Текст книги "И времени побег"

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Брэдбери Рэй
И времени побег

Рэй Брэдбери

...И времени побег

Пер. – Д.Смушкович

Ветер проносил годы мимо их разгоряченных лиц.

Машина времени остановилась.

– Год тысяча девятьсот двадцать восьмой, – объявила Дженет, и мальчишки отвели глаза.

Мистер Филдс прокашлялся.

– На забудьте – вы прибыли для изучения обычаев древних. Будьте внимательны, вдумчивы, наблюдательны.

– Так точно, – отозвались двое мальчиков и девочка в отглаженных защитных мундирчиках. Одинаковые стрижки, сандалии, часы, глаза, волосы, зубы и цвет кожи – как у близнецов, которыми они не были.

– Тшш! – прошептал мистер Филдс.

Они глядели на маленький иллинойский городок давней весной. Над улицами висел холодный предрассветный туман.

Последние лучи мраморно-сливочной луны осветили бегущего по улице мальчугана. Вдалеке отбили пять ударов часы. Оставляя на лужайке следы теннисных туфель, мальчуган пробежал мимо невидимой Машины времени и окликнул кого-то в темном окне.

Окно отворилось. Оттуда выпрыгнул другой мальчишка, и оба умчались в утреннюю прохладу, дожевывая бананы.

– Следуйте за ними, – прошептал мистер Филдс. – Изучайте их обычаи. Быстро!

Дженет, Уильям и Роберт поспешили, уже видимые, по холодным мостовым, через дремлющий город, через парк, а вокруг них вспыхивали огни, хлопали двери, и другие дети, поодиночке и парами, мчались сломя голову к подножью холма, к блестящим синим рельсам.

– Вот он!

Крик донесся перед самым рассветом. Вдали вспыхнул огонек, отражаясь в рельсах, и тут же вырос, грянув громом.

– Что это? – взвизгнула Дженет.

– Поезд, глупая, ты же видела фотографии! – крикнул в ответ Роберт.

Дети будущего смотрели, как спускаются огромные серые слоны, поливая мостовые дымящимися струями, вопросительными знаками поднимая хоботы в зябкое утреннее небо. С платформ грузно скатывались ало-золотые фургоны. В темноте клеток рычали и нетерпеливо прохаживались львы.

– Да. . . да это же. . . цирк! – вздрогнула Дженет.

– Ты так думаешь? А что с ними стало?

– То же, что и с Рождеством. Просто вымерли давным-давно. – Дженет огляделась. – Кошмар какой.

Мальчики ошеломленно озирались.

– Верно.

С первыми лучами зари закричали грузчики. Из окон спальных вагонов выглядывали опухшие лица. Копыта лошадей горным обвалом гремели по мостовой.

За спинами детей внезапно вырос мистер Филдс.

– Отвратительное варварство – держать зверей в клетках. Если бы я знал об этом, никогда не позволил бы вам смотреть. Гнусный обряд.

– О да. – Но во взгляде Дженет сквозило недоумение. – И все же, знаете, это как клубок червей. Я бы хотела изучить его.

– Не знаю, – отозвался Роберт: пальцы дрожат, глаза бегают. – Это безумие какое-то. Возможно, мы могли бы написать реферат на эту тему, если мистер Филдс позволит. . .

Мистер Филдс кивнул.

– Я рад, что вы проникаете в суть вещей, ищете мотивы, изучаете этот ужас. Ладно. Посмотрим на цирк после полудня.

– Наверное, меня стошнит, – прошептала Дженет.

Машина времени загудела.

– Так это и есть цирк, – серьезно удивилась Дженет.

Смолкли фанфары. Последним, что увидели дети, были антраша леденцово-розовых акробатов и ужимки обсыпанных мукой клоунов.

– Надо признать, психовидение куда лучше, – медленно проговорил Роберт.

– Эта звериная вонь, это возбуждение. . . – Дженет моргнула. – Это ведь вредно для детей, не так ли? И с детьми рядом сидели взрослые, которых называли "папы" и "мамы". Как это все странно.

Мистер Филдс пометил что-то в классном журнале.

Дженет помотала головой.

– Хочу еще раз посмотреть на это. Я где-то упустила мотив. Я хочу еще раз пробежать по городу ранним утром. Холодный воздух на щеках. . . мостовая под ногами. . . подъезжающий цирковой поезд. Что заставило детей вскочить и мчаться поезду навстречу – воздух или ранний час? Почему они так возбуждены? Я упустила ответ.

– Они все столько улыбались, – заметил Уильям.

– Маниакально-депрессивный психоз, – объяснил Роберт.

– Что такое "летние каникулы"? – Дженет глянула на мистера Филдса: Дети говорили о них, я слышала.

– Они проводили каждое лето, бегая по округе и колотя друг друга, как идиоты, – серьезно пояснил мистер Филдс.

– Я предпочитаю наши организованные государством летние трудовые лагеря, – тихо пробормотал Роберт, глядя в пустоту.

Машина времени остановилась снова.

– Четвертое июля, – объявил мистер Филдс. – Год тысяча девятьсот двадцать восьмой. Древний праздник, когда люди отстреливали друг другу пальцы.

Путешественники стояли напротив того же дома, на той же улице, но уже теплым летним вечером. Свистели фейерверки, и ребятишки на каждом крыльце швыряли в воздух штуковины, взрывавшиеся – бум!!!

– Не бегите! – вскрикнул мистер Филдс. – Это не война! Не бойтесь!

Но лица Дженет, и Роберта, и Уильяма розовели, и голубели, и белели под светом струй ласкового огня.

– Мы в порядке, – прошептала Дженет, застыв.

– К счастью, – объявил мистер Филдс, – фейерверки были запрещены сто лет назад и подобные взрывоопасные развлечения прекратились.

Дети плясали, как эльфы, выписывая бенгальскими огнями в ночном летнем небе свои имена и судьбы.

– Я бы тоже так хотела, – прошептала Дженет. -Написать свое имя в небе. Ясно? Хотела бы.

– Что? – Мистер Филдс отвлекся и не слышал.

– Ничего, – отозвалась Дженет.

– Бумм!! – шептали Уильям и Роберт, стоя в тени ласковой летней листвы, глядя вверх, на алые, зеленые, белые огни в прекрасном ночном небе над лужайками. – Бумм!

Октябрь.

Машина времени остановилась в последний раз, в поздний час, в месяце огненных листьев. Люди вбегали в дома с тыквами и кукурузными початками. Плясали скелеты, порхали летучие мыши, в темных дверных проемах покачивались яблоки.

– Хэллоуин, – сказал мистер Филдс. – Средоточие ужаса. Это, как вы знаете, была эпоха суеверий. Потом братьев Гримм, призраков, скелеты и прочую чепуху запретили. Вы, дети, слава Богу, выросли в чистом мире, где нет духов и привидений. У нас есть пристойные праздники – день рождения Уильяма С. Чаттертона, День труда, День машин.

Глухой октябрьской ночью они шли мимо того же дома, глядя на треугольноглазые тыквы, на маски, что щерились из темных чердаков и сырых подвалов. А в доме сидели, сбившись в кружок, дети и смеялись над страшными сказками.

– Я хочу быть внутри, с ними, – промолвила наконец Дженет.

– В социологическом смысле? – спросили мальчики.

– Нет, – ответила она.

– Что? – переспросил мистер Филдс.

– Нет. Просто хочу к ним, хочу остаться здесь, хочу жить здесь, здесь и нигде больше, хочу хлопушек и фонарей и цирк-шапито, хочу Рождество и Валентинов день и Четвертое июля, хочу все, что мы видели.

– Это уже слишком... – начал было мистер Филдс.

Но Дженет уже не было.

– Роберт, Уильям, за мной!

Она побежала, и мальчишки кинулась за ней.

– Стойте! – заорал мистер Филдс. – Роберт! Уильям, не уйдешь! – Он схватил второго мальчика, но первый уже умчался. – Дженет, Роберт, вернитесь! Вас не переведут в седьмой класс! Вы провалите экзамен, Дженет, Боб – Боб!!

Октябрьский ветер бушевал на улице и вместе с беглецами мчался к стонущей роще.

Уильям бился и изворачивался.

– Нет, Уильям, нет, тебя я верну домой. Мы покажем этим двоим, так покажем, что они не забудут. Им, значит, в прошлое захотелось? Ладно. Дженет, Боб! – прокричал мистер Филдс. – Оставайтесь в этом кошмаре, в этом хаосе! Через пару недель вы ко мне с плачем приползете! Но меня тут уже не будет, нет! Я оставлю вас здесь сходить с ума!

Он поволок Уильяма к Машине времени.

– Только не надо меня больше брать сюда на экскурсии, мистер Филдс, всхлипывал мальчик. – Больше не надо, мистер Филдс, пожалуйста. . .

– Заткнись!

Машина времени ринулась в будущее, к подземным городам-ульям, стальным зданиям, стальным цветам, стальным лужайкам.

– Прощайте, Дженет, Боб!

Холодные вихри октября промывали город, как воды потопа. И когда стих ветер, он вынес всех ребят, приглашенных или нет, в масках или без, к гостеприимным дверям домой. Двери закрылись, и в ночи больше не слышалось шагов – только ветерок ныл в голых ветвях.

А в большом доме, при свечах, кто-то наливал холодный яблочный сидр всем, всем и каждому, кем бы они ни были.