Текст книги "Тьма падет"

Автор книги: Роберт Брындза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава 3

Спалось Кейт плохо: всю ночь она только и могла думать, что о предстоящей встрече. Интересно, а в другие детективные агентства Бев Эллис обращалась? И как много информации она нашла о Кейт? Все данные о работе агентства лежали в сети. Один щелчок мышки – и вся правда об ее востребованности как детектива станет очевидна.

Кейт заворочалась в постели. Воспоминания о прошлых неудачах лезли в голову сами собой. В самом начале своей карьеры, когда она еще жила в Лондоне, Кейт работала в столичной полиции. Тогда-то она и обнаружила, что ее коллега, старший офицер Питер Конвей, изнасиловал и убил четырех девушек. Более того: Кейт с ним встречалась и даже была беременна его ребенком. Дело это ей раскрыть, конечно, не помешало, но городские таблоиды вцепились в эту сенсацию с бульдожьей хваткой. Скандал поднялся невообразимый, и ее карьере пришел конец. Этот удар Кейт перенесла тяжело и со временем пристрастилась к алкоголю – и в конце концов все закончилось тем, что родителям Кейт отдали опеку над ее сыном, Джейком. Ему было всего шесть.

Тогда она и переехала на южное побережье, надеясь начать жизнь сначала, и все следующие одиннадцать лет работала в Университете Эшдина лектором по криминологии.

Все эти годы Мира была тем человеком, на которого она всегда могла опереться. Мира привела ее в группу анонимных алкоголиков, Мира поддерживала ее и помогала справиться с грузом проблем. Теперь Кейт чувствовала, что должна сделать все, чтобы агентство продолжало жить – не только ради себя, но и ради Миры.

В пять утра Кейт поднялась с постели и отправилась на побережье, как она всегда делала на рассвете. Она находила успокоение в том, чтобы плыть сквозь спокойные, ленивые волны, в тишине, нарушаемой лишь далекими криками чаек, когда небо раскрашено в яркие голубые, розовые и золотистые тона.

Когда Тристан наконец подъехал к дому на своем синем мини-купере, Кейт уже ждала на улице.

– Утро доброе. Я тебе кофе принес, – сказал он, протянув Кейт стаканчик, как только она забралась на переднее сиденье машины.

– Чудесно. С двойным эспрессо? – спросила она, грея замерзшие ладони о теплый бок картонного стаканчика.

– С тройным. Я сегодня неважно спал.

Сегодня на Тристане были темно-синий костюм и белоснежная рубашка с небрежно расстегнутым воротом. Выглядел он, по мнению Кейт, просто замечательно. Сама Кейт тоже постаралась одеться понаряднее, и выбор ее пал на темные джинсы, классическую белую блузку и жилет из синей шерстяной ткани.

Она сделала глоток кофе, чувствуя, как ударная доза кофеина помогает ей окончательно проснуться.

– Отлично. Я тоже сегодня еле заснула.

– Беспокоюсь я об этом деле, – произнес Тристан, когда они выехали с трейлерной стоянки. – Все еще чувствую себя полным новичком.

– Не переживай. Бев Эллис отчаянно хочет выяснить, что случилось с ее дочерью. Мы – люди, которые смогут это сделать. Так ведь?

– Да, – кивнул Тристан.

– Не позволяй себе думать по-другому, и все будет в порядке, – сказала Кейт. Именно это она повторяла себе все то время, пока плавала, а потом – и когда собиралась на встречу. Так что к нынешнему времени она даже почти в это поверила.

– Ты же читала про Джоанну Дункан в сети? – спросил Тристан. – Никто понятия не имеет, что с ней случилось. Она пропала посреди муниципальной парковки, в центре Эксетра, на главной улице, да еще и в людный субботний вечер. Есть в этом что-то зловещее. Словно в воздухе растворилась.

– Ага. Но когда я пролистала все новости об ее исчезновении, то обнаружила кое-какие интересные подробности о ее работе журналисткой. Она занималась расследованиями, в том числе – опубликовала разоблачение местного депутата парламента, Ноя Хантли. Он брал взятки, а взамен помогал выиграть тендер на получение контракта с муниципалитетом. Национальные таблоиды тут же растащили эту историю, и в результате властям пришлось провести выборы раньше срока. Ной Хантли эти выборы проиграл и вылетел с работы.

– Когда это случилось? – спросил Тристан.

– За полгода до исчезновения Джоанны. В марте 2002 года. Может, Бев расскажет нам, над чем работала Джоанна той осенью.

* * *

Солнце вставало все выше, и весенний воздух стремительно прогревался. Впервые за этот год им даже не пришлось включать обогреватель. Первые несколько километров дорога вела вдоль моря, и открывавшийся вид на Юрское побережье прямо-таки захватывал дух. Кейт любовалась им каждый раз, когда проезжала мимо, – искренне и неподдельно. Природа здесь была практически калифорнийская – особенно по сравнению с остальной Великобританией.

Затем они свернули налево и выехали на шоссе, чтобы через сорок минут снова свернуть к морю. Салькомб был уже совсем близко – дорога спускалась все ниже, прямо к заливу, и мелькавшие за окнами автомобиля дома становились все более и более презентабельными на вид. Кейт отвернулась к морю, на чьей ровной спокойной глади покачивались яхты и рыбацкие лодки. В гладкой воде отражались чистое голубое небо и яркое весеннее солнце.

Дорожный навигатор Тристана велел им свернуть вправо, на частную дорогу. Вскоре за деревьями показались высокая белая стена и ворота, перекрывающие дальнейший путь. Подъехав поближе, Тристан опустил стекло и нажал на кнопку домофона.

– Кем, говоришь, работает Билл? – спросил он, дожидаясь ответа.

– Не знаю. Бев не сказала. Но зарабатывает он, судя по всему, немало.

– Лишнего внимания он явно не любит. Посмотри, какие тут здоровенные деревья, – Тристан указал на огромные ели, высящиеся за стеной, которые полностью перекрывали обзор.

Динамик домофона затрещал.

– Здравствуйте. Вижу, вы приехали. Сейчас я вас впущу, – произнес голос Бев. Ворота тут же беззвучно скользнули вправо. Кейт взглянула наверх и увидела камеру безопасности, вмонтированную в один из воротных столбов. Тристан закрыл окно и нажал на газ.

Петляющая дорожка вела их к дому. По обе стороны раскинулись пальмы и фиговые деревья, то и дело встречались ели, сосны и пихты. Вдоль дороги росли заросли тюльпанов всех возможных расцветок: красные, белые, желтые и даже фиолетовые. Крупные бутоны были готовы вот-вот открыться.

Они проехали вдоль дома, а затем дорога круто повернула влево, заканчиваясь мощенной камнем парковкой. Неподалеку от дома стояло здание, больше похожее на здоровенную белую коробку – никаких окон, только маленькая дверь из дуба.

Как только Кейт и Тристан выбрались из машины, дверь дома открылась. На пороге стояла Бев Эллис – а рядом с ней очень высокий мужчина, которому она едва доставала до плеча. Он, пожалуй, был на полголовы выше Тристана, а Тристан был ростом за метр восемьдесят.

На свою дочь Бев была похожа просто ужасно. Одинаково худые, с одинаково крупным орлиным носом и полными губами, с одинаково выдающимися скулами и небесно-голубыми глазами. Разница, впрочем, была: кожа Бев была бледной и дряблой, под глазами виднелись заметные мешки. Волосы у нее были коротко подстрижены и выкрашены в слишком уж черный цвет, из-за чего ее оттопыренные уши еще больше бросались в глаза. Одета она была в пару розовых кроксов, а кроме того – в джинсы и потрепанную зеленую толстовку. Бев, казалось, очутилась в этом месте совершенно случайно. Словно бедная родственница, нагрянувшая из богом забытого городка.

Кейт укорила себя за подобные мысли и перевела взгляд на Билла. Он выглядел младше, чем Бев. Телосложение у него было худощавым, жилистым, густые седые волосы подстрижены коротким ежиком. На полинявшей футболке красовался логотип «Роллинг Стоунс», искусственно состаренные джинсы были художественно порваны, а обуви у него и вовсе не было. На груди Билла висела золотая цепочка, румяное лицо лучилось добротой, но больше всего, наверное, выделялись его яркие зеленые глаза.

– Здравствуйте, – сказала Бев, протягивая Кейт дрожащую руку. – Это Билл. Я бы сказала, что он мой парень, но спустя столько лет это звучит как-то странно. – Она издала нервный смешок. – Мы вместе уже целую вечность.

– Приятно познакомиться, Кейт. И с вами тоже, Тристан. – Билл пожал им руки. По сравнению с Бев он прямо-таки воплощал спокойствие, и Кейт окончательно успокоилась. Эти люди точно отнесутся к ним с уважением.

– Надеюсь, вы легко нашли дорогу? – Кейт собиралась было ответить, но Бев справилась самостоятельно. – Ну конечно же, вы нашли дорогу. Вы ведь здесь. Хорошо, проходите!

Они прошли в просторную гостиную. Высокие, от пола до потолка, окна выходили на террасу и открывали чудесный вид на залив. Полы здесь были из белого мрамора, испещренного черными и золотыми прожилками, свивающимися в изысканный узор. Мебели почти не было: слева возвышался большой камин, сложенный из бетонных плит, напротив – длинный кожаный диван белого цвета, стоящий на белом же ковре. Над камином висел плоский телевизор.

Правее была такая же просторная открытая кухня, выполненная в минималистическом стиле, абсолютно белая, чистая и пустая. Нигде не стояло даже самой завалящей вазочки. Интересно, Бев тут давно живет? Кейт она показалась человеком нервным, и по ее опыту нервные люди любят заставлять все свободное пространство различными безделушками – точно так же, как они хотели бы заполнить свою внутреннюю пустоту.

– Черт возьми! Ты только посмотри, какой тут вид! – воскликнул Тристан, подойдя к окну. Зрелище было и правд завораживающее: панорамные окна смотрели прямо на залив, и что самое главное, куда ни брось взгляд, нигде не было видно ни других домов, ни любых других следов цивилизации. Только море и далекие скалы Юрского побережья, теряющиеся в голубой дымке. – Простите. Я не хотел сквернословить.

– Все хорошо, дорогой. Помнится, когда я впервые это увидела, то сказала: «Твою ж мать!» – поспешила успокоить его Бев. Воцарилось неловкое молчание, и она смущенно покраснела. – Садитесь пока что. Я сделаю чай и кофе. – Бев махнула рукой на диван и ретировалась на кухню. Кейт и Тристан послушно опустились на кожаное сиденье.

Бев тем временем хозяйничала на кухне, и получалось у нее, честно говоря, не слишком успешно. То ей никак не хотели поддаваться кухонные шкафчики – у них не было ручек, и открывались они нажатием на дверцу, то она распахивала не ту дверь холодильника.

– Как давно она здесь живет? – едва слышно пробормотал Тристан. Кейт только покачала головой и отвернулась, чтобы достать блокнот и ручку.

Билл и Бев вернулись спустя несколько минут, неся большой френч-пресс с кофе и трехъярусную подставку для пирожных, заполненную кексами и печеньем. Поставив это все перед Кейт с Тристаном, Билл уселся прямо на пол, облокотившись спиной на камин. Бев пристроилась рядом, заняв подлокотник дивана.

– Вы ведь не возражаете, что я буду делать заметки? – Кейт подняла в воздух блокнот. – Это чтобы точно ничего не упустить.

– Без проблем, – ответил Билл. Комната погрузилась в напряженную тишину. Бев молча принялась разливать всем кофе, и руки у нее так тряслись, что в конце концов Билл пришел ей на помощь.

– Все хорошо, – проговорил он, когда передал Тристану и Кейт их чашки и вновь повернулся к Бев. Он ласково погладил ее по бедру, и Бев вцепилась в его руку. В сравнении с ладонью Билла ее ладошка выглядела совсем маленькой, словно птичьей.

– Простите. Меня так пугает даже говорить об этом… – сказала Бев, вытирая мокрую ладонь и штаны. – И я совсем не знаю, с чего начать.

– Может быть, сначала вы просто расскажете нам о Джоанне? – предложила Кейт. – Какой она была?

– Я всегда звала ее Джо, – ответила Бев. Кажется, ее удивил такой просто вопрос. – Она была просто чудесной малышкой. Беременность прошла без осложнений, и родилась она быстро. Всегда была такой тихой и послушной. С ее папой я провстречалась совсем недолго, и он был сильно меня старше. Ему – двадцать шесть, мне – семнадцать. Он умер, когда Джо было два года. Сердечный приступ. Удивительно для такого молодого парня, да? Оказалось, у него был порок сердца, о котором никто не имел ни малейшего понятия. Женаты мы не были, да и он не то чтобы часто появлялся, так что я растила Джо сама. Мы были очень близки… Скорее, наверное, как подруги, особенно когда она стала чуть постарше.

– А кем вы работали? – спросила Кейт.

– Я была уборщицей в «Риде», это компания, которая сдает офисы в аренду. У них два больших здания, одно в Эксетере, другое в Эксмуте… Жили мы в муниципальной квартире, в округе Мурсайд. Потом я смогла снять квартиру чуть поближе к городу, а сюда я переехала только два месяца назад. Владелец квартиры, которую я снимала, решил ее продать. Так что здесь все принадлежит Биллу.

Билл поднял на нее взгляд и тепло улыбнулся.

– Теперь это и твой дом тоже, милая.

Бев кивнула и вытянула из рукава мятую салфетку, чтобы вытереть глаза.

– А как долго вы уже вместе? – спросил Тристан.

– Божечки… Наверное, лет тридцать, да? Но мы не женаты. Нам обоим нравилось иметь немного личного пространства, – объяснила Бев. Билл кивнул, и она снова покраснела.

Звучало это объяснение как-то… механически. Словно заученная наизусть сценарная строчка.

– Джо всегда хотела быть журналисткой? – спросила Кейт.

– Всегда. Когда Джоанне было одиннадцать, она увидела детскую пишущую машинку. «Петит-990». Она была совсем как настоящая. Может, вы видели рекламу? Там еще была маленькая девочка, одетая совсем как певица Долли Партон. Она печатала на машинке, а на фоне играла песня «С 9 до 5».

– Помню, – кивнула Кейт. – Это когда было?

– В восемьдесят пятом.

Кейт быстро прикинула в уме: если Джоанне в 1985 году было одиннадцать, значит, родилась она в 1974 году. То есть ей было двадцать восемь лет, когда она пропала в 2002 году.

– Я в восемьдесят пятом еще четыре года как не успел родиться, – заметил Тристан. Все рассмеялись, и витающее в комнате напряжение немного спало.

– В общем, как только Джо увидела эту рекламу, то сразу захотела в подарок на Рождество именно пишущую машинку. Но в те годы стоила она как самолет – тридцать фунтов! Так что я ей сказала: «Зачем тебе пишущая машинка? Ты с ней поиграешь, а потом она просто будет стоять и пылиться». А Джо отвечает: «Я буду репортером». Я кое-как наскребла тридцать фунтов, одолжила там и тут – в основном, конечно, у Билла…

Билл усмехнулся, видимо, припоминая эту историю.

– И подарила Джо на Рождество пишущую машинку. Слово она сдержала. Каждую неделю она выпускала новости. Всякие глупости про школу, про то, что у нас в жизни происходило. Она всю жизнь писала, всегда задавала обо всем вопросы… Умная она была. В одиннадцать поступила в класс для одаренных детей. Потом, когда закончила школу, училась в Эксетерском университете на журналиста, а работала репортером на «Вест-Кантри Ньюс». Тогда эта газета широким тиражом расходилась, по полумиллиону копий в день… Но работать она хотела в Лондоне, на крупную газету. Отзывалась на все вакансии, и ей даже собеседование назначили… – Голос Бев сорвался. – А потом она пропала.

– А за последние месяцы до исчезновения Джоанны ничего странного в ее поведении не было? Может, она была подавлена или просто беспокоилась о чем-то?

– Наоборот, я никогда ее такой счастливой не видела.

– А часто вы с ней виделись?

– Несколько раз в неделю. Мы почти каждый день созванивались, да и не по одному разу за сутки. Джо со своим мужем, Фредом, только что купили домик в Аптон-Пайн – это пригород Эксетера.

– А что вы думаете о Фреде?

– Фред был… То есть Фред просто хороший парень. Он этого сделать не мог! – горячо сказала Бев. – Он был дома весь день… Его многие видели. Фред красил дом, так что был у всех на виду, и множество людей подтвердили его алиби.

– И ничего необычного незадолго до исчезновения Джоанны не происходило? – уточнила Кейт.

– Нет.

– Над чем она работала? Я читала, что она занималась журналистскими расследованиями.

– Джо работала над множеством историй, – ответила Бев, не сводя глаз с Билла.

– Но ничего такого, из-за чего ее могли бы убить и похитить, – закончил он.

– В субботу, седьмого сентября, она ушла на работу. Из редакции она вышла в пять тридцать. До машины идти всего ничего, но где-то по пути Джо исчезла. Мы с Биллом в тот день были на экскурсии в Киллертоне, где-то в часе езды от Эксетера. В город мы вернулись уже во второй половине дня, и Билл решил заглянуть к себе в офис, а я отправилась домой. Уже около семи мне позвонил Фред и сказал, что Джо так и не вернулась. Мы принялись обзванивать ее коллег и знакомых, но никто не знал, где она. В конце концов Фред приехал ко мне, и мы поехали ее искать. На полицию рассчитывать не приходилось – они поднимают шум только через сутки после исчезновения, так что мы объехали все местные больницы, а затем заехали проверить парковку возле ее офиса. Машина Джо все еще стояла там, а под ней мы нашли ее телефон. Выключенный. Никаких отпечатков на нем не нашли, даже самой Джо. Полиция думает, что кто-то специально его выключил, а затем стер отпечатки пальцев и подбросил под машину.

– Речь идет о той парковке на улице Динсгейт, которую демонтировали в 2003 году? – спросил Тристан.

– Ага. Там теперь многоквартирный дом, – ответила Бев.

– Джоанна… Джо провела журналистское расследование, которое изобличило в мошенничестве местного депутата парламента, Ноя Хантли. В марте 2002 года, за полгода до ее исчезновения, верно? – уточнила Кейт.

– Все так. Статью Джо упомянули крупные газеты, в результате пришлось провести переизбрание, и Ной Хантли вылетел со своего места. Но это было уже в мае, за четыре месяца до того, как пропала Джоанна.

– А после того как он потерял работу, он устроился в частный сектор. И платили ему там куда больше, чем когда он работал в правительстве, – добавил Билл, с отвращением покачав головой.

– Может, Джоанна работала над еще какой-нибудь статьей, из-за которой ей могли желать вреда? – спросила Кейт.

– Нет, нам так не кажется. – И вновь Бев смотрела на Билла. Она продолжила свою мысль только после того, как он покачал головой. – Джо особенно не рассказывала о том, что пишет, но ни ее начальник, ни ее редактор ни о чем таком не упоминали… Полиция и с Ноем Хантли говорила. По-моему, они просто отчаялись, потому что других подозреваемых у них не было. Но у Хантли не было мотива причинить Джо вред после того, как статья уже вышла, и к тому же у него было алиби.

– Были какие-то свидетели, которые видели Джо перед исчезновением? – спросила Кейт.

– Пара людей говорили, что видели, как она выходит из редакции. Одна старушка вспомнила, как она проходила мимо автобусной остановки на улице Динсгейт. Полиция нашла кадры с камеры видеонаблюдения, где видно, что в без двадцати шесть вечера она проходит мимо. А вот камеры, с которой видно парковку, не было. Так что никто не знает, что случилось после этого. Она словно бесследно исчезла.

Все надолго замолчали. Тишина была такая всеобъемлющая, что Кейт впервые за все время услышала тиканье часов на заднем фоне.

Билл поставил чашку на стол.

– Послушайте. Бев для меня очень много значит, – сказал он. – Я слишком долго видел, как она мучается. Джо я вернуть не могу, но если ее убили, я хочу помочь найти ее тело. Я хочу, чтобы Бев могла достойно ее похоронить, – Бев беспомощно уставилась на собственные колени, комкая в руках салфетку. По ее морщинистым щекам текли слезы. – Я понимаю, что за несколько часов расследование не провести. Если я вас найму, то мне есть, чем заплатить. Но я должен быть в курсе дела и просто безропотно подписывать чеки я не буду. Надеюсь, здесь мы друг друга понимаем.

– Разумеется, – ответила Кейт. – Ложных обещаний мы давать не будем. Но я могу сказать, что все наши расследования мы всегда доводили до конца.

Билл задумчиво кивнул и поднялся на ноги.

– Пойдемте. Я хочу кое-что вам показать.

Глава 4

Они прошли через кипельно-белую кухню и очутились в широком коридоре. Впереди шел Билл, сразу за ним – Бев, и следом уже Тристан и Кейт.

В полумраке Тристан разглядел пять дверей, ведущих в глубину дома – все плотно закрыты. На стенах висели распечатанные постеры в рамках – штук шесть или, может быть, семь. На черно-белых фотографиях были запечатлены обнаженные женские тела. Тристан, конечно, ханжой не был, но зрелище это его неприятно поразило. С художественной точки зрения фотографии были выполнены мастерски, но слишком уж откровенны. Один из снимков, например, – женское влагалище, а рядом – мужская ладонь, сжимающая неочищенный банан.

Тристан бросил на Кейт взгляд, пытаясь понять, что она об этом думает, и в ответ та подняла бровь. Бев, судя по всему, заметила их бессловесный диалог – она нервно рассмеялась и вновь быстро заговорила.

– Билл собирает произведения искусства, – объяснила она. – Это фотографии, которые выпускались ограниченным тиражом. Очень много стоят. Фотограф – высший класс. Как ты, говоришь, его зовут?

Для Бев, кажется, было жизненно важно убедить их, что висящие на стенах фотографии – настоящее произведение искусства, а не порнография. Заставляло задуматься, насколько ее вообще устраивает эта фотовыставка.

– Арата Хаяши. Очень необычный японский художник. Меня пригласили на его выставку в прошлом году, когда я был в командировке в Японии, – сказал Билл.

– А чем вы занимаетесь? – поинтересовался Тристан.

– Строительством. Начал с офисных зданий, потом мы постепенно перешли к строительству дорог. Я основал компанию, которая занимается поставками всевозможных строительных материалов для автомагистралей.

– Компания Билла только что закончила с ремонтом автомагистрали М4, – гордо произнесла Бев.

Эта дорога, насколько помнил Тристан, растянулась на добрых триста километров – от Лондона до Южного Уэльса. В общем, должно было уйти порядочное количество гудрона и цемента.

Билл открыл дверь, расположенную в конце коридора, и они вошли в его рабочий кабинет. В сравнении с остальным домом эта комната казалась темнее: везде тяжелая деревянная мебель, на стенах висят заполненные книжные полки. Взгляд Тристана упал на оружейный шкафчик, где за толстым полированным стеклом в ряд стояло несколько охотничьих винтовок.

Над массивным письменным столом висела оленья голова. Заглянув в полные скорби глаза мертвого животного, Тристан ощутил острый укол жалости. Только он собирался спросить у Билла, ездит ли тот на охоту, как заметил целую груду промаркированных полицией коробок для улик, стоящих у камина. На каждой было написано: «Дело Джоанны Дункан», и еще подписан номер.

– Это что, материалы из полиции? – спросила Кейт, подходя к коробкам поближе.

– Да, – просто ответил Билл. Кейт нахмурилась.

– Билл их для меня достал, – сказала Бев таким тоном, словно речь шла о заказе с Амазона.

– Я, конечно, пару раз видела, как полиция разрешает просмотреть членам семьи некоторые документы… Но только в участке и под наблюдением. Я впервые слышу, чтобы архивные файлы позволяли вынести… Под залог? – уточнила Кейт, приподняв одну бровь.

– Да. Они у меня уже три месяца, – подтвердил Билл.

– С официальным разрешением полиции?

Билл подошел к своему столу, отыскал нужный лист бумаги и протянул его Кейт. Тристан заглянул ей через плечо, и они вместе уставились на официальное письмо, подписанное суперинтендантом полиции Алленом Коуэном, округ Девона и Корнуолла. В письме Биллу выражали благодарность за его щедрые пожертвования полицейской благотворительной организации «Золотой фонарь». В письме также говорилось, что, приняв во внимание, какую поддержку Билл оказывал семьям погибших офицеров полиции, они предоставят ему полный доступ к материалам дела об исчезновении Джоанны Дункан и надеются, что это поможет в его частном расследовании.

– Сейчас делом никто не занимается. Словом, висяк. Это письмо подтверждает, что полиция была согласна передать мне материалы дела, – сказал Билл. Тристан отвернулся, чтобы пересчитать коробки – вышло двадцать штук.

– Вы их уже просмотрели? – спросил он.

– Просмотрел.

– Полиция забрала ноутбук Джо в качестве улики? А ее рабочие статьи? – уточнила Кейт.

– Нет. Считается, что ноутбук Джо и ее блокнот были с ней, когда она пропала, – сказала Бев. – Их так и не удалось найти.

– Но кое-какие рабочие документы и файлы полиция забрала. Все, что удалось найти на рабочем столе Джо. Они все подшиты к материалам дела, но на многое не надейтесь – это просто расплывчатые наработки статей, которыми она тогда занималась, – сказал Билл.

Они снова надолго замолчали. В кабинете было жарко и душно, а от оленьей головы доносился стойкий душок дичи, от которого Тристана начало подташнивать.

– Я пыталась в этом разобраться. Думала, мне это на пользу пойдет. Может, я даже найду ответы, но здесь столько всего… – произнесла Бев. – Вопросы, вопросы, вопросы – и никаких ответов. Единственное, что я поняла – полиция действительно ни хрена не знает о том, что случилось. Мне нужно выпить… Извините, – торопливо добавила Бев. Она прошла к мини-бару и открыла дверцу. Выбрав из всего разнообразия бутылок одну, Бев от души плеснула виски в хрустальный стакан, сделала долгий глоток и утерла дрожащей рукой губы.

– Может, хотите выпить? – спросил Билл. Он последовал примеру Бев, налив виски и себе – явно для того, чтобы немного сгладить ситуацию. После короткой заминки Тристан отрицательно покачал головой, стараясь не слишком глазеть на Бев. Бокал для нее был слишком большим, и ей приходилось удерживать его обеими руками.

– Слушайте, я в переговорах не сильна. В дипломатии тоже, – сказала она. – Мне нужно знать: вы возьметесь за это дело? Поможете мне узнать, что случилось с Джо? В материалах дела все есть. И показания свидетелей, и даже реконструкция, чем Джо занималась в последние часы до своего исчезновения…

Бев выдвинула кресло из-за стола и устало в него опустилась. Выглядела она совершенно опустошенной.

Тристан бросил на Кейт еще один быстрый взгляд. Про себя-то он точно знал – он был готов взяться за расследование еще тогда, когда Кейт позвонила ему в первый раз.

Она кивнула.

– Ладно. Мы в деле. У меня есть связи в полиции и среди криминалистов. То, что у нас есть доступ к материалам дела, даст нам огромное преимущество.

– Ой, я так рада, – выдохнула Бев. – Спасибо вам.

Тристан видел – несмотря на то, что Джоанна пропала много лет назад, чувства Бев нисколько не утихли.

– Для начала договоримся на полгода, – сказал Билл. – А затем посмотрим, как далеко вы продвинулись.

Он пожал руку сначала Кейт, а потом и Тристану. Затем Бев поднялась из кресла, чтобы обнять их обоих, и от нее отчетливо несло перегаром.

– Спасибо вам. Огромное вам спасибо, – повторяла она.

– Мы сделаем все, что сможем, чтобы найти Джо, – пообещала Кейт. Бев кивнула и вдруг разрыдалась, и Билл тут же обнял ее за плечо, прижимая к себе.

– Мы можем забрать с собой материалы дела? – спросил Тристан.

– Да, я помогу загрузить коробки в машину, – ответил Билл.

– Мне дурно от одной мысли, что они со мной в одном доме, – проговорила Бев. – Так что забирайте. Пожалуйста.