Текст книги "Плакальщик"

Автор книги: Ричард Старк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 3

Бет Харроу лениво потянулась и поднялась с кровати.

– Тебе уже давно пора прийти домой. Три тридцать утра. И кто эти приятные люди? И что случилось с лицом этого человека?

– Убирайся отсюда к черту! – раздраженно прикрикнул Паркер.

– Папочка послал меня получить отчет о ходе выполнения его заказа, милый. Потрачено столько денег, а от тебя ни слова. Он нервничает. Пятьдесят тысяч долларов – это пятьдесят тысяч долларов.

– Это аксиома, моя дорогая, – промурлыкал Менло, улыбаясь и проходя вперед с протянутой для приветствия рукой. – Вы утверждаете то, что, вероятно, является главнейшей истиной. Меня зовут Огюст Менло. К вашим услугам.

Она с улыбкой протянула ему руку. Тот поцеловал ее, низко склонившись.

– Присядь, толстяк, и помалкивай, – приказал Паркер. – Бет, скажи своему отцу, что я встречусь с ним после окончания дела, а теперь убирайся отсюда.

Менло изящно пожал плечами, улыбаясь своей необыкновенной улыбкой. Он двигался так, будто иронизировал над своим весом.

– Я должен подчиниться. Ваш друг только что спас мне жизнь. И самое меньшее, чем я могу ему отплатить, так только послушанием.

Он уселся в кресло со сломанными подлокотниками, скрестил ноги и лишь тогда обнаружил поломку.

– Я ожидал лучшего от американских отелей, – хмурясь, проворчал он.

Бет неторопливо прошла к двери, описав по комнате дугу, чтобы пройти мимо Паркера.

– Понимаю, у вас срочные дела. Поговорим позднее. – Она облизала губы, глаза ее блестели. – Моя комната прямо за холлом. Пятьсот двенадцать. Она самая близкая, что я могла получить, Паркер. Не задерживайся слишком долго. Никогда не знаю, что могу сделать, когда ты меня расстраиваешь. – И она вышла из номера.

Менло поцеловал кончики своих пальцев в знак того, как высоко ее оценивает, и послал воздушный поцелуй в сторону двери.

– Красивое создание. Восхитительная женщина!

Паркер закурил сигарету и подвинул кресло поближе к Менло.

– Это не то, о чем мы будем говорить.

– Да, конечно. Я вполне понимаю.

– Это хорошо.

– Могу я закурить?

Генди, подойдя, дал сигарету и поднес огонь. Менло продемонстрировал, как ему сильно понравилась сигарета, пуская клубы дыма к потолку.

– О, это одна из тех немногих вещей, за которую всегда буду помнить Америку.

Если вы когда-либо курили европейские сигареты, то вы меня понимаете.

Генди, по-прежнему стоя рядом с Менло, наклонился к нему:

– Послушай, приятель. Мой партнер очень нетерпеливый человек. Кроме того, раздражен присутствием здесь этой дамочки. Если ты продолжишь болтовню о том о сем, то тебе не поздоровится.

– Я в высшей степени извиняюсь. – Менло сразу снял ногу с ноги, подтянулся и сделал озабоченное лицо. – Просто такова моя манера, мистер Паркер. Я никого не хотел обидеть, уверяю вас. Я перейду сейчас прямо к делу.

– Это хорошо, – сказал Паркер.

– Да, это хорошо, – улыбнулся Менло. – Суть, мистер Паркер, состоит в следующем. Почему вы спасли мне жизнь? – Он ясными глазами посмотрел на Паркера, потом на Генди и опять на Паркера. – А? Не интересно ли это? Почему вы спасли мне жизнь?

– Давай немного побыстрей, ладно? – поторопил Генди. – Хватит повторяться.

– Да. Конечно. Но вопрос, видите ли... вопрос имеет много граней. Это многогранный вопрос. Тут нужно смотреть в корень. На такой вопрос можно получить много ответов. Например... я пытаюсь спешить. Я, честное слово, пытаюсь. Например... когда я узнал о вас, мистер Касл... мистер Кале?

Генди пожал плечами:

– И это годится.

– Конечно. Когда мне стало о вас известно, я спросил себя: является ли это совпадением? Возможно, вы заинтересованы в той же самой цели, к которой направляюсь я. И таким образом, я сделал так, чтобы вас схватили и допросили. И тогда последовали все эти события. Но теперь, когда вы и мистер Паркер спасли мне жизнь, ответ стал совершенно ясным. У нас с вами разные цели. Или, по крайней мере, так было до сегодняшнего вечера. Вы спасли мою жизнь просто из человеческих соображений? Вряд ли. В таком случае остается только одна возможная причина. Сохранить мне жизнь, чтобы выяснить, что мне известно. Это означает, несмотря на все ваши угрожающие заявления и пышущие злобой лица, что вы не можете рисковать моей жизнью.

– Никто никогда не говорил, что вас надо убить, – возразил Паркер.

– Я должен объяснить, – продолжал Менло. Он вновь самодовольно улыбнулся. – Из-за моей профессии в последние пятнадцать лет я имею особое приспособление для немедленного самоуничтожения. Один из моих зубов фальшивый. В нем содержится капсула. Если я сделаю сильный прикус на этот зуб определенным, довольно неудобным способом, что предусмотрено для возможного непреднамеренного прикуса, то эта капсула разобьется. Тогда мое дыхание станет приятно пахнуть миндалем и я очень скоро умру. Вот об этом говорил в подвале Спэнник, когда я копал себе могилу. Он предлагал мне сэкономить государству стоимость пули. Но там, где жизнь, там надежда, как очень тонко и точно указывается в вашей пословице. В моем случае эта надежда имела хорошую основу. – Он еще раз улыбнулся, и зубы его сверкнули.

– Если мы попытаемся поторопить вас, – спросил Паркер, – то вы себя убьете? Так?

– Если вы попытаетесь поторопить меня с применением грубой силы, то – да. У меня очень низкий болевой порог. А ценой этого является высокий уровень интеллекта и самонадеянность. Точнее – самоуважение. О! Это действительно замечательная сигарета. – Менло откинулся на спинку кресла и переложил ногу на ногу. – А теперь я изложу вам факты. Так, как мне это хочется сделать. Так быстро, как мне нравится. Если вы выкажете нетерпение, мистер Паркер, то, возможно, вам лучше было бы провести время с той очаровательной дамой, которая только что отсюда ушла. А ваш напарник мог бы мне коротко и точно рассказать о том, что вас главным образом интересует.

Паркер покачал головой, поднялся и лег на кровать. Мир полон людей, которые, кроме разговоров, ничем иным не занимаются.

– Болтайте, сколько вам вздумается, – сказал он.

– Вы в высшей степени любезны. – Менло глубоко вздохнул, подумал секунду, приводя свои мысли в порядок, и начал рассказывать: – Наша общая цель – Лепос Кейпор. Последние восемь лет он был одним из самых важных наших агентов, поддерживающих связь со шпионской сетью в этой стране. В качестве помощника посольства такой небольшой и маловажной страны, как Кластрава, он имел гораздо меньше шансов попасть под подозрение американской контрразведки. На нем лежало исполнение двойных обязанностей. Во-первых, он передавал информацию шпионской сети Советскому Союзу. Во-вторых, распоряжался денежными суммами для оплаты существующей сети, а также имел деньги на взятки, выплаты и тому подобное. Совсем недавно мы обнаружили, что Кейпор систематически обманывал нас, с того самого момента, как получил назначение сюда. Его метод – сама простота. Скажем, приобретение некоего документа стоит тысяча долларов. В своем отчете он отмечал, что документ стоил пятнадцать тысяч долларов, и, таким образом, разницу прикарманивал. Сколько денег он прикарманил подобным способом, мы можем только догадываться, но, по нашим приблизительным оценкам, он крал больше десяти тысяч долларов в год все восемь лет. Возможно, у него сейчас сто тысяч долларов.

Менло, улыбаясь, взглянул на Генди, а потом на Паркера:

– Интересно?

– Да.

– Разумеется, интересно. И еще более интересным является вопрос, что он сделал с деньгами. Потратил их? Вряд ли. Какой-то незаметный помощник незначительного посольства. Живи он не по средствам, это сразу же бросилось бы в глаза. Положил в банк? Учитывая политическую ориентацию Кластравы и страсть банкиров к многотомным досье, это тоже вряд ли могло случиться. К тому же он не может инвестировать эти деньги. Фактически он ничего не может с ними сделать, пока остается в своем нынешнем положении. Поэтому он наверняка намеревается уйти в отставку и поселиться в каком-нибудь удаленном месте. Возможно, в Южной Америке или в Мексике. Также вполне возможно, что он останется в Соединенных Штатах. В штате Вермонт, Орегон или Небраска. Человек со ста тысячами долларов может организовать свое исчезновение практически в любом месте.

– Как вы можете быть уверены, что деньги наличные? – прервал его Генди. – И что они находятся в доме. Он мог зарыть их где-то за городом.

– О, погодите! Сейчас я к этому и подойду. Пожалуйста, будьте терпеливы.

Паркер, сев на кровати, закурил новую сигарету. За половину ста тысяч долларов он может заставить себя проявить терпение.

– Теперь наступает момент, когда я начинаю участвовать в этой истории, – сказал Менло. – Я являюсь в некотором смысле слова полицейским. Не тем полицейским, с какими вы, несомненно, время от времени сталкиваетесь в ходе вашей карьеры. Мое занятие не имеет аналогов в вашей стране, разве что среди какого-нибудь крутого Американского общества или еще более воинственного Американского легиона. Мои обязанности в некотором роде являются религиозными, их можно сравнить лишь с испанской инквизицией. Да, я—инквизитор, повсюду выискивающий еретиков. Тех еретиков, ереси которых направлены против государства. Руководство посчитало, что человек с моим послужным списком и никогда не ставившейся под сомнение преданностью наилучшим способом готов наказать Лепоса Кейпора и вернуть украденные им суммы. Было решено не доверять эту операцию нашей разведывательной организации. Сведения о своей обреченности, в таком случае, могли достичь ушей нашего подозреваемого. Вот почему впервые в жизни я покинул мою родную землю, имея солидный паспорт и вариант, содержащий в себе в перспективе сто тысяч долларов. – Менло, откинув голову назад, рассмеялся. Он смеялся долгим, раскатистым, восторженным смехом. – Это было замечательно.Возможность, которая предоставляется раз в жизни. – Смех вдруг смолк, и он доверительно наклонился вперед. – Знаете ли вы, каков будет размер пенсии, если я доживу до шестидесяти семи лет, являющихся у нас возрастом ухода в отставку? В американской валюте это будет... позвольте, я подсчитаю... приблизительно пятьсот тридцать долларов в год. И тем не менее, они ожидают, что я найду этот клад в сто тысячдолларов и верну им эти деньги.

Он покачал головой.

– Я не дурак, мои дорогие друзья. И скоро вы в этом убедитесь. Я самым скверным образом перебрал в весе. Я слишком самодоволен, но вы поймете, что я не дурак.

– Поэтому вы решили забрать деньги и бежать? – спросил Генди.

– А вы решили бы иначе? Вот именно! Позвольте рассказать, что я сделал. Во-первых, у меня ушло много сил на то, чтобы выйти на членов подпольного американского мира. Затем меня связали с организацией, которая называет себя Системой. Эта Организация утверждает, что она осуществляет всеобщий контроль над преступностью в районах, попавших под ее влияние. Но после встречи с вами, вполне естественно, я стал сомневаться в достоверности такого утверждения. Тем не менее, я познакомился с этими людьми. Обсудил ситуацию. Договорились, что мне предоставят помощников и прикрытие от местных правоохранительных органов. Как они называют такое прикрытие?

– Крыша, – подсказал Генди.

– Да, крыша... Об этом и шла речь. Я был восхищен этим выражением. Французам нравится их криминальный жаргон, но уверяю вас, что американцам в этом отношении нечего стыдиться. Итак, крыша...

– Продолжайте, – поторопил Паркер.

– Вы не интересуетесь богатством своего родного языка? Очень жаль. Как уже говорил, я встретился с этими людьми и мы пришли к финансовым соглашениям, которые я, естественно, не имел никакого намерения соблюдать. Итак, машина заработала. Мы стали действовать в высшей степени аккуратно. Осторожно, заверяю вас. Не желая спугнуть птичку раньше времени из гнезда. Факты привели меня к убеждению, что Кейпор действительно сделал то, в чем его подозревали. Полученные нами первые слабые приметы подтверждали его желание предпринять какой-то неожиданный шаг, например открытое бегство или тайное исчезновение. В ближайшие дни через его руки должна пройти крупная сумма денег. Мы убедились, что он только ее и ждет, чтобы потом скрыться. До сих пор всякого рода неизбежные задержки не давали ему возможности получить эти деньги. Поэтому он все еще находится в своем доме, ничего не подозревая.

– На какой стадии осуществления ваш план? – спросил Паркер.

– Мы планировали проникнуть в дом в ближайшую пятницу. Кейпор большую часть вечера проведет на официальном обеде, и мы рассчитывали побывать в доме до его возвращения. – Менло подвинул свою тушу в кресле и с невинной улыбкой взглянул на Паркера. – Этот план все еще может быть осуществлен, – продолжал он. – Конечно, теперь без любезной помощи Системы. Я сомневаюсь, что они действительно были очень довольны этой операцией. Им не нравилась мысль даже косвенно быть связанными с проблемами международной большой политики. Но урожай намечался слишком крупным, чтобы его так просто упустить. Теперь из-за всех вызванных вами в эту ночь проблем они полностью отказались от плана. Спэнник информировал меня об этом с огромным удовольствием. Система отозвала тех двоих, помогавших мне. И компенсировала убытки сообщением Спэннику, что я намеревался, украв деньги, оставить их с носом. Поэтому Организация более никак не заинтересована в Кейпоре. Спэнник мертв. Насколько я знаю этого эгоистичного идиота, он никому не доложил обо мне, решив сначала со мной покончить. Он всегда предпочитал сообщать своему начальнику о проблеме, когда уже решит ее. И все это означает, что Кейпор оставлен нам.

Паркер внимательно изучал лицо толстяка.

– Ну конечно. У вас свой интерес к Кейпору. Хотя я, должен признаться, не могу представить себе, что бы это такое могло быть. В дополнение к тому вы, вне всякого сомнения, захотите получить долю от этих ста тысяч долларов. Мне нужна помощь, а вы ее можете оказать. Вам нужно знать местонахождение денег. А это я могу вам сообщить.

– Вы знаете, где они находятся?

– Точное место. Должен сказать, что спрятаны они в высшей степени хорошо. Думаю, вряд ли вы сможете найти их без меня.

– Как вы узнали о их месте хранения? – спросил Генди.

– Мне сказала Клара. Несколько недель поисков, и в конце концов она их нашла. Бедная Клара!

Менло снова продемонстрировал свою заразительную улыбку.

– Я забыл сказать вам, что вернулся в квартиру Клары после того, мистер Паркер, как вы ее покинули. Вы обошлись с бедной девушкой совершенно ужасно. Самое человечное, что я мог для нее сделать, это покончить с ее страданиями.

Он расплылся в улыбке.

Паркер потушил сигарету.

– Получается, я оказался недостаточно любопытным, – усмехнулся он.

– Вас вряд ли можно в этом обвинять. Вы считали ее просто пешкой в нашей игре. Откуда вы могли знать, что у нее ключ ко всему?

– Итак, вы хотите объединиться с нами?

– Это выглядит наиболее логичным, не так ли? Моя информация – ваш опыт. И мы, конечно, поделим добычу поровну. Половину – мне, половину – вам.

Толстяк не получит ничего. Но Паркер, чтобы Менло не заподозрил обмана, стал спорить.

– Поровну не получится. Треть каждому.

Менло развел руками и улыбнулся:

– Если вы настаиваете. Уверяю вас, я не жаден.

“Итак, толстяк тоже планирует нас обмануть”, – подумал Паркер и спросил:

– Вы по-прежнему хотите это сделать в пятницу?

– Мне кажется это наилучшим временем, да. Между прочим, не могли бы вы мне сказать, что вас интересует в доме Кейпора. Эта прекрасная девушка упомянула сумму в пятьдесят тысяч долларов.

– У Кейпора есть статуэтка, считающаяся потерянной из какой-то там гробницы во Франции. Коллекционер платит нам пятьдесят тысяч, если мы ее украдем для него.

– Один из дижонских плакальщиков? – удивленно улыбнулся Менло. – Я читал о них, конечно. Как романтично! Коллекционер, вы говорите? Вне всякого сомнения, это отец той очаровательной девушки. Мне бы чрезвычайно хотелось познакомиться с ней.

– Возможно, я смогу это организовать, – сказал Паркер.

Глава 4

Ее полное имя было Элизабет Руфь Харроу Конвей. Она была, как выразился толстяк, восхитительной женщиной. Двадцати девяти лет от роду, с переливающимися под светом свечи волосами медового цвета. Породистое аристократическое лицо со впалыми щеками. Высокая изящная фигура девушки из стриптиза и одновременно фигура переплывшей Ла-Манш спортсменки. Она была богата.

Богата всю жизнь. А ныне жила на алименты своего бывшего мужа и регулярные выплаты отца в знак обоюдного примирения. В достаточной степени сексуальна. Иногда не прочь допустить жестокость по отношению к себе. Двери своего номера она оставила незапертыми.

Паркер вошел, закрыл дверь и остановился, глядя на нее:

– Чья это идея? Твоя? Или твоего отца? Она лежала в постели, закрытая по шею одеялом, с двумя подушками под головой. Томно улыбнулась и сладко потянулась. Тело лениво двигалось под одеялом.

– Разумеется, моя, Чак. Разве ты этого не знаешь? Но папочка думает, что идея принадлежит ему.

– Или ты выходишь из игры, или работы не будет.

– Ну?! Не угрожай мне так, Чак. Будь милым. – Ее рука выскользнула из-под одеяла и похлопала по одеялу сверху, рядом с бедром. – Иди присядь рядом се мной, и мы поговорим.

Он покачал головой:

– Забудь об этом.

– Будь милым, Чак, – промурлыкала она. – Будь милым со мной. И я утром сразу же уеду. Если ты все еще будешь этого хотеть.

Это могло быть решением. Но он отверг его, не позаботившись даже обдумать. Так он всегда вел себя перед работой. Он жил по определенным правилам. Сразу же после работы он обычно становился неистощимым сатиром, которого невозможно удовлетворить. Потом постепенно вся его страсть сходила на нет. И когда наступало время готовиться к новому делу, он полностью соблюдал обет целомудрия. Предложение Бет вошло ему в одно ухо и вылетело в другое, будто его и вовсе никогда не было. Оно его просто не интересовало.

– Утром ты сразу же уедешь, или сделка расторгается. И ты не вернешься. Я встречусь с тобой, когда передам твоему отцу статуэтку.

– Может быть, мне тогда не будет этого хотеться.

Он пожал плечами.

Она все еще пыталась быть застенчиво-соблазнительной, но уже проявлялись признаки раздражения.

– А что, если я не захочу быть маленькой послушной девочкой, Чак?

– Твой отец лишится пятидесяти штук. Ее томная улыбка вмиг превратилась в раздраженную. Она вскочила и села на постели с искаженным гримасой гнева лицом. Простыня и одеяло соскользнули с ее плеч на руки. Тело обнажилось, открыв большие, но твердые груди, такие же золотисто-суховато загорелые, как и все остальное тело. Она проговорила с издевкой в голосе:

– Что с тобой, Чак? Это маленькая Бет, помнишь? Мы с тобой не вполне чужие.

Это было правдой. Почти две недели они делили постель, хотя после виделись только два раза.

– У меня о другом голова болит, – спокойно ответил Паркер.

– Тебе нужно быть осторожным, Чак, – произнесла она твердым как камень голосом. – Тебе нужно быть очень осторожным со мной.

– Я увижусь с тобой, когда работа будет сделана.

– Я не очень в этом уверена. И не уходи пока минутку. У нас есть еще кое-что, о чем мы должны поговорить.

Он задержал руку на дверной ручке.

– Например, об этих двух других людях. Один, выглядящий как ты, но более приятный, и забавный толстяк. Ты не сказал папочке, что будешь работать еще с кем-то.

– Как я работаю, дело мое. Чтобы утром тебя тут не было.

Она собиралась ему что-то возразить, но он не предоставил ей такой возможности. Когда Паркер вернулся в свой номер, гам уже спали. Менло ночевал здесь, на полу. Завтра утром они вместе переедут в другое место. Паркер перешагнул через Менло, разделся и забрался в постель. Он заснул, как обычно, сразу и крепко.

Сон его был чуток. Привычные предсказуемые звуки, шум движения за окном, играющее радио – все такие звуки его не тревожили. Но любой необычный звук будил его моментально. Поэтому, когда Менло поднялся с пола и осторожно подкрался к двери, Паркер проснулся. Он лежал неподвижно, наблюдая за Менло сквозь прикрытые ресницы. Толстяк неторопливо забрал свой костюм, галстук и ботинки. Но ничего больше. И вышел, держа все это в руках.

Не имело смысла его останавливать. Он заснул, а во второй раз проснулся, когда Менло вернулся. Толстяк снова нес ботинки, пиджак и галстук, но теперь еще держал в руках рубашку. Паркер в легком свете окна мог различить, как толстяк улыбается самому себе. Итак, Бет в конце концов получила то, за чем сюда прибыла. Он с интересом подумал, получил ли то же Менло.