Текст книги "Дети Дрейка"

Автор книги: Ричард Аллен Кнаак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

– Я вижу по твоим глазам, что ты наконец поняла. Я некоторое время сомневалась, хорошо ли работает у тебя голова. – Госпожа Альция кивнула, и улыбка на ее лице сделалась почти такой же, как и у ее мужа, когда тому что-то удавалось. – Да, это и в самом деле Драконье царство, Шарисса.

– Как вам удалось… И снова – это Темный Конь! Всем, что вам удалось, вы обязаны ему! И вы же до сих пор не привели меня к нему! Он мертв? Изранен?

По сигналу повелительницы телохранители вежливо, но твердо повели сопротивляющуюся Шариссу обратно к крепости. Госпожа Альция по-прежнему вела себя так, как будто они с Шариссой – дружелюбно настроенные спутницы.

– Как убить то, что, как на него ни посмотри, нельзя назвать живым? Его удалось усмирить – но не больше/ чем любого другого непокорного подданного. Когда он хорошо выполнит то, что от него требуется, то будет вознагражден.

– Вознагражден? – Что могли Тезерени предложить призрачному скакуну из желаемого – кроме свободы?!

– Мы хотим, чтобы он принял участие в делах клана, – того же, чего хотим и от тебя.

– Вы хотите, чтобы он спас вас от искателей! Даже Темному Коню не хватит сил, чтобы сдержать их! Он, наверное, будет смеяться, пока люди-птицы будут раздирать вашу Империю на части!

– Пернатые больше не представляют угрозы… по крайней мере, такой, с которой мы не можем справиться сами.

Шарисса широко шагнула вперед, пытаясь догнать госпожу Альцию.

– Что вы имеете в виду?

Та немного подумала над вопросом и наконец дала ответ:

– Возможно, я лучше покажу тебе.

– Покажете мне?

– Мы захватили нескольких из них – чтобы изучить. Пока мы не определили, почему у них такая судьба. – Повелительница пошла в другую сторону. Две телохранительницы потащили беспомощную Шариссу следом за ней. Она не сопротивлялась, поскольку ей захотелось узнать, в чем дело. Если то, что сказала госпожа Альция, было правдой, то не осталось никакой силы, способной противостоять Тезерени, – особенно если Темный Конь стал их орудием.

– Ты знаешь, – отметила ее «хозяйка», остановившись и обернувшись к ней – так, что обе они оказались лицом к лицу. – Я думаю, что это будет превосходной возможностью продемонстрировать тебе нашу истинную мощь!

– А что вы… – начала Шарисса, но госпожа Альция просто щелкнула пальцами…

…и они оказались в другой комнате – темном, сыром месте, освещенном факелами. Тезерени, склонившийся над столом, поднял голову. Шарисса, все еще в шоке от неожиданного телепортирования, не сразу узнала его затененное лицо.

– Вы проделали это так, как будто это лишь пустяк! И со всеми четырьмя из нас! Но я думала, что вы…

– Старые умения восстанавливаются. Похоже, что Нимт снова стал частью нас. – Улыбка – улыбка Тезерени – медленно распространилась по ее выразительному лицу. – Мы – не полубоги из нашего прошлого, но мы снова обладаем магической силой, которую другим придется уважать.

– Похоже на то, что наша судьба предначертана руками самих основателей, – добавила фигура у стола. – День, обещанный нам Драконом Глубин, пришел.

Шарисса пыталась вырваться из рук стражей.

– Лохиван!

– Я надеюсь, Шарисса, что в сердце своем ты сумеешь меня простить. – На Лохиване не было шлема, а лицо казалось по-настоящему грустным, хотя в это она и не могла поверить после его предательства. – Я и в самом деле думаю, что самое лучшее было бы, если…

– Пока это все, сын мой.

– Простить тебя, Лохиван? Я не была бы…

Он исчез прежде, чем она успела закончить. Шарисса издала яростный вопль.

– Вам следует поговорить вдвоем, когда у тебя будет более подходящее настроение, – спокойно сказала госпожа Альция. Она указала на стол. – Пока что тебя должно заинтересовать именно это. Это то, что ты и хотела увидеть.

Шарисса, моргнув, безразлично уставилась на лежащий на столе предмет. Какая-то древность. Статуя, изображающая подобие искателя. Какой интерес…

– Она не понимает. Подведите ее ближе.

Двое телохранительниц, безмолвно повинуясь, подвели Шариссу к столу на расстояние вытянутой руки.

Она бросила на предмет еще один взгляд… и не могла оторваться, пораженная напряженной позой, переданной скульптором. Мелкая, но точная ужасная подробность – птичьи глаза, видящие перед собой смерть. Рот, открытый в бесполезном непокорстве судьбе. Неловко распростертое тело.

По виду материал, из которого была сделана вещь, походил на мрамор, но Шарисса знала, что если она коснется длинного, гладкого крыла или мускулистого торса, то ощутит не камень, а скорее перо и плоть.

– Драконье царство – наше, и даже без борьбы, – с удовлетворением сказала госпожа Альция. Шарисса подняла взгляд, не зная, что ответить. Повелительница клана добавила:

– Мой муж разочарован. Он так ждал хорошего сражения… при условии, конечно, что победа останется за нами.

Пока она говорила эти слова, одна из ее рук рассеянно почесывала красноватое пятно на шее.

Глава 9

Из башни, в которой находились его собственные палаты, Баракас Тезерени наблюдал, как уходят его жена и остальные. К тому времени, когда Альция закончит осмотр, положение дел должно будет произвести должное впечатление на Шариссу. Встречу Шариссы с пленным эльфом, как Баракас и ожидал, разыграли великолепно. Встреча эта много обещала, и, если он не ошибся, волшебница приложит все силы, чтобы поговорить с пленником наедине… хотя уединение окажется не настолько полным, как ей будет казаться.

«Все устраивается к лучшему», – удовлетворенно подумал глава клана. Он похлопал по квадратному ящичку, украшенному гербом Тезерени.

– Отец?

Баракас обернулся и увидел Лохивана, который материализовался, стоя, как и подобало, на одном колене и склонив в поклоне голову.

– Все идет нормально, сын мой?

– Да, господин мой. Шарисса даже сейчас находится в этой палате. К этому времени она изучила природу трупа.

– Возможно, она сможет объяснить нам, что произошло. Это было бы для нас еще одним преимуществом.

– А это настолько важно?

– Нам надо расширять владения. Если для этого пригодятся земли, принадлежащие пернатым, то это и к лучшему. – Баракас сверху вниз взглянул на своего сына. – Ты появился на несколько минут раньше.

Лохиван не поднял глаз.

– Я счел, что, если я покину комнату, это окажется более полезным для наших целей. Шарисса в моем присутствии чувствует себя напряженно.

– Ей придется учиться себя вести – если ей предстоит стать женой твоего брата.

На этот раз молодой Тезерени поднял глаза. Его шлем скрывал от отца большую часть лица, но Баракас знал, что у сына на уме.

– А это необходимо, отец?

Баракас перестал почесывать запястье.

– Я послушался тебя. Я позволил тебе использовать этого лизоблюда, чтобы тот поставил твою маленькую ловушку. Ты привел веские доводы. Теперь, как я понимаю, нам больше не следует тревожиться о том, что Дру Зери выследит нас… по крайней мере, в течение некоторого времени.

Человек, стоявший на одном колене, молчал, зная, что речь отца не закончена.

– Твоя игрушка оказалась неудачной. Шарисса боролась с ней – и доказала, что ее воля сродни воли Тезерени. Переход сюда еще не начался, и вмешательство Шариссы могло бы навести на наш след остальных враадов, а этого мне в тот момент вовсе не хотелось.

Краем глаза он что-то заметил. Он повернулся и увидел лишь ящик, стоявший на столе. Простая проверка магических барьеров показала, что они по-прежнему действуют.

Лохиван сделал ошибку, попытавшись подняться на ноги. Баракас снова обратил внимание на сына.

– Я теперь еще более убежден в том, что, схватив ее, мы совершили правильный маневр. В конце концов, Риган нуждается в твердой руке, которая управляла бы им. Шарисса и станет этой рукой – как только я должным образом ее вышколю. – Он сложил руки на груди. – Ну что – у тебя все еще есть угрызения совести?

– Нет, государь.

Это была ложь – и оба знали, что это ложь. Но повелитель Тезерени знал также, что может рассчитывать на полную покорность Лохивана во всем.

– Очень хорошо. Ты можешь идти… Погоди.

– Повелитель?

– Завтра я хочу с войсками отправиться в горы – с воинами на верховых и летучих дрейках.

– Да, отец.

– Иди.

Лохиван исчез – так и не поднимаясь с колен. Это свидетельствовало о возвращении былой мощи силы Тезерени. Они еще не были мастерами-магами, как некогда в Нимте, но Баракас верил, что этот день неуклонно приближается.

Что-то привлекло его внимание, и он снова начал поворачиваться к окну. Это что-то исчезло прежде, чем он успел осознать, что оно собой представляет, однако повелитель Тезерени невольно застыл на месте, потому что в силуэте было нечто знакомое: некая закутанная в плащ фигура.

Баракас быстро подошел к коробке и коснулся печатей. Ничего угрожающего, ящик был по-прежнему защищен от взлома и изнутри, и снаружи. Баракас чувствовал, как заключенное внутри существо вновь яростно бьется.

– Неистовствуй сколько хочешь, демон, – прошептал Баракас узнику. – Ты непременно покоришься моей власти – а иначе я оставлю тебя там, внутри, и погребу где-нибудь в самой глубокой пещере, которую только найду.

Шум борьбы утих. Страх возымел силу. Баракас поместил опасного сотоварища Дру Зери в место, даже худшее, чем Пустота. Обнаружить главную слабость призрачного скакуна оказалось нетрудно – он боялся остаться в одиночестве.

В коробке даже небытие Пустоты не разделяло судьбу с Темным Конем – там находился лишь он один.

– Так-то лучше. Если ты будешь вести себя хорошо, я даже буду позволять тебе снова видеться с госпожой Шариссой.

Это послужит уроком им обоим. Темный Конь увидит, что та беспомощна – хотя и передвигается свободно, а она поймет, что даже такое могущественное создание, как Темный Конь, не представляет особой угрозы Тезерени.

Это был следующий шаг к тому, чтобы сломить их волю.

Сняв руку с ящика, служившего Темному Коню ужасной тюрьмой, Баракас почесал шею. Он все еще думал о том, чей же образ ему привиделся. Возможно, его подвели глаза, которые последнее время видели хуже, чем следовало бы? Это была лишь игра его воображения? А если так, то почему ожил именно этот образ?

С чего ему было представлять своего вероломного сына Геррода?

Что-то пошло совершенно не так, и он не знал, что делать; не знал, где он находится и как здесь оказался. Но последнее, что он помнил, – это то, что почти достиг своей цели, однако его отец оказался там, где находиться надо было ему самому, разве не так?

– Прекрати это! – кричал себе Геррод, нисколько в этот момент не заботясь, каким безумцем он должен выглядеть. Он заткнул себе уши руками – как будто это заставит умолкнуть его собственный внутренний голос. Однако безумные мысли роились еще несколько мгновений, прежде чем чародей смог наконец справиться с собой.

Как ни странно, овладеть собой ему помогли слова отца.

Мы – Тезерени. «Тезерени» означает мощь. Не существует ничего более сильного, чем наша воля.

До нынешней минуты эти отцовские слова всегда казались ему спорными и примитивными. Из всех тирад Баракаса лишь одна действительно имела значение для членов клана дракона – конечно же, эти слова предводителя. Теперь они напомнили Герроду, что его отец не позволит себе так легко соскользнуть в безумие. Повелитель Тезерени стал бы бороться с ним с той же яростью, что и с внешней опасностью. Все зависело от того, на чем сосредоточить свою волю.

Геррод не мог позволить себе потерпеть неудачу там, где, как он знал, его отец преуспеет.

Сосредоточившись, он привел мысли в порядок и подавил – если вовсе не изгнал – страх. Тут он понял, что, когда порвалось звено, связывавшее его с целью его путешествия, он закрыл глаза – и больше не открывал их.

Геррод ощутил, что из тьмы его внутреннего «я» он оказался выброшенным в свет… в свет небытия?

За неимением более подходящих слов он был готов называть окружающее пространство белым, хотя «белое» подразумевало что-то определенное – хотя бы свет и цвет, а здесь не было ни того, ни другого. Просто безбрежность небытия.

– Кровь Дракона! – прошипел он, прибегнув к любимому проклятию Тезерени.

Он беспомощно плыл в том, что было лишь Пустотой – которую так отчаянно пытался описывать Дру Зери, никак не находя для этого подходящих слов. И Геррод смог теперь понять почему. Ничто – никакие слова – не могли сколько-нибудь охарактеризовать подобную реальность. Ни одно описание не могло воздать должное Пустоте.

Спокойнее. Ему надо оставаться спокойным. Великий маг Зери избег этой ловушки – значит, это сделает и Геррод.

Что случилось? Геррод припомнил свое краткое вторжение в реальный мир и внезапную утрату связи с точкой, куда он перенесся, – как будто телепортирующее заклинание не смогло эту связь удержать. В нужном Герроду месте находился его отец; на этот риск чародей был готов пойти – но ведь обитателя Пустоты здесь не оказалось. Почему? Заклятие должно было перенести Геррода к Темному Коню – если только не существовал непредвиденный барьер…

Ящик. Он припомнил ящик. Что-то в ящике привлекло его внимание, что-то…

– Ты – не другой «я».

– Что? – Геррод огляделся вокруг, пытаясь найти источник голоса.

– Другой «я» наскучил. Возможно, ты окажешься интереснее.

– Кто это? Где ты? – закричал чародей. Он попытался обернуться вокруг себя, но в Пустоте невозможно сказать, удалось тебе это или нет. Вокруг него, конечно же, была лишь Пустота. Эта Пустота могла отличаться от той, что была секундой раньше, но как Геррод мог об этом судить?

– Я здесь.

Перед парящим враадом открылось обширное отверстие. Геррода начало мутить. Все это было ему не в новинку. Отверстие пульсировало. Геррод не мог понять, как в Пустоте может возникнуть отверстие. Это было одно из свойств Пустоты, которые Герроду так и не удалось изучить – несмотря на долгие размышления. Привычные ему законы природы здесь не имели никакой силы. Если Пустоте представлялось, что посреди того, что, в сущности, является весьма обширным отверстием, находится другое – то, значит, так оно и есть.

– Ты – настоящий! – Поспешные слова Геррода были в лучшем случае излишни. Но, уставясь на это существо – хотя раньше ему приходилось видеть Темного Коня, – Геррод не мог не сомневаться.

– У тебя забавный внутренний голос. Он звучит очень забавно.

Существо читало его мысли – по крайней мере те, что были на поверхности. Дру Зери упоминал, что то же делал и Темный Конь.

– Темный Конь? А что такое – Темный Конь?

Темное, бездонное отверстие расширилось; его края оказались совсем неподалеку от потерявшего спокойствие Тезерени.

Чародей взял под контроль свои мысли. Любой их обрывок сделается легкой добычей этого существа… и вовсе не обязательно, что оно окажется таким же дружественным, как Темный Конь.

– Темный Конь – он похож на тебя.

– Нет ничего, похожего на меня, – с гордостью объявило пятно. – Имелось другое «я» – но сейчас его нет здесь.

– Темный Конь – другое «я». Оно… он сейчас носит новое имя.

– Имя?

«Что же за ум у этого существа, – задавал себе вопрос Геррод, – раз оно может настолько хорошо читать мои мысли, чтобы воспринимать мою речь, однако не обладает соответствующими понятиями и представлениями?» Дру Зери примерно то же говорил и о Темном Коне – но не упоминал, насколько общение с тем может раздражать. Чародея раздирали самые противоречивые чувства.

– А что… такое… имя? – С каждым словом отверстие расширялось. Геррод теперь и впрямь встревожился, что окажется сожранным, проглоченным или подвергнется еще чему-то подобному – если существо продолжит расти.

– Имя – это то, как ты вызываешь кого-нибудь. Я – Геррод. Если ты разговариваешь со мной, то можешь упомянуть мое имя – так, чтобы я знал, что ты говоришь со мной.

– Геррод, ты забавный, Геррод. Геррод, а что еще ты знаешь, Геррод? Геррод, приходи и, Геррод, развлекай меня и дальше, Геррод!

– Я имел в виду не это. – Геррод спрашивал себя, имело ли значение то, что его лицо все еще скрывал капюшон. Проявились ли на его лице раздражение и страх, вызванные этим причудливым и ужасным существом?

Отверстие выбрало именно этот момент, чтобы расшириться. Геррод попытался отмахнуться от него.

– Почему ты делаешь это? Почему твои отростки так извиваются?

– Ты… твое тело вот-вот поглотит меня! Если ты окажешься ближе, я умру…

Существо едва ли поняло это слово. Геррод поспешно поискал другое.

– Меня больше не будет. Я не смогу развлекать тебя снова!

Пятно помедлило, но заговорило с Тезерени не слишком любезно.

– Ты… боишься… меня.

Тот и не мог бы это отрицать.

– Да, боюсь.

– Мне приятен вкус страха.

Обитатель Пустоты, похоже, размышлял. По крайней мере, несколько мгновений он был молчалив и неподвижен.

– Ты более забавен, чем другие, кого я встречал!

– Другие?

– Я поглощал их! Это было забавно, но сейчас мне гораздо забавнее! Я думаю, что буду играть с тобой!

– Играть?

Геррод, как он ни пытался, не смог скрыть дрожь в голосе. Могло ли оказаться так, что заклинание, не способное связать его с неким существом, взамен привело его к другому, родственному? Как еще объяснить свою встречу с этим собратом Темного Коня – так скоро после случившейся неудачи?

А в самом ли деле прошло мало времени? Дру Зери сказал, что время в Пустоте роли не играет. Как долго в действительности он находился там?

«Я не позволю панике управлять мной! – подумал он, сжав зубы. – Мне нужно скрыться от этой штуки прежде, чем она утратит ко мне интерес и решит… решит…»

Чародей не мог заставить себя завершить мысль.

– Делай что-нибудь еще для меня! – потребовало отверстие.

Что он знает о Темном Коне, что можно использовать, чтобы отвлечь внимание этого существа?

– Можешь ты заставить себя сократиться? – Он показал руками, что имеет в виду. – А можешь, например, разрастись вот так?

Пятно внезапно приняло тот самый, указанный им, размер. Геррод лишь изумленно моргал – существо моментально откликнулось на его предложение. Он знал, что призрачный скакун реагировал не менее быстро – об этом говорил Дру Зери. Однако было неясно, насколько быстро будет реагировать этот обитатель Пустоты. Герроду следовало вести себя поосторожнее. Он не мог позволить этому чудищу узнать, что происходит.

– А теперь что? – проревело пятно – так, что у Геррода зазвенело в ушах.

«Что теперь?» Действительно! Стало ли оно конем, подобно собрату? Нет, оно, скорее, будет обшаривать мысли чародея в поисках образа лошади. Геррод не имел никакого желания позволить этому созданию копаться у него в мозгу – тот мог от этого измениться. Он почувствовал удар – настолько резкий, что не успел взять себя в руки. Геррод закричал во весь голос – трудно сказать, когда он наконец сможет остановиться.

– Развлеки меня, я сказал. — Холодный тон не оставлял никаких сомнений, что начинается время мучений для Геррода.

– Ты…

– Другие мелкие существа, вроде тебя, – они какое-то время были забавны! Я обнаружил, что, когда я вот так касался их, они делали забавные вещи! Я многому научился у них! И многому научусь у тебя! У меня теперь даже есть имя! – Существо хихикнуло; это тревожило. – Я обманул тебя, вот как! Хорошая игра, верно? А теперь объясни мне, что такое имя и какое имя у меня было все это время!

«Безумное… бесчеловечное, абсолютное сумасшествие! Это существо лепечет, как дурачок, но этот дурачок в состоянии запросто меня уничтожить – стоит ему лишь захотеть», – думал Тезерени. Страх, несмотря на все его усилия, слишком глубоко укоренился в нем. Как развлекать это безумное создание достаточно долго, чтобы суметь найти выход из этой Пустоты? Для этого должно что-то найтись, если вспомнить рассказы Дру Зери о Темном Коне!

– Ты был очень умен, – наконец сказал он отверстию. – Ты меня обманул во всем. Ты был почти так же умен, как Тем… другое «я», о котором ты упомянул. Тот был очень, очень умен.

Пятно пошевелилось и снова увеличилось в размере. Геррод спросил себя: а не зашел ли он слишком далеко. Ему удалось сформировать понятие, но у него не было уверенности, будет ли от этого какая-то польза. Для успеха своего замысла он во многом будет основываться на высокомерии и детском невежестве обитателя Пустоты.

– Я создал другое «я»! Разве это не самое умное? Как могло другое «я» – этот Темный Конь – быть умнее?

В ушах чародея звенело. Он заткнул их руками и закричал в ответ:

– Есть много способов быть умным! Некоторые гораздо удивительнее, чем другие! Позволь мне рассказать тебе историю!

Как бы учитывая его боль, голос вечноживущего сделался почти переносимым. Уважение Геррода к Темному Коню возросло. А с другой стороны, это ужасное создание…

– Что такое «история»? Геррод заколебался.

– Ты снова играешь со мной? Если это так, зачем мне трудиться и рассказывать тебе, что такое «история»!

– Я не играю с тобой! Что такое история? Это забавно? Я хочу позабавиться! Я понимаю, что значит забавляться!

– Это может быть очень забавным. – Ему хотелось бы пообсуждать понятие «забава», но Геррод, будучи враадом, знал, что его собственный народ – когда он правил Нимтом, – «забавляясь», частенько вел себя точно так же садистски и безумно. – История – это… Допустим, я рассказал тебе о хитроумной уловке другого «я» и о том, как узнал о ней. Получилось бы что-то вроде истории. – Это была бы также необходимая ему завязка. В рассказе Дру Зери было что-то, что могло помочь ему… а он едва не упустил эту деталь!

– Твой другой голос прячется! Почему?

Геррод окаменел. Существо почти что захватило его мысли, его «другой голос».

– Ему нужно спрятаться – прежде чем я смогу рассказать тебе историю. Дело… в том, что таков уж я есть!

Пятно сократилось снова, явно удовлетворенное объяснением. Геррод чувствовал себя так, как будто он раскачивается на краю пропасти; его противник был непредсказуем. Любое движение и любое неправильное слово могли означать для чародея конец.

– Ты хочешь услышать мою историю?

– Это могло бы оказаться забавным! Мне приятно, когда меня забавляют, ты же знаешь! Как вообще начинается история?

Геррод облегченно вздохнул.

– Иногда они начинаются со слов вроде: «Однажды…» или «Давным-давно…». Эта начинается так: «Был человек по имени Дру Зери…»

Он стал рассказывать историю, убирая, как мог при этих обстоятельствах, любые упоминания о том, как этот Зери оказался здесь и как волшебник и его найденный здесь спутник покинули это место. Рассказывая, Геррод размышлял над тем, как убежать ему самому. Колдовство враадов не помогло Дру Зери. Возможно – он не решился даже подумать над этим – могла подействовать магия мира основателей? Геррод владел ею – и был в этом уверен, но поддаться ей…

Его беспокойный компаньон молчал на протяжении всего рассказа. Геррод махнул рукой на другие свои заботы и снова сосредоточился на этом существе, поскольку рассказ почти пришел к концу. Тому было забавно – в этом сомнений не было. Последует ли оно предложению Геррода? Подозревало ли оно, что у Геррода на уме, или просто играло с ним?

– …и когда возникло другое «я» – это было новое существо, замечательное, огромное животное, называвшее себя Темный Конь!

Что подумал бы о нем его отец, о нем, плавающем в каком-то забытом месте и рассказывающем истории, чтобы остаться в живых?

– У меня есть имя! Ты хочешь знать какое? – Пятно говорило почти как взволнованный ребенок, и Геррод едва не рассмеялся, несмотря на то что находился в опасности.

– И какое?

– Я – Йерил! – Отверстие раздулось до гигантских размеров. Геррод размахивал руками и ногами, но чувствовал, как его затягивает в зияющую пасть, которой был его нежеланный спутник.

– Йерил! Остановись! Пожалуйста!

Йерил сократился до крошечного пятна чуть больше ладони чародея. Оно – более подходящим теперь казалось «он» – хихикал снова.

– Я испугал тебя! Хорошо! Вкус страха бодрит меня лучше всего!

«Существо, с которым повстречался Дру Зери, повело себя совершенно иначе, – снова подумал Геррод. – Как это неудачно для меня». Если обитатель Пустоты доволен, то для Геррода это и к лучшему. Тем временем чародею надо было продолжать давить на Йерила.

– Тебе понравился рассказ?

– Очень! А могу я сочинить другой рассказ?

– Если хочешь. У меня найдется кое-что лучше, чтобы развлечь тебя… и доказать, что ты умнее, чем Темный Конь.

Хотя и было невозможным, чтобы отверстие продемонстрировало какие-либо чувства, у Геррода возникла уверенность, что Йерилу сделалось любопытно.

– И каким же способом? – наконец спросило пятно.

– Измени себя – как это сделал он. Нерешительность… А затем:

– Прежде я никогда такого не делал.

– Как и Темный Конь.

– Здесь нет этого «коня», чтобы я мог принять похожую форму.

Тезерени позволил себе слегка улыбнуться, надеясь, что смысл этой гримасы останется непонятым для Йерила.

– Это лишь чтобы доказать, что ты такой же умный, как он. Если ты хочешь доказать, что ты гораздо умнее, тебе понадобится новая форма, какой у Темного Коня не было.

Йерил едва ли не хныкал.

– У меня нет никакой другой формы, чтобы взять ее как образец! Здесь только ты и я!

Геррод притворился, что обдумывает, как справиться с этой трудностью.

– Хорошо, тогда тебе придется принять форму чего-нибудь вроде меня! Темный Конь никогда такого не делал! Это доказало бы, что ты умнее его!

– Замечательно!

– Однако это могло бы оказаться для тебя слишком трудным…

– Вовсе нет! Смотри!

Будучи все еще тем же самым крошечным отверстием в пустоте, Йерил начал сворачиваться внутрь себя. Делая это, он, похоже, не терял собственного «я». Чародей размышлял о превращении, описанном Дру Зери. Если сравнивать с тем, что делал сейчас Йерил, имелись и сходства, и различия; но для Геррода имел значение лишь конечный результат.

Вид обитателя Пустоты заметно изменился. Теперь он начал походить не на отверстие, а на оболочку. У Геррода не было желания коснуться его, чтобы убедиться, так ли это. В течение своих странствий Темный Конь неоднократно поглощал противников – например, искателей; хотя размерами Темный Конь был и побольше.

Оболочка сделалась жестче. Теперь для Геррода настало время проверить свою теорию. Чародей наклонился вперед и спросил:

– Ну как? Успешно? Йерил не ответил.

– Ты можешь ответить мне? Ты слышишь меня? Снова молчание.

Темный Конь вошел в состояние, которое – как думал Дру Зери – было таким же, как у куколки насекомого. Он буквально изменил свою сущность, чтобы с большим удобством пребывать в реальном мире. Насколько припоминалось Герроду, то преобразование длилось день или чуть больше. Геррод не имел никакого представления, как долго продлится это состояние Йерила, в особенности потому, что времени в Пустоте не существовало. Но Геррод надеялся, что для его целей этого времени хватит.

Чародей вздохнул. Какой бы легкой не представлялась теперь ему его победа, далась она ему с большим трудом. Йерил был непредсказуем, и победа над ним все еще могла оказаться лишь иллюзией, мечтой – если обитатель Пустоты решит вырваться из своего кокона прежде, чем чародей окажется далеко.

– Мое заклинание привело меня в эту точку. Значит, колдовские силы враадов должны здесь подействовать!

Дру Зери утверждал, что это не так – или, по крайней мере, колдовство не подействует достаточно сильно. Несмотря на эти неутешительные мысли, Геррод решился сначала прибегнуть к колдовству враадов.

Он попытался определить свое местонахождение. Как и перед тем самым моментом, когда его постигла неудача, он ощутил присутствие Темного Коня где-то вне пределов Пустоты; но ощущал не настолько явственно, чтобы попытаться найти Коня. Что еще хуже, находящийся поблизости кокон Йерила отвлекал его внимание настолько, что Тезерени в конце концов пришлось с отвращением отказаться от этой попытки. Поможет ему колдовство враадов или нет – а он все еще думал, что поможет, раз ему удалось установить эту пространственную связь, – его нынешнее местонахождение не позволяло ему этого сделать.

Геррод не мог вернуться обратно. Единственное, на чем он мое сосредоточиться, – это поисках местоположения призрачного скакуна. Мир основателей будет для него потерян, если он не сумеет воспользоваться методом Шариссы.

– Ты глупец, Геррод! – Любое время, потраченное впустую, означало, что растет вероятность того, что он по-прежнему будет находиться здесь, когда кокон Йерила раскроется. Ему придется сдаться – но лишь однажды.

А как описала это Шарисса? Расслабься и отдайся магии? Та, как предполагалось, будет выглядеть радугой – или линиями силы.

Он не видел ни того ни другого, но он ощущал странное покалывание в теле, как будто некая жизненная сила пронизывала все его тело. Новая волна паники едва не захлестнула его, но он поборол ее. Магии этого мира не удастся изменить его в своих целях! Командовать здесь будет он!

Что-то на мгновенье блеснуло перед глазами. Это не была радуга. И не линии силового поля, пересекающиеся в бесконечности. Скорее – путь, уходящий в Пустоту.

«Путь?» Что-то говорилось о неких путях, которыми пользовались Темный Конь и волшебник, чтобы выбраться из этого адского места, которое и местом-то нельзя было назвать. Чисто по привычке Геррод попытался ухватить этот путь. И лишь когда не сумел найти его снова, задумался, чем же он сейчас занимается. Магия враадов взаимодействовала с колдовскими силами мира основателей, но не без огромных усилий и с малонадежными результатами.

– Ладно, проклятье тебе! Бери меня! Только на этот раз! – Он расслабил мышцы – сознательно этого добиться не удалось, – и позволил потоку силы войти в него. Он теперь ощущал не просто щекотку, а почесывание – но изнутри.

«Пути, – подумал чародей. – Пути есть. Я просто должен открыть мою волю навстречу этим путям».

Вновь появился длинный, извилистый путь, уходящий сквозь пустоту к отдаленному сияющему пятну. Геррод улыбнулся. С тем же присутствием духа он заставил себя плыть к зовущему следу. Вероятно, был и лучший способ сделать то, чего ему уже удалось достичь, но эти поиски он оставит, как и многое другое, до лучших времен. Чародею сейчас нужно было лишь одно – найти путь, который приведет его в Драконье царство.

Иной сияющий путь пересек первый.

Глаза чародея сузились. Тут возникли третий и четвертый пути, никак не связанные с остальными. Геррод сквозь зубы произнес заклинание – а затем и вслух, после того как перед его глазами возник целый лабиринт следов, ведших во все стороны.

Пустота была не такой уж и пустой. Более того, она была забита, но такими мелочами, что даже существо, подобное Йерилу, вероятно, никогда не замечало их.

«Который же из путей верный?»

Он мысленно попытался определить это, доверившись своей вновь обретенной мощи, а не вопреки ей. Как враад, владевший волшебством, он мог в прошлом оценивать кое-какие различия между путями. И надеялся, что сможет сделать то же самое и сейчас.