Текст книги "Потому что мир пуст, а я коснулся небес"
Автор книги: Рик Вэлаэртс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Рик Вэлаэртс
Потому что мир пуст, а я коснулся небес
Кирк знал, что Боунс Мак-Кой был одинок. То, что он пошел служить после серьезной личной трагедии, Кирк подозревал. Чего он не понимал, так это болезненной гордости Мак-Коя, которая накладывала табу молчания практически на все случаи, когда речь шла о внутренних неурядицах. Тем более Кирк был удивлен его бурной реакцией на нарушение сестрой Чапел границ того, что Мак-Кой называл ее «профессиональной властью».
Войдя в лазарет, Кирк нашел ее готовой расплакаться.
– Звать капитана – не ваше дело! – бушевал Мак-Кой. – Вы можете идти! Идите в свою каюту.
Она высморкалась.
– Я, во-первых, сестра, доктор, и член команды "Энтерпрайза", во-вторых, – сказала она, упрямо выкатив подбородок и опустив покрасневшие глаза.
– Я сказал, вы можете идти, сестра!
Кристин сглотнула. В ее лице читалась откровенная боль. Она снова высморкалась, глядя на Кирка, и Мак-Кой резко сказал:
– Кристин, прошу тебя. Ради Бога, перестань плакать. Я представлю капитану полный отчет, я обещаю.
Она выбежала, и Кирк сказал:
– Да, это была драматическая сценка.
Мак-Кой распрямил плечи.
– Я закончил стандартное обследование всего экипажа.
– Хорошо, – сказал Кирк.
– Команда в порядке. Я не обнаружил ничего необычного – за одним исключением.
– Серьезный случай?
– Смертельный.
Пораженный Кирк спросил:
– Ты уверен?
– Абсолютно. Редкая болезнь крови. Поражает одного из 50000 астронавтов.
– А что это?
– Ксенополицитемия. Лечение невозможно.
– Кто?
– У него один год – в лучшем случае. Он должен быть немедленно списан с корабля.
Кирк спокойно спросил:
– Кто это, Боунс?
– Старший офицер медицинской службы.
После паузы Кирк сказал:
– Ты имеешь в виду себя?
Мак-Кой взял со стола кассету с записью.
Стоя по стойке "смирно", он подал ее Кирку.
– Это полный рапорт, сэр. Вам нужно быстро передать его в командование флота, чтобы оформить мою замену.
Не в силах вымолвить ни слова, Кирк смотрел на него. Потом он положил кассету обратно на стол, как будто она жгла ему руку. Мак-Кой сказал:
– Я буду максимально полезен в то время, которое мне осталось, если вы будете держать это при себе.
Кирк покачал головой.
– Должно же быть что-то, что можно сделать!
– Нет, – голос Мак-Коя был груб. – Я провел все возможные исследования. Я сказал вам.
Выражение лица Кирка подкосило его. Он опустился в кресло у стола.
– Это смертельно, Джим. Смертельно.
Несмотря на тревогу, объявленную по «Энтерпрайэу», Кирк был в своей каюте. «Замена» Боунсу! Военный язык – забавная вещь. Как может кто-то «заменить» опыт человеческого существа – доверие, дружбу, испытанную сотней опасностей? «Один год жизни – в лучшем случае». Когда ты доходишь до основания человеческой судьбы, хочется, чтобы речь никогда не изобретали. Но она существует. Как и тревога. Она тоже была изобретательна. Чтобы напомнить тебе, что ты нс только старый товарищ обреченного человека, но и капитан звездного корабля.
Когда он шагнул из лифта на мостик, Спок молча уступил ему капитанское кресло.
– Что это такое на экране, мистер Спок? Какие-то движущиеся булавки. Ракетный залп?
– Да, капитан. Ракеты очень старого типа. Досветовой космос.
– Да, и с химическим зарядом, сэр, – добавил Скотти.
– Что-нибудь в эфире, лейтенант Ухура?
– Ничего, сэр. Пусто на всех частотах.
– Курс ракет, мистер Спок?
– Похоже, что их цель – "Энтерпрайз".
– Приготовить бортовые фазеры. Оба. – Отдал приказ Кирк. – Проверьте, мистер Чехов, точку запуска ракет.
– Данные введены, сэр.
– Искривление три, мистер Зулу.
Спок позвал с компьютерного поста:
– Это были очень старые ракеты, капитан. Данные сенсора определяют более 10000 лет.
– Странно, – проговорил Кирк. – Как они могут функционировать?
– Очевидно, у них были автономные системы самонаведения, и не было необходимости во внешних пунктах управления.
– И боеголовки, капитан, – сказал Скотти. – По моим данным, термоядерные заряды.
Спок снова заговорил:
– Подходим к точке с координатами неприятельского корабля, капитан.
– Дайте его изображение на экран, мистер Зулу.
Термин "корабль" мало подходил к тому, что они увидели. На экране появился огромный шарообразный астероид. Его поверхность была изъязвлена и изрыта следами тысячелетних столкновений с метеоритами.
– Мистер Спок, это максимальное увеличение. Объект на экране – действительно то, чем он кажется? Это астероид?
– Да, сэр. Около двухсот миль в диаметре.
– Может ли неприятельский корабль скрываться за ним?
– Невозможно, капитан. Я держу этот район под постоянным наблюдением.
– То есть ракеты были выпущены с астероида?
– Так точно, сэр.
Кирк встал и прошел к посту Спока.
– Полная сенсорная проба, мистер Спок.
Через мгновение Спок оторвал глаза от монитора.
– По составу это типичный астероид, но он не движется по орбите, капитан. Он следует независимым курсом, пересекая эту звездную систему.
– Как это у него получается? – поинтересовался Кирк. – Если у него только нет двигателя…
Спок приподнял бровь, что у него означало удивление. Потом медленно произнес:
– У него есть двигатель, и он корректирует все гравитационные флюктуации. – Он опять улыбнулся в монитор.
– Источник энергии? – спросил Кирк.
– Атомный, совершенно архаического типа. Оставляет за собой след из отходов жесткой радиации.
Кирк на мгновение нахмурился.
– Займитесь курсом астероида, мистер Чехов.
Спок опять оторвался от монитора.
– Этот астероид – полая скорлупа. Она окружает внутреннее ядро с атмосферой, пригодной для дыхания. Сенсоры не засекают никаких форм жизни.
– Вероятно, контроль осуществляется автоматически, – решил Скотти.
Спок кивнул.
– А его строители – или пассажиры – мертвы.
Чехов доложил:
– Курс астероида – то есть этого корабля – 241 плюс 17.
Спок быстро нагнулся к своему пульту, ткнул несколько кнопок. Потом поднял взгляд.
– Сэр, данные, которые сообщил лейтенант Чехов, – это курс, который приведет астероид в столкновение с планетой Даран-5!
– Даран-5! – Кирк уставился на него. – Насколько я понимаю, это обитаемая планета, мистер Спок!
– Да, сэр. Население примерно три миллиарда семьсот двадцать четыре миллиона, – он помолчал, сверяясь с компьютером. – Расчетное время столкновения – три месяца шесть дней.
– Ладно, – сказал Кирк. – Довольно большое население, – он повернулся к Зулу. – Мистер Зулу, уравняйте ход "Энтерпрайза" со скоростью астероида. Мистер Спок и я будем высаживаться на него. Мистер Скотти, передаю командование вам.
Они вошли в отсек телепортации и увидели Кристин Чапел, которая подавала Мак-Кою его трикодер.
– Многое может случиться за год, – как раз говорила она. – Пользуйся каждой минутой.
– Спасибо, – Мак-Кой закинул трикодер на плечо. Не глядя на Кирка и Спока, он шагнул на платформу, заняв место в одном из ее кругов.
Кирк подошел к нему.
– Боунс, – сказал он, – Спок и я справимся.
– Без меня? – вскинул брови Мак-Кой. – Да без меня вы не вернетесь.
– Я чувствую, что разумнее было бы…
– Я в порядке, благодарю, капитан, – отстранил его Мак-Кой. – Я хочу идти.
Так хотел играть Боунс. Он не был фатально болен. Слово "смертельно" могло и не быть произнесено.
– Хорошо, Боунс. Возможно, ты и прав. Когда будем возвращаться оттуда, ты нам понадобишься рядом.
Они оказались внутри астероида, на ровной поверхности, на земле, покрытой незнакомой растительностью, черными кольцами стлавшейся по темным бороздам, куда уходили длинные корни. На горизонте поднимались высокие горы. Кроме голых рябых камней, поблизости больше ничего не было видно.
Мак-Кой сказал:
– Можно поклясться, что находишься на какой-нибудь обычной планете.
Спок отбросил камень, который внимательно разглядывал секунду назад.
– Вопрос в том, зачем делать корабль похожим на планету.
– Если не знать, и не догадаешься, что ты на космическом корабле, – Кирк снял с пояса переговорное устройство. – Кирк вызывает "Энтерпрайз".
– Скотти слушает, капитан.
– Высадка без происшествий. Отбой. – Он вернул коммуникатор на пояс и двинулся было вперед, когда краем глаза заметил блеск металла далеко слева от себя. – Там, – сказал он. – Смотрите…
Это был ряд металлических цилиндров. Все они были высотой футов 8 в ширину, почти такие же, как и в высоту, и аккуратно расставлены футах в пяти один от другого. Мужчины подошли к ближайшему и внимательно осмотрели его, не дотрагиваясь.
– Никакой заметной крышки или щели, – заключил Кирк.
– Спок, ты не обнаружил разумной жизни, – сказал Мак-Кой, – но совершенно определенно это свидетельствует…
– Этому кораблю-астероиду 10000 лет, доктор. Это может быть свидетельством того, что здесь была жизнь. – Он проверил трикодер. – Точно, никаких следов жизни.
Они еще раз осмотрели первый загадочный цилиндр, прежде чем перейти ко второму. Это была копия первого. Когда они подошли к третьему, два цилиндра у них за спиной открылись, выпустив две группы мужчин, одетых в грубую дерюгу. Держа в руках кинжалы и широкие мечи, они молча двинулись к трио с "Энтерпрайза". За ними шла стройная красивая женщина. Она остановилась, когда мужчины бросились в атаку.
Схватка была короткой и жестокой. Окруженный Спок упал, получив несколько ударов рукояткой меча. Мак-Кой, нагнув голову, с разбегу свалил одного из мужчин, отбросив его на женщину. Ее глаза расширились от удивления, но в них не было страха. Мак-Кой, пораженный ее красотой, забыл обо всем, кроме ее блестящих волос, уложенных на голове причудливыми волнами, ее обтягивающей тело блестящей черной одежды. Потом его оглушил удар по голове. Кирк, уклонившись от очередной атаки, увидел клинок, занесенный над головой Мак-Коя и закричал: "Боунс!"
Женщина подняла правую руку.
Клинок замер в воздухе. Мак-Коя вздернули на ноги. Он потряс головой, пытаясь оправиться от удара. Постепенно он осознал, что по его поясу шарят чьи-то руки. Затем ему заломили руки за спину. Лишенных фазеров и коммуникаторов, его, Кирка и Спока подвели к женщине.
– Это ваше оружие? – спросила она, держа их пояса в правой руке.
– Да, – ответил Кирк. – Что-то вроде. Оружие и средства связи. Дайте мне помочь моему другу! – Он попытался освободиться. Женщина сделала повелительный жест. Освобожденный, он поспешил ко все еще пошатывающемуся Мак-Кою.
– Боунс, ты в порядке?
– Я… думаю, да, Джим.
Черные глаза женщины рассматривали Мак-Коя.
– Меня зовут Натира, – сообщила она им. – Я – Верховная Жрица людей. Добро пожаловать в мир Йонады.
– У нас более заманчивые приглашения на сегодня, – сказал Кирк.
Она не обратила на него внимания.
– Взять их! – приказала она своим гвардейцам.
И во главе отряда направилась к открытому цилиндру. Они оказались в коридоре, по-видимому, бесконечном, освещенном, по стенам которого стояли люди в домотканой одежде. Когда Натира проходила мимо, они низко кланялись. Она подходила к какому-то арочному порталу, по сторонам которого стояли две украшенные колонны с глубоким узором, похожим на письменность. Натира, склонившись, коснулась какого-то спрятанного механизма, который открыл массивную дверь. Острый глаз Спока отметил его местонахождение. Заметил он и письменность.
Большая комната, куда они вошли, была темна, единственный источник света находился под центральным возвышением, украшенным так же замысловато, как и портал.
– Вы встанете на колени, – сказала Натира.
"Не стоит, – подумал Кирк, – заострять на этом внимание." Он кивнул Споку и Мак-Кою. Они встали на колени. Натира, поднявшись на возвышение, повернулась к тому, что явно было алтарем. В камне был вырезан узор, похожий на изображение Солнечной системы. Когда Натира упала перед алтарем на колени, свет вспыхнул ярче.
Мак-Кой, понизив голос, сказал:
– Она называет это "мир". Эти люди не знают, что они на корабле.
Кирк кивнул.
– Возможно, корабль в полете уже долгое время.
– Эти письмена, – сказал Спок, – напоминают лексикографию Фабрины.
Натира говорила, подняв руки:
– О, Оракул людей, о Самый мудрый и совершенный, чужаки пришли в наш мир. У них инструменты, которых мы нс понимаем.
Свет брызнул с алтаря. Как будто ободренная вспышкой, она встала на ноги, повернулась и сказала:
– Кто вы?
– Я капитан космического корабля "Энтерпрайз". Это доктор Мак-Кой, наш медик. Мистер Спок, мой первый помощник.
– Зачем вы пришли в наш мир?
Опять это слово "мир". Кирк и Мак-Кой переглянулись.
– Мы пришли с миром, – сказал Кирк.
Раскат грома донесся с алтаря. Как эхо этого грома, раздался голос Оракула.
– Узнайте, что значит быть нашими врагами. Узнайте это прежде, чем узнать, что значит быть нашими друзьями.
Сверкнула молния. Трое с "Энтерпрайза" были сбиты с ног почти смертельным разрядом электричества.
Мак-Кой слишком долго приходил в сознание. Он продолжал лежать в алькове роскошно убранной комнаты для гостей. Очень бледный. Спок, пытавшийся движениями снять мышечный спазм, сковавший его плечи, присоединился к Кирку у кушетки Мак-Коя.
– Вероятно, удар был слишком силен для него, – сказал он.
– Нет, не думаю.
Кирк пощупал пульс Мак-Коя. Спок, заметив глубокую озабоченность в лице Кирка, был удивлен.
– Ничто другое не могло вызвать шок, сэр. – Он сделал паузу. – То есть… ничто из того, что произошло здесь.
Кирк взглянул на Спока. Он понял, что вулканит почувствовал, что для беспокойства Кирка есть серьезные причины.
– Шок был необычно силен из-за ослабленного состояния Мак-Коя, – сказал Кирк.
– Могу я точно узнать, что с доктором?
– Да, мистер Спок. Сам бы он никогда не сказал. Но сейчас я думаю, он бы хотел, чтобы вы знали. У него ксенополицитемия.
Спок замер. После непродолжительного молчания он тихо сказал.
– Я знаю эту болезнь, капитан.
– Тогда вы знаете, что с этим ничего нельзя сделать… – пока он говорил это, Мак-Кой зашевелился и открыл глаза.
Кирк склонился над ним.
– Как ты, Боунс?
– В порядке. – Он сел, быстро приходя в себя. – Как вы, Спок?
– Отлично, спасибо. Мы с капитаном, видимо, получили меньший заряд.
С напускным гневом Мак-Кой сказал:
– Этот оракул действительно достал меня! Наверно, я особенно чувствителен к его чарам.
– Спок знает, – сказал Кирк. – Я сказал ему, Боунс.
На лице Мак-Коя отразилось облегчение. Он встал.
– Не лучше ли нам найти кабину управления корабля и увести этих людей с курса на столкновение?
– Ты не в той форме, чтобы справиться, – сказал Кирк.
– Ерунда! – возмутился Мак-Кой. – Я в форме!
Кирк заметил колебание одной из занавесей алькова. Он подошел и отдернул ее. Какой-то замызганный пожилой человек с испуганным лицом жался к стене. Он посмотрел Кирку в лицо. То, что он в нем увидел, вероятно, ободрило его. Он отодвинулся от стены, помешкал и достал немного какого-то порошка из небольшого мешочка, висевшего у него на плече.
– Для силы, – сказал он. Потом протянул мешочек им. – Многие из нас испытали силу нашего Оракула. Этот порошок поможет. Вы не из Йонады.
– Нет, – мягко сказал Кирк. – Мы пришли извне вашего мира.
Сморщенная рука протянулась, чтобы коснуться руки Кирка.
– Вы такие же, как мы?
– В точности, – ответил Кирк.
– Вы первые, кто пришел сюда. Я не ученый, расскажите мне о том, что вовне.
– Что ты хочешь знать?
– Где это – снаружи?
Кирк показал вверх.
– Это там, наверху.
Мутные глаза посмотрели в потолок. Как ребенок, обиженный ложью взрослого, человек посмотрел из Кирка со смесью недоверия и разочарования. Кирк улыбнулся ему.
– Это вверху и везде вокруг.
– Это и они говорят тоже, – с досадой сказал старик. – Давно еще я забрался в горы, хотя это и запрещено.
– Почему запрещено?
– Я точно не знаю. Но все не так, как они учат нас. Потому что мир пуст, и я коснулся небес.
Голос понизился до испуганного шепота. Выговорив последние слова, старик вскрикнул в неожиданной агонии, сжимая виски. И рухнул на пол бесформенной грудой. С ужасом Кирк увидел на одном из висков пульсирующее пятнышко света. Затем сияние погасло.
Мак-Кой осмотрел это место на виске.
– Что-то под кожей. – Он откинул дерюгу, чтобы прощупать сердце. – Джим, он мертв.
Кирк посмотрел на тело.
– "Потому что мир пуст, и я коснулся небес." Что за эпитафия человеческой жизни!
Спок сказал:
– Он говорил, что запрещено ходить в горы.
– Конечно, запрещено, – кивнул Кирк. – Если ты идешь в горы, ты можешь обнаружить, что живешь на астероиде, а вовсе не в "мире". Могу поспорить, именно это – запретное знание. – Что случилось?
Это была Натира. Она вошла в комнату вместе с двумя женщинами, которые несли блюда с фруктами и вино. Увидев скрюченное тело, они сами съежились от страха. Но Натира встала на колени рядом с ним.
– Мы не знаем, что произошло, – сказал, адресуясь к ней, Кирк. – Он неожиданно закричал от боли – и умер.
Она склонила голову в молитве.
– Прости его, о Оракул, самый мудрый и совершенный. Он был старый человек – а старые люди часто бывают глупы. – Она поднялась на ноги. – Но записано, что те из народа, кто грешит или говорит злое, будут наказаны.
Жестокость в ее лице перешла в досаду. Она коснулась кнопки на стене. Вошедшим охранникам она бросила:
– Уберите его – аккуратно. Он служил хорошо и долго. – Затем обратилась к женщинам. – Поставьте пищу на стол и идите.
Когда дверь за ними закрылась, она подошла к Мак-Кою.
– Ты выглядишь нездоровым. Это беспокоит меня.
– Нет, – ответил он. – Со мной все в порядке.
– Желание Оракула – обращаться с вами как с почетными гостями. Я сама буду прислуживать вам.
Первый поднос, на котором она расположила фрукты и вино, был поднесен Мак-Кою. Когда она отошла, чтобы приготовить оставшиеся подносы, Кирк сказал:
– Тебя отличают, Боунс.
– В самом деле, доктор, – поддержал его Спок. – Эта леди проявляет к вам слабость с самого начала.
– Никто не может упрекнуть ее за это, – важно ответствовал Мак-Кой.
– Я лично, – заметил Кирк, – нахожу ее вкусы спорными.
Мак-Кой, прихлебывая вино, сказал:
– Мой шарм всегда был убийственным.
Однако Кирк заметил, что его глаза неотступно следили за женщиной, грациозно изогнувшейся у стола.
– Если он такой убийственный, – сказал он, – почему бы тебе не устроить небольшой вечер наедине с леди? Тогда Спок и я могли бы попробовать найти контрольный пункт.
Натира вернулась с двумя бокалами вина.
– Время для дорогих гостей подкрепиться.
Кирк поднял свой бокал.
– За наших добрых друзей из Йонады.
– Мы очень заинтересованы вашим миром, – произнес Спок.
– Приятно слышать это.
– Тогда, может быть, вы не будете возражать, если мы немного осмотримся, – попытал счастья Кирк.
– Вы будете в безопасности, – сказала она. – Народ теперь знает о вас.
Мак-Кой неловко закашлялся. Она быстро подошла к нему.
– Я думаю, ты еще недостаточно силен, чтобы пойти со своими друзьями.
– Да, наверно, – улыбнулся он.
– Тогда почему бы не остаться здесь? Отдохни, и мы поговорим.
Она была действительно красива.
– Охотно, – сказал Мак-Кой.
Она повернулась к Кирку.
– Но вы – ты и мистер Спок – вы можете ходить свободно и встречаться с нашим Народом.
– Спасибо, – сказал он. – Мы благодарны вам за заботу о докторе Мак-Кое.
– Не стоит, – она наклонила голову. – Мы приведем его к порядок. – Она проводила их до двери и поспешила обратно к Мак-Кою. Когда она села на кушетку рядом с ним, он спросил:
– Я любопытен. Как Оракул наказал того старика?
Темные ресницы опустились.
– Я… не могу рассказать тебе.
– Есть какой-то способ, который Оракул узнает, что ты говоришь, да?
– Что мы говорим… что мы думаем. Оракул знает умы и сердца всего Народа.
Лоб Мак-Коя прорезала морщина озабоченности. Тоже встревожившись, Натира протянула белую руку, пыталась разгладить ее.
– Я не думала, что тебе будет так плохо.
– Вероятно, мы должны были познакомиться с мощью Оракула.
– Мак-Кой, я должна кое-что сказать. С той секунды, что я увидела тебя… – она сделала глубокий вдох. – Не в привычках моего Народа скрывать свои чувства.
Мак-Кой сказал самому себе: "Осторожнее, парень". Вслух же он произнес:
– Честность – это, как правило, мудро.
– У тебя есть женщина? – спросила она.
Он почувствовал запах блестящих черных волос у своего плеча. Эта женщина была искренна и красива. Поэтому он сказал ей правду. "Нет", – сказал он.
Ресницы дрогнули – и он ощутил всю силу ее открытой женственности. Она взяла его лицо в свои ладони, глубоко заглянув ему в глаза.
– Я надеюсь, что вы, люди из космоса, из других миров, так же дорожите правдой, как и мы.
Быть осторожным становилось трудно.
– Это так, – сказал он.
– Я дорожу ею, – сказала она. – Так вот – я хочу, чтобы ты остался здесь, на Йонаде. Я хочу, чтобы ты был моим другом.
Мак-Кой взял одну из ее рук и поцеловал. Скаут из отряда "Орлов" в нем шепнул: "Брат, пора заливать этот костер". Но в нем был и человек, обреченный на смерть, человек, у которого остался один год жизни – один, но с новым, бурным стремлением, которое могло сделать этот год стоящим. Он повернул руку, чтобы поцеловать ладонь.
– Но мы не знаем друг друга, – сказал он.
– Разве это нс в природе мужчин и женщин… что наслаждение в том, чтобы узнавать друг друга?
– Да.
– Тогда оставим эту мысль в наших сердцах. Мак-Кой, пока я расскажу тебе об Обете. Во исполнение времен Народ достигнет нового мира, богатого, зеленого, такого прекрасного для глаз, что наполнит их слезами радости. Ты можешь разделить эту радость со мной. Ты будешь его господином, потому что ты будешь моим господином.
– Когда вы достигнете этого нового мира?
– Скоро. Оракул говорит только: скоро.
Какая-то невинность в ней открыла его сердце. Невозможно, он слышал самого себя, и он рыдал.
– Натира, Натира, если б ты только знала, как я нуждался в будущем!
– Ты был одинок, – сказала она, подняла бокал и поднесла к его губам. – Оно позади, твое одиночество. Ты больше не будешь одинок.
Он допил и отставил бокал.
– Натира… я кос-что должен сказать тебе…
– Шшшш… не нужно ничего говорить.
– Нет, я должен.
Она убрала руку, которую положила на его губы.
– Тогда скажи, если в этом такая уж сильная необходимость.
– Я болен, – сказал он. – У меня болезнь, которую невозможно излечить. У меня только один год жизни, Натира.
Темные глаза не дрогнули.
– Год может стать целой жизнью, Мак-Кой.
– Это вся моя жизнь.
– Пока я не увидела тебя, в моем сердце была пустота. Оно просто поддерживало мою жизнь – и все. Сейчас оно поет. Я благодарна тебе за чувство, которое ты заставил его пережить, хотя бы оно продлилось один день – один месяц – один год – какое бы время ни отвел нам Создатель.
Он обнял ее.
Кирк и Спок ловили на себе любопытные взгляды, проходя по коридору корабля-астероида. Чем больше людей они встречали, тем яснее становилось, что те не имеют представления об истиной природе своего мира. Спок сказал:
– Кто бы ни построил этот корабль, он дал им религию, которая ограничила их любопытство.
– Судя по примеру того старика, любопытство здесь подавляется довольно прямолинейно, – заметил Кирк. Они достигли портала комнаты Оракула. Изображая небрежный интерес к резным колоннам, Спок внимательно осматривал их. – Да, – сказал он, – это письменность фабриниан. Я могу ее прочесть.
– Фабрина? – переспросил Кирк. – Это солнце Фабрины стало Сверхновой и разрушило свои планеты?
– Да, капитан. Ближе к концу они жили под землей, как эти люди.
– Возможно, некоторых из них посадили в этот корабль и отправили на другую планету.
Кирк посмотрел в оба конца коридора. Он был почти пуст.
– А это их потомки.
Теперь они были одни в пустом коридоре. Кирк безуспешно попробовал открыть двери в комнату Оракула. Спок нажал секретный механизм в одной из колонн. Внутри они распластались по стене. Дверь за ними закрылась. Ничего не произошло. Кирк тихим голосом сказал:
– Кажется, Оракул не знает, что мы здесь. Что предупредило его в первый раз?
Спок сделал несколько шагов к центральному возвышению.
– Капитан, этот невоспитанный Оракул ожил, когда Натира преклонила колени на этой платформе.
Кирк взошел на платформу и осторожно обошел ее кругом. Опять ничего не произошло.
– Мистер Спок, продолжайте искать. Ключ к контролирующему центру должен быть где-то здесь.
Но внимание Спока привлекла настенная резьба.
– Еще письмена, – сообщил он. – В них ничего, что могло бы навести на мысль, что это не планета. И также несомненно, что строители корабля должны считаться богами.
Кирк обнаружил каменный монолит, вставленный в нишу. В нем был вырезан узор солнца и планет. Спок присоединился к нему.
– Восемь планет, капитан. Восемь. Это было число солнечной системы Фабрины.
– Значит, нет сомнений, что этот Народ – потомки фабриниан?
– Абсолютно, сэр. И нет сомнений, что они были в полете на этом астероиде в течение 10000 лет.
В этот момент послышался звук открывающейся двери. Они быстро скользнули за монолит. Кирк осторожно выглянул из-за него и увидел Натиру, одну, идущую через комнату к платформе. Она преклонила колени. Как и до того, с алтаря разлился свет.
– Говори, – сказал Оракул.
– Это я, Натира.
– Говори.
– Написано, что только Высшая Жрица Народа может выбирать себе друга.
– Так написано.
– Для остального Народа выбор пары и рождение детей дозволены лишь по воле Создателя.
– По необходимости. Наш мир мал.
– Среди нас трое чужаков… среди них один зовется Мак-Кой. Я хочу, чтобы он остался с Народом – как мой друг.
Кирк беззвучно присвистнул. Боунс точно не терял времени даром. Спок приподнял бровь, взглянув на Кирка.
– Этот чужак согласен на это? – спросил Оракул.
– Я спросила его. Он еще не дал мне ответа.
– Он должен стать одним из Народа. Он должен поклоняться Создателю и согласиться на установку инструмента послушания.
– Ему будет сказано, что должно сделать.
– Если он согласится на все, это дозволено. Научи его нашим законам, чтобы он не совершил ни святотатства, ни оскорбления Народа или Создателя.
– Будет, как ты говоришь, о мудрейший.
Натира поднялась, дважды поклонилась, отступила от алтаря и пошла к двери. Кирк, глядя на нее, забылся и рукавом провел по узору монолита. Комната заполнилась высоким дребезжащим воем. Натира круто развернулась у дверей. Вой сменился ослепительным белым светом. Он сфокусировался на Кирке и Споке. Они окаменели, не в силах пошевелиться.
Натира поспешила к алтарю.
– Кто те, кто проник сюда? – потребовал раскатистый голос.
– Двое чужаков.
– Мак-Кой один из них?
– Нет.
– Эти двое совершили святотатство. Ты знаешь, что должна делать.
– Я знаю.
В комнату вбежали охранники. Свет, сковывавший Кирка и Спока, погас, оставив после себя дрожь в теле. Натира указала на них.
– Взять их.
Когда их скрутили, она подошла к ним.
– Это было очень глупо. Вы злоупотребили нашим гостеприимством. И вы совершили более серьезный грех – грех, для которого существует только одно наказание – смерть!
Натира спокойно вытерпела взрыв ярости Мак-Коя. Когда он перестал ходить кругами по ее комнате, она сказала – уже в третий раз:
– Они вошли в комнату Оракула.
– Но почему наказание за это – смерть? – воскликнул он. – Они поступили так по незнанию.
– Они сказали, что пришли с дружбой. Они предали наше доверие. Другого решения я принять не могу.
Он повернулся, чтобы видеть ее лицо.
– Натира, ты должна позволить им вернуться на корабль!
– Я не могу.
– Ради меня, – сказал он и притянул ее с кушетки в свои объятия. – Я принял решение. Я остаюсь с тобой, здесь, на Йонаде.
Она прижалась к нему с радостью облегчения. Мак-Кой прошептал в ее ухо, оказавшееся рядом со своей щекой:
– То, что они сделали, они сделали потому, что считали это нужным. Ты не пожалеешь о том, что отпустила их. Я счастлив впервые в жизни. Как я могу быть счастливым, зная, что ты обрекла на смерть моих друзей.
Она подняла лицо для поцелуя.
– Пусть будет так. Я подарю тебе их жизни, чтобы показать, как я люблю тебя.
– Мое сердце поет, – сказал Мак-Кой. – Позволь мкс сказать им. Им нужны их приборы связи, чтобы вернуться.
– Хорошо, Мак-Кой. Все будет, как ты скажешь.
Он оставил ее и вышел в коридор, где под охраной ждали Кирк и Спок. Он кивнул охранникам. Когда те исчезли в глубине коридора, он отдал Кирку коммуникаторы. Кирк передал один Споку.
– А где твой? – спросил он. – Ты ведь едешь с нами?
– Нет, – ответил Мак-Кой.
– Но это не планета, Боунс! Это корабль, который идет курсом на столкновение с Дараном-5.
– Джим, я вроде бы сам иду курсом на столкновение.
– Я приказываю вам вернуться на корабль, доктор Мак-Кой!
– А я отказываюсь! Я собираюсь остаться прямо здесь – на этом корабле. Натира попросила меня остаться. Так что я останусь.
– В качестве ее мужа?
– Да. Я люблю ее. – В его глазах стояли слезы. – Разве я слишком многого прошу, Джим, – разрешить мне любить.
– Нет. – Кирк расправил плечи. – Но она знает… сколько вы будете вместе?
– Да. Я сказал ей.
– Боунс, если курс этого корабля не изменится, мы будем вынуждены взорвать его.
– Я найду способ – или… вы не уничтожите Йонаду и этих людей.
Кирк покачал головой.
– Это непохоже на тебя – неожиданно сбегать, сдаваться, не драться больше. Ты болен – и ты прячешься за женской юбкой.
Мак-Кой выбросил кулак, и от удара в подбородок Кирк закачался. Спок поддержал его. Мак-Кой кричал:
– Болен? Не дерусь больше? Давай, капитан, попробуй-ка снова!
Очень мрачно Спок заметил:
– Такое поведение очень нехарактерно для вас, доктор.
Кирк включил коммуникатор.
– Кирк вызывает "Энтерпрайз". Ответьте, "Энтерпрайз".
– Скотти слушает, капитан.
– Засеки наши сигналы. Немедленно поднимай меня и мистера Спока на борт.
– А как же доктор Мак-Кой?
Да, в самом деле, как же доктор Мак-Кой? Он посмотрел на своего друга.
– Он остается, мистер Скотти. Отбой.
Спок подошел к Кирку, открывая свой коммуникатор. Мак-Кой отступил. Они вспыхнули искрами – и исчезли. Мак-Кой яростно потер рукавом затуманенные слезами глаза.
Обычай требовал, чтобы он стоял перед Оракулом один.
Оракул говорил.
– Чтобы ты стал одним из людей Йонады, частью твоей плоти должен стать инструмент послушания. Ты даешь свое согласие?
Натира выступила вперед. Она потянулась через алтарь и открыла маленький ящичек.
– Я даю свое согласие, – сказал Мак-Кой. Когда она достала из ящичка миниатюрный прибор, ее темные глаза встретились с его глазами, и в ее взгляде была чистая любовь.
– Скажи сейчас, Мак-Кой, – сказала она. – Потому что раз это сделано, то сделано.
– Пусть это будет сделано.
Она подошла к нему. Прижав устройство к его виску, она включила его. Послышалось шипение. В его голове раздалось гудение. Инстинктивно его рука поднялась к месту, где был прибор.
– Теперь ты един с моим Народом, – сказала она. – Преклони колена со мной.
Он взял ее за руку. Она произнесла:
– Здесь я отдаю тебе любовь, которую ты хотел, и обещаю украсить твою жизнь.
– Теперь мы один ум, – сказал он.
– Одно сердце.
– Одна жизнь.
