Текст книги "Безликий бог: Египетский цикл"

Автор книги: Роберт Альберт Блох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Может, их убьет инсектицид. Нужно было сразу об этом подумать, но в панике я, конечно, обо всем позабыл. Да, я верю в средство от насекомых. Изумительно, правда? Сражаться с древним проклятием с помощью средства от насекомых, надо же.

Я наконец заговорил.

– Это жуки, не так ли?

– Да. Жуки-скарабеи. Ты ведь знаешь, что это за проклятие. Нельзя безнаказанно осквернить мумию, находящуюся под защитой Скарабея.

Я знал. Одно из древнейших проклятий, известных истории. Как и все легенды, эта возвращалась снова и снова. Быть может, мне удастся переубедить Хартли.

– Но почему ты навлек на себя проклятие? – спросил я.

Да, пожалуй, я попробую переубедить Хартли. Египетская лихорадка повредила его рассудок, которым овладела живописная легенда о проклятии. Если я буду рассуждать логически, то сумею, быть может, доказать ему, что все это – только галлюцинации.

– Почему ты навлек на себя проклятие? – повторил я.

Он немного помолчал и с трудом заговорил, точно слова тянули из него клещами.

– Я украл мумию. Я похитил мумию храмовой девственницы. Думаю, я просто обезумел – под этим солнцем с человеком что-то происходит. В саркофаге было золото, драгоценности и украшения. И надпись с Проклятием. Я заполучил и то, и другое.

Я глянул на него и понял, что он говорит правду.

– Потому-то я и не могу продолжать работу. Я похитил мумию, и я проклят. Я не верил, но появились эти ползучие твари, как и предупреждала надпись.

Вначале мне думалось, что в этом и состоит Проклятие, что жуки будут всюду следовать за мной, и там, где окажусь я, окажутся и они – что они будут вечно преследовать меня и обрекут меня на вечное одиночество. Но в последнее время я изменил свое мнение. Мне кажется, жуки станут орудием мести. Думаю, они собираются меня убить.

Откровенный бред.

– С тех пор я не открывал саркофаг. Боялся снова прочитать надпись. Футляр здесь, в доме – я запер его на замок и тебе не покажу. Я хочу его сжечь, но пока он мне еще нужен. Это ведь, в своем роде, единственное доказательство того, что я в своем уме. И если твари меня прикончат…

– Ну хватит! – твердо произнес я и начал свою речь. Не помню в точности, что я говорил, но из меня так и лились утешающие, сердечные, трезвые слова. Выслушав, он улыбнулся измученной улыбкой одержимого.

– Галлюцинации? Жуки настоящие, не сомневайся. Но откуда они появляются? В панелях нет никаких трещин. Стены прочны. И все же каждую ночь приходят жуки, карабкаются на кровать и стараются добраться до моего лица. Они не кусаются, только ползают. Их тысячи – черные легионы безмолвно ползущих тварей. Ползучие существа длиной в несколько дюймов. Я смахиваю их на пол, но стоит мне заснуть, и они появляются снова; они умны, а я не умею притворяться. Мне ни одного не удалось поймать – они очень быстро двигаются. Кажется, они читают мои мысли; они или Сила, которая их послала.

Ночь за ночью они выползают из Преисподней. Долго я не выдержу. Однажды я беспробудно засну, они заползут мне на лицо и тогда…

Он вскочил на ноги и закричал.

– В углу – там, в углу – из стен.

Темные тени двигались, приближались.

Я увидел что-то размытое, и мне показалось, что я разглядел шелестящие формы, наступающие, ползущие, огибающие пятна света.

Хартли зарыдал.

Я включил электрическую лампу. Конечно же, там ничего не было. Хартли съежился в кресле, закрывая лицо руками. Я ничего не сказал и поспешил уйти.

Я отправился прямо к своему приятелю, доктору Шерману.

Шерман поставил диагноз, какого я и ожидал: фобия, осложненная галлюцинациями. Хартли преследовало чувство вины, связанное с похищением мумии. Результатом стали видения жуков.

Шерман изложил это в сопровождении технической тарабарщины профессионального психиатра, но понять его оказалось несложно. Мы позвонили в институт, где работал Хартли. Там частично подтвердили рассказ археолога. Да, все верно, Хартли украл мумию.

Вечером Шерман был занят, но пообещал встретиться со мной в десять: мы договорились вместе посетить Хартли. Я решительно на этом настаивал, так как считал, что время терять нельзя. Видимо, я воспринял все слишком болезненно, но этот странный разговор с Хартли глубоко меня встревожил.

Я провел остаток дня в нервных размышлениях. Надо полагать, думал я, что таким образом действуют все так называемые «египетские проклятия». Нечистая совесть заставляет грабителя могил проецировать на себя тень воображаемого наказания. В своих галлюцинациях он видит сцены возмездия. Это может объяснить таинственные смерти, вызванные «проклятием Тут-Анкх-Амена»; бесспорно, таково же объяснение самоубийств.

Именно поэтому я настоял на визите Шермана к Хартли. Я обоснованно опасался самоубийства – Артур Хартли находился на грани полной психической катастрофы.

Мы добрались к нему, однако, только около одиннадцати. На звонок никто не ответил. Мы стояли в темном холле; я постучал, затем забарабанил в дверь, но все было напрасно. Молчание за дверью лишь усиливало мою тревогу. Я и вправду боялся за Хартли, иначе не осмелился бы воспользоваться отмычкой.

Но цель, подумал я, оправдывает средства. Мы вошли.

В гостиной никого не было. Со времени моего посещения ничего не изменилось – я это ясно видел; горели все лампы, еще дымились оплывшие свечные огарки.

Мы с Шерманом одновременно почувствовали сильный запах инсектицида; пол был почти равномерно покрыт толстым белым слоем средства от насекомых.

Мы позвали Хартли, конечно, прежде чем я решился войти в спальню. Было темно, и комната показалась мне пустой. Я зажег свет и увидел на кровати скорчившуюся под одеялом фигуру. Это был Артур Хартли, и с первого же взгляда я понял, что его побелевшее лицо искажено смертью.

В спальне стояло густое зловоние инсектицида, горела курильница, но ко всему примешивался еще один, едкий и кислый запах, напоминавший запах дикого зверя.

Шерман подошел и встал рядом.

– Что будем делать? – спросил я.

– Я спущусь вниз и позвоню в полицию, – сказал он. – Ни к чему не прикасайтесь.

Он выбежал из комнаты. Я последовал за ним, чувствуя тошноту. Я не мог заставить себя приблизиться к телу друга – так испугало меня ужасное выражение его мертвого лица. Самоубийство, убийство, сердечный приступ – мне не хотелось гадать, как именно он умер. Довольно и горьких мыслей о том, что мы пришли слишком поздно.

У двери спальни меня с новой силой настиг отвратительный запах, и я все понял.

– Жуки!

Но откуда было взяться жукам? Жуки являлись иллюзией и жили лишь в сознании бедного Хартли. Даже его искаженный разум осознавал, что в стенах не было никаких отверстий и что другие жуков не видели.

И все же в воздухе по-прежнему стоял запах – запах смерти, разложения, древней порчи, царившей в Египте. Я проследовал за запахом во вторую спальню, выбил дверь.

На кровати лежал саркофаг. Все правильно, Хартли говорил, что запер его здесь. Крышка была опущена, но приоткрыта.

Я поднял крышку. На боковых стенках были надписи, и одна из них, вероятно, имела касательство к Проклятию Скарабея. Не знаю – я смотрел только на отталкивающее, лишенное покровов тело, лежащее внутри. Это была мумия, и она была высосана насухо. От нее осталась только оболочка. В животе зиял громадный провал и, заглянув туда, я увидел несколько существ, медленно переползавших с места на место – черные пятна длиной около дюйма с длинными шевелящимися ножками. Они забегали быстрее, прячась от света, но я успел разглядеть на твердых внешних панцирях хитиновые узоры скарабеев.

Так вот в чем заключалась тайна Проклятия – жуки обитали в теле мумии! Жуки питались ее тканями и гнездились внутри, а по ночам выползали. Все это было правдой!

Мысли кружились в голове. Я вскрикнул и бросился в спальню Хартли. Снаружи, на лестнице, слышались шаги; полицейские уже прибыли, но ждать я не мог. Я вбежал в спальню, чувствуя, как сердце замирает от ужаса.

Соответствовал ли истине рассказ Хартли? Являлись ли жуки орудием божественного мщения?

В спальне я склонился над скорчившимся на кровати телом и стал осматривать и ощупывать труп в поисках раны. Мне нужно было знать, как умер Артур Хартли.

Не было ни крови, ни ран или царапин, рядом с телом я не нашел никакого оружия. Значит, все-таки шок или сердечный приступ. Я подумал об этом со странным облегчением.

Я выпрямился и вновь опустил тело на подушки. Да, я был почти счастлив – ведь во время осмотра, пока я ощупывал тело Хартли, мои глаза бегали по комнате. Взглядом я искал жуков.

Хартли страшился жуков, выползавших из мумии. Если верить его рассказу, они выползали каждую ночь, осаждали спальню, карабкались по ножкам кровати, по подушкам.

Но куда же они подевались? В теле мумии их нет, из саркофага они скрылись, Хартли мертв. Где же они?

Внезапно я снова пристально поглядел на Хартли. С лежащим на кровати телом определенно было что-то не так. Когда я приподнимал труп, он показался мне необычно легким для человека с телосложением Хартли. И сейчас его тело выглядело опустошенным, словно из него исчезла не только жизнь. Я вновь заглянул в измученное лицо и содрогнулся. Жилы на шее Хартли конвульсивно дергались, грудь вздымалась и опадала, голова на подушке склонилась набок. Он жил – или нечто внутри него жило!

И когда ожили его искаженные черты, я громко вскрикнул. Я понял, как умер Хартли – понял, что убило его. Я проник в тайну Проклятия Скарабея. Я понял, почему жуки выползали из мумии и карабкались на кровать. Я осознал, что они намеревались сделать – и что сотворили этим вечером. Когда лицо Хартли зашевелилось, я закричал еще громче, надеясь, что мой вопль заглушит чудовищный шелест, заполнявший комнату и доносившийся из тела Хартли.

Теперь я знал, что его убило Проклятие Скарабея – и испустил безумный крик, когда его рот медленно открылся. Падая в обморок, я увидел, как мертвые губы Артура Хартли раздвинулись и шелестящий рой черных скарабеев выплеснулся на подушку.