Текст книги "Частный детектив"

Автор книги: Резников Валентинович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– В отсутствии направлений ведения следствия, – ответил Ланге и, видимо, догадавшись, что Дюпон не собирается просматривать предоставленные ему документы, одним движением руки убрал дополнительный рабочий объем. Дюпон и на этот раз никак не отреагировал.

– А вы хитрый лис, мсье Дюпон, – Ланге шутливо погрозил ему пальцем.

– Приходится, мистер Ланге. Но я не совсем понимаю: Гройсс жив, нападающий мертв…

– Не все так просто. Наверху хотят быть уверены, что ничего подобного не повторится. Но удовлетворить вашу любознательность по этому поводу, увы, не могу.

– Понимаю, – покачал головой Дюпон. – Важный контракт. Компания и так грозит затяжкой его исполнения, а тут уже второй случай за полгода. Сначала пожар, теперь вот нападение на президента компании. Потом еще суд.

– Вы в курсе? – опешил Ланге.

– Дорогой Ланге, все это было описано в прессе, и только очень ленивый не мог бы добыть необходимой ему информации и сложить два и два.

– Вообще-то, вы правы, – вынужден был согласиться с Дюпоном комиссар. В его взгляде уже отчетливо читалось уважение и восхищение талантом Дюпона «складывать». – Хорошо, мсье Дюпон, – продолжал Ланге. – Признаюсь честно, я с некоторым недоверием относился к тому, что мне рассказывали о вас и особо о ваших аналитических талантах. Вам удалось это сомнение полностью рассеять.

– Польщен. Но, повторюсь, мои скромные возможности сильно преувеличены, – учтиво склонил голову Дюпон.

– Могу сказать, – продолжал Ланге, – что я искренне рад нашему знакомству. И давайте на этом закончим наши игры и вернемся к сути вашего прихода ко мне. Но сразу хочу заметить, что все, о чем мы здесь будем говорить, – не для широкой публики.

– Дорогой мистер Ланге, это подразумевается само собой.

– Отлично! – Ланге хлопнул своей огромной лапищей по столу. – Итак, что бы вы хотели узнать?

– Для начала, если вас не затруднит, расскажите о самом происшествии. Я пока еще смутно представляю, что там произошло на самом деле, – Дюпон полез в карман и извлек инп. – Комиссар, вы не против, если я буду делать для себя пометки?

– Я могу позже переслать вам запись нашей беседы, причем, в любом удобном для вас виде.

– Это было бы неплохо, благодарю, – Дюпон убрал инп и приготовился слушать.

– Изначально вся эта история кажется довольно банальной, – начал Ланге. – Неизвестный проникает в здание, отключив систему безопасности, беспрепятственно поднимается в кабинет Гройсса и начинает угрожать тому расправой. Личная система безопасности, установленная в кабинете Гройсса нейтрализует преступника самым действенным способом – всадив в того полсотни разрывных пуль и вышвырнув сквозь оконное стекло толщиной в полдюйма с восьмидесятого этажа. Вот, в принципе, и все.

Гройсс во время опроса утверждает, что видит этого человека впервые. По ему мнению, нападавший не совсем адекватен, и это, в принципе, очень похоже на правду, если просмотреть запись камеры видеонаблюдения, содержащей последнюю минуту сцены.

– Почему только минуту?

– Общая система безопасности активировалась только к этому времени и зафиксировала самый конец перебранки преступника с Гройссом и сцену расстрела. Преступник был в страшной ярости и действительно напоминал умалишенного. Но тут возникает сразу несколько вопросов, – Ланге встал из кресла и прошелся по кабинету. – Во-первых, преступник обладал оружием, которое достать на Земле не так-то просто – дезинтегратор. Регистрационный номер у оружия отсутствует, что говорит о его сборке вне завода. Мы пытаемся в данный момент установить, где оно могло быть изготовлено. Эксперты говорят, сделать это вполне возможно по сравнительному анализу состава материалов и маркировок частей оружия. Но это процесс долгий и он не дает понимания мотива попытки убийства.

Ланге присел на край стола, достал сигарету, прикурил от зажигалки и выпустил в потолок облачко дыма.

– Во-вторых, вызывает сомнение психическая неполноценность преступника. Человек с ущербной психикой должен был тонко все спланировать от деактивации системы безопасности до убийства. И это ему практически чисто удалось сделать. В «Скай Секьюрити» подтвердили, что система безопасности была деактивирована удаленно. Насколько я помню, преступник довольно хитрым способом обошел модуль защиты системы и запустил вирус, самоуничтожившийся после перезагрузки всей системы. Вирус, кстати, оставил после себя довольно безобидный код, не позволивший системе завершить перезагрузку до его анализа и удаления – эдакая обманка. На это у системы ушло около десяти минут. Но этого времени вполне хватало на исполнение планов преступника. По крайней мере, спецы из «Скай Секьюрити» уверены в гениальности хакера, отличном знании им систем безопасности и точном расчете, позволившим задержать завершение перезагрузки системы на требуемое ему время. И вот все это вызывает какое-то смутное ощущение неправильности чего-то, нестыковки. Вы понимаете, о чем я?

– Кажется, да, – ответил Дюпон, почесав пальцем переносицу. – Преступник без сучка и задоринки проводит довольно сложную подготовку всей операции – в техническом плане, я имею в виду, – рассчитывает все едва ли не посекундно, и рушит собственный план, устраивая истерику и теряя драгоценное время вместо того, чтобы просто нажать на курок и убраться восвояси.

– С вами приятно иметь дело, Дюпон, – Ланге растянул губы в улыбке, показав желтоватые от табака зубы. – Вы все схватываете на лету. – Он скинул пепел в простенькую стеклянную пепельницу, стоявшую рядом с ним на столе, и продолжил. – Итак, мы имеем первую странность: приступ истерии при виде Гройсса. Вторая странность заключается в неведении достаточно искушенного в системах безопасности человека о личной защите в кабинете Гройсса. Преступник не мог не заметить, что кабинет оборудован «Броней» от той же «Скай Секьюрити», к тому же он прекрасно должен был быть осведомлен относительно полной автономности «Брони» от общей системы безопасности и что в радиусе ее действия не стоит размахивать оружием и угрожать хозяину кабинета. Однако, – Ланге наставительно поднял указательный палец, – нападающего это не особенно смущает. Что это, забывчивость? Или излишняя самоуверенность? Мне представляется, преступник был почему-то уверен в бездействии системы или в нейтральности ее позиции в отношении него. Даже предположив внезапный нервный срыв у этого человека, его все же нельзя считать законченным идиотом. Как вы считаете?

– Вы правы, комиссар. Все это выглядит достаточно странно, – согласился Дюпон, задумчиво морща лоб.

– Но хуже всего то, что преступника не удается идентифицировать.

– Разве это возможно в наше время? – изумился Дюпон.

– Оказывается, да. Труп страшно изуродован, лица нет. Документы, инп или что-либо иное при нем не обнаружено. Отпечатки пальцев снять не удалось – предплечья, ладони и пальцы ободраны и изуродованы сильными порезами – результат, так сказать, прохода через оконное стекло. По ДНК – никакого результата.

– Но как в наше время можно нигде не засветиться с ДНК-идентификатором?

– Оказывается, можно. Регистрацию новорожденных с ДНК-Идом ввели всего лет двадцать назад. А этому типу лет пятьдесят по заключению экспертов, и к тому же он нигде не лечился в последнее время, по крайней мере, ни в одной из клиник земного сектора и не имел ни одного привода в органы правопорядка.

– Прямо тень отца Гамлета, а не живой человек! – воскликнул Дюпон, прищелкнув языком.

– В точку, Дюпон, – Ланге докурил сигарету, размял ее в пепельнице и вернулся в кресло. – Вот, вкратце, и все дело.

Дюпон взглянул на часы и поднялся.

– Спасибо огромное, комиссар, – протянул он руку Ланге. – Вы мне очень помогли.

– Надеюсь, – с серьезным видом ответил тот, хотя в голосе слышалась едва заметная ирония. Ланге, не вставая, пожал предложенную руку. – Копию разговора я вам перешлю, как и обещал.

– Спасибо. Если можно, в виде текста.

– Без проблем! Приятно было с вами познакомиться, Дюпон.

– Взаимно, всего доброго, – попрощался тот и направился к двери, но около выхода он вдруг обернулся. – Комиссар, не будет ли наглостью попросить скинуть мне заодно и ДНК-идентификатор этого человека.

– А зачем он вам? – чуть помедлив и пожевав нижнюю губу, спросил тот.

– Пока не знаю. Но вдруг мне что-нибудь удастся обнаружить.

– Это было бы очень кстати, – с надеждой в голосе отозвался Ланге. – Хорошо. Что-нибудь еще?

– Пока это все. И еще раз спасибо, – Дюпон чуть склонил голову в знак благодарности, распахнул дверь и вышел в коридор.

Часы показывали без двадцати минут двенадцать. Времени оставалось как раз заскочить домой, разобрать результаты беседы с Ланге, переодеться и лететь в Сканторп за Эмили Пирс.

* * *

До Сканторпа выходило тридцать пять – сорок минут лету на авиетке. Можно было и быстрее, только стоимость перелета тут же возрастала в два, а то и в три раза, поскольку авиетка запрашивала прохождение элит– и бизнес-коридоров. А можно даже и за десять минут – на флаере, но это и вовсе дорогое удовольствие.

Дюпон особенно не торопился, и потому выбрал стандартное обслуживание.

Авиетка тут же поднялась со стоянки и, набирая высоту, развернулась на восток. Через пару минут она уже неслась в плотном потоке других авиеток.

Пройдя Бакхерст Хилл, она взяла чуть севернее, и, добирая высоту, вскоре вошла в еще более плотный многоступенчатый поток крупного коридора в сторону Кембриджа. За Эппингом авиетка перестала активно маневрировать и, если не смотреть вниз сквозь полусферические, от пола до потолка стекла кабины, можно было подумать, будто она стоит на месте.

В авиетках не было гравикомпенсаторов – слишком дорогое удовольствие для дешевого низкоскоростного транспорта, – и потому хорошо ощущались смена курса, высоты, и нередкие изменения скорости, хотя, надо отдать должное навигационной системе, она старалась производить маневры как можно плавнее.

Авиетка уже поднялась на семь тысяч футов. Лондон остался позади, а под днищем проплывали редкие, ослепляющие белизной перины облаков. По бокам и спереди скользили еще несколько авиеток в том же направлении.

Плавность полета, шум турбин и воздуха действовали усыпляюще, и Дюпон не заметил, как задремал.

Разбудил его голос навигатора авиетки:

– Вы прибыли в место назначения.

Дюпон протер глаза и сонным взглядом огляделся вокруг.

Он находился неподалеку от высотки «И-Систем», между Эннердейл-лэйн и Кроуберри-драйв – стоянки около здания были собственностью компании, и посадка на них допускалась только с ее разрешения.

Часы на приборной панели авиетки показывали двенадцать пятьдесят две.

Дюпон потер руками лицо, затем перевел авиетку в режим платного ожидания, чтобы не терять время на вызов другой, если эта вдруг кому-то понадобится, и спустился на бетон стоянки через открытый люк. Набрав номер Эмили, он бодро зашагал в сторону высотки по широкой аллее, утопающей в тени высоких лип.

– Патрис, я скоро освобожусь, – сразу же ответила на вызов Эмили.

– Хорошо, я жду внизу.

Она отключилась. Наверное, была занята.

Аллея закончилась, и Дюпон быстро пересек длинный, в ширину здания ряд стоянок компании с тремя авиетками и двумя флаерами.

Над перегретым бетоном клубился воздух, и Дюпон постарался поскорее добраться до широкого козырька здания, нависавшего над входом в высотку, но и там не было спасительной прохлады – те же духота и полуденный зной раскаленных городских улиц.

Дюпон почувствовал, как по спине скатилась крупная капля пота, за ней еще одна и еще. Только зря переодевался перед выходом, с грустью подумал он, одергивая воротничок рубахи.

За его спиной, слева с тихим шипением разошлись стеклянные двери, и на пороге здания показался Гройсс, держа руки в карманах и глядя в землю перед собой. Рядом с ним шли еще двое мужчин. Один из них о чем-то говорил Гройссу почти в самое ухо – тот внимательно слушал.

Дюпон неспешно приблизился к этой тройке и как бы невзначай преградил дорогу Гройссу.

Гройсс резко остановился, словно наткнулся на невидимую преграду и, подняв глаза, изучающее уставился на Дюпона. Другие двое замерли в шаге позади шефа.

– Добрый день, мистер Гройсс! – бодро поприветствовал его Дюпон.

– Добрый день, – бесцветным голосом ответил Гройсс. – Вы ко мне? Извините, но я тороплюсь.

– Да нет, я просто ожидаю кое-кого. Увидел вас и решил, так сказать, засвидетельствовать свое почтение. Как с нашим последним делом? Все утряслось, надеюсь?

– Э-э, нашим делом?.. – было заметно, что Гройсс находится в сильной растерянности и натужно пытается что-то вспомнить. – Последним… Я, э-э… – он оглянулся на своих провожатых, но те, похоже, тоже были не в курсе, и с непонятным презрением в глазах разглядывали Дюпона. – Ах, это дело! – спохватился вдруг Гройсс. – Ну да, конечно! Все прекрасно! Извините, я тороплюсь, – и он, вновь опустив глаза, свернул к ближайшему флаеру. Двое его провожатых засеменили следом, оглядываясь на Дюпона.

– Не смею вас задерживать, – запоздало произнес Дюпон ему вслед, вновь засовывая руки в карманы брюк и провожая Гройсса недоуменным взглядом. – Странно… – вслух подумал он и вернулся в тень козырька, когда Гройсс скрылся в люке флаера.

Из здания повалил народ. Дюпон повернулся ко входу, чтобы не пропустить Эмили.

Та выпорхнула из дверей одной из первых и, заметив Дюпона, подбежала к нему.

Эмили была в платье чуть ниже колен из светлой воздушно-легкой и очень модной сейчас материи, при движении переливающейся цветами радуги. Платье облегало стройную фигуру девушки, повторяя его прекрасный абрис и выгодно подчеркивая ее отлично сложенную фигуру. Дюпон невольно залюбовался девушкой.

– Привет, Патрис! Не заждался? – защебетала та, беря Дюпона под руку. – Куда идем?

– Там на стоянке авиетка. Ты сможешь, если что, немного задержаться?

– А мы разве куда-то далеко?

– В Лондон.

– Ты не мог сразу предупредить? – озабоченно надула щеки Эмили. – Ладно, я позвоню Патриции, чтобы прикрыла ненадолго.

– А кто это?

– Да так, одна из снабжения, – отмахнулась Эмили. – Не бери в голову.

Они быстро добрались до авиетки, и Дюпон, поддержав девушку под локоть, помог ей взобраться на правое сиденье. Затем, обойдя авиетку вокруг, уселся на левое и закрыл люки.

– Со мной что-то не так? – спросила Эмили, оглядывая себя.

– С чего ты взяла?

– Ты так пристально разглядываешь меня.

– Да нет, все в порядке. Только…

– Что?

– Забудь. Глупости все это.

Авиетка плавно поднялась над стоянкой, развернулась и припустила практически напрямую к коридору на Лондон.

– Тогда рассказывай, зачем ты меня сегодня вытащил в ресторан.

– Странный вопрос! Хотел просто поболтать с тобой.

Эмили укоризненно посмотрела на детектива из-под насупленных бровей.

– Что? Разве я не могу просто пригласить тебя? – наивно спросил Дюпон, делая ангельское лицо.

– Патрис, кончай кривляться – тебе не идет. – Девушка вздохнула и убрала со лба непослушную прядь волос. – Я знаю тебя уже полтора года и также отлично знаю все эти твои «просто». Так что давай не будем.

– Может, лучше в ресторане поговорим, в спокойной обстановке, – не сдавался Дюпон, на самом деле не знавший с чего начать.

– Ну, уж нет! Меня не так часто приглашают в столичные рестораны, и там я хочу вкушать яства, наслаждаться ими и просто болтать, а не отвечать на занудные вопросы въедливого, слишком любопытного детектива. Так что давай выкладывай все сейчас, – она закинула ногу на ногу, оправила платье на коленях и, прислонившись плечом к стеклу, уставилась на Дюпона.

– Ну, хорошо, – сказал тот. – Я сейчас веду одно дело, и мне очень нужна твоя помощь.

– Вот с этого и надо было начинать. Кстати, спасибо за избавление от телефонного шутника.

– Не за что, – машинально ответил Дюпон, занятый выстраиванием общей последовательности вопросов.

– Ты не представляешь, как этот мелкий шутник перепугался, когда через десять секунд беседы я увидела в своем объеме его физиономию и данные.

«Йозеф в своем репертуаре – шутник, тоже мне. Красиво засветил парня», – подумал Дюпон, а вслух спросил: – Почему мелкий?

– Потому что этому засранцу максимум лет пятнадцать. Видать, гормон заиграл. Извини, что ты говорил?

– Я сказал, что веду одно дело, и хотел бы просить твоей помощи.

– Интересное? – спросила Эмили, очаровательно хлопая длинными ресницами.

– Скорее, странное и нудное.

– В тебе нет ни капли романтики, – констатировала Эмили.

– Лапочка, я детектив, а не поэт.

– Ладно уж, давай свое… нудное, – обреченно вздохнула девушка.

– Тебе знакомо космическое судно «Веста»?

– Ты имеешь в виду одну из наших мобильных лабораторий?

– Именно. Ваша контора ее недавно…

– Месяца два-три назад продала одной частной компании, – закончила Эмили. – Этот договор, как и все остальные, проходил через меня. «Веста» была закреплена за лондонским филиалом.

– А причина продажи?

– Не интересовалась. Это личное дело президента.

– А ты не помнишь случайно, кто подписывал договор?

– Отлично помню, – наморщив прелестный носик, ответила Эмили. – Сам Гройсс.

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно, – отрезала девушка, косо, с вызовом взглянув на Дюпона. – Я еще потерей памяти не страдаю. Тем более, такие договора нечасто попадаются.

– Извини, – сказал Дюпон. – Тебе случайно не знакомо имя Йорг Мейер?

– Впервые слышу. А кто это?

– Подозреваю, кто-нибудь из вашего руководства, облеченный особым доверием твоего шефа.

– Он точно не из руководства – я бы его знала.

– Может, он из филиала?

– Возможно, но там я никого не знаю. Этот филиал последние несколько лет напоминает один огромный черный ящик. Там хозяйничает сам Гройсс и еще парочка приближенных к его особе.

– Странное место этот ваш филиал.

– И не говори. А зачем тебе этот Мейер понадобился?

– Дело в том, что именно Мейер, по словам покупателя «Весты», выступал посредником при продаже судна и лично оформлял договор.

– Чушь! Я же тебе уже сказала: договор подписан самим Гройссом. К тому же я не оформляла никакому Мейеру никаких доверенностей.

– Это точно? – Дюпон был в полной растерянности. Дело становилось все запутаннее.

– Как дважды два. Патрис, если ты не доверяешь моим словам, зачем тогда ко мне обратился?

– Извини, Эмили, я не хотел тебя обидеть, – поспешил успокоить девушку Дюпон, коснувшись пальцами ее руки. – Дело не в этом. Просто я окончательно запутался… Ладно, оставим в покое этого мистического Мейера. Еще меня интересует твой шеф.

– Гройсс? – глаза девушки расширились, а тонкие дуги бровей поползли вверх. – Ты что, под него копаешь?

– Я ни под кого не копаю, поверь, – попытался выкрутиться Дюпон, чтобы не разжигать в Эмили излишних подозрений – девушка могла отказаться говорить на эту тему. – Просто он какой-то странный. Только что я столкнулся с ним у входа в вашу контору, и мне показалось, он не узнал меня.

– Как так?

– Он долго на меня смотрел, что-то мямлил, затем быстро ретировался в свой флаер.

– Не обращай внимания. Просто у него сейчас мозги пухнут от проблем, – сказала Эмили, поправляя прическу. – А вообще-то, ты прав: он действительно какой-то странный в последнее время.

– А в чем это выражается? – нарочито небрежным тоном спросил Дюпон, стараясь не выдать свой интерес к этой теме.

– Во многом. Он сильно изменился после покушения.

– После такого шока любой изменится.

– Это понятно, но… Как бы тебе объяснить, – Эмили пощелкала пальцами. – Раньше он был какой-то нервный, постоянно выходил из себя по пустякам, кричал. А потом вдруг в один момент стал спокойным, обходительным, уравновешенным – из себя не выведешь. Всегда улыбается… А еще – не поверишь! – курить бросил.

– В каком смысле?

– В прямом. Раньше от своих вонючих сигар не отрывался, а тут вдруг – бац! – девушка эмоционально взмахнула руками. – Приказал выбросить из его кабинета все запасы дорогущих сигар, представляешь? Словно другой человек!

– Занятно, – сказал Дюпон, подергав губу. – Другой человек…

– А еще – вот ты спросил о «Весте», и я вспомнила: Элеонора рассказывала…

– А это кто такая?

– Да из нашего отдела регистрации. Крашеная блондинка. Так вот, недавно мы болтали, и она рассказала занятную историю. Гройсс, возвращаясь из поездки, прямо с орбиты запросил информацию по «Весте». Его интересовал ее новый владелец.

– Он не помнит, кому сам продал судно?

– Этот же вопрос задала себе и Элеонора – он ее очень удивил, хотя, между нами, удивить ее достаточно сложно.

– Почему?

– Особенность блондинок, даже крашенных, – засмеялась Эмили.

– Хорошего ты мнения о своих подругах, – укорил ее Дюпон.

– Она просто знакомая. К тому же, ты и сам это знаешь.

Дюпон едва сдержался, чтобы не ляпнуть, что это беда не только блондинок.

– И что же конкретно интересовало Гройсса?

– Все. Полная информация по новому владельцу.

– Очень любопытно. А когда это было?

– На днях. Перед самым покушением… – Эмили задумалась. – Третьего или четвертого? Точно! Он вернулся третьего числа.

Они замолчали, поскольку авиетка начала снижаться, и у обоих заложило уши. Эмили начала усиленно зевать, пытаясь вернуть себе способность слышать. Дюпон, чуть разомкнув губы, спокойно наблюдал за полетом, повернув голову влево.

Внизу медленно проплыл парк Виктория, сместился влево. Авиетка огибала загруженный участок Лондон Сити, продолжая снижаться. Вскоре внизу промелькнули Олд Стрит, Голден Лейн Эстейт.

Оставив Площадь Рассел и Британский Музей справа, авиетка резко довернула влево градусов под сорок пять и, пройдя почти параллельно Шафтсбери-авеню, наконец опустилась на стоянку на Руперт-стрит у самого перекрестка, невдалеке от ресторана «Паломар».

Дюпон проследил за тем, как были сняты деньги с его банковского счета за перелет, и они с Эмили выбрались из авиетки, погрузившись в бесконечный людской поток, заполонивший Руперт-стрит.

Протискиваясь мимо прохожих – и откуда столько бездельников в Лондоне! – они быстро добрались до входа в ресторан «Паломар» и юркнули в его уютную прохладу.

Автомат на входе подтвердил заказ Дюпона.

– Четвертый столик, пожалуйста, – сообщил он.

Ободок одного из свободных столиков засветился мягким голубоватым светом, и Дюпон с Эмили направились к нему.

– Я здесь ни разу не была, – тихо сказала Эмили, усаживаясь на мягкое сиденье стула с изогнутыми, под старину ножками.

– Я тоже, – честно признался Дюпон, устраиваясь напротив. – Но ты бы знала, как сложно, оказывается, в Лондоне заказать столик в ресторане. Такое ощущение, будто в этом сумасшедшем городе все только и делают, что едят с утра до ночи.

Эмили улыбнулась и неторопливо обвела взглядом помещение ресторана.

Ресторан был выдержан в мягких тонах голубого и светло-коричневого цвета. Небольшое по размерам помещение освещалось группой прямоугольных светильников, встроенных в стены и дающих яркий рассеянный свет. Вдоль боковых стен располагались места с мягкими диванчиками в виде букв «П» вокруг столов. Остальные столы заполняли пространство зала в шахматном порядке.

У дальней стены во всю ее длину протянулась стойка фута в два высотой, за которой хозяйничал шеф-повар – еду готовили прямо на глазах у посетителей.

В отличие от ресторанов прошлого, в современных – за исключением элитных, – приготовлением блюд занимались не люди, а пищевые полуавтоматы, имеющие очень сложную настройку, но это не означало, что искусство готовки как таковое осталось в прошлом.

Пищевые полуавтоматы избавляли шеф-повара от лишнего персонала, ножей, кастрюль, сковородой и прочей кухонной утвари, но при этом позволяли полностью контролировать не только процесс приготовления отдельных продуктов и их смешение, но и проектировать законченный вид готового блюда. Так что шеф-повара и сейчас должны были быть не только отменными кулинарами, но еще и художниками с развитым воображением.

– Что будешь заказывать? – спросил Дюпон, рассеянно просматривая меню на возникшем перед ним экране. Каждое название блюда сопровождало яркое объемное фото.

– Закажи что-нибудь сам. Я не очень-то разбираюсь в ресторанной еде.

– Хорошо.

Поразмыслив, Дюпон заказал равиоли с курицей и грибами, утиную грудку с ягодным соусом, бутылку белого вина «Блан де Серс», а на десерт – фундучную карамель и абрикосовый сок.

Система передала заказ на кухню, и экран свернулся. Эмили повернула голову и пристально взглянула на Дюпона.

– Так что у тебя за повышенный интерес к моему шефу?

– У меня? – сделал удивленно-невинное лицо Дюпон. – С чего ты взяла?

– Патрис, неужели ты действительно до сих пор считаешь меня круглой дурой?

– Ты ошибаешься, Эмили. Я тебя считаю очень привлекательной умницей, – попытался отшутиться Дюпон.

– Полтора года… – Эмили, проигнорировав шутку, откинулась назад и сложила руки на коленях. – Ты помнишь, как мы познакомились?

– Конечно, я…

Девушка не дала ему закончить, продолжая говорить тихим голосом:

– Ты обхаживал меня, старался изо всех сил казаться обаятельным и обходительным. Ты думал, я не понимала, зачем ты ко мне клеишься?

– Эмили, прошу тебя, – Дюпон чуть сгорбился, уставившись в стол.

– Я понимала, что тебе нужна информация – это твоя работа. И ты, наверное, торжествовал, упиваясь своим талантом обольщения, когда я пошла у тебя на поводу и выдала тебе все, что тебе было нужно. А ты занес в свой бесконечный список еще одну дурочку. Сколько их, Патрис, таких как я?

– Таких, как ты – не одной, – Дюпон поднял голову и пристально посмотрел девушки прямо в глаза.

– В смысле, таких дурочек? – грустно улыбнулась Эмили.

– В смысле, таких необычных девушек, – не отводя взгляда, хрипловатым от неясного волнения голосом ответил Дюпон. – А список – ты права, он действительно большой. И насчет моей работы тоже права – скотская работа. Но с другими гораздо проще. Они настолько незамысловаты, что их не надо особенно обольщать и обхаживать, а информация из них льется – только успевай ведра подставлять.

– Но это же гадко!

– Вся моя работа сплошная гадость. Но, поверь, с тобой все по-другому.

– Не получается.

– Что?

– Верить. Ты вытягиваешь из меня все, что тебе нужно, потом исчезаешь, появляешься вновь, и снова по делу, и опять исчезаешь. Сегодня – третий раз.

– Но…

– Подожди, – остановила его Эмили, подаваясь вперед, – дай уж я договорю. А ты не задумывался над тем, что я общаюсь с тобой, выливаю на тебя, как ты выразился, ведра информации и иду с тобой в ресторан не потому, что я дурочка-простушка и мне хочется посидеть с очаровательным, представительного вида мужчиной в ресторане, возвысившись в собственных глазах и получив новую тему для болтовни с подружками-пустышками? – Она положила руки на стол и крепко сцепила пальцы. – Тебе не приходило в голову, что я никогда в жизни не пошла бы с тобой ни в какие рестораны и не удовлетворяла твою служебную любознательность, если бы не питала надежды, что ты когда-нибудь наконец обратишь на меня внимание?

– Эмили, я не… – начал было Дюпон. Его растерянный взгляд скользил по лицу девушки.

–Извини, просто наболело, – вновь не дала ему договорить Эмили. Она потерла рукой лоб и, откинув с него прядь волос, натянуто, как бы извиняясь, улыбнулась. – Иногда накатывает от одиночества и пустоты. Не бери в голову.

– Эмили, поверь, я не хотел тебя обидеть, – наконец смог выговорить Дюпон. – Честное слово. Ты мне действительно нравишься, но ты меня очень плохо знаешь.

– Ты меня тоже, как выяснилось.

– Это правда. Но все же, поверь, что я тебя пригласил сегодня пообедать со мной не из желания вытащить из тебя уйму информации. Если бы я водил по ресторанам всех девушек, с которыми мне приходится иметь дело, поверь, я бы просто разорился! – попытался пошутить он.

– Ну-у, у тебя богатые клиенты.

– Клиенты требуют финансовые отчеты, и они не желают расплачиваться за обеды с моими свидетелями и осведомителями в ресторанах, – Дюпон вдруг вспомнил, что поручил Селин (своей сестре и, по совместительству, секретарше) подправить финансовый отчет одного из последних своих клиентов. Надо было проконтролировать сестренку по возвращении. – Но, поверь, мне правда было приятно увидеть тебя и пригласить в ресторан.

– Честно? – с надеждой и дрожью в голосе спросила Эмили.

– Честно.

– Опять врешь, – вздохнула Эмили, опуская глаза. – Врешь, чтобы успокоить меня.

– Как сказал один индиец: «Истина не нуждается в доказательствах, только лживое неистово борется за признание»1010
  Инаят Хан Хидаят


[Закрыть]. Я не буду ничего доказывать.

– Да ты философ! – засмеялась вдруг Эмили, разряжая обстановку.

– Черт, ты сегодня нанесла болезненный удар по моему самолюбию и самомнению. Мне никогда, по-моему, не понять женщин!

– «Женщина создана для того, чтобы ее любить, а не для того, чтобы ее понимать1111
  Оскар Уайльд


[Закрыть]», – ответила ему в тон Эмили, не задумываясь, и хитро прищурила глаза.

– Сдаюсь! – Дюпон поднял вверх обе руки.

В кармане тихонько пиликнул зуммер инпа.

– Извини, сообщение пришло, – сказал Дюпон, доставая инп и активируя его. – Ланге не надул, надо же! Спасибо, дружище!

На консоль Дюпона в его рабочем кабинете поступили два файла: один содержал стенограмму их беседы с Ланге; другой – кодированный ДНК-идентификатор погибшего преступника.

– Кто такой Ланге? – спросила Эмили, когда Дюпон вернул инп обратно в карман рубашки.

– Очень крупный и очень хитрый комиссар из Скотленд-Ярда.

– Ты и из них вытягиваешь информацию? – брови девушки взлетели вверх.

– Бывает, но, в отличие от тебя, в рестораны я их не приглашаю.

Официант принес заказанную бутылку вина, два бокала, деловито разлил в них вино и тут же исчез.

– Ладно, так и быть, – кивнула она. – Что ты еще хотел узнать о Гройссе? Только побыстрее, а то скоро уже заказ принесут, – Эмили подняла свой бокал и сделала маленький глоток.

– Боюсь, беседа о твоем шефе может тебе навредить.

– Твоя забота обо мне, хотя и несколько запоздалая, мне приятна. Но все, что ты можешь услышать от меня – общеизвестно, и не представляет никакой тайны.

– Ну, если так… Ты сказала, Гройсс вернулся третьего числа. Ты не знаешь, случайно, куда он летал?

– Я особо не интересовалась, но могу уточнить.

– А не отлучался ли он куда-нибудь еще, скажем, месяца два-три назад?

– Если это так важно, я постараюсь выяснить и сообщу тебе.

– Заранее спасибо. А ты знаешь что-нибудь о пожаре в лондонском филиале.

– Не более, чем все. Там что-то коротнуло, и выгорел целый отдел. Шеф был в ярости. Сгорели какие-то новейшие разработки. В общем, был крупный скандал.Но это так, между нами.

– Сгорели или пропали? – уточнил Дюпон.

Эмили задумалась.

– Вот сейчас ты спросил, и мне припоминается, шеф действительно кричал в кабинете о пропаже чего-то ужасно важного. Грозился всех без исключения покарать, настаивал на срочных поисках. И еще что-то о «Весте»… Я особо не прислушивалась, просто слишком уж громко он устраивал кому-то разнос.