Текст книги "Котята"

Автор книги: Ричард Карл Лаймон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Ричард Лаймон. Котята

Kitty Litter by Richard Laymon, 1992

– Она пришла за котенком.

Меня передернуло от отвращения, не успела она даже сказать второе слово; сердце быстро и гулко застучало.

Я думал, что я один, как видите. Я растянулся на шезлонге у бассейна на заднем дворе, окруженном сосновым штакетником, наслаждаясь новой книжкой о 87 полицейском участке и солнечным светом с теплым бризом.

Вторжение застало меня врасплох.

Оправившись от потрясения, я повернулся и увидел девочку.

Она уже вошла и уверенно шагала ко мне.

Я знал кто это.

Моника с окраины квартала.

Хотя мы и не были знакомы, я часто видел Монику. И слышал. У неё был громкий, гнусавый голос, которым она обычно использовала, чтобы огрызаться своей бедной матери и кричать на друзей.

Я знал как её зовут – её имя часто можно было услышать на улице. А также – потому, что она сама им пользовалась. Моника принадлежала к клану чудаков, говорящих о себе в третьем лице.

Ей было лет десять, по-моему.

Если бы я не имел несчастье наблюдать за её поведением раньше, я бы, несомненно, был поражен красотой стоящей передо мной девочки. У неё были густые каштановые волосы, горящие глаза, идеальные черты лица, безупречная фигура и стройное тело. Однако мне она не казалась красавицей.

Не казалась она и просто хорошенькой, пусть и была восхитительно одета: розовая кепка, с небрежно задранным вверх козырьком, джинсовый сарафан, белая блузка, белые чулки и розовые кроссовки под цвет кепки.

Она не была ни красавицей, ни просто хорошенькой, потому что она была Моникой.

Как по мне, не бывает красивых или хорошеньких соплей.

Она остановилась в ногах шезлонга и нахмурилась. Осмотрела меня с головы до ног.

Мой купальный костюм совсем не был рассчитан для публичных выступлений. Я быстро прикрылся раскрытой книгой.

– Это вы мистер Бишоп? – спросила она.

– Да, я.

– Человек с котятами?

Я кивнул.

Она кивнула в ответ и подпрыгнула на цыпочках.

– И вы раздаете их бесплатно?

– Да, надеюсь найти для них хороших хозяев.

– Значит, Моника возьмет одного.

– А кто это Моника? – спросил я, хотя и совершенно точно знал ответ.

Она ткнула большим пальцем в грудь, точно между бретельками платья.

– Ты Моника? – спросил я.

– Ну да.

– Хочешь котенка?

– Где они?

Несмотря на мою неприязнь к этому ребенку, я хотел раздать котят. Я подал объявление в газету и расклеил на нескольких деревьях поблизости, но без особого успеха. Из четырех котят выводка трое до сих пор жили у меня.

Они не становились младше. Или меньше. Скоро все они уже не будут такими милыми, веселыми, игривыми котятками. И кто же тогда захочет их взять?

Другими словами, я не хотел особо разбирать. Если Моника хочет котенка, то она получит котенка.

– Они в доме, – сказал я. – Я принесу, чтобы ты… посмотрела.

Пока я приподнялся и думал, что же мне делать с моим нескромным нарядом, Моника посмотрела на раздвижную стеклянную дверь, ведущую в дом.

– Она не закрыта, да?

– Нет, но ты постой тут.

Не обращая на меня внимания, она пошла по краю бассейна.

Я воспользовался возможностью встать, положить книжку, схватить пляжное полотенце со спинки шезлонга и быстро обернуть им талию. Подвернув уголок полотенца, чтобы оно не падало, я поспешил за Моникой. Она уже быстро, широкими шагами шла по дальнему краю бассейна.

– Я принесу котят, – окликнул я. – Подожди здесь.

Я не хотел пускать её в мой дом.

Не хотел, чтобы она пялилась на моё имущество. Чтобы она к нему прикасалась, ломала или что-нибудь у стащила. Не хотел, чтобы она оставляла частицу нахальной и мерзкой себя в моём уютном гнездышке.

Она потянулась к ручке двери. Ухватилась за неё.

– Моника, нет.

– Не кипятись, мужик[1], – сказала она.

С шумом распахнула дверь и вошла.

– Выходи оттуда, – закричал я. – Я же просил тебя подождать на улице.

Далеко она не забралась. Переступив коврик, я увидел, ее в комнате. Она прижала кулаки к губам и вертела головой из стороны в сторону.

– Где они?

Я пожал плечами и вздохнул. Она уже в доме. С этим ничего не поделаешь.

– Иди сюда, – сказал я.

Она последовала за мной на кухню.

– Почему ты завернулся в это полотенце? – спросила она.

– Это – мой костюм.

– А куда делся твой костюм?

– Никуда он не делся!

– Ты что, его выбросил?

– Нет!

– Не стоило!

– Нет. Я тебя уверяю. Также, юная леди, уверяю тебя – еще чуть-чуть, и я попрошу тебя уйти.

Проход на кухню был закрыт невысокой деревянной панелью, чтобы котята не выходили. Я приподнял полотенце как подол юбки и перешагнул через панель.

Обернулся, чтобы проследить за Моникой.

– Осторожно, – предупредил я.

Было бы неплохо, если бы она упала и разбила свой задранный носик, подумал я. Но она перекинула обе ноги без всяких приключений.

Моника втянула воздух носом. Подняла верхнюю губу.

– Что это воняет?

– Я ничего не чувствую.

– Моника сейчас сблюет.

– Это, наверное, от коробки с котятами.

– Фу.

– А вот и она. – Я указал на пластмассовый тазик. – Тебе придется привыкнуть к некоторым не самым приятным ароматам, если хочешь держать кошку в…

– О! Котенок!

Она проскочила мимо меня и пролезла под столом к дальнему углу кухни, где котята резвились на шерстяном одеяле.

Пока я догнал ее, Моника уже сделала выбор. Она стояла на коленях и прижимала к груди Лэззи, поглаживая ее по полосатой головке.

Взгляд Лэззи наполнился яростью, но она не дергалась.

Котята терлись о колени Моники, мурлыча и мяукая.

– Она возьмет этого, – сказала девочка.

– Боюсь что нет.

Моника медленно повернулась. Взгляд ее говорил «Да как ты посмел!», но вслух она произнесла:

– Конечно же возьмет.

– Нет. Я обещал тебе котенка. А это не котенок.

– Котенок! Самый маленький, самый милый котенок из всех, и он пойдет домой с Моникой.

– Можешь взять любого другого.

– Кому они нужны? Они большие. Это – не хорошие котята. Вот хороший котенок!

Она прижалась к Лэззи щекой.

– Нет, ты не хочешь взять ее, – сказал я.

Она встала. Я схватил ее за плечо и толкнул вниз, так что она снова оказалась на коленях.

– Ну все, теперь у тебя проблемы, – сказала она.

– Сомневаюсь.

– Ты тронул Монику.

– Ты проникла ко мне в дом. Вошла без разрешения даже после того, как я попросил тебя подождать снаружи. Собиралась уйти с имуществом, принадлежащим мне. Так что я имею полное право тебя трогать.

– Да ну?

– Ну да.

– Ты бы лучше отпустил Монику домой с этим котенком.

Несмотря на то, что я говорил о незаконном проникновении, нельзя было пропускать ее слова мимо ушей. Я, тридцатилетний холостяк, почти в чем мать родила, один в доме с десятилетней девочкой…

Это выглядело не слишком прилично.

Мысль о том, в чем меня могут обвинить, пугала.

– Ну хорошо. Если тебе нужна эта кошка, она твоя. Давай, забирай ее и уходи.

Она поднялась на ноги с победной усмешкой и сказала:

– Спасибо.

– Честно говоря, если хочешь знать, от Лэззи у меня всегда мурашки по коже бегали.

– Мурашки?

– Не обращай внимания.

– Что с ней?

– Ничего.

– Скажи. Лучше скажи, или…

– Ну…

Я взял стул, развернул и присел.

– Это надолго?

Я проигнорировал ее вопрос и сказал:

– Все началось с того, как Лэззи упала в туалет.

Моника разинула рот от удивления, словно кошка внезапно раскалилась добела, и отшвырнула ее.

Кружась в воздухе, Лэззи испустила крик «ррряяааау!». Но приземлилась точно на четыре лапы.

– Нельзя ее так бросать, – сказал я.

– Она упала в туалет!

– Там ничего не было, кроме чистой воды. К тому же, это было давно.

– Хочешь сказать, что теперь она не грязная?

– Она идеально чистая.

– Так в чем же тогда дело?

– Она утонула.

Моника опустила подбородок вниз и уставилась так, будто смотрела над невидимыми очками. Сложила руки на груди. Наверное, переняла эту позу у кого-нибудь из старших.

– Утонула? – сказала она. – Не смеши.

– Я серьезно, – ответил я.

– Если бы она утонула, она бы умерла.

Я решил не спорить. Вместо этого продолжил рассказ:

– Это началось, когда родила Миссис Браун. Миссис Браун – кошка моего друга, Джеймса, который живет в Лонг-Бич. Когда он рассказал мне о котятах, я сказал, что хочу взять одного. Естественно, я не мог взять его сразу. Нужно было дождаться, когда их можно будет отлучить от матери.

Моника прищурилась:

– В смысле?

– Нельзя забирать новорожденных котят. Им нужно материнское молоко.

– А, вот что.

– Ага. Короче говоря, мы с Джеймсом договорились встретиться, чтобы я выбрал котенка. Ты знаешь, где находится Лонг-Бич?

Она закатила глаза вверх:

– Моника видела «Елового гуся»[2] и «Королеву Мэри»… столько раз, что они ее уже достали.

– В таком случае ты знаешь, что ехать туда около часу.

Она кивнула. Зевнула. Осмотрелась в поисках Лэззи.

Я продолжил.

– Перед тем, как выехать в Лонг-Бич, я выпил слишком много кофе, и когда был у дома Джеймса, чувствовал себя очень неловко.

Это отвлекло ее от кошки.

– Почему?

– Мне хотелось в туалет. Очень хотелось.

– О, Боже мой.

– Я поспешил к парадной двери и позвонил. Звонил снова и снова, но Джеймс все не открывал. Как оказалось, он забыл о нашей встрече и поехал по магазинам. Но тогда я об этом не знал. Я знал одно – дверь мне не открывают, и еще чуть-чуть – и я обделаюсь.

– Нельзя говорить такое при детях!

– К сожалению, состояние моего мочевого пузыря – неотъемлемая часть этой истории. Как бы то ни было, я начал терять самообладание. Я заколотил в дверь и звал Джеймса, но безуспешно, и решил направиться к соседнему дому. Но эта идея привела меня в смятение. Как я мог напроситься по такому делу к незнакомым мне людям? Да и кто меня пустит? Рядом не было ни заправки, ни ресторана, ни магазина… – Моника зевнула, – так что у меня не было выбора – нужно было влезть в дом Джеймса. Или так, или…

– Ты очень невоспитанный!

– Ну, не настолько невоспитанный, чтобы мочиться на улице. И, к счастью, до этого не дошло. За домом я нашел открытое окно. На моем пути была москитная сетка, но я был не в том состоянии, чтобы беспокоиться о таких пустяках. Я без колебаний вырвал ее из креплений, вломился в дом и помчался в ванную. Как оказалось, в ванной жили котята – за закрытой дверью, чтобы не бегали по всему дому. Ну, и чтобы аромат коробки с котятами не распространялся, конечно.

– Этот рассказ слишком длинный, – запричитала Моника. – Длинный и затянутый.

– Хорошо. Буду краток. Я ввалился в ванную и скакал там, чтобы не раздавить котят, уже собрался облегчиться, но когда заглянул в унитаз…

– Лэззи, – сказала Моника.

– Лэззи. Да. Ее, конечно же, тогда так не называли. Она, должно быть, влезла на край унитаза, чтобы попит, и шлепнулась в воду. Плавала там на боку, мордочкой вниз. Я понятия не имел, сколько она там проболталась, но двигаться она не могла. Только не по собственной воле. Кружилась там в медленном, ленивом водовороте. Итак, я выловил ее оттуда и положил на пол. Она отвратительно выглядела. Ты когда-нибудь видела мертвого котенка?

– Она не была мертвой. Вот она, здесь, – Моника твердо указала на кошку.

Лэззи лежала на боку, облизывая лапу.

– Сейчас она не похожа на мертвую, – согласился я, – но ты бы видела ее, когда я только вытащил ее из унитаза. Она ужасно выглядела – шерсть вся спуталась, уши безжизненно повисли. Глаза закрыты, на их месте – лишь узкие темные щелочки. И еще – она выглядела так, словно умерла рыча, – и я оскалил зубы, чтобы Моника поняла, что я имею в виду.

Моника изо всех сил старалась показать, как это ее раздражает, но, несмотря на все усилия, ей это не особо удавалось.

– Лэззи была холодной, – сказал я. – Мокрой. Прикосновение к ней обдало меня холодом. Но я все равно решил осмотреть бедняжку. Ее сердце остановилось.

– Не сомневаюсь, – сказала Моника. Но она, уверен, немного растерялась.

– Она умерла.

– Нет!

– Она утонула в туалете. Она была мертвой-премертвой.

– Нет.

– Да, да, да!

Моника стукнула кулачками по бедрам, и, раскрасневшись, выкрикнула:

– Ты отвратительный человек!

– Нет. Я просто прекрасный человек, ведь я вернул жизнь бедному котенку. Я перевернул Лэззи на спину, прижал свои губы к её и вдохнул. В то же время, большим пальцем я нажимал на её сердце. Ты когда-нибудь слышала о КПР?

Моника кивнула:

– КПР – это робот в «Звездных войнах».

Я был рад убедиться, что она далеко не такая умная, как думает.

– КПР – это аббревиатура, обозначающая кардиопульмональную реанимацию. Эта процедура, направленная на оживление людей, которые…

– А, вот что? – Внезапно в её голосе появилось самодовольство. – Значит, кошечка не была мертвой. А Моника говорила!

– Но она была совсем мертвой.

Моника покачала головой.

– Не была.

– Она была мертвой, и я вернул её к жизни с помощью КПР. Прямо там, в ванной. Очень скоро вернулся Джеймс. Я объяснил ему, что случилось, и он позволил забрать мне спасенного котенка. Ну и я назвал его Лэззи – краткое от Лазарь. Ты знаешь, кто такой Лазарь?

– Конечно.

– Кто?

– Не твое дело.

– Как скажешь. Короче, я забрал Лэззи с собой. И знаешь что?

Моника презрительно ухмыльнулась.

– Лэззи нисколечки не выросла с того дня. Это произошло шесть лет назад. И всё это время она остается размерами как маленький котенок. Так что, как видишь, она моя. Она не из выводка, который я раздаю. Она мама этого выводка.

– Но она меньше их всех!

– И она была мертвой.

Моника долго разглядывала Лэззи, потом повернулась ко мне.

– Она не мама! Ты все это рассказал, просто чтобы оставить самого красивого котенка.

Девочка бросилась к одеялу, схватила Лэззи, сжала её в объятьях и поцеловала темно-коричневую «М» на её лбу, цвета меда.

– Отпусти её, – сказал я.

– Нет.

– Не заставляй меня забирать её силой!

– А вот этого лучше не делать. – Она взглянула на дверь кухни позади меня. – Лучше дай мне пройти, или у тебя будут большие проблемы.

– Отпусти Лэззи. Ты все еще можешь взять котенка, но…

– Отойди, – сказала она и пошла прямо на меня.

– Как только ты…

– Мистер Бишоп сказал: «Заходи ко мне. У меня есть для тебя котенок.» – Она остановилась и хитро посмотрела на меня. – Но когда Моника зашла к нему домой, он рассказал ей, как хотел пописать, снял полотенце, в котором был и сказал: «Вот он, мой маленький котенок. Его зовут Питер.»

Я только и смог, что ахнуть от изумления.

– Эй!

– И он сказал, чтобы я приласкала Питера, поцеловала Питера. Я не хотела, но он схватил меня и…

– Хватит! – выпалил я и отступил в сторону. – Забирай эту кошку! Забирай и уходи!

Унося мою Лэззи с важным видом, она подмигнула:

– Спасибо большое за котенка, мистер Бишоп!

Я посмотрел ей вслед.

Просто стоял и смотрел, как она скользящей походкой прошла по комнате и перешагнула через порог открытой раздвижной двери. Едва ступив на бетон, она пустилась бежать.

Очевидно, боялась, что я могу найти в себе чуточку духа и желания вернуть кошку.

Но я даже не шевелился.

Обвинение, которым она меня припугнула… Как его можно опровергнуть? Никак. Такое обвинение пристало бы ко мне до конца моих дней, как проказа.

И все знали бы меня не иначе как извращенца, любителя маленьких девочек.

Так что я позволил ей украсть мою маленькую Лэззи.

Я застыл на месте, охваченный ужасом, и отпустил ее.

Снаружи раздалось знакомое «ррряяааау!», а за ним – резкий визг, такой, какой могла бы издать девочка, если кошка в ее руках вдруг решила выцарапать себе путь на свободу; за визгом – глухой всплеск.

Я по прежнему не двигался.

Но ужас прошел.

Вообще-то, мне стало весело.

Бедняжка моя! Упала и вся промокла насквозь!

Лэззи перепрыгнула порог, перебежала комнату; шерсть ее поднялась дыбом, маленькие ушки повисли, а хвост изогнулся пушистым знаком вопроса.

Она остановилась и начала тереться об мои лодыжки.

Я поднял мою крошечную кошку. Прижал ее к лицу обеими руками.

Все еще было слышно, как кто-то плещется снаружи.

Кричит: «Помогите! Помогите!»

Неужели в арсенале хитростей Моники не было плавания?

Я даже надеяться на это не смел.

Больше никто не звал на помощь. Моника все еще задыхалась и пыталась удержаться на плаву, но вскоре переполох сменился тишиной.

Я принес Лэззи к бассейну.

Моника лежала на самом дне. Лицом вниз, руки и ноги разведены в стороны, волосы развеваются по течению, а блузка и джемпер едва заметно колышутся.

Она немного напоминала парашютиста, наслаждающегося свободным падением и ожидающего последнего мига, когда нужно дернуть за кольцо.

– Думаю, надо бы вытащить её, – сказал я Лэззи. – Сделать ей КПР.

И покачал головой.

– Нет. Неудачная идея. Мужчина моего возраста трогает десятилетнюю девочку? Да что люди подумают?

Я направился к раздвижной стеклянной двери.

– Может, сходим к Джеймсу в гости? Кто знает? Может, кому-нибудь повезет и он найдет здесь Монику, пока нас не будет дома.

Лэззи замурлыкала, дрожа, как маленький теплый моторчик.

Примечания

1

Одна из коронных фраз Барта Симпсона. Учитывая, что рассказ написан в годы расцвета популярности “Симпсонов” (1992), это вполне может быть прямой цитатой (прим. перев).

(обратно)

2

“Еловый гусь” (Spruce Goose) – неофициальное название Hughes H-4 Hercules, транспортной деревянной летающей лодки, разработанной американской фирмой Hughes Aircraft под руководством Говарда Хьюза. Этот 136-тонный самолёт, был самой большой когда-либо построенной летающей лодкой, а размах его крыла и поныне остаётся рекордным – 98 метров. Самолёт Hercules, пилотируемый самим Говардом Хьюзом, совершил свой первый и единственный полёт только 2 ноября 1947 года, когда поднялся в воздух на высоту 21 метр и покрыл приблизительно два километра по прямой над гаванью Лос-Анджелеса. После длительного хранения самолёт был отправлен в музей Лонг-Бич, Калифорния. В настоящее время является экспонатом музея Evergreen International Aviation в McMinnville, Oregon, куда был перевезён в 1993 году.

(обратно)

Оглавление

Ричард Лаймон. Котята