Текст книги "Imprimatur"

Автор книги: Рита Мональди

Соавторы: Франческо Сорти
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 41 страниц)

Мне возразят: мол, Ферони был не только работорговцем, он начинал как торговец шелком и спиртным, и теоретически деньги Одескальки могли быть употреблены и на менее жестокие виды деятельности. Однако о Грилло и Ломеллини этого не скажешь, они-то занимались исключительно торговлей живым товаром. Благодаря суммам, переведенным им Одескальки и Ферони, генуэзцы смогли вновь взять под свой контроль прибыльный промысел, потеснив англичан и голландцев.

Личные интересы

Никто так и не попытался пролить свет на взаимоотношения Иннокентия XI и Вильгельма Оранского. А ведь документы, которые я просмотрел, легко доступны, было бы желание. Никто никогда этим не озаботился, и как знать, возможно, это не случайно.

Те, кто должен был знать, знали. Те, кто владел искусством читать между строк, все поняли, изучив опровержения Данкельмана и всех благожелательно настроенных к Иннокентию XI историков.

Историки, защищавшие его от нападок и подозрений, не были застрахованы от посторонних влияний. Граф делла Торре Реццонико, восставший против гипотезы, согласно которой папа в юности был наемником, состоял в родственных отношениях с семьей папы и являлся потомком небезызвестного Аурелио Реццонико, который из Венеции посылал деньги папы в Амстердам. (См.: G.B. Di Crollalanza, Dizionario Blasonico, Bologna, 1886, II 99; A.M. Querini, Tiara et purpura veneta, Brescia, 1761, p. 319; Dizionario storico portatile di tutte le venete patrizie famiglie, Venezia, 1780, p. 106.)

Отношение к данному вопросу Данкельмана также заслуживает нескольких слов. Бароны фон Данкельманы были связаны с Оранским домом тесными узами начиная с эпохи Вильгельма III. В XVIII веке знаменитый предок и тезка историка Эберар фон Данкельман был учителем при дворе курфюрста Фридриха Бранденбургского, до того как стать премьер-министром. Но курфюрст был также дядей Вильгельма III Оранского и не раз поддерживал его в военных действиях против Франции. И этот же курфюрст передал свой дворянский титул Данкельманам. Истовые кальвинисты, они не смогли смириться с правдой, то есть с тем, что Вильгельм завоевал английский трон частично на деньги папы, воспользовавшись к тому же иностранной политикой Иннокентия XI, который, как и Вильгельм, был закоренелым врагом Людовика XIV. Возможно, у Данкельмана были и иные интересы, более приземленные: дело в том, что его семья родом из графства Линжен, составлявшего часть собственности Оранского дома; после смерти Вильгельма графство перешло его дяде, курфюрсту Бранденбургскому. (См.: Ktirschners deutscher Gelehrter Kalender, 1926, II 374; С. Denia. La Prusse litteraire sous Frederic II, Berlin, 1791; ad vocem; A. Rossler, Biografisches Worterbuch, advocem.)

Как и прочие историки, Данкельман скрыл от читателей свои личные связи с тем, о ком повествовал. Благодаря умолчаниям и ухищрения события были им представлены с сознательным пристрастием и в искаженном виде.

* * *

Такими же пристрастными были и некоторые действующие лица этой истории. Кардинал Рубини, государственный секре-тарь Александр III, вынудивший монсеньора Ченчи отклонить предложение Бокастеля, также имел личную заинтересован-ность Семья Рубини числилась среди должников Иннокентия XI со времен деда кардинала, как явствует из гроссбухов Карло Одескальки. Поскорее закрыть не слишком приятный вопрос займов, который Ченчи поднял в Авиньоне, было лучшим из решений: Рубини было прекрасно известно, что деньги Одескальки отправлялись по нескольким каналам (Fondo Odescalchi, XXII А9, с. 179; XXII А13. anno 1650. Querini, op. cit., p. 282; G.M. Crescimbeni, Notizie istoriche degli Arcadi morti, Roma, 1720, III, 67; T. Riccardi, Storia del vescovi vicentini, Vicenza, 1786, p. 238).

To же можно сказать и еще об одном представителе Ватикана, монсеньоре Джованни Антонио Давиа, который в эпоху переворота в Англии занимал стратегический пост апостольского интернунция в Брюсселе. Его семья брала в долгу семьи папы (это подтверждено фоссбухами), и любопытно, что монсеньор Давиа не обладал нюхом, чтобы предвидеть будущее Англии (Fondo Odescalchi, XXVII В6; Е. Danckelman, Zur Frage der Mitwissenschaft Papstes Innozenz XI an der oranischen Expedition, in: Quellen und Forschungen am italienischen Archiven und Bibliotheken, XVIII[232]232
  1926


[Закрыть], pp. 311—333).

Апостольский посланник в Лондоне граф Фердинандо Д'Адда также ничего не заподозрил: как подметили историки, он, странное дело, оказался неспособен разгадать и донести до Рима суть интриг, которыми лондонские друзья Вильгельма готовились поддержать готовящийся переворот (G. Gigli, Il nunzio pontificio D'Adda e la seconda rivoluzione inglese, in: Nuova rivista storica, XXIII[233]233
  1939


[Закрыть], pp. 285—352). Граф Д'Адда не выполнил своих обязанностей должным образом, что не помешало Иннокентию XI (родственником которого он являлся) продвигать его далее по карьерной лестнице. Уж не входило ли в его обязанности быть плохим исполнителем?

Еврейский вопрос

Как мы убедились, историками было раскрыто три канала финансирования принца Вильгельма Оранского: адмиралтейство Амстердама, голландская знать и банкиры-евреи. Деньги Одескальки циркулировали по двум из них: адмиралтейство (в лице Жана Нёфвиля, которого Вильгельм лично возвел в адмиралы) и семьи торговой и финансовой аристократии Голландии: Дёц Ошпье, Бартолотти. Все они упоминаются в гроссбухах Карло Одескальки.

То есть семья блаженного подпитывала два канала из трех. У нее был лишь один конкурент в области финансов: банкиры-евреи. Среди многих строгих мер, введенных Иннокентием XI за время своего понтификата, одна – случайность ли это? – имеет отношение к финансам. Под угрозой серьезных санкций евреям было запрещено заниматься банковской деятельностью, то есть именно тем, в чем семье блаженного не было равных. Этот запрет, положивший конец длительному периоду терпимости пап, стал причиной экономического упадка римских евреев, которые до начала XIX века бессильно наблюдали за беспрестанным ростом своих долгов и падением доходов. Тогда же Иннокентий XI создал ссудную кассу, которая, являясь социально важной и заслуживающей уважения инициативой, продолжала лишать банкиров-евреев богатств.

Иннокентий XI провозгласил запрет на ссуду под проценты. Было это в 1682 году. В том же году банкир-еврей Антонио Лопес Суассо ссудил Вильгельму Оранскому 200 000 гильдеров. И это случайность?

Как мы помним, Одескальки финансировали мадридских работорговцев Грилло и Ломеллини. И тут евреи составили им конкуренцию: предприятие Грилло подпитывалось Лопесом Суассо. Еще один каприз случая?

Всего этого, возможно, и недостаточно, чтобы утверждать, что запрет Иннокентия XI был сделан в личных целях. Несколько веков спустя процесс по беатификации папы Пия IX сопровождался горячей полемикой в связи с его ярко выраженным антисемитизмом. Однако выходит, он не был первым противником евреев, получившим высокие церковные почести: папа Одескальки был его предшественником в этом. В противоположность Пию IX, Иннокентий XI имел конкретные и глубоко личные причины для ненависти по отношению к народу Израиля. Еще один – который уже? – каприз случая: беатификация Иннокентия XI состоялась в годы понтификата Пия XII, еще одного папы, чье отношение к евреям было резко отрицательно, он был даже обвинен в том, что скрыл то, что знал о Шоа[234]234
  Уничтожение огнем (еврейск.) – уничтожение нацистами 6 млн. евреев в годы Второй мировой войны


[Закрыть].

Другие денежные потоки, направляемые Одескальки в Голландию

Гроссбухи семьи Одескальки подтверждают не только факт финансирования Вильгельма Оранского, но и существование иных денежных потоков, которые заслуживают нашего внимания. К примеру, Хенрик и Франциск Шильдеры, которым с марта 1662 по май 1671 год ссужается 10 542 экю. Шильдеры подвизались в области военных поставок: Франциск был комиссаром по снабжению продуктами питания антверпенской армии в испанских Нидерландах. А итальянский торговец Оттавио Тензини снабжал испанскую армию рожью. Страховщик, арматор, импортер икры, сала и мехов из России, Тензини также получает деньги от Одескальки: 11 206 экю с января 1665 по ноябрь 1670 года. Пошла ли и эта сумма на военные нужды принца Оранского?

Было бы также кстати провести дознание, куда были употреблены 11 000 экю, которые Чернецци и Реццонико перевели за три года коммерческому голландскому обществу Джован Баггисты Бензи и Габриэля Воета. Учитывая, что это общество занималось торговлей не только кожей и зерном, но и оружием, законно задаться вопросом, а не были ли кое-какие поставки мушкетов (на перевязи из тюленьей кожи, возможно, тех, которыми торговал итальянский купец) оплачены деньгами католиков Одескальки, чтобы послужить затем в бою протестантам.

Необходимо пролить свет и на многие другие финансовые операции. Например, на суммы, высылаемые с 1687 года австрийскому кардиналу Коллонищу: в «личных» архивах Одескальки хранятся платежные поручения и заемные письма на сумму 3600 имперских талеров, переведенных Коллонищу (Fondo Odescalchi, XXVII, G3). Этот кардинал – бесстрашный защитник Вены в 1683 году, был также одним из действующих лиц в освобождении Венгрии. В Венгрии же находилось герцогство Сирмиум, впоследствии проданное императором Ливио Одескальки: возможно, оттого, что Одескальки были его кредиторами? Следует добавить, что в 1622 году Ливио Одескальки одолжил императору 180 000 флоринов на войну с турками под шесть процентов годовых под залог пошлин с провинции Больцано. Для католиков было бы неприятно узнать, что венгерские земли, отвоеванные потом и кровью христианских солдат, затем были проданы главным финансовым воротилам империи: Одескальки.

В гроссбухах Карло Одескальки содержатся записи о многочисленных денежных выплатах итальянским купцам в Голландии и Лондоне, что могло бы заинтересовать любителей истории: Оттавио Тензини (тесть Ферони), Паоло Паренци, Габриель Воет, Джузеппе Бандинукки, Пьетрандреа и Аска-нио Мартини, Джузеппе Маручелли, Джованни Веррацана, Стефано Аннони, Джован Баттиста Каттанео и Джакомо Бостика.

Остается неясным и то, в каких отношениях состояли Одескальки с голландскими и фламандскими дельцами Джеремиа Хагенсом, Исаком Фламингом, Томазо Вербеком и Петером Вандепутом. Все они получачи суммы, общий итог которых составляет 14 000 экю, при этом Карло Одескальки не пометил причины отправки сумм (см., например, Fondo Odescalchi, XIII, А2, pp. 1, 84, 97-122, 134, 146, 159, 179, 192, 220, 244, 254, 263, 300). Не помешало бы углубиться и в нотариальные архивы Амстердама, Лондона и Венеции, в поисках учредительных документов коммерческих обществ, контрактов и векселей.

Императорские игры

В головокружительных денежных потоках, оказавших тайное влияние на европейскую политику с 1660 по 1700 год, главное место следует отвести императору Леопольду I Австрийскому. Ему было прекрасно известно, что между подставными лицами в Венеции и голландскими еретиками происходил обмен денежными знаками. Чтобы в этом убедиться, достаточно бросить взгляд на давно ставшие достоянием гласности документы (Hans von Zwiedineck, Das graflich Lamberg'sche Familienarchiv zu Shloss Feistritz bei Ilz, Graz, 1897). Аурелио и Карло Реццонико из Венеции слали Леопольду через имперскую палату Граца ссуды и перепродавали голландцам баррели ртути, служившие императорским залогом, а он в январе 1666 года «за ускоренное заключение сделки» наградил баронскими титулами обоих исполнителей.

В действительности с этим не должно было возникнуть особых затруднений, поскольку главный инспектор австрийских ртутных рудников, то бишь посредник в сделке со стороны императора барон Аббондио Инцаги, был земляком Одескальки: как и папа, принадлежал к одному из старинных родов Комо. А посредником в Вене между Инцаги и Реццонико был не кто иной, как барон Андреа Джованелли, кузен Карло и Бенедетто Одескальки, также получивший дворянское достоинство из рук Леопольда.

В 1672 году, когда с особой остротой разгорелся конфликт между Францией и Голландией, граф Карл Готфрид фон Брёнер, душеприказчик Леопольда в экономических и военных делах, предложил назначить Инцаги агентом по «коммерческим сделкам с Голландией». Император напоминает Брёнеру, что задолжал 260 000 флоринов некоему Дёцу: голландскому банкиру, которому Одескальки перепродавали ртуть.

Нотариус из Комо, составлявший контракты между Чернецци и Инцаги, звался Франческо Певерелли (о нем см., например, Fondo Odescalchi, XXXIII, Al, p. 78; Archivio di Palazzo Odescalchi, ID6, cc. 70,89,352,383). Однако семья Певерелли состояла из подданных Леопольда, получивших от него деньги и земли.

И это не все. Возврат ссуд, выданных Леопольду, был обеспечен не только ртутью, но и ввозными пошлинами империи. После смерти Карло и Бенедетто Одескальки Леопольд продолжит такую практику займов. И как бы случайно станет это делать с помощью Ливио Одескальки, племянника папы, получая от него на военные нужды значительные суммы.

Несколько доверенных лиц были посвящены в дела Одескальки. Ежели речь идет о долгосрочных тайнах, лучше иметь под рукой тех, кто уже в курсе происходящего. Когда в 1785 году один из Реццонико станет папой под именем Климента ХIII[235]235
  Климент XIII – Карло Реццонико: папа в 1758—1769 гг.


[Закрыть] на должность тайного камерария он изберет – случайно – одного из Джованелли.

Но в этой истории уже ничему не удивляешься. Достаточно напомнить, что деньги Одескальки оседали в руках Бартолотти, породнившихся с Иоганном Хюйдекопером, бургомистром Амстердама и дипломатом, аккредитованным правительством Амстердама при дворе курфюрста Фридриха Бранденбургского, дяди Вильгельма Оранского, среди подданных которого был некий Данкельман…

Тайна гроссбухов

Изучение гроссбухов Карло Одескальки заняло много времени. Венецианские власти в XVI веке ввели ведение бухгалтерского учета в обязанность. Купцы легко обходили эту норму, превратив свои гроссбухи в длинные непонятные столбцы имен и цифр, писанных счетоводами под строгим хозяйским оком, и расшифровать их могли только сами купцы и торговцы. Карло Одескальки пошел еще дальше: он сам вел свою бухгалтерию почти неразборчивым почерком. Бухгалтерские ведомости семейств, таких как его собственное, были хранителями самых больших тайн, самых деликатных дел. Они хранились под ключом в тайниках и часто уничтожались, чтобы не попасть в руки чужаков (см., к примеру, V. Alfieri, La partita doppia applicata alle scritture delle antiche aziende mercantili veneziane, Torino, 1881).

В записях Карло Одескальки отсутствуют даже те зачатки бухгалтерии, которые уже тогда применялись итальянскими торговцами: ни хронологической последовательности, ни зачтения на счет. Выдача ссуд под проценты фиксируется, но и только, подведение итогов отсутствует напрочь.

Было бы легче разобраться во всем этом, если б была возможность просмотреть еще и журналы, описывающие сами операции, суммы которых фигурируют в гроссбухах. Но они, к несчастью, не сохранились. Опись наследства Карло Одескальки могла бы мне много помочь, но ее и след простыл!

Рачительный Карло

В Библиотеке Амброзиана в Милане (Fondo Trotti; n. 30 et 43) имеется дневник Карло Одескальки, который он скрупулезно вел с 1662 года до смерти и который еще никем не изучен. Увы, ничего нового он не содержит, описывая главным образом состояние здоровья автора, атмосферные явления, встречи. 30 сентября 1673 года, в день, когда Карло не стало, чьей-то неизвестной рукой описаны последние мгновения умирающего: соборование, духовное вспоможение, оказанное ему двумя отцами-иезуитами, «по-рыцарски» встреченный переход в мир иной. Далее следует краткая похвала усопшему: осмотрительный, смиренномудрый, справедливый. Но более всего превозносится его «прилежание в искусстве собственноручно записывать все сделки, благодаря чему его смерть не обернулась катастрофой и можно было составить описи и мебели, и недвижимости, и кредитов, и ссуд под проценты».

Воздавая должное почившему, аноним долее всего задерживается на тщании, с каким тот регистрировал сделки, вел деловые документы, а его нравственные качества отходят на второй план. Создается впечатление, что это был подлинный рыцарь архивного дела, корифей делопроизводства. Как же в таком случае произошло, что опись его наследства и журналы операций ненаходимы?

Тайные переговоры

С тех пор как средневековые папы обосновались в Авиньоне, а не Риме[236]236
  В смутные для Италии времена и под влиянием французского короля Филиппа Красивого папский престол был перенесен в Авиньон и в течение 68 лет на нем сменилось семь пап. Позднее эти годы (1311—1377) в Риме окрестили «вторым вавилонским пленением». Григорий XI вернул папство в Рим (1377), Авиньон же стал местом пребывания антипап. Вплоть до Французской революции Рим управлял Авиньоном с помощью легатов


[Закрыть], провансальский городок и прилегающая местность (графство Венессен) вошли в состав папского государства.

Но в сентябре 1688 года раздоры между Людовиком XIV и Иннокентием XI привели к оккупации Авиньона французскими войсками. Менее года спустя в августе 1689 года папа Одескальки преставился. Новый понтифик Александр VIII Оттобони отказался от политики предшественника и открыто вступил на путь налаживания отношений с Францией. В знак примирения Наихристианнейший король согласился отвести войска от Авиньона. В конце 1689 года апостольский вице-легат Балдассар Ченчи наведался в провансальский городок с целью проконтролировать состояние папских сокровищ, подсчитать убытки, нанесенные французами, и взять в руки бразды правления.

Однако ему пришлось столкнуться с положением по меньшей мере неспокойным. Если Авиньону и был нанесен значительный урон, еще хуже обстояли дела в Оранском княжестве, принадлежащем принцу Вильгельму, по соседству. Оно уже не один год подвергалась разорительным набегам французских драгун. Кроме того, принц взошел на престол в далекой Англии, и его подданные ощущали себя – и не без оснований – брошенными на произвол судьбы. В большинстве своем протестанты, они опасались, что французы, движимые как религиозными, так и политическими побуждениями, не оставят в покое их и без того измученный край. Если в Авиньоне и стало поспокойнее, то в Оранже ситуация была взрывной.

Седьмого ноября Ченчи послал в Рим донесение, что в античном амфитеатре Оранжа (который тогда назывался в народе «Le Cirque»[237]237
  Цирк (фр.)


[Закрыть]) прошла ассамблея представителей всех подданных принца, на которой было решено предложить княжество Людовику XIV. Это был акт отчаяния: лучше было быть подданным врага, чем его противника.

Когда Ченчи отправился в Авиньон, авиньонский прелат, аудитор Роты Паоло де Сальвадор получил письмо от одного подданного принца Оранского, некоего г-на де Бокастеля, протестанта, только что обращенного в католицизм и представляющего жителей Оранжа при парижском дворе. В письме содержалось сенсационное предложение: измученные набегами французов, жители княжества желали перейти под протекторат папы.

Встревожившись и осознавая всю деликатность дела, Ченчи тотчас снесся с Римом, с государственным секретарем Ватикана и высказался в том смысле, что стоит принять это предложение Оранж предложил себя Франции, но Людовик XIV мог бы отказаться от него, если бы папа объединился с ним, чтобы оказать поддержку бывшему английскому королю католику Якову Стюарту в борьбе с изгнавшим его Вильгельмом Оранским Принимать в лоно папства владение еретика (к тому же с некоторых пор английского монарха) Церкви было как-то не с руки. Ченчи предлагает следующее: рассматривать княжество как вознаграждение за ущерб, нанесенный Авиньону столкновениями католиков и протестантов, долгие годы опустошавших Прованс.

Однако из Ватикана пришел приказ отказаться от предложения: Бокастелю мол лучше обратиться к Людовику XIV, который сможет защитить оранцев, взяв их под свое крыло.

И все же Бокастель встречается с Ченчи и в присутствии Сальвадора подтверждает предложение. Ченчи отвечает отказом. Тогда Бокастель изрекает нечто весьма двусмысленное: Святой Престол уже проделывал подобное, и ему по праву принадлежит графство Венессен «в силу раздела, свершенного королем Франции и папой после войны с альбигойцами»[238]238
  Альбигойцы (от г. Альби в Провансе) – секта, существовавшая во Франции в XII—XIII вв., для членов которой характерны рационализм, терпимость, высоконравственное понимание христианства. Отвергала папскую власть; уничтожена в 1209—1229 гг. Симоном де Монфором, предпринявшим по велению папы Иннокентия III крестовый поход против альбигойцев, во время которого было истреблено 25 000 человек


[Закрыть].

Намек был не из приятных: между концом XII века и началом XIII века, сорняки ереси были выкорчеваны из провансальской земли (G. Moroni, Dizionario di erudizione storico-ecclesiastica, Venezia, 1840, advocem «Contado venaissino»). Жестокий и кровавый крестовый поход разбил рать князя Рэмона VI, хозяина этих земель, издавна обвиняемого в распространении учения альбигойцев, несовместимого с папством и Римской Церковью. Опасаясь поимки и выдачи инквизиции, Рэмон пообещал отдать папе несколько земель, в том числе и три замка, расположенных в графстве Венессен, а также часть Авиньона. Если бы Рэмон принял сторону еретиков – было прописано в договоре, – эти земли отошли бы Церкви. Так и случилось: Рэмон упорствовал в своих заблуждениях, был объявлен еретиком и отлучен от Церкви. Его сын Рэмон VII продолжил его дело, но был повержен на поле брани во время битвы с войском папы Григория IX[239]239
  Григорий IX – Уголино, граф Сеньи – папа в 1227—1241 гг.


[Закрыть] и французского короля Людовика IX Святого[240]240
  Людовик IX Святой (1215—1270) – французский король с 1226 г. Расширил границы Франции, составил свод законов, подчинил дворянство королевским судам. Предпринял крестовый поход в Тунис, при осаде которого умер от моровой язвы


[Закрыть]. Пакт, заключенный между Церковью и еретиками, был соблюден, хотя и с применением силы: по парижскому договору 1228 года земли и замки альбигойцев отошли Ватикану. Обещание Рэмона Святому Престолу не было ответом на ссуду со стороны папы, и все же намек Бокастеля на договор между католиками и еретиками, по которому в уплату предназначались земли последних, был по меньшей мере не совсем деликатным.

Но вернемся к тайным переговорам между Ченчи и представителем оранцев. За хитрым намеком на прошлое следует выпад: «В нашем королевстве существует поверье, будто бы принц Оранский задолжал предыдущему понтифику крупные суммы, в уплату коих он считает возможным предложить свои владения, от которых ему самому никакого проку».

Выходит, и правда Вильгельм Оранский сильно задолжал Иннокентию XI и считал, что может частично в уплату долга предложить свои владения в Провансе, дававшие ему малый доход.

Ченчи еще раз докладывает Риму об этом деле и снова получает отказ, еще более категоричный, чем первый. Не может быть, чтобы папа Одескальки одолжил денег еретику. А тем временем скандальный слушок переходит из уст в уста. Ченчи снова пишет в Рим, прибавляя, что казначей Вильгельма Оранского, г-н де Сен-Клеман (бывший в курсе дел и говоривший о них со знанием дела), также советует соотечественникам стать подданными французов. По словам казначея, Ватикану уже было выплачено столько, что менее накладно взять на содержание вояк Людовика XIV, чем требовать «у святого духа» суммы, предназначенные в уплату папе. Если верить этим сведениям, княжество Оранское как раз и предназначалось для того, чтобы возмещать долг папе.

Таком образом, долги Вильгельма Оранского Иннокентию XI не являются тайной: казначей принца говорит о них открыто, а далее это под большим секретом передается по каналу (апостольский вице-легат Авиньона), у которого нет никаких оснований передавать пустые слухи.

Кардинал Рубини, государственный секретарь, отвечает Ченчи, что новый папа не имеет ни малейшего намерения принимать под свое крыло народ Оранжа, невзирая на «единодушное желание» того войти в состав папских территорий: понтифик не имеет охоты увеличивать число своих подданных. Зато король Франции мог бы пойти навстречу их пожеланиям. Рубини подчеркивает, что следует вообще отказаться от упоминания причины этой аннексии, а именно оттого, что «принц Оранский – по-прежнему должник предыдущего понтифика». Переговоры между Ченчи и Бокастелем ни к чему не привели, и Оранж вошел в состав Франции.

Данкельман опубликовал это последнее письмо, только его и только ad confutandum[241]241
  Запутав всё (лат.)


[Закрыть]: поскольку Рубини отвергает гипотезу, согласно которой Иннокентий XI мог дать в долг еретику, выходит, вообще никаких займов и не было! Данкельман поостерегся публиковать предыдущие письма Ченчи (как и это письмо, хранящиеся в Секретном Архиве Ватикана), из коих вытекало совсем иное, к тому же, как мы в том убедились, подтвержденное гроссбухами Карло Одескальки.

Переписка Ченчи

Далее следует переписка, хранящаяся в Секретном Архиве Ватикана, между г-ном Бокастелем, вице-легатом Авиньона Бал-дассаром Ченчи и государственным секретарем Ватикана.

Фонд Государственного секретариата,

легация Авиньона, папка 369

Г-н Бокастель Паоло де Сальвадору,

4 октября 1689

Сударь,

засвидетельствовав вам радость, испытываемую мною при виде восстановленной власти папы, Его Высокопреосвященства накануне своего возвращения и вас при исполнении ваших обязанностей, считаю своим долгом выразить вам то беспредельное отчаяние, в которое погрузилось наше княжество, коему угрожают семнадцать драгунских и двадцать пехотных рот, на размещение которых на постой нами уже получены указания, и известить вас, что мы были вынуждены предать себя в руки короля [242]242
  Франции


[Закрыть], чему и была посвящена торжественная церемония, состоявшаяся в прошлый вторник, в праздник всех святых, на площади перед Цирком, где собрались все сословия нашего княжества. Не знаю, что и сказать вам в отношении вышеназванной церемонии, но думаю, что она удалась, и более обстоятельно расскажу вам о ней, как только Его Высокопреосвященство[243]243
  Ченчи


[Закрыть] прибудет сюда. Я доверю ему свою мысль, ежели [244]244
  нрзб.


[Закрыть] доверить ее бумаге, вы легко догадаетесь, в чем она состоит, скажу лишь, что это сделало бы наше счастье равным вашему и что теперешнее стечение обстоятельств способно дать это ощутить. Меня разбил приступ ревматизма, но пусть я даже обездвижу, стоит мне прознать о том, что Его Высокопреосвященство в наших краях, тотчас велю отвезти себя в Авиньон, дабы заверить его в своем нижайшем почтении. Окажите любезность, донесите до него мое пожелание поскорее видеть его у нас и ту боль, какую причинил мне его отъезд. Наслаждайтесь тем удовольствием, которое дано вам вблизи такого человека, мы же опосредованно будем разделять его с вами, поскольку невозможно, чтобы и нас не коснулись его лучи. Позвольте заверить вас, сударь, что лично я испытал такую радость от того, что произошло[245]245
  возвращение Авиньона в лоно папства


[Закрыть], что, имей я честь быть вашим соотечественником, и будь то в моей власти, но non datur omnibus adire Corinthum [246]246
  Не всякому дано дойти до Коринфа (лат.)


[Закрыть], или, правильнее Avenionem.Уж и не знаю, не допустил ли я в этих трех латинских словах погрешностей против правил, но могу вас уверить в том, что никогда не допущу ни одной против обета всей моей жизни.

Ваш нижайший и покорнейший слуга Господин Бокастель

Фонд Государственного секретариата,

легация Авиньона, папка 350

Монсеньор Ченчи государственному секретарю.

Без даты (расшифровано).

Один подданный очень верный Святому Престолу и весьма даровитый, проживающий в Авиньоне, передал мне послание, написанное подданным принца Оранского, в котором речь идет о великом желании подданных этого княжества перейти под управление Святого Престола, и большой легкости, с коей это может произойти по нынешним временам, добавляет, что приедет поприветствовать меня, как только позволит ему состояние здоровья. Ежели он заговорит со мной об этом деле, я выслушаю и доложу обо всем, что услышу, и не стану ни соглашаться, ни отклонять[247]247
  нрзб.: дело?


[Закрыть]. Кажется, можно не сомневаться в согласии жителей Оранжа, ибо огромная тревога, в которую погрузил их Наихристианнейший король, и невозможность получить защиту от собственного государя привели их к отчаянному решению взбунтоваться против последнего и предложить себя первому, как я вас и извещал в предыдущих посланиях, но все же им было бы очень желательно хоть издали чувствовать себя под столь сладостным покровительством Его Святейшества, в чем они могли уже убедиться за столько сотен лет и лучшего не желают. Они считают, что Наихристианнейший король смог бы подчинить свой интерес, состоящий в сохранении за собой этого княжества, обязательству, которое Его Святейшество и его последователи взяли бы на себя поддерживать короля Якова[248]248
  нрзб.: мобилизоваться?


[Закрыть] против короля Вильгельма, если Святой Престол лишил бы его вышеозначенного княжества. Это приобретение может быть оправдано согласием народа, который охотно перешел бы к Его Святейшеству, дабы выйти из подчинения еретику, оказавшемуся неспособным либо не имевшему воли защищать оный от чрезвычайно бедственного положения; кроме того, ввиду очень серьезного ущерба, который оранцы причинили в прошлом[249]249
  нрзб.: католической вере?


[Закрыть] и который на моей памяти так и не был возмещен, задолжали сотни миллиардов экю.

Вышестоящие требуют от меня ответа обо всем, что мне известно об этом важном деле. Прилагаю копию вышеупомянутого письма, адресованного г-ну Сальвадору, аудитору Роты Авиньона, г-ном Бокастелем из Куртезона. В силу того, что обговаривал с ним и другие дела, могу подтвердить, что этот господин кажется мне весьма одаренным; новообращенный в нашу веру, он и внешним обликом своим подтверждает искренность веры; он на хорошем счету у французского двора, а у себя на родине пользуется уважением в связи с почетом, оказанным ему Наихристианнейшим королем, к коему он был послан два года назад для защиты интересов своих сограждан как человек наиболее уважаемый ими и способный. Вышепоименованный г-н Сальвадор, передавший мне вышеозначенное письмо, сказал мне, что один из торговых судей Куртезона[250]250
  нрзб.


[Закрыть] решил что Наихристианнейший король не может быть против.

Фонд Государственного секретариата,

легация Авиньона, папка 350

Монсеньор Ченчи государственному секретарю.

Без даты (расшифровано).

В прошлый вторник Бокастель явился ко мне с аудитором Сальвадором и в его присутствии открыто заявил о воле жителей княжества Оранского перейти под владычество Святого Престола. Я ему ответил, что сие было бы желательно, но вряд ли исполнимо, и в ходе беседы испросил у него, какие могут существовать основания в отношении согласия короля Франции. Он ответил мне только, что Святой Престол владеет графством Венессен в такой же степени в силу раздела, установленного между королем Франции и папой после войн с альбигойцами. И добавил, что в королевстве существует поверье, будто бы принц Оранский задолжал предыдущему понтифику крупные суммы, в уплату коих он считает возможным предложить свои владения, от которых ему самому никакого проку. Я засомневался в возможности того, что покойный Святой Отец мог одалживать деньги принцу Оранскому, и, не имея возможности вытянуть из него иных важных сведений, завершил разговор, сказав, что мое положение не позволяет мне вмешиваться в отношения, которые Его Святейшество могло иметь с Наихристианнейшим королем и другими европейскими государями, что позволило бы мне доставить его согражданам и ему лично желаемое удовлетворение; однако я не преминул выразить ему свою признательность в связи с желанием горожан стать подданными моего господина, а также сострадание перед лицом того поистине жалкого состояния, в коем они пребывают. Сальвадор, заговоривший со мной об этом деле в другой раз, сказал мне, что Бокастель переживает то, как холодно я отнесся к этому предложению, я же вновь подтвердил ему все, что было сказано ранее.

Фонд Государственного секретариата,

легация Авиньона, папка 350

Кардинал Оттобони Монсеньору Ченчи,

6 декабря 1689

Я во всех деталях доложил Его Святейшеству обо всем том, что Ваше Преосвященство письменно довело до моего сведения по этому вопросу, а именно: что авиньонский житель известил вас письмом, полученным им от его друга из Оранжа, в коем изъявляется настоятельное желание жителей этого города перейти в подданство к Святому Престолу. Его Святейшество предписывает Вашему Преосвященству выслушивать эти пожелания, проявлять чувства глубокого удовлетворения и высокой оценки здравого смысла жителей этого графства и всего, что доведется еще услышать по этому поводу, но остерегаться принимать на себя малейшие обязательства, ибо, согласно мысли Святого Отца, сии подданные с большей надежностью могли бы быть защищены Наихристианнейшим королем и жить под его покровительством, нежели под защитой Святого Престола, не располагающего ни силами, ни оружием, дабы защищать Оранж..

Фонд Государственного секретариата,

легация Авиньона, папка 59

Монсеньор Ченчи кардиналу Оттобони,

12 декабря 1689

Меня заверяют, что г-н граф де Гриньян и г-н интендант Прованса[251]251
  представители Франции в Авиньоне


[Закрыть] дали знать жителям города Оранжа и других мест княжества, что Наихристианнейший король оценил сознательный акт, совершенный ими по самовызволению из-под власти принца и подчинению власти Его Величества, которое подтвердило, что в начале будущего года им будет явлена его милость..

Некий г-н де Сен-Клеман, прежде служивший казначеем принца Оранского, заявил, что в будущем им нечего ожидать каких-либо выплат, разве что сущих пустяков на сбрую солдатам, поскольку много ушло на выплаты в папскую казну и что святым духом сыт не будешь, не получишь ни хлеба, ни муки для солдат, оттого-то и размещение на постой пехоты причинит им меньше вреда[252]252
  …


[Закрыть].

А вот и письмо, опубликованное Е. Данкельманом, Zur Frage der Mitwissenschaft Papstes Innozenz XI an der oranischen Expedition, Quellen und Forschungen aus italienischen Archiven und Bibliotheken, 18 (1926), p. 311—333.