Текст книги "Славные. Предательство на Калте (ЛП)"

Автор книги: Роб Сандерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Уркус ощущает, как стонет окружающая его толстая броня. Тактический дисплей начинает мигать и угасать. Реактор умирает. Уркус чувствует, что промерз до костей. Доспех жжет плоть. В это же время его кровь и усовершенствованное тело сражаются за то, чтобы поддерживать протекание в нем хоть какого-то тепла.

Вскоре Уркус чувствует такое онемение, что едва в силах понять, здесь ли он вообще. Каждый вдох обдирает горло, словно проглатываемые клинки. Он закрывает покрытые коркой льда глаза и отдается холоду. Все парализовано и болит. Все во тьме. Проходит ледяная вечность. Единственное, что слышит Уркус – как мимо несется поток гиперохладителя из опустошаемого резервуара.

Так холодно Уркусу не было со времен Мелиор-Терции. Ультрамарин вспоминает. Ни на что иное у него нет сил.

– Никогда не пойму, чего хотят от этих ледяных шаров жрецы Марса и ксеносы, – говорит Уркус своему сержанту.

– Из всего того, чего ты никогда не поймешь, можно написать Библиотеку Птолемея, – отвечает ему сержант Эфон. – И «Кантикула Колхизиум».

Уркус издает ворчание и топает промерзшими ногами в бронированных сапогах по замерзшему грузовому тракту. Его силовая броня Мк-III покрыта ледяной изморозью. Доспех пытается сдержать жестокий холод мира-фабрики. Вокруг Ультрамарина и Белого Паука бушует снегопад, так что в студеной мгле видны только изрыгающие пламя термоядерные башни и храмовые кузницы Мелиор-Терции. 

Уркус замечает Легионес Астартес, идущих сквозь буран: воинов в синем и сером. Ультрамарины и Несущие Слово совершают переход. Зеленокожие снова атакуют сборочные верфи титанов Велхиуса-Танненберга. Так Уркус слышал по воксу.

– Такова суть созидания империй, – вмешивается на канале голос. Уркус с сержантом Эфоном оборачиваются и обнаруживают позади себя Курту Седда. Капеллан выглядит бледным призраком: кажется, будто его серая броня с трепещущими пергаментами складывается из самого снега, когда буря стихает. – У миров-пустошей вроде этого будет мало значимости для кого-либо, если только они не заняты кем-то еще. Империя Марса желает расширить свои границы. Акт межзвездной агрессии. Теперь их хочет империя чужих, поскольку сейчас к ним добавляется стимул сокрушить амбиции расы соперников.

– Не понимаю, при чем тут воины Ультрамара, – говорит Уркус капеллану, готовя болтер к грядущей зеленой жатве. Мысль о предстоящей битве греет Уркуса.

Белый Паук и капеллан переглядываются. Зеленые глазные линзы Курты Седда пылают в ледяной дымке. Уркус практически слышит улыбки, которыми обмениваются Несущий Слово с сержантом.

– Империум – это империя внутри империи, – говорит ему Курта Седд.

Уркус взводит оружие. Он оборачивается к капеллану.

– Ну, этого я не знаю, – произносит он. – Я не сражаюсь за внутренние империи. Я сражаюсь за Империум Человечества вместе с моим отцом ради его отца. Владения нашего Владыки Императора среди звезд. Единственная важная империя. Поскольку единственная империя, которая имеет значение... эта.

Курта Седд выдерживает взгляд Ультрамарина. Он вынимает свой плазменный пистолет и отцепляет от пояса жезл, символизирующий его должность. Вокруг снова поднимается белая буря. Пользуясь крозиусом, капеллан указывает путь.

– Хорошо сказано, – произносит Курта Седд. – Идем?

Какое-то время Уркус думает, что он мертв. Образы, вспыхивающие в сознании, гаснут. Голоса затихают. Биение сердец становится безразличным и непрекращающимся фоновым эхом. А затем, словно он пробуждается ото сна, потоп спадает. Гиперохладитель стекает с его распростертого тела, покинув резервуар и став добычей глубин. Над собой Уркус видит двух Несущих Слово, их отказавшие доспехи и предательская плоть внутри застыли. Сержант слышит движение – шаги бронированных ног, плещущиеся на мелководье.

Больно даже думать. Все онемело, словно тела больше нет. Доспех катафрактия – ледяной саркофаг, подача данных молчит, а его дух практически изгнан.

Уркус слышит, как галька хрустит под сапогами, когда приближающиеся фигуры идут к его обледенелому телу, поворачиваясь и вертясь. Он моргает, смахивая иней, который испещряет щеки. Сержант едва в состоянии шевелить глазами, не говоря уж о голове или быстро замерзшем шлеме. Легионеры могут быть друзьями. Могут быть изменниками из XVII Легиона.

Уркус слышит грохот болтера. Разрывающий уши гром пробивается сквозь стылую боль в мыслях. Несущий Слово над ним раскалывается, пробитый снарядом. Вокруг сержанта терминаторов сыплется дождь из кусков замерзшей брони и мяса. Еще один удар расправляется со вторым, отправляя того на пол водопадом хрустальных осколков.

В поле зрения вплывает золоченый синий шлем. Это Стелок Эфон. Он переступает через замороженное тело друга, от комбинированного оружия, вогнавшего болты в двух Несущих Слово, расходится дым.

– Орестриан? – произносит Эфон. В голосе капитана что-то вроде ужаса.

Уркус не в состоянии двигаться. Он дает своей груди опасть, позволив мучительному выдоху покинуть легкие. Над решеткой лицевого щитка плывет туман. Эфон кивает как Уркусу, так и самому себе.

– Принесите кабели, – командует капитан. – Мы запитаем его ранец от моего. Держись, сержант.

Дыхание Уркуса рассеивается, и тому удается передать с ним одно-два слова. Эфон опускается на колени, прикладывая боковую сторону шлема к решетке вокса сержанта.

– Единственная империя, – говорит ему Уркус. Каждый слог – полузабытая мука, – ...вот эта.

Капитан снова распрямляется, его громоздкий доспех нависает над Уркусом, словно небольшая гора. Он смотрит на сержанта сверху вниз, погрузившись в раздумья.

– Одна империя, – повторяет Эфон. – Один Империум.

Он кивает, а затем смотрит на воронку в броне, которая все еще искрит на боку. Решение принято. Явно болезненное. Эфон переключает канал вокса.

– Брат Нереон, говорит капитан. Состояние.

– Охладитель уходит, капитан, – докладывает Нереон. – Командный узел наш. Враги либо мертвы, либо бежали.

– Превосходно, – произносит Эфон. – Ваш сержант у нас.

– Благодарение примарху, – слышит Уркус слова Нереона.

– Удерживайте командный узел, – приказывает Эфон. – Победа здесь дорого нам обошлась. Я хочу, чтобы вы ввели в строй вокс-станцию башни.

– Да, капитан.

– Связь широкого диапазона со всеми Ультрамаринами под моим командованием.

– Готово. Подтвердите передаваемое сообщение.

– Передать следующее, – произносит Эфон. – Приказ Жиллимана временно отменяется. Мне нужен Курта Седд.

– Капитан?

– Ты слышал меня, брат, – говорит ему Эфон, глядя на Уркуса. Сержант смотрит на него в ответ. – Приказ капитана: доставьте капеллана ко мне живым.

7

[отметка: 132.20.02]

Как растению нужны корни, а дому нужен фундамент, так и легионеры в массе своей нуждаются в базе – неважно, насколько временной.

Так учит примарх, напоминает себе Эфон. Целеустремленные шаги капитана эхом разносятся по туннелю. Он проходит мимо брата Эндимия, несущего караульную службу. Космодесантник стоит навытяжку на своем посту и салютует офицеру.

Братья из XIII-го не получают удовольствие от фортификации как искусства. Не рады они быть и на милости ветра, мобильными, подвижными и свободными. Ибо Ультрамарин склонен ко всем путям, не делая никаких исключений. Стратегическая бдительность – вот его щит, о который разбивается враг. Тактическая уверенность – его клинок, преодолевший все усилия противника. Готов одержать победу обдуманным, смертельным ударом. Словно могучие и горделивые пустотные корабли, Ультрамарин уступает, когда это необходимо, опрокидывает оппонента, когда предоставляется такая возможность, и занимает оборонительную позицию, когда подобное тактически разумно.

Для Эфона из 19-й, воюющего со своими падшими братьями и тьмой, стало тактически разумно занять такую позицию. Он петляет среди огневых мешков, временных укрытий, собранных из ненужной аппаратуры и припасов. Среди баррикад, которые сцеплены, чтобы создать опорные точки для выбравшихся Ультрамаринов, и сооружены для замедления наступления атакующих сил врага.

Бутылочные горлышки в коридорах и труднопроходимые участки – это только начало. Перед тем, как слить гиперохладитель и разнести замороженные тела Несущих Слово болтами и сапогами, Эфон распорядился провести приготовления, чтобы защитить командный узел как постоянную оперативную базу. Находящиеся под командованием капитана Ультрамарины прошли перекличку и перераспределение. Были доставлены припасы со склада телепортариума, обеспечены каналы связи, а резервуары с охладителем заполнили надлежащим образом.

Поскольку это оперативный пост подуровня, первоначально создававшийся для содействия сооружению подземной сети вокруг, в нем не было медицинского центра. Именно по этой причине, а также в силу того обстоятельства, что многих раненых Ультрамаринов и гражданских нельзя было перемещать, Эфон сохранил лагерь во внешних комплексах.

Были организованы патрули, выставлены караульные посты, туннели забаррикадировали или обрушили, чтобы сократить число подходов к командному узлу. За сравнительно короткий промежуток времени Эфон и его космические десантники превратили простой подземный аванпост в обороноспособный командный центр для операций Ультрамаринов в этой области.

Соседние аркологии, склады и комплексы разведали и зачистили от контингентов врага. Восстановили орбитальный вокс и коммуникационные системы комплекса. Несущих Слово оттеснили обратно в глубины – в тень, где им самое место. Ультрамаринам не мешали обустраивать командный узел, и молчание врага было настолько оглушительным, что Эфон испытывал соблазн счесть это своего рода победой. Впрочем, Жиллиман предостерегает от подобного самодовольства. Лишь примарх обладает мудростью, способной подготовить его сынов к предстоящему мрачному пути, и даже он пошатнулся. Даже Жиллиман с его безукоризненной кодификацией и воинской бдительностью не видел предательство, которое целиком поглотило его Легион.

Эфон думает о противостоящих ему Несущих Слово. Он убил множество изменников, но опять ловит себя на том, что размышляет о Курте Седде. Когда-то черты лица капеллана выражали для Эфона спокойный ум, строгую мудрость. Теперь же, вспоминая былого друга и союзника, он видит лишь надменность на тонких губах, ненависть и недоверие в чрезмерно внимательных глазах.

Капитан гадает, какую же победу даст ему Курта Седд. Капитуляция маловероятна. Несущие Слово – предатели, однако они все еще Легионес Астартес. Как и Ультрамаринов, их генетически производили на свет для сражений, а посредством психоиндоктринации готовили побеждать. Им не свойственно сдаваться вражеским силам. Нет, Курта Седд вынудит капитана убить его. Несущие Слово избрали гибельный путь, но, в отличие от прочих давно сгинувших Легионов, они избрали и тех, кто их уничтожит. На сей раз черед Ультрамаринов быть свидетелями, судить и казнить генетических сородичей.

Приближаясь к телепортариуму, Эфон тешит себя еще одной возможностью. Идея немыслима, если принять во внимание ужасы минувших дней, однако неотразима в своей мрачной притягательности. Невзирая на свою прошлую службу Императору и человечеству, Курта Седд заслуживает смерти. Однако у Эфона есть перед капелланом долг крови – обязательство, которое ему теперь, возможно, уже не удастся исполнить. Несмотря на мерзостные поступки XVII Легиона, почетный долг пылает у Эфона в груди.

Несущие Слово изменились до неузнаваемости, извратили свои цели и наполнили сердца ненавистью. Ультрамарины же не изменились: их честь нетронута и останется таковой, пока они помнят, кто они такие.

Для Эфона это означает чтить свои долги. Ему известно, что он не может выступить против приказов примарха, но быть может – только быть может – он окажется в силах предложить Курте Седду нечто в ответ. Смерть за жизнь. Почетную смерть. Возможно, он сможет дать капеллану Несущих Слово шанс искупить свое предательство. Выбор. Возможность признать свою недостойность в глазах Императора и встретить конец на собственных условиях. Смерть воина.

Если бы он только смог поговорить с Куртой Седдом без бешеной пальбы и вероломства темного замысла Лоргара. Эфон думает, что если бы он смог поговорить с Куртой Седдом, как они говорили когда-то, то, возможно, сумел бы убедить капеллана. Убедить откликнуться на зов сердца, унять муку бесчестья жертвой. Спасти жизни бесчисленных Ультрамаринов, забрав свою собственную. Быть может, мудрый капеллан смог бы убедить и других братьев последовать его примеру. В своем кругу они могли бы поправить толику ужасающего ущерба, нанесенного обоим Легионам в этой самой роковой главе их истории.

Эфон смотрит на воронку в своем боку, жгучую рану, нанесенную капелланом Несущих Слово на поле боя наверху. Был ли это Курта Седд? У капитана болят кости, и он знает, что так и было, хотя противоположное исключительно вероятно. Никогда не было бы легко убедить столь гордого воина обратить смертоносное оружие против самого себя, но Эфон пришел к ужасному выводу, что должен попытаться.

– Эфон командованию, – произносит он, настраивая канал вокса и сворачивая к телепортариуму.

– Принято, капитан, – отзывается брат Медон со своего поста на вершине командной башни. – Продолжайте.

– Пусть сержант Дардан приведет пленных в помещение под командной башней, – говорит Эфон. Он поручил остаткам отделения Сефира небольшое количество предателей, которых удалось захватить Ультрамаринам. Большинство Несущих Слово с дьявольским упорством стремились при этом убить противника и самих себя, однако Дардан и его люди сумели взять некоторых изменников живьем. – Доложить обстановку, – продолжает Эфон.

– Отделение Валина вернулось с прочесывания вспомогательной аркологии Феспортия. Контингенты врага отступили в клубок проходов на нижних уровнях. Сержант Валин запрашивает разрешения на преследование.

– Отказано, – отвечает Эфон. – Сержант Валин завершит прочесывание и соберет силы. Его не заманят в засаду.

– Принято, капитан, – произносит брат Медон. Он уже привык передавать прямолинейные распоряжения Эфона.

– Потери?

– Брат Серафон, – информирует Медон. – Обвал в Кондиус Секулорум. Его исполняющий обязанности сержанта подозревает врагов, однако о контингентах не докладывалось. Сообщено, что Ксантий Доломон и Кидор Радамант ранены. Я отослал их обратно в наружные комплексы.

– Продолжай.

– Отделение Тинона докладывает, что загнало предателя Малдрека Фала в угол в Хранилище Вексиллиум, – с треском говорит в воксе Медон. – Запрашивают подкрепления, чтобы покончить с Несущими Слово там.

– Скажи сержанту Тинону, что я уже усилил Хранилище Вексиллиум его терминаторами. Больше боевых братьев выделить нельзя.

Ультрамаринов Эфона со всех сторон обложили беспокоящие отряды Несущих Слово. Предатели находят друг друга во мраке, стягиваясь к офицерам и исступленным капелланам, а затем, усилившись численно, обращаются против врага, оказавшегося в такой же западне.

Безумец, известный под именем Шан Варек, раз за разом атаковал их позиции партизанскими действиями с юга. Что же касается Малдрека Фала и его фанатиков, то они, словно клещ, зарылись в расширяющуюся территорию, которую зачистили Ультрамарины Эфона, и отказываются сдавать захваченное. Жутких воинов Курты Седда, вошедших в аркологию одновременно с людьми самого Эфона, смыло обратно в глубины сливом резервуара с гиперохладителем.

– У меня для вас на линии брат Тифонон, – произносит Медон. – Передает с «Этернийца». Он хочет знать, в целости ли добрались его боевые братья.

– Ожидайте, – говорит Эфон командной башне, добравшись до противовзрывных дверей телепортариума. Используя вокс-станцию командной башни и аппаратуру, подключенную к наземной усилительной системе, люди Эфона вышли на связь с «Этернийцем», застрявшем на орбите кораблем Ультрамаринов. Став жертвой первой атаки Несущих Слово, «Этернийец» и его транспортники были критично повреждены и не смогли скрыться от звездной бури вместе с остальным отступающим флотом XIII Легиона.

Едва сумев занять позицию позади истерзанного Калта и за пределами зарева смертоносной радиации, источаемой отравленной звездой, брат Тифонон ответил на вызов командной башни. Ему не терпелось спуститься на поверхность и присоединиться к битве против жестоких Несущих Слово, так что Тифонон и брат Пронакс из когорты Эфона пытались совместить наводящие сигналы сбоящих телепортаторов «Этернийца» с грузовым телепортариумом.

Эфон обнаруживает, что у дверей ждет часовой-Ультрамарин в силовой броне и брат Пронакс. При приближении капитана Пронакс вскидывает перчатку.

– Капитан...

Большего ему говорить не нужно.

– Открой ее, – распоряжается Эфон.

Караульный повинуется, и дверь телепортариума с грохотом поднимается. Со внутренней ее стороны капает кровь, стекающая вниз липкими ручейками при движении вверх. Телепортариум окутан красной дымкой. Эфон делает несколько шагов вперед. В помещении беспредельная бойня, учинить которую не может надеяться ни одно ручное оружие. Напрягая угасающую связь между собой, грузовой промышленный телепортатор и высокоточный телепортариум боевого корабля Ультрамаринов разорвали субъектов. Задействованные невообразимо мощные силы усеяли стены и пол кусками кобальтово-синей шрапнели, окатив приемную камеру обильным фонтаном крови и крошечных обрывков плоти.

Эфон стоит. Погибло шестеро воинов, хотя только на вид ему этого не сказать из-за отсутствия чего-либо, что можно было бы описать как хотя бы одно тело. Капитан делает глубокий вдох и впускает все в себя. Принимает ответственность. Берет эти новые смерти на свои плечи, как и все прочие.

– Медон, – говорит он в вокс пустым голосом. – Скажи брату Тифонону, что его братья... неудачно совершили перенос. Скажи ему удерживать позицию, что системы ненадежны и потому мы пока что не можем принять его вместе с братьями.

– Капитан, – произносит Медон. Его энтузиазм не вяжется с жуткой сценой, окружающей Эфона. – Я получаю новую передачу.

– С орбиты? – спрашивает Эфон.

– С другого узла, – говорит Медон. – С другой подземной вокс-станции.

– Имя и местоположение, – командует Эфон, отворачиваясь от эфирной резни внутри телепортариума.

– Брат Пелион, – сообщает капитану Медон, – сражается под началом тетрарха Никодема. Местоположение: аркология Магнези.

Капитан кивает самому себе. Таврон Никодем жив – чемпион примарха и тетрарх Сараманта. Эфону известно, что Никодем сражался в Ланшире. Должно быть, он и его люди вошли в сеть аркологий через вход на поверхности, расположенный дальше в системе.

– Передайте местонахождение и мои позывные, – произносит Эфон, отходя от телепортариума. – Запросите у него его собственные. Я хочу быть уверен, что мы говорим с Ультрамаринами. Я иду.

Он снова оборачивается, чтобы оглядеть кошмар внутри помещения, чтобы посмотреть на Пронакса и часового. Сказать нечего.

– Мы об этом позаботимся, капитан, – говорит брат Пронакс.

Эфон признательно кивает и спешит прочь. Капитан ненавидит самого себя за то, что бросает ситуацию на подчиненных, однако возможность объединить силы с другим контингентом Ультрамаринов и передать командование вышестоящему офицеру нельзя оставить без внимания.

Добравшись в командный узел, Эфон обнаруживает там фигуру Орестриана Уркуса, нависающего над братом Медоном в своей разбитой броне катафарктия.

– Сигнал пропал, – говорит Уркус. При движении тяжело поврежденная оболочка доспеха издает скрип и скрежет.

– Верните их, – командует Эфон.

– Не могу, – отвечает брат Медон. – Передача прервана либо у источника, либо где-то между аркологией Магнези и этим местом.

– Диверсия? – спрашивает Эфон.

– Несущие Слово могли повредить аппаратуру где угодно между нами, – соглашается Медон. – Это было бы несложно.

– Но разорванный кабель почти невозможно обнаружить и восстановить, – произносит сержант Уркус. – Враг хочет нас изолировать.

– Благодарю вас, сержант, – рассеянно говорит Эфон. – Это был Никодем?

– Один из его людей, – отвечает Уркус. – Гилас Пелион.

– Я передал наше местоположение, – произносит брат Медон, – однако не знаю, получили ли они его.

– Надеюсь, им оно не понадобится, – говорит капитан, настраивая верньеры и переключатели на соседнем руническом блоке. – Мы знаем, где они.

На экране вспыхивают упрощенные схемы.

– Магнези, Магнези, – бормочет про себя Эфон. – Вот.

Он постукивает керамитовым кончиком пальца по дисплею.

– Это рядом, – с явным одобрением произносит Медон.

– Нет, – поправляет его Уркус. В отличие от Эфона и сержанта, Имбрий Медон родом не с Калта. – Оно относится к отдельной подземной системе.

– Он прав, – невесело подтверждает Эфон.

– Но мне казалось, что системы сообщаются? – говорит Медон.

– Сообщаются, – признает капитан, – но мы не найдем пути на схеме магистральных маршрутов вроде этой.

– Придется идти вглубь, – предлагает Уркус. – По нижним хранилищам, уровням и природным образованиям.

Эфон соглашается.

– Вниз в темноту, где нас ждут Несущие Слово, – мрачно добавляет он.

– Я пойду, – обращается к нему Уркус. – Мое отделение пробьет дорогу и встретится с тетрархом и этим Пелионом в аркологии Магнези.

– Нет, – отвечает капитан. Пока двое терминаторов обсуждают этот вопрос, Медон отворачивается, чтобы принять сообщения от находящихся под командованием Эфона контингентов Ультрамаринов.

– Что там? – требовательно спрашивает капитан.

– Сержант Тинон мертв, капитан, – говорит ему Медон.

– Предатели? – интересуется Уркус.

– Малдрек Фал снова выбрался, – произносит Медон. – Отделение Тинона отступает из Хранилища Вексиллиум.

– Пусть удерживают вход в хранилище, – командует Эфон. – Если придется, я спущусь туда сам.

– Возможно, придется, – признается Медон. – У меня нет доступных подразделений.

– Улант Ремуло? – Эфон наделил отделение Ремуло плавающими задачами, возложив на них ответственность за затыкание дыр, возникающих в обороне аркологии.

– Подтвердили визуальный контакт с Шаном Вареком в Подземном лабиринте Дидельфии, – сообщает капитану Медон. – Вы разрешили его отделению атаковать вражеские силы, если представится возможность.

– Кто руководит отделением Тинона? – спрашивает Эфон. Его оптические устройства мечутся по примитивной схеме на руническом экране. Ультрамарины растянулись, оказавшись между требованием защищать комплекс от вражеской атаки и необходимостью расширять территорию, чтобы лишить противника плацдарма.

– Девкалий Халкодон.

– Скажи Халкодону удерживать это хранилище, – говорит Эфон. – Это приказ капитана. Верни Дромедона Пакса и его отделение из внешних комплексов.

– Отделение Пакса не выходило на связь почти двенадцать часов, – сообщает Медон.

– Проклятье, – произносит Эфон. – Продолжай пытаться их вызвать, и если получится, вели отходить назад для поддержки отделения Тинона в Хранилище Вексиллиум.

– Да, брат-капитан.

– По Малдреку Фалу и Шану Вареку отчитались, – продолжает Эфон. – Что с Куртой Седдом?

– По этой цели подтверждений нет, капитан, – признается брат Медон.

– Он здесь...

– Никаких контактов с Несущими Слово, отступающими на нижние уровни, – сообщает Медон Эфону. – В западных коридорах открывали огонь по каким-то одиночкам, но я не думаю, что они входят в этот контингент.

– При всем уважении, капитан, – произносит Уркус. Доспех катафрактия на нем гремит, словно металлолом. – Нам нужно войти в контакт с тетрархом Никодемом и его людьми. Имея больше легионеров, мы могли бы искоренить вражескую угрозу и реально укрепить нашу позицию.

– Согласен, – отвечает ему Эфон.

– Значит, мне разрешено вернуться к моим обязанностям?

– Погляди на себя, – говорит Эфон. Сержант выглядит тенью того легионера, каковым когда-то был. Броня – выбеленная в сражении скрипучая развалина, еле повинующаяся гидравлике и сервоприводам. Три клинка молниевых когтей сломались от холода, укоротившись вдвое, а разбитые остатки шлема сержанта состоят немногим более чем из уродливой решетки лицевого щитка, прикрывающей рот.

– Мой доспех еще может послужить, – настаивает Уркус, – а мое оружие готово.

Эфон стоит и размышляет.

– Идем со мной, – говорит он, покидая командный узел. Сержант Уркус в своей громыхающей броне следует за ним.

– Я направляю тебя во внешние комплексы, – произносит Эфон, когда они выходят из башни и направляются к боковой камере снаружи.

– Мои раны поверхностны, капитан, – говорит Уркус.

– Знаю, – отвечает Эфон. – Дромедону Паксу было изначально поручено проверить раненых и гражданских, размещенных во внешних комплексах, но мы уже двенадцать часов не можем вызвать ни лагерь, ни отделение Пакса. Возможно, это проблема со связью в результате помех из-за звездного шторма, но я хочу убедиться. Ты возьмешь свое отделение и сообщишь о том, что обнаружишь.

– А что с тетрархом? – спрашивает Уркус, когда она минуют караульных-Ультрамаринов и входят в пещерный зал. Эфон издает ворчание. Он дал Уркусу задачу. Просто не ту, которой хочет сержант.

Капитан поднимает глаза, чтобы взглянуть на находящихся в помещении воинов – как Ультрамаринов, так и пленных Несущих Слово. Эфон насчитал четверых сынов Лоргара, подвешенных на цепях, которые спускаются с потолка зала.

– Для этого у меня есть мои люди, – произносит Эфон, когда исполняющий обязанности сержанта Дардан и остатки отделения Сефира оборачиваются. – Отделение Сефира пересечет глубины, – говорит Эфон Уркусу, – и вступит в контакт с Тавроном Никодемом, вернувшись с приказами тетрарха. Сержант Дардан скоро будет освобожден от своих нынешних обязанностей.

– Брат, мудро ли это? – не отстает Уркус.

– Ты же сам сказал, – отвечает Эфон. – Есть только эта империя. Я не стану стоять без дела и наблюдать, как Легионес Астартес делят Империум во имя собственных темных желаний. Только не пока мы еще можем что-то с этим сделать.

– Можем, – настаивает Уркус. – Мы можем встретить предательство болтами и клинками. Можем очистить Галактику от всех следов того, что Несущие Слово вообще когда-либо существовали.

– Как уже делали с Легионами раньше?

– Да, – говорит Уркус, – и если нужно, будет сделано опять.

– Слышишь, сержант? – спрашивает Эфон.

– Что слышу?

– Как история повторяется вновь в наших словах и поступках, – произносит Эфон.

– Курта Седд...

– ...предал Империум, свое генетическое наследие и своего Императора, – шипит Эфон. – За содеянное он умрет, но если есть шанс, что, протянув ему руку, мы сможем хоть на малейшую толику отвратить течение этих мрачных событий, то я хочу попытаться. Я знаю Курту Седда...

– Никто по-настоящему не знает этих вероломных псов, – отвечает Уркус, и они подходят к Дардану. Братья Тибор и Алоизио держат Несущих Слово на прицеле своих болтеров.

– Сержант, – произносит Дардан, холодно приветствуя Уркуса.

– Исполняющий обязанности сержанта, – шипит в ответ Уркус через решетку, слегка подчеркивая слова «исполняющий обязанности».

Уркус замедляет шаг, давая Эфону и Дардану приблизиться к пленникам.

– Пленные, – сообщает Дардан. – Как вы и просили, капитан.

Эфон подходит к скованным Несущим Слово. Он смотрит на презренных космодесантников сверху вниз. Их броня разбита и залита кровью из ран, полученных во время пленения. Один лишился шлема, у него выбритая голова и острые черты лица. Они глядят на Эфона темными умными глазами и горящими зелеными линзами. Что-то в цепях не дает капитану покоя. В подземном мире и отчаянных схватках мало славы, и оковы кажутся ненужными. Атрибуты пытки.

– Что, по-твоему, ты делаешь? – произносит Эфон. Он зол. На своих людей. На самого себя.

– Беру пленных, – с некоторой неуверенностью повторяет Дардан. – Кроме этих никто не выжил.

– Берешь пленных для чего? – спрашивает Эфон, бросая на жалких Несущих Слово яростный взгляд. Он указывает на цепи, которыми связаны их запястья и лодыжки. – Что ты намерен делать? Спрашивать их, почему они предали нас и Империум? Заставлять молить о прощении?

Дардан хранит молчание. Он понимает, что ему задают риторический вопрос. Он бросает взгляд на Уркуса, но сержант качает головой.

Капитан со внезапной яростью приходит в движение, от чего Несущие Слово гремят цепями, а перчатки Ультрамаринов со скрипом сжимаются на болтерах. Эфон снимает с пояса болт-пистолет, держа дуло перед шлемом одного из Несущих Слово.

– Что мы от них узнаем? Ничего. Заговорят ли они? Разумеется, нет, – произносит Эфон. В его глазах пылает праведная ненависть. – И это если допустить, что они что-то знают. Я удивлюсь, если им вообще известно местонахождение собственных подразделений. Я прав, предатель?

Пленник заставляет капитана ждать. Когда он подает голос, каждое слово звучит хрипло от злобы.

– То, что мне известно, за пределами вашего понимания. То, что сделает с вами Курта Седд, окажется за пределами вашего разумения.

Эфон отступает на шаг. Он пристально глядит на пленника, на мгновение забывшись при виде скользкого от крови багрянца брони.

– Курта Седд, – повторяет капитан. – Ты из той же роты, что и Курта Седд?

– Из той же.

В разуме Эфона круговорот мрачных мыслей. Наполовину осознанные планы в его сознании стали обжигающе реальными. Он шепчет проклятие и повторяет имя капеллана. Болт-пистолет опускается. Прохаживаясь к стене пещеры и обратно, Эфон ощущает на себе взгляды Несущих Слово и Ультрамаринов. Он погружает бронированный кулак в стену, оставив в камне воронку. Время приступать. Посвятить себя плану. Заняться возможностью. Отдать жизни его людей на волю случая, поставив на то, что в больном сердце Курты Седда все еще есть крупица благородства.

– Снять их, – наконец, говорит он.

– Брат-капитан?

– Я сказал, снять их. Расковать.

Он снова подходит к заговорившему пленнику, вглядываясь в темную зелень глазных линз легионера и силясь оценить находящегося по ту их сторону космодесантника.

– Когда-то я был в огромном долгу перед Куртой Седдом, – произносит Эфон, обращаясь как к Несущим Слово, так и к собственным людям.– Случившееся на Калте за последние дни отменило его. Однако... – Он сбивается. – Однако я верю в честь, пусть даже Семнадцатый Легион отринул все представления о ней. Вы вернетесь к Курте Седду. Скажите ему, что у вас сообщение от Стелока Эфона. Скажите, что у него есть выбор. Скажите, что если он и подчиняющиеся ему люди сдадутся, то получат быструю и почетную казнь. Это гораздо больше, чем кто-либо из вас заслуживает, но я поступлю так в память о братских узах, некогда бывших между нами...

– Капитан, – произносит Уркус.

Эфон поворачивается к своему другу и сержанту. Он отходит от пленников.

– Что? – спрашивает Эфон.

– Вы серьезно?

– Серьезно. – Он бросает взгляд на Дардана и его отделение. – Делайте, как я сказал, – обращается он к ним.