Текст книги "Жёлтые шипы (ЛП)"

Автор книги: Рина Кент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Нао, подожди.

Я делаю два шага вперед, но поворачиваюсь лицом к маме. Она положила телефон в карман брюк, положив редкий преждевременный конец разговору со своим помощником, адвокатом, бухгалтером. Всем, кому нужно время великого Рико Честера.

Она родилась в Японии под именем Рико Сато, но сменила фамилию, как только получила американское гражданство, когда я был ребенком.

Мама – маленькая по росту женщина, но волосы у нее длинные, а не короткие, как у меня, и она похожа на мою старшую сестру, а не на женщину, которая меня родила. У нее безупречная кожа и красивые мелкие черты лица, которые она передала мне по наследству. Хотя в последнее время она бледнее и у нее больше темных кругов, чем обычно.

У нее карие глаза, но далеко не такие большие и темные, как у меня. Что, я думаю, является чертой, которую я унаследовала от своего отца, который в ее присутствии является своего рода запретной темой.

– Как прошли занятия в школе? – спрашивает она с легким акцентом. Поскольку она из первого поколения, на самом деле она не говорит с американским акцентом, как я, но это не из-за недостатка стараний. Я думаю, то, что ты родилась говорящим определенным образом, накладывает на тебя отпечаток на всю жизнь.

Я приподнимаю плечо.

– Как обычно.

Мама тянется за пачкой сигарет и отступает от манекена, закуривая одну, затем делает затяжку.

– Как насчет практики?

– Это было круто.

– Ты лжешь мне?

– Как будто я могу. Ты бы позвонила декану и узнала все подробности. Или, может быть, тренеру, раз уж она была там.

– Не дерзи мне, юная леди.

– Я не такая. Просто облегчаю тебе работу, потому что, я не знаю, ты предпочитаешь расспрашивать других обо мне вместо того, чтобы посещать какие-нибудь дурацкие игры, ради которых я надрываю задницу.

– Следи за своим языком. И это не значит, что я не посещаю их, потому что не хочу. Некоторые из нас работают, Наоми.

– Тогда возвращайся к этому.

– Нао-тян...

Мой желудок переворачивается всякий раз, когда она называет меня таким милым образом. Я как будто снова стала маленькой девочкой, когда мама была моим миром.

Пока красная ночь не разрушила его.

Она медленно приближается, выпуская в воздух струю никотина.

– Ты злишься на меня?

– Я не знаю, мам. Может, и так.

Она гладит меня по руке.

– Мне жаль. Я знаю, что в последнее время я почти не бываю рядом. Но это все для тебя.

– Нет, мам. Нет. Не оправдывайся тем, что это для меня. Это перестало быть для меня после того, как ты купила этот дом и обеспечила наше будущее. Теперь это только для тебя.

Она опускает руку, и хотя это больно, и я хочу, чтобы она снова утешила меня, я прекрасно понимаю, что это бесполезно. Мама всегда будет делать то, что она считает лучшим, не заботясь о том, какие результаты это принесет в мою жизнь.

– Однажды ты все поймешь. По крайней мере, я надеюсь, что ты это сделаешь. – Она улыбается с оттенком поражения. – Иди приведи себя в порядок, пока не пришла доставка. Я заказала итальянскую.

– По какому случаю? – Хотя я втайне рада, что она сегодня ужинает дома, я удивлена, что она не организовала где-нибудь какой-нибудь ужин со всеми своими коллегами и деловыми партнерами.

– Почему у меня должен быть повод поужинать со своей дочерью? – Она снова улыбается, но все еще с ноткой поражения, или это печаль?

Я недолго размышляю над этим, потому что она тушит сигарету в пепельнице и возвращается к своей работе.

Я, однако? Я не могу сдержать головокружения, которое испытываю при мысли об ужине с ней.

Может быть, в конце концов, нашу маленькую семью не так уж трудно спасти.

Глава 3

Себастьян

То, что я воспитан определенным образом, накладывает на меня определенные ожидания.

Я могу выделяться, но не в негативном смысле.

Я могу жить своей жизнью, но не там, где это имеет значение.

Все мое существование было спланировано с тех пор, как я родился внуком сенатора и должен был играть соответствующую роль.

Может быть, именно поэтому я часто испытываю искушение позволить своей бунтарской стороне взять надо мной верх.

Почему я иногда позволяю ему поднять голову и показать миру свою бурную сторону.

Ну, знаешь, основные проблемы богатых детей.

После тренировки Оуэн тащит меня и еще нескольких членов команды выпить с болельщицами.

Я бы предпочел спать, но Оуэн, вероятно, выставил бы мою голову на посохе на всеобщее обозрение. Мне вроде как нужна моя голова – и все, что в ней находится.

Кроме того, выпить с ними лучше, чем оказаться в ловушке под цепкими взглядами сенатора и его жены. Да, они мои бабушка и дедушка и люди, которые вырастили меня, но я не совсем ценю их, когда они врываются в мою квартиру при любой возможности, даже спустя долгое время после того, как я съехал из их дома.

Вместо того, чтобы выпить, Оуэн идет до конца, чтобы перекусить в Гриль-баре. Нам нравится это место, потому что оно принадлежит брату тренера, Чаду, и он наш большой поклонник. Он не только предоставляет нам одну из своих частных кабинок, где мы скрыты от остальных посетителей, но и подает нам свои лучшие блюда.

Как только мы входим внутрь в сопровождении нескольких чирлидеров, Чад улыбается и указывает на нас.

– Бросьте это ради дьяволов, леди и джентльмены!

Оуэн и остальные устраивают шоу, постукивая по своим курткам, на которых лежит логотип команды. Болельщицы улюлюкают, а мужчины издают воющие звуки.

Большинство посетителей хлопают в ладоши, и нас осыпают бесконечными похвалами и комплиментами.

– Давай выиграем штаты, сынок!

– Не проявляйте к рыцарям милосердия!

– Увидимся в НФЛ!

– Наши герои!

Да, это далеко от истины, но этот город слишком одержим футболом. Это как-то нездорово.

И да, мои мысли остаются, даже когда я улыбаюсь, пожимаю им руки и делаю случайные селфи. В течение нескольких минут я разыграл шоу, которое меня учили показывать, когда я был ребенком.

Всегда улыбайся. Всегда веди себя наилучшим образом.

Всегда надевай маску.

К тому времени, как мы добираемся до лестницы, я пожимаю руки и фотографируюсь с большинством присутствующих. Давайте просто скажем, что мы нравимся Чаду так же сильно, как нам нравится его дом. Поскольку все знают, что мы здесь тусуемся, ресторан почти всегда полон.

Он обнимает меня по-братски, затем обнимает за плечи. От него волнами исходит запах жира и перца.

– Мой звездный квотербек.

– На самом деле я еще не звезда.

– О, да, это так.

Я ухмыляюсь.

– Думаю, я покажу тебе это в пятницу.

– Вот это дух, сынок! – Он ободряюще хлопает меня по спине, как это делает тренер.

Люди в Блэквуде ожидают от меня одного – быть эффективным. Он поставляется с именем Weaver.

Те, кто принадлежит к моей семье, должны что-то принести на стол, будь то оценки, победы, должность сенатора или должность крутого юриста, как мой дядя.

В любом случае, мне нужно что-то предложить.

После блестящего приветствия перед горожанами Чад, наконец, указывает нам направление к нашей частной кабинке.

Брианна, вторая капитанша группы поддержки, берет меня за руку и рисует свою собственную пластиковую улыбку. У нее все настолько перебарщивает, что это чертовски неприятно.

В том, чтобы притворно улыбаться, есть целое искусство. Часть вас должна верить в это. Какая-то часть вас должна посылать сигналы своему мозгу о том, что улыбка – лучшее решение для того, чтобы люди оставили вас в покое.

Мы сидим вокруг стола, парни уже смешиваются и подбираются к чирлидершам. Нас пятеро и около семи чирлидеров, так что Брианна и Рейна сидят по обе стороны от меня. Но все знают, что белокурая голубоглазая красавица-капитанша исключена из списка.

Она помолвлена с одним из наших школьных товарищей по команде, и хотя он предпочел изучать международное право в Англии и не возвращался уже три года, она все еще носит его кольцо.

В некотором смысле, мы просто присматриваем за ней, чтобы никто не подобрался близко. По крайней мере, Оуэн и остальные так думают. Мне интересно посмотреть на суровый взгляд на ее лице, даже если это означает, что она найдет другого мужчину.

Да, я ужасный друг, но я виню в этом проблемы маленького городка. Например, здесь почти нет ничего, что можно было бы считать забавным.

И я не из тех, кому можно позволить иметь свободное время. Если я это сделаю, мои извращенные наклонности возьмут верх, и это будет просто... трагично.

Для всех остальных, не для меня.

Оуэн встает, прочищая горло, и я стону. Это движется в направлении, которое я вижу за милю, но если я остановлю его, он будет дуться, как сука, и вообще будет придурком. Мне вроде как нужен мой широкий приемник на моей стороне, по крайней мере, до решающей игры.

Он хватает бокал пива и высоко поднимает его, говоря своим драматическим тоном:

– Я хочу выпить за нашего звездного квотербека, который получает все похвалы – не круто, чувак, – и за всех прекрасных дам, которые заставляют нас играть как зверей. К дьяволам!

– К дьяволам! – вторят все остальные, и я наклоняю свой стакан в его сторону, прежде чем сделать глоток.

Оуэн, наконец, садится на свое место, но он наклоняется к Рейне.

– Пчелиная матка, что ты сделаешь для меня, если мы победим?

Она приподнимает бровь, проводя по краю бокала ногтями с розовым маникюром.

– Чего ты хочешь?

– Би ДЖЕЙ. Если ты дашь мне это, я выиграю все игры.

Она ухмыляется.

– Может быть, если тебя призовут в НФЛ, Оуэн.

– Ты думаешь, я не смогу этого сделать?

– Тогда покажи мне, что ты можешь.

– О, я так и сделаю, детка. На самом деле, тебе так понравится мой член, что ты можешь бросить этого неудачника Ашера ради него.

– Может быть, я так и сделаю. – Она улыбается, и, в отличие от Брианны, она не пластиковая, но все равно такая же фальшивая, как у меня.

В конце концов, лицемер распознает лицемера.

Мы набрасываемся на еду – заказываем пасту, в то время как болельщицы, как обычно, довольствуются салатом.

Пока я ем и наслаждаюсь юмором, я жду, когда другая туфля упадет или взорвется, или что, черт возьми, Рейна делает в подобных ситуациях. Есть причина, по которой она убедила Оуэна притащить нас всех сюда.

– Тебе не кажется, что пришло время для еще одного вызова? – небрежно спрашивает она.

Там.

Причина, по которой Рейна довела до совершенства свои фальшивые улыбки и мимику. Настоящая Рейна прячется под поверхностью и незаметно играет со всеми вокруг.

Откуда я знаю? Я иногда делаю то же самое. Разница в том, что она делает это по двусмысленным причинам, которые обычно не приносят ей пользы. На самом деле, все попытки, которые она предпринимала до сих пор, кажутся жестокими, но на самом деле в конечном итоге помогают ее жертвам.

В моем случае я участвую, чтобы избавиться от них, а не навредить им. Если только они не окажутся надоедливыми вредителями, а именно тогда вмешательство необходимо.

– К черту это ”да"!" – восклицает Джош, один из моих товарищей по команде. – Мне понравилось однажды подшутить над нашим учителем истории.

– А мне нравилось помогать. – Морган, чирлидер, подмигивает и облизывает губы.

– Мы должны поднять это на ступеньку выше, Рей, – говорит Брианна своим слегка писклявым, гиперактивным голосом.

Прескотт, единственный присутствующий мужчина-болельщик, делает глоток своего пива.

– Иначе это станет скучным.

Я могу понять.

Но в то же время детские выходки Рейны никогда не были моим коньком. Она усиливала их со средней школы, как будто пыталась доказать свою точку зрения.

Тем не менее, мне нужно соблюдать приличия и притворяться, что я принадлежу к их святому кругу. Отчасти потому, что Оуэн становится очень раздражительным, когда я порчу ему веселье. Отчасти потому, что я не собираюсь попадать в ловушку своей головы.

Я проверял, это не очень комфортное место.

– Я согласен. Нам следует немного оживить обстановку.– Рейна встречается со мной взглядом. – Ты готов к этому, Бастиан?

Я неторопливо заканчиваю жевать, пытаясь понять, почему она выделила меня из всех присутствующих.

Это впервые, и я научился у лучших никогда не игнорировать такие отклонения от обыденности.

Однако я не могу понять причину этого.

– Это означает "да”?" – она настаивает.

– Привет, Пчелиная Матка. Я думал, мы будем сексуальными партнерами. Оуэн надувает губы, ударяя себя в грудь. – У меня черная дыра прямо в центре моего сердца.

– Пас, – говорю я. – Ашер серийно убьет меня, если я подойду к тебе. Мне все еще нужна моя жизнь.

Это не ложь. Всегда такой спокойный Ашер Карсон превращается в жестокого ублюдка, когда дело доходит до Рейны, и часто избивает парней за то, что они просто неправильно смотрели на нее в старшей школе. Несмотря на то, что он сейчас в отъезде, если он пронюхает об этом, он ворвется обратно, как будто никогда и не уезжал.

Но я просто использую это как оправдание.

Истинная причина? Я ни за что на свете не позволю Рейне или кому-либо еще использовать меня как пешку в своей игре.

Я сын сенатора, большое вам спасибо. Мы используем людей, а не наоборот.

– Я не буду ничьим сексуальным партнером, – обращается Рейна ко мне и Оуэну, но ее внимание не отрывается от моего лица. – У меня есть для тебя вызов, если у тебя хватит смелости принять его.

– Да, полностью соглашусь. – Брианна гладит мою руку вверх и вниз, что, по ее мнению, соблазнительно, но на самом деле действует мне на нервы.

– Конечно, он примет это. – Оуэн выпячивает грудь.

– Наш квотербек не слабак, – восклицает Джош, и все остальные члены команды хором соглашаются.

Это закрывает его с моей стороны.

Я не могу пойти против этого сейчас, не тогда, когда все члены команды принимали идеи Рейны в прошлом. Во всяком случае, они считали привилегией быть "избранными’. Я смотрю на Барби, которая все еще улыбается со скрытым торжеством. Она подстроила все это так, чтобы у меня не было другого выбора, кроме как подчиниться.

– Что ты имела в виду? – спрашиваю я спокойным тоном, который я так хорошо отточил.

– Трахни кого-нибудь.

Оуэн фыркает от смеха.

– Что это за вызов? Цыпочки снимают для него свои трусики без его просьбы.

– Да, Рей, – соглашается Джош. – Он получает лучшую киску, даже не стараясь.

Я приподнимаю бровь, глядя на Рейну.

– Это действительно твой великий вызов? Трахнуть кого-нибудь?

– Не просто кто-нибудь. – Ее улыбка медленно исчезает, позволяя тени прокрасться внутрь. – Наоми.

Моя улыбка дрогнула одновременно с ее, и я надеюсь, что она восприняла это так, как будто я отражаю ее, а не что-то другое.

На ум приходят образы нежной кожи, огромных темно-карих глаз и мягких полных губ. Эти образы воспроизводят то, как она смотрела на меня, когда румянец пополз по ее бледной шее и щекам, делая их красными. То, как ее умный рот отвечал на каждом повороте, как будто она делала это ради развлечения.

И я не мог не представить, как наполняю эти красивые губы своим членом и наблюдаю, как она, блядь, извивается.

– Нао... кто? – спрашивает Оуэн. – Подожди минутку. Это та азиатка, которая сегодня делала детей с Уивером на земле?

– Это та самая. Брианна хитро улыбается. – Но она не любит делать детей. Во всяком случае, мы думаем, что она может быть девственницей.

– Вот это да. – Оуэн допивает остатки своего пива. – Сюжет, блядь, сгущается.

Джош поднимает брови.

– Можно мне взять ее, пожалуйста?

Я оставляю свою посуду на столе.

– Почему она?

– Это было случайно, – лжет Рейна сквозь зубы.

В этом нет ничего случайного. Все, что делает Рейна, просчитано и имеет причины, о которых знает только она. Неужели она решилась на этот вызов после того, как увидела меня с Наоми ранее?

– И этой сучке нужно преподать урок. – Брианна делает глоток своего зеленого напитка. – Она думает, что она святее тебя, когда она просто неудачница.

– И она всегда возражает! – говорит Морган пронзительным драматическим голосом. – Она не уважает тех, кто выше ее по рангу.

– Я не понимаю, почему это моя проблема. – Я снова беру свою посуду и притворяюсь, что ковыряюсь в еде, хотя едва ли что-то вижу сквозь затуманенное зрение.

Нет, не туманное. Красное.

Как чертова кровь.

– Это значит ”нет", Бастиан? – спрашивает Рейна. – Потому что я могу заставить любого другого парня сделать это. Может быть, Джош. Он, кажется, так увлечен этим

– Да! – Джош Джей вскакивает. – Моя фантазия о японском порно наконец-то сбудется.

Я поднимаю голову, губы поджимаются, но я медленно разжимаю их.

Единственный образ, который приходит на ум, – это образ красивой миниатюрной девушки, которая будет разорвана на куски к концу этого пари.

И если кто-то и будет разрушать, то только справедливо, что это буду я.

Я не буду заходить слишком далеко.

Или, по крайней мере, это то, что я говорю себе.

Я вытираю рот салфеткой, встречаясь со всеми их взглядами.

– Я сделаю это. Я трахну Наоми.

Продолжение следует…