Текст книги "Огни Небес"

Автор книги: Роберт Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 75 страниц) [доступный отрывок для чтения: 27 страниц]

Глава 18
ГОНЧАЯ МРАКА

Лиандрин ехала верхом по многолюдным улицам Амадора, презрительный бутон губ скрывала оторочка глубокого капора. Ей пришлось отказаться от любимой прически из множества мелких косичек, что ей очень не нравилось. Еще больше она ненавидела нелепые обычаи этой абсурдной страны. С оранжевым цветом шляпки и платья для верховой езды она еще смирилась бы, но эти большие бархатные банты на том и на другом!.. Тем не менее капор скрывал ее глаза – карие глаза в сочетании с медово-желтыми волосами выдавали в ней тарабонку, а оказаться нынче тарабонкой в Амадиции – не самое лучшее. Но оборки оберегали и от худшего – они скрывали от чужих взоров лицо Айз Седай. Потому-то Лиандрин и могла себе позволить презрительно кривить губы при виде Белоплащников – на улицах это был чуть ли не каждый пятый. Правда, нельзя сказать, что встреча с солдатами, составлявшими еще одну пятую прохожих, сулила больше хорошего. Разумеется, никто из них не удосуживался заглянуть под поля капора. Айз Седай объявлены здесь вне закона, а значит, их тут нет и быть не может.

Тем не менее Лиандрин почувствовала себя лучше, свернув в затейливо выкованные железные ворота перед домом Джорина Арене. Еще одна бесплодная вылазка в поисках известий из Белой Башни. Ничего нового с тех пор, как она узнала: Элайда полагает, будто она правит Башней, и наконец-то избавились от той женщины, Санчей. Да, верно, Суан сбежала, но отныне она бесполезный обрывок прошлого.

Из-за отсутствия дождей зелень в садах за серой каменной оградой пожухла, побурела, но была ухожена и подстрижена – кубы и шары, хотя имелся и куст в форме вздыбившейся лошади. Разумеется, только один. Купцы вроде Арене подражали благородным господам, но слишком далеко заходить не смели, дабы никто не подумал, будто они о себе чересчур высокого мнения. Большой деревянный дом под красночерепичной крышей украшали причудливые балкончики, имелась даже колоннада из резных колонн, но, в отличие от особняка лорда, который дом призван был копировать, стоял он на каменном фундаменте не более десяти футов высотой. Детское подражание аристократическому манору.

Жилистый седовласый слуга подбежал к Лиандрин, почтительно придержал стремя, пока она спешивалась, потом принял поводья. Он был облачен во все черное. Какой бы иной цвет ни выбрал купец для ливреи слуг, наверняка он окажется цветом какого-нибудь лорда, уж будьте уверены, а даже самый захудалый лорд способен доставить немало неприятностей самому богатому торговцу любым товаром. Народ на улицах называл черное платье купеческой ливреей, и при этих словах все хихикали. Лиандрин презирала черную куртку конюха не меньше, чем дом Арене и самого Арене. Придет день, и у нее будут настоящие поместья. Дворцы! Так ей было обещано, и вместе с дворцами обещана власть.

Стаскивая с рук перчатки для верховой езды, Лиандрин зашагала по смехотворному пандусу, под уклон сбегавшему вдоль дома от парадных дверей, покрытых резьбой в виде виноградных лоз. Поскольку маноры в крепостях лордов имели пандусы, то и купец, который высоко себя ставит, не может ходить по ступеням. В передней – круглом зале со множеством дверей и ярко раскрашенных резных колонн и балконом, юная служанка в черном приняла у Лиандрин перчатки и шляпку. Потолок зала был покрыт лаком и имитировал мозаичный рисунок звезды внутри звезд, золотое и черное.

– Через час я хочу принять ванну, – сказала Лиандрин девушке. – На этот раз вода будет не слишком горячей, да?

Залившись мертвенной бледностью, та присела в реверансе, заикаясь, пробормотала заверения и поспешно убежала.

Через одну из многочисленных дверей в зал вошли двое. Амеллия Арене, жена Джорина, была поглощена разговором с лысеющим толстяком в белом, без единого пятнышка фартуке. Лиандрин раздраженно раздула ноздри. Претензий у этой особы – фургон, а она не только сама с поваром беседует, но еще и привела его из кухни, чтобы обсудить меню! Да она со слугами обращается точно с... друзьями!

Первым заметил Лиандрин толстяк Эвон. Он шумно сглотнул и мигом отвел в сторону свои поросячьи глазки. Лиандрин терпеть не могла, когда мужчины на нее смотрят, и в первый день своего пребывания здесь весьма резко побеседовала с поваром о том, каким наглым образом его взор иногда задерживается там, где не следует. Он пытался отрицать это, но ей-то ведомы мерзкие мужские привычки. Не дожидаясь разрешения хозяйки, Эвон почти бегом поспешил удалиться туда, откуда явился.

Совсем недавно, когда приехали Лиандрин и ее спутницы, седеющая Амеллия была суровой женщиной со строгим лицом. Сейчас же она нервно облизала губы и без всякой нужды разгладила отделанное бантиками зеленое шелковое платье.

– Наверху гостья, миледи. С вашими спутницами, – почтительно промолвила она. В тот первый день дерзкой купчихе взбрело, видите ли, в голову, что она вправе обратиться к Лиандрин по имени. – В большой гостиной. Как мне кажется, она из Тар Валона.

Гадая, кто бы это мог быть, Лиандрин направилась к ближайшей лестнице, плавно изгибающейся пролетом наверх. Разумеется, из соображений безопасности ей были известны немногие из Черной Айя – чего не знаешь, не сможешь выдать. В Башне из тех двенадцати, кто ушел вместе с ней, Лиандрин знала как Черную сестру только одну. Двое из двенадцати погибли, и Лиандрин знала, на ком лежит вина за их смерть. Эгвейн ал'Вир, Найнив ал'Мира и Илэйн Траканд. В Танчико все обернулось так худо, что у Лиандрин мелькнула мысль, не причастны ли к случившемуся эти три выскочки Принятые? Не побывали ли они и там? Но ведь не тупицы же они, чтобы второй раз покорно лезть в расставленную ею ловушку? И каким чудом им удалось из всех капканов выбраться невредимыми, без всяких последствий? Нет, попади эта троица в Танчико, они непременно оказались бы в ее руках, что бы там ни твердила об увиденном Джини. В следующий раз, когда Лиандрин найдет этих мерзавок, им не спастись, они за все заплатят! Вопреки полученным приказаниям, она с ними покончит раз и навсегда.

– Миледи, – запинаясь, вымолвила Амеллия. – Мой муж, миледи... Джорин... Пожалуйста... Не поможет ли ему кто-нибудь из вас? Он же не хотел, миледи. Он усвоил урок.

Лиандрин, положив ладонь на резные перила, остановилась и оглянулась через плечо:

– Ему не следовало думать, будто клятвы Великому Повелителю можно забыть в удобный для себя момент, разве нет?

– Он все понял, миледи... Пожалуйста... Он целыми днями лежит под одеялами и дрожит. В такую-то жару! А когда кто-то прикасается к нему или заговаривает хоть шепотом, плачет.

Лиандрин помедлила, словно раздумывая, потом изящно кивнула:

– Я попрошу Чесмал посмотреть, что она сможет сделать. Однако ты должна понять – я ничего не обещаю.

Вслед ей неслись сбивчивые слова благодарности, но Лиандрин не обращала на этот лепет никакого внимания. Тимэйл позволила себе увлечься. Прежде чем стать Черной, она принадлежала к Серой Айя и всегда придерживалась правила поровну распределять боль, когда добивалась примирения. И посредник она великолепный и удачливый, поскольку ей нравится распространять боль. Чесмал говорила, что через несколько месяцев, не раньше, Джорин сможет выполнять отдельные мелкие поручения, если с ним до тех пор не будут суровы и никто на него голоса не повысит. За многие поколения она была у Желтых одной из лучших Целительниц, а посему знает, что говорит.

Переступив порог большой гостиной, Лиандрин ошеломленно застыла. Девять из десяти Черных сестер, спутниц Лиандрин, стояли вдоль стен, забранных раскрашенными резными панелями, хотя в комнате на всех хватило бы обитых шелком стульев. Десятая, Тимэйл Киндероде, протягивала чайную чашку из тонкого фарфора темноволосой, невыносимо красивой женщине в бронзового цвета облачении незнакомого покроя. Эта женщина казалась смутно знакомой, хотя она и не была Айз Седай: по виду она едва достигла средних лет, и, несмотря на гладкие щеки, в ее внешности не проглядывало никаких следов отсутствия возраста.

Однако царящее в комнате напряжение заставило Лиандрин насторожиться и не бросаться в драку сломя голову. Наружность Тимэйл была обманчиво хрупкой, по-детски большие голубые глаза вызывали в людях доверие. Теперь же эти глаза казались встревоженными и беспокойными, и чашечка, прежде чем незнакомка взяла ее, подрагивала на блюдечке. Лица всех женщин в комнате были взволнованными, спокойствие сохраняла одна эта странно знакомая незнакомка. У меднокожей Джини Кайд, одетой в одно из тех непристойных доманийских платьев, что она носила дома, на щеках блестели слезы. Прежде она была в Зеленой Айя и красоваться перед мужчинами любит чуть ли не больше всех из Зеленых. Рианна Андомеран, некогда Белая, хладнокровная и заносчивая убийца, нервно теребила белую прядь в черных волосах над левым ухом. Спесь с нее явно сбили.

– Что здесь происходит? – громко спросила Лиандрин. – Кто ты такая и...

Вдруг перед ее мысленным взором промелькнуло воспоминание – Приспешница Тьмы, служанка из Танчико, которая слишком много о себе мнила.

– Гилдин! – рявкнула Лиандрин. Эта служанка каким-то образом проследила за ними и явно пытается выдать себя за курьера Черных, имеющего неотложные известия. – На этот раз ты хватила через край.

Черная сестра потянулась к саидар, однако в то же мгновение сидящую женщину окружило сияние, и попытка Лиандрин завершилась неудачей – она будто с разбегу налетела на прочную невидимую стену, преградившую ей путь к Источнику. Он сиял перед ней, точно солнце, доставляя неизъяснимое страдание своей недостижимостью.

– Хватит таращиться, Лиандрин, и рот разевать, – спокойно промолвила сидевшая женщина. – Ты похожа на рыбу. Не Гилдин, а Могидин. Тимэйл, в чай нужно добавить побольше меда. – И стройная, с лисьей мордочкой женщина, тяжело дыша, кинулась принять из рук Могидин чашку.

Должно быть, так оно и есть. Кому другому удалось бы запугать остальных? Лиандрин обвела взором своих спутниц, выстроившихся вдоль стен. Круглолицая Элдрит Джондар, сегодня впервые утратив отстраненный вид, несмотря на чернильное пятно на носу, энергично закивала. Остальные, по-видимому, даже шелохнуться боялись. Лиандрин не понимала, зачем это все понадобилось одной из Отрекшихся. Черные сестры не должны бы называть ее так, но между собой использовали это имя. И зачем Могидин рядиться служанкой? Зачем ей этот маскарад? Могидин имела или могла иметь все, чего жаждет сама Лиандрин. Не только знание Единой Силы, превосходящее пределы мечтаний некоторых, но и власть и могущество. Власть над другими, власть над миром. И бессмертие. Власть – на всю жизнь, которая не кончится никогда. Бывало, Лиандрин и ее спутницы рассуждали о раздорах между Отрекшимися: каждый из них отдавал порой противоречащие другим приказы. Да и иным Приспешникам Темного приказывали иногда такое, что кардинально расходилось с порученным двенадцати Черным сестрам. Наверное, Могидин скрывается от прочих Отрекшихся.

Склонившись в низком реверансе, Лиандрин как могла расправила свои юбки-штаны.

– Мы приветствуем вас, Великая Госпожа. Раз нас возглавит Избранная, мы, безусловно, восторжествуем еще до Дня Возвращения Великого Повелителя.

– Хорошо сказано, – сухо заметила Могидин, взяв чашку у Тимэйл. – Да, так много лучше.

Вид у Тимэйл был до нелепости довольный, и она облегченно вздохнула. Что же такого сделала Могидин?

Вдруг в голову Лиандрин пришла одна мысль, и вовсе не радостная. Она посмела обращаться с одной из Избранных будто со служанкой!

– Великая Госпожа, я не знала, что в Танчико вы...

– Разумеется, не знала, – нетерпеливо проговорила Могидин. – Что проку было бы выжидать в тени, если б ты и эти вот знали обо мне? – На губах у Отрекшейся заиграла легкая улыбка – только губ она и коснулась. – Ты беспокоишься из-за того, что не раз посылала Гилдин к повару, чтобы он ее высек? – На лбу Лиандрин выступили бисеринки холодного пота. – Неужели ты в самом деле полагаешь, будто я допущу подобное? Несомненно, он докладывал тебе, все, мол, исполнено, но помнил то, что требовалось мне. Он и в самом деле жалел бедняжку Гилдин, с которой так жестока хозяйка. – Похоже, Могидин эта беседа весьма забавляла. – Он угощал меня теми десертами, что готовил для тебя. Я не выскажу недовольства, если он еще жив.

Лиандрин облегченно вздохнула. Она не умрет.

– Великая Госпожа, нет необходимости ограждать меня от Источника! Я ведь тоже служу Великому Повелителю! Я поклялась ему в верности и стала Приспешницей Тьмы еще до того, как отправилась в Белую Башню. А Черных Айя я искала с того дня, как узнала о своей способности направлять Силу.

– Значит, ты единственная из этой дурно воспитанной стаи, кого не надо учить, кто у них хозяин? – Могидин изогнула бровь. – Глядя на тебя, так не подумаешь. – Свечение вокруг нее исчезло. – У меня есть задание для вас. Для всех вас. Забудьте обо всем, чем занимались. Как доказали события в Танчико, вы полные неумехи. Может, вы станете выслеживать лучше, если за плеть возьмется моя рука.

– Мы ожидаем распоряжений из Башни, Великая Госпожа, – промолвила Лиандрин. Неумехи! В Танчико они почти нашли то, за чем охотились, когда город взорвался бунтом. Они сами едва избежали гибели от лап Айз Седай, каким-то образом проникших в самую сердцевину плана Черных сестер! Если б Могидин открылась тогда или хотя бы приложила руку к их действиям, они бы торжествовали победу. Если кто и виноват в их неудаче, то сама Могидин. Лиандрин потянулась к Истинному Источнику – не для того чтобы обнять его, а чтобы убедиться, что щит не просто отодвинут. Щита не было. – На нас возложена большая ответственность, поручена важная работа, и, несомненно, нам приказано будет продолжать...

Могидин резко оборвала ее:

– Вы служите любому Избранному, которому угодно натравить вашу свору. Кто бы ни посылал приказы из Белой Башни, она, в свою очередь, получает ныне распоряжения от кого-то из нас и, весьма вероятно, при этом валяется в ногах у хозяина. Ты же, Лиандрин, будешь служить мне. Не сомневайся.

Могидин неведомо, кто возглавляет Черную Айя. Вот так открытие! Могидин не знает всего. Лиандрин всегда представлялось, что Отрекшиеся едва ли не всеведущи и всемогущи, нечто совершенно далекое от обычных смертных. Вероятно, эта женщина и вправду прячется от остальных Избранных. Захватить бы ее и передать другим Отрекшимся – наверняка тогда Лиандрин заслужит место повыше. Может, даже станет одной из них! С детства Лиандрин в совершенстве освоила один трюк. И она в состоянии коснуться Источника.

– Великая Госпожа, мы, как и вы, служим Великому Повелителю. Нам тоже обещаны вечная жизнь и могущество, когда Великий Повелитель ве...

– Ты считаешь себя равной мне, маленькая сестра? – недовольно сморщилась Могидин. – Разве ты стояла в Бездне Рока, чтобы отдать душу Великому Повелителю? Разве тебе ведома сладость победы у Паарен Дизен? Или горечь пепла при Асар Дон? Ты едва обученный щенок, даже не вожак стаи! И ты пойдешь туда, куда укажу я, пока я не подберу для тебя местечко получше. Эти все тоже были о себе высокого мнения, как и ты. Хочешь померяться со мною силой?

– Нет, конечно. Великая Госпожа! – Нет – когда та предупреждена и наготове. – Я...

– Рано или поздно ты попробуешь. Поэтому я предпочитаю разобраться с этим с самого начала. Почему, по-твоему, твои спутницы выглядят столь бодрыми и внимательными? Сегодня я уже каждой преподала должный урок. Не удивлюсь, коли и тебя придется приструнить. С этим стоит покончить сегодня же. Давай, попробуй.

Испуганно облизнув губы Лиандрин оглянулась на застывших у стен женщин. Только Асне Зерамене заморгала и даже легонько покачала головой. Раскосые глаза, высокие скулы и четко очерченный нос выдавали в Асне уроженку Салдэйи, и она отличалась присущей всем салдэйцам хваленой храбростью. Если она советует не пытаться, если в ее темных глазах сверкают слезы страха, пожалуй, действительно, лучше пасть ниц и валяться сколь угодно долго в ногах Могидин, лишь бы она смилостивилась. И тем не менее Лиандрин не забывала о своем испытанном трюке.

Лиандрин опустилась на колени, склонив голову и поглядывая на Отрекшуюся со страхом, который был напускным лишь отчасти. Могидин развалилась в кресле, потягивая чай.

– Великая Госпожа, прошу простить меня, если я позволила себе вольность. Я знаю, что я всего лишь червь под вашей ногой. Я покорно прошу прощения как одна из тех, кто будет вашей верной гончей, отдаюсь, как та жалкая собачонка, на вашу милость. – Могидин перевела взор на чашку, и Лиандрин мгновенно, пока слова с запинкой слетали с ее уст, обняла Источник и направила Силу, выискивая щелочку, трещинку, которая должна быть в броне самоуверенности Отрекшейся, ту щелочку, которая есть в фасаде мощи у каждого.

Едва она нанесла нежданный удар, как свет саидар окружил Могидин, и Лиандрин объяла боль. Она скорчилась на коврике, пытаясь взвыть, но мука превыше всего, что она когда-либо испытывала, намертво залепила ей рот болью. Глаза ее готовы были выскочить из орбит, кожа – облезть клочьями. Она дергалась в агонии чуть ли не целую вечность; когда боль столь же внезапно, как и обрушилась, исчезла, Лиандрин могла лишь лежать, содрогаясь, всхлипывая, хватая воздух открытым ртом.

– Ну, теперь понимаешь? – холодно осведомилась Могидин и протянула пустую чашку Тимэйл, бросив ей: – Было очень хорошо. Но в следующий раз завари крепче. – У Тимэйл был такой вид, будто она сейчас лишится чувств. – Ты недостаточно быстра, Лиандрин, не так уж сильна и мало знаешь. И такая жалкая малявка пыталась противостоять мне! Не хочешь ли узнать, на что это в самом деле похоже? – И Могидин направила.

Лиандрин с восхищением глядела на нее снизу вверх. Ползая по ковру с золотистой бахромой, она выдавливала из себя слова сквозь всхлипы и рыдания, которые не в силах была унять:

– Простите меня, Великая Госпожа. – Какая великолепная женщина, точно звезда в поднебесье; комета, великолепием своим затмевающая всех королей и королев. – Простите, пожалуйста, – умоляла она. Жалко лепеча, Лиандрин осыпала поцелуями край юбок Могидин. – Простите. Я – собака, червь. – Как ей стыдно, до мозга костей стыдно, что она до сих пор не воздала подобных почестей! Все правильно, так и должно быть. Перед этой женщиной только так и уместно себя вести. – Позвольте мне служить вам, Великая Госпожа! Разрешите. Пожалуйста. Пожалуйста!

– Я не Грендаль. – Могидин грубо оттолкнула Лиандрин обутой в бархатную туфельку ногой.

Внезапно ощущение восторга пропало. Свернувшись в комочек и плача, Лиандрин, однако, все ясно помнила. Она в ужасе взирала на Отрекшуюся.

– Ты убедилась, Лиандрин?

– Да, Великая Госпожа, – сумела произнести она. Да, Лиандрин убедилась. В том, что она и помыслить не посмеет о новой попытке, пока не будет совершенно уверена в успехе. Ее уловка оказалась лишь бледной тенью того, что проделала Могидин. Но если только узнать...

– Посмотрим. Ты, пожалуй, из тех, кому требуется второй урок. Молись, чтобы это оказалось не так, Лиандрин. У меня повторный урок – штука крайне суровая. А теперь займи свое место среди остальных. Из твоей комнаты я забрала некоторые из предметов могущества, но оставшиеся безделушки твои. Разве я не великодушна?

– Великая Госпожа очень добра, – согласилась Лиандрин, икая и всхлипывая, рыдания не оставляли ее.

Пошатываясь, Лиандрин тяжело поднялась с пола и встала потом рядом с Асне; деревянная стенная панель помогла ей стоять прямо. Она видела, как сплетались потоки Воздуха; всего лишь Воздуха, но Лиандрин вздрогнула, когда они накрепко запечатали ей рот и заткнули уши. Сопротивляться она и не думала. Даже помыслить не смела о саидар. Кому ведомо, на что способна Отрекшаяся? Вдруг Могидин может прочитать ее мысли? От такой перспективы Лиандрин чуть стрекача не задала. Нет. Если б Могидин узнала ее мысли, Лиандрин была бы уже мертва. Или продолжала бы вопить от боли, катаясь по полу. Или целовала бы Могидин ноги и умоляла о служении ей. Лиандрин невольно содрогнулась; если б плетение Отрекшейся не держало ее рот закрытым, у нее от ужаса стучали бы зубы.

Тем же способом Могидин оплела всех, за исключением Рианны, которую властно поманила к себе пальчиком и тем же пальчиком велела встать на колени. Потом Рианна ушла, следующей была освобождена и призвана к Отрекшейся Мариллин Гемалфин.

Со своего места Лиандрин видела лица спутниц, для нее губы их двигались беззвучно. Очевидно, каждой даются приказания, о которых другие ничего не будут знать. Лица же говорили мало. Рианна просто слушала, в ее глазах промелькнуло облегчение, затем она склонила голову, подчиняясь, и ушла.

Мариллин выглядела изумленной, потом удивление сменилось рвением, но она ведь была Коричневой, а в Коричневых энтузиазм пробуждается при малейшей возможности раскопать какой-нибудь заплесневелый огрызок допотопного фолианта или выведать крупицу утраченных знаний. Лицо Джини Кайд медленно превращалось в маску ужаса; поначалу она качала головой и пыталась прикрыть руками свое тело в этом омерзительно прозрачном одеянии. Но взор Могидин стал жестче, и Джини торопливо закивала и убежала – если и не с таким же рвением, как Мариллин, то с той же быстротой. Столь же мало чувств, как Рианна, выразили и Берилла Нарон, худая, почти костлявая, непревзойденная манипуляторша и интриганка, и Фалион Бода, длиннолицая и хладнокровная, вопреки неприкрытому страху. Испан Шефар, родом, как и Лиандрин, из Тарабона, хотя и темноволосая, сначала поцеловала подол Могидин и только потом встала с колен.

Наконец путы, удерживающие Лиандрин, распустились. Она подумала, что теперь ее очередь быть отосланной Тень знает по какому поручению, но заметила, что путы спали и с других оставшихся в комнате. Повелительное мановение пальчика Могидин, и Лиандрин опустилась на колени между Асне и Чесмал Эмри, высокой привлекательной женщиной, темноволосой и темноглазой. Чесмал, некогда принадлежавшая к Желтой Айя, с равной легкостью Исцеляла и убивала, но сейчас, судя по устремленному на Могидин напряженному взгляду, и по тому, как дрожали ее пальцы, вцепившиеся в платье, у нее была только одна мысль – беспрекословное послушание.

И тут Лиандрин с ужасом поняла: она ведь могла и не обратить внимания на эти судорожные жесты и признаки страха. Обратись она к одной из Черных сестер со своим предположением о том, какова может быть награда, если отдать Могидин другим Отрекшимся, и все может обернуться катастрофой – если та, с кем Лиандрин заговорит об этом, решит, что лично для нее лучше оставаться комнатной собачкой Могидин. При мысли о втором уроке Лиандрин чуть не захныкала.

– Вас я оставлю при себе, – заявила Отрекшаяся, – для наиболее важной задачи. Другие могут доставить сладкий плод, но для меня вы соберете самую важную жатву. Вы снимете урожай людьми. Лично для меня. Женщина по имени Найнив ал'Мира. – Лиандрин вскинула голову, и темные глаза Могидин впились в нее: – Ты ее знаешь?

– Я презираю ее, – искренне ответила Лиандрин. – Она – грязный дичок, который никогда нельзя было подпускать к Башне.

Лиандрин ненавидела всех дичков. Мечтая стать Черной Сестрой, она начала учиться направлять за год до того, как отправилась в Башню, но сама-то она ни в коем случае не дичок!

– Очень хорошо. Вы пятеро отправитесь за ней, найдете ее для меня. Она нужна мне живой. О да, живьем. – От улыбки Могидин Лиандрин пробрала дрожь; отдать Найнив и тех двух женщин Могидин; наверное, Лиандрин такой вариант вполне устроит. – Позавчера она находилась в деревне под названием Сиенда, милях в шестидесяти отсюда. С ней еще одна молодая женщина, которая тоже меня интересует. Однако они исчезли оттуда. Вы должны...

Лиандрин внимательно слушала, стараясь не упустить ни слова. Исполняя это поручение, она будет верной и ревностной гончей. А для осуществления другой своей цели она выждет. Главное – терпение.