Текст книги "Шестая колонна. Дети Мафусаила"

Автор книги: Роберт Энсон Хайнлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Оказалось, что новая система работает. На первых порах Ардмору было нелегко к ней привыкнуть: он всю жизнь работал в одиночку, а теперь у него как будто появилось несколько вторых «я», каждое из которых действовало и подписывало бумаги от его имени, что его изрядно смущало. Однако со временем он понял, что в любой ситуации эти люди, исходя из тех же соображений, принимают те же решения, какие бы принял он сам. Тем не менее он почувствовал себя как-то странно, когда у него вдруг появилось свободное время и он мог наблюдать, как другие выполняют его собственную работу его же собственными методами, претворяя в жизнь несложный, но эффективный принцип деятельности любого штаба.

Теперь у него была возможность заниматься усовершенствованием этой системы и вникать лишь в те действительно важные дела, где требовались какие-то новые ответственные решения. Теперь он мог спать спокойно, зная, что один или несколько вторых «я» постоянно бодрствуют и начеку. Теперь он знал, что даже если погибнет, этот коллективный мозг все равно будет продолжать работать, пока цель не будет достигнута.

Было бы ошибкой думать, что паназиатские власти созерцали рост и распространение новой религии с полной безмятежностью. Однако на самой важной первой стадии ее развития они так еще и не поняли, что она может представлять для них опасность. На рапорт покойного лейтенанта, который первым узнал о культе Бога Мотаа, никто не обратил внимания – ему просто не поверили.

Добившись для служителей своей церкви свободы действий и передвижения, Ардмор и Томас неустанно внушали каждому из миссионеров, как важно поддерживать дружественные отношения с местными властями, проявляя смирение и такт. Извлекать прибыль из разоренной, враждебно настроенной страны было нелегко, азиаты с радостью брали золото от «священников» и ради этого готовы были на многое смотреть сквозь пальцы. Они не без оснований считали, что раб, который умножает их благосостояние, – хороший раб. Поэтому с самого начала было издано распоряжение оказывать всяческую поддержку жрецам Бога Мотаа, поскольку они способствуют освоению завоеванной страны.

Правда, некоторые паназиатские полицейские и мелкие чиновники, имея дело со «священниками», замечали, что при этом иногда происходит что-то весьма странное. Но так как во всех подобных случаях это означало для них потерю лица, они старались держать язык за зубами. Лишь долгое время спустя, когда накопилось достаточное количество не подлежащих сомнению сообщений, власти убедились, что у всех без исключения жрецов Мотаа есть несколько неприятных и, больше того, недопустимых особенностей. Прежде всего, они оказались неприкосновенными. К ним даже нельзя было приблизиться вплотную, как будто их окружает прозрачная стеклянная стена. Против них были бессильны вихревые пистолеты. Они безропотно давали себя арестовывать, но каким-то образом всегда исчезали из тюрем. И, что хуже всего, стало ясно, что ни один паназиат ни при каких обстоятельствах не допускается в храм Бога Мотаа.

Примириться с этим власти не могли.

Глава 9

Мириться с этим власти не стали. Сам Наследный Принц отдал приказ арестовать Ардмора.

Сделано это было, конечно, не так грубо и прямо. В Главный храм сообщили, что Внук Неба предлагает Первосвященнику Бога Мотаа прибыть к нему.

Ардмор сидел у себя в кабинете, когда это сообщение доставил ему начальник штаба Кендиг. Впервые за все время их знакомства Ардмор заметил на его лице признаки волнения.

– Командир! – выпалил он. – Перед храмом приземлился воздушный крейсер, и капитан говорит, что ему приказано забрать вас с собой!

Ардмор отложил бумаги, которые просматривал.

– Хм-м-м, – сказал он, – похоже, запахло порохом. Чуть раньше, чем я рассчитывал.

Кендиг нахмурился.

– Что вы будете делать?

– Вы меня хорошо знаете. Как по-вашему, что я буду делать?

– Ну, мне кажется, вы поедете с ним. Только не нравится мне это. Лучше бы вам не ездить.

– А что еще мне остается делать? К открытому разрыву мы еще не готовы, нужно продолжать играть роль. Адъютант!

– Здесь, сэр!

– Пришлите моего ординарца, пусть приготовит полное облачение со всеми принадлежностями. Потом попросите капитана Томаса немедленно явиться сюда.

– Есть, сэр!

И адъютант бросился к видеофону. Облачаясь с помощью ординарца, Ардмор давал последние указания Кендигу и Томасу.

– Ну вот, Джефф, теперь все в ваших руках – держите вожжи крепче.

– Что вы хотите сказать?

– Если что-нибудь случится и я не смогу поддерживать связь со штабом, вы остаетесь за командующего. Приказ лежит у меня на столе, подписанный и скрепленный печатью.

– Но, командир…

– Нечего, нечего. Я давно уже так решил. Кендиг об этом знает и весь штаб тоже. Я бы и раньше взял вас в штаб, но вы были мне нужны в качестве начальника разведки.

Ардмор бросил взгляд в зеркало и пригладил свою курчавую светлую бороду. Бороды отрастили все, кто выступал перед публикой в качестве «священников». Азиаты с их скудной растительностью на лице выглядели рядом с ними женоподобными, и это порождало у них комплекс неполноценности, вызывая смутное, трудно объяснимое неприятное ощущение.

– Может быть, вы заметили, что из строевых офицеров вы по-прежнему старше всех по званию. Я позаботился об этом именно на такой случай.

– А Кэлхун?

– Да, о Кэлхуне. Как строевой офицер вы, конечно, старше его. Правда, боюсь, это вам не очень поможет с ним управляться, так что выпутывайтесь, как сможете. В крайнем случае приказывайте ему, он обязан подчиняться, только старайтесь обойтись без лишнего нажима. Впрочем, вы все это и без меня знаете.

В комнату вбежал посыльный, одетый послушником, и, отдав честь, отрапортовал:

– Сэр, дежурный по храму докладывает, что паназиатский офицер в большом нетерпении.

– Очень хорошо. Это мне и нужно. Инфразвук включен?

– Да, сэр, мы это даже по себе чувствуем – нервы начинают шалить.

– Ну, вы-то выдержите, вы же знаете, в чем дело. Передайте дежурному, пусть он скажет инженеру за пультом: надо, чтобы уровень беспорядочно менялся, падал до нуля и поднимался снова. К тому времени, как я выйду, мы должны довести азиатов до настоящей истерики.

– Будет исполнено, сэр. Что-нибудь передать капитану крейсера?

– Сами ничего ему не говорите. Пусть дежурный сообщит, что я на молитве и не велел себя беспокоить.

– Хорошо, сэр.

Посыльный поспешно удалился. Ардмор пожалел, что не увидит, какая физиономия будет у косоглазого, когда ему это передадут.

– Я очень рад, что мы успели вовремя наладить эти головные телефоны, – заметил Ардмор, когда ординарец надевал на него тюрбан.

Первоначально тюрбаны служили только для того, чтобы скрыть под ними устройство, создающее над головой каждого служителя Бога Мотаа светящийся нимб. В тюрбане и с нимбом «священник» казался больше двух метров ростом, что тоже вызывало у низкорослых азиатов неприятные ощущения. Однако позже Шир изобрел способ поместить под тюрбан еще и переговорное устройство, которое теперь уже стало обязательной принадлежностью обмундирования «священника».

Ардмор поправил тюрбан, чтобы мембрана микрофона плотнее прилегала к сосцевидному отростку кости у него в ухе, и сказал обыкновенным голосом, как будто ни к кому не обращаясь:

– Говорит командующий. Проверка.

Как будто изнутри его головы прозвучал приглушенный, но отчетливый ответ:

– Говорит дежурный по связи. Вас слышу.

– Хорошо, – сказал Ардмор. – Включите пеленгаторы, пусть постоянно держат меня на прицеле. Будьте готовы соединять меня через ближайший храм со штабом. Мне может в любой момент понадобиться выход на первый канал.

Первый канал представлял собой систему всеобщего оповещения, к которой были подключены все храмы страны.

– От капитана Даунера что-нибудь слышно?

– Только что пришло донесение, сэр, я переправил его в штаб.

– Да? А, вижу.

Ардмор подошел к своему письменному столу, нажал на кнопку и вынул из факсимильного приемника листок бумаги. «Передайте командиру, – было написано на нем, – здесь что-то готовится. Не знаю что, но все начальство заметно приободрилось и держится нахально. Смотрите в оба и будьте осторожны». Больше в донесении ничего не было, да и этот текст, передававшийся из уст в уста, вполне мог содержать какие-то искажения.

Ардмор нахмурился, потом подозвал адъютанта:

– Пришлите ко мне мистера Митсуи.

Когда вошел Митсуи, Ардмор протянул ему донесение.

– Вы уже слышали, что меня собираются арестовать?

– Об этом тут все слышали, – спокойно сказал Митсуи и отдал ему донесение.

– Фрэнк, представьте себе, что вы Наследный Принц. Чего бы вы намеревались добиться моим арестом?

– Командир, – отозвался Митсуи с обидой в голосе, – вы говорите так, как будто я один из этих… из этих кровожадных…

– Я прошу меня простить, но мне все же хотелось бы услышать ваше мнение.

– Ну хорошо. Должно быть, я собирался бы подержать вас взаперти, а тем временем прикрыть вашу церковь.

– Что еще вы можете сказать?

– Не знаю. Пожалуй, я вряд ли бы на это решился, если бы не был уверен, что смогу каким-нибудь способом преодолеть ваши защитные системы.

– Да, вероятно, вы правы.

Ардмор снова произнес, как будто ни к кому не обращаясь:

– Центр связи, объявите полную готовность на первом канале. Каждый священник, который сейчас находится вне своего храма, должен в него вернуться немедленно. Передайте это срочно, и пусть доложат об исполнении.

– Он снова повернулся к остальным. – Теперь немного перекусим, и я отправлюсь. К тому времени наш желтолицый друг там, наверху, будет уже готовенький. Есть еще какие-нибудь вопросы напоследок?

Через дверь, скрытую за алтарем, Ардмор вышел в главный зал храма и медленно двинулся к широко открытому центральному порталу. Он знал, что паназиатский командир его видит, и постарался пройти двести метров, отделявшие его от входа, как можно величественнее. За ним следовала толпа служителей храма в красных, зеленых, голубых и золотистых одеждах.

Приблизившись к дверям храма, свита выстроилась полукругом, а он один вышел наружу и подошел к паназиату, который был вне себя от раздражения.

– Твой властелин хочет меня видеть? Офицер, с трудом совладав с собой, произнес по-английски:

– Тебе было приказано явиться ко мне. Как ты смеешь…

– Твой властелин хочет меня видеть? – повторил Ардмор, не дав ему закончить.

– Вот именно! Почему ты не…

– Тогда ты можешь проводить меня к нему.

Ардмор прошел мимо офицера и начал спускаться по ступеням храма, предоставив ему выбирать – бежать вдогонку или остаться позади. Повинуясь первому импульсу, офицер бросился было вслед, чуть не упал, споткнувшись на широких ступенях, и в конце концов занял отнюдь не почетную позицию далеко сзади, рядом со своими солдатами.

В городе, который Наследный Принц сделал своей столицей, Ардмору приходилось бывать, но еще до азиатского вторжения. Когда они приземлились на городском аэродроме, он огляделся вокруг – ему не терпелось увидеть, какие перемены произошли здесь за это время. Небо во всех направлениях бороздило множество воздушных машин – видимо, это объяснялось большей, чем в других местах, относительной численностью захватчиков. В остальном почти все осталось, как было. Вдали справа виднелся купол капитолия штата: Ардмор знал, что теперь это дворец военного губернатора. В его внешнем виде что-то чуть изменилось; Ардмор не мог понять, что именно, но это было что-то совершенно чуждое западной архитектуре и придавало зданию восточный облик.

Долго разглядывать город Ардмору не пришлось. Стража, окружив его со всех сторон, подвела к эскалатору, который вел куда-то в подземные помещения. Они миновали множество дверей, охраняемых солдатами. При их приближении солдаты отдавали честь офицеру, возглавлявшему конвой, а Ардмор каждый раз благословлял их в ответ, как будто приветствия предназначались ему одному. Офицер негодовал, однако ничего не мог поделать. Вскоре между ними началось молчаливое соревнование – кто первый ответит на приветствие.

В конце концов офицер одержал верх, но для этого ему пришлось, к немалому удивлению охранников, отдавать им честь первым.

Когда они оказались в каком-то длинном прямом коридоре, Ардмор попробовал проверить связь.

– Великий Бог Мотаа, – произнес он, – слышишь ли ты своего слугу?

Офицер покосился на него, но ничего не сказал. В ушах у Ардмора тут же зазвучал приглушенный голос Томаса:

– Слышу вас, командир. Вас ретранслируют через храм, который в капитолии.

– Великий Мотаа говорит, его слуга слышит. Воистину сказано, что невелик заяц, а уши у него длинные.

– То есть желтомордые вас подслушивают?

– И ныне и присно. Поймет ли Великий Мотаа шко-фр ши-льный?

– А, школьный шифр? Конечно, командир. Только, пожалуйста, помедленнее.

– Оч-ошо хор-ень. Погово-же поз-рим.

Вполне удовлетворенный, Ардмор умолк. Он очень надеялся, что паназиаты записывают все его слова, – тогда это обеспечит им изрядную головную боль. Даже такой нехитрый шифр легко раскрыть только тому, для кого этот язык родной.

Приказ доставить во дворец Первосвященника Бога Мотаа Наследный Принц отдал не столько из соображений политики, сколько из любопытства. Правда, дела в завоеванной стране шли не самым лучшим образом, но он был убежден, что его советники – просто старые бабы, готовые в любую минуту удариться в панику. Разве возможно такое, чтобы религия рабов не стала опорой для завоевателей? Рабам нужна стена плача: они приходят в свои храмы, молят своих богов вызволить их из-под ига угнетателей, а потом идут и безропотно трудятся в поле и у станка, довольные, что смогли излить душу в молитве.

– Но для этого нужно, чтобы боги никак не откликались на их молитвы, – заметил как-то один из советников. Он был прав: не могло быть и речи о том, чтобы богу вздумалось в самом деле сойти с пьедестала и предпринять какие-нибудь действия.

– А разве этот их Бог Мотаа что-нибудь сделал? Кто-нибудь это видел?

– Нет, Ваше Небесное Высочество, но…

– Так что он сделал?

– Мы не можем этого знать. Никому еще не удалось проникнуть в их храмы.

– Разве я не распорядился, чтобы никто не беспокоил рабов, когда они поклоняются своим богам? – ласковым тоном, не предвещавшим ничего хорошего, осведомился Принц.

– Конечно, Ваше Небесное Высочество, конечно, – поспешил заверить его советник, – их никто не беспокоит. Но ваши секретные агенты ни разу не смогли войти в храм для проверки, как ни пытались маскироваться.

– Да? Может быть, они просто плохо маскировались? Что же им мешало?

Советник покачал головой.

– В этом все дело, Ваше Небесное Высочество. Никто из них не в состоянии ничего припомнить.

– Не может быть. Что за нелепость? Приведите ко мне кого-нибудь из них, я сам его допрошу. Советник развел руками.

– Мне очень жаль. Ваше Высочество.

– Ах, вот что? Ну конечно. Да почиют их души в мире.

Поглаживая свое пышно расшитое шелковое одеяние, Принц погрузился в размышления. Его взгляд упал на резные шахматы необыкновенно тонкой работы, расставленные на доске сбоку от него, и он лениво передвинул пешку. Нет, это решение не годится: белые должны начать и дать мат в четыре хода, а так получается пять. Он снова повернулся к советнику.

– Может быть, стоило бы обложить их налогом.

– Мы уже пробовали…

– Без моего разрешения? – еще ласковее спросил Принц.

На лице советника выступил обильный пот.

– Если бы это оказалось ошибкой, Ваше Высочество, то мы хотели, чтобы ответственность за нее пала на нас.

– Вы полагаете, что я способен совершить ошибку? – В свое время, будучи совсем молодым губернатором провинции в Индии, Принц написал учебник по управлению покоренными расами, изучение которого стало обязательным для каждого чиновника. – Ну хорошо, оставим это. Значит, вы обложили их налогом, и, вероятно, весьма обременительным. Ну и что?

– Они его платят. Ваше Высочество.

– Утроите его.

– Я не сомневаюсь, что они и тогда будут его платить, потому что..

– Удесятерите его. Назначьте такой высокий налог, чтобы они не смогли его уплатить.

– Но, Ваше Высочество, в этом-то и дело. Золото, которым они платят налог, – химически чистое. Наши мудрецы утверждают, что оно изготовлено искусственно, путем трансмутации. Они в состоянии уплатить любой налог. Больше того, – поспешно продолжал он, – по нашему мнению, которое, разумеется, не может сравниться с божественной мудростью Вашего Высочества, – тут он отвесил поклон, – это вообще не религия, а неведомая нам наука!

– Вы хотите сказать, что эти варвары располагают наукой, которая превосходит все известное Избранной Расе?

– Умоляю простить меня. Ваше Высочество, но что-то у них есть, и это сказывается на моральном состоянии наших людей. Число почетных самоубийств уже вызывает серьезные опасения, и к нам поступает слишком много рапортов от служащих, которые ходатайствуют о разрешении вернуться в страну отцов. – Я надеюсь, вы не поощряете таких ходатайств?

– Нет, конечно. Ваше Высочество, но это приводит только к тому, что число почетных самоубийств среди наших людей, которые вынуждены общаться со служителями Бога Мотаа, продолжает расти. Страшно сказать, Ваше Высочество, но похоже, что такое общение подрывает дух ваших возлюбленных чад.

– Хм-м-м. Я думаю… Да, пожалуй, мне надо повидаться с этим Первосвященником Бога Мотаа.

– Когда Ваше Высочество хочет его видеть?

– Я вам об этом сообщу. А пока имейте в виду, что наши мудрецы – если только они не прожили на свете слишком долго и не перестали на что-то годиться, – должны быть в состоянии воспроизвести любое научное открытие, известное этим варварам, и найти способ ему противодействовать.

– Воистину так. Ваше Высочество.

Наследный Принц с любопытством смотрел на приближавшегося Ардмора.

«Этот человек, по-видимому, не испытывает страха. Нужно признать, что для варвара вид у него довольно внушительный. Очень интересно. А что это светится у него над головой? Любопытно».

Ардмор остановился перед Принцем и, высоко воздев руку, произнес благословение.

– Ты просил меня прибыть к тебе, повелитель, – сказал он.

– Да. «Неужели этот человек не знает, что он должен встать на колени?»

Ардмор огляделся вокруг.

– Не прикажет ли повелитель своим слугам принести мне стул?

«Нет, этот человек просто великолепен – как жаль, что ему предстоит умереть. Или можно придумать какой-нибудь способ оставить его при дворе для развлечения? Конечно, это будет означать неминуемую смерть для всех, кто присутствует при этой сцене, а потом, может быть, и для многих других, если он и дальше будет выкидывать такие занятные штуки. Но, пожалуй, цена не так уж и велика».

Он сделал знак рукой. Двое слуг, явно потрясенные происходящим, поспешно принесли табуретку. Ардмор сел. Взгляд его упал на шахматный столик. Принц заметил это и спросил:

– Ты играешь в эту мудрую игру?

– Немного, повелитель.

– Как бы ты решил эту задачу?

Ардмор встал, подошел к шахматной доске и стал разглядывать позицию. Принц молча следил за ним. Придворные застыли в ожидании, безмолвные, как шахматные фигуры.

– Я бы пошел этой пешкой – вот так, – заявил наконец Ардмор.

– Так? Весьма неожиданный ход.

– Но он необходим. После него следует мат в три хода – впрочем, повелитель, конечно, это видит.

– Конечно. Да, конечно. Но я пригласил тебя сюда не для игры, добавил он, отводя взгляд от доски. – Мы должны поговорить о другом. Я с сожалением узнал, что поступают жалобы на твоих последователен.

– Что огорчает повелителя, огорчает и меня. Может ли твой слуга спросить, в чем провинились его чада?

Принц еще раз взглянул на шахматы, потом поднял палец, и один из слуг опустился перед ним на колени, подставив ему доску для письма. Принц обмакнул кисточку в тушь, быстро написал несколько иероглифов и запечатал бумагу перстнем. Слуга, кланяясь, отступил и передал послание другому, который поспешно вышел.

– О чем это мы? Да, мне сообщили, что им не хватает смирения. Они не проявляют должного почтения к Избранным.

– Не придет ли повелитель на помощь скромному священнику, поведав ему, кто из его чад повинен в недостойном поведении и что он может сделать, чтобы они исправились?

Принц вынужден был признать про себя, что оказался в нелегком положении. Этот невежа-священник каким-то образом ухитрился перехватить инициативу. Принц не привык, чтобы его расспрашивали о подробностях, это неприлично. Кроме того, ему было просто нечего ответить: поведение священников Бога Мотаа было во всех отношениях совершенно безупречным.

Но вокруг стояли придворные, ожидая, что он скажет в ответ на эту непристойную выходку. Как там сказано в древних книгах? «Конфуций, поставленный в тупик глупым вопросом…»

– Не подобает слуге задавать вопросы повелителю. Ты только что провинился в том же, что и твои последователи.

– Я прошу прощения, повелитель. Но хотя раб не может задавать вопросы, разве не написано в древних книгах, что он может молить о снисхождении и помощи? Мы, простые слуги, не обладающие мудростью Солнца и Луны. Разве не вы нам вместо отца и матери? Неужели вы откажетесь просветить нас с высоты своего величия?

Принц едва удержался, чтобы не прикусить губу от досады. «Как же это произошло? Коварный варвар снова повернул дело так, что я оказался не прав. Нельзя давать ему говорить – это опасно! Но пока нужно принять вызов: когда раб умоляет о снисхождении, честь требует ответить достойно».

– Мы согласны просветить тебя в одном – хорошенько запомни этот урок, и ты станешь мудрее во всем остальном. – Принц умолк, а потом продолжал, тщательно подбирая слова: – Ты и твои последователи низших рангов неподобающим образом приветствуете Избранных и тем наносите оскорбление всякому, кто это видит.

– Что я слышу? Неужели Избранная Раса пренебрегает благословением Бога Мотаа?

«Опять он все вывернул наизнанку! Наука управления гласит: повелитель должен делать вид, будто считает истинными богов, которым поклоняются рабы».

– Мы не отвергаем благословения. Но произнося его, ты должен вести себя, как подобает слуге в присутствии повелителя.

Внезапно в ушах Ардмора зазвучал голос Томаса:

– Командир! Командир! Вы меня слышите? У дверей всех наших храмов стоят отряды полиции, они требуют, чтобы священники сдались в плен. Такие сообщения идут со всей страны!

– Великий Мотаа слышит! – произнес Ардмор, обращаясь к Принцу, но надеясь, что Джефф поймет.

– Это вы мне, командир?

– Тогда позаботься о том, чтобы его последователи это усвоили, сказал Принц почти сразу, так что Ардмор не успел придумать никакой высокопарной фразы, которая содержала бы второй смысл, предназначенный для Томаса. Но он уже знал, что происходит, а Принц и подумать не мог, что он знает. Этим необходимо было воспользоваться.

– Как я могу поучать своих священников, если в этот самый момент ты берешь их под арест?

В голосе Ардмора звучала уже не смиренная просьба, а обвинение. Лицо Принца оставалось бесстрастным, и только глаза выдавали изумление. Неужели этот человек догадался, что означают только что написанные им иероглифы?

– Ты говоришь нелепости.

– Нет! В то самое время, когда ты объяснял мне, как я должен поучать своих священников, твои солдаты ломились в двери храмов Мотаа! Послушай, вот что желает передать тебе Бог Мотаа. Его служители не боятся земных властей. Не в твоих силах их арестовать, и ты никогда не смог бы это сделать, если бы Бог Мотаа не повелел им смириться. Через тридцать минут, очистившись духовно и препоясав чресла для грядущего испытания, каждый из них добровольно сдастся на пороге своего храма. А до тех пор – горе всякому, кто посмеет нарушить неприкосновенность храмов Мотаа!

– Так его, командир! Правильно! Значит, каждый священник должен протянуть полчаса, а потом сдаться – правильно я понял? И вооружиться излучателями, переговорными устройствами и всеми последними новинками. Подтвердите, если сможете.

– В жилу, Джефф! – Ардмору пришлось рискнуть, надеясь на то, что Принцу эти слова покажутся бессмысленными, а Джефф поймет.

– Хорошо, командир. Не знаю, что вы задумали, но мы с вами – на тысячу процентов!

Лицо Принца напоминало каменную маску.

– Уведите его.

Ардмор уже исчез за дверью, а Его Небесное Высочество еще долго сидел в молчании, глядя на шахматную доску и теребя нижнюю губу.

Ардмора поместили в подземное помещение с металлическими стенами и массивным засовом на двери. Но этого им показалось мало: едва он вошел, как послышалось шипение, и он увидел, что край двери в одном месте раскалился докрасна. Дверь заварили! Судя по всему, они не доверяют собственной охране и приняли все меры, чтобы он не мог бежать. Он вызвал Цитадель.

– Бог Мотаа, ты слышишь своего слугу?

– Да, командир.

– Умный понимает с полуслова.

– Понял, командир. Вас все еще подслушивают. Давайте обиняками, я догадаюсь.

– Пахан хочет побазарить со всеми шестерками.

– Вам нужен первый канал?

– И не тяните резину.

После короткой паузы Томас доложил:

– Все в порядке, командир, вы в эфире. Я буду наготове, чтобы переводить, только это вряд ли понадобится: все поймут. Начинайте, у вас пять минут, чтобы они успели сдаться вовремя.

– Кнокайте все – мамка велит, чтобы детки шли к дяде. Все клево, лишь бы погремушки были наготове. Берите на понт, фраера перетрухают. Туз козырь – косые с фосками. Не дрейфь, прорвемся.

– Поправьте меня, командир, если я не так понял. Вы хотите, чтобы священники сдались полиции и держались, как ни в чем не бывало, тогда азиаты перепугаются. Они должны вести себя, как вы, – хладнокровно и нахально. Посохи должны быть у каждого при себе, но пускать их в ход можно только по вашему приказанию. Правильно?

– Элементарно, мой дорогой Ватсон!

– А что делать дальше?

– Еще не вечер.

– Что-что? А, понял, ждать дальнейших указаний. Все ясно, командир. Время вышло!

– Гуляй, шпана!

Ардмор решил подождать до тех пор, пока все паназиаты, кроме охранников, улягутся спать или по крайней мере разойдутся по казармам. То, что он собирался сделать, могло произвести должное впечатление только в том случае, если никто не поймет, что произошло. Ночью шансов на это было больше.

Он вызвал Томаса, просвистав несколько первых тактов известной матросской песенки. Тот ответил мгновенно – он не ушел с дежурства и сидел у приемника, время от времени подбадривая пленников и ставя для них пластинки с записями военной музыки.

– Да, командир?

– Пора. Всем линять!

– Бежать из плена?

– Как нож сквозь масло.

Раньше они уже говорили о том, как это нужно будет проделать в случае необходимости. Томас подробно проинструктировал всех по радио и доложил:

– Готово. Только свистните, командир!

– Свистнул.

Он явственно представил себе, как Томас удовлетворенно кивнул.

– Есть, сэр! Ну, ребята, пошли!

Ардмор поднялся, расправил плечи и подошел к одной из стен камеры, встав так, что на нее падала его четкая тень. Да, здесь годится. Он отрегулировал свой посох так, чтобы тот генерировал первичное ледбеттеровское излучение в диапазоне, действующем только на людей монгольской расы. Дальность действия он поставил максимальную, а мощность такую, чтобы излучение не убивало, а лишь оглушало, и после этого включил излучатель.

Через некоторое время Ардмор выключил излучатель и снова подошел к стене. Теперь нужно было перенастроить посох – работа предстояла тонкая. Он как можно тщательнее проверил регулировку и снова включил излучатель. В полной тишине атомы металла начали превращаться в атомы азота, которые тут же смешивались с воздухом. Вскоре в прочной стене появилось обширное отверстие, контуры которого повторяли форму его тени. Немного подумав, Ардмор еще раз включил излучатель и вырезал над отверстием окружность по размеру своего нимба. После этого он установил первоначальную настройку и, снова включив излучатель на полную мощность, шагнул в отверстие. Оно оказалось немного тесновато, и ему пришлось протискиваться боком.

В коридоре валялись на полу неподвижные тела десятка паназиатских солдат. Стена, сквозь которую он прошел, находилась напротив заваренной двери, но он с самого начала догадался, что камера будет охраняться со всех четырех сторон, а может быть, еще и сверху и снизу.

Чтобы выбраться наружу, ему пришлось преодолеть еще не одну дверь и каждый раз перешагивать через тела солдат. В конце концов он оказался на свободе, но совершенно не представлял себе, где находится.

– Джефф! – позвал он. – Где я?

– Секунду, командир. Вы сейчас. Нет, запеленговать вас мы не можем, но это где-то почти точно на юг от ближайшего храма. Вы все еще около дворца?

– Совсем рядом.

– Тогда поворачивайте к северу, тут недалеко.

– А где север? Я совсем запутался. Нет, подождите, – нашел Большую Медведицу. Все в порядке.

– Поспешите, командир.

– Постараюсь.

Метров двести он пробежал рысцой, потом перешел на быстрый шаг. «Черт возьми, – подумал он, – когда целый день сидишь с бумагами, совсем теряешь форму».

Навстречу Ардмору попались несколько азиатов-полицейских, но они были не в состоянии даже его заметить: генератор первичного излучения Ледбеттера в его посохе все еще работал на полную мощность. Белых почти не было видно – комендантский час соблюдался строго. Ему повстречались лишь несколько перепуганных уборщиков улиц. Он подумал, не увести ли их с собой в храм, но решил, что не стоит: они не в большей опасности, чем остальные сто пятьдесят миллионов американцев. Показался храм, четыре стены которого горели четырьмя цветами Бога Мотаа. Ардмор ускорил шаг и вбежал в двери. Сразу же появился местный священник. Ардмор радостно поздоровался с ним, внезапно почувствовав, как приятно наконец поговорить со своим, с товарищем. Оба быстро прошли за алтарь и спустились вниз, в центр управления и связи, где оператор пара-радио и его сменщик, увидев их, обрадовались чуть ли не до слез.

Ардмора угостили черным кофе, который он с удовольствием выпил. Потом он велел оператору отключить первый канал и наладить видеосвязь со штабом.

Томас, казалось, готов был прыгнуть в передающую камеру.

– Уайти! – завопил он.

С самого вторжения Ардмора никто не называл этим старым прозвищем, он даже не знал, что Томасу оно известно, но теперь на душе у него стало теплее.

– Привет, Джефф! – отозвался он. – Рад вас видеть. Есть какие-нибудь донесения?

– Кое-какие есть. И все время поступают новые.

– Переключайте меня на каждую епархию по очереди, первый канал – это слишком громоздко. Пусть коротко докладывают обстановку.

Меньше чем двадцать минут спустя он принял рапорт последней епархии.

Все священники уже вернулись в свои храмы.

– Хорошо, – сказал он Томасу. – Теперь переключите излучатели в каждом храме на обратное действие и разбудите этих обезьян, которых уложили священники. Пусть пройдутся направленным излучением по всему пути, по которому возвращался каждый, до самой тюрьмы.