Текст книги "Разворошенный муравейник"

Автор книги: Ричард Скотт Пратер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Ее лицо приняло неопределенное выражение.

– Просто мне так захотелось. – Никаких извинений. Просто констатация факта.

Я не заметил, как к нам подошел официант.

– Что вам, детки? – проревел он прямо мне в ухо.

– Что тебе, детка? – точно так же обратился я к Саре.

– Это будет либо бифштекс, либо креветки. Можно выбирать. Здесь больше ничего нет.

– И это все? Она кивнула.

– Тогда бифштекс, – распорядился я.

– Два бифштекса. Причем с кровью, – уточнила она. Нам подали красные, недожаренные бифштексы.

– Вернемся ко вчерашнему вечеру, Сара. Перед тем как меня впихнули в комнату, ты уже давно там была?

Сестра Дракона кивнула, продолжая жевать бифштекс.

– Ну и тебе не было противно?

– Не очень. Я присутствовала, когда все началось, и оставалась до самого конца. Мне это не понравилось, но и не вызвало отвращения. Понимаешь, Шелл, я не ангел, я плохая. Меня считают аморальной и злой, и, может быть, я действительно такая. Я не пытаюсь никого обманывать. – Она улыбнулась, как шаловливый ребенок, пойманный в момент, когда он потихоньку лакомился джемом. – Иногда я могу быть и очень забавной. – Понизив голос, Сара прошептала сквозь зубы:

– Очень забавной.

– Послушай, ты, сирена, – строго сказал я, – я ведь привез тебя сюда, чтобы допросить, понимаешь? Она надулась:

– Я знаю, что такое допрос. Мне очень жаль. Ладно. Допрашивай, Шелл. Но сначала я все же хочу доесть мой бифштекс, пока он не остыл.

Я наблюдал за ней, пока она расправлялась с куском мяса. И вдруг, глянув на меня исподлобья, она заявила:

– Я тебя из-под земли достану, мистер Шелдон Скотт. Это честное предупреждение.

Некоторое время мы болтали обо всем, кроме погоды. Когда же покончили с бифштексами и нам принесли высокие стаканы, я спросил:

– Тебе известно, какую игру вели против твоего брата Зеркл и Брукс? Она кивнула:

– Не думаю, что Зеркл что-либо утаил. Я все слышала.

– А что тебе известно, Сара, о несчастном случае с Джо?

– Это странно, вот и все, – пожала она плечами. – Я хотела бы узнать побольше. Джо мне немного нравился. Он был славный плутишка.

– Ты хорошо его знала?

– Он работал у Драка четыре или пять месяцев. Был у меня пару раз. – Девушка сжала зубы в своей странной улыбке. – Может, я его обворожила, как обворожила тебя?

– Конечно, – в тон ей проговорил я. – Я загипнотизирован. А Дракон допрашивал Зеркла об убийстве Джо?

Сара перегнулась через стол. Ее глаза весело блестели.

– Должна тебе сказать кое-что о Джо. Однажды он ударил меня по ноге. Очень высоко. Почти у бедра.

– Ты что, его тоже поцарапала? – понимающе улыбнулся я.

– Ага. И он ударил меня. Хочешь, покажу? Она встала и взялась за подол платья.

– Караул! – вскрикнул я. – Сядь, женщина. Ты хочешь нарушить общественный порядок? Она рассмеялась и села.

– Я вовсе и не собиралась этого делать. Просто хотела посмотреть, как ты прореагируешь Я покажу тебе позже, Шелл, ладно? Позже! – таинственно прошептала она.

Девушка откровенно развлекалась.

– Конечно, – терпеливо согласился я. – Позже. А то ты меня просто напугала. Ну а теперь отвечай на мои вопросы без стриптиза и всяких там фокусов. Дракон спрашивал Зеркла о том, как был убит Джо?

– Нет. – Она капризно надула губы. – А ты старый зануда.

– О'кей. Я зануда. Кроме того, я частный детектив. Не забывай, что ты получила взятку в виде бифштекса. Я хочу, чтобы ты отвечала на мои вопросы. Мне нужно выполнить мою работу, поэтому я сочетаю приятное с полезным. – Я посмотрел на нее с вожделением. – Если только это можно назвать удовольствием.

Брови ее взлетели.

– Не обманывай себя. – Лицо ее стало серьезным. – Это удовольствие, Шелл. Тебе нравится быть со мной, правда?

Я пристально посмотрел на нее:

– О'кей, ты, маленькая распутница, я получаю удовольствие. А теперь перестань меня совращать.

– Я больше не буду, – рассмеялась она.

– Еще вопрос, дорогая. Когда я спросил тебя о Джо, ты сказала, что это очень странное происшествие. Что именно тебе кажется странным? Что ты имела в виду?

– Просто странно. Во-первых, Джо никогда много не пил. Во всяком случае, так сильно не напивался, как, говорят, это было в тот раз. Во-вторых, что ему было делать на улице возле Елисейского парка? Особенно если он был настолько пьян. Все это странно.

– Отменная дедукция, мисс Дракон. Такая же, как моя.

– Не называй меня «мисс Дракон». Будь подушевнее.

– Хорошо, Сара. Ты сделала правильные выводы, но откуда ты знаешь, что он по горло накачался спиртным? Ответь мне на этот вопрос.

– Это что, перекрестный допрос? – Девушка холодно смерила меня взглядом. – Об этом писали в газетах, дурачок. Во всех газетах.

– Прости, я глупец. – Я сделал вид, что попал впросак.

– Нет, ты не глупенький. Ты славный, славный, Шелл. Сара сменила гнев на милость, глаза ее потеплели, длинные ресницы затрепетали. Это приводило в замешательство. Я сказал ей об этом.

– Замечательно! Это уже прогресс, – довольно воскликнула она. – Но ты еще не сказал, как тебе нравятся мои волосы.

– Мне нравятся твои волосы, – монотонно сказал я.

– А ты можешь сказать это более убедительно?

– Конечно, – спокойно сказал я. – Мне нравятся твои волосы, и я в этом убежден.

Она плотно сжала свои красные губы.

– Иногда мне кажется, что я просто убила бы тебя, Шелл Скотт. – Сара откинулась на стуле. – Вопросы закончены?

– Думаю, да. Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

– Хорошо. Только сначала ты должен потанцевать со мной. А потом уж мы поедем. Ты даже не пригласил меня потанцевать!

Я совсем забыл, что играл оркестр. Я обошел вокруг стола и подошел к ней:

– Могу я пригласить вас на танец, мисс Дракон, ой, то есть Сара?

Оркестр из пяти инструментов играл довольно хорошо. Он состоял из трех ударников, флейты и одной трубы. Они играли что-то очень ритмичное, соответствовавшее движению ног. Мне нравилось, как танцует Сара. Она тесно прижалась ко мне. Ее левая рука лежала на моем плече, и пальцы ласково теребили волосы на шее.

– Ты очень высокий, – прошептала она. – Нагнись немного.

– Осторожнее с ногтями! – предупредил я.

– Я буду осторожной. Ты боишься? – так же шепотом спросила она.

– Испуган до смерти. Никогда не знаешь, когда тебе вздумается поступить как Лиззи Борден.[3]3
  Лиззи Борден – женщина, обвинявшаяся в том, что зарубила топором своего отца и мачеху. Позже была оправдана за недостаточностью улик.


[Закрыть]

Она сняла руку с моего плеча и помахала перед моими глазами. Я заметил, что ее красные ногти были такими длинными, что начали даже загибаться.

– Зачем нужен топор?

– Заткнись! – пробурчал я и сосредоточился на танце.

Оркестрик исполнял «Лауру». В зале царил полумрак, певец, которого я до тех пор как-то не замечал, шептал слова песни. Было приятно.

Музыка смолкла. Сара, продолжала стоять, тесно прижимаясь ко мне и перебирая пальцами мелкие завитки на моей шее.

– О чем задумалась? – спросил я. – Музыка кончилась.

– Я просто расслабилась. Разве дело в музыке? Я сама буду напевать…

– Все. Бал окончен. Едем домой, девочка, – решительно сказал я.

Сара оставила меня у дверей, сказав:

– Одну минутку, Шелл, я зажгу свет.

Она не зажгла флюоресцентную лампу над головой, а пересекла комнату и включила светильник, прикрепленный к ее картине.

– Закрывай дверь и входи, – пригласила она.

Свет падал прямо на картину и, скользнув вниз, распространялся на распростертую под ней медвежью шкуру. Он мало проникал в углы комнаты и там сразу же поглощался черным ковром и диваном.

Я сел на одну из кремовых подушек на диване.

Сара опустилась на колени, а затем легла на спину на медвежьей шкуре у моих ног. Черное облегающее платье подчеркивало все изгибы ее маленького тела, ярко выделяясь на фоне белой шкуры.

Снова позирует, подумал я. Какая возбуждающая, ненатуральная, странная и непонятно прекрасная женщина. Она казалась мне бесконечно желанной.

Если бы не выпуклые формы ее тела, Сару можно было бы принять за ребенка. Или женщину из прошлого тысячелетия. Она словно не имела возраста и была вне времени, как грех, – он ведь тоже не имеет возраста и неподвластен времени.

Девушка повернулась на бок, оперлась на локоть и, призывно глядя на меня, ласково позвала.

Я ничего не ответил.

Тогда она высоко задрала край платья и открыла ногу. Да, она ничего не придумала, чтобы разыграть меня и подразнить. Упругое тело было вдавлено, и шрам был виден сквозь облегающий черный чулок. Между верхом чулка и краем платья видна была припухлость, блестевшая, как старая слоновая кость. Девушка опустила руку, и мягкое джерси скользнуло вниз по ее бедру, как ласка любовника – легко и нежно, – и закрыло бледную сверкающую кожу.

Сара потянулась, придвинулась ближе к моим ногам и, казалось, стала обволакивать меня своим удивительным гипнотизирующим очарованием.

Продолжая лежать у моих ног, она положила на мою руку свою горячую и влажную ладонь. Рука ее дрожала.

Она потянула меня к себе.

– Шелл, – прошептала она сквозь зубы, – я хочу поцеловать тебя, Шелл.

Она целовала меня своими маленькими влажными губами. Потом провела кончиком языка по моей нижней губе. Зеленые глаза девушки расширились и казались почти черными. В них огоньками отражался горевший над ними светильник.

– Поцелуй меня, Шелл! Сделай мне больно! – шептала она.

Она укусила меня за нижнюю губу. Сильно. Я не знаю, понравилось ли мне это, но я обхватил ее руками, грубо рванул к себе и раздавил ее губы своими.

* * *

Я зажег свет в комнате, и бедные гуппи испуганно заметались в аквариуме. Я гадко поступил – забыл о рыбках.

– Простите, ребятки, – пробурчал я, прошел в спальню и разделся. Было десять минут второго. Я открыл в душе горячую воду и прыгнул под бьющие струи. И тут, истошно завопив, выскочил назад, будто во мне был реактивный двигатель.

Я вернулся в спальню, оставляя за собой мокрые следы. Встал перед зеркалом, которое отражало меня во весь рост. Через плечо я посмотрел на свою спину. По обе стороны, сверху вниз, от плеча до талии, тянулись четыре свежих борозды – алые, воспаленные следы красных длинных ногтей…

Я выругался сквозь стиснутые зубы:

– Маленькая сучка! Маленькая… сучка!

Глава 13

Телефон звонил не переставая. Постепенно я начал приходить в себя, просыпаться со звоном в ушах. Сначала я пытался зарыть голову в подушки, но проклятый звонок все равно был слышен. Наконец я выбрался из липкого, обволакивающего сна, как человек, выбирающийся из бочки с патокой. Звонок прекратился, а я схватил телефонную трубку возле кровати. В моем ухе зазвучали длинные гудки. Я бросил трубку обратно на рычаг.

Отбросив простыню, я сел. Было жарче, чем летом в аду. Солнечный свет заливал всю комнату. Моя спина черт знает как горела, рубцы неимоверно жгло. В довершение всего я весь обливался потом. И вдруг я все вспомнил…

Некоторое время я с бессмысленной улыбкой оставался сидеть на постели. Воспоминания теснились в моей голове.

Спустив ноги с постели, я схватил телефонную трубку. Четкий женский голос громко произнес мне в ухо:

«В настоящий момент время пять часов одна минута и сорок секунд».

Я взял свои часы с туалетного столика и сверил их с двумя будильниками. Женский голос был прав. Сейчас было больше пяти часов. Я проспал почти шестнадцать часов и все еще чувствовал себя одурманенным, как официант в опиумном притоне.

Накинув халат, я прошел в кухоньку и сварил кофе. На огонь я поставил кастрюльку с кашей. Каша хлюпала – хлюп-хлюп, как ведьмино варево, а я стоял, тупо глядя на нее.

Зазвонил телефон, и я, очнувшись, схватил трубку.

– Мистер Скотт? Это вы, мистер Скотт? Это Келли. Где вы были? Я пытался найти вас.

– Где я был? Я был в постели. А где, черт побери, был ты? – окончательно проснувшись, воскликнул я. – Я думал, что ты, может, уже мертв!

– Я все устроил, – проговорил молодой репортер возбужденно. – Все сработало!

– Что ты устроил? Что сработало? – продолжал восклицать я.

– То, о чем мы с вами говорили, – возбужденно объяснял Томми. – Помните, за ужином? Помните? Не помните?

Голос паренька звучал немного испуганно. Я сразу поежился. Мне стало холодно.

– Малыш, – проговорил я, – Келли, дружок. Нет, ты не сделал этого! Тогда ты был пьян. Я уверен, ты не мог думать всерьез о том, что говорил мне в «Серале».

– Да нет. Я правда все устроил, мистер Скотт, – настаивал Томми. – Тогда я был, наверное, немного пьян и не очень хорошо все помню. Но я посчитал, что мы договорились. В чем дело?

– Ни в чем! – прорычал я. – Ни в чем, вернее, во всем! Ты ничего не путаешь?

– Ну конечно нет. Бог мой, мне нужно с вами поговорить. Я полдня пытаюсь дозвониться до вас! – продолжал твердить свое молодой человек.

– О'кей, о'кей! Я верю тебе, – заторопился я. – Одеваюсь и спускаюсь. Где ты?

– В аптеке Хансена на Голливудском бульваре.

– Можешь мне хоть намекнуть сейчас, о чем речь?

– Не по телефону. Могу только сказать, что капитан Сэмсон был на верном пути. Но я могу рассказать вам намного больше. Лучше спускайтесь скорее и приходите.

– Дай мне пятнадцать минут. Ты вытащил меня из постели.

– Из постели? – Это слово он произнес с отвращением. – Хорошо, я подожду.

Повесив трубку, я тут же отправился в ванную и наспех принял холодный душ. Потом осторожно растерся толстым турецким полотенцем. К спине я старался почти не прикасаться.

Келли. Томми Келли. Отважный юный репортер. Сумасшедший дурачок! Если он будет заниматься такими делами и дальше, мы все рискуем быть убитыми! Мое сердце замерло. Этот идиот действительно влез в историю и подставил кого-то под удар! Подставил под удар?

Ужасная мысль заползла мне в голову. Холод пробежал по спине. Если я все хорошо вспомнил и правильно понял пьяный разговор с Келли, то должны были подставить под удар именно меня!

Что он о себе думает, в конце концов? Это что, уборка мусора? Мальчишка водит компанию с убийцами, будто они представители светского общества! Это колоссально, сказал он. Я еще не слышал его рассказа, но он уже уверен, что это колоссально!

Я быстро достал из шкафа коричневый тропический костюм и мой неизменный кольт. Очень многие предпочитают большую пушку, но мой кольт-спешиэл стреляет пулями диаметром 0,385 дюйма. Такие пули свалят даже слона.

Тут я почувствовал какой-то запах и пошел в кухоньку. Каша давно уже перестала хлюпать. Она ужасно пахла горелым. Я схватил кастрюльку и сунул ее в раковину под сильную струю холодной воды. В течение минуты кастрюлька неистово шипела, а потом я выбросил все в помойное ведро. Таким образом, я был готов идти.

Проходя мимо аквариумов с рыбками, я их поприветствовал:

– Добрый вечер, рыбки!

Они меня не слышали. Гуппи сбились маленькой стайкой у стекла и бились об него носами, ожидая корма. Надо было оставить кашу им, подумал я, а сам взял немного сухих креветок и крабов и бросил их в кольца-кормушки в аквариумах. Рыбы жадно набросились на еду, а мой собственный желудок рычал и бурлил от голода.

Я погасил свет над обоими аквариумами и вышел. Было пять часов двадцать пять минут вечера. И тут, возможно, все и началось.

* * *

Я припарковал машину на углу и вошел в аптеку Хансена. Келли находился около одной из телефонных будок. Я подошел к нему, и первое, что услышал от него, было:

– Хэлло, мистер Скотт! Вы взяли оружие?

– Да, револьвер. Ты думаешь, он понадобится? Он посмотрел на меня в некотором замешательстве.

– Ну, я не знаю. Понимаете… – начал он и замолчал.

– Понимаю, – сказал я и, обратившись к продавцу, заказал тост и кофе. Затем я сел напротив Келли. – Что случилось?

Томми явно нервничал, вид у него был виноватый. Я даже не стал его ругать. Келли вертел в руках карандаш. Наконец, глубоко вздохнув, он выпалил:

– Ну, вы знаете, что я собирался им сказать. Я был там и договорился. Вы же разрешили мне назвать ваше имя. – Он нервно сглотнул и быстро закончил:

– Ну, я так и сделал. Я испугался до смерти, ох как я испугался! Сначала мне все казалось пустяком. Но когда я действительно туда попал, когда это началось, я чуть было не напустил в штаны.

Он смотрел на меня с опаской, будто я собираюсь съесть его живьем.

– Послушай, Келли, – сказал я как можно хладнокровнее, – я не понял и половины того, что ты мне говоришь. Успокойся и начни с самого начала. Изложи мне все по порядку.

– Ладно, – согласился он и облизал сухие губы. – Я уже говорил, что у меня есть несколько приятелей. Это темные личности. Проснувшись в субботу, я почувствовал себя отвратительно. – Он кисло улыбнулся. – Похоже, в ту пятницу мы здорово перебрали.

– Да, – подтвердил я. – Ну и что же случилось в субботу?

– Утром я отправился к себе в редакцию – мне нужно было кое-что подчистить. Затем я легко позавтракал и прошелся по некоторым барам. Еще немного выпил и сделал вид, что пьян. Каждый раз, когда я встречал кого-нибудь из этих типов, я покупал ему выпивку и мы беседовали. Я говорил, что один парень просто достал меня. Затем я начал спрашивать, нет ли какого-нибудь способа решить эту проблему за деньги. Напускал туману, как вы понимаете. Слишком много не говорил. Все было очень таинственно. Я изображал, что очень заинтересован в том, чтобы отыскать организацию или человека, которые берутся за такие дела.

– Действительно очень хитро, – заметил я. Он улыбнулся:

– Конечно. Вы только послушайте, что было дальше. В течение всего вечера я переговорил, наверное, с дюжиной ребят и оставил очень много стаканов из-под виски на стойках баров. Мне и самому пришлось немного выпить. После шести часов я отправился домой и пообедал. Вы себе не представляете! Моя жена почувствовала, что от меня пахнет спиртным, и стала выяснять, что происходит. – Он украдкой посмотрел на меня. – Она, наверное, думала, что я снова был с вами. Правда, забавно?

– Очень весело, – недовольно пробурчал я. Мне подали тост и кофе, и я принялся за еду.

– Послушай, я просто сгораю от любопытства, – проговорил я, откусывая тост. – Ты не можешь рассказывать побыстрее? Отдельные подробности мы уточним позднее.

– О'кей. После обеда, около семи, я снова отправился по барам. Я, право, не думал, что результат будет так скоро. Но дело уже завертелось! Я пошел в «Голубую луну» на Шестой улице. Вы знаете, это в подвальчике. Там есть задние комнаты, в глубине. Я взял себе пиво и вошел туда. Я слышал, что следом за мной кто-то вошел, но не видел, кто это. Я даже не думал о нем. Я только вошел, еще даже не сделал ни одного глотка. Но ему, вероятно, что-то шепнули, и он вошел в одну из ниш, где я не мог его разглядеть, и начал со мной разговаривать. Я, конечно, удивился. Человек сказал: он слышал о том, что я хотел бы убрать с дороги какого-то парня. При этом он добавил, что мне следует шутить поосторожнее. Ну, – Келли глубоко втянул в себя воздух, – я и подумал, что, может быть, это как раз то, что я ищу. Я подтвердил, что не шучу. В общем, я ловко закинул удочку.

– Да, – согласился я, – закинул. Ну и что дальше?

Продолжай.

– В заключение этот человек сказал, что если я хочу поговорить о деле, то это можно сделать в определенном месте. Я должен выйти из бара, отправиться на Першинг-сквер и подождать там на тротуаре, прямо перед статуей Бетховена, на северной стороне. Еще он добавил, что в баре есть человек, который проследит, чтобы я никого за собой не привел. И вообще ничего такого не сделал. Значит, я должен был стоять перед статуей. Очень скоро с Пятой улицы появится машина с мигающими фарами. Я должен подбежать и вскочить на заднее сиденье.

Келли замолчал и облизнул губы.

– Это было странно и страшно. Я вышел на Першинг-сквер и стал ждать. Было довольно темно, и я даже начал нервничать. И тут появилась машина, и я впрыгнул в нее. И – раз! Мне в лицо сунули какую-то тряпку. Я думаю, что это был хлороформ. Как бы то ни было, но я отключился. Дальше все было невероятно. Они завязали мне глаза. Куда, сколько времени мы ехали, я не знаю. Меня затошнило. Наконец машина остановилась. Мы вошли куда-то, они открыли дверь и втолкнули меня внутрь, а дверь за мной закрыли.

– Ты имеешь представление о том, где находился? – нетерпеливо спросил я.

– Нет, я мог быть где угодно, – продолжал молодой репортер. – Я был почти без сознания. С меня сняли повязку, и я обнаружил, что нахожусь один в комнате. Я подергал дверь. Она была заперта. Выйти я не мог. В комнате стояли стол и пара стульев. Я сел на один из них и стал ждать, что будет дальше. В комнате горел тусклый свет. Похоже, я ждал довольно долго и наконец по-настоящему испугался. Потом раздался мужской голос из микрофона, но в комнате по-прежнему никого, кроме меня, не было. По-видимому, у них был громкоговоритель и человек обращался ко мне откуда-то.

– Короче, Келли, короче. Что же было дальше? Он взглянул на меня со слабой улыбкой:

– Ну, этот человек или, вернее, этот голос сказал, что, если я хочу, чтобы кого-то убили, они могут выполнить эту работу за определенную цену. Он спросил мое имя, и мне пришлось назвать себя. Я подтвердил, что хотел бы, чтобы одного человека убрали с моего пути.

– Ага, – сказал я. – Ну а при чем тут мое имя?

– Он спросил, кого я имею в виду, и я назвал ваше имя. – Парень снова слабо улыбнулся. – Вы же помните, о чем мы тогда говорили за ужином? – Он был бледен и испуган. Он боялся того, что я скажу. – Может, мне следовало бросить все это, мистер Скотт? Но я уже влез и не знал, что делать. Я так запутался. Вы сердитесь, мистер Скотт?

– Успокойся, Келли. Думаю, все в порядке. Так и должно было быть. Кстати, ты можешь называть меня Шелл. Любой, кто знает меня настолько хорошо, чтобы организовать мое убийство, имеет право по крайней мере называть меня по имени. А скажи, как ты обосновал этому типу, почему хочешь разделаться со мной?

– Мне не пришлось этого делать. Он не спросил. Его интересовало только имя человека, о котором я хотел, чтобы они позаботились.

– А как насчет оплаты? Или меня готовы были убить бесплатно?

– Я должен заплатить ему пять тысяч долларов. Деньги должны быть у меня при себе этим вечером. Я должен посетить те же бары. Кто-то свяжется со мной. Больше никаких договоренностей.

– У тебя есть хоть какое-нибудь представление о том, кому принадлежал этот голос? Томми медленно покачал головой.

– Нет, нет. Похоже, я совсем запутался, – лепетал он, глядя на меня широко раскрытыми глазами.

– О'кей, – сказал я. – Что ты собираешься делать дальше?

Он только часто заморгал и судорожно сглотнул.

– Я скажу тебе, что ты должен делать. Ты сейчас же поедешь, черт побери, в управление и расскажешь Сэмсону, если он там, или лейтенанту Роулингу, если Сэмсона нет, все то, что ты рассказал мне, и все, что ты вообще знаешь. Есть много шансов, что мы оба окажемся в канаве, если твои кровожадные друзья узнают, что этот твой бред – ловушка. А они могут догадаться. Что еще происходило, пока ты был там?

– Перед тем как я ушел, случилось нечто странное. Кстати, когда погас свет, появился некто, и со мной обошлись так же, как на Першинг-сквер. Они выбросили меня на темной дороге за городом, и я едва добрался сюда только сегодня утром. Я чувствовал себя больным, как побитая собака. Вернувшись домой, я тотчас заполз в кровать. У нас две постели, поэтому я не побеспокоил мою жену. Она только заворчала спросонья. Я посоветовал, чтобы она спокойно спала. Проспал я до послеобеденного часа. Потом вышел из дому и начал звонить вам.

– Что же произошло перед твоим уходом, что показалось тебе странным? – напомнил я.

– Понимаете, казалось, все кончено и я мог уходить. Вошедший сообщил мне, что выключает свет, но предупредил, чтобы я не паниковал. Я должен понимать, что они вынуждены проявлять осторожность. Мне кажется, они не хотели, чтобы я кого-то узнал. Итак, я ждал, когда погаснет свет. Но вдруг раздался этот мужской голос. Он снова повторил те же вопросы, которые уже задавал мне. Я подумал, что все это странно, но ответил. А потом с удивлением услышал свой собственный голос – я отвечал на свои вопросы. Я просто сидел и слушал, что я сказал, что сказал он, мое имя, ваше имя, весь разговор. Вообще там было все, каждое слово. И когда все закончилось, парень спросил, убедился ли я в том, как глупо иметь какие-то нелепые идеи. Опасные идеи, кажется, он так сказал. Потом свет окончательно погас, и остальное вам известно.

– Да, – размышляя, протянул я, – они чертовски осторожны, но это понятно. – Я посмотрел на Келли:

– Это все? Ты никого не видел и не узнал никаких голосов? Так?

Томми отрицательно покачал головой.

– Значит, никакой сенсационной информации? Он продолжал качать головой:

– Никакой сенсации. Только куча неприятностей для всех. Я страшно сожалею.

– Может быть, все не так плохо, как кажется, – попытался утешить его я. – Во всяком случае, что-то определилось. Мы знаем теперь одно – существует организация, за которой числится ряд убийств в Лос-Анджелесе. Ты ничего не узнал о том, как они намерены выполнить работу?

– Ничего, абсолютно ничего.

Некоторое время я сидел глубоко задумавшись.

– Если весь разговор с тобой записан на магнитофонную пленку и там упоминается твое имя, какой великолепный материал для шантажа можно из этого извлечь!

– Это ужасно, – горестно пробормотал Келли.

– Не знаю. Может, ты действительно напал на какой-то след, Келли. Отправляйся-ка скорее в управление. Мне нужно еще кое-что сделать. Я не могу запереться и ждать, пока гром грянет. Платить, ты сказал, нужно только вечером, поэтому будем надеяться, что до завтра ничего не произойдет. Но ты ведь представляешь себе, что может случиться, если ты не появишься с деньгами? Ты сможешь добраться до центра?

– У меня машина.

– О'кей. Лети немедленно в управление. Передай всю историю ребятам, и пусть они прикрепят к тебе кого-нибудь. Если капитан Сэм там и после твоего рассказа не упадет в обморок, то он, возможно, пошлет сопровождать тебя целый полк. Скажи Филу, что я буду у него попозже. Я должен встретиться со своим клиентом, и у меня есть еще кое-какие дела. Знаешь, Келли, думаю, что ты все же дал мне пару нитей. Они могут помочь проникнуть кое-куда. Следовательно, ты старался не зря.

– Я тоже на это надеюсь. Иначе я буду совсем плохо себя чувствовать.

– Успокойся и будь осторожен, – наставлял я парня. – Сразу иди в управление. Эти люди безжалостные, хладнокровные убийцы. Самые страшные из всех убийц, поэтому следи за каждым своим шагом.

Он кивнул мне и вышел. Я доел свой тост, проглотил остаток холодного кофе, оставил на столике четыре монеты по три пенса и встал. Я решил, что лучше встретиться, как было условленно, с Пилом. В конце концов, этот человек платит мне.