевелился и не пытался уползти.

Мэри оторвалась от аппарата и доложила:

– Я не могу связаться с ним, сэр. На экране один из его помощников, мистер Макдоно.

Старик поморщился. Этот Макдоно, весьма неглупый и приятный в общении человек, с тех пор как начал работать в Белом доме, прославился своим упрямством и несговорчивостью. Президент частенько использовал его в качестве буфера.

Нет, в настоящее время с Президентом связаться нельзя. Нет, и передать сообщение тоже. Нет, мистер Макдоно не превышает свои полномочия. Старик не входит в список исключений, если таковой вообще существует. Да, мистер Макдоно, безусловно, готов организовать встречу. Как насчет следующей пятницы? Что? Сегодня? Исключено. Завтра? Невозможно.

Старик отключил аппарат. Вид у него был такой, словно его хватил удар. Затем он дважды глубоко вздохнул, чуть посветлел лицом и сказал:

– Дейв, пригласи сюда доктора Грейвса. Остальные отойдите подальше.

Грейвс взглянул на спину Джарвиса, пробормотал: «Интересно» и опустился рядом на одно колено.

– Назад!

Грейвс вскинул взгляд.

– Но должен же я…

– Молчать и слушать! Да, ты должен обследовать это существо. Но во-первых, мне нужно, чтобы оно оставалось в живых. Во-вторых, ты должен позаботиться, чтобы оно не сбежало. И в-третьих, твоя задача – это собственная безопасность.

– Я его не боюсь. Я…

– Бойся! Это приказ.

– Я хотел сказать, что мне нужно будет подготовить что-то вроде инкубатора, куда мы поместим существо после того, как снимем с носителя. Очевидно, ему необходим кислород, но не в чистом виде: похоже, оно получает кислород через носителя. Может быть, тут подойдет большая собака.

– Нет! – резко возразил Старик. – Оставь все как есть.

– Э-э-э… Этот человек доброволец?

Старик промолчал, а Грейвс продолжил:

– В подобных опытах могут использоваться только добровольцы. Это вопрос профессиональной этики…

Похоже, ученых парней просто невозможно приучить к порядку.

– Доктор Грейвс, – тихо сказал Старик, – каждый агент в нашей организации добровольно делает все, что я сочту необходимым. Будьте добры исполнять мои распоряжения. Принесите носилки. И действуйте предельно осторожно.

Когда Джарвиса унесли, мы с Дэвидсоном и Мэри отправились в бар выпить, что было совсем не лишнее. Дэвидсона буквально трясло, и, когда первая рюмка не помогла, я попытался успокоить его сам.

– Послушай, Дэйв, мне тоже не по себе от того, что нам пришлось сделать. Эти девушки… Но другого выхода у нас не было. Пойми же, наконец.

– Паршиво все вышло? – спросила Мэри.

– Ужасно. Я не знаю, скольких мы убили. Не было времени осторожничать. Но мы стреляли не в людей; это паразиты, захватчики. – Я повернулся к Дэвидсону. – Хоть это ты понимаешь?

– В том-то и дело. Они в самом деле уже не люди… Если бы дело требовало, я бы, наверно, смог… наверно, смог бы даже своего брата застрелить. Но они просто не люди. Ты стреляешь, а они ползут и ползут. Они… – Дэвидсон смолк.

Мэри переполняла жалость. Спустя какое-то время он ушел. Мы с Мэри продолжали говорить, пытаясь придумать, что делать дальше, но все безуспешно. Потом она сказала, что хочет спать, и отправилась в женскую палату. В тот вечер Старик приказал всем сотрудникам ночевать на базе, так что и мне не оставалось ничего другого. Я прошел на мужскую половину и залез в свой спальный мешок.

Разбудил меня сигнал тревоги. Сирена еще не смолкла, а я уже оделся, и тут динамики системы оповещения взревели голосом Старика: «Радиационная и газовая тревога! Закрыть все входы и выходы! Всем собраться в конференц-зале! Немедленно!».

Поскольку я выполнял оперативную работу, никаких обязанностей на базе у меня не было, и я направился прямиком в штаб. Старик, мрачный, как тень, собирал всех в зале. Я хотел спросить, что случилось, но полтора десятка других агентов, клерков, стенографисток и прочих оказались там раньше меня. Спустя какое-то время Старик отправил меня к охраннику у входа узнать, сколько людей находится на базе. Затем провел перекличку и стало ясно, что все от старой мисс Хайнс, секретарши Старика, до официанта из бара собрались в зале. Все, кроме дежурного охранника и Джарвиса. Тут ошибок быть не должно: за теми, кто входит и выходит, у нас следят четче, чем в банке за деньгами.

После переклички меня отправили за охранником. Но чтобы убедить его оставить пост, пришлось связаться оттуда по телефону с самим Стариком. Лишь после этого он запер дверь и отправился за мной. Когда мы вернулись, Джарвиса тоже уже привели в зал. Рядом с ним стояли доктор Грейвс и еще один человек из лаборатории. Джарвис был в больничном халате, явно в сознании, но, видимо, под действием какого-то препарата.

Я начал догадываться, в чем дело. Старик повернулся к собравшимся и, держась на расстоянии, извлек пистолет.

– Один из паразитов-захватчиков находится среди нас, – начал он. – Для кого-то из вас этим все сказано. Остальным же объясню, поскольку от полного взаимодействия и беспрекословного повиновения каждого зависит наша безопасность и безопасность всего человечества.

Он кратко, но ужасающе точно обрисовал ситуацию и закончил следующими словами:

– В общем, паразит почти наверняка находится в этой комнате. Один из нас выглядит как человек, но на самом деле – автомат, подвластный воле опаснейшего врага.

В зале послышалось бормотание. Люди украдкой переглядывались, некоторые пытались встать подальше от других. Секунду назад мы были одной командой, теперь же в зале оказалась толпа, где каждый подозревал всех остальных. Я и сам вдруг обнаружил, что невольно отодвигаюсь от стоящего рядом человека, хотя знал бармена Рональда не один год.

Грейвс прочистил горло.

– Шеф, я предпринял все необходимые меры…

– Помолчи. Выведи Джарвиса вперед. Сними с него халат.

Грейвс умолк, и они с помощником сделали как приказано. Джарвис почти не реагировал на происходящее. Видимо, Грейвс и в самом деле накачал его транквилизаторами.

– Поверните его, – распорядился Старик.

Джарвис не сопротивлялся. На плечах и на шее у него остался след паразита – мелкая красная сыпь.

– Теперь вы видите, где он сидел.

Когда Джарвиса раздели, люди зашептались, и кто-то из девушек смущенно захихикал. Теперь же в зале воцарилось гробовое молчание.

– А сейчас мы будем ловить слизняка! – произнес Старик. – Более того, он нам нужен живьем. Вы все видели, где паразит седлает человека. Предупреждаю: если кто-то его спалит, я сам пристрелю виновного. Если придется стрелять, чтобы поймать носителя, то только по ногам. Сюда! – С этими словами Старик направил лучемет на меня.

На полпути от толпы до него он велел остановиться.

– Грейвс! Посади Джарвиса у меня за спиной. Нет! Халат оставь на месте. – Затем снова ко мне: – Оружие на пол!

Ствол его лучемета смотрел прямо мне в живот. Я медленно достал свой и отпихнул его ногой метра на два в сторону.

– Раздеться!

Приказ, мягко говоря, не самый привычный, но лучемет помог мне избавиться от смущения. Хотя, конечно, когда раздеваешься догола на глазах у людей, девичье хихиканье из толпы совсем не повышает настроения. Одна из девушек прошептала: «Неплохо», другой голос ответил: «А по-моему, слишком костляв». Я покраснел.

Оглядев меня с ног до головы, Старик приказал поднять с пола пистолет.

– Прикроешь меня. И следи за дверью. Теперь ты! Дотти-забыл-фамилию. Твоя очередь.

Дотти работала в канцелярии. Оружия у нее, разумеется, не было, но в тот день она пришла в длинном, до пола, платье. Дотти сделала шаг вперед, остановилась и замерла.

Старик повел лучеметом.

– Давай, раздевайся!

– Вы что, всерьез? – недоуменно спросила она.

– Быстро!

Дотти чуть не подпрыгнула на месте.

– Вовсе не обязательно на меня орать. – Она закусила губу, расстегнула пряжку на поясе и упрямым тоном добавила: – Я думаю, мне за это полагаются премиальные. – Затем швырнула платье в сторону.

– К стене! – Старик злился. – Теперь Ренфрю!

После испытания, выпавшего на мою долю, мужчины действовали быстро и деловито, хотя некоторые все же стеснялись. Что касается женщин, то кое-кто хихикал, кое-кто краснел, но никто особенно не возражал. Спустя двадцать минут почти все в зале разделись. Я в жизни не видел столько квадратных ярдов «гусиной кожи», а разложенного на полу оружия хватило бы на целый арсенал.

Когда дошла очередь до Мэри, она быстро, без ужимок разделась, но, даже оставшись в чем мать родила, держалась спокойно и с достоинством. Ее вклад в «арсенал» оказался гораздо больше, чем у любого из нас. Я решил, что она просто влюблена в оружие.

В конце концов все, кроме самого Старика и его секретарши – старой девы, разделись, но паразита ни на ком не было. Я думаю, Старик немного побаивался мисс Хайнс. С недовольным видом он потыкал тростью гору одежды, затем поднял взгляд на свою секретаршу.

– Теперь вы, мисс Хайнс, пожалуйста.

Ну, подумал я, здесь без применения силы не обойдешься.

Мисс Хайнс стояла неподвижно и глядела Старику прямо в глаза – этакая статуя, символизирующая оскорбленное достоинство.

Я шагнул ближе и процедил:

– А как насчет вас, босс? Раздевайтесь.

Он бросил на меня удивленный взгляд.

– Я серьезно, – добавил я. – Теперь вас только двое. Паразит у кого-то из вас. Скидывайте шмотки.

Когда надо, Старик способен подчиниться неизбежному.

– Разденьте ее, – буркнул он и с мрачным видом принялся расстегивать молнию на брюках.

Я сказал Мэри, чтобы взяла двух женщин и раздела мисс Хайнс. Старик уже спустил брюки до колен, и тут мисс Хайнс рванула к выходу.

Между нами стоял Старик, и я не мог стрелять из опасения попасть в него, а все остальные агенты в зале оказались без оружия. Видимо, это не случайно: Старик опасался, что кто-нибудь из них не сдержится и выстрелит, а слизняк нужен был ему живым.

Когда я бросился за мисс Хайнс, она уже выскочила за дверь и понеслась по коридору. Там я, конечно, мог бы в нее попасть, но тут просто не сработала реакция. Во-первых, эмоции так быстро не переключишь: ведь это по-прежнему была старая добрая Леди Хайнс, секретарша босса, та самая, что не раз отчитывала меня за грамматические ошибки в отчетах. А во-вторых, если у нее на спине сидел паразит, он нужен был нам живым, и я не хотел рисковать.

Она нырнула в какую-то дверь, и снова я промедлил – просто в силу привычки, поскольку дверь вела в женский туалет.

Впрочем, это задержало меня лишь на мгновение. Я рывком распахнул дверь, с оружием на изготовку влетел внутрь… И меня тут же двинули над правым ухом чем-то тяжелым.

О следующих нескольких секундах у меня нет ясных воспоминаний. Видимо, я на какое-то время потерял сознание. Помню борьбу и крики: «Осторожней!», «Черт! Она меня укусила!», «Руки не суй!». Затем кто-то уже спокойно: «За ноги и за руки, только осторожно». Кто-то еще спросил: «А с ним что?», и в ответ послышалось: «Позже. Он просто потерял сознание».

Когда мисс Хайнс унесли, я еще не полностью пришел в себя, но уже чувствовал, как возвращаются силы. Сел, осознавая, что нужно срочно сделать что-то важное. Затем, шатаясь, встал и направился к двери. Осторожно выглянул – там никого не было – и бросился по коридору прочь от конференц-зала.

Очутившись во внешнем проходе, я вдруг понял, что не одет, и метнулся в мужскую палату. Схватил чью-то одежду и напялил на себя. Ботинки оказались малы, но в тот момент это не имело значения.

Я снова бросился к выходу, нашел выключатель, и дверь распахнулась.

Мне уже казалось, что моего побега никто не заметит, но, когда я был в дверях, кто-то крикнул мне вслед: «Сэм!». Я выскочил за порог и оказался перед шестью дверьми, бросился в одну из них, за ней были еще три. К катакомбам, что мы называем базой, ведет целая сеть туннелей, похожих на переплетенные спагетти. В конце концов я вынырнул на одной из станций метро, в киоске, где торговали фруктами и дешевыми книжками, кивнул хозяину, вышел из-за прилавка и смешался с толпой.

Затем сел на реактивный экспресс, идущий на север, но на первой же остановке сошел. Перебрался на платформу, откуда отправлялся экспресс в обратном направлении, и встал у кассы, выбирая, у кого из этих раззяв будет бумажник потолще. Выбрал какого-то типа, сел на его поезд, потом сошел на одной с ним остановке и в первом же темном переулке двинул ему по затылку. Теперь у меня появились деньги и я был готов действовать. Я не понимал, для чего мне деньги, но знал, что для следующего этапа они нужны.