Текст книги "Антуриум (СИ)"

Автор книги: Рина Краузе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Прощание

Маргаритка сидела под столом в своей комнате. Она забилась в угол, обняв колени и уставившись в пол пустыми глазами. Она словно смотрела сквозь бетонное перекрытие. Ощущение беспомощности съедало изнутри. Она была убита, просто уничтожена морально. Она и представить не могла, что смотреть, как кого-то насилуют, будет так сложно. Сложнее, чем когда насиловали ее саму. Она уже свыклась с этой мыслью и начала привыкать быть игрушкой для битья. Но сейчас она чувствовала себя разбитой на мелкие осколки не только потому, что видела весь этот ужас, но и потому, что принимала в этом непосредственное участие. Чувство вины сжирало ее. Она предала эту невинную девочку, обманула ее доверие. Сделала так, что эти мрази получили то, чего хотели, в самой жестокой форме.

На столе над ее головой лежала сочная ароматная отбивная, которую она так рьяно желала в предыдущий день. Отбивная была нетронутой. Кусок не просто не лез в горло, одни мысли о еде вызывали отвращение. Девушка не могла ничего, не хотела ничего. Она чувствовала себя сломанной и безвольной. Ей просто хотелось исчезнуть. Рядом с тарелкой лежал нож для мяса с округлым концом. Она вряд ли бы могла им кого-то заколоть, но перерезать вены вполне могло получиться. Однако мысли о самоубийстве так же внезапно исчезли, как и появились. Она была слишком слаба для этого. Теперь она принадлежала им – своим мучителям, и телом и духом. Сил сопротивляться больше не осталось. Нужно было потерпеть. Еще чуть-чуть. Совсем чуть-чуть… и скоро все закончится. Оставался последний съемочный день.

Интерьер студии был выполнен в псевдоготическом стиле. Резная мебель, кованная кровать с черным балдахином посреди комнаты и клетка. Огромная железная клетка в углу. Маргаритка сидела, прислонившись спиной к холодным прутьям в ожидании начала съемок. Из одежды на ней были только кожаные ремни, опоясывающие тело и выставляющие напоказ самые откровенные места. Увидев, что к клетке подходит главарь, Келли встала, держась за решетку и пытаясь унять дрожь в ногах. Айзек открыл решетчатую дверь, и она сделала шаг к нему. Парень надел на нее ошейник, к которому тянулась цепь. Он потянул ее за собой, и Маргаритка послушно зашагала босиком по холодному полу.

Девушку посадили на кровать, она сидела не поднимая глаз. Рядом уселся босс, властно обняв ее за плечи. Она лишь вздрогнула, почувствовав крепкую хватку его руки. Остальные члены съемочной группы тоже весело усаживались на кровати. Настало время для «выпускной» памятной фотографии, какими был увешан весь кабинет главаря. Яркая вспышка. И все снова разбрелись по своим местам.

Последним встал Айзек, дернув за цепь и заставляя Маргаритку последовать за ним. Она встала рядом, так и не отрывая взгляда от пола.

– На колени! – Главарь скомандовал, дернув цепь вниз.

Келли подняла на него глаза, прикусив губу и стараясь не зарыдать от обиды, а после покорно опустилась на четвереньки. Айзек потянул цепь, приказывая следовать за ним. Девушка неуверенно поползла, иногда почти падая на грудь, не успевая за его темпом. Гипс на левой руке не давал ей возможности опереться на руку и создавал помеху движению. Айзек дергал за поводок каждый раз, мешая ей упасть. Главарь дошел до кресла и вальяжно опустился в него, поправив на голове черную лакированную фуражку. Он ехидно оскалился, расстегнул ширинку кожаных штанов, освобождая член, и подтянул пленницу к себе. Келли беззвучно заплакала, закрыв глаза и взяв в руку орган парня, послушно открыла рот и охватила головку губами. Айзек тихо простонал, почувствовав легкое прикосновение ее дрожащих губ. Девушка неуверенно провела по головке языком и опустила голову, позволяя члену проникнуть глубже.

– Ну же, смелее – Айзек томно прошипел, положив руки на ее голову, – и только попробуй укусить, зубы выбью, – он крепко схватил ее за волосы и подтянул к себе, заставив заглотить член.

Почувствовав проникающий в глотку орган, Келли отчаянно замычала. Эти вибрации доставили насильнику неописуемое удовольствие и он насадил ее голову на свой член еще сильнее, проникая все глубже. Девушка отчаянно пыталась схватить воздух, дышать получалось с трудом, а парень продолжал резкими движениями вдалбливаться в ее глотку. И вот насильник довольно прорычав кончил, отпуская волосы пленницы. Келли рванула в сторону, желая избавится от растекающейся во рту спермы, но босс прорычал:

– Глотай.

Маргаритка зажала рот рукой, с отвращением сглотнув. Но рвотные позывы, подкатившие к горлу, тут же отправили все обратно.

– Не сме-е-й! – Айзек злобно протянул, подняв носком сапога подбородок жертвы, – Только попробуй мне тут блевануть.

Келли с трудом сдержала рвотные массы внутри и тихо зарыдала, все так же сидя на полу. Главарь, убедившись, что пленница справилась с позывами организма, подошел к ней, дернув за цепь, и подтащил к огромному зеркалу, усадив напротив. Келли видела по ту сторону девушку такую жалкую и беспомощную, что совершенно не узнавала в ней себя. Айзек опустился сзади нее, встав на колени и наблюдая за пленницей в зеркало. Довольная ухмылка не сходила с его лица ни на секунду.

– Давай, поласкай себя.

Келли непонимающе посмотрела в его ехидные глаза, смотрящие через отражение.

– Ну чего непонятного? – босс взял ее руку и прижал ладонью к низу живота, опуская ниже. – Или я зря тебе эту штуковину оставил и мне сходить за ножницами?

Маргаритка жалобно всхлипнула и неуверенно коснулась того, что осталось от складок в ее промежности, вздрогнув от обиды, почувствовав под пальцами швы. Она несколько раз двинула ладонью и разрыдалась в голос, не в силах вынести это унижение.

– Никуда не годится! – Айзек фыркнул и снова дернул цепь, заставляя пленницу встать на ноги, а затем швырнул ее следующему.

Сделав несколько неловких шагов в попытке не упасть, Маргаритка врезалась в горячую грудь Фокса. Он как и остальные мужчины, задействованные на этот раз в съемках, был одет в кожаные штаны, высокие сапоги и обнажен выше пояса. Рыжий несмотря на свое отвращение к избитой и израненной девчонке, не мог пропустить такое костюмированное представление. Он немало постарался, чтобы по максимуму скрыть ее увечья. Широкие ремни на плече и бедре скрывали недавние раны от пуль. Полимерный гипс был обмотан черной атласной лентой, делая его частью костюма. Даже ремни, что опоясывали ее живот и спину, практически совпадали с отметинами от кнута. Ему пришлось извести немало грима, чтобы скрыть синяки, ранки от шипов и остальные менее заметные отметины. Фокс грубо загнул Маргаритку на круглый стол с массивной кованной ножкой. Девушка испуганно запищала.

– Не надо! Пожалуйста, все еще болит…

– Да не нужна мне твоя разорванная вагина! Я не Айзек, – парень раздраженно выпалил, размазывая по члену заранее подготовленную смазку и на ощупь, стараясь не смотреть на ее изуродованные гениталии, втолкнулся в задний проход.

Он без жалости вдалбливался в ее зад, двигаясь грубо и резко. Келли обреченно стонала, вцепившись в столешницу и ударяясь об нее лицом. Несмотря на то, что рыжий имел ее в другое отверстие, боль все равно разносилась по низу живота при каждом его движении. Когда он наконец-то кончил, то Келли вновь опустилась на пол, коснувшись его ободранными о зернистый бетон коленками. Фокс обошел и встал перед ее лицом.

– Соси! Давай, не ломайся.

Маргаритка снова зарыдав, покорно взяла в рот член парня, который только что был в ее заднице. Рыжий высокомерно смотрел на нее, расплываясь в ехидной ухмылке. Ему уже не нужно было доходить до оргазма, он уже кончил в ее зад. И теперь ему просто хотелось унизить ее, смешать с дерьмом в собственных глазах. Он положил руку ей на затылок, помогая двигаться в нужном ритме. Наигравшись, он швырнул Маргаритку на пол, будто бы она была мусором.

Келли инстинктивно смотрела на дверь, выискивая глазами обычно стоящего там Гейла, в надежде найти хоть какую-то поддержку. Но его не было. Видимо он не хотел смотреть на эту мерзость. Не дав девушке хоть маленько отдохнуть и успокоиться, ее снова вздернули за ошейник. Пришла очередь блондина. На удивление он смотрел на нее с некоторым сочувствием. Но это не остановило Хью. Он так же заставил Маргаритку сосать. Девушка уже делала это механически, мысленно находясь где-то далеко, где было тихо и спокойно. Она старалась отрешиться от происходящего. Защитить свой разум, оставив мучителям только тело. Но из этого состояния ее вырвал блаженный стон Хью. Перед самым оргазмом он вытащил член изо рта Келли и излился ей на грудь.

Еще двоих парней она видела впервые, казалось, что их члены были в сюжете только для массовки, но и их ей пришлось должным образом обслужить. Закончив, Маргаритка бессильно села на пол посреди студии, рыдая и нервно подергиваясь. Глядя на остальных с обидой, не в силах сдержать слез от позора и унижения.

Келли больше не чувствовала себя собой. Вся ее мораль разбилась вдребезги вместе с волей к жизни, вместе с прошлым, настоящим и будущим. Все стерлось в голове, оставив только боль. Неописуемую и непередаваемую душевную боль. Она ощущала себя грязью на подошвах сапог этих ублюдков, недостойной ничего другого, кроме как сидеть на этом грязном холодном полу, перемазанной в их сперме.

Айзек подошел к ней и потянул за цепь, заставив встать на ноги, а после поднял руку, скомандовав операторам: «Перерыв!». Келли подняла на него свои покрасневшие мутные глаза. Парень потянул ее за ошейник, заставляя посмотреть на себя.

– Ну что, попрощаемся как следует? – На лице главаря была довольная ухмылка, а голос был бархатным, будто он приглашал ее на кофе.

Он дернул цепь и потащил девчонку за собой. Айзек втолкнул ее в небольшой студийный санузел, заставив встать перед раковиной, и включил воду, снова смотря на пленницу через зеркало. Келли судорожно сунула под кран дрожащие руки, набирая воды и полоская рот, стараясь избавиться от привкуса спермы на языке. Она плевалась, набирая воду снова и снова, почти захлебываясь от истерики. Пока Айзек не указал ей на антисептическую жидкость для рта, стоящую на раковине. Маргаритка схватилась за нее и выплескала почти половину, споласкивая рот раз за разом, пока босс не сказал «хватит». Главарь намылил губку и протянул пленнице.

– Помойся, я не хочу перемазаться в чьей-то сперме.

Парень брезгливо сморщил нос, а Келли прижала губку к себе и затряслась, пытаясь снова осесть на пол. Но Айзек не дал ей этого сделать, схватив под руку.

– Ну мне что, самому тебя помыть?

Пленница медленно намылила грудь, перетянутую ремнями, а после смыла, залив весь пол. Мыльная вода стекала по ее ногам, заставляя ссадины на коленках щипать. Грязные от крови, пыли и спермы струйки стекали к ее ступням. Она еле шевелилась. Босс, не выдержав, вырвал у нее из рук губку и грубо протер остальное тело. Келли только еле заметно хныкала. Айзек отошел к стене и набросил на плечи Маргаритки большое махровое полотенце, крепко прижав ее к себе спиной, заставляя воду впитаться в ткань. А после вытолкнул пленницу обратно на съемочную площадку, сорвав полотенце и швырнув его на пол душевой. Девушка остановилась. Ей не хотелось возвращаться обратно. Когда она сидела на полу, то ей казалось, что все уже кончилось. Но теперь стало очевидно, что нет. Айзеку пришлось подпихнуть Маргаритку в спину, чтобы та прошла в съемочную зону. Он на ходу махнул операторам рукой, давая сигнал возобновить съемки, а затем развернул Келли лицом к себе и снял с нее ошейник.

– На кровать.

Девушка покорно забралась на высокий матрас с белоснежными мягкими простынями. Главарь весело залез следом. Он легко подтолкнул девушку, и та безвольно откинулась на кровать. Парень аккуратно ткнул пальцем в ободранную коленку пленницы, жестом заставляя раздвинуть ноги. Маргаритка обреченно всхлипнула и покорно развела колени в стороны. Айзек довольно усмехнулся, коснувшись ладонью ее промежности. Он с восхищением провел кончиками пальцев по свежим швам, любуясь на нанесенное им маленькое увечье. Маргаритка вздрогнула и стиснув зубы отвернулась, заливаясь краской. Чувство стыда захватило ее. Стыда от того, что она стала безвольной куклой, его верной рабыней. От того, что сама легла под него, сама раздвинула перед ним ноги. От того, что он с таким восторгом смотрел на ее уродство. Айзек аккуратно ввел внутрь два пальца, проталкивая вглубь капсулу со смазкой, которую тут же лопнул. Он ощупал изнутри ткани, найдя свежие рубцы с еще впивающимися в них нитями. А затем взгромоздился над девушкой и медленно вставил в нее член. Келли глухо простонала, сжав здоровой ладонью простыни и закрыла глаза в ожидании новой порции адской боли.

Босс не отрывал взгляда от ее лица с интересом наблюдая за реакцией. Он двигался не спеша, проникая все глубже, в попытке найти идеальную позицию. А когда уткнулся головкой в шов и Келли тихо простонала, навалился на нее всем весом, вставив на полную длину. Он довольно хмыкнул и начал двигаться резко. Казалось, что ее внутренние швы доставляли и ему дискомфорт, но это его только заводило. Айзек двигался грубо, сильными рывками. Маргаритка, снова ощутив эту боль, застонала в голос и вцепилась ногтями здоровой руки в плечо насильника, выгнувшись под ним и сжавшись внутри. Главарь блаженно простонал, ускоряя движения. Келли раздирало изнутри, от боли, которая, казалось стала неотъемлемой ее частью. Она стонала, вцепляясь в спину мучителя, извиваясь под ним в попытке не дать ему тыкаться в самое больное место, извиваясь, пытаясь отстраниться, но в итоге получалось, что подается ему навстречу, как верная рабыня. Она не была связана или прикована наручниками. Она принадлежала ему полностью, была жалкой покорной куклой в его руках, как бы не пыталась с этим бороться. Она смирилась, подчинилась. Ей оставалось только потерпеть еще чуть-чуть. Совсем чуть-чуть… Главарь с довольным рыком вцепился зубами в ее грудь и, громко простонав, кончил. Маргаритка невольно выгнулась ему на встречу, расцарапывая кожу на крепком плече.

Айзек удовлетворенно выдохнул, переводя дыхание, и поднялся, довольно посмотрев на свежую кровь, что опять тонкой струйкой потекла из влагалища жертвы. Келли повернулась на бок, сжавшись в комок и истерически зарыдала, дрожа и рывками глотая воздух.

– Ну все, все, милая… Все закончилось.

Она приоткрыла глаза, услышав знакомый голос. Гейл погладил ее по голове, убирая за ухо сбитую прядь волос, и воткнул Маргаритке шприц в шею.

– Работай, теперь она вся твоя, – босс с ухмылкой бросил взгляд на пришедшего врача и вышел с площадки.

Келли едва заметно взглянула на Дока и отключилась.

Дом

Потолок. Лампы операционной. Голоса. Лампы. Потолок…

Келли открыла глаза. Потолок казался ей незнакомым. Под ним не висели камеры, не гудела вентиляция, не было тусклых одинаковых ламп. Только резной круглый барельеф со свисающей из центра старой люстрой. Такой, как был у нее дома. Ее потолок. Девушка в панике подскочила и с визгом свалилась с кровати, забившись в угол между стеной и прикроватной тумбочкой. Она осмотрелась. Помещение подозрительно напоминало квартиру. Ее квартиру. Потрепанная мебель, цветастый вязаный плед на диване. В круглом аквариуме, стоящем на комоде, плавала кверху пузом маленькая золотая рыбка.

Келли испуганно вцепилась в коленки, с опаской озираясь на каждый шорох. Она не могла даже подумать о том, что это правда, что она у себя дома. Девушка смотрела на дверь в ожидании, что в нее кто-то вот-вот войдет. Все казалось ненастоящим. Вся жизнь до произошедшего казалась ей ненастоящей. Будто ее никогда не было. Будто у Келли не было прошлого. Оно лишь слабыми обрывками воспоминаний всплывало где-то в глубинах памяти, не имея никакого эмоционального отклика. Все это казалось сном.

Она принимала лишь один вариант событий – что ее мучители выстроили у себя в подземелье точную копию ее квартиры и с минуты на минуту кто-нибудь зайдет в эту дверь ехидно ухмыляясь, схватит под руку и потащит на съемочную площадку. Но никто не приходил… Ни спустя час, ни спустя два.

Просидев в углу довольно долго, она осторожно выползла и поднялась на ноги. Те слушались плохо. Но девушка все же зашагала по квартире, стараясь удержать равновесие. Все в комнате было точно так же, как в последний раз. Вещи лежали на тех же местах покрытые слоем пыли. Келли неуверенно прошлась по помещению. Окно было закрыто плотной занавеской, слабо пропуская свет внутрь. Ей даже не сразу пришло в голову, что оно там вообще есть. Она медленно подошла к входной двери, открыла замок и на ее удивление дверь послушно отворилась. Девушка выглянула в щель, приоткрыв ее, и с ужасом захлопнула обратно. Сердце замерло. За дверью был общий холл, такой же как в ее доме. Келли бросилась к окну, отодвинув занавеску и увидела снаружи улицу, деревья, людей. Обычных людей, которые спешили по делам, ехали в своих машинах или медленно прогуливались с собакой. Девушка отчаянно схватила ртом воздух, заскулив, и плюхнулась на пол, сев посреди комнаты. Она не могла поверить, что действительно находится дома в своей квартире. Все казалось таким нереальным. Вся ее жизнь. Ей только сейчас пришло осознание, что она не чувствует никакой боли, что на ее руке нет гипса и пальцы выглядят вполне здоровыми. Она взревела, схватившись за волосы и уткнулась лбом в пол, согнувшись крючком.

Теперь она не понимала ничего. В ее голову вдруг закралась мысль, что последних трех недель не было, что все это было лишь плодом ее больного воображения, сном, который никогда не был реальностью. Келли совершенно не могла понять, что из произошедшего реально. И реальна ли она сама.

Постаравшись взять себя в руки, девушка поднялась на ноги. Она недоверчиво подошла к большому зеркалу, глядя в отражение. Келли не узнавала в нем себя. На голове по прежнему были темно-каштановые волосы с едва заметно отросшими корнями, на веках оставались нарощенные ресницы, зрительно увеличивающие глаза. Она была в той же одежде, в которой ее похитили. Только она болталась на ней как на вешалке и, казалось, стала на пару размеров больше.

Девушка глубоко вздохнула, прикрыв глаза и собираясь с мыслями. Она задрала рукав футболки. Там, где раньше был грубый шов от пулевого ранения, теперь был аккуратный тоненький слабо заметный шрамик. Она посмотрела на руки. Отметины от пыток были еле различимы. Чтобы убедиться окончательно, оставался последний способ. Она рывком стянула рукав футболки и повернулась к зеркалу спиной. На лопатке по прежнему красовалось тату с цветком антуриума и римской цифрой пять. Келли провела по ней ладонью, в надежде, что это чья-то злая шутка и она сотрется. Но татуировка по прежнему никуда не делась. Келли потерянно осела на пол, глухо заплакав. Ей это не привиделось. Ничего не привиделось, все было реально. Ее мучили, пытали, унижали, насиловали. А сейчас просто вернули туда, откуда взяли, как наскучившую игрушку. И ей теперь с этим нужно было как-то жить дальше. Но в душе была только боль и пустота. Она прислонилась спиной к зеркалу и просто смотрела в пол, не зная что делать. Время тянулось невыносимо медленно. Вокруг ничего не происходило.

Взяв себя в руки, она снова поднялась на ноги, нашла пульт от телевизора и включила его. С экрана весело болтал ведущий прогноза погоды. Келли с ужасом посмотрела на указанную дату. По ее грубым подсчетам она потеряла еще месяц. Ей было сложно оценить, сколько именно ее мучили. Но даже так, похитили ее почти два месяца назад. И если они издевались над ней, как и обещали, три недели, то еще месяц просто исчез из ее жизни. Это объясняло зажившие раны и почти восстановившиеся ногти на левой руке. Девушка ошарашено села на кровать. Немного посидев, она дотянулась до мобильника, лежавшего на тумбочке под тонким слоем пыли. Он был разряжен и отказывался включаться. Она достала шнур и поставила телефон на зарядку.

Только сейчас Келли заметила ноющее чувство в желудке. Живот сводило от голода. Она нехотя поплелась на кухню. Стоило открыть холодильник, как запах тухлой еды разнесся по квартире. Девушка поморщилась и закрыла дверь обратно.

Келли легла на кровати, раскинув руки в стороны, и уставилась в потолок в ожидании, пока зарядится телефон, и она сможет заказать пиццу. Через некоторое время мобильник весело зажужжал, сообщая хозяйке, что достаточно заряжен, чтобы работать. Девушка подползла к нему, дабы не отключать от сети и нажала на кнопку. Стоило телефону включиться, как один за другим сразу же посыпались сообщения о пропущенных звонках и прочей неважной ерунде. Келли отложила аппарат в сторону и снова раскинулась на кровати в ожидании, пока тот перестанет, наконец, вибрировать. Как только это случилось, она взяла мобильник в руки, зашла на сайт любимой пиццерии и сделала онлайн заказ. Через несколько минут снова раздалась вибрация и Келли подняла аппарат в надежде, что пришла информация о времени доставки пиццы. Она не задумываясь открыла смс.

Сообщение извещало вовсе не о еде. Оно информировало о том, что на ее счет поступил перевод на шестизначную сумму. Там же была ссылка на транзакцию. Келли перешла по ней. Там прилагались сканы нотариально заверенного завещания от несуществующего двоюродного дяди Вернона из Коннектикута и акта перевода средств. «Десять процентов…» – произнеся это вслух, Келли отложила телефон в сторону и снова безразлично уставилась в потолок.

Но когда раздался стук в дверь, девушка подскочила на кровати и инстинктивно свалилась с нее, прячась за высоким матрасом. Стук раздался снова и сердце ёкнуло до боли в груди. Она судорожно вздохнула, пытаясь прогнать навалившуюся панику.

– Здравствуйте! Вы дома? Доставка пиццы!

Келли неуверенно поднялась и тихо, стараясь не издавать ни звука, подошла к двери. Она выглянула в глазок. Молодой парень в нелепой фирменной кепке стоял под дверью, беззвучно подпевая музыке в гарнитуре. Девчонку вдруг охватил ужас, с глаз беспричинно потекли слезы. Она поняла, что не может открыть ему дверь. А вдруг он один из них, и когда она откроет ему, он схватит ее… Девушка обреченно ударилась в дверь лбом, беззвучно рыдая, чем привлекла внимание курьера.

– Вы пиццу заказывали?

– Оставь там! – Келли еле выдавила из себя слова дрожащим голосом.

– А деньги? – парень возмущенно уставился на дверь, пытаясь заглянуть в глазок.

– Какие деньги? Я все оплатила по карте!

– А чаевые?

Келли повернулась к двери спиной и прислонившись к ней, медленно осела на пол, не в силах сдержать истерику. Парень, не дождавшись ответа и поняв, что денег не будет, демонстративно уронил коробку с едой на пол и, фыркнув «Сука», ушел. Девушка прождала не меньше десяти минут, прежде чем открыть дверь и быстро затащить коробку в квартиру, не вставая при этом с колен. Келли накрывала жуткая паранойя. Ей вдруг показалось, что она одна против целого мира и все люди в нем враги. Они все опасны и хотят причинить ей боль. И от осознания своей беспомощности она снова разрыдалась в голос.

Так прошел день, а за ним следующий, еще один, неделя, две… Келли слонялась по квартире растрепанная, грязная. Интерьер вокруг обрастал стопками пустых коробок из-под пиццы и упаковками из доставки китайского ресторана. Она не выходила в соц. сети, не отвечала на звонки. Она даже не открывала окно, оно было плотно занавешено сутки напролет. Девушка лишь изредка выглядывала наружу через маленькую щель. Если бы она смотрела телевизор, то возможно бы узнала, что один из ее мучителей был уже мертв, и ей бы стало легче*. Но радостные рожи на экране вызывали у нее лишь отвращение, и она перестала пытаться на них смотреть уже на второй день. Курьеры, таскающие ей еду, уже даже не стучали, просто оставляли коробки под дверью.

Однажды телефон вновь завибрировал. Келли даже не включала на нем звук, чтобы каждый раз не замирать в ужасе, испугавшись резкого шума. Она посмотрела на экран и решила все же ответить. В трубке раздался взволнованный женский голос.

– Келли? Наконец-то я дозвонилась! Куда ты пропала?

– Мама… – девушка устало вздохнула, услышав родной голос.

– Где ты? Ты все еще в Европе?

– Нет, я дома. – Келли отвечала тихо и бессильно, без каких-либо эмоций.

– Тебе звонил какой-то молодой человек, сказал, что не может тебя найти, спрашивал…

Келли не дала матери договорить, перебив ее:

– В следущий раз просто скажи, что я умерла.

– Да что с тобой? Я же волнуюсь! – Женщина возмущенно выпалила в трубку.

– Ничего мам, все хорошо, я в порядке. Просто не хочу разговаривать.

Келли нажала на сброс, не дав матери возможности ответить. Поговорив с ней она вдруг вспомнила, что в ящике под раковиной стояла большая бутылка домашнего вина, что мать привезла ей в подарок вначале лета. Келли распихала в стороны пакеты с мусором, что стояли возле ящика и вытащила бутыль. Взяв бокал и бутылку она уселась в угол между стеной и тумбой и налила себе красной ароматной жидкости. И после третьего бокала она вдруг осознала, что жива. И внезапно к ней пришло понимание, что она снова была в клетке. Только на этот раз она заперла себя сама, а роль камеры выполняла ее квартира. Ей вдруг стало тяжело дышать. Она бегом вылетела из дома, грохнувшись на колени на сырую от вечерней росы землю. Глухо зарыдав, она сжала пальцами траву давно не стриженного газона и жадно хватала ртом свежий воздух, словно утопающий, которого только вытащили из воды. Она уже и забыла, как пахнет улица. Как приятен прохладный ночной воздух. Как приятно ощущать себя живой.

Придя в себя, Келли поднялась и осмотрелась. На улице было тихо. Свет в окнах соседей, как и в большинстве других домов был выключен. Люди мирно спали. Она укуталась в длинную бесформенную толстовку, прячась от холодного порыва ветра, застегнула молнию, накинула на голову капюшон и пошла вдоль по улице, спрятав руки в карманы.

Девушка испуганно озиралась на каждую изредка проезжающую машину, на каждый лай собаки, на каждый шорох, но продолжала идти. Через улицу она заметила парня, подозрительно ошивающегося на углу. Ей захотелось спрятаться, но она пересилила себя, сжав руки в кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладонь, и села на лавку на пустой остановке. Вот возле парня остановилась машина, и он подошел к окну, о чем-то переговариваясь с водителем. А через еще минут двадцать к нему подошел парниша в капюшоне. Сунув тому бумажку и получив что-то в ответ, он опасливо осмотрелся и быстрым шагом скрылся за углом. Келли сунула руку в карман, достав оттуда смятую купюру. Ей вдруг вспомнилось то ощущение спокойствия и тепла, что разливались по телу, когда Док накачивал ее морфином. Она глубоко вздохнула, собрав волю в кулак, и направилась через улицу.

Келли сидела на скамейке с сомнением глядя на пакетик с белым порошком в руке. Тишина и покой ночного парка вызывали в ней неприодолимое желание снова погрузиться в ту эйфорию и забвение, которые изредка давал ей Док. Ей так хотелось снова провалиться в наркотическое опьянение, позволяющее хоть ненадолго обо всем забыть. Но голос разума отговаривал ее делать это. Ей была невыносима мысль, что этот крошечный пакетик может окончательно сломать ей жизнь. Что однажды провалившись в это блаженство, а после ощутив, как все произошедшее снова обрушится на нее волной боли, обиды и отчаяния, она не сможет с ней справится. Не сможет остановиться. Но панический страх, заставляющий ее бояться каждого прохожего и вздрагивать от любого шороха пересиливал. Девушка зареклась, что этот раз будет первым и последним, и, высыпав немного на руку, вдохнула.

Она провалилась в кайф, откинувшись на спинку лавки и запрокинув голову. И мир расцвел новыми красками и перестал казаться таким ужасным. И вся ее забытая жизнь вдруг обрела смысл, а последние события показались чем-то не столь страшным. Небольшой неудачей на ее жизненном пути, которую она легко преодолеет… завтра. Завтра она возьмет себя в руки, приведет в порядок и отправится в полицию. Доблестные защитники порядка поймают этих мразей, заставят заплатить за все. И ее жизнь вернется в прежнее русло.

Она смотрела мутными глазами в небо. Наконец ей стало наплевать на случайных прохожих. То, что с ней сделали, начало казаться не таким уж кошмаром. Она вновь ощутила, что все еще жива. И это осознание заставляло дышать полной грудью, впуская в легкие свежий прохладный воздух.

Ей стало так тепло и уютно, что хотелось опуститься в свою мягкую кроватку и уснуть. Девушка побрела домой, упиваясь эйфорией. Ей казалось, что это сон. Яркий и красочный. А сама она будто лежит на облаке. Хотелось, чтобы это состояние продолжалось вечно.

Следующее утро подкралось незаметно. Келли проснулась в своей кровати. Все произошедшее вчера казалось ей сном. На нее вдруг накатила странная апатия вперемешку с печалью. Девушка снова лежала раскинув руки в стороны и уставившись в потолок.

Мир опять был ужасным, люди врагами, а улица за окном страшной и опасной. Но мысль, родившаяся вчера в ее мозгу, плотно засела и отказывалась исчезать.

Келли наконец решила взять себя в руки. Она поднялась с кровати и пошла в душ впервые с момента, как вернулась домой. Она просто сидела под струями воды, боясь сама к себе прикоснуться. Ее хватило только на то, чтобы слабо намылить спутанные сальные волосы.

Свежесть после водных процедур заставила ее почувствовать себя лучше. Вчера она вышла из дома, сегодня приняла душ, завтра она соберется и пойдет в полицию. И будет отомщена в полной мере великой рукой правосудия.

Ей понадобился целый день, чтобы собраться с мыслями. Она думала что одеть, как себя вести, что говорить. Но все ее мечты и надежды разбились об острые углы безжалостной системы.

Келли сидела за столом перед мужчиной лет сорока пяти на вид с легкой сединой в волосах и склонностью к полноте. Тот изредка поглядывал на нее предвзятым взглядом, продолжая задавать вопросы.

– То есть вы утверждаете, что вас похитили, нарастили вам ресницы, перекрасили волосы, набили татуировку и насиловали, снимая все это на камеру? К тому же они заплатили вам шестьсот тысяч за молчание, выставив их наследством от несуществующего родственника?

Келли молча кивнула головой все так же не отрывая взгляда от пола.

Она куталась в бесформенную мешковатую толстовку, нервно теребя манжеты спрятанными в рукава ладонями. Как бы она не пыталась одеться поприличней, мысль о том, что она может показаться кому-то привлекательной, приводила в ужас.

– Когда вы говорите вас похитили?

– Примерно три месяца назад…

– Примерно? – мужчина скептически скривил губы, делая пометки на планшете.