Текст книги "Левиафан"

Автор книги: Роберт Антон Уилсон

Соавторы: Роберт Шей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Роберт Шей, Роберт Антон Уилсон
Левиафан

Мутация от земной жизни к межзвёздной неизбежна, потому что через несколько миллиардов лет наша планета-колыбель взорвётся… Земной шар – лишь промежуточная станция в нашем путешествии во времени сквозь галактику. Чтобы сохраниться, жизнь должна мигрировать с планеты, спасая своё оплодотворяющее семя…

Среди нас есть те, кому наскучил эмбриональный уровень мышления на этой планете и кто смотрит в небо с надеждой найти там кого-нибудь, с кем было бы интересно общаться.

Тимоти Лири и Л. Уэйн Бреннер, «Терра II»

Трип девятый, или ЙЕСОД

Дискордианцы и подобные им люди играют в игру «УТОПИТЬ».

Цель: утопить любой объект, предмет или вещь в воде или в грязи – в общем, в чем-нибудь, где можно что-то утопить.

Правила: топить можно как угодно. Желательно иметь лужу или пруд с водой, чтобы было где топить. Но сгодятся и реки, и заливы, и моря, и, пожалуй, даже океаны.

Очерёдность ходов: начинает тот, кто первым доберётся до топимого объекта.

Обязанности: все играющие в игру «УТОПИТЬ» должны активно искать новые топимые объекты, когда утоплен предыдущий.

По утоплении: топильщик должен выкрикнуть: «Утопил!» – или что-нибудь не менее глубокомысленное.

Называть объект иногда даже желательно. Название объекту даёт тот, кто его нашёл, а тот, кто топит, может (например) сказать: «Я утопил Колумбус, штат Огайо».

Ала Гера, цитируется по «Principia Discordia», Малаклипса Младшего, X. С. X.

Больше недели все места в самолётах до Ингольштадта занимали сплошь музыканты. Ещё 23 апреля, когда Саймон и Мэри Лу слушали «Кларка Кента и его суперменов», а Джордж Дорн писал о звуке одного открывшегося глаза, группа «Филе души», обнаружив, что авиабилетов в Лондоне не хватает, отправилась в Ингольштадт на «вольво», выкрашенном в семнадцать ярких флюоресцирующих цветов, на котором красовался старый лозунг Кена Кизи: «Дальше!». 24 апреля по дорогам, ведущим в Ингольштадт, потекли первые струйки машин. Пока Гарри Койн смотрел в глаза Хагбарда и не видел в них ни малейшего сострадания (а Бакминстер Фуллер, пролетавший в реактивном самолёте над Тихим океаном, объяснял соседу по креслу, что такое «всенаправленный ореол»), «Зловещие видения», «Тараканы» и «Сенат и народ Рима» ехали в странных машинах по Ратхаусплац, а «Ультрафиолетовый гиппопотам» и «Тварь на пороге» в ещё более диковинных автобусах рулили по ФридрихЭберт-штрассе. 25 апреля, когда Кармел грабил сейф Малдонадо, а Джордж Дорн повторял «Я – Робот», струйки машин превратились в потоки и в Ингольштадт въехали «Наука и здоровье с ключом к Священному Писанию», «Нюхатели клея», «Кинг-Конг и динозавры с острова Черепов», «Говард Джонсон Гамбургер», «Бунт в десятом блоке», «Дом Франкенштейна», «Дразнящаяся обезьяна», «Проклятая штуковина», «Оранжевый лось», «Банан цвета индиго» и «Розовый слон». 26 апреля потоки машин превратились в наводнение, и пока Сол и Барни Малдун старались урезонить Маркоффа Чейни, а тот пытался от них удрать, ингольштадтцы обнаружили, что к ним прибыли рок-группы «Фродо Бэггинз и его кольцо», «Мышь, которая рычит», «Экипаж летающей тарелки», «Великолепные Амберсоны», «Дом, в котором я живу», «Звук одной ладони», «Территориальный императив», «Друиды Стоунхенджа», «Головы острова Пасхи», «Ис чезнувший континент My», «Багз Банни и четырнадцать морковок», «Евангелие от Маркса», «Действительные члены», «Пески Марса», «Эрекция», «Ассоциация», «Амальгамация», «Резня в день Святого Валентина», «Климакс», «Прыгуны в ширину», «Фрики» и «Окна». Мик Джаггер со своей новой группой «Отребье» прибыл 27 апреля – когда агенты ФБР опрашивали шлюх в Лас-Вегасе. Следом не замедлили явиться «Крыши», «Моисей и монотеизм», «Степной волк», «Цивилизация и её издержки», «Бедный Ричард и его розенкрейцерские тайны», «Наручные часы», «Нова Экспресс», «Отец вод», «Человеческие существа», «Вашингтонский монумент», «Талидомидные дети», «Чужаки в чужой стране», «Доктор Джон Ночной Путник», Джоан Баэз, «Рука покойника», «Джокер и одноглазые валеты», «Пейотная женщина», «Небесно-голубые», «Големы», «Высшее осознание», «Семь видов неоднозначности», «Холодная война», «Уличные бойцы», «Поджигатели банков», «Рабы Сатаны», «Принцип домино», «Максвелл и его демоны». 28 апреля, когда Диллинджер заряжал пистолет, а индейцы-качины в Ораби начали бить в барабаны, прибыли «Искатели золота Акапулько», за которыми потянулись «Эпос о Гильгамеше», «Второй закон термодинамики», «Дракула и его невесты», «Железный занавес», «Горластое меньшинство», «Международный долг», «Три дополнения к теории сексуальности», «Пелена неведения», «Рождение нации», «Зомби», «Аттила и его гунны», «Нигилизм», «Кататоники», «Торндейлские дрочилы», «Взрыв на площади Хэймаркет», «Голова мёртвой кошки», «Тень из Безвременья», «Сирены Титана», «Механическое пианино», «Улицы Ларедо», «Космическая одиссея», «Голубые лунатики», «Крабы», «Доза», «Травяной холм», «Скрытый образ», «Колесо кармы», «Сообщество святых», «Город Бога», «Всеобщие неопределённые колебания», «Левосторонний разводной ключ», «Жало в плоть», «Восходящий Шаляй», «Шазам!», «Мини-санки», «Приложение 23», «Другая щека», «Западный бык», «Госпожа и Председатель», «Коэн, Коэн, Коэн и Кан» и «Совместный феномен».

29 апреля, когда Дэнни Прайсфиксер увлечённо слушал Маму Сутру, в Ингольштадте начался всемирный потоп: автобусы, грузовички, фургоны, спецпоезда и все остальные виды транспорта, за исключением разве что собачьих упряжек, доставляли в город рок-группы «Чудеса незримого мира», «Проклятие Мэттью Мола», «Глюк Иисуса», «Ахав и его ампутация», «Головы без всадников», «Листья травы», «Геттисбергское обращение», «Розовоперстая заря», «Вин– ноцветное море», «Нирвана», «Драгоценная сеть», «Сюда приходит каждый», «Пизанские канто», «Прошлогодний снег», «Розовое измерение», «Гусь в бутылке», «Невероятный Халк», «Третье Бардо», «Непреодолимая сила», «Эм Це в квадрате», «Акты разделения», «Вечная эмоция», «Аренда на 99 лет», «Неподвижный объект», «Космический корабль Земля», «Радиоуглеродный метод», «Клич к восстанию», «Сжатый кулак», «Машина Судного дня», «Обязательство Соединённых Штатов», «Жены энтов», «Игроки мира нуль-А», «Прелюдия к космосу», «Гром и розы», «Армагеддон», «Машина времени», «Масонское Слово», «Обезьяньи проделки», «Труды», «Восьмёрка Мечей», «Городская горилья», «Обед в коробке», «Царство приматов», «Новый Эон», «Энола Гэй», «Октетная конструкция», «Стохастический процесс», «Производные», «Горящий дом», «Капитан-призрак», «Закат Запада», «Дуэлянты», «Зов Природы», «Сознание III», «Реорганизованная церковь святых последних дней», «Стандард Ойл оф Огайо», «Люди-зигзаги», «Дети Ра», «ТНТ», «Допустимая радиация», «Уровень загрязнения», «Великий Зверь», «Вавилонские блудницы», «Пустыня», «Неприглядная правда», «Окончательный диагноз», «Неудовлетворительное решение», «Тепловая смерть Вселенной», «Просто шум», «Девять неизвестных», «Совсем другой коленкор», «Зона камнепада», «Восхождение Змея», «Городское чудовище», «Геркулес и черепаха», «Срединный Столп», «Непечатное пропущено», «Пространное цитирование», «ЛюЦиФеР», «Пёсья Звезда» и «Противогеморройный сбор».

(Но 23 апреля, когда Джо Малик и Тобиас Найт закладывали бомбу в редакцию «Конфронтэйшн», а Дили-Лама телепатически передавал Хагбарду Челине, что ещё не слишком поздно отступить, Джо после секундного колебания наконец выпалил:

– Можем ли мы быть уверены? Можем ли мы быть по-настоящему уверены?

Тобиас Найт поднял на него усталые глаза.

– Мы ни в чем не можем быть уверены, – откровенно ответил он. – Вот уже пять раз Челине неожиданно появлялся на банкетах, где присутствовал Дрейк, и в каждом разговоре обязательно всплывала метафора о марионетке, а также излюбленная тема Челине насчёт подсознательного саботажника, живущего в каждом из нас. Что ещё можно предположить?

Он поставил таймер на 2:30 ночи, а затем снова посмотрел в глаза Джо. – Жаль, что я не смог дать Джорджу достаточно намёков, – промямлил Джо.

– Ты дал ему слишком чертовски много намёков, – пробормотал в ответ Найт, закрывая чемоданчик с бомбой.)

1 апреля, когда «Божья молния» маршировала вокруг площади ООН, а капитана Текилья-и-Моту вывели на расстрел, Джон Диллинджер встал из позы лотоса и перестал транслировать магическую математику. Он потянулся, встряхнулся всем телом, как собака, и двинулся по туннелю под зданием ООН в сторону «Контроля аллигаторов». Йога «Ордена Восточного Храма» всегда вводила его в состояние напряжения; он радовался, что теперь с ней покончено и можно вернуться к повседневным обязанностям.

У двери «КА» его остановила охранница. Джон предъявил ей пластиковую карточку с изображением глаза в пирамиде. Охранница, женщина сурового вида, чью фотографию Джон встречал в газетах, называвших её «лидером движения Радикальных Лесбиянок», опустила его карточку в стенную щель; карточка сразу же выскочила обратно и зажёгся зелёный свет.

– Проходите, – сказала охранница. – Heute die Welt[1]1
  Сегодня весь мир (нем.)


[Закрыть].

– Morgens das Sonnensystem[2]2
  Завтра – Солнечная система (нем.).


[Закрыть], – ответил Джон.

Он вошёл в бежевый пластиковый подземный мир «Контроля аллигаторов» и двинулся по геодезическим коридорам к двери с надписью «Мониторинг монотонности». Достигнув этой цели, он вставил карточку в нужную щель. Снова зажёгся зелёный свет, и дверь открылась.

Сидевшая за столом из того же бежевого пластика, которым было отделано всё главное управление «Контроля аллигаторов», Тэффи Рейнгольд в мини-юбке, элегантная и привлекательная, несмотря на возраст и седину, оторвала взгляд от печатной машинки и, узнав Джона, расплылась в улыбке.

– Джон, – радостно сказала она. – Какими судьбами?

– Надо повидаться с твоим шефом, – ответил он. – Но сначала хочу тебя спросить: знаешь ли ты, что фигурируешь ещё в одной книге?

– В новом романе Эдисона Йерби? – Тэффи философски пожала плечами. – По крайней мере, он поступил со мной лучше, чем Атланта Хоуп в романе «Телемах чихнул».

– Согласен, но как этому парню удалось так много узнать? Некоторые эпизоды в романе абсолютно правдивы. Он что, тоже в Ордене? – Утечка мыслей, – ответила Тэффи. – Ты же знаешь этих писателей. Один иллюминатский маг специально просканировал Йерби и пришёл к выводу, что тот всё придумал. У него не было никакой информации. Мы имели дело с такой же утечкой мыслей, когда Кондон написал «Маньчжурского кандидата». – Она передёрнула плечами. – Порой случается и такое.

– Возможно, – рассеянно сказал Джон. – Ладно, сообщи шефу, что я здесь.

Через минуту он вошёл в кабинет, где его шумно приветствовал старик, сидящий в инвалидной коляске.

– Привет, Джон, как здорово увидеться с тобой снова, – сказал он проникновенным голосом, который когда-то завораживал миллионы людей; если бы не голос, в старце трудно было бы узнать некогда обаятельного и подвижного Франклина Делано Рузвельта.

– Как это тебя угораздило на такую работёнку? – поинтересовался Диллинджер, когда обмен приветствиями был закончен.

– Ты же знаешь эту нынешнюю кодлу в Агхарти, – проворчал Рузвельт. – «Новая кровь, новая кровь» – вот их боевой клич. А всех нас, старых преданных служак, выталкивают на второстепенные бюрократические посты.

– Помню твои похороны, – задумчиво произнёс Джон. – Я ведь тебе завидовал. Думал, ты отправишься прямо в Агхарти и будешь работать с самими Пятью. И вот что мы в итоге имеем… «Мониторинг монотонности» в «Контроле аллигаторов». Иногда Орден меня просто бесит!

– Осторожно, – сказал Рузвельт. – Они могут сканировать. А двойной агент вроде тебя, Джон, всегда находится под особым наблюдением. Кроме того, на самом деле всё не так уж плохо, если учесть, как они отреагировали в Агхарти, когда в конце сороковых начали появляться откровения насчёт Перл-Харбора. Знаешь, я ведь не очень-то изящно провернул это дело, так что они имели полное право меня понизить. И потом, мне интересно работать в «Контроле аллигаторов».

– Ну, не знаю, – с сомнением произнёс Джон. – Я никогда не понимал смысла этого проекта.

– Это очень важная работа, – с серьёзным видом сказал Рузвельт. – Нью-Йорк и Чикаго – наши главные полигоны для испытания уровня толерантности личелов. В Чикаго мы концентрируемся лишь на безобразии и жестокости, а в Нью-Йорке проводим ещё и долгосрочное изучение скуки. Вот тут-то и необходим «Контроль аллигаторов». Мы должны поддерживать минимальное количество этих тварей в канализационных трубах, чтобы санитарный надзор не возобновил свою собственную программу «Отлов аллигаторов». Это означало бы возможность приключений для молодых самцов-личелов. Добровольцы-охотники, опасность, подземная мистика… понимаешь? По этой же причине мы убрали с улиц троллейбусы: ездить в них было веселее, чем в автобусах. Поверь мне, «Мониторинг монотонности» – очень важная часть нью-йоркского проекта.

– Я видел психиатрическую статистику, – сказал Джон, кивая. – Около семидесяти процентов жителей густонаселённой части Манхэттена – потенциальные психотики.

– К 1980 году мы доведём их количество до восьмидесяти процентов! – воскликнул Рузвельт с былой непреклонностью во взгляде. Он вставил косяк в мундштук слоновой кости и, лихо стиснув его зубами под знаменитым «рузвельтовским углом», добавил:

– А мы благодаря эликсиру Саббаха обладаем иммунитетом. – Он радостно процитировал: «Трава получше, чем милтаун[3]3
  Милтаун – коммерческое название мепробамата, сильного транквилизатора, применяемого при неврозах и неврозоподобных состояниях, протекающих с раздражительностью, возбуждением, тревогой, аффективной напряжённостью, бессонницей.


[Закрыть] , может путь оправдать пред человеком Божий». – Но что привело тебя сюда, Джон?

– Небольшое дельце, – ответил Диллинджер. – В моей организации есть человек по фамилии Малик, который слишком близко подобрался к секрету всей игры. Мне нужна помощь здесь, в Нью-Йорке. Его надо бы отправить охотиться за снарками до тех пор, пока не наступит первое мая. Я бы хотел узнать, кто из твоих сотрудников может подобраться к нему поближе.

– Малик, – задумчиво произнёс Рузвельт. – Это тот самый Малик из журнала «Конфронтэйшн»?

Джон кивнул.

Рузвельт с улыбкой откинулся на спинку своей инвалидной коляски.

– Плёвое дело. У него в редакции есть наш агент.

(Ни один из них не знал, что через десять дней дельфин, плавающий среди руин Атлантиды, обнаружит, что никакая Драконья Звезда никогда не падала. И уж тем более они не подозревали, что Хагбард Челине, узнав об этом открытии, подвергнет переоценке историю иллюминатов, а затем примет решение, которое резко и неожиданно изменит все существующие в мире заговоры.) – Вот пять альтернативных историй, – сказал Груад, озорно прищурив старые мудрые глаза. – Каждый из вас будет отвечать за распространение свидетельств, позволяющих считать одну из этих историй совершенно достоверной. By Топод, ты займёшься историей Каркозы. Эвоэ, на тебе будет континент My. – Он вручил каждому по увесистому конверту. – Гао Дводин, ты займёшься этой очаровательной змеиной историей: я хочу, чтобы различные её варианты встречались по всей Африке и Азии. – Он вручил ещё один конверт. – Уника, ты получаешь историю Урантии, но она должна быть обнародована лишь к самому концу Игры. – Он взял пятый конверт и снова улыбнулся. – Каджеси, любовь моя, ты будешь распространять историю Атлантиды, но с некоторыми изменениями, которые выставят нас самыми отъявленными негодяями в земной истории. А теперь я объясню вам смысл всего этого…

Это было в 1974 году. Джо Малик сидел в своём кабинете. На него со стены угрюмо взирали четыре члена «Американской Медицинской Ассоциации». День обещал быть долгим и на фоне событий прошедшей ночи не сулил ничего интересного. В коробке для входящей почты лежала толстенная рукопись в конверте из обёрточной бумаги; Джо обратил внимание, что марки были отклеены. Несомненно, работа Пат Уэлш: её младший брат увлекался филателией. Джо улыбнулся, вспоминая, как когда-то сам, будучи подростком, вёл дневник. На случай, если родители обнаружат его откровения, он называл мастурбацию коллекционированием марок: «Сегодня собрал пять марок – установил новый рекорд», «После пяти дней без марок нашёл многоцветную красавицу. Грандиозно, но переговоры шли мучительно». Наверняка сегодняшние подростки, если они вообще ведут дневники (возможно, они пользуются кассетными магнитофонами), говорят о мастурбации вполне открыто или же считают её обычным делом, о котором не стоит и упоминать. Католический подросток, которым был Джо в 1946 году, сейчас казался ему не более далёким, чем обманувшийся в своих надеждах либерал, каким он был в 1968 году. И всё же Джо чувствовал, что весь его нынешний жизненный опыт мало что значит. Такие люди, как Пат и Питер, по-прежнему относятся к нему как к одному и тому же человеку, и он по-прежнему выполняет всё ту же работу всё теми же методами.

Джо вынул тяжёлую рукопись из конверта и потряс им над столом. Конверта для ответа не прилагалось. Что ж, работая в таком журнале, как «Конфронтэйшн», авторы которого в основном радикалы и всякие чудаки, готовые писать за бесплатно, не стоит и рассчитывать на конверты с обратным адресом и наклеенными марками. Зато к рукописи прилагалось сопроводительное письмо:

Слава Эриде и привет, Джо!

Здесь даётся блестящее и совершенно оригинальное объяснение международной финансовой системы. Эта статья, названная «Вампиризм, гелиоцентрическая система и золотой стандарт», написана Хорхе Лобенгулой, поистине замечательным молодым дискордианским мыслителем. ДЖЕМы не слишком любят писать, но, к счастью, это умеют делать дискордианцы. Если вы сочтёте сей труд достойным публикации, можете купить его по вашим обычным расценкам. Выпишите чек на Движение сепаратистов Фернандо-По и отправьте на адрес Хорхе: 15, рю Хассан, г. Алжир-8. Между прочим, Хорхе не будет участвовать в перевороте на Фернандо-По. Он склоняется к синергической экономике, которая помогла ему понять всю неразумность Фернандо-По как единичной акции. К самому перевороту мы, разумеется, не имеем ни малейшего отношения. Но Хорхе станет ключевой фигурой в последующем экономическом возрождении Экваториальной Гвинеи – если, конечно, мир переживёт эту конкретную коллизию. Если вам эта статья ни к чему, сожгите её. У Хорхе много копий.

Пять тонн льна, Мал.

P. S. Мятеж в Фернандо-По произойдёт не раньше, чем через год или два, так что не делай поспешного вывода, будто кульминация близка. Помни, что я тебе говорил насчёт гуся в бутылке.

М.

(Запершись в дамской уборной, Пат Уэлш достаёт из колготок мини-рацию и передаёт сообщение в штаб-квартиру Совета по международным отношениям, которая находится в полуквартале к востоку: «Продолжаю готовить выписки из литературы по иллюминатам, дающие ему массу ложных наводок. Важная новость сегодня: статья по эридианской экономике, написанная выходцем с Фернандо-По. К статье приложено сопроводительное письмо за подписью „Мал“. Судя по тексту, это наверняка сам Малаклипс Старший. Если же нет – значит, мы все-таки вышли на этого скользкого типа, Малаклипса Младшего. На конверте штемпель города Мэд-Дог, штат Техас…») Джо отложил письмо Мала, пытаясь вспомнить, что говорили о Фернандо-По перед вчерашним кинопросмотром. Вроде бы что-то там должно случиться. Может быть, стоит завести на этом острове внештатного корреспондента или даже отправить туда кого-нибудь? Джо зловеще ухмыльнулся: было бы интересно послать туда Питера. Сначала порция АУМа, потом командировка в Фернандо-По. Может быть, хоть это ему поможет.

Пролистав и просканировав рукопись Лобенгулы, Джо испытал облегчение. Фнордов не было. С тех пор как Хагбард избавил Джо от рефлекса отвращения, каждый фнорд отзывался в его теле резкой болью, напоминавшей о том, как беззаботно он жил раньше. Джо вернулся к первой странице и начал читать внимательно:

ВАМПИРИЗМ, ГЕЛИОЦЕНТРИЧЕСКАЯ СИСТЕМА И ЗОЛОТОЙ СТАНДАРТ

Хорхе Лобенгула

Делай, что хочешь, – вот весь закон

Джо задумался. Эта фраза звучала во время чёрной мессы в Чикаго, а когда-то давно она была девизом Телемского аббатства у Рабле. Джо смутно ощущал, что в ней есть некий скрытый, ускользающий смысл. Это не просто первая аксиома анархизма, нет, тут что-то ещё, что-то более герметическое. Джо перевёл взгляд на письмо Мала: «Помни, что я тебе говорил насчёт гуся в бутылке».

Насколько помнил Джо, эту простую загадку использовали дзэнские мастера при обучении монахов. Берут новорождённого гусёнка, проталкивают его в бутыль и держат там месяц за месяцем, пока он не становится взрослым гусем, который уже не может пролезть через горлышко. Вопрос: «Как достать гуся, не разбивая бутылки?»

Делай, что хочешь, – вот весь закон

Как достать гуся, не разбивая бутылки?

Ни одна из этих загадок вроде бы не была ключом к разгадке другой.

«Господи Боже, – рассмеялся Джо. – Делай, что ты хочешь, – вот весь закон».

Гусь выберется из бутылки тем же способом, что и Джон Диллинджер, совершивший побег из «защищённой от побегов» тюрьмы Краун-Пойнт.

«Господи гребаный Боже, – выдохнул Джо. – Он жив!» КАК ДЕРЕВО, КОТОРОЕ РАСТЁТ У ВОООДЫ НАС НЕ… НАС НЕ СДВИНУТ

Единственным местом встречи всех пяти Первоиллюминатов был большой зал Груада в Агхарти, иллюминатской цитадели в Гималаях, сооружённой 30 000 лет назад и имеющей выход в гигантское подземное Валусийское море.

– Будем докладывать в обычном порядке, – сказал брат Гракх Груад, нажимая на кнопку в столе и включая магнитофонную запись для иллюминатских архивов. – Прежде всего Фернандо-По. Теперь реализация наших планов зависит от капитана Эрнесто Текилья-и-Моты, одного из немногих белых, которые ещё остались на Фернандо-По. У него есть большие связи среди богатых буби, поддерживающих сепаратизм, и к тому же он безмерно честолюбив. Не думаю, что нам нужно вносить изменения в сроки.

– Надеюсь, что не придётся, – сказал брат Марк Маркони. – Было бы просто стыдно не имманентизировать Эсхатон первого мая!

– Мы пока не можем с полной уверенностью рассчитывать на первое мая, – сказал брат Гракх Груад. – Но если у нас будет три различных плана, работающих на эту дату, один из них обязательно сработает. Слушаем тебя, брат Марк.

– Чарльз Мочениго уже подбирается к идее «антракс-лепра-мю». Ещё несколько своевременных ночных кошмаров, и дело будет в шляпе.

Следующей говорила сестра Феда Феодора.

– Атланта Хоуп и «Божья молния» становятся всё более влиятельными. Когда придёт время, Президент будет бояться её до смерти и решится стать ещё большим тоталитаристом, чем она, лишь бы не допустить её к власти.

– Я не доверяю Дрейку, – сказал брат Марк Маркони.

– Естественно, – сказал брат Гракх Груад. – Но он построил себе дом у моря.

– А строящий у моря строит на песке, – заметил брат Отто Огатай. – Моя очередь. Наша пластинка «Подавайте, сострадайте, подавляйте» стала международным хитом. Наше следующее гастрольное турне по Европе обещает грандиозный успех. Тогда мы сможем начать, не торопясь и очень осторожно, переговоры насчёт фестиваля «Вальпургиева ночь». Разумеется, любого, кто попытается преждевременно форсировать эту идею, придётся осаживать. – Или ликвидировать, – сказал брат Гракх Груад. Он посмотрел на того, кто сидел отдельно от всех, на дальнем конце стола. – Теперь твоя очередь. Всё это время ты молчал. Что ты можешь сказать?

Тот расхохотался.

– Пару слов от скелета на празднике, а? – Это был пятый и самый грозный Иллюминатус, брат Генри Хастур, единственный, кому хватило наглости назвать себя именем ллойгора. – Сказано, что вселенная – это грубая шутка, которую общее сыграло над частным. Не спешите смеяться или плакать, если вы согласны с этим изречением. Я могу вам сказать лишь одно: существует серьёзная угроза осуществлению всех ваших планов. Я вас предупреждаю. Вы предупреждены. Вы все можете погибнуть. Вы боитесь смерти? Отвечать не обязательно – я вижу, что боитесь. И сам этот страх может быть ошибкой. Я пытался вам объяснить, почему не стоит бояться смерти, но вы меня не слушали. И в этом источник всех ваших проблем.

Четыре остальных Первоиллюмината равнодушно и надменно молчали.

– Если всё ЕДИНО, – многозначительно добавил пятый Первоиллюминат, – всякое насилие – это мазохизм,

– Если всё ЕДИНО, – язвительно ввернул брат Отто, – то секс – это мастурбация. Давайте-ка впредь обходиться без личеловской метафизики.

ХАРЕ КРИШНА ХАРЕ ХАРЕ

– Джордж!

И тогда Джордж оказался вместе с Челине здесь, в Ингольштадте. Ситуация запутывалась. Голова Джорджа была склонена над глиняной пивной кружкой, несомненно наполненной местным пивом.

– Джордж! – снова окликнул его Джо.

Джордж тряхнул головой, убирая с лица длинные светлые волосы. Джо глянул в его глаза и поразился. Это были странные глаза, лишённые страха, сострадания и вины. Такие глаза бывают у человека, сознающего, что жизнь полна бесконечных сюрпризов, и потому ничему не удивляющегося, даже неожиданному появлению Джо Малика. Что сделал с ним Челине за последние семь дней? Разрушил его сознание или же… иллюминизировал?

На самом деле это просто была его десятая кружка пива за сегодня, и Джордж был очень, очень пьян.

ГАРРИ РОБОТ ГАРРИ ГАРРИ

(13 апреля с полудня до половины первого по всем телевизионным каналам транслировали специальное обращение президента к народу США. Президент сообщил, что он временно отменяет гражданские свободы и вводит в стране чрезвычайное положение. Через пятнадцать минут на Сорок первой улице Нью-Йорка в районе автовокзала начались первые беспорядки – толпа попыталась преодолеть полицейский кордон и захватить автобусы, чтобы бежать на них в Канаду. В это время в Ингольштадте, где было 18:45, «Граф Дракула и его невесты» исполняли песню из старого мультфильма Уолта Диснея, переделанную в стиле рага-рок… В Лос-Анджелесе, где было 9:45 утра, группа Моритури из пяти человек, быстро посовещавшись, приняла решение немедленно использовать весь свой бомбовый запас для взрыва полицейских участков. «Мочи ублюдков, пока не прочухались», – призвала их лидер, шестнадцатилетняя девочка со скобками на зубах… На общепринятом языке эта фраза означала: «Парализуем фашистское государство, пока оно не может защитить себя»… Сол, доверившись прыгуну с шестом в собственном подсознании, вёл Барни и Маркоффа Чейни к входу в пещеры Леман… Кармел, находившийся почти в километре к югу от них и на несколько десятков метров ближе к центру Земли, прижимал к себе свой чемодан, в котором лежали пять миллионов зелёных богов, но уже не шевелился… Около него валялись обглоданные кости дюжины съеденных им летучих мышей…)

БЫТЬ ЛЕТУЧЕЙ МЫШЬЮ – ПОСЛЕДНЕЕ ДЕЛО, ГЛУПОЕ И БЕССМЫСЛЕННОЕ ДЕЛО, НО, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ – ЭТО КОЕ-ЧТО, А ТЫ – ВООБЩЕ НИЧТО.

Джо Малик, пришибленный рага-роком, словно каждая нота в этой звуковой лавине была здоровенным камнем, почувствовал, что его тело растворяется. «Граф Дракула» снова завопил (А ТЫ – ВООБЩЕ НИЧТО). Джо, ощущая, как вместе с телом рассыпается и его сознание, пытался и не мог найти точку опоры среди волн звука и энергии. Чёртова кислота была союзником Хагбарда, а ему стала врагом; он умирал. Слова «А этот кот ленивый…» доносились откуда-то издалека. Предпринятая Джо попытка определить, сказаны ли эти слова о нем самом, свелась к попытке понять, что они значат, которая, в свою очередь, сорвалась в бездну невозможности ответить на вопрос, какую именно попытку, умственную или физическую, он попытался только что предпринять и почему. «Потому, – выкрикнул он, – потому, потому…» Но в его «потому» не было никакого смысла.

ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ НИЧТО, ВСЕГО ЛИШЬ НИЧТО.

– Я не могу сейчас жрать кислоту, – запротестовал Джордж. – Я уже так перепил этого баварского пива, что меня наверняка «прибьёт».

– Все принимают кислоту, – сухо сказал Хагбард. – Это приказ мисс Портинари, и она права. Мы сможем выстоять перед этой штукой, только если наше сознание полностью откроется Внешнему.

– Эй, слышь, – сказал Кларк Кент. – Видишь того французика, который ест мороженое на палочке?

– Ну? – сказал один из «суперменов».

– Это Жан-Поль Сартр. Кто бы мог подумать, что я увижу его здесь. – Кент удивлённо покачал головой. – Надеюсь, он дождётся нашего выступления. Эх, как вспомню, какое влияние оказывал на меня этот чувак! Ему стоит услышать, как всё это вернётся к нему в виде музыки!

– Это твои проблемы, малыш, – отозвался другой «супермен». – Лично мне глубоко насрать, что думает о нашей музыке любой гребаный белый.

ВСЕГО ЛИШЬ НИЧТО

– Ещё даже Мик Джаггер не спел «Симпатию к Дьяволу», а проблемы уже начались, – сказал протяжный английский голос…

«Аттила и его гунны» пытались нанести тяжёлые телесные повреждения «Сенату и народу Рима»… А всё началось с того, что обе группы, хорошенько ускорившись, пустились в весьма интеллектуальное обсуждение текстов песен Боба Дилана… «Гунн» ударил «римлянина» пивной кружкой, когда ещё один голос пробормотал что-то насчёт весёлых проделок Тиля Уленшпигеля.

ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ НИЧТО

Работая в «Конфронтэйшн», Джо настаивал на том, чтобы всех настоящих сумасбродов непременно отсылали к нему для собеседования, однако представший перед ним в этот раз толстый коротышка не казался таким уж ненормальным. Мягкие, правильные, несколько мелковатые черты лица – типичный стопроцентный американец.

– Джеймс Кэш Картрайт, – представился толстяк, протянув руку для рукопожатия, – а тема – энергия сознания.

– Тема чего?

– Да вот этой статьи, которую я для вас написал. – Картрайт полез в портфель крокодильей кожи и вытащил толстую кипу машинописной бумаги. У бумаги был странный формат, примерно восемь на десять дюймов. Толстяк вручил рукопись Джо.

– А что это за бумага? – спросил Джо.

– Это стандартный формат в Англии, – ответил Картрайт. – Когда я был там в 1963 году, навещал могилы предков, то купил десять пачек такой бумаги по четыреста восемьдесят листов в каждой. 22 ноября, в день убийства Кеннеди, я сел на самолёт, вылетавший из Далласа. Синхронистичность. К тому же я чихнул в тот момент, когда убийца нажал на курок, – снова синхронистичность. Так вот, эта бумага: с тех пор я пишу только на ней. Приятно, знаете, ощущать, что все деревья, которые пошли на её изготовление, были срублены десять лет назад, и с тех пор ни одно дерево не погибло ради распространения философских исследований Джима Картрайта.

– Это чудесно, – сказал Джо, думая о том, как ему ненавистны моралисты-экологи. В разгар всеобщего экологического помешательства, в начале семидесятых, какие-то наглецы несколько раз писали Джо о том, что экологически ответственные журналы вроде «Конфронтэйшн» должны закрыться, чтобы не тратить бумагу и тем самым остановить вырубку лесов. – И каковы же плоды ваших философских исследований, мистер Картрайт?

– Золотые яблоки Солнца, серебряные яблоки Луны, – ответил с улыбкой Картрайт.