Текст книги "Как в старые времена"

Автор книги: Роберт Джеймс Сойер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Роберт Сойер
Как в старые времена

Переход был плавным, словно взрезающий кожу скальпель.

Коэн был одновременно возбуждён и разочарован. Он был взволнован тем, что оказался здесь – возможно, судья права, возможно, здесь и правда его настоящее место. Но чувство это было не таким острым, потому что возбуждению не сопутствовали его обычные физиологические проявления: потные ладони, колотящееся сердце, учащённое дыхание. О, сердцебиение, конечно, было, сердце стучало где-то на заднем плане, но то билось не сердце Коэна.

Сердце принадлежало динозавру.

Всё принадлежало динозавру: Коэн смотрел на мир глазами тираннозавра рекс.

Все цвета казались неправильными. Листья растений здесь, в мезозое наверняка были такими же хлорофильно-зелёными, но динозавр видел их тёмно-синими. Небо было бледно-лиловое, а земля под ногами пепельно-серой.

Что ж, у ископаемых и колбочки были другие, подумал Коэн. Ладно, к этому он привыкнет. В конце концов, другого выбора нет. Он завершит свою жизнь сидящим в мозгу тираннозавра наблюдателем. Он будет видеть то, что видит зверь, слышать то, что он слышит, ощущать то, что он ощущает. Ему сказали, что он не сможет контролировать его движения, но сможет воспринимать всё, что воспринимает он.

Тираннозавр шагал вперёд.

Коэн надеялся, что кровь здесь по-прежнему красная.

Когда она не красная – это уже не то.

– Миз Коэн, что сказал ваш муж перед тем, как уйти из дома в тот вечер?

– Он сказал, что идёт охотиться на людей. Но я подумала, что он шутит.

– Пожалуйста, без интерпретаций, миз Коэн. Просто повторите суду его слова так, как вы их запомнили: что именно сказал ваш муж.

– Он сказал «Пойду поохочусь на людей».

– Спасибо, миз Коэн. Обвинение закончило опрос свидетелей, ваша честь.

Висящий на стене кабинета Её Чести судьи Аманды Хоскинс гобелен вышил для неё её муж. Это была её любимая строфа из «Микадо»[1]1
  Опера Артура Салливана (1885).


[Закрыть], и во время подготовки приговоров она часто поднимала взгляд и перечитывала эти строки:

 
Цель высшая моя
Со временем её достигну я
Чтоб наказанье преступленью
Стало равным
 

Это было трудное дело, жуткое дело. Судья Хоскинс продолжала думать.

Неправильны были не только цвета. Вид изнутри тираннозаврова черепа был иным и в других отношениях.

У тираннозавра было лишь частично стереоскопическое зрение. В центре поля зрения Коэна была область, в которой достигалось подлинное ощущение глубины. Но поскольку глаза у зверюги немного косили, ей была доступна для обозрения гораздо более широкая панорама, чем человеку – этакий динозаврий синемаскоп[2]2
  Система широкоформатной съёмки, использовавшаяся в кино в 1960-х годах.


[Закрыть] с обзором в 270 градусов.

Это расширенное поле зрение двигалось из стороны в сторону – тираннозавр осматривал горизонт.

Ища добычу.

Ища, кого бы убить.

«Калгари геральд», четверг, 16 октября 2042, печатная версия:

Серийный убийца Рудольф Коэн, сорока трёх лет, был вчера приговорён к смерти.

В прошлом видный член Коллегии хирургов и терапевтов провинции Альберта, доктор Коэн в августе предстал перед судом по обвинению в тридцати семи убийствах первой степени.

В своих леденящих кровь показаниях Коэн признал, без малейших признаков сожаления или раскаяния, что каждую из своих жертв он мучил в течение долгих часов перед тем, перерезать ей горло скальпелем.

Это первый смертный приговор, вынесенный в нашей стране за последние восемьдесят лет.

В своём приговоре судья Аманда Хопкинс, в частности, сказала, что Коэн был «самым хладнокровным и жестоким убийцей в канадских прериях со времён тираннозавров».

Из-за группы метасеквой метрах в десяти показался второй тираннозавр. Коэн подозревал, что тираннозавры должны быть очень территориальны, поскольку каждому животному требуется огромное количество мяса. Хорошо бы, если бы животное, в котором он находится, напало на пришельца.

Его динозавр наклонил голову и уставился на второго тираннозавра, повёрнутого в профиль. Однако едва он это сделал, изображение остальной окружающей местности растворилось в белом ничто, словно, сосредоточившись на отдельной детали, крошечный динозаврий мозг утратил способность воспринимать общую картину.

Поначалу Коэну показалось, что его рекс смотрит на голову второго тираннозавра, но вскоре верхняя часть его черепа, кончик морды и мощный затылок также растворились в снежном небытии. Теперь видно было лишь горло. Отлично, подумал Коэн. Один режущий укус убьёт зверя.

Кожа на горле второго тираннозавра казалась серо-зелёной; само горло было гладким. Однако тираннозавр Коэна не стал нападать. Он просто качнул головой и снова обратил взгляд к горизонту.

Коэна внезапно озарило – он понял, что происходит. У соседских детей были собаки и кошки. Он же держал ящериц и змей – холоднокровных хищников; этому факту выступавшие на суде эксперты-психологи придавали огромное значение. У самцов некоторых видов ящериц была свисающая складка кожи на шее. Тираннозавр, в котором он находился – самец, по мнению тирреловского палеонтолога – смотрел на другого тираннозавра и видел, что его шея гладкая, и значит это – самка, и с ней надо спариваться, а не нападать на неё.

Возможно, они скоро начнут. Коэн никогда не испытывал оргазма, кроме как когда кого-нибудь убивал. Интересно, на что это будет похоже.

– Мы потратили миллиарды долларов на разработку методов перемещения во времени, и теперь вы мне говорите, что система бесполезна?

– Ну-у…

– Вы именно это говорите, не правда ли, профессор? Хронотрансференция не имеет практического применения?

– Не совсем, господин министр. Система работает. Мы можем спроецировать сознание человеческого существа назад во времени и наложить его на разум кого-то из живущих в прошлом.

– Но не имеем возможности разорвать эту связь. Великолепно.

– Это не так. Связь разрывается автоматически.

– Точно. Когда историческое лицо, в которое вы переместили сознание, умирает, связь разрывается.

– Именно так.

– И после этого тот, чьё сознание перемещалось в прошлое, также умирает.

– Я признаю, что таково нежелательное последствие слишком тесного совмещения двух разумов.

– То есть я прав! Вся эта чёртова хронотрансференция совершенно бесполезна.

– О, вовсе нет, господин министр. Вообще-то я думаю, что нашёл ей отличное применение.

Тираннозавр шагал дальше. Хотя поначалу внимание Коэна было поглощено зрением животного, мало-помалу до него начали доходить и другие его чувства. Он слышал звуки его шагов, треск ломающихся веток, пение птиц или птерозавров и, позади всех этих звуков, неумолчное жужжание насекомых. Однако все звуки были низкими и какими-то приглушёнными; примитивные уши рекса были неспособны воспринимать высокие частоты, а те, что воспринимали, регистрировали без особых деталей. Коэн знал, что поздний меловой период должен быть настоящей симфонией разнообразных звуков, но слышал он её словно сквозь беруши.

Рекс продолжал движение, по-прежнему что-то ища. Коэн начинал ощущать всё новые аспекты его внутреннего и внешнего мира, включая жаркое полуденное солнце, изливающее на него свой жар, и голодные спазмы в утробе зверя.

Пища.

Это было больше похоже на связную мысль, чем всё, что доходило до Коэна от животного до сих пор – мысленный образ скользящих по пищеводу кусков мяса.

Пища.

Закон о сохранении социальных служб, 2022:

Канада строится на принципах Системы социальных гарантий – комплекса программ и льгот, направленных на поддержание высоких стандартов жизни для каждого гражданина. Однако постоянно растущая продолжительность жизни вкупе с постоянным понижением возраста обязательного выхода на пенсию возлагают непосильное бремя на систему социального обеспечения и на составляющее её ядро систему медицинского обслуживания. В условиях, когда большинство налогоплательщиков прекращает работать в возрасте 45 лет и при средней продолжительности жизни 94 года (мужчины) и 97 лет (женщины) система находится под угрозой полного коллапса. Поэтому с сего дня все социальные программы будут доступны только гражданам не старше 60 лет, за одним исключением: все канадцы независимо от возраста имеют право на бесплатную, оплачиваемую государством эвтаназию посредством хронотрансференции.

Вон там! Впереди! Что-то движется! Большое, что бы это ни было: неясные очертания лишь временами проглядывали из-за небольшой купы хвойных деревьев.

Какое-то четвероногое, стоит спиной к нему… к ним.

Ага, вот. Поворачивается. Периферия поля зрения растворилась в альбуминовом ничто – тираннозавр сосредоточился на голове.

Три рога.

Трицератопс.

Славно! В детстве Коэн часами просиживал над книгами о динозаврах, разглядывая сцены кровавых побоищ. Не было схваток лучше, чем между тираннозавром рекс и трицератопсом – четвероногим мезозойским танком с тремя торчащими из морды рогами и костяным щитом, поднимающимся от затылка и прикрывающим шею.

Однако тираннозавр зашагал дальше.

Нет, подумал Коэн. Вернись, чёрт тебя дери! Вернись и нападай!

Коэн помнил, как это всё началось, тот роковой день так много лет назад, и так много лет вперёд. Это должна была быть рутинная операция. Пациента подготовили и усыпили. Коэн поднёс скальпель к его животу и твёрдой рукой сделал надрез. Пациент втянул в себя воздух. Это был замечательный звук, прекрасный звук.

Недостаточно газа. Анестезиолог торопливо принялся исправлять ошибку.

А Коэн знал, что должен услышать этот звук снова. Должен.

Тираннозавр продолжал идти вперёд. Коэн не мог видеть его ног, но ощущал, как они движутся. Левая, правая, вверх, вниз.

Нападай, ты, сволочь!

Левая.

Нападай!

Правая.

Хватай его!

Вверх.

Хватай трицератопса.

Вни…

Тварь помедлила, задержав левую ногу в воздухе и на мгновение застыв на правой.

Напади!

Напади!

И тут, наконец, рекс сменил направление. Трицератопс появился в трёхмерной центральной части поля зрения тираннозавра, словно цель в перекрестье прицела.

– Добро пожаловать в Институт Хронотрансференции. Я могу увидеть ваши карточки государственного страхования? Ага, всегда наступает последний раз для чего бы то ни было, хе-хе-хе. Как я понимаю, вы хотите интересной смерти. Проблема состоит в том, чтобы найти кого-нибудь интересного, кто бы ещё не был занят. Видите ли, мы можем подсадить лишь один разум к одной исторической личности. И, боюсь, что все очевидные варианты уже разобраны. Мы до сих пор получаем десятки звонков в неделю с просьбой о Джеке Кеннеди, но он ушёл одним из первых, если можно так выразиться. Однако, если позволите, у нас в каталоге тысячи офицеров римских легионов. Они обычно умирают весьма впечатляющей смертью. Как насчёт кого-нибудь из эпохи Галльской войны?

Трицератопс вскинул взгляд: его гигантская голова поднялась от широких плоских листьев гуннеры, которые он жевал. Теперь, когда рекс сосредоточился на травоядном, он, казалось, решился.

Тираннозавр бросился вперёд.

Лицерог стоял боком к рексу. Он начал поворачиваться, выставляя против него бронированную голову.

От бега рекса горизонт яростно подскакивал. Коэн слышал, как сердце зверя стучит громко и часто, словно пулемётная очередь.

Трицератопс, ещё не завершив поворота, раскрыл свой клюв, очень похожий на клюв попугая, однако из его глотки не вырвалось ни звука.

Гигантские шаги стремительно сокращали расстояние между двумя животными. Коэн почувствовал, как рекс раскрывает пасть, всё шире и шире – челюсти едва не выскочили из суставов.

Они сомкнулись на спине лицерога, над плечевыми суставами. Коэн увидел, как два зуба рекса пролетают через поле зрения, выбитые ударом.

Вкус горячей крови, хлынувшей из раны…

Рекс отскочил, готовясь к следующему укусу.

Трицератопс наконец повернулся головой к нему. Он кинулся вперёд, и длинное копьё над его левым глазом воткнулось рексу в ногу.

Боль. Изысканная, прекрасная боль.

Рекс взревел. Коэн услышал его рёв дважды – первый раз, когда он грохотал внутри черепа животного, и второй – когда он вернулся, отражённый скалой в отдалении. Стая покрытых серебристым мехом птерозавров взлетела в воздух. Коэн увидел, как они исчезают из виду по мере того, как примитивный мозг рекса прекращал уделять им внимание. Несущественные детали.

Трицератопс отступил назад, вытаскивая рог из плоти рекса.

Кровь, к восторгу Коэна, по-прежнему была красной.

– Если судья Хоскинс приговорит вас к электрическому стулу, – сказал Эксуорти, адвокат Коэна, – мы сможем опротестовать приговор на основании Хартии. Жестокая и необычная форма наказания и всё такое. Но она разрешила вам полный доступ к программе хронотрансферентной эвтаназии. – Эксуорти помедлил. – Как она сказала, она просто хочет, чтобы вы умерли.

– Как предусмотрительно с её стороны, – сказал Коэн.

Эксуорти проигнорировал его замечание.

– Я уверен, что смогу обеспечить вам всё, что вы захотите, – продолжил он. – В кого бы вы хотели переместиться?

– Не в кого, – сказал Коэн. – Во что.

– Прошу прощения?

– Судья сказала, что я самый хладнокровный убийца с тех пор, как по Альберте бродили тираннозавры. – Коэн покачал головой. – Идиотка. Она что, не знает, что динозавры были теплокровными? Так вот, я хочу именно этого. Я хочу, чтобы меня переместили в тираннозавра рекс.

– Вы шутите.

– Шучу я очень плохо, Джон. Убиваю хорошо. Вот, хочу узнать, кто в этом лучший – я или рекс.

– Я даже не знаю, умеют ли они такое делать, – сказал Эксуорти.

– Ну так узнайте. За что я вам деньги плачу?

Рекс отскочил в сторону, двигаясь удивительно живо для существа такого размера, и снова погрузил свои страшные челюсти в плечо трицератопса. Травоядный стремительно истекал кровью – словно на алтаре его спины одновременно принесли тысячу кровавых жертв.

Трицератопс попытался снова броситься на рекса, однако он быстро терял силы. Тираннозавр, по-своему хитрый несмотря на свой зачаточный интеллект, просто отступил на полдюжины гигантских шагов. Лицерог сделал один неуверенный шаг в его направлении, потом ещё один, потом, с огромный трудом, ещё. Но после этого он зашатался и, медленно смыкая веки, повалился набок. Коэн на секунду опешил, а потом обрадовался, услышав всплеск в момент, когда его туша коснулась земли – он и не подозревал, как много крови успело вытечь из огромных ран, оставленных у него на спине челюстями рекса.

Тираннозавр подошёл ближе, поднял левую ногу и резко опустил её на брюхо трицератопса; три острых когтя вскрыли его брюшную полость, внутренности вывалились под горячее солнце. Коэн думал, что тираннозавр испустит победный рёв, но этого не произошло. Он просто погрузил морду в открывшуюся брешь и начал методично вырывать изнутри куски плоти.

Коэн был разочарован. Битва динозавров была увлекательна, убийство хорошо спланировано, и крови, несомненно, было более чем достаточно, однако не было страха. Не было чувства, что трицератопс содрогается от ужаса, молит о пощаде. Не было ощущения власти, контроля. Просто тупые бессмысленные твари, что движутся в соответствии с заложенной в их генах программой.

Этого недостаточно. Даже и близко.

Судья Хоскинс посмотрела на адвоката, сидящего у противоположного края её рабочего стола.

– Тираннозавр, мистер Эксуорти? Я говорила о нём в переносном смысле.

– Я это понимаю, мэм, но это было очень меткое наблюдение, не правда ли? Я расспросил людей, связанных с хронотрансференцией, и они сказали, что смогут это сделать, если им дадут образец тираннозавра для работы. Для темпорального захвата им нужно вести обратную пропагацию от настоящего физического материала.

На судью Хоскинс научные словеса произвели не большее впечатление, чем юридический жаргон.

– Объяснитесь, мистер Эксуорти.

– Я позвонил в Королевский Тирреловский Музей Палеонтологии в Драмхеллере и расспросил их об окаменелостях тираннозавров в музеях мира. Оказалось, что существует лишь несколько полных скелетов, однако они смогли дать мне аннотированный перечень с указанием вероятной причины смерти каждого. – Тонкий пластиковый лист с напечатанным на нём текстом скользнул через стол к судье.

– Оставьте его мне, мистер Эксуорти. Я вам перезвоню.

Адвокат ушёл, а Хоскинс пробежала глазами короткий список. Потом она откинулась на спинку своего кожаного кресла и принялась в тысячный раз перечитывать вышитые на висящем на стене гобелене слова:

 
Цель высшая моя
Со временем её достигну я…
 

Она перечитала это строчку ещё раз; её губы беззвучно двигались:

– Со временем её достигну я…

Судья вернулась к перечню находок тираннозавров. Ага, вот этот. Да, это будет идеально. Она нажала кнопку на своём телефоне.

– Дэвид, найдите, пожалуйста, мистера Эксуорти.

В этой сцене убийства трицератопса был очень необычный аспект, и этот аспект заинтриговал Коэна. Хронотрансференция выполнялась бесчисленное количество раз; это была самая популярная форма эвтаназии. Иногда тело перемещённого давало комментарии о происходящем, словно бы разговаривая во сне. Из подслушанного явствовало, что перемещённый не может оказывать никакого влияния на действия тела, в которое его поместили.

Собственно, физики утверждали, что такое влияние невозможно. Хронотрансференция работала именно потому, что перемещённый не мог ничего изменить и поэтому лишь наблюдал за событиями, которые уже наблюдались ранее. А поскольку никаких новых наблюдений не делается, не происходит никаких квантово-механических возмущений. В конце концов, говорили физики, если бы кто-то мог влиять, он смог бы изменить прошлое. А это невозможно.

И тем не менее, когда Коэн пожелал, чтобы рекс изменил направление, он это сделал.

Может быть, у рекса настолько крошечный мозг, что мысли Коэна способны его контролировать?

Безумие. Это имело бы невероятные последствия.

И всё же…

Он должен знать, правда ли это. Обожравшийся мясом трицератопса рекс улёгся на брюхо и впал в прострацию. Похоже, он собирался пролежать здесь очень долго, наслаждаясь ранним вечерним бризом.

Поднимайся, подумал Коэн. Поднимайся, ну же!

Ничего. Никакой реакции.

Поднимайся!

Нижняя челюсть рекса лежала на земле. Верхняя была высоко поднята – пасть широко раскрыта. Крошечные птерозавры влетали и вылетали из неё, по-видимому, выхватывая тонкими игловидными клювами застрявшие между зубов кусочки трицератопсовой плоти.

Поднимись, снова подумал Коэн. Встань!

Рекс пошевелился.

Встань!

Тираннозавр упёрся крошечными передними конечностями, чтобы не дать телу скользить вперёд, в то время как задними отталкивался от земли, пока не поднялся.

Вперёд, подумал Коэн. Вперёд!

Тело зверюги ощущалось по-другому. Брюхо было так набито, что грозило лопнуть.

Вперёд!

Тяжело ступая, рекс пришёл в движение.

Это было здорово. Снова всем управлять! Коэн ощутил прежний охотничий азарт.

И он знал совершенно точно, чего ищет.

– Судья Хоскинс согласна, – сказал Эксуорти. – Она разрешает вам переместиться в того тираннозавра рекса, который находится у нас в Альберте, в Тиррелловском музее. Они говорят, что это молодая особь. Судя по положению, в котором нашли скелет, рекс разбился при падении с высоты, вероятно, в расщелину. Обе ноги и спина сломаны, однако скелет почти полный, из чего следует, что падальщики до него не добрались. К сожалению, люди из хронотрансференции говорят, что при перемещении настолько далеко в прошлое они смогут подключить вас лишь за несколько часов до смерти. Но вы получите то, чего желаете: вы умрёте тираннозавром. Ах, да, вот книги, которые вы просили: полная библиотека по меловой флоре и фауне. У вас будет время её просмотреть; хронострансферникам понадобится пара недель на подготовку.

Когда доисторический день превратился в вечер, Коэн нашёл то, что искал. Зверёк затаился под кустом: большие коричневые глаза, длинная вытянутая вперёд мордочка и гибкое тело, покрытое мехом, который глазу тираннозавра казался сине-коричневым.

Млекопитающее. Но не просто какое-то млекопитающее. Пургаториус, самый первый примат, известный по находкам в Альберте и Монтане, относящимся к самому концу мелового периода. Мелкий, всего сантиметров десять размером без крысиного вида хвоста. В эту эпоху довольно редкие зверьки. Их очень немного.

Меховой комочек мог бегать очень быстро для своего размера, но один шаг тираннозавра равнялся нескольким сотням его. Убежать ему было нереально.

Рекс наклонился к нему, и Коэн увидел мордочку мехового комочка – самая близкая аппроксимация человеческого лица на ближайшие шестьдесят миллионов лет. Глаза зверька были выпучены от ужаса.

Чистого, незамутнённого ужаса.

Ужаса млекопитающего.

Коэн смотрел, как существо кричит.

Услышал его крик.

Это было прекрасно.

Рекс пододвинул свои громадные челюсти к маленькому млекопитающему и вдохнул с такой силой, что потоком воздуха зверька внесло к нему в пасть. Обычно рекс глотает свою еду целиком, но Коэн не дал ему этого сделать. Вместо этого он просто заставил его стоять неподвижно и позволил крохотному примату в ужасе метаться в гигантской каверне пасти, натыкаясь на огромные зубы и необъятные мясистые стены, раз за разом пробегая по массивному сухому языку.

Коэн наслаждался испуганным повизгиванием. Он купался в ощущениях зверька, обезумевшего от ужаса, мечущегося по своей живой тюрьме.

А потом, с чувством восхитительной мощной разрядки он прекратил страдания животного, позволив рексу проглотить его; он ощутил щекотку, когда меховой комок скользнул вниз по горлу гиганта.

Это было как в старые времена.

Во времена охоты на людей.

И в этот момент Коэна посетила замечательная мысль. Ведь если он убьёт достаточно много этих мелких визжащих комков шерсти, то они не оставят потомков. Homo sapiens не будет. Коэн осознал, что он охотится на людей в самом прямом, буквальном смысле – на каждого человека, который когда-либо будет существовать.

Конечно, за несколько часов он не успеет убить их много. Судья Хоскинс, без сомнения, считала это поэтическим способом свершения правосудия – послать его в прошлое, чтобы он провалился там в яму и умер в одиночестве, всеми проклятый. Иначе она не разрешила бы хронотрансфер.

Тупица! Теперь, когда он контролирует зверя, чёрта с два он умрёт молодым. Он просто…

Вот она. Расселина, длинная рана в земле с осыпающимися краями. Чёрт, её и правда почти не видно. Тени, отбрасываемые соседними деревьями, создавали на земле запутанный узор, маскирующий неровную трещину. Неудивительно, что тупоголовый рекс не замечал её, пока не стало слишком поздно.

Но не в этот раз.

Поверни влево, подумал Коэн.

Влево!

Рекс подчинился.

Он больше не будет сюда приходить, чисто на всякий случай. Кроме того, места вокруг хватало. К счастью, рекс был ещё молод – фактически, подросток. Впереди у Коэна десятилетия для занятий своим очень специальным видом охоты. Коэн был уверен, что Эксуорти знает своё дело: когда станет очевидно, что темпоральная связь поддерживается дольше, чем ожидаемые несколько часов, он многие годы будет отражать в суде попытки разорвать её насильно.

Коэн чувствовал, как в нём нарастает привычное напряжение – и в рексе тоже. Тираннозавр шагал дальше.

Это лучше, чем в старые времена, подумал он. Гораздо лучше.

Охота на всё человечество.

Разрядка будет изумительная.

Он внимательно следил, не зашевелится ли что-нибудь в подлеске.