355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Роберт Энсон Хайнлайн » Гражданин Галактики » Текст книги (страница 7)
Гражданин Галактики
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 06:06

Текст книги "Гражданин Галактики"


Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Мой отец, – то есть первый отец, Бэзлим Калека, – говорил, что путь к справедливости – это обходиться с другими людьми по-честному и не заботиться, как они обходятся с тобой.

– Разве это не то же самое?

– Да, кажется.

– Думаю, что Бэзлим Калека нашел бы Народ справедливым. – Она потрепала мальчика по плечу. – Ничего, Торби. Старайся, как можешь, и когда-нибудь ты женишься на одной из этих славных девушек. И будешь счастлив.

Это предсказание не воодушевило Торби.

9

К тому времени, как «Сизу» приблизился к Лозиане, Торби выдержал испытание, достойное мужчины. Первоначально его обязанностью было помогать на перевязочном пункте – хотя это было не так уж необходимо. Но вскоре он выдвинулся своими познаниями в математике.

Он посещал корабельную школу. У Бэзлима он получил широкое образование, но это немного значило для наставников Торби, поскольку Бэзлим не учил его тому, что они считали необходимым: финскому языку, истории Народа и истории «Сизу», правилам торговли, практике бизнеса, нормам экспорта и импорта разных планет, гидропонике и экономике корабля, правилам безопасности на корабле и законам таможенного контроля. Бэзлим уделял большое внимание языкам, естествознанию, математике, галактографии и истории. Торби усваивал новые предметы со скоростью, возможной только для ученика, знакомого с ускоренными методами Бэзлима. Маркетеры нуждались в прикладной математике – для ведения бухгалтерских книг и счетов, астронавигации, ядерной физики, применяемой в управлении кораблем и в топливной технике. Торби легко справился с первым, второе показалось ему немного труднее, но способностями к вычислительной технике он просто поразил своего учителя, который убедился, что этот бывший фраки уже изучал многомерную геометрию. Он доложил капитану, что у них на борту математический гений.

Это было не так, но Торби определили к Главному компьютеру системы управления огнем.

Наиболее опасными для маркетерского корабля -являются начальный и конечный этапы каждого полета, когда его скорость чуть ниже скорости света. Теоретически возможно перехватить корабль и на скорости выше световой, когда он движется в непредставимом для человеческого разума четырехмерном пространстве; но на практике легче найти иголку в стоге сена. Однако выследить корабль, движущийся со скоростью ниже скорости света, вполне возможно, особенно если нападающий действует быстро, а жертва представляет собой громоздкое и неповоротливое грузовое судно.

«Сизу» шел с ускорением в одну сотую стандартных гравитационных единиц и был готов к любым неожиданностям и опасностям. Но кораблю, ускорение которого превышает километр в секунду за секунду, требуются три с половиной стандартных дня, чтобы достичь скорости света.

Они тянулись долго и проходили в большом нервном напряжении. Двойное ускорение наполовину сократило бы опасный период и сделало бы «Сизу» быстрым, как пиратский рейдер, – но это потребовало бы в восемь раз большей камеры для расщепления водорода, усиления радиационной защиты и наличия парамагнитной капсулы для водородной реакции, что, разумеется, ограничило бы грузоподъемность. Маркетеры – люди практичные: они не могли позволить себе роскошь тратить прибыль на борьбу с экспоненциальным законом многомерной физики, Так что «Сизу» достигал максимально возможной скорости, но этого было недостаточно, чтобы перегнать ненагруженный корабль.

Кроме того, «Сизу» не мог легко маневрировать. Когда корабль входил в подпространство, ему приходилось точно придерживаться прямого направления, иначе, выйдя оттуда, он мог оказаться слишком далеко от рынка, а это поставило бы с ног на голову всю бухгалтерию. И еще одна неприятная сторона: капитан должен быть готов полностью отключить энергию, иначе он рисковал разрушить искусственное гравитационное поле внутри корабля, – и тогда из членов Семьи получился бы клубничный джем, ибо на их тела внезапно обрушилась бы стократная сила тяжести.

Вот почему капитан наживает язву желудка. Не просто торговля с учетом процентов и комиссионных, когда главное – выгодно продать товар. Не долгие полеты сквозь черноту, когда он может расслабиться. Изматывают именно начальные и конечные стадии полета, долгие болезненные часы, когда надо быть готовым в долю секунды принять решение, от которого зависит жизнь или свобода членов его Семьи.

Пиратский рейдер всегда может уничтожить маркетерский корабль, подобный «Сизу». Но рейдеру нужны добыча и пленники, сам по себе взрыв корабля ничего ему не дает.

Маркетеры не страдают малодушием; идеальный исход – уничтожение нападающего корабля. Атомные пеленгаторы страшно дороги и не окупаются, но нет пути назад, когда бортовой компьютер говорит, что цель может быть достигнута – в то время, как рейдер будет пользоваться разрушительным оружием только для самосохранения. Его тактика состоит в том, чтобы ослепить маркетера и сжечь его аппаратуру, а затем можно будет подобраться ближе и парализовать всех на борту, – или если это не удастся, уничтожить людей, не повредив сам корабль и груз.

Маркетерский корабль, если может, спасается бегством, но если нет другого выхода, – сражается. Но если уж сражается, то держится до последнего.

Всякий раз, когда «Сизу» летел со скоростью ниже световой, он прислушивался своими датчиками к каждому шороху и шепоту многомерного пространства, или к «белому» шуму корабля, увеличивающего ускорение. Данные поступали в корабельную астронавигационную модель пространства, и можно было видеть: где находится другой корабль? Каков его курс? Скорость? Ускорение? Может ли он нас настигнуть прежде, чем мы нырнем в n-пространство?

Если ситуация была опасной, информация передавалась бортовому компьютеру, и «Сизу» готовился к бою. Артиллеристы заряжали атомные пушки, поглаживая их бока и шепча заклинания; Главный инженер разблокировал кнопку самоподрыва, которая в крайнем случае могла преобразовать излучатель энергии в водородную бомбу чудовищных размеров, и молился, чтобы в этой экстремальной ситуации ему хватило бы храбрости предать своих людей в объятия смерти; капитан объявлял готовность номер один. Коки гасили огонь; рядовые инженеры перекрывали систему циркуляции воздуха; фермеры прощались со своими зелеными растениями и спешили на сборные пункты; матери пристегивались ремнями, крепко держа ребятишек.

Затем начиналось ожидание.

Но не для Торби – и не для тех, кто обслуживал Главный компьютер системы управления огнем. Пристегнутые ремнями, они покрывались от напряжения потом, – ибо в последующие минуты или часы они держали жизнь «Сизу» в своих руках. Главный компьютер, в миллисекунды обрабатывая информацию моделирующего устройства, выдавал ответы: какова будет баллистика в моделируемых условиях и что если эти условия изменятся у одного корабля, или у другого, или у обоих. Но компьютер всего лишь отвечает на вопрос, он не думает. Правильно поставленная задача – дело оператора, и именно оператор спрашивает, какова может быть ситуация в отдаленном будущем или через пять минут с настоящего момента, если изменятся обстоятельства… и возможно ли достигнуть цели при таких изменениях.

Человеческое мышление ненадежно, и лишь интуиция оператора может спасти корабль – или погубить его. Парализующий луч мчится со скоростью света, а скорость торпеды всего лишь несколько сот километров в секунду, – таким образом, если рейдер входит в зону действия луча, он направляет парализующий луч на корабль, а маркетер посылает торпеду до того, как ударит луч… И все же он спасен, если пират взрывается пламенем в атомное облако чуть позже.

Но если оператор ошибается хотя бы на секунду, это может стоить жизни всему экипажу. Чуть раньше – и торпеда не достигнет цели, чуть позже – и ее просто не успеют выпустить.

Люди в возрасте не годятся для этой работы. Лучшие операторы – это подростки или молодые мужчины и женщины, они быстро соображают и действуют, уверены в себе, обладают интуицией, сочетают механическую память и математическое мышление и не боятся смерти, ибо еще не могут представить ее себе.

Маркетеры сразу отмечают таких юнцов. У Торби были способности к математике, а также и другие данные для этой работы, как, например, способности к шахматам и к метанию мяча. Его наставником был Джери Кингсолвер, его племянник и сосед по комнате. Джери был младше Торби по семейному статусу, но старше по должности; он называл Торби «дядей» вне компьютерного зала, на работе же Торби называл его «Старшим астронавигатором» и добавлял – «сэр».

Долгие недели на пути к Лозиане Джери тренировал Торби Торби собирался учиться гидропонике, а Джери был старшим погрузочной команды. Но фермеров на корабле было много, у грузовой команды в полете было мало работы, и капитан Крауза приказал Джери держать Торби при компьютере.

Каждые три с половиной дня, пока корабль достигал скорости света, он находился в состоянии боевой готовности, и на каждой боевой площадке несли вахту два наблюдателя. Напарником Джери была его сестренка Мата, У компьютера был сдвоенный пульт, поэтому работать могли оба наблюдателя. Обычно они сидели рядом, Джери командовал, а Мата была готова перехватить управление на себя.

Пройдя с Торби ускоренный курс обучения на компьютере, Джери посадил его к одному из пультов, а Мату – к другому и задавал им задачи из контрольного помещения. С каждого пульта велась запись; это давало возможность видеть, что делает каждый оператор, сравнивать их решения и определить из записей исход учебного боя.

Вскоре Торби начал страшно обижаться, потому что Мата, как правило, принимала гораздо более верные решения, чем он. Он старался все больше – а получалось все хуже. Дрожа от напряжения, он пытался предугадать ходы рейдера, который перед этим виднелся на экране «Сизу», и болезненно ощущал рядом с собой присутствие хорошенькой стройной темноволосой девчонки, чьи быстрые пальцы легко бегали по клавишам, меняя угол наклона или уточняя вектор. Было так унизительно узнавать потом, что его напарница «спасла корабль», а он не смог этого сделать. К тому же он не сознавал, что ему особенно стыдно из-за того, что она девочка, – он знал только, что из-за нее ему неловко.

Однажды Джери скомандовал с контрольного пункта:

– Конец тренировки. Отбой.

Вскоре он появился и принялся изучать их записи. Над записью Торби он поджал губы:

– Практикант, ты стрелял трижды™ и ни разу не попал в цель. Ты промахнулся на пятьдесят тысяч километров. Затраты не важны – мы внуки нашей Бабушки… Но наша цель – взорвать пирата, а не просто напугать. Надо научиться поражать противника.

– Я же стараюсь!

– Недостаточно. Посмотрим, что у тебя, сестричка фамильярность задела Торби. Брат с сестрой были привязаны друг к другу и не чинились. Торби попробовал называть их по именам – его оборвали… Он был Практикант, они – Старший оператор и Младший оператор. Он ничего не мог поделать, он был младшим. Неделю Торби обращался к Джери «приемный троюродный племянник», – и Джери называл его по семейному статусу. Потом он понял, что это глупо, и стал снова звать его Джери. Но Джери во время занятий продолжал звать его «Практикант», и Мата тоже.

Джери просмотрел записи Маты и кивнул:

– Отлично, сестренка. Ты была в секунде от оптимума, на три секунды лучше, чем кое у кого раньше. Тот рейдер за Ингстедом… помнишь его?

– Конечно, – она посмотрела на Торби. Торби прямо взъярился:

– Так нечестно! – он начал расстегивать пряжку пояса.

– Что, Практикант? – удивился Джери.

– Я сказал – нечестно! Ты дал задачу. Я ломаю над ней голову – и на меня орут, потому что я не нашел оптимального решения Но, оказывается, она должна всего-навсего поиграть клавишами, чтобы выдать ответ, который ей уже известен… для того, чтобы посрамить меня!

Мата казалась задетой. Торби кинулся к двери:

– Не больно-то мне это надо! Попрошу у капитана другую работу!

– Практикант!

Торби остановился. Джери спокойно продолжал:

– Сядь. Когда я закончу, пойдешь к капитану, – если сочтешь нужным.

Торби сел.

– Скажу тебе две вещи, – хладнокровно продолжал Джери. Он повернулся к своей сестре: – Младший оператор, вы знали ту задачу, которую решали?

– Нет, Старший оператор.

– Вы над ней раньше работали?

– Нет, не думаю.

– Как же ты ее вспомнила?

– Как? Ну, ты же сказал, что это был рейдер за Ингстедом. Я никогда его не забуду из-за того, как мы потом обедали, – ты сидел справа… с Первым помощником.

Джери повернулся к Торби:

– Понял? Она это решила сама, так же, как я в свое время, когда пришлось. И у нее вышло даже лучше, чем у меня, я горжусь, что она моя ученица.

К твоему сведению, мистер Тупой Младший Практикант, это было еще до того, как Младший оператор стала Практикантом. Сама она с этим не сталкивалась. Просто она умнее тебя.

– Ладно, – хмуро сказал Торби. – Может, у меня и никогда ничего не выйдет. Я ведь сказал, что хочу уйти.

– Я еще не кончил. Никто не напрашивается на эту работу, она требует мозгов. Но никто ее и не бросает. Работа сама его вытесняет, если оказывается, что он к ней не способен. Может, я и начинал так

– Но я тебе обещаю: или ты будешь учиться, или я пойду к капитану и скажу ему, что ты тут не годишься. А пока что… Если будешь и дальше брыкаться, я тебя потащу к Первому помощнику! – Он скомандовал: – Дополнительный урок. К боевой готовности! Подготовить оборудование! – Он вышел из компьютерного зала. Через минуту раздался его голос: – Неопознанный объект! Бортовой компьютер – докладывайте!

Прозвучал сигнал к обеду. Мата серьезно ответила:

– Дежурные следящей бортовой системы. Имеется информация.

Ее пальцы ласкающими движениями забегали по клавишам. Торби тоже склонился над своим пультом, все равно он еще не чувствовал голода.

– Несколько дней Торби разговаривал с Джери только официально. Мату он видел на занятиях или в столовой; он обращался к ней с холодной вежливостью и старался работать не хуже ее. Он мог видеть ее и в другое время, молодежь на корабле общалась свободно. Она была для него табу, и как племянница, и из-за того, что они принадлежали к одной и той же брачной половине; но это не служило препятствием к светскому общению.

Он не мог избегать Джери, они ели за одним столом, спали в одной каюте. Но Торби обращался с ним подчеркнуто официально. Никто ничего им не говорил – такое случается достаточно часто. Даже Фриц делал вид, будто ничего не замечает.

Но однажды Торби зашел в столовую, чтобы посмотреть фильм из саргонийской жизни. Торби смотрел его внимательно, но, когда фильм кончился, он не мог не заметить Мату, потому что она подошла, встала перед ним, обратилась к нему снизу вверх, как к своему дяде, и спросила, не сыграет ли он с ней в мяч перед ужином.

Он уже собирался было отказаться, когда заметил выражение ее лица: она смотрела на него с печальной покорностью. И он ответил:

– Что ж, Мата, спасибо. Наработаем аппетит! Она радостно заулыбалась:

– Хорошо! Я попрошу Ильзу подержать стол. Давай!

Торби выиграл у нее трижды, и одна партия закончилась вничью. Отличный счет: ведь она была чемпионкой среди девочек, и в игре с мальчиком для нее допускалось только одно поражение. Но он не думал об этом, он наслаждался.

Его мастерство возрастало, отчасти благодаря серьезности, с которой он работал, отчасти из-за того, что он обладал способностями к сложной геометрии, а отчасти потому, что мозги нищего мальчика были хорошо развиты Бэзлимом. Джери никогда больше не сравнивал вслух результаты его и Маты и только коротко комментировал достижения Торби: «лучше» или «так держать», или даже: «Ты попал в цель». Душевные раны Торби заживали, он расслабился и стал больше времени отдавать развлечениям, частенько играя в мяч с Матой.

Однажды утром они закончили последний урок и услышали голос Джери:

– Отбой! Я приду через несколько минут. Торби расслабился после приятного напряжения.

Но нервное возбуждение его не оставляло; он испытывал ощущение полной согласованности с компьютером.

Младший оператор, как ты думаешь, он не будет возражать, если я взгляну на мои результаты?

– Не думаю, – ответила Мата. – Давай я посмотрю.

– Я не хочу втягивать тебя в неприятности.

– Ты и не втянешь, – спокойно сказала Мата. Она подошла к его пульту, вытащила ленту, подула на нее, чтобы она не склеилась, и посмотрела. Потом достала свою ленту, сравнила обе. Посмотрела на него серьезно: – Очень хороший результат, Торби.

В первый раз она назвала его по имени. Но Торби и не заметил:

– Правда? Ты не ошибаешься?

– Очень хороший результат… Торби. Мы оба попали. Но твое попадание оптимально между «возможно» и «критический предел», – а я слишком поторопилась. Видишь?

Торби с трудом разбирался в записях, но он был счастлив слышать ее слова. Вошел Джери, взглянул на обе пленки, более внимательно изучил ленту Торби.

– Я получил конечный результат анализа перед тем, как спуститься, – сказал он.

– Да, сэр? – нетерпеливо спросил Торби.

– Мм-м… После обеда еще раз проверю, но похоже, что ты избавился от своих ошибок.

Мата удивилась:

– Да это же отличное попадание, и ты это знаешь!

– Предположим, – Джери ухмыльнулся. – Но ты же не хочешь, чтобы у нашего ученика голова от похвал закружилась?

– Ну!

– Так-то, сестренка! Пошли-ка есть!

По узкому проходу они выбрались в коридор второй палубы и пошли рядом. Торби глубоко вздохнул.

– Неприятности? – спросил его племянник.

– Наоборот! – Торби обнял обоих за плечи. – Джери, вы с Матой еще сделаете из меня отличного стрелка!

Впервые с того дня, как получил нахлобучку, Торби обратился к своему учителю по имени. Но Джери непринужденно принял обращение своего дяди:

– Не теряй надежды, дружище. Я думаю, все будет в порядке. – Он добавил: – Я вижу, что тетушка Тора посылает нам свой знаменитый холодный взгляд. Если хотите знать мое мнение, то я считаю, что сестренка может идти без поддержки, – уверен, и тетушка так думает.

– Да ну ее! – живо ответила Мата. – Ведь у Торби сегодня замечательный день!

«Сизу» вынырнул из тьмы и шел со скоростью несколько ниже световой. Лозианское солнце поблескивало уже меньше чем в пятидесяти биллионах километров, через несколько дней они будут в порту. Корабль перешел в режим усиленного наблюдения.

Мата несла вахты одна; Джери требовал, чтобы Практикант дежурил вместе с ним. Первая вахта всегда была менее напряженной; даже если рейдер имел точную информацию о курсе «Сизу» через пространственный коммуникатор, было невозможно предсказать точное время и место появления корабля в пространстве после полета во много световых лет.

Торби в напряжении сидел у пульта, понимая, что это уже не учебная практика. Джери, устраиваясь у своего пульта, улыбнулся ему:

– Расслабься. Если ты будешь в таком напряжении, у тебя спина заболит, и долго ты не продержишься.

– Постараюсь, – слабо улыбнулся Торби ему в ответ.

– Так-то лучше. Давай сыграем, – Джери вынул из кармана какую-то коробочку, открыл ее щелчком.

– Что это?

– Штучка с ручкой. Она сюда подходит, – Джери накрыл коробочкой рубильник, который переключал пульты с одного на другой. – Видишь рубильник?

– Я? Нет.

– Кому-то достанется, – Джери поманипулировал с рубильником, заслоненным коробочкой. – Кто из нас будет действовать, если придется выпустить торпеду?

– Откуда я знаю? Убери это, Джери, она мне на нервы действует.

– В этом-то и игра. Может быть, я буду управлять, а ты – просто сидеть, а может быть, ты будешь нажимать на кнопку, а я буду спать в кресле. Я время от времени буду менять положение рубильника, но ты не будешь знать, каково оно. Значит, когда дойдет до дела, – а оно будет, я нутром чую, – не рассчитывай, что старина Джери с тонкими и чуткими пальцами будет командовать ситуацией. Возможно, спасать фирму придется тебе. Тебе.

Торби испытывал тошноту при мысли, что там, у пушек, ждут люди и торпеды, – ждут, чтобы он точно решил немыслимую задачу жизни и смерти, искривленного пространства, сдвинутых векторов и комплексной геометрии.

– Ты шутишь, – едва выговорил он. – Ты не оставишь меня одного решать. Капитан же с тебя шкуру спустит.

– А-а, вот тут ты неправ. Всегда наступает день, когда практикант впервые действует в настоящей боевой обстановке. После этого он становится оператором – или превращается в ангела. Но ты не дрейфь. Нет, нет, тебе все равно придется волноваться все время. Так вот, игра Каждый раз, когда я говорю; «Ну!», – ты угадываешь, кто командует. Если угадал, я должен тебе сладкое, если нет – ты мне должен. Ну!

– Наверно, я, – быстро сказал Торби.

– Неверно. – Джери приподнял коробочку. – Ты должен мне сладкое, а сегодня ягодный торт, у меня уже слюнки текут. Но быстрее, тебе ведь медлить нельзя. Ну!

– Все еще ты.

– Так и есть. Ничья. Ну!

– Ты.

– Вот и нет. Видишь? Съем я твой торт – надо бы закончить, пока я выигрываю. Как я люблю ягодный торт! Ну!

Когда их сменила Мата, Торби должен был Джери сладкое за четыре дня вперед.

– Начнем снова с этим счетом, – сказал Джери. – Я собираюсь выиграть у тебя целый торт. Но я забыл сказать тебе о главном призе.

– О каком?

– Когда это произойдет на самом деле, мы поставим на кон три сладких. Когда все кончится, ты угадаешь, и тогда мы все рассчитаем. На настоящее всегда ставят больше.

– Братец, ты хочешь его разволновать? – фыркнула Мата.

– Ты волнуешься, Торби?

– Ничуть!

– Не сердись, сестренка. Крепко взялась своими ручками?

– Сменяю вас, сэр.

– Пошли, Торби, поедим. Ягодный торт – пальчики оближешь!

Через три дня счет сравнялся, но к этому времени Торби уже лишился множества десертов. Ход «Сизу» замедлился почти до планетарной скорости, огромное лозианское солнце сияло на экранах. Торби с легким сожалением решил, что на этот раз все обошлось, и его способности не будут испытаны в бою. Но тут прозвучала общая тревога, Торби вскочил и лишь предохранительный ремень удержал его в кресле. Джери что-то говорил, голова его повернулась, он посмотрел на дисплеи, руки легли на клавиши.

– Давай! – заорал Джери. – На этот раз по-настоящему.

Торби очнулся от шока и склонился над своим пультом. Модель глобуса выдавала информацию, установилась баллистическая ситуация. О небо, как близко! И все еще приближается! Как могло это «что-то» настолько приблизиться, чтобы его не засекли? Тут он перестал думать и начал анализировать варианты… нет, еще нет… слишком рано… мог ли бандит чуть повернуть и уменьшить скорость? Попробуем проекцию в шесть гравитационных единиц поворота… Достигнет ли их торпеда?… Дойдет ли она до них, если не…

Он почти не почувствовал мягкого прикосновения

Маты к своему плечу. Но услышал, как Джери выкрикнул:

– Погоди, сестренка! Сейчас мы его накроем, сейчас!

На экране у Торби блеснула вспышка, зазвучал пронзительный сигнал:

– Дружественное судно, дружественное судно! Лозианский планетный патруль. Вернитесь к режиму наблюдения!

Торби глубоко вздохнул, у него словно гора с плеч свалилась.

– Продолжай атаку! – завопил Джери.

– Как?

– Продолжай! Это не лозианский корабль, это рейдер! Лозианцы не могут так маневрировать! Он твой, парень, твой! Задай ему!

Торби услышал испуганный вздох Маты, но он снова решал задачу. Поменять все? Сможет ли он попасть? Поразить его во время одного из маневров? Ну! Манипулируя клавишами на пульте, он велел компьютеру отдать команду. До него слабо доносился голос Джери. Джери говорил очень медленно:

– Торпеда пошла… думаю, попадешь… ты хорошо постарался. Выпусти еще одну, пока мы не попали Под луч.

Торби машинально подчинился. Не было времени попробовать другое решение, он приказал компьютеру послать еще одну торпеду по той же траектории. Потом он увидел на своем дисплее, что рейдера больше нет, и со странным чувством опустошенности понял, что торпеда достигла цели.

– Все! – объявил Джери. – Ну!

– Что?

– Кому три десерта? Мне или тебе?

– Мне, – решительно сказал Торби. Про себя он решил, что никогда ему не быть настоящим маркетером, он только фраки. Чем была для Джери эта цель, что значила?… Неужели только три десерта?

– Неверно. Мне три плюса. Я оказался перестраховщиком и сам все контролировал. Торпеды, конечно, не были заряжены, а пусковые стволы были закрыты, как велел капитан… Не мог же я допустить, чтобы что-нибудь случилось с дружественным кораблем.

– С дружественным кораблем!

– Конечно. Но для тебя, Помощник Младшего оператора, это был первый настоящий… как я и собирался сделать!

У Торби закружилась голова. Мата сказала:

– Братец, ты просто за десертами погнался… И сжульничал.

– Конечно, я сжульничал. Но он же, черт возьми, все равно теперь Оператор. И я все равно отберу у него сладкое. Сегодня мороженое.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю