Текст книги "В поисках Гордо (ЛП)"

Автор книги: Роберт Джеймс Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Так что наши нейронные сети просто смотрят, какие инопланетные слова часто соседствуют с изображениями каких объектов. Это статистическая игра, но если играешь в неё достаточно долго, то выигрываешь.

– Понятно. И для простых вещей оказывается довольно легко составить таблицу перевода.

– Верно. К примеру, они прислали тысячи фотографий образцов минералов, и, просматривая тексты, связанные с этими фотографиями, нейронные сети способны не только выяснить названия конкретных минералов – как на их языке называется кварц или алмаз – но и со временем догадаться об их более общих терминах, в том числе таких, что подчёркивают различия, о которых даже большинство людей не имеет понятия, как к примеру, о разнице между «горной породой» и «минералом».

– Должна признаться, что я и сам не знаю, в чём разница.

– Минерал однороден и имеет специфическую кристаллическую структуру; горная порода сложена из множества минералов.

– Вот как, – сказал Судейко. – Значит, я полагаю, пользуясь той же самой методикой, ваши алгоритмы опознали слова, которыми инопланетяне называют, скажем, «ручей» и «реку»?

– Точно так.

– «Пруд» и «озеро».

– Верно.

– «Море» и «океан».

– Э-э…

– Да, доктор Чу?

– Разумеется, наша методика способна сопоставлять лишь то, для чего существуют термины в обоих языках. Я уверена, что вы видели фотографии их планеты и их карты мира. Их планета гораздо суше нашей. Там нет морей и океанов – и поэтому отсутствуют континенты и крупные острова. Карта их мира выглядит как ломтик швейцарского сыра, в котором дырки – это озёра.

– Ага! – воскликнул Судейко с улыбкой триумфатора на лице. Он повернулся к судье Вейсману. – Ваша честь, я хотел бы повторно вызвать свидетеля Урсулу.

* * * 

Вейсман объявил пятнадцатиминутный перерыв. Когда он закончился и все снова расселись, Пётр Судейко сказал:

– Урсула, у меня появились к вам новые вопросы.

Он расхаживал туда-сюда по открытой площадке перед столом судьи, а глазные стебельки аватара поворачивались ему вслед.

– Я сделаю всё, чтобы на них ответить.

– Я провёл много времени, рассматривая фотографии, которые вы разместили в Ретикулуме. Естественно, многие из них были мне непонятны. Я был весьма благодарен за автоматическое подписывание, иначе в большинстве случаев я бы понятия не имел, на что я смотрю. Однако там были фото, которые выглядели неожиданно знакомо. Похоже, что оба наши народа испытывают особую любовь к закатам.

– Закаты очень красивы.

– И я так считаю. Ваше солнце и наше очень похожи – то, что мы называем жёлтыми карликами класса G. Думаю, мне было бы непросто отличить фотографию вашего заката от фотографии нашего.

По глазным стебелькам Урсулы пробежала рябь – знак согласия.

– Да, полагаю, это было бы трудно.

– Но, разумеется, после того, как солнце окончательно село, всё становится очень разным. Ваша система находится от нашей в сорока шести световых годах.

– Сорока шести ваших световых годах, – любезно поправила Урсула. – И в ста двух наших.

– Верно, верно. Но в каких бы единицах не измерялось это расстояние, его достаточно, чтобы исказить взаимное расположение звёзд. Я не астроном, как доктор Плакстон, но, если я правильно понимаю, самая яркая звезда на нашем небе – та, которую мы называем Сириус, тогда как на вашем небе самый яркий Канопус.

– Да, это так.

– Конечно, у нас тут луна затмевает любую звезду, особенно когда находится в полной фазе.

– Верно.

– И, я полагаю, это так же верно и для вашего мира.

– Нет, это не так.

Судейко застыл на месте, словно в удивлении.

– Почему?

– У моего мира нет луны.

– Правда? – удивился Судейко, театрально вскидывая брови. – Но откуда вы тогда знаете, что такое луна?

– В нашей системе есть два газовых гиганта; у каждого по нескольку лун, которые можно наблюдать в телескоп.

– А, понимаю, – сказал Судейко. – И эти газовые гиганты – для невооружённого глаза они выглядят дисками или светящимися точками, как звёзды?

– Как звёзды – хотя, разумеется, от ночи к ночи они передвигаются относительно фоновых звёзд.

– И, чтобы исключить недопонимание, ваш мир – это каменистая планета, такая же, как наша?

– Более или менее. Она немного больше и примерно на два миллиарда ваших лет старше.

Судейко отмахнулся от этих несущественных нюансов.

– Как скажете. Однако, опять же, чтобы прояснить всё до конца: ваша планета сама не является луной; другими словами, она обращается вокруг вашего солнца, а не вокруг большей планеты.

– Верно.

– Полагаю, что в ясную ночь вы можете видеть на небе то, что мы называем Млечный Путь – полосу звёзд в направлении центра галактики.

– Да. Мы называем её «Небесная река».

– И, вероятно, если вы находитесь в правильном месте на вашей планете, то вы даже можете видеть две галактики-спутника – мы называем их Магеллановыми облаками – или крошечное пятнышко ближайшей к нам независимой галактики – Туманности Андромеды.

– Да, если у вас хорошее зрение.

– Однако на вашем небе нет крупных небесных тел – таких, у которых можно различить диск и какие-либо детали на их поверхности, верно?

– Это так.

Судейко сделал вид, что задумался, хотя, конечно же, пауза была ему нужна лишь для того, чтобы усилить воздействие сказанного на присяжных.

– Ха, – сказал он, наконец. – Перед самым перерывом дактор Эмили Чу сказала, что на вашей планете нет морей и океанов. В связи с этим не расскажете ли, с какими ситуациями первого контакта сталкивался ваш народ раньше?

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

Во время перерыва кто-то успел занять место Эмили; теперь она сидела в четвёртом ряду. Она неловко заёрзала: Урсула дала верный ответ, но Эмили боялась, что журналисты могут воспринять его как сбой в программе.

– О, – произнёс Судейко так, словно только что раскрыл великую тайну.– Действительно. Ваша планета – это один большой массив суши. На ней не может быть популяций, тысячелетиями изолированных друг от друга, верно?

– Если я правильно вас поняла – да, верно.

– То есть у вас никогда не происходило ничего похожего на, скажем, открытие европейцами Америки или Австралии в нашем мире. Вы никогда не имели дело с опустошением, эпидемиями и вымиранием населения, которые раз за разом случались у нас, когда прежде изолированные культуры вступали в контакт, особенно когда одна из них значительно более развита технически, чем другая.

– Да, это так.

– Хорошо, – сказал Судейко, – что было, то прошло. Давайте вернёмся в настоящее. Расскажите нам о вашей космической программе.

– Простите?

– Ну, вы понимаете: о ваших астронавтах, ваших космических кораблях.

– Я не знаю значения слов «астронавты» и «космические корабли».

– То есть у вас нет космической программы?

– По-видимому, нет.

– А почему? Судя по материалам Ретикулума, ваша цивилизация существенно более развитая, чем наша, а мы запускаем людей в космос уже почти семьдесят лет.

– Нам никогда не приходило в голову, что такое возможно.

– То есть вы не мечтали с древних времён о путешествии к иным мирам?

Урсула крутанула внутренней рукой, словно открывая кран, в жесте растерянного отрицания.

– Нет. С чего бы?

– Это очень интересный вопрос, – сказал Судейко. – Возможно, если бы у нас тоже не было крупной луны – если бы иной мир не висел над нашими головами с самого начала времён, ясно видимый, но недостижимый – вероятно, мы тоже не рискнули бы отправиться в космос.

– Интересное предположение, – согласилась Урсула.

– Ранее вы сказали, что подавляющее большинство населения вашего мира проголосовало за отправку Ретикулума к планетам других звёздных систем.

– Да.

– Из чего можно заключить, что большинство считает, что в этом нет никакой опасности.

– Конечно.

– Потому что если никого из вашего народа никогда не посещала мысль о путешествиях внутри вашей собственной звёздной системы, мысль о том, что существа, живущие у других звёзд, могут преодолеть пропасть между своим миром и вашим, также вряд ли приходила кому-нибудь в голову.

– Какая замечательная идея! Да, вы правы: мы о таком никогда не думали.

Судейко снова перешёл к загородке для присяжных и начал расхаживать туда-сюда уже перед ней. Трудно было заставить кого-нибудь отвести взгляд от Урсулы во всей её сюрреалистической красоте, однако историк хотел, чтобы все смотрели на него, чтобы его аргументы били с максимальной силой.

– Итак, – сказал он, – когда ваш народ голосовал, никто не задумывался над возможностью того, что существа из другого мира или их автоматизированные зонды могут прилететь и поработить, разорить или уничтожить ваш мир, верно?

– Да, – ответила Урсула. – Это так.

– И вследствие особых обстоятельств вашего мира вы без всякой опаски прокричали о своём существовании соседним звёздам, даже не подумав о том, что можете тем самым поставить это существование под угрозу.

– Да.

– Но мы, имея историю гибельных первых контактов даже между различными частями нашего собственного народа, имея космическую программу и сознавая, что другие тоже могут её иметь, понимаем, что привлечение к себе внимание на галактическом уровне может привести к нам нежелательных и даже опасных гостей.

– Возражение! – сказала Ханна, поднимаясь на ноги. – Ваша честь, мой оппонент аргументирует свою точку зрения!

– Да, – сказал судья Вейсман. – Несомненно – и весьма эффективно, должен признать. В заседании объявляется перерыв до девяти утра завтрашнего дня.

* * * 

Эмили и Ханна отправились ужинать в суши-бар неподалёку от здания суда.

– Знаешь, – сказала Ханна насмешливым тоном, – если Судейко прав, с народом Урсулы уже, возможно, покончено. Помнишь, он сказал, что Ретикулум отправили в ещё двенадцать звёздных систем помимо нашей? Если, скажем, существа с 20 Leonis Minoris – всего в двенадцати световых годах от них – оказались его подлыми берсерками, и если даже их дредноуты могут развивать скорость не больше трети световой, у них уже было достаточно времени, чтобы явиться и испепелить планету Урсулы.

– Но ты уверена, что он неправ, да? – спросила Эмили.

– Нет, – ответила Ханна, – не уверена. Невозможно доказать, что враждебных инопланетян не существует. Однако благодаря тебе и твоей команде мы точно знаем, что существуют мирные инопланетяне.

* * * 

Заключительное слово сторон получилось практически таким, каким Эмили его и представляла. Ханна Плакстон превозносила преимущество альтруистического обмена нашим искусством и культурой, наукой и духовными ценностями не только с народом системы 47 Ursae Majoris, которые, в конце концов, сами протянули нам руку, но и с как можно большим числом других перспективных звёздных систем.

А Пётр Судейко снова высказал своё убеждение в том, что подобные действия не должны предприниматься без широкого международного консенсуса – пусть даже он, как историк, прекрасно знал, что его, вероятно, будет невозможно достичь.

Судья Вейсман проинструктировал присяжных и отправил их совещаться; их вердикт, каким бы он ни был, станет топливом для дальнейших дебатов. В этом смысле Судейко и сторонники моратория, привлёкшие к проблеме внимание широкой общественности, уже победили.

Зрители потянулись прочь из зала заседаний, но Эмили осталась. Служители отключили гигантский монитор рядом со скамьёй свидетеля, но Эмили коснулась панели управления и снова включила его; на экране возникла Урсула. Эмили смотрела на аватар, аватар смотрел на неё. Наконец, Урсула спросила:

– Я могу вам помочь?

– Возможно, – ответила Эмили. – Предположим, что мы, вместо того, чтобы составить ответ самим, попросим вас это сделать. Если мы дадим вам доступ к мощному радиотелескопу или лазеру связи, какое сообщение вы отправили бы своему народу?

Конечности Урсулы двинулись в точности так, как запрограммировала команда Эмили, отражая то, что нейронные сети посчитали за жест глубокой задумчивости. А затем маленький круглый рот раскрылся и закрылся.

– Я бы сказала им, что мы сделали ошибку.

Эмили сама удивилась тому, как опечалил её такой ответ.

– Если бы у вас был второй шанс, вы не стали бы посылать Ретикулум?

Внутренняя рука Урсулы крутанулась вокруг продольной оси.

– Нет, нет, нет. Ошибка не в этом. Ошибкой было не сообразить, что путешествия между мирами возможны. Я сказала бы своему народу, что кто-то из них должен посетить ваш мир лично.

– И вы думаете, они бы так и сделали? Прилетели бы сюда? В гости к человечеству?

– Понятия не имею, – ответила Урсула. А затем подняла все три руки. – Но я знаю, как бы я проголосовала.