Текст книги "Старплекс"

Автор книги: Роберт Джеймс Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– О боже, – выдохнула Рисса.

– Что? – не понял Кейт. Она повернулась к нему.

– Это значит, что сигнал может содержать информацию. Это может быть радиообмен.

Хек поднял верхнюю парой плеч.

– Именно. Эти повторяющиеся элементы могут быть отдельными словами. Те, что встречаются часто – общеупотребительные слова, возможно, эквивалент местоимений и предлогов.

– И откуда эта передача ведётся? – спросил Кейт.

– Откуда-то со стороны скопления тёмной материи, – ответил Хек.

– И вы уверены, что это сигналы разумных существ? – спросил Кейт, ощутив, как у него заб ухало сердце.

В этот раз Хек шевельнул нижними плечами.

– Нет, я не уверен. Во-первых, сигнал очень слаб. На сколько-нибудь значительном расстоянии его будет не отличить от фоновых шумов. Но если я окажусь прав и это действительно слова, то они подчиняются вполне различимому синтаксису. Ни одно слово никогда не удваивается. Некоторые слова встречаются только в начале или в конце передачи. Некоторые слова встречаются только после других слов. Возможно, одни – это прилагательные и причастия, а вторые – существительные или глаголы, смысл которых они модифицируют, или наоборот. – Хек помолчал. – Конечно, я проанализировал не все сигналы, хотя я их постоянно записываю для будущего изучения. Они поступают всё время, на более чем двухстах очень близких друг к другу частотах. – Он снова помолчал, чтобы дать им переварить сказанное. – Я бы сказал, что существует очень большая вероятность наличия внутри облака тёмной материи флота космических кораблей.

Кейт начал было говорить, но интерком на столе Хека запищал.

– Кейт, это Лианна.

– На связи. Что случилось?

– Я думаю, вам нужно подняться на мостик. Прибыл ватсон с сообщением, что «бумеранг» вернулся через стяжку Реболло 376А.

– Уже бегу. И, пожалуйста, вызови Яга. Конец связи. – Он взглянул на Хека. – Хорошая работа. Попробуйте поточнее локализовать сигнал. Я велю Тору совершить облёт облака тёмной материи и провести поиск тахионной эмиссии, радиации, вспышек толкателей или других следов присутствия чужих кораблей.

* * *

Кейт быстрым шагом вошёл на мостик, Рисса следом за ним. Они прошли к своим рабочим местам.

– Показать сообщения ватсона, – приказал Кейт.

Лианна нажала кнопку, и на ограниченном рамкой участке голосферы появилось изображение валдахуда со снежно-седой шкурой. ФАНТОМ подменил речь валдахуда её английским переводом в ушном импланте Кейта, хотя, разумеется, перевод не совпадал с движениями губ.

– Приветствую, «Старплекс». – Текстовая строка внизу изображения идентифицировала говорящего как Кайда Пелендо эм-Хута из Астрофизического центра Реболло. – Вернулся «бумеранг», посланный к стяжке, обозначенной как Реболло 376А. Я полагаю, вы предпочтёте остаться там, где вы есть, и продолжить исследования стяжки, чьё появление в сети необъяснимо. Однако я думаю, что Яг и другие захотят ознакомиться с записями «бумеранга», прежде чем вы вернётесь на базу. Записи приложены к данному сообщению. Я думаю, вы найдёте их… интересными.

– Ромбус, – сказал Кейт, – выведите записи «бумеранга» на голосферу. Посмотрим, что он там нашёл.

– Рад служить, – ответил Ромбус. – Загрузка данных; изображение будет готово через две минуты сорок секунд.

Лианна потёрла руки.

– То пусто, то густо, – сказала она, разворачиваясь лицом к Кейту и улыбаясь. – Ещё один сектор пространства открыт для исследования!

Кейт кивнул.

– Это не перестаёт меня поражать. – Он вылез из-за консоли и в ожидании готовности изображения принялся расхаживать по рубке. – Знаете, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, – мой прапрадед вёл дневник. Уже перед самой смертью он составил список величайших открытий и изобретений, случившихся при его жизни: радио, автомобиль, самолёт, лазер, компьютеры, открытие ДНК, и прочее, и прочее. – Лицо Лианны выражало искренний интерес, хотя Кейт понимал, что остальные его разглагольствования могут считать скукой смертной. Ну и чёрт с ними; у директорской должности есть свои привилегии, главная из которых – когда ты говоришь, остальные обязаны слушать. – Когда я подростком прочитал его записи, я подумал, что мне будет нечего написать на этот счёт для своих потомков. Но когда изобрели гиперпривод и искусственный интеллект, открыли Стягивающую сеть, научились разговаривать с дельфинами, я понял, что…

– Прошу прощения, – прервал его Ромбус; огни его сенсорной сети вспыхивали в стробоскопическом ритме, который его народ использовал в качестве сигнала прерывания, – голограмма готова.

– Показывайте, – сказал Кейт.

Мостик погрузился во тьму, когда изображение окружающего «Старплекс» пространства исчезло с голосферы. Потом, полоса за полосой, её от правого края до левого начало заполнять новое изображение, постепенно освещая мостик. Когда процесс завершился, мостик снова словно оказался в открытом пространстве – пространстве нового сектора Галактики, который стал доступен народам Содружества.

Тор изумлённо присвистнул.

Яг в удивлении щёлкнул жевательными пластинами.

Но новом небосводе также царила огнедышащая зелёная звезда, которая находилась примерно в десяти миллионах километров от стяжки, медленно удалялась от неё.

– По-моему, вы говорили, что зелёные звёзды – это редкость, – сказал Кейт Ягу.

– Это меньшая из наших проблем, – сказал Тор. Он снял ноги с консоли и обернулся лицом к Кейту. – Стяжка не была активирована, пока «бумеранг» не прошёл через неё.

Кейт непонимающе уставился на него.

– И это видео он снял до того, как вошёл в стяжку.

Яг поднялся на ноги.

– Каа-даргт. Это значит…

– Это значит, – подхватил Кейт, внезапно поняв, – что звёзды могут появляться из неактивированныхстяжек. Господи, они, должно быть, выскакивают сейчас из всех четырёх миллиардов порталов по всему Млечному Пути!

Глава X

В тот вечер Кейт ужинал один. Он любил готовить, но готовить для кого-то, а Рисса задержалась на работе допоздна. У них с Каретой наконец наметился прорыв в исследованиях предела Хейфлика; так, по крайней мере, им казалось. Однако возникли проблемы с повторяемостью результатов, так что Рисса просто заказала бутерброды прямо в лабораторию.

Кейт иногда сам удивлялся, как так получилось, что он стал главной шишкой на «Старплексе». Нет, это, конечно, имело смысл. Социолог, как ожидается, должен быть хорош и в управлении сложившимся на корабле микросоциумом, и в налаживании контактов с новыми, ещё неизвестными цивилизациями.

Однако прямо сейчас, несмотря на всё, происходящее вокруг, его роль свелась практически к одному только администрированию. Яг мог изучать тёмную материю или пытаться выяснить причины нашествия на Галактику зелёных звёзд; Хек мог продолжить декодирование загадочные радиосигналов; Рисса могла трудиться в своём проекте по увеличению срока жизни. А Кейт? А Кейт продолжал надеяться, что ветряная мельница, наконец, начнёт клониться в его сторону – что произойдёт что-нибудь действительно важное.

Он решил поужинать в одном из ибовских ресторанов. Не из-за тамошней атмосферы, разумеется – маячившие в голографических окнах пейзажи Плоскона, с его практически полным отсутствием рельефа, были ещё скучнее, чем пейзажи Реболло; если говорить о природных красотах, то Земля, несомненно, была красивейшей из трёх планет Содружества. А вся пища ибов была построена на основе правосторонних аминокислот и для остальных трёх рас была несъедобна.

Однако этот ресторан предлагал богатый выбор земных блюд, и среди них – чахохбили, именно то, чего Кейту хотелось сейчас больше всего. Ресторан был переполнен – четыре заведения питания в нижнем сегменте корабля всё ещё не работали. Однако одной из привилегий должности было то, что ты всегда получаешь столик вне очереди. Блестящий серебристый робот провёл Кейта в отдельную кабинку в задней части ресторана. Большое гештальтное дерево нависало над ней, оранжевые восьмиконечные листья беспорядочно бродили по его стволу.

Кейт сказал официанту, чего он хочет, и попросил у встроенного в стол терминала показать последний выпуск журнала «Нью-Йоркер». Официант вернулся со стаканом белого вина и снова укатился. Кейт только принялся за первый рассказ, как…

Би-и-ип!

—Карендоттир Лансингу.

– На связи. Да, Лианна?

– Я закончила инженерную оценку поражённых радиацией нижних палуб. Мы можем встретиться и обсудить мой отчёт?

Кейт с трудом сглотнул. Конечно, с этим отчётом надо разобраться как можно скорее; проблема перенаселённости не терпит отлагательства. Но где встретиться с Лианной? На мостике сейчас смена «гамма»; не стоит им мешать. Кабинет Кейта был бы наиболее естественным выбором, только… только… действительно ли он настолько доверяет себе, чтобы остаться с Лианной наедине?

Господи, ну и дебил же!

– Я в «Скороеде», ужинаю. Можете принести его прямо сюда?

– Конечно. Уже иду. Конец связи.

Кейт глотнул вина. Может быть, это ошибка. Люди могут не так понять и сказать Риссе, что у него было свидание с Лианной в индивидуальной кабинке в ресторане. Или…

Вошла Лианна, робот провёл её к столику Кейта. Она уселась напротив него и улыбнулась. А ведь она быстро примчалась – словно знала, где он, ещё до того, как позвонила, словно она специально планировала застать его за ужином.

Кейт тряхнул головой. Хватит фантазий!

– Привет, Лианна, – сказал он. – Принесли отчёт?

– Вот он. – Она была одета в голубой костюм, строгий и деловой. Но на макушке, поверх её блестящих платиновых волос, была надета точная копия старомодной форменной шляпы железнодорожного смотрителя. Кейт и раньше видел её на ней – это выглядело эксцентрично, стильно и сексуально в одно и то же время. – Технологии устранения радиационного заражения имеются, однако все они требуют значительного времени, и…

Появился официант с ужином Кейта.

– О, чахохбили, – улыбнулась Лианна. – Я их отлично готовлю. Вы должны мне позволить как-нибудь вас угостить.

Кейт потянулся к своему бокалу с вином, передумал, ухватил салфетку и в процессе сбросил вилку на прорезиненный пол. Он наклонился её подобрать – и увидел под столом великолепные Лианнины ноги.

– Гм, спасибо, – ответил он, выпрямляясь. – Было бы неплохо. – Он указал на исходящее паром блюдо посреди стола. – Хотите… э… угощайтесь.

– О, нет, – сказала она и похлопала себя по животу, отчего ткань костюма туго обтянула грудь. – Я съем салат, попозже. Надо следить за фигурой.

Незачем, подумал Кейт. Я бы с радостью следил за ней вместо тебя. Вслух же сказал:

– Так что насчёт радиации?

Лианна кивнула.

– А, да. В общем, как я сказала, мы можем их очистить – но не быстро, и при условии, что станем в док на несколько недель.

– Недель! – воскликнул Кейт. – Мы не можем позволить себе недель.

– Именно. Что подводит нас к решению, которое я предлагаю.

– И это решение?..

– «Старплекс-2».

Кейт нахмурился. «Старплекс» был построен на орбитальных верфях Реболло, а его корабль-близнец, называемый пока просто «Старплекс-2» (официальное имя ему придумают позднее) был заложен год назад. Он строился на Плосконе – разумеется, два настолько лакомых контракта не могли быть размещены на одной планете.

– И чем нам поможет «Старплекс-2»?

– Ну, он пока не готов к запуску, иначе я бы просто реквизировала его целиком. Однако он строится по тем же чертежам, что и наш «Старплекс-1», и, согласно последним отчётам, пять его жилых модулей уже полностью готовы. Мы можем прыгнуть через стяжку на Плоскон, сбросить там четыре нижних жилых модуля и заменить их новыми, снятыми со «Старплекса-2». Модули, которые мы оставим, будут очищены без всякой спешки. Центральный диск «Старплекса-2» не будет готов ещё пять месяцев; четыре его гиперпространственных генератора только начали цикл тестирования, и до его окончания инженерное кольцо начинать монтировать нельзя. Так что у них будет полно времени для очистки. Когда же подойдёт время, наши жилые модули просто установят на новый корабль. Конечно, мебель и личные вещи тоже нуждаются в очистке, но у нас, по крайней мере, снова появятся жилые помещения и лабораторные площади, и в самое ближайшее время.

Кейт поражённо кивнул.

– Но ведь это же чудесно! Сколько времени займёт вся операция?

– Согласно монтажным спецификациям жилых модулей – три дня, но я разработала улучшенный метод, не требующий обесточивания стыковочных узлов. Я могу сделать всё за пятнадцать часов, если монтажникам не нужно будет носить противорадиационные костюмы; в противном случае – максимум восемнадцать.

– Отлично. А что насчёт центрального диска и нижней части осевой шахты?

– Шахта уже на три четверти отремонтирована. Мы не можем её очистить, но нанотехи наносят на внутренние поверхности дополнительный слой радиационной защиты. Что касается центрального диска, нам придётся, разумеется, полностью заменить воду на океаническом ярусе. И не любая вода подойдёт, нужна именно морская вода с определённым количеством растворённых солей и других минералов. Плюс, если возможно, планктон и рыба. Я также хотела бы заменить всю атмосферу – просто на всякий случай. Причальные ангары – не проблема, у них мощная радиационная зашита. То же касается инженерного кольца – его защита сдержала большую часть радиационного удара.

Кейт кивнул.

– Когда мы будем способны к безопасному проходу через стяжку?

– К завтрашнему утру, может быть, раньше. Расстояние между звездой и стяжкой быстро увеличивается. Если вы готовы пожертвовать полдюжиной ватсонов, то мы могли бы отправить сообщение на Плосконские верфи прямо сейчас, чтобы ибы начали готовиться к нашему прибытию.

– Отличная работа, Лианна. – Он посмотрел на неё, и она улыбнулась в ответ обворожительной, тёплой, интеллигентнойулыбкой. И Кейт мысленно дал себе пинка за то, что, глядя на неё, частенько забывал, почему она оказалась на «Старплексе». Тому была причина. Лианна Карендоттир была лучшим корабельным инженером во всём земном флоте.

* * *

Тор провёл «Старплекс» через стяжку на периферию системы Плоскона. В этих местах на звёздном небе доминировали Магеллановы облака. Солнце Плоскона, Местожар, белая звезда спектрального класса F, освещало укутанный белыми облаками блеклый шар планеты.

Ибы не способны работать в невесомости. Кейт видел в окно, как тысячи их вились вокруг «Старплекса» в похожих на хоккейные шайбы индивидуальных транспортных модулях, прозрачных со всех сторон, за исключением пластины генератора искусственной гравитации в торце. Поскольку работу выполняли ибы, ни единой секунды не тратилось впустую. Новые жилые модули вставали на место, становясь палубами с сорок первой по семидесятую. Кейт едва мог разглядеть пузырь челнока, из которого Лианна руководила всей операцией. Единственной нештатной ситуацией был разрыв одного из рукавов, через которые откачивали воду с океанического яруса; солёная вода хлынула в открытый космос, замерзая крошечными кристалликами, сверкавшими, словно бриллианты, в белых лучах Местожара.

Когда всё закончилось, «Старплекс» – теперь гибрид «Старплексов» один и два – вернулся сквозь стяжку обратно.

Кейт был в восторге от проведённого ремонта и в ещё большем – от того, что все перестали толктись в верхней части корабля; скученность уже начинала действовать на нервы, и конфликты вспыхивали среди представителей всех четырёх рас. Возможно теперь, когда снова стало достаточно места, страсти поутихнут, и на борту снова воцарится мир.

Во время стоянки на борт были приняты пятеро исследователей: один иб и двое валдахудов – эксперты по тёмной материи, а также двое людей и дельфин – специалисты по эволюции звёзд. Все они, получив отчёты «Старплекса», побросали свои дела и ринулись по Стягивающей сети на Плоскон, чтобы перехватить его там.

Как Лианна и обещала, переоборудование заняло меньше восемнадцати часов. Тор провел обновлённый корабль сквозь стяжку, и он снова вынырнул из портала поблизости от облака тёмной материи и загадочной зелёной звезды.

Глава XI

Конструкторы «Старплекса» планировали разместить директорский кабинет поблизости от мостика, но Кейт настоял, чтобы так не делали. Он считал, что директора должны видеть по всему кораблю, а не в какой-то ограниченной его части. Свой кабинет он устроил в обширном квадратном помещении примерно четыре на четыре метра, расположенном на четырнадцатой палубе, примерно на половине высоты треугольного жилого модуля номер 2. Через окно, занимавшее всю стену, он мог видеть модуль 3, перпендикулярный тому, в котором он находился, а также четвертушку отливающей медью крыши центрального диска шестьюдесятью палубами ниже. На крыше было нанесено название корабля, записанное клиновидными символами валдахудского алфавита.

Кейт сидел за длинным прямоугольным столом из настоящего красного дерева. На столе стояли в рамке голографические фото его жены Риссы в традиционном испанском танцевальном костюме, и их сына Сола в гарвардском свитере и с нелепой козлиной бородкой – последний писк молодёжной моды. Рядом с фотографиями стояла модель «Старплекса» в масштабе 1:600. Позади стола был небольшой столик с глобусами Земли, Реболло и Плоскона, а также традиционный стол для игры в го с камнями из полированной жемчужницы и аспидного сланца. Над ними на стене висела репродукция картины Эмили Карр [19]19
  Эмили Карр (1871–1945) – канадская художница и писательница, в творчестве которой большое место занимали мотивы природы и культуры индейцев Северо-Западного побережья. (Прим. перев.)


[Закрыть], изображающей тотемный столб индейцев хайда в лесу на одном из островов Королевы Шарлотты. По бокам стояли большие растения в кадках. Обстановку завершали длинная тахта, три поликресла и кофейный столик.

Кейт скинул башмаки и забросил ноги на стол. Кейт никогда не делал этого на мостике, как Тор, но наедине с собой признавал такую позу очень комфортной. Он откинулся на спинку своего чёрного кресла и принялся читать отчёт Хека о сигналах, но тут зажужжал дверной зуммер.

– Яг Кандаро эм-Пелш просит принять, – объявил ФАНТОМ.

Кейт вздохнул, уселся как полагается и сделал рукой разрешающий жест. Дверь скользнула в сторону, и вошел Яг. Ноздри валдахуда прочти сразу затрепетали, и Кейт подумал, что он, должно быть, уловил запах его ног.

– Чем могу помочь, Яг?

Яг тронул спинку одного из поликресел, которое тут же приняло форму, удобную для валдахудов. Он уселся и залаял. Транслированный голос у Кейта в ухе произнес:

– Мне мало кто нравится из персонажей вашей земной литературы, но Шерлок Холмс – один из них.

Кейт вскинул бровь. Грубый, нахальный – да, именно такой тип пришёлся бы Ягу по душе.

– В особенности, – продолжал Яг, – мне импонирует его способность выражать мыслительные процессы в виде максим. Вот одна из моих любимых: Истина – это остаток, пусть даже ему не хватает правдоподобия, получаемый путём исключения из рассмотрения совершенно невозможных вещей.

Кейт не выдержал и улыбнулся. На самом деле Конан Дойл написал: «Отбросьте все невозможное, и то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался [20]20
  А. Конан Дойл, «Знак четырёх», пер. М. Д. Литвиновой. (Прим. перев.)


[Закрыть]». Однако принимая во внимание то, что его слова прошли через перевод на валдахудский и обратно, версия Яга была не так уж плоха.

– В самом деле? – сказал он.

– Видите ли, моё прежнее мнение, что вышедшая из стяжки звезда четвёртого поколения – это единичная аномалия, теперь должно быть пересмотрено, поскольку другая такая же звезда обнаружена возле Реболло 376А. Я применил метод Холмса и теперь, похоже, знаю, откуда взялись эти две звезды, а также, возможно, и все остальные бродячие звёзды. – Яг замолк, предоставив Кейту возможность просить его продолжать.

– И они появились?.. – недовольно подыграл ему Кейт.

– Из будущего.

Кейт засмеялся; впрочем, его отрывистый смех напоминал валдахудскую речь и вряд ли звучал для валдахуда как насмешка.

– Из будущего?

– Это наилучшее объяснение. Зелёные звёзды не могли появиться во вселенной нынешнего возраста. Единственную такую звезду можно объяснить случайной игрой природы, но несколько – это слишком невероятно.

Кейт покачал головой.

– Но, может быть, они происходят… я не знаю, из какой-нибудь необычной области пространства. Может, они составляли двойную систему с чёрной дырой, и гравитационные возмущения заставили реакции синтеза идти быстрее.

– Я рассмотрел такую возможность, – сказал Яг. – Вернее, я рассмотрел вероятные альтернативные сценарии, к каковым ваш не относится. Но ни один из них не объясняет всех фактов. Я провёл радиометрическую датировку – измерил соотношение изотопов в образце, который мы с Длиннорылом взяли в атмосфере зелёной звезды. Атомам тяжёлых металлов в этой звезде по меньшей мере двадцать два миллиарда лет. Сама звезда, разумеется, не настолько стара, как некоторые из её атомов.

– Я считал, что все атомы одного возраста, – сказал Кейт.

Яг пожал нижними плечами.

– За исключением малого количества материи, постоянно возникающей из энергии, а также нейтронов, которые в некоторых реакциях могут превратиться в протон-электронную пару, и наоборот, все элементарные частицы во вселенной сформировались непосредственно после Большого Взрыва. Однако состоящие из этих частиц атомы всё время возникают и уничтожаются в ходе реакций синтеза или деления.

– Конечно, – пристыжено ответил Кейт. – Прошу прощения. Так вы говорите, что некоторые атомы тяжёлых металлов в этой звезде старше, чем вселенная?

– Точно так. И такое возможно только в одном случае – если звезда прибыла сюда из будущего.

– Но… но вы говорите, что зелёная звезда на миллиарды лет старше, чем должна быть. То есть вы хотите сказать, что все эти звёзды были заброшены в прошлое на миллиардылет? Это немыслимо.

Ответ Яга предваряло ясно различимое фырканье.

– Мне казалось, что интеллектуальное усилие требуется для осознания самой возможности путешествия во времени, а не его протяжённости. Если путешествия во времени в принципе возможны, то их протяжённость в прошлое есть всего лишь функция доступных технологий и энергии. Я полагаю, что у цивилизации, способной двигать звёзды, и того, и другого в избытке.

– Но я считал, что путешествия во времени невозможны.

Яг подал обоими парами плеч.

– До открытия стяжек и мгновенное перемещение считалось невозможным. До открытия гиперпривода движение быстрее света считалось невозможным. Я не могу даже начать предполагать, как могут происходить путешествия во времени, но они, по-видимому, происходят.

– И другого объяснения нет? – спросил Кейт.

– Как я сказал, я рассматривал другие возможности. К примеру, что стяжки теперь действуют как порталы в параллельную вселенную, и зелёные звёзды прибывают к нам оттуда, а не из будущего. Но, за исключением возраста, они являются тем, что мы можем ожидать от материи, сформированной в нашей собственной вселенной в ходе нашего собственного Большого Взрыва и под действием наших собственных – весьма специфических – законов природы.

– Хорошо, – сказал Кейт. – Но для чего может понадобиться отправлять звёзды из будущего в прошлое.

– Это, – ответил Яг, – первый хороший вопрос, что я от вас услышал.

Кейт стиснул зубы, но сдержался.

– И каков же ответ?

Яг снова пожал всеми четырьмя плечами.

– Не имею ни малейшего понятия.

* * *

Идя по полутёмному холодному коридору, Кейт раздумывал над тем, что каждая раса на борту «Старплекса» имеет некую особенность, которая доводит остальных до белого каления. Как он знал, у людей одной из таких приводящих в бешенство черт было составление аббревиатур из начальных букв слов так, чтобы они снова образовывали слово. Такое явление называлось акронимом на всех нелюдских языках, потому что только в языках людей нашлось для него слово. Ещё на ранних стадиях проектирования «Старплекса» родился документ, называвшийся МОРЖ – сокращение от «Межрасовый обобщённый регламент жизнеобеспечения»; этот документ описывал климатические условия в помещениях, где предполагалось присутствие представителей всех четырёх рас.

Да уж, думал Кейт, моржу в таком собачьем холоде было бы куда как комфортней.

Все расы Содружества дышат кислородно-азотной смесью, хотя ибам для стимуляции дыхательного рефлекса нужна существенно бо́льшая концентрация углекислоты, чем людям. Силу тяжести в общих помещениях договорились установить на уровне 0,82 земной – нормальный уровень для валдахудов, слегка пониженный для людей и всего лишь половина того, к которому привыкли ибы. Влажность держали высокой – синусы валдахудов смыкались в слишком сухом воздухе. Освещение общих зон было краснее, чем привыкли люди – что-то вроде яркого земного заката. Кроме того, свет обязательно должен быть рассеянным – родную планету ибов постоянно окутывали облака, и прямые солнечные лучи повредили бы тысячи фотосенсоров их сенсорной сети.

Однако проблемы всё равно оставались. Кейт отступил к стене коридора, чтобы разминуться с ибом, и когда тот проезжал мимо, одна из двух синих труб, свисавших с его помпы, выбросила на пол твёрдый серый комок. Главный мозг существа, размещающийся в коконе, не контролировал эту функцию; приучить иба к горшку попросту невозможно. На Плосконе экскременты собирают особые животные-падальщики, извлекая из них питательные вещества, недоступные пищеварительным системам ибов. На борту «Старплекса» эту функцию взяли на себя фантомасы, роботы-уборщики размером с башмак. Один из них на глазах Кейта метнулся через коридор, всосал себя оставленной ибом комок и снова спрятался.

Кейт уже давно привык, что ибы испражняются где попало; к счастью, их экскременты никак не пахли. Но вот к собачьему холоду, сырости и остальным вещам, с которыми приходится мириться только ради счастья работать с валдахудами…

Кейт замер. Он подходил к Т-образному соединению коридоров и услышал впереди возбуждённые голоса: голос человека, кричащего… кажется, по-японски, и рассерженный валдахудский лай.

– ФАНТОМ, – шепотом сказал Кейт, – переводи, что они говорят.

Нью-йоркский акцент:

– Ты слабак, Тэсима. Дохляк. Ты не заслуживаешь пары.

– Займись с собой сексом! – Кейт нахмурился – компьютер явно недооценил остроту японской идиомы.

Снова нью-йоркский акцент:

– В моём мире ты был бы самым малозначительным членом свиты самой уродливой, самой ничтожной самки…

– Идентифицировать говорящих, – шёпотом приказал Кейт.

– Человек: Хироюки Тэсима, биохимик, – ответил ФАНТОМ через имплант у Кейта в ухе. – Валдахуд: Гарт Дайгаро эм-Хольф, механик.

Кейт стоял на месте, раздумывая, что делать. Они оба взрослые, самостоятельные особи, и хотя формально он был их начальником, нельзя сказать, что они находились под его командой. И всё же…

Средний сын.Кейт выступил из-за угла.

– Народ, – спокойно сказал он, – давайте малость успокоимся.

Все четыре руки валдахуда были сжаты в кулаки; круглое лицо Тэсимы пылало гневом.

– Не лезьте в это, Лансинг, – сказал японец по-английски.

Кейт смотрел на них. Что он мог сделать? На корабле не было карцера или гауптвахты, чтобы их туда посадить, да и вряд ли они станут подчинятся его приказам в делах, не касающихся работы.

– Хироюки, давайте я куплю вам выпить, – сказал Кейт. – А вам, Гарт, пойдёт на пользу дополнительный период отдыха.

– Мне пошло бы на пользу, – пролаял валдахуд, – увидеть, как Тэсимой выстрелят в сторону чёрной дыры.

– Да какая вас муха укусила? – Кейт подступил ближе. – Нам ведь дальше жить и вместе работать.

– Лансинг, я же сказал, не лезьте, – огрызнулся Тэсима. – Это не ваше собачье дело.

Кейт ощутил, как кровь прилила к щекам. Он не мог приказать им разойтись, но и позволить персоналу чистить друг другу морду в корабельных коридорах он тоже не мог позволить. Он смотрел на них – на низенького человека средних лет с серыми волосами, и крупного толстого валдахуда со шкурой цвета морёного дуба. Кейт не особо хорошо их знал и понятия не имел, что могло бы их успокоить. Чёрт, он даже не знал, из-за чего они сцепились. Он открыл рот, что сказать… не важно что, хоть что-нибудь, но тут в метре от них скользнула в сторону дверь, и из-за неё выглянула молодая женщина в пижаме – Шерил Розенберг.

– Господи боже мой, да чего ж вы там так орёте? – сказала она. – У некоторых сейчас середина ночи, вообще-то.

Тэсима посмотрел на женщину, слегка склонил голову и пошёл прочь. Гарт, по своей валдахудской природе относившийся к женщинам с почтением, коротко поклонился и двинулся в противоположном направлении. Шерил зевнула и скрылась в каюте; дверь за ней закрылась.

А Кейт остался стоять в коридоре, глядя в спину удаляющемуся валдахуду и злясь на себя за то, что не смог сам разрулить ситуацию. Потом потёр виски. Мы все пленники биологии, подумал он. Тэсима не способен отказать в просьбе симпатичной женщине, Гарт не может не выполнить приказ, отданный самкой.

Когда Гарт исчез за поворотом, Кейт встряхнулся и продолжил путь по холодному сырому коридору. Иногда ему казалось, что он бы отдал всё, чтобы стать альфа-самцом.

* * *

Рисса сидела за столом и занималась той частью своей работы, которую ненавидела – административными обязанностями, которые до сих пор называли бумажной работой, хотя с бумагами она уже давно никак не была связана.

Загудел дверной зуммер и ФАНТОМ доложил:

– Это Карета.

Рисса отложила стилус и поправила волосы. Забавно, подумала она – беспокоиться о причёске, когда посетитель даже не человек.

– Впусти её.

Иб вкатилась в помещение; ФАНТОМ сдвинул в сторону одно из поликресел, чтобы освободить для неё место.

– Прошу прощения, что побеспокоила вас, Рисса, – произнёс красивый женский голос с британским акцентом.

Рисса засмеялась.

– Уж можете поверить, вы мне совершенно не помешали. Что угодно лучше, чем это.

Сенсорная сеть Кареты вздулась, словно парус, чтобы заглянуть к Риссе на стол.

– Бумажная работа, – поняла она. – И правда выглядит скучно.

Рисса улыбнулась.

– Так и есть. Так что, чем могу помочь?

Долгая пауза – очень нехарактерная для иба. Наконец:

– Я пришла подать заявление.

Рисса непонимающе уставилась на неё.

– Заявление?

По сенсорной сети скользнули светляки.

– Мои глубочайшие извинения, если это выражение значит не то, что я думаю. Я имею в виду, что, к моему сожалению, через пять дней, начиная с настоящего момента, я не смогу больше работать здесь.

Рисса ощутила, как глаза у неё полезли на лоб.

– Вы увольняетесь? Оставляете должность?

Сенсорная сеть блеснула.

– Да.

– Но почему? Мне казалось, вам очень нравился наш проект. Но если вам хотелось бы заняться чем-нибудь ещё…

– Нет, Рисса, дело вовсе не в этом. Наш проект очень интересен и ценен, и для меня было честью участвовать в нём. Но через пять дней другое дело станет более приоритетным.

– Какое?

– Выплата долга.

– Кому?

– Другим интегрированным биосущностям. Через пять дней я должна уйти.

– Куда?

– Никуда. Уйти вообще.

Рисса вздохнула и подняла глаза к потолку.

– ФАНТОМ, ты уверен, что перевёл её слова правильно?

– Уверен, мэм, – ответил ФАНТОМ через ушной имплант.