Текст книги "Дверь в Лето"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Я вложил сертификат и заявление в маленький конверт, запечатал его и вместе с письмом Рикки засунул в большой конверт. Потом написал на нем адрес лагеря скаутов, приклеил марку и бросил в почтовый ящик рядом со входом в аптеку. Из надписи на ящике свидетельствовало, что корреспонденцию заберут минут через сорок; у меня словно гора с плеч свалилась, и я забрался в машину с легким сердцем… не потому, что сохранил свои сбережения, нет. Просто я решил свои самые важные проблемы.

Ну, не то чтобы «решил» их, но, по крайней мере, больше не убегал от решения, не прятался в нору, изображая Рип Ван Винкля, не взирал на них через розовые очки.

Конечно же, я хотел увидеть двухтысячный год и увидел бы обязательно (пребывая в полной неподвижности)… Мне исполнилось бы шестьдесят, а я все еще оставался бы, наверно, молодым и свистел вслед проходящим красоткам. Никакой спешки…

Хотя совершить затяжной прыжок в следующее столетие не особенно приятно, тем более для нормального человека. Словно увидишь конец фильма, не зная, что же произошло в середине. Следующие тридцать лет мне оставалось бы лишь наслаждаться течением времени, загнанного в берега моего сна, и понял бы я это, только проснувшись в двухтысячном году.

А сейчас я собирался дать бой Майлзу и Белл. Может, я проиграю, но им встреча со мной тоже даром не пройдет. Так мой Пит в старые добрые времена, возвращаясь домой весь в крови после очередного боя, все-таки громко заявлял:

– Посмотрел бы ты на моего противника!

От вечерней встречи я не ожидал ничего хорошего – закончится все, скорей всего, официальным объявлением войны. Я намеревался испортить Майлзу сон… а он мог позвонить Белл и испортить сон ей.

3

Подъезжая к дому Майлза, я весело насвистывал. Я больше не беспокоился об этой драгоценной парочке. Последние пятнадцать миль я уже обдумывал схемы двух новых моделей – каждая из них могла бы меня озолотить. Одна из них представляла собой чертежную машину, управляемую по принципу электрической пишущей машинки. Думаю, в США наберется тысяч пятьдесят инженеров, которые изо дня в день, до исступления, горбятся, теряя здоровье и зрение, над своими чертежными досками, ненавидя их. И не потому, что им не нравится проектировать, – они выбрали эту работу и хотят ею заниматься. Но сама работа очень тяжела и физически. Мое изобретение позволило бы им, сидя в удобном кресле, нажимать на клавиши, а чертеж появлялся бы на экране, укрепленном над клавиатурой. Одновременно нажимаете три клавиши – и в нужном месте появляется горизонтальная линия; нажимаете еще одну клавишу – и связываете горизонталь с вертикалью; нажатием четырех других клавиш получается изображение линии под любым необходимым углом.

Да что там! За небольшую доплату можно встроить второй экран, что позволит архитекторам проектировать в изометрии (единственно правильный способ проектирования!) и получать второе изображение в идеальной перспективе, не глядя на чертеж. Можно даже научить машину снимать планы этажей и лестничных клеток прямо с изометрического изображения.

Вся прелесть проекта состояла в том, что машину легко было почти полностью собрать из стандартных деталей, которые можно найти в любом магазине радио– или фототоваров. Кроме панели управления. Но я был уверен, что смогу добыть для нее необходимые узлы, купив электрическую пишущую машинку, распотрошив ее и приспособив клавиши для управления всем комплексом. Месяц уйдет на создание примитивной модели, еще полтора – на устранение неполадок…

Но эту-то идею я держал в памяти про запас, так как был уверен, что в любое время смогу воплотить ее в жизнь, – а в успешном сбыте своего детища я не сомневался. Еще одна мысль – и она меня приводила в восторг – касалась старины «Фрэнка». Я придумал, как его сделать еще более гибким. Я-то знал его вдоль и поперек, но вряд ли кому другому удастся досконально разобраться в его конструкции, потрать он хоть целый год на ее изучение. Но никто не мог узнать, даже изучив тщательно мои записки, что я предусмотрел возможность внести изменения, казалось бы, в единственный вариант прибора. Стремление к такому разнообразию было продиктовано желанием создать универсального механического слугу для дома. Перво-наперво можно было вообще отказаться от размещения его в мотоинвалидном кресле, и тогда у меня развязаны руки. Правда, мне понадобятся торсеновские трубки памяти, но Майлз будет не в силах запретить мне их использовать, – эти трубки мог приобрести каждый, кто занимается проектированием кибернетических систем.

Чертежная машина подождет, а я займусь созданием автомата с неограниченными возможностями. Разумеется, он будет лишен способности мыслить, но зато сможет делать за человека всю механическую работу.

Нет, сначала я сработаю чертежную машину. А потом, с ее помощью, я спроектирую «всемогущего Пита».

– Как насчет имечка, а, Пит? Назовем первого в мире настоящего робота твоим именем?

– Мур-р-р?

– К чему такая подозрительность? Это большая честь.

Разрушив «Фрэнка», я смогу проектировать «Пита» прямо на моей чертежной машине и сразу же вносить усовершенствования в модель. Я сделаю из него убийцу, демона-губителя, и он разделается с «Фрэнком», прежде чем они запустят того в производство. Я разорю их, и они еще будут умолять меня вернуться обратно. Не убивать же им курицу, несущую золотые яйца!

В окнах дома Майлза горел свет, у тротуара стояла его машина. Свою я поставил чуть дальше. Питу я сказал:

– Тебе, парень, лучше остаться здесь и охранять машину. Стреляй после третьего предупреждения.

– Но-о-оу!

– Хочешь зайти в дом? Полезай в сумку!

– Бр-р-р?

– Не спорь. Я же сказал: полезай в сумку, если идешь со мной.

Пит неохотно прыгнул в сумку.

Майлз впустил меня в дом. От рукопожатий мы воздержались. Он провел меня в столовую и жестом указал на кресло.

Белл была здесь. Я не ожидал ее увидеть, но особо и не удивился. Взглянув на нее, я усмехнулся:

– Какая замечательная встреча! Только не рассказывай, что ты проделала долгий путь из Мохаве, чтобы поболтать со стариной Дэном… – О, стоит меня завести, я тоже шуточки откалываю! Посмотрели бы вы, что я вытворяю на вечеринках.

Белл нахмурилась.

– Не валяй дурака, Дэн. Говори, с чем пришел, если у тебя есть что сказать, и выметайся.

– Не торопи меня. Ведь у нас дружеская беседа… бывший партнер, бывшая невеста. Не хватает лишь бывшего совместного дела.

– Постой, Дэн. Не кипятись, – примирительно сказал Майлз. – Мы поступили так для твоей же пользы… и ты можешь вернуться, когда захочешь. Буду рад заполучить тебя обратно.

– Для моей же пользы, да? Что-то в этом роде говорят вору перед тем, как его повесить. Вернуться… А что ты скажешь, Белл? Могу я вернуться?

Она закусила губу.

– Конечно, если Майлз так говорит.

– А совсем недавно ты говорила: «Конечно, если Дэн так говорит». Но все меняется – такова жизнь. И я не вернусь, ребятки, можете не беспокоиться. Я пришел сюда кое-что выяснить.

Майлз взглянул на Белл. Та спросила:

– Что, например?

– Ну, для начала, кто из вас состряпал это грязное дельце? Или вы оба на пару?

Майлз процедил:

– Слишком грубо, Дэн. Мне твои слова не по нутру.

– Брось ты. Давай начистоту. Если я груб, то вы поступили со мной совсем по-хамски. Я имею в виду подделку паскудного контракта, подделку передаточных подписей на патентах, а это уголовно наказуемо, Майлз. И скоро ты увидишь небо в клетку. Думаю, ребята из ФБР объяснят вам тонкости. Завтра.

Майлз вздрогнул.

– Дэн, неужели ты настолько глуп, что попытаешься устроить скандал?

– Скандал? Да я врежу вам по всем статьям – гражданским и уголовным. Вам придется долго отмываться, если не согласитесь кое-что сделать. Да, я ведь не упомянул о вашем третьем грешке – краже не только записей и чертежей по «ловкому Фрэнку»… но и самой модели. Впрочем, вы можете высчитать с меня за детали, поскольку их оплачивала наша фирма.

– Кража? Чушь! – огрызнулась Белл. – Ты же работал на компанию, а не на себя.

– Разве? Я делал работу по ночам. И вам обоим, Белл, хорошо известно, что я не был служащим. Я не получал зарплаты, а жил на проценты с доходов. А что скажет «Менникс», если я подам в уголовный суд жалобу, все-таки обвинив вас в краже? Неужели они станут покупать «горничную», «Вилли» и «Фрэнка», если узнают, что те никогда не принадлежали фирме?

– Чепуха, – жестко повторила Белл. – Ты работал на компанию. У тебя есть контракт.

Я откинулся на спинку кресла и рассмеялся:

– Ребятки, бросьте врать, приберегите свое вранье для свидетельских показаний. Здесь, цыпки, кроме нас, нет никого. Однако мне хочется выяснить: кто все придумал? Как это делалось – я знаю. Ты, Белл, обычно приносила мне на подпись бумаги. Какие бумаги находились под верхним экземпляром – я не видел; ты ведь подкладывала их так, что мне было видно только место, где ставить подпись. Делалось так для моего удобства, разумеется, – ты ведь была идеальной секретаршей. Теперь-то я уверен, что ты подсовывала лишние карты в колоду, – это ведь ты разработала всю технологию обмана, Майлз не смог бы. Где ему! Он даже на машинке прилично печатать не умеет. Но кто подготовил документы, с помощью которых вы меня одурачивали? Ты, Белл? Не думаю… Насколько я знаю, у тебя нет никакой юридической подготовки. Могла ли обыкновенная секретарша так замечательно сформулировать прекрасный параграф номер семь? А может, это сделал юрист? А, Майлз?

Сигара Майлза давно погасла. Он вынул ее изо рта, осмотрел и осторожно сказал:

– Дэн, дружище, если ты думаешь, что выудишь у нас признание, то ты просто…

– Кончай, Майлз, – прервал его я. – Мы здесь одни. Так или иначе, вы оба виноваты. Хотелось бы мне верить, что к вам явилась Далила, вручила сфабрикованное дельце и вы, в минуту слабости, поддались искушению. Но ведь я знаю, что все не так. Поскольку Белл не юрист, вы оба с начала и до конца являетесь сообщниками. Ты, Майлз, составил фальшивый документ, а Белл отпечатала его и подсунула мне на подпись. Правильно?

– Не отвечай ему, Майлз!

– Конечно, не буду, – согласился Майлз. – Может у него в сумке спрятан магнитофон.

– Хорошо бы, – согласился я. – Да нет у меня магнитофона. – Я раскрыл сумку, и Пит высунул голову наружу. – Все запомнил, Пит? Осторожней, ребята, у Пита память, как у слона. Нет, магнитофон я не захватил. Я все тот же добрый, старый болван Дэн Дейвис, крепкий задним умом. Бреду, спотыкаясь… свято верю друзьям. Как верил вам, двоим… Разве Белл юрист, Майлз? Или ты сам сел и хладнокровно рассчитал, как связать меня по рукам и ногам, ограбить и придать всему законный вид?

– Майлз! – перебила меня Белл. – С его-то способностями ему ничего не стоит сделать магнитофон размером с пачку сигарет. Он может держать его не в сумке, а спрятать в карман.

– Прекрасная мысль, Белл! В следующий раз я последую твоему совету.

– Я учел это, дорогая. А ты вот не следишь за собой. Держи язык за зубами!

В ответ Белл выдала такое, что у меня от удивления глаза на лоб полезли. Таких выражений раньше в ее лексиконе не встречалось.

– Уже грызетесь между собой? Воры что-то не поделили?

– Придержи и ты язык, Дэн… если хочешь уцелеть…

Майлз начал выходить из себя, и мне было приятно это видеть.

– Тихо, тихо. Я моложе тебя и к тому же совсем недавно прошел переподготовку по дзюдо. В человека ты не выстрелишь, скорее подсунешь ему какую-нибудь фальшивку в виде документа, имеющего законную силу. Я сказал «воры» – и имел в виду именно это. Воры и лжецы вы оба. – Тут я повернулся к Белл: – Отец учил меня никогда не называть леди лгуньей, сладкая моя, но ведь ты не леди. Ты лгунья… и воровка… и проститутка.

Белл покраснела. Маска красоты слетела с ее лица, обнажив облик хищной твари.

– Майлз! – завопила она. – Ты так и будешь спокойно сидеть и позволять ему…

– Тихо! – скомандовал Майлз. – Он хамит, чтобы вывести нас из себя… Хочет, чтобы ты наговорила лишнего. Остынь-ка.

Белл заткнулась, но злобное выражение на ее лице осталось. Майлз снова повернулся ко мне.

– Дэн, я считаю тебя человеком практичным. Я пытался объяснить тебе наши мотивы, прежде чем ты вышел из дела. При составлении контракта я старался сделать все, чтобы ты достойно воспринял неизбежность происходящего.

– То есть спокойно позволил себя ограбить – ты имел в виду?

– Называй как хочешь. Я предпочел бы решить дело миром. Твой иск вряд ли удовлетворят, но как юрист я понимаю, что до суда лучше дело не доводить. По возможности. Ты тут говорил, будто есть некие условия, при которых ты согласен на мировую. Назови их – может, мы и договоримся.

– Ах вот ты о чем. К этому я и веду. Ты их выполнить не можешь, но, вероятно, помочь уладить дело тебе по силам. Вот что. Заставь Белл вернуть акции, подаренные мной в день помолвки.

– Нет! – заорала Белл.

– Я же велел тебе успокоиться, – нахмурился Майлз.

– Почему же нет, моя бывшая возлюбленная? Я посоветовался на сей счет с адвокатом: ты нарушила обещание выйти за меня замуж и поэтому не только с этической, но и с юридической точки зрения обязана вернуть мне акции. Ведь это не так называемый «добровольный дар» – если я ничего не путаю в терминологии, – а передача чего-то в ожидании договоренного события, которое так и не произошло. Об этом-то уж вам ведомо, ваша самовлюбленность. Так что выкладывай акции, ну? Или ты опять передумала и готова выйти за меня?

Она ответила: где и как видела меня и мою свадьбу.

– Белл, ты только все осложняешь, – устало сказал Майлз. – Тебе разве не понятно, что он старается достать нас? Дэн, если ты пришел только ради этого, можешь проваливать. Если б все обстояло именно так, как ты утверждаешь, тогда, допускаю, у тебя имелся бы повод требовать акции обратно. Но ничего подобного не было: ты передал акции Белл в оплату услуг.

– Вот как? Что за услуги? И где подтверждающие их документы?

– В них нет нужды. Она получила акции за дополнительные услуги фирме.

Я пристально взглянул ему в глаза:

– Хорошенькая теорийка! Послушай, Майлз, если она получила акции за услуги, оказанные фирме, а не мне лично, то ты должен был знать об этом и поспешил бы уплатить ей столько же, – ведь мы делили доходы и расходы пополам. Даже если у меня был – или я полагал, что у меня был, – контрольный пакет акций. Только не говори, что ты передал Белл акции на ту же сумму.

Они переглянулись, и тут у меня зародилось дикое подозрение.

– Ты так и сделал, может быть? Держу пари, моя малышка вынудила тебя, иначе бы она не вступила в игру! Верно? Если так, она сразу же зарегистрировала передачу – могу прозакладывать душу! Я передал ей акции в день нашей помолвки, и сообщение об этом в тот же день появилось в «Дезерт герольд». Ты же – в тот период, когда вы решили от меня отделаться и она переметнулась к тебе. Факт передачи регистрируется у нотариуса! Может, судья поверит мне, а не вам, а, Майлз? Как ты считаешь?

Вот они и раскололись! Судя по их побледневшим лицам, я наткнулся на единственную зацепку – обстоятельство, которое им не объяснить, а мне не положено было знать. Так что я их придавил, сильно придавил… Но тут мне пришла в голову еще одна дикая мысль. Но такая ли дикая? Скорее – разумная.

– Сколько ты получила, Белл? Столько же, сколько вытянула из меня за «помолвку»? Для него ты сделала больше, и получить с него ты должна больше. – Тут я запнулся. – Слушай, мне кажется странным, что Белл проделала такой путь сюда только ради того, чтобы поговорить со мной, – ведь она терпеть не может ездить через пустыню. Может, она и не приезжала сегодня, а была тут все время? Вы сожительствуете? Или надо говорить «помолвлены»? Или… уже женаты? – Я немного поразмыслил. – Держу пари, так оно и есть. Ты, Майлз, деловой человек. Это я не от мира сего. Ставлю последнюю рубашку против твоей головы – ты никогда в жизни не передал бы акции Белл только за обещание выйти за тебя замуж. Но в качестве свадебного подарка – мог, теперь контрольный пакет у вас в руках. Не трудись отвечать – завтра я начну копать. И найду запись о регистрации вашего брака.

Майлз взглянул на Белл и ответил:

– Не трать времени даром. Знакомься: миссис Джентри.

– Вот как? Поздравляю вас обоих. Вы друг друга стоите. Ну а теперь о моих акциях. Поскольку миссис Джентри, очевидно, не может выйти за меня замуж, то…

– Не валяй дурака, Дэн. Я уже отмел твои смехотворные доводы. Я передал акции Белл так же, как и ты. И по той же причине – за услуги фирме. Ты сам сказал – такие вещи фиксируются. Белл и я поженились неделю назад… но если ты будешь справляться, то увидишь, что акции были переданы ей значительно раньше. Тебе не удастся связать два этих факта. Да, она получила акции от нас обоих за особые заслуги перед фирмой. И только после того, как ты бросил ее и ушел из фирмы, мы поженились.

Я был озадачен. Майлз слишком умен – он не будет лгать, если его можно проверить. Но что-то мешало мне поверить ему до конца.

– Когда и где вы поженились?

– Хоть это и не твое дело – в Санта-Барбаре, в прошлый четверг.

– Может, и не мое. А когда ты передал акции?

– Точно не помню. Можешь уточнить, если хочешь.

Черт, в его утверждении, будто он передал акции Белл до официального бракосочетания, что-то не вязалось. Это я мог нагло врать, Майлз – не таков.

– Меня кое-что удивляет, Майлз. Если провести расследование с помощью частного детектива, не выяснится ли, что вы поженились задолго до названного тобою дня? И где же? Может, в Юме? Или в Лас-Вегасе? Или когда вы смылись на север, в Рино, якобы на процесс об уплате налогов? Может, окажется, что ваш брак зарегистрирован именно там? И не совпадает ли странным образом дата передачи акций Белл и дата мнимой передачи мною патентов фирме?

Майлз не дрогнул; он даже не взглянул на Белл. А посмотреть было на что: лицо ее так и перекосило от ненависти ко мне. Похоже, все так и было. И я решил довести дело до конца.

– Дэн, – спокойно сказал Майлз. – Я долго терпел и старался как мог быть дружелюбным. А в ответ получил только оскорбления. Так что, думаю, самое время тебе уйти. Или я озверею и выкину тебя к черту вместе с твоим блохастым котом!

– Ого! Впервые за весь вечер ты заговорил как мужчина. Только не называй Пита блохастым. Он понимает английский и может тебя сильно поцарапать. Ладно, бывший приятель, я уберусь… но под занавес хочу произнести короткую речь, очень короткую. Вероятно, у меня не будет больше возможности разговаривать с тобой. Идет?

– Ладно… Идет. Только короче.

Белл нетерпеливо перебила его:

– Майлз, мне надо переговорить с тобой.

Даже не взглянув на нее, Майлз сделал успокаивающий жест.

– Валяй, но только покороче.

Я повернулся к Белл:

– Ты, наверно, не захочешь слушать. Лучше тебе уйти.

Разумеется, она осталась. Чего я и добивался. Я вновь повернулся к Майлзу:

– Я не сержусь на тебя. Мужчина ради женщины, даже воровки, способен на все. Если не устояли ни Самсон, ни Марк Антоний, что же ожидать от тебя? По справедливости, я должен быть тебе благодарен. Пожалуй, я и впрямь тебе немного благодарен. И мне тебя жаль. – Через плечо я оглянулся на Белл. – Теперь она твоя, вот и разбирайся с ней сам… а мне все, что было, стоило испорченных на время нервов и небольшой суммы денег. А во что она обойдется тебе? Она обманула меня и заставила тебя, мой бывший друг, стать обманщиком. Но далек ли тот день, когда она сделает кого-нибудь другого своим послушным орудием и станет обманывать тебя? Произойдет ли это через неделю? Через месяц? Или она выдержит целый год? Но все равно без этого прожить она не сможет и… вернется к своей блевотине, как собака…

– Майлз! – взвизгнула Белл.

– Убирайся! – угрожающе зарычал Майлз.

И я понял, что самое время уйти. Я поднялся.

– Сейчас уходим. Мне жаль тебя, старина. Оба мы в самом начале совершили ошибку, и я не снимаю вины и с себя. Но расплачиваться за нее предстоит тебе одному – вот что скверно… тем более что ошибка-то совсем невинная.

Любопытство, очевидно, пересилило в нем гнев, и он спросил:

– Ты о чем?

– Нам бы с тобой следовало поинтересоваться, с чего бы это такая умная, такая красивая, такая знающая, необыкновенно способная женщина согласилась работать на нас за жалованье секретаря-машинистки. Если бы мы взяли у нее отпечатки пальцев и устроили, как полагается, проверку, может, мы ее и не приняли бы на работу… и до сих пор оставались компаньонами.

Опять в точку! Майлз резко повернулся и взглянул на свою жену. Сказать, что выглядела «крысой, загнанной в угол», было бы неверно: крыс такого размера не бывает. Но мне мало было достигнутого успеха – мне нужна была полная победа. Я направился к столу.

– Ну, Белл! Что, если я возьму твой стакан с виски и проверю отпечатки пальчиков? Что обнаружится? Фотографии во всех полицейских участках? Шантаж? Двоемужество? А может, брачные аферы с корыстными целями? Майлз – твой законный муж? – Я протянул руку и взял стакан со стола.

Белл выбила его у меня из рук. Майлз заорал на меня.

Я слишком долго испытывал судьбу. И глупо было входить в клетку к хищникам без оружия, но еще глупее – забыть первую заповедь дрессировщика: не поворачиваться к зверю спиной. Когда Майлз на меня заорал, я повернулся к нему. Белл схватила сумочку… и я только успел подумать, что вовсе не время ей хвататься за сигареты. Потом я почувствовал укол. Колени у меня подогнулись, и, падая на ковер, я продолжал удивляться, что Белл способна на такое. Но странно: несмотря ни на что, я все-таки продолжал ей верить.