Текст книги "Академия Теней. Изменить судьбу (СИ)"

Автор книги: Рина Хант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– 12-

Я стою на крою скалы, жадно вглядываясь в горизонт. Кружащая надо мной пара орланов, навевала одновременно зависть и надежду. На что надеюсь – не знаю, да это и не важно. Вот вы спросите, а что важно? Ну, спросите, и, ведь даже не задумываясь, отвечу: Я дома.

Вздыхая полной грудью чистый морской воздух, я жду. Каждый день в одно и то же время я прихожу на это место, поднимаюсь на смотровую площадку, и жду. Чего жду? Я жду клипер. Это был первый разведывательный поход Кьяра в качестве капитана. И да, я волнуюсь. Ведь мое будущее напрямую зависит от исхода этого похода. Перед самым походом Кьяр привел меня к своему отцу знакомится. Конечно, все это слишком условно, ведь не мог вождь не знать своих подданных, тем более, таких как я.

Вот только оставить меня в своем доме Кьяр не мог. И дело даже не в том, что наши души еще не были связанны великим Юкаху. Здесь было больше в сохранении наших отношений. Это было одним из условий, выдвинутых вождем. Нет, он не был против нашей любви, сказал, что будет рад такой невестке, как я, но самолично вывел меня из своего дома и закрыл передо мной дверь.

Мы все это обсуждали с Кьяром, и даже выбрали, не без помощи его отца, линию моего поведения, в основном для окружающих. Чего опасались мужчины, мне не говорили, но я приняла все условия сохранения тайны. И именно поэтому я, опустив голову, прошла мимо местных сплетниц. Не могу сказать, что ко мне относились плохо, но все же как-то по-особенному, предвзято, что ли.

Возвращаясь к родному очагу, я продумывала свою речь для брата. Я не смогла сказать ни Кьяру, ни его отцу, вчера приходил бохики, предлагал брату за меня деньги. Я мешаю брату, я это точно знаю. Он, конечно, никогда не признается в этом, но ведь я это чувствую.

Брат, на мои слезы, обещал дать мне немного времени, чтобы я сама смогла решить свою судьбу. Если у меня не получится, или никто не захочет связать со мной душу, в общем, брат меня продаст. И это не он такой плохой, просто у нас нет другого выбора. У него нет. Он не имеет права меня жалеть. После смерти отца, брат стал главой семьи. И он сам еще мальчишка, должен думать не только о себе, но и о нас с матерью.

Отведенное мне время подходит к концу. Я же вижу, как брат все больше мрачнеет, замыкается в себе, но что я могу поделать? Бежать мне некуда, с полуострова, три стороны которого омывает океан, а четвертая надежно закрыта неприступными горами, не убежишь. А Кьяра все еще нет.

Вот и сегодня пришла на скалы, поднялась на смотровую площадку башни и, вглядываясь вдаль, жду. Сегодня все не как обычно, стихия разгулялась по полной, наверно, поэтому смотритель не стал подниматься вместе со мной. Ну, ничего, это совсем не страшно. Я выдвинула небольшую скамейку и, крепко вцепившись в ограждение дабы не сбросило порывом ветра, жду, молюсь, надеюсь.

Я провожу на скалах почти весь день. Прошло уже три месяца, как Кьяр в походе. Мы с ним оба учимся. Он – быть вождем, я – ждать, но что сложнее затрудняюсь ответить.

Ждать становится все труднее. Раньше вождь нередко меня поддерживал, но сейчас его призвали к умирающему, и вот уже два дня, находясь в трансе, вождь ищет его душу в чертогах Керы.

Мне страшно предположить, что Кьяр не успеет, или бохики придет раньше оговоренного времени…

– Виола, девочка моя, сегодня ты меня порадовала. Такой всплеск! На сегодня хватит, тебе необходимо хорошенько отдохнуть.

Меня, оглушенную этими видениями, подвели к кровати и помогли лечь. Тяжелая рука несколько раз провела по моей голове, словно стараясь или успокоить, или похвалить.

– Думаю, что мне тоже нужен отдых. Твоя сила оказалась слишком большой, даже для меня. Спи, девочка. Мне тоже нужно привыкнуть к этому.

Я провалилась в сон без сновидений.

– 12.1-

Сколько проспала, не знаю. Времени могло пройти сколько угодно, от одного часа до целого года. Это время просто выпало из моей жизни. Хотя это и жизнью-то назвать трудно. Так, простое, ну или не совсем простое, существование.

Порой я ощущала легкие, словно крылья бабочки, прикосновения, порой создавалось ощущение, что меня трясли, словно оливковое дерево в разгар сбора урожая. Иногда даже слышались чьи-то голоса. Нет, конечно, разговаривали не со мной, но так, словно я участвую в беседе. И мне это нравилось, хотя и безумно раздражало. В эти мгновения, казалось, что меня хотят специально разозлить, вывести на эмоции. Вот только у них ничего не получалось. Потому как, какие же эмоции могут быть у привязанной души? Правильно, своих никаких.

А может мне это только снилось, и ничего подобного не было. А были только Маг и я, да и то в себе я была не уверенна.

Вообще, все, что со мной происходит, кажется кошмарным сном, от которого так хочется проснуться.

– Ну, что ты, девочка, какой же это сон? Реальность. Самая настоящая реальность. Хотя и абсолютно для тебя новая. Ты просто сама не знаешь, насколько ты уникальна. – Раздался тихий шепот, и горячая ладонь прошлась по моей голове, обозначая конец сна. – Жаль только я понял слишком поздно. Иначе, все было бы по-другому. Абсолютно все.

Вспыхнувший свет не был ярким, но все же заставил зажмуриться. Проснулась. Теперь окончательно проснулась. Вот только отдохнувшей я себя совсем не чувствовала. Наоборот, была разбитой и уставшей, как после тренировки с саиром на полигоне или от навеянного сна.

Мягкий свет, лившийся откуда-то сверху, давал возможность познакомиться со своей темницей. Я была права, окон здесь не было, да и дверь на первый взгляд не найти.

Прислушалась, либо стены моей темницы абсолютно не пропускали звук, либо поблизости никого не было. Я склонялась ко второму.

Недолго думая, соскочила с постели, и, вспоминая, откуда доносились шаги Мага, попыталась, все-таки отыскать дверь. Не удалось. Скорее всего, она открывается при помощи каких-либо манипуляций, ну, или же это под силу только Магу.

Снова обошла комнату, заново знакомясь со своей темницей. Провела пальцами по стенам, и меня словно молнией пронзило. Стены комнаты только на вид были как обычные стены. На ощупь же, это холодный, мертвый камень, и почему-то мне это знакомо, хотя я никогда не была… Нигде, кроме пещеры в священной горе Пиерия, что в Биотии.

Глухо застонав, сползла на пол, прижалась затылком к стене, теперь уже не осталось ни каких сомнений, что эта пещера. Зажмурившись, словно старалась отгородиться от всего происходящего, но память услужливо подкидывала мне воспоминания.

Мне было от силы лет пять, когда я проснулась вдали от дома. Как я там оказалась, не знаю. Последнее, что помнила, я сидела на плечах своего отца, а мама протягивала ко мне руки, уговаривая пойти спать. Меня принесли в спальню, большую светлую комнату, заставленную различными игрушками. Уложив в кроватку, и поцеловав на прощание, мама вышла из комнаты. Уже засыпая, ощутила внезапную острую боль, которая буквально разрывала мое тело. Мою комнату заполняли чудовища, они подходили ближе, окружали, напирали. Я задыхалась от боли и страха, криком срывая связки, пока от нехватки воздуха в легких, не потеряла сознание.

– 13-

Он сидел в пещере и медитировал. Старался сосредоточится, для медитации необходимо полностью погрузиться в себя. Получалось откровенно плохо. Прямо скажем – хреново получалось.

… Он не достоин. Именно так сказал глава ордена. Слишком молод, импульсивен, горяч, одним словом не достоин. Ему хватило ума сдержаться и, склонив голову, с достоинством выйти из зала…

Молод, ха! Этот недостаток со временем полностью исчезнет. Нужно сосредоточиться, и перестать вспоминать о еще одном поражении. Еще и орланы не на шутку раскричались, словно кто-то сгоняет их с насиженных мест, или кто чужой появился у их гнездовья. Вот только подняться на священную гору, где гнездятся орланы, оскорбив при этом великого Юкаху, таких дураков среди островитян нет и никогда не было. А чужих здесь не бывает. Так что да, беспокойные крики орланов – это по меньшей мере странно.

… Не достоин…. В принципе он знал это еще до начала аудиенции, но надежда, великий Юкаху, как же грела душу и самолюбие эта пресловутая надежда. Но чуда не случилось, присматривать за диями, разгадать их тайны, понять магию перемещения теперь будет другой, его вечный и чего греха таить более успешный соперник. Гордый, своевольный народ со странными способностями при малейшей опасности для жизни перемещаться в чужие тела избегая любой встречи с Крылатой Керой. Жаль, хотелось все самому. Да, жаль. Но сделанного не вернешь, как говориться, сам виноват. Не нужно было отвечать на откровенную провокацию на глазах у практически всего ордена. Кто-нибудь да и донесет до ушей главы. Что, в общем-то, и произошло…

Именно поэтому он и сидел в пещере почти на вершине северного склона, в непосредственной близости от гнездовья. Интересно, почему птицы так кричат. Ему здесь нравится. Вообще, он очень любит горы. Здесь и к богам ближе и от лишних ушей дальше. И здесь всегда спокойней думается, но не сегодня. Вот же, Кера! И чего они так кричат? Нет, сегодня явно не его день.

Молодой бохики, мысленно, ибо за такое святотатство Юкаху и наказать может, сплюнув, решительно поднялся. Нужно посмотреть, почему кричат птицы, может, это знак и грядет появление нового члена ордена? Если это так, то глава самолично отправится за мальчиком, а потом будет его обучать, готовить к посвящению у подножия горы. И пройдет не одни месяц, прежде чем глава вернется к своим обязанностям. Значит… а это значит, что может случиться все что угодно в его отсутствии. Главное правильно разыграть карту. Нет, сейчас главное узнать причину беспокойства птиц.

Молодой бохики вышел из пещеры. До чего же здесь переменчива погода. Каких-то пару часов назад, когда он только вошел в пещеру, стояла жуткая жара. Теперь же, дул не менее жуткий, шквалистый ветер. Хорошо, что у входа в пещеру есть устойчивый камень, вряд ли бы удалось устоять на таком ветру, не имея под руками надежной опоры. Может птицы кричали об изменении погоды? Хотя почему кричали? Они и сейчас кричат, встревожено кружась над небольшой грудой камней, что находится практически над обрывом. Кричат, просто из-за порывов ветра не так сильно слышно.

Все же посмотреть стоит. Вот только если ветер позволит подняться к тому выступу. Бохики с трудом заставил себя оторваться от прочно стоящего камня, и осторожно, прикладывая немалые усилия в поиске таких же прочных камней, пробирался к гнездовью орланов. Несколько раз, хватаясь за, казалось бы, прочную опору, бохики рисковал быть сорванным очередным порывом шквалистого ветра. У него уже закрадывалась мысль, что птицы кричат о его смерти, что совсем не удивительно в такую погоду.

При хорошем раскладе, бохики преодолевал это расстояние за какие-то считанные минуты, тренированному телу это не стоит никаких усилий, сейчас же, казалось, прошел не один час восхождения. Но он дошел. Поднялся. Он мог собой по праву гордиться. Только бы не узнал глава ордена, ведь это же действительно безрассудство, мальчишество, так рисковать своей жизнью, и ради чего, ради любопытства?!

Бохики ругал себя последними словами, пока ни обратил внимание на поведение птиц. Орланы уже не кружили над пропастью, они камнем падали к самому краю и крыльями отталкивали от обрыва какой-то камень… нет! Сверток!!!

В это мгновение как по заказу, а может и по воле великого Юкаху, ветер внезапно стих. Это позволило бохики подойти ближе к краю, к свертку… К ребенку!!! Как, во имя великого Юкаху, здесь оказался ребенок?

Птицы, заметив его приближение, больше не кричали, они летали над пропастью, рядом с обрывом, словно страхуя ребенка от объятий Крылатой смерти. Бохики аккуратно взял на руки маленькое тельце, оно было совсем холодным. Вероятно ребенок не выжил и птицы плакали о его смерти. Но все же здесь, на пронизывающем ветру, было трудно определить, жив ли малыш. Бохики осторожно отошел от края, унося свою находку. Чем дальше он отходил, тем спокойнее становились птицы. Судьба.

Вернувшись в пещеру, он первым делом осмотрел малыша… малышку. Да что за день-то такой, за какие такие грехи Юкаху гневается на него? Он не имеет право прикасаться к противоположному полу, да и на склоны священной горы Пиерия никогда не ступала нога ни одной женщины, ни какого возраста.

Жизнь едва теплилась в тельце этой малышки. Может дать ей умереть и никаких проблем и ли последствий не будет? Вот только сможет ли он позволить умереть той, кого спасали даже гордые орланы? Вряд ли. Но что он точно знает, о малышке никто не должен знать.

Потом, он придумает, что с ней делать потом. Сейчас необходимо принести лекарства, раз он решил, дать малышке шанс выжить. Аккуратно переложив девочку в импровизированную кровать, бохики выскользнул из пещеры. Никак он не привыкнет столь резкой смене погоды. Опять стоит жара. Тут и в божественное проявление невольно подумаешь. Хотя, может так оно и есть на самом деле, откуда-то же взялась здесь эта малышка, да и птицы ее берегли, вот уж действительно странно. Эх, была не была. Он быстро, как там? Одна нога здесь, и вторая уже вернулась.

Вернувшись на территорию ордена, бохики проскользнул в свою келью. Он сметал все, что попадалось под руку. Он торопился, до заката солнца оставалось слишком мало времени, после ворота закроют до самого рассвета. А ведь ему необходимо проведать малышку и успеть вернуться.

Не успел. В дверь кельи раздался осторожный стук, он даже дышать перестал, от волнения или испуга. Ведь на прямые вопросы у него нет таких же прямых ответов. Он их еще не заготовил. А потом раздался такой же тихий щелчок, и все стихло. Бохики потихоньку прокрался к двери и толкнул ее. Заперто. Его заперли, но зачем? А потом пришло понимание, это наказание за поведение, порочащее звание бохики. Ему не интересно на сколько его заперли, больше волновало другое: как его малышка перенесет отсутствие лекарств, выживет ли, а если проснется не испугается не знакомого места?

Столько вопросов теснило голову молодого бохики, что он наверно впервые искренне возносил молитву великому Юкаху, с просьбой о защите малышки.

Видимо все же боги были на его стороне, потому как к утру дверь кельи оказалась открытой. Схватив сумку с лекарствами, бохики тенью прошмыгнул к воротам, однако, видимо лимит удачи на сегодня был исчерпан. У ворот стоял глава ордена.

– Могу я узнать, куда направляешься, сын мой?

Бохики понимал, что нужно быть предельно честным, иначе глава почувствует ложь.

– Медитировать, отец мой – спокойно ответил бохики, склонив голову в знак уважения.

– Неужели здесь нет достойного места, что ты рвешься с благословенной территории?

Молодой бохики мысленно взвыл, но постарался ответить так же предельно честно.

– Я ищу уединения, дабы поразмышлять над вашими вчерашними словами.

– Это хорошо, сын мой, что ты принимаешь свой крест и стараешься с достоинством его пронести, но уверен ли ты в поисках уединения? Здесь, рядом с тобой твои братья, который помогут тебе в познании самого себя.

– Уверен, отец мой – еще не хватало ему компании для полного счастья. – Я должен уйти.

Глава пристально посмотрел в его глаза, словно пытаясь прочесть все то, что с таким трудом прятал бохики.

– Ну, что ж, иди, сын мой, но – старик поднял указательный палец к верху, призывая к вниманию. – Но возвращайся не позднее конца следующей недели.

Бохики, склонив голову, поблагодарил главу и вышел за ворота. Две недели. Его не будет здесь ровно две недели, а ведь он кроме лекарств ничего больше не брал. Ладно, он сам, его организм привычен, а его малышке просто жизненно необходимо усиленно питаться. А интересно, как же быстро эта найденка стала ЕГО малышкой.

Он кружным путем, дабы скинуть вероятных преследователей, прошел на северный склон, и спустился в свою пещеру. Найденка так и лежала в том импровизированном ложе, где он ее и оставил. Если девочка не скажет свое имя, то он будет ее звать Виола (если перевести с его родного языка, как раз найденка).

И так в запасе всего две недели. За это время, он не только должен поставить Виолу на ноги, но и подыскать ей родителей. Вряд ли девочка знает, как сюда попала и где ее дом, значит, ее будущее зависит только от него. Не привык он к ответственности, тем более такой.

Размышляя над тяжелыми обстоятельствами сложившейся ситуации, он не сразу расслышал тихий голосок. Резко обернувшись, он с недоверием уставился в не по-детски серьезные голубые глаза. Очнулась, слава великому Юкаху.

– Что ты сказала?

– Мне страшно, там… – и замолчала

– Птицы? – подсказал он.

Она кивнула.

– Живые? – и столько надежды было в этом простом вопросе.

– Живые – подтвердил он. – Не бойся.

– Раз живые, я не боюсь.

«Храбрая малышка» – умилился бохики. Его малышка.

– Как тебя зовут? – он должен узнать.

– Я не знаю – чуть слышно прошептала его малышка и, коснувшись рукой своей головки, добавила – здесь, очень больно.

– Сейчас все пройдет, обещаю. Ты мне веришь? – почему для него так важно, что бы найденка ему верила, он бы и сам не сказал, просто важно и все.

– Верю – одними губами произнесла девочка и прикрыла глаза. – Ты не мой папа – вдруг произнесла малышка.

Как ни странно, но это его обрадовало. Девочка помнит своего отца, возможно, получится вернуть ребенка в родную семью. Бохики даже улыбнулся от появившейся надежды.

– Не твой – подтвердил бохики. – Но все же я позабочусь о тебе. А сейчас тебе необходимо поспать. Тебе нельзя утомляться.

Вряд ли малышка поняла слово «утомляться», но все же послушно закрыла глазки. Спустя минуту, голосом, проваливающегося в сон человека, она попросила, вернее, просто констатировала факт.

– Останься.

И он остался. Да и некуда ему идти. Сев рядом со спящим ребенком, бохики привычно попытался сосредоточиться. Необходимо вознести молитву Юкаху, что уберег, не отвернулся от малышки.

Сколько прошло времени, пара секунд, или пара часов, бохики сказать затруднился. Вот только вырвал его из медитативного состояния крик полный не столько страха, сколько панического ужаса.

– Они идут, они меня нашли – словно в бреду повторяла малышка, мечась по кровати.

Кто эти пресловутые они, и куда они идут добиться ответа от спящего ребенка, возможностей не было. Он подхватил ее на руки, и крепко прижав к себе, зашептал в самое ухо.

– Здесь никого нет, только ты и я. Не бойся, я не позволю тебя обидеть. Вот увидишь, тебя никто не найдет.

Постепенно малышка расслабилась и успокоилась. А бохики всю ночь так и просидел со спящим ребенком на руках. Еще несколько раз за ночь ее посещали кошмары, и бохики, как мог, успокаивал девочку.

Наутро бохики принял решение закрыть память девочки. Лишь раз он присутствовал при такой процедуре, но помнил, он надеялся, до мельчащих подробностей. Он только не знал, тогда не знал, что закрывая сознание девочки, блокирует ее Дар. Но на тот момент, развитие Дара было второстепенным. Вторую ночь с такими кошмарами малышка могла и не пережить.

Однако, задумать и сделать две большие разницы. Вот и у бохики закрыть память малышке не удавалось. Видно, есть какие-то тайны, секреты, о которых он либо не знает, либо не придает значение. А может, сама Кера против вмешательства в сознание девочки. Дни пролетали не заметно. Днем он пытался блокировать память, а ночью успокаивал, оберегал малышку от кошмаров. Трое суток он практически не спал, но все равно ни за что не променял бы их на спокойную жизнь в обители. Может это и есть так называемый смысл жизни, которые безуспешно ищут годами.

Трое суток, из отведенного ему времени миновали, а он ни на йоту не сдвинулся с места. Такими темпами, ему придется возвращаться в обитель, оставив малышку без присмотра. Упав на колени после очередного кошмара, бохики возносил молитву всем богам сразу и по отдельности, пока не запнулся на имени своей найденки. А ведь он не знает ее имя, не знает о ком молить богов. Может, поэтому и не блокируется память малышки. Не зная имени нельзя повлиять на сознание ребенка. Значит, необходимо как можно скорее поставить ее на ноги и отдать в добрые, а лучше, надежные руки. Только где найти эти руки, он не знает.

Ладно, об этом он подумает потом, как вылечит малышку. Хотя есть у него на примете одна семья. Они уж точно не откажутся принять малышку и воспитают ее как родного ребенка. Решено, утром он спуститься в долину.

Но судьба внесла свои коррективы, и целые сутки бохики провел с падающей в странный, если не сказать жуткий, транс малышкой. Он подхватил на руки ребенка, подмечая все происходящие изменения в маленьком тельце. Она становилась какой-то прозрачной, невесомой, он боялся, что его малышка полностью исчезнет и в этом виноват только он. Его малышка теряет силы, в то время как он готов перерыть всю пещеру голыми руками от избытка энергии. Неужели он черпает силы из ребенка? Неужели такое возможно?

А в это время за пределами пещеры нарастали тревожащие звуки. Теперь и он чувствовал, что их нашли те, кого так боялась девочка. Ему казалось, что его выследили, что за стенами пещеры находятся все те, кому было не лень подниматься по отвесному северному склону, минуя естественных охранников – орланов. Бохики метался по пещере, впервые поняв, в какой на самом деле, ловушке он находился.

Посмотрев на тающую на его руках малышку, бохики принял единственно верное решение, спрятать малышку и как можно лучше. В глубине горы. С его переполненным внутренним резервом, вряд ли составит большого труда раздвинуть границы пещеры. Он хоть и посредственный маг, но сейчас чувствовал себя просто магистром. Он соорудил из одеяла что-то наподобие люльки, положил в нее малышку и закрепил все это на своей шее. В общем-то, ничего нового, все женщины любят сидеть на шее.

Теоретически формулы расширения пространства ему известны, но он никогда ими не пользовался. Поэтому и уходило много сил, вероятно, не хватало элементарных знаний. А потом пришла помощь, откуда ее совсем не ждали. Все те, кто когда-либо погиб и был похоронен в этой горе, пришли ему на помощь. В итоге пещера расширилась не только вширь, но и в глубину. Замечательная вышла крепость, неприступная. Да и нежить в помощниках пугала только сначала. Ему не было интересно, как он умудрился их поднять, но они их охраняли, и это было самое главное.

Оставшееся из отведенного времени, бохики потратил на приведение помещений в божеский вид, лечение малышки и усиленно прятал своих обретенных слуг. Они же и помогали в лечении девочки. Так что к концу последней недели он, наконец, смог спуститься в долину переговорить и подготовить тех, кого кто отныне будет заботиться о ребенке. Значит, придется не только взять с него с него слово, но и связать клятвой. Что он и сделал без малейшего сомнения.

– Поклянись кровью рода, что не бросишь ребенка, что я тебе приведу.

– Клянусь кровью рода, не брошу.

– Что воспитаешь, как собственного, не делая различия

– Клянусь кровью рода, различий не будет.

– Что не будешь препятствовать в самостоятельных решениях

– Клянусь кровью рода, препятствовать не буду.

– Что отдашь по первому моему требованию

– А если к тому моменту у него будет своя семья?

– Тогда требовать не буду. Клянись!

– Клянусь кровью рода, если и ты клянешься не препятствовать в его собственных решениях.

Это понравилось бохики, значит, действительно не будет делать различий между своим сыном и его малышкой.

– Клянусь – подтвердил бохикии и они одновременно разрезали ладони, позволяя нескольким каплям крови упасть на землю. Великий Юкаху принял клятвы.

– На рассвете я приведу тебе ребенка. Но есть одна сложность, у него нет имени.

В предрассветной дымке последнего дня, бохики привел малышку в условленное место, где их уже ждал будущий счастливый отец его малышки. Имя необходимо дать с первыми лучами восходящего солнца, что бы всю жизнь сопутствовала удача.

– Я буду звать тебя Виолой, ты не против? – Он вдруг испугался, а если ей не понравится это имя, почему-то ему было важно, чтобы малышка согласилась.

– Мне нравится – она кивнула головкой, соглашаясь. Но он уже и сам понял по легкой улыбке озарившей личико радостью.

– Вот и хорошо, Виола…

… Я так и сидела, прислонившись головой к стене, то ли вспоминая, то ли подглядывая за происходившим. Только теперь я была не одна. Рядом точно в такой же позе сидел Маг.

– Это было первое пробуждение, со временем ты откроешь последующие, и тогда мы перевернем мир.