Текст книги "Германский флот в Первую мировую войну"

Автор книги: Рейнгард фон Шеер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Последний с января 1913 г. находился не у дел после того, как в течение трех последних лет командовал флотом. Всем было известно, что его личные отношения со статс-секретарем морского министерства, гросс-адмиралом фон Тирпицем, не отличались дружелюбностью.

Что касается боевых заданий флоту, то в основных чертах здесь не произошло никаких изменений.

В сентябре опять была предпринята операция флота по направлению к Хуфдену с одновременной постановкой мин с легких крейсеров. При этом были обнаружены новые минные поля, частью замеченные по всплывшим минам. Эти новые заграждения находились на середине дуги окружности, проведенной от Хорнс-рифа до Боркума. В соединении с ранее обнаруженными заграждениями, стоявшими ближе к берегу, у северных и восточных Фрисландских островов, они, по вероятному замыслу англичан, должны были полностью окружить минами всю эту часть Германской бухты. По сведениям, полученным от капитанов встреченных пароходов, за день до того, в этом районе было встречено много английских кораблей, из них пять больших.

Во время большого англо-французского наступления, предпринятого осенью на западном фронте, части английского флота находились в состоянии постоянной напряженной деятельности, но при проверке оказалось, что эти слухи не соответствовали действительности.

Воздушным кораблям L-11, L-13, L-14, L-15 и L-16 в сентябре удалось произвести весьма успешный налет, причем [150] все дирижабли достигли Лондона и, несмотря на сильное противодействие, без потерь вернулись обратно.

В течение осенних месяцев усилению активной деятельности флота препятствовало то обстоятельство, что корабли III эскадры долгое время должны были простоять у завода в связи с производившимся на них очень ценным усовершенствованием в области управления артиллерийским огнем; кроме того, у большинства кораблей пришлось менять бакауты в дейдвудах гребных валов. Во время длительной стоянки кораблей в засоренных песком водах Яде бакауты пострадали значительно больше, чем это обычно наблюдалось в мирное время, когда корабли плавали в открытом море или же стояли на спокойной чистой воде в гавани.

В октябре флот пробовал в обычной форме совершить поход в северном направлении, но удалось дойти лишь до параллели Хорнс-рифа, где операция была прервана из-за значительного усиления ветра, что поставило под вопрос возможность воздушной разведки и участия в операции миноносцев.

В ноябре и декабре отдельные соединения флота получили возможность поочередно ходить в Балтийское море для учений. Для личного состава этот перерыв в несении однообразной сторожевой службы в заливе Яде был очень приятен, хотя он никоим образом не принес облегчения в несении повседневной службы, так как необходимо было до последней крайности использовать имевшееся в распоряжении время, чтобы напрасно не затягивался период откомандирования кораблей из Северного моря. Непродолжительный мороз позволил было надеяться, что удастся осуществить намеченную командующим флотом операцию в направлении к Тершелингу и в среднюю часть Северного моря; но вскоре погода изменилась, и вплоть до января продолжался период плохой погоды, препятствовавшей проведению всякого рода операций, а также и тралению.

9 января адмирал фон Поль тяжело заболел, и его пришлось поместить сперва на госпитальном судне, а затем перевезти [151] в Берлин для операции. Здоровье его не восстановилось, и уже 23 февраля он скончался.

Доверию, оказанному мне верховным главнокомандующим, я обязан выбором меня в преемники адмирала фон Поля, которого я и замещал вплоть до 15 января, когда состоялось мое назначение командующим морскими силами Открытого моря.

Прежде всего я занялся изучением уже выполнявшихся и намечавшихся ранее операций. В первое время их осуществлению препятствовала плохая погода, однако пароход, высланный к берегам Восточной Африки, все же вышел в море, так как именно при этих условиях можно было надеяться, что ему удастся проскочить незамеченным; пришлось лишь отказаться от существовавшего ранее намерения проконвоировать пароход. Незадолго до этого вспомогательный крейсер «Меве», конвоируемый подводной лодкой, счастливо достиг Северной Атлантики, после чего мы перестали получать о нем известия.

Начальником штаба, по моей просьбе, был назначен командир линейного корабля «Кайзер» капитан 1 ранга фон Трота, а начальником оперативной части – командир линейного крейсера «Мольтке», капитан 1 ранга фон Леветцов. С обоими этими офицерами прежде я долгое время служил вместе, и оба они выразили свое согласие занять предложенные им новые должности. Я считал важным произвести смену в этих должностях, чтобы обеспечить себе в будущем полную независимость в принятии решений, касавшихся деятельности флота. Все остальные штабные офицеры остались на своих местах.

Глава VIII
Подготовка к усилению деятельности флота

Наша первая и важнейшая задача, возникшая перед нами после принятия командования флотом, заключалась в установлении будущего образа действий Флота Открытого моря и в [152] выработке оперативного плана. До тех пор считалось, что со стратегической точки зрения вполне удовлетворительным являлось положение, при котором флот самим фактом своего существования обеспечивал оборону побережья и моральное воздействие на нейтральные страны и тем самым приносил облегчение армии. Но поскольку существовала уверенность, что английские морские силы олицетворяли собою величайшую опасность для нашей способности к сопротивлению, – становилось очевидным, что если мы желали добиться успешного исхода войны, то мы должны были бороться с этим противником гораздо энергичнее. Склонить Англию к уступчивости можно было только в том случае, если бы тягости войны стали ощущаться в этой стране совсем не в той форме, как это имело место до тех пор. После того как формирование экспедиционной армии приняло гораздо большие размеры, чем это можно было предполагать, и стране пришлось в силу этого принести в жертву много денег и людей, – решимость Англии продолжать войну должна была еще больше окрепнуть от стремления пожать плоды сделанных усилий и искупить понесенные поражения (сдача Антверпена и прекращение Дарданелльской операции). До сих пор возможность ведения войны являлась для Англии лишь вопросом добывания средств и человеческого материала. В последнем недостатка не было благодаря поддержке колоний, высылавших вспомогательные войска, а также благодаря существовавшей системе принудительного набора добровольцев в китченеровскую армию. Таким образом, Англия могла строить расчеты на ведение войны в течение большего срока, чем это было возможно для нас до тех пор, пока над нашей страной тяготело бремя голодной блокады.

Общественное мнение в Англии было удовлетворено, и ни у кого не могло возникнуть стремления, чтобы побудить английский флот оживить его боевую деятельность. К тому же английскому народу нетрудно было понять (и он отлично это понимал), что его флоту удалось во всем Мировом океане и по [153] всем направлениям обеспечить морские сообщения, в которых так нуждалась его страна. Это обстоятельство стало еще очевиднее после того, как была уничтожена у Фолклендских островов наша крейсерская эскадра.

Опасность, проистекавшая из подводной войны и казавшаяся вначале такой страшной, в конце концов из-за общности интересов Англии и Америки свелась к сущим пустякам. Но все же, поскольку эта опасность была осознана, Англия стала деятельно готовиться для борьбы с ней и произвела с этой целью огромную работу. Что же касается нашего способа ведения морской войны, примененного нами в 1915 г., то примириться с ним было очень трудно, и если при этом и удалось удержать нейтральные страны от перехода на сторону противника, то еще вопрос, чему именно следовало приписать честь этой заслуги. Если только в этом одном и заключалась польза, которую в состоянии был принести Флот Открытого моря, то нельзя было не признать, что его достижения были недостаточными для того, чтобы можно было оправдать его существование и требовать от нашего народа, чтобы он и в дальнейшем затрачивал столь крупные средства на содержание этого флота. Было совершенно ясно, что главная задача флота заключалась в нанесении такого вреда Англии, чтобы она как можно скорее потеряла всякую охоту к продолжению войны. Надеяться на это можно было только в том случае, если бы удалось либо нанести удар морскому могуществу Англии, которое покоилось на силе ее флота, либо ударить по ее экономике, а еще лучше, если бы удалось добиться успеха в обоих этих направлениях.

Количественное превосходство английского флота, существовавшее в начале войны, в дальнейшем в нашу пользу не изменилось; однако, рассматривая вопрос с чисто тактической точки зрения, нельзя было не признать, что усиление нашего флота четырьмя кораблями типа «Кениг» в корне изменило существовавшую ранее структуру нашего флота, при которой II эскадра являлась необходимой составной частью общей [154] боевой линии, и в бою ей пришлось бы встретиться с таким противником, как дредноуты, что было бы не под силу для кораблей этой эскадры. С начала 1915 года мы располагали для эскадренного боя уже двумя эскадрами (I и III), состоявшими из дредноутов, и поэтому в бою нам легче было избежать такого положения, при котором II эскадра подвергалась бы верным потерям.

Правда, и англичане в свою очередь получили значительное подкрепление в виде кораблей типа «Куин Элизабет», которые должны были вступить в строй в начале 1915 года. Они имели 38-см орудия, сильное бронирование и скорость хода в 25 узлов; в последнем отношении эти корабли не уступали нашим линейным крейсерам, значительно превосходя все наши корабли по силе вооружения.

Установившееся к этому времени соотношение сил еще не позволяло нам искать решительного боя с соединенным английским флотом. Вместе с тем наша стратегия не должна была допустить такого положения, при котором этот решительный бой был бы нам навязан противником. Подобное положение могло возникнуть в том случае, если бы наш способ ведения войны на море стал для англичан настолько обременительным, что им пришлось бы стремиться во что бы то ни стало избавиться от германского флота. Это могло произойти, например, в результате воздействия подводной войны, коль скоро вновь удалось бы придать ей такую форму, при которой она стала бы чувствительной для английской экономики. Если бы англичане стали искать подобного решительного боя, то они имели возможность приурочить его к тому моменту, когда они обладали бы подавляющим превосходством в силах, вызванным поступлением некоторых наших кораблей в ремонт или частичной посылкой их в Балтийское море для учений, о чем противник мог получить точные сведения.

Для того чтобы со своей стороны добиться встречи с английским флотом, нам следовало оказывать постоянное и [155] планомерное давление на противника с целью вынудить его выйти из его выжидательного положения, что могло бы нам дать благоприятный случай для атаки. Применявшиеся ранее методы не достигали своей цели. Наши операции либо предпринимались с недостаточными силами, как это имело место при крейсерских набегах, когда главные силы не могли своевременно вступить в бой, чтобы использовать благоприятный случай, либо эти операции, как это происходило в большинстве случаев в 1915 г., производились недостаточно далеко, так что и нельзя было надеяться на встречу с более или менее ценной частью неприятельского флота.

Если мы сами желали предпринять далеко идущую наступательную операцию, то мы должны были стать подлинными хозяевами в своем собственном доме; это значит, что нам следовало держать прилегавший к нашим берегам район моря под таким надежным наблюдением, чтобы иметь возможность свободно развернуть там свои силы и не опасаться возможности возникновения такого положения, при котором нам пришлось бы подчиниться воле противника.

Наша морская торговля, к сожалению, прекратила свое существование с самого начала войны; таким образом, на море единственным объектом нападения мог явиться только наш флот. Но что касается неприятеля, то у него было много уязвимых мест, и у нас было более чем достаточно случаев, чтобы дать ему почувствовать, что такое война. Этого можно было добиться путем подводной войны против торговли, путем минной войны, войны против торговли на Крайнем Севере и в открытом океане, воздушной войны и, наконец, путем оживленной деятельности Флота Открытого моря в Северном море. Подводная война и воздушная война были уже в ходу, а три остальные возможности должны были явиться составными элементами единого оперативного плана; этот план, выработанный на ближайшее время, был доведен до сведения Адмирал-штаба, и проведение намеченных планом операций встретило его [156] принципиальное согласие. Конечно, в сущность задачи были посвящены все флагманы и командиры кораблей, чтобы они имели возможность действовать самостоятельно в духе общего плана и, когда потребуется, проявлять свою инициативу.

Первым и важнейшим делом являлась охрана Германской бухты. Находясь в пределах этой бухты, флот должен был согласовывать свои действия с инструкциями, выработанными для урегулирования сторожевой службы и службы охранения. Кроме того, были изданы наставления, касавшиеся образа действий в случае неприятельского нападения: это избавляло от необходимости отдавать в экстренных случаях подробные распоряжения, так как все подчиненные флагманы и командиры кораблей имели представление о том, что от них при этом требуется. Принятая организация имела целью обеспечение безопасности в Германской бухте с помощью воздушных сил, флотилий сторожевых кораблей, соединений тральщиков и минопрорывателей, для чего должны были постоянно функционировать организованная тогда же разведывательная служба и служба охранения и траления. Кроме того, постоянно неслась передовая сторожевая служба для оказания поддержки сторожевым кораблям, находившимся в Северном море. Эта поддержка была достаточно сильна для того, чтобы можно было вступить в бой с внезапно напавшими неприятельскими силами и в любой момент принять под свою защиту корабли, возвращавшиеся с моря после выполнения каких-либо особых заданий. Общее руководство «Охраной Германской бухты» по-прежнему возлагалось на командующего разведывательными кораблями вице-адмирала Хиппера. Воздушная разведка производилась самолетами и дирижаблями, базировавшимися на станции Лист на островах Сильт, Гельголанд, Нордерней и Боркум. Для несения службы охранения предназначались флотилия сторожевых кораблей Северного моря, флотилия прибрежной охраны Эмса и корабли портовых флотилий; главная их задача заключалась в преследовании неприятельских [157] подводных лодок. Обычно эти флотилии располагались в следующих районах:

Группа Листа – в районе моря перед Листом (не допускала проникновения нейтральных рыболовных судов в германские прибрежные воды).

Северная группа – в проходе у банки Амрум.

Линия 1-я – на линии Гельголанд – Хевер.

Линия 2-я – на линии Гельголанд – плавучий маяк Ауссен-Яде.

Внешняя группа – на линии Яде – Нордерней и в проходе через минные заграждения у Нордернея.

Гельголандская портовая флотилия – в районах к N и W от острова.

Флотилия Яде – перед входом в Яде.

Южная группа – три сторожевых корабля, предназначавшихся главным образом для борьбы с неприятельскими подводными лодками, а также для выполнения специальных заданий, например, для перерезания кабелей.

Основная задача этих сторожевых кораблей заключалась в поисках неприятельских подводных лодок во внутренней части Германской бухты, причем эти поиски производились группами ежедневно и за пределами порученных им основных районов. Для несения сторожевой службы в распоряжении имелось около 80 рыболовных пароходов, из которых половина [158] в течение трех суток находилась на постах, а затем столько же времени отдыхала. Флотилия прибрежной охраны Эмса контролировала районы перед восточным и западным устьями Эмса и далее на W примерно до меридиана 6° восточной долготы. Корабли портовых флотилий, в случае надобности, привлекались к охоте за подводными лодками, если они показывались в устьях рек. Полуфлотилия миноносцев, базировавшаяся на Эмс, предназначалась для усиления охраны морского района перед Эмсом, если в этом возникала надобность.

Систематическое траление было поручено двум дивизионам тральщиков и одной вспомогательной флотилии тральщиков. Последняя состояла из судов, реквизированных для этой цели в начале войны; это были преимущественно рыболовные пароходы (траулеры), которые по своим мореходным качествам были особенно пригодны для плавания в Северном море, но их недостатком была слишком большая осадка, которая и повлекла за собой гибель значительного количества этих судов. Свободный от службы дивизион тральщиков находился на отдыхе в Куксгафене, а не занятая службой полуфлотилия вспомогательной флотилии отдыхала в Вильгельмсгафене. Независимо от основного назначения тральщиков все они были приспособлены и применялись для участия в охоте за подводными лодками.

Минопрорыватели были сведены в три группы, из которых каждая состояла из четырех пароходов; на случай взрыва на мине внутреннее устройство этих пароходов обеспечивало им наивысшую возможную степень непотопляемости. При возникновении войны у нас не существовало никакого приспособления, которое служило бы средством самозащиты кораблей от мин заграждения. Но мы изо всех сил принялись за конструирование подобного противоминного приспособления, и после того, как оно было испытано, им в первую очередь были снабжены минопрорыватели и тральщики.

Особенно велика была при этом заслуга начальника вспомогательной флотилии тральщиков капитана 3 ранга Вальтера [159] Краха, им было произведено большинство практических опытов, и он с успехом заботился об избежании излишних потерь в составе его флотилии. Задача групп минопрорывателей заключалась в установлении проходимости определенных фарватеров, на которых перед тем работали наши дивизионы тральщиков, т. е. в проверке, не были ли там поставлены после этой работы новые минные заграждения. Наши тральные работы не могли целиком оставаться не замеченными неприятелем. До тех пор, пока они производились во внутренней части Германской бухты, случай обнаружить эти работы представлялся неприятельским подводным лодкам, а затем, чем дальше в море распространялся впоследствии пояс минных заграждений, тем ближе тральщики подходили к границам района, в пределах которого вели наблюдение английские разведывательные самолеты.

Англичане раньше нас получили гидропланы, которые могли садиться на воду даже при довольно сильном волнении и таким образом экономили энергию.

Поиски и охота за подводными лодками являлись преимущественно делом миноносцев. Конечно, и сторожевые корабли обязаны были следить за тем, не покажется ли где-либо неприятельская подводная лодка, и тотчас утилизировать каждый случай, позволявший вступить с ней в бой; но их скорость хода была слишком мала и количество их было недостаточным для того, чтобы можно было производить систематические поиски и преследование лодок. Для этой цели находились в постоянной готовности миноносцы сторожевого охранения. Эти же флотилии миноносцев привлекались для охранения отдельных кораблей или соединений кораблей, выходивших в море для выполнения определенных операций, и они же охраняли на походе наши подводные лодки. Ввиду того, что в ночное время, при большой растянутости линий сторожевого охранения, последнее не являлось гарантией безопасности в Германской бухте, – на ночь из состава миноносцев службы [160] сторожевого охранения высылались дозоры, которые выходили за пределы линии сторожевого охранения и крейсировали на внешней границе Германской бухты.

Чтобы не приходилось постоянно держать флот под парами и во избежание связанного с этим утомления личного состава, изнашивания механизмов и излишнего расхода угля и для того чтобы быть все же в готовности в случае появления неприятеля выйти ему навстречу с достаточными силами, была организована передовая сторожевая служба. В постоянной готовности на рейде Яде находились: одна эскадра линейных кораблей, два линейных крейсера, легкий крейсер – лидер миноносцев и одна флотилия миноносцев, на рейде Яде или на Везере – одна разведывательная группа легких крейсеров, в Гельголандской гавани – одна флотилия миноносцев, на рейде Куксгафена (у Альтенбруха) – половина кораблей II эскадры и, наконец, в Эмсе или у Листа, если в распоряжении имелось достаточное количество миноносцев, – еще одна полуфлотилия миноносцев; таким образом, в готовности находилась почти половина морских сил Флота Открытого моря. Эти корабли должны были стоять в такой готовности, которая позволяла им сняться с якоря через ¾ часа после получения приказания. Гельголандская флотилия миноносцев находилась в готовности к немедленному выходу.

Морские силы передовой сторожевой службы поступали в подчинение старшему из находившихся в Яде флагманов. В случае внезапного неприятельского нападения он должен был тотчас самостоятельно сделать необходимые распоряжения и непосредственно руководить действиями подчиненных ему морских сил. Если командование Флота Открытого моря считало необходимым дать ему дополнительные указания, то это могло быть сделано в самой общей форме (например, «на рассвете там-то или там-то принять миноносцы»), а дальнейшее предоставлялось на усмотрение начальника морских сил передовой сторожевой службы. [161]

Из другой половины флота, не принадлежавшей к передовым сторожевым силам, половина (т. е. четвертая часть флота) находилась в порту, а остальные корабли стояли на внутренних рейдах Вильгельмсгафена или Брунсбюттеля. Свободным от несения сторожевой службы миноносцам всегда разрешался заход в гавань. Находившиеся на отдыхе корабли должны были пользоваться случаем и производить текущий ремонт собственными средствами; на отдыхе же числились и те корабли, которые должны были переходить к заводу для более крупного ремонта. Все корабли, стоявшие на внутренних рейдах или в гаванях, обычно должны были находиться в трехчасовой готовности. Но как только поступали сведения, на основании которых можно было полагать, что встретится надобность и в этих кораблях, давалось распоряжение о повышении степени готовности, после чего весь экипаж должен был быть на борту, а корабли быть готовыми сняться с якоря тотчас по получении приказания.

Благодаря столь широко организованной охране Германской бухты для флота должна была быть обеспечена возможность своевременно выйти в район, предназначенный для развертывания в том случае, если бы сочтено было необходимым к моменту приближения неприятеля находиться уже в море. Были выработаны общие директивы, касавшиеся образа действий всего флота, и вскоре же представился случай проверить их на практике.

Наконец, для дополнительного прикрытия Германской бухты как защищенного маневренного пространства были усилены ранее поставленные минные заграждения, частью прилегавшие к заграждениям, которые были поставлены неприятелем и которые он должен был обходить. Цель заключалась в том, чтобы превратить район, ограниченный снаружи линией Тершелинг – Хорнс-риф, в защищенное маневренное пространство, предназначенное для тактического развертывания флота; цель эта вскоре была достигнута, потому что и сам неприятель ставил [162] свои минные заграждения концентрическими дугами, все более и более удалявшимися во внешнюю сторону от этой линии.

Внутри этого района часто производились практические плавания и учебные стрельбы отдельных соединений, а также всего флота, и лишь в самых редких случаях они нарушались тревогой, вызванной появлением подводной лодки. Откомандирование кораблей для учебных целей в Балтийское море стало благодаря этому не таким уже обязательным, и готовность флота повысилась.

Остров Гельголанд, который в начале войны являлся как бы нашим далеко выдвинутым передовым постом, приобрел таким образом характер удобной тыловой опорной базы, перед которой расстилалось свободное пространство радиусом в 120 миль. К сожалению, не представлялось случая дать неприятелю почувствовать силу замечательной артиллерии, установленной на этом острове; но зато его вновь переоборудованная гавань сослужила прекрасную службу легким морским силам. Кроме того, обладание островом само по себе являлось необходимой предпосылкой для того, чтобы флот вообще имел возможность выйти из устьев наших рек.

Если меры охранения, принятые нами на случай неприятельского нападения, и являлись настоятельной необходимостью и были поэтому тотчас проведены мною в жизнь, то еще важнее была задача, заключавшаяся в стремлении атаковать неприятеля и нанести ему потери. Для этого были намечены различного рода операции. Во-первых, ночные поиски легких морских сил в пограничных районах Германской бухты для уничтожения встреченных там неприятельских кораблей и захвата подозрительных судов, а также для того, чтобы быть в готовности оказать ту или иную помощь воздушным кораблям, если одновременно предстоял воздушный налет на Англию, что всегда происходило ночью. Подобные поиски должны были производиться несколькими флотилиями при участии легкого крейсера – лидера. Поддержкой для них служила [163] бы разведывательная группа легких крейсеров, переходившая либо в устье Эмса, либо в какой-либо определенный квадрат Северного моря.

Линейные крейсера должны были держаться либо на рейде Шиллиг, либо также в море, но в укрытом районе; всем остальным кораблям передовой сторожевой службы надлежало находиться в состоянии усиленной готовности, а кораблям, стоявшим на рейдах, следовало приготовиться к скорейшему выходу в море. Таким образом, весь флот должен был находиться в состоянии известной напряженности, и общее внимание было бы обращено при этом в сторону событий, которые могли разыграться в море и потребовать немедленной съемки с якоря.

Другим видом операций должно было явиться продление этих ночных поисков и на дневное время, что позволило бы осмотреть более отдаленные районы моря; при этом для поддержки легких сил должен был выходить в море весь флот. Для передовых флотилий миноносцев ближайшей поддержкой служили I и II разведывательные группы, подкрепленные одной или двумя флотилиями миноносцев и следующие на надлежащем расстоянии. Подобные операции предполагалось проводить вплоть до районов Скагеррака и Хуфдена.

Наконец, оставались еще в запасе главные операции, каковыми являлись обстрелы приморских городов: они должны были оказать еще большее давление на неприятеля и побудить его принять контрмеры, что позволяло нам принудить к бою, при благоприятных для нас условиях, часть его флота или даже весь неприятельский флот.

При всех этих операциях представлялось желательным содействие Фландрского флотского корпуса – в том смысле, чтобы его подводные лодки занимали позиции в прибрежной зоне, протянувшейся вдоль берегов Фландрии, и тем оказывали флоту поддержку. Это осуществлялось корпусом регулярно и с величайшей готовностью. [164]

В нашей войне с Англией вопрос о применении подводных лодок имел исключительное значение. Они могли быть направлены либо на непосредственную борьбу против английской торговли либо против английского боевого флота. Каждое из этих решений оказывало весьма существенное влияние на ход операций. Нецелесообразно было идти одновременно по обоим путям, так как, конечно, это не привело бы к удовлетворительным результатам. И без того незначительные успехи, достигнутые нашими подводными лодками в Северном море в операциях против английских боевых кораблей, свидетельствовали о том, что необходимо было решительным образом предпочесть войну против торговли. С чисто военной точки зрения не могло быть никакого сомнения в том, что добиться успеха в войне против торговли можно было только при условии применения подводных лодок в соответствии с их специфическими свойствами; всякое ограничение в этой области значительно понижало надежду на успех. Принятие решения по этому вопросу относилось к области политики, поэтому у руководящих политических органов должно было существовать точное представление о том минимуме, которому, в нашем вынужденном положении, должен был соответствовать наш образ действий, чтобы наша цель войны была достигнута. Наша дипломатия, – то ли из опасения перед Америкой, то ли из-за нежелания до последней крайности раздражать Англию, – до сих пор не решалась дать согласие на энергичный образ действий в морской войне против Англии. Но командованию флота необходимо было знать, на что ему можно было рассчитывать, какими средствами оно могло располагать для того, чтобы преодолеть сопротивление Англии; вместе с тем оно было обязано протестовать против распоряжений, которые были несовместимы со специфическими свойствами подводного оружия и влекли за собой бесполезные жертвы.

Ограниченная форма подводной войны против английской торговли, применявшаяся в 1915 г., совершенно не соответствовала [165] цели этой войны. Англия, в случае крайности, с успехом могла примириться с тем ущербом, какой эта война наносила ее торговле. У нас это не вызывало ничего, кроме горького разочарования, и наш флот, при выполнении своих операций, до такой степени привык обходиться без помощи подводных лодок, что не были даже выработаны методы взаимодействия между подводными лодками и отдельными частями флота или соединенными силами флота, следовательно, и нельзя еще было выработать какой-либо определенный план операции, основанной на этом взаимодействии. Речь могла идти лишь о некотором временном сочетании боевых действий флота с наступательными действиями подводных лодок, причем и флот, и подводные лодки должны были получать отдельные самостоятельные задания, которые являлись одно для другого взаимным дополнением, но не требовали никакого совместного тактического выступления. Если, например, существовало намерение обстрелять определенный приморский пункт, то следовало предполагать, что вскоре же после этого обстрела из различных баз должны были выйти английские морские силы с целью отогнать или перехватить нарушителей спокойствия. Будь подводные лодки заранее расставлены в тех районах, куда можно было ожидать прибытия неприятельских кораблей – им, быть может, представился бы случай для атаки.

Что касается совместных тактических действий, то под этим понятием надо было подразумевать такое положение, когда подводные лодки с самого начала в большом количестве приняли бы участие в операции флота, при которой допускалась возможность случайной или преднамеренной встречи с неприятелем, что позволило бы лодкам участвовать и в самом бою. Точно так же, как были выработаны определенные правила применения в дневном бою крейсеров и миноносцев, которые в известные моменты должны оказывать поддержку линейным эскадрам, можно было бы, конечно, найти случай и для тактического использования подводных лодок. Но этот вопрос [166] еще не подвергался никакой предварительной проработке, и мы поступили бы по меньшей мере неосторожно, если бы взяли с собой в бой подводные лодки, не произведя перед тем основательных испытаний. Основным препятствием для подобного тактического взаимодействия являлась недостаточная скорость хода подводных лодок и возможность принять свои корабли за неприятельские или, наоборот, неприятельские – за свои. Но уже и ранее упоминавшийся метод использования подводных лодок открывал для них достаточно широкие перспективы, и оставалось лишь проверить на опыте, какой именно способ был наиболее целесообразным, т. е. следовало ли расставлять лодки перед выходами из неприятельских баз, или же применять их в виде, так сказать, подвижного минного заграждения, в качестве флангового прикрытия или каким-либо иным образом.