Текст книги "Мрачный взвод. Двенадцать дней Коляды"

Автор книги: Рита Хоффман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Что это было? – хрипло спросил Дарий.

– Понятия не имею. Что за существо такое чудное?

– На домового похож.

– Что ему в лесу делать? И не домовой это, мы этих тварей переловили десяток, таких нам не попадалось.

– Гномы, – тихо сказал Дарий.

– Не бывает их, сказки-то мне не рассказывай. Легенды лживы, да и если существуют они, то водятся только к северу от Княжества.

– Столько лет во Взводе, а все еще удивляешься чему-то? И пирожки эти, – он присел рядом с корзиной, – все еще горячие!

– У нас есть околдованный ребенок, перевертыш, гном, Господи прости, шабаш без ведьм и царевич с огненным мечом, – подвела итог Варна.

– И нет лошади.

– Что?

Мимо, ломая кусты и низко нависшие ветки, промчался их украденный конь. Без седла, без узды, ничем не скованное животное скрылось меж елей.

– Да что здесь творится?! – Варна всплеснула руками. – Кто ее расседлал?!

– И отвязал. – Дарий хмыкнул. – Коляда, коляда…

– Если петь решишь – я тебя выпорю!

Оторвала от дерева прут и пригрозила ему, а он только хрипло рассмеялся.

– Смешно тебе?!

– Очень. Нас будто черти за нос водят.

– Разводи костер, будем перевертыша жечь.

От злости в голове сумятица, совершенно непонятно, что творится вокруг. Ни на один вопрос ответа нет, на руках только тело волчье, которое ничегошеньки не объясняет. Ребенок убил перевертыша? Ха! Не бывать этому. А если Светозарные здесь были, то почему не помогли Машке из лесу выйти? Многие в Святом Полку скурвились, но ребенка бросить? На такое даже негодяи не способны.

Начала хлопать себя по карманам, пытается найти огниво, но вместо него пальцы на что-то незнакомое наткнулись. Варна медленно вытащила руку и уставилась на золотую монетку.

В деревню вернулись злые, промокшие и замерзшие. Вернее, замерзла только Варна, Дарий ей даже плащ отдал, но это не очень помогло исправить плачевную ситуацию. Коня так и не нашли, животное умчалось, будто за ним гнался леший, огонь разжечь не смогли, хотели закопать перевертыша, но лопаты под рукой тоже не оказалось. Пришлось оттащить его в глухую чащу и оставить на милость падальщиков.

Происходящее очень напоминает ведьмовские козни, но невесты Зверя такими глупостями не промышляют. И что за создание в колпачке они спасли от эпичного поражения в битве с котом? Отродясь никого похожего в этих краях не водилось, старшие охотники о таком не рассказывали.

Мало того, что в безымянных землях ведьмы свои порядки устанавливают, так еще и Коляда принесла мешок новых ужасов, больше похожих на издевательство.

Когда вещий ворон прилетел, они не собирались за задание браться, головы были заняты совсем другими мыслями – Рослава под крылом Святого Полка, ведьмы пробрались в самое сердце церкви, какая уж тут охота? Но колдовство до сих пор язык сковывает, при попытке рассказать о том, что Святые Сестры не те, за кого себя выдают, немота нападает. Ни о Рославе, ни о ведьмах, ни о самом заклятии рассказать они не могут, а как снять его понятия не имеют. Чтобы не сойти с ума от безысходности, решили поехать сюда, хоть и не надеялись на достойную работу. Как оказалось, очень зря.

Светлана встретила их пирогами, кашей и байками о грядущих гаданиях. Под ее болтовню думать невозможно, пришлось кивать, хотя Варне все это не по душе. Каждую зиму девки в деревнях и селах взывают к нечисти, а потом они, Взвод и Полк, весь год разбираются с последствиями. Кошмар начинается с Велесовых дней и продолжается до девятнадцатого января.

После еды Варну разморило – так в сон клонит, невозможно противиться. Извинилась перед хозяйкой, ушла в комнату, забралась под одеяло пуховое и зевнула. Так сладко, как здесь, она еще никогда не спала. Дарий вошел следом, сел на пол, спиной облокотился на кровать.

– Завидую тебе, – сказал он. – Когда еще шанс представится на такой перине поспать.

– Ложись. – Варна подвинулась и откинула одеяло. – Давай, давай, не робей.

– Все мертвечиной провоняет.

– Люди они зажиточные, не отстирают – новое купят. Ты их дочь нашел, думаешь, станут дурным словом тебя вспоминать?

– Твоя правда.

Скинул жилетку, остался в подвернутых штанах и рубашке, робко потрогал перину, покачал головой, словно удивившись тому, насколько она мягкая, и лег. Варна накрыла его одеялом и отметила, что он даже зажмурился от удовольствия.

Пахнет от него плохо – скоро придется проводить ритуал. Несколько недель после обряда запаха почти нет, только едва заметный аромат жухлой травы и прелых листьев. Но потом Дарий начинает источать миазмы смерти, разложения и тлена.

Варна закрыла глаза и ей показалось, что она находится на кладбище.

– Тебе неприятно, – тихо сказал он.

– Вовсе нет.

– Меня не обманешь. Твои мысли звучат не так, как слова.

Можно не отвечать – он чувствует все, о чем она молчит. Что тут скажешь? Все, что их связывало, превращается в прах. С каждым днем нить, что тянется из детства, истончается. Они рядом и одновременно невероятно далеки друг от друга. Дарий погружается в себя, все чаще уходит куда-то по ночам. В такие моменты Варна чувствует, как натягивается их связь, будто он испытывает ее на прочность, отходя все дальше и дальше. Иногда боль становится невыносимой.

– Я все равно рада, что ты со мной. – она перевернулась на бок и посмотрела на его бледный профиль.

– Конечно, одна ты бы давно сгинула.

– Разумеется.

Он улыбнулся. Кожа на сухих губах натянулась и треснула.

– Коляда молода! Летел сокол, коляда молода! Через батюшкин дворок, уронил сапожик!1111
  Народная колядка.


[Закрыть]

Толпа ряженых пробежала мимо, задорно улюлюкая. Варна проводила их взглядом, пропустила в дом молодую девушку и закрыла дверь. Василий увел Дария, клятвенно заверив ее, что они будут неподалеку.

– Негоже мужикам мешать бабским гаданиям, – сказал он. – Ничего дурного с твоим другом не случится, выпьем самогона, потравим байки страшные, а вы давайте, помогите молодым суженого отыскать.

Дарий изо всех сил делал вид, что очень рад предложению Василия. Даже улыбку из себя выдавил, да только такую, что молоко в доме скисло.

– Все собрались? – Светлана окинула взглядом девиц разных возрастов и скомандовала: – Тогда вперед, пойдем в заброшенную баню!

– Там ж старик Олег помер, – пискнула совсем юная девчонка.

– Нельзя в жилом доме гадать, беду накличем. – хозяйка покрыла голову платком. – Давайте, девочки, полночь на дворе, самое время начинать.

– Хорошо, что охотница с нами, будет не так страшно.

Варна окинула тщедушную девицу взглядом и пожала плечами. Скорее всего, еще на подступах к заброшенной бане половина женщин струсит и попытается сбежать.

Ровным строем жительницы деревни пошли следом за Светланой. Ночь темная, непроглядная, за людьми длинные тени тянутся, последние ряженые разошлись по домам, вокруг тихо и жутко. Светлана пытается запевать песни, чтобы подбодрить и себя, и подруг, но последние подпевают с явной неохотой, кое-кто боязливо съежился, другие по сторонам поглядывают. Бледная девица прижалась к руке Варны, ее глаза округлились от страха и стали похожи на чудные блюдца.

Семья Василия долго нос воротила от местных и угораздило же их друзей заводить именно в Коляду. Разве объединяют людей гадания в заброшенной бане? Или надеются, что страх заставит их сплотиться?

Старая калитка заскрипела, когда Светлана попыталась ее открыть. К покосившемуся дому дорожку никто не чистил, все занесло снегом.

– Может, это знак? – тихо спросила одна из женщин.

– Не трусь, Мила! – притворно радостно ответила ей Светлана. – Давайте через забор перелезем.

Варна встала в конец очереди и едва не рассмеялась – закутанные в шубки и тулупы женщины выглядят как гусыни. Они смешно сучат ногами и валятся в снег. Кто-то начал хихикать, остальные подхватили и ночь перестала быть жуткой.

Не только баня оказалась заброшенной, но и весь дом. Крыша просела, черные провалы окон похожи на раскрытые пасти. Толпа гуськом прошла мимо, утопая в снегу.

Баня – место само по себе жуткое, «нечистое», а уж заброшенная и того хуже. Варна потянулась к мечу, это заметили идущие рядом девушки и отошли от нее на несколько шагов.

– Первая войду. – она нагнала Светлану.

– Думаешь, там завелось что-то? – шепотом спросила женщина.

– Надеюсь, что нет, а там посмотрим.

Взяла лампу, открыла скрипучую дверь и вошла. Пахнет приятно – хвоей, срубом, никакой сырости или гнили, будто баню только сложили. В углах пусто, тени не шевелятся, в позабытых прежним хозяином ведрах нечисти тоже не оказалось.

Женщины вошли, засуетились, из корзинок достали свечи, клубки, красивое зеркало на подставке, вскоре баня превратилась если не в уютное, то в очень приятное место.

– И совсем не страшно. – Светлана начала распускать волосы. – Давайте, давно пора начинать. И ты тоже.

Варна нехотя расстегнула пояс и начала распутывать косу. Обычаи есть обычаи, никуда от них не деться. Крест тоже снять надо, да только тот, что ей от Свята достался, гаданиям не помешает – нет в нем ничего божественного, подделка, языческий оберег, позволяющий ей на святую землю ступать без страха.

– С зеркал начнем, как думаете? – глаза Светланы блестят.

– Да хоть бы и с них, – вслух согласилась та, которую она назвала Милой.

Общими усилиями установили два зеркала друг напротив друга, поставили по обе стороны свечи. Лампу и факелы пришлось вынести в предбанник, чтобы их свет не мешал.

– Меж зеркалами – двенадцать коридоров, – заговорщицким тоном сказала Светлана, – через один из них суженый явиться может. Но нельзя допустить, чтобы он в наш мир вышел, как лицо разглядите – сразу кричите «чур сего места!», а я платок накину на зеркало.

– А петуха-то вы с собой не взяли? – Варна села на лавку, поставила на нее одну ногу и положила подбородок на колено.

– Зачем? – удивились девицы.

– Чтобы кричать заставить, если что не так пойдет. В месте, откуда я родом, делали так. Вы же знаете, кто вам в обличии суженого явится?

– Кто? – бледнея, спросила самая молодая девчонка.

– Черт, конечно.

Света пары свечей хватило, чтобы разглядеть панику, отразившуюся на лицах. Пугать их одно удовольствие, однако, есть доля правды в том, что она рассказала. Зеркало вообще непростая вещь, сквозь него что угодно проникнуть в человека может. Честно сказать, вся эта затея с гаданиями Варне не нравится, слишком много трупов они с Дарием в ночи Коляды нашли за десять лет охоты.

– Первая буду, – вызвалась Мила. – Только не вздумайте меня пугать!

Светловолосая девица села рядом с зеркалами, остальные отошли подальше, только Светлана осталась рядом.

– Суженый-ряженый, явись! – резко выкрикнула Мила.

В бане стоит абсолютная тишина. Кажется, все затаили дыхание. Варна делает вид, что волосы перебирает, а сама на зеркальную гладь косится на случай, если на зов девичий действительно выйдет кто-то.

– Похоже, ходить тебе в девках еще год, – сказал кто-то.

– Еще раз попробуй, позови от всего сердца, – посоветовала Светлана. – Я себе так Ваську нагадала.

– Ого, ради такого я позову, и не раз, – хихикнула Мила, откашлялась и низким ласковым голосом позвала снова: – Суженый-ряженый, явись мне!

Ничего не произошло ни через минуту, ни через две – зеркала как зеркала, отражают друг друга и свечи, больше ничего.

Все происходящее напомнило Варне о шабаше – красивые женщины с блестящими глазами, у всех волосы до поясницы, рубахи тонкие под тулупами, груди вздымаются и опадают в такт дыханию. В бане стало жарко.

– Пусть Тома попробует. – Светлана поманила кого-то из темноты. – Тебе уже двадцатый год, а все в девках сидишь.

Варна едва не фыркнула – двадцатый год, ну надо же! Ей тогда пора в землю себя закапывать.

Худая, болезненного вида девушка подошла к зеркалам и, бросив на подруг испуганный взгляд, села напротив свечей. Она долго молчала, потом наклонилась к серебристой поверхности и прошептала:

– Суженый-ряженый, явись.

Воздух заколебался, от ее слов, как от брошенного в воду камня, разошлись круги. Варна почуяла ворожбу, настоящую, крепкую, такую ни с чем не спутать. Пригляделась к девчонке, но в полумраке ничего не разглядеть толком. Тома достучалась, но до суженного ли?

Одно из зеркал стало матовым, поверхность задрожала, Светлана отпрянула, а девчонка, наоборот, вперед подалась, пытаясь разглядеть кого-то.

Воздух стал гуще, Варна увидела стремительно приближающуюся фигуру. Не успела тварь ближе подойти – она вырвала из рук оцепеневшей женщины платок и накинула его на зеркало. Напряжение рассеялось, кто-то взвизгнул, зашептались колдушки недоделанные, Тома руки к груди прижала, силится сказать что-то, но не может.

– Насмотрелись? – Варна обвела собравшихся строгим взглядом. – Утолили свое любопытство?

– Кто это был? – спросили из темноты.

– Не знаю, – пробормотала Тома. – Никогда людей такой красоты не видела, да только… – она резко замолчала.

– Да только что? – с нажимом спросила Варна. – Рога у него были?

– Не было рогов! Несчастный он, измученный. – Тома опустила голову. – Неужто таким будет мой суженый?

– Грустит, потому что тебя найти не может, – со знанием дела сказала Светлана. – Без любви твоей сохнет.

Варне захотелось кого-то ударить – или себя, или каждую из девок.

Неужели ничего не пугает людей? Тома эта явно даром обладает, но сама об этом не ведает. Не колдовством черным пахнет от нее, а лесом, наверное, по роду передается способность к траволечению, потому она и выглядит так болезненно – задавила в себе родовую способность, а сила не любит, когда ее игнорируют.

– Знаете, – тихо сказал кто–то, – бабка рассказывала мне, как гадали они в ночь Коляды с подругами, а на следующий день в ее дом пришли те самые молодцы, которых зеркало показало. Обрадовались девки, нарядились, лучшие сарафаны достали из сундуков, к столу путников пригласили. Поели, попили, решили в карты поиграть. Весело им, юноши девиц глазами пожирают, сразу видно – судьба. Заболталась бабка моя, рукой ложку со стола смахнула, наклонилась, чтобы поднять, смотрит – а у молодцев-то копыта вместо ног! – собравшиеся охнули. – Бежала она оттуда без оглядки, отцу рассказала, тот собрал мужиков и пошли они чертей гнать из дому. Но не нашли там никого – ни нечисти, ни девиц. Увели молодых девушек, проклятые, с тех пор никто их не видел.

– Будет врать-то, – дрожащим голосом сказала Мила.

– Пусть охотница подтвердит, что бывает такое, – спокойно ответила ей рассказчица.

Варна не увидела, а почувствовала, что все взгляды к ней обратились. Откинула волосы за спину, руку на рукоять меча положила и сказала:

– Я так скажу: ни ты, ни твоя бабка и половины того зла не видели, которое рядом с людьми обитает.

– Расскажи! – взмолилась Тома.

– И правда, расскажи нам! – поддержали ее соседки.

– Что ты видела? На кого охотилась? – Светлана заискивающе смотрит ей в глаза. – Домовых? Лешего?

– Обоих. – Варна снова села на лавку. – Не будите лихо, пока оно тихо.

– Интересно же! Не каждый день к нам Мрачный Взвод приезжает.

– И не надо вам такого счастья, люди там смурные, характеры у них тяжелые.

– Выходит, все твари из сказок в реальности существуют?

Варна перестала понимать, кто говорит.

– Существует тварей больше, чем сказок написано. – она усмехнулась. – Мы вас защитить пытаемся, а вы вон, сами к ним взываете.

– А новый бог может оградить от нечисти?

– Может. Взвод и Святой Полк под церковью ходят не просто так. Зря вы отца Ефима прогоняете, он несет Слово, а оно способно исцелять даже неизлечимо больных.

– Сама видела?

– Меня исцеляли. – Варна вспомнила нападение ярчуков1212
  Ярчук – собака, которая может видеть нечистую силу. Чаще всего охотятся на ведьм, оставляя на их телах гниющие раны, которые невозможно исцелить.


[Закрыть].

– Кто же на тебя напал?

Чуть было не ответила, да вовремя язык прикусила. Если скажет, что ярчук – сразу поймут, что с ней дело нечисто. Обычному люду эти псы не страшны, а вот ведьмам вред они непоправимый наносят, потому что во рту у них волчьи зубы, раны от которых гниют, мокнут, но никогда не заживают.

Само по себе выведение этих собак жуткое и кровавое, ее наставник, Гореслав, занимался этим неблагодарным делом. В те дни, когда его настроение было лучше обычного, он рассказывал о своих питомцах.

– Самку убить нужно, как ощенится, – говорил он, натачивая свой меч, – и всех щенят тоже удавить, оставить только сучку. Девять поколений так делать надо, девятая сука ярчуков и рожает.

Ведьмы охотятся на этих собак, но Светозарные стали выводить их в главном городе Княжества, на святой земле Ясностана, чтобы невесты Зверя до щенков не добрались.

– Варна? – Светлана тянет ее за штанину. – Ты еще с нами?

– Задумалась. – встряхнулась, сбросила с себя наваждение. – Так что, продолжать свои гадания будете?

– Как-то боязно теперь, – пробормотала Мила.

– Так мы же только начали! – разочарованно воскликнула Светлана. – Неужто испугались?

– Собирайте вещи свои и давайте по домам расходиться, – скомандовала Варна. – Сейчас я…

Сдернула с зеркала платок и попятилась. Гость зазеркальный не ушел никуда, стоит, смотрит, взгляд потухший, волосы светлые неопрятными прядями висят.

– Господи… – выдохнула Варна.

Исхудавший, с запавшими глазами и острыми скулами, но это все еще Свят. Смотрит на нее, взгляд не отводит, головой качнул и в сторону отошел. За зеркалом тень появилась, зыбкая, клубящаяся тьма тянется за ней. Никто ни звука не издал, всех сковал ужас, только Варна на пол не осела, следом за тенью пошла, а та сквозь дверь просочилась и вышла на улицу.

Холодно, плащ остался в бане, в темноте ничего не разглядеть.

– Свят!

Бесформенный клубок тьмы вперед покатился, она кинулась за ним, но догнать никак не получается – ноги в снегу вязнут. Выругалась сквозь зубы, разбудила звериную силу, по телу жар волной прокатился. Зрение обострилось, видит теперь, куда тень летит, бросилась за ней с прытью, недоступной простому человеку. Через забор перепрыгнула, выбежала на дорогу, на повороте занесло так, что снег из-под ног брызнул в разные стороны.

«Церковь!» – поняла Варна и побежала быстрее прежнего.

Жарко, внутри словно костер горит, сердце стучит набатом, ничего не видит вокруг, только размытые очертания домов и цель – темное пятно на пороге церкви.

Ворвалась внутрь, еле-еле остановиться смогла, чтобы в жаровню с Живым Огнем не врезаться.

Тень обошла высокую подставку, встала за пламенем и тут Варна увидела что-то по-настоящему страшное – по спине пот побежал, задрожали руки.

Клубок мрака снова превратилась в Свята, а за ним висит крест перевернутый. Та же церковь, но одновременно совсем другая – с потрескавшейся побелкой, сквозь трещины инфернальный свет пробивается. Через стены деревья проросли черные, ветви пульсируют, как живые, узлы на них изливаются смрадным соком.

Свят стоит, смотрит так, будто поверить не может, что им посчастливилось снова встретиться. Даже руку протянуть хотел, но одернул себя, на шаг назад отошел и видение подернулось рябью.

– Что случилось? – задыхаясь от неописуемой вони, Варна подошла к огню. – Где ты?

Молчит, даже головой не покачал, выглядит как человек, которого вот-вот на эшафот поведут.

Церковь за его спиной вздрогнула – с потолка посыпалась побелка. Могучие ветви к Святу тянутся, а он стоит, смотрит на нее сквозь пламя, с места не двигается.

– Беги. Беги! – заорала Варна.

Он оглянулся, поднял лицо к потолку, испуганно отпрянул, бросил на нее последний взгляд и от огня отбежал. Померкло видение, растворилось, и он вместе с ним.

– Свят? – тишина в ответ. – Свят!

Кто-то пронзительно закричал.

– О, нет, нет…

Выбежала из церкви и понеслась по улице назад, к бане, да с такой скоростью, будто ей вожжа под хвост попала. В ушах ветер свистит, глаза слезятся, сквозь слезы увидела бегущих навстречу женщин – непокрытые, в белых рубахах они похожи на лебедей. Бегут, кричат, руками машут как крыльями.

– Мила! – Светлана вцепилась в ее руки, Варна силой удержала женщину на ногах.

– Где она?

– В бане осталась! Разбудили мы лихо!

Выругалась крепче прежнего, припустилась бежать, на ходу меч из ножен достала.

– Отец наш Небесный, дай мне… Ай!

Одновременно силу Зверя использовать и к Господу обращаться – это плохая идея. Тело судорогой свело, она повалилась в снег.

– Вставай, давай же! – ее резко поставили на ноги. – Отбрось колдовство, Варна! – Дарий трясет ее за плечи. – Отец наш Небесный!

– Дай мне сил, дай мне воли, – из глаз слезы полились, боль нестерпимая, – пусть рука моя не знает промаха, пусть сердце не знает жалости. Защити, Отец, от проклятий и ядов, от ведьминых взглядов, от морока и порока, от слова дурного, от страха и боли, от слабости плоти, Аминь.

Дрожь унялась, сила звериная снова уснула, теплая длань Слова обняла ее, обогрела, окутала саваном из света и веры. Она кивнула Дарию, они вместе кинулись к бане. Возможно, это промедление стоило Миле жизни.

Дверь распахнута, из темноты доносится тихое пение. Кто-то напевает под нос колядки, без слов, просто мычит. Дарий достал серп.

Стараясь не шуметь, они обошли баню и заглянули в окно. Единственная свеча горит, но ее света хватило, чтобы разглядеть безобразное существо, пляшущее вокруг лежащей на полу девушки.

Лохматое, сплошь покрытое волосами тело, когти длинные, морду не разглядеть. Напевает, зараза, пританцовывает, потом приседает и когтями куски плоти отрывает от Милы! Девка стонет, но пошевелиться не может, смотрит на нечисть округлившимися глазами и плачет.

– Святочница, – прошептал Дарий. – Есть что-нибудь блестящее?

– Часто ты на мне бусы видел? – огрызнулась Варна. – На Миле серьги есть, войдем, а там действовать будем по обстоятельствам.

Ворвались в баню, Дарий бросился на тварь лохматую, та замычала, на корточки присела и в угол отскочила. Варна к Миле кинулась, за ноги подтащила девку к себе. Попыталась серьги снять, но застежка проскальзывает, не поддается грубым пальцам.

Святочница прыгнула на Дария, тот махнул серпом, но промазал – тварь увернулась и когтями полоснула его по груди. Замерла, замешкалась, поняла, видимо, что не человек перед ней, но не отступила – набросилась на него, ногами обвила, пытается в шею вцепиться.

– Варна! – Дарий ударил нечисть по голове, но та и не думает отпускать его.

– Сейчас!

Плюнула, дернула сережку, из разорванной мочки кровь потекла. Подхватила Милу на руки, украшение на пол кинула и как свистнет! Святочница хватку ослабила, сползла с Дария, на колени опустилась, как завороженная на цацку смотрит.

– Уголь! – крикнула Варна и выбежала на улицу.

Положила девушку на землю, выхватила из рук Дария уголек и захлопнула дверь. Как только крест на ней нарисовали, завыло что-то внутри – поняла нечисть, что ее вокруг пальца обвели. Не сговариваясь, разбежались в разные стороны и окошки крестами пометили, чтобы не могла святочница из бани выйти.

– Жива? – Дарий склонился над Милой.

– Ж-жива, – простонала она. – Больно мне, очень больно.

Варна осмотрела раны – тварь успела отщипнуть от девушки плоть в трех местах, еще и ухо кровоточит, но без этого было никак.

– Потом вернусь, факел запалю от Живого Огня и сожгу баню. – Дарий помог Миле подняться. – Давай отведем ее домой.

– Я видела Свята, – сказала Варна. – Он в плохом месте.

– Насколько плохом?

– Страшнее ничего в своей жизни не видела.

Мила застонала, разговор пришлось закончить. Они подхватили ее под руки и повели к главной улице. Девушка указала на свой дом и потеряла сознание, Дарий взял ее на руки. Не успели они войти во двор, как раздался страшный грохот.

Обернувшись на звук, Варна увидела, как рухнула колокольня.