Текст книги "Дж. Б. Ш., модель 5"

Автор книги: Рэй Дуглас Брэдбери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Рэй Брэдбери
Дж. Б. Ш., модель 5

– Чарли! Ты куда?

Члены экипажа, проходя мимо, его окликали.

Чарлз Уиллис не отвечал.

Он нырнул в трубу и стал плавно падать сквозь дружелюбно урчащее нутро космического корабля. Падая, он думал: «Уф, наконец-то!»

– Чак! Куда держишь путь? – услышал он.

«Чтобы встретиться с мертвым, но живым, – подумал он, – холодным, но теплым; с тем, кто для меня недосягаем, но сам ухитряется дотянуться до меня и меня тронуть».

– Идиот! Дурак! – послышалось вслед.

Откликнулось эхо. Он улыбнулся.

Тут он увидел Клайва, своего лучшего друга, – тот, в другой прозрачной трубе, плыл навстречу. Уиллис отвел глаза, но голос Клайва пропел через похожий на маленькую морскую раковину радиоприемник у него в ухе:

– Я хочу с тобой поговорить!

– Потом!

– А я знаю, куда ты отправился. Глупо!

И Клайв исчез, а Уиллис все так же медленно падал, и руки его теперь дрожали.

Подошвы его ботинок коснулись пола. Как всегда, стало до боли радостно.

Между кожухами, скрывавшими машинное оборудование корабля, петлял узкий проход. «Боже, – подумал он, – да это чистое сумасшествие! Мы в Космосе, в каких-нибудь ста днях пути от Земли, а все уже как с цепи сорвались, почти каждый член экипажа сейчас набирает код на своем личном, предназначенном для любовных ласк аниматронном устройстве, и потом в сомкнувшейся, как створки раковины, кровати оно будет напевать без слов и ласково его касаться. А чем в это время занимаюсь я? А вот чем».

Уиллис заглянул в небольшое складское помещение.

Там, в вечном полумраке, сидел старик.

– Сэр, – позвал Уиллис. – Шоу, – немного подождав, сказал он тихо. – О, мистер Джордж Бернард Шоу!

Старик будто проглотил некую мысль – глаза его широко открылись. Он обхватил свои костлявые колени и резко рассмеялся:

– Клянусь богом, я принимаю это все!

– Что именно вы принимаете, мистер Шоу?

Голубые глаза мистера Шоу, вспыхнув, обратили свой взгляд на Чарлза Уиллиса.

– Вселенную! Она мыслит, следовательно, я существую! Значит, я должен принять ее, не так ли? Садитесь.

Уиллис сел в полутьме прохода и, обняв колени, словно обнял собственную обжигающую радость: наконец-то он снова здесь!

– Угодно вам, чтобы я прочитал ваши мысли, юный Уиллис, и рассказал, что вы натворили со времени последней нашей беседы?

– Вы и вправду можете читать мысли, мистер Шоу?

– Слава богу, нет. Ну не ужасно ли было бы, если бы я, древний, как клинопись, робот-копия Джорджа Бернарда Шоу, знал также, шишки каких способностей у вас на голове, или умел толковать ваши сны? Это было бы непереносимо.

– Но сами вы разве переносимы, мистер Шоу?

– Touche! Да, кстати, – старик запустил худые пальцы в свою рыжеватую бороду, потом небольно ткнул Уиллиса в бок, – почему, хотелось бы мне знать, вы только один на этом звездном корабле, кто меня навещает?

– М-м, сэр, видите ли…

Щеки молодого человека ярко зарделись.

– А, конечно, я понимаю, – сказал Шоу. – Корабль – это пчелиные соты, и в каждой ячейке – счастливый трутень, а возле него воркует и сюсюкает механическая, ловкогубая, сообразительная игрушка-кукла.

– Не сообразительная, как правило, а тупая.

– Вот как? Разумеется. Но не всегда бывает так, как в этот раз. В прошлое мое путешествие капитан пожелал играть в скрэббл, пользуясь исключительно понятиями и именами персонажей из моих пьес. Но вы-то, странный мальчик, почему вы сидите около этой вот страхолюдной развалины? Вас разве не привлекает ласковое и нежное общество там, наверху?

– Путешествие предстоит долгое, мистер Шоу, два года пути за орбиту Плутона и столько же времени обратно. Для общества наверху времени будет предостаточно. А вот для наших с вами бесед времени всегда будет мало. У меня сновидения козла, но гены праведника.

– Хорошо сказано!

Старик легко вскочил на ноги и стал прохаживаться взад-вперед, задирая бороду то в сторону Альфы Центавра, то к туманности в созвездии Ориона.

– Какое меню у нас сегодня, Уиллис? Может быть, начнем с предисловия к «Святой Иоанне»? Или же…

– Чак!

Голова Уиллиса непроизвольно дернулась. Морская раковинка шептала у него в ухе:

– Уиллис! Это Клайв. Ты опаздываешь на обед. Я знаю, где ты. Я сейчас спущусь. Слушай, Чак…

Уиллис хлопнул себя по уху. Голос оборвался.

– Быстро, мистер Шоу! Вы… бегать можете?

– Может ли упасть с солнца Икар? Вперед! А эти мои худые и длинные, как у кузнечика, ноги догонят и перегонят вас!

Они побежали.

Они бросились вверх по винтовой лестнице, а не воспользовались трубой, и уже с верхней площадки, оглянувшись назад, увидели, как в гробницу, где снова и снова оживал мертвый Шоу, нырнула тень Клайва.

– Уиллис! – донесся оттуда его голос.

– А пошел он в преисподнюю, – сказал Уиллис.

Шоу расцвел.

– В преисподнюю? О, ее я знаю. Пойдемте со мной. Я покажу вам все ее достопримечательности.

Смеясь, они прыгнули в трубу, и их понесло вверх, как два перышка.

Здесь были звезды.

Только отсюда ты мог, если у тебя было на то желание, видеть Вселенную и миллиард миллиардов звезд, льющихся и льющихся сквозь нее сливками с невероятных, бросающих вызов воображению молочных ферм богов. Или по-другому: наш Господь занемог и, ворочаясь во сне, опечаленный своим творением, выплескивает из себя эту повергающую в трепет красоту и рождает миры-динозавры, крутящиеся вокруг сатанинских солнц.

– Все это только у нас в голове, – заметил мистер Шоу, чуть покосившись на своего молодого спутника.

– Мистер Шоу! Вы читаете мысли?

– Чушь. Я читаю лица. Всего-навсего. На вашем ясно все написано. Я взглянул – и увидел Иова страждущего, Моисея перед Неопалимой Купиной. Подойдите сюда. Давайте заглянем в Бездну и посмотрим, чем занимался Бог десять миллиардов лет, прошедшие после того, как он столкнулся с самим собой и породил Пространство.

Они стояли и обозревали Вселенную, считали звезды до миллиарда и дальше.

– О-о! – простонал вдруг молодой человек, и из его глаз закапали слезы. – Почему я не жил, когда жили вы, сэр? Почему я не знал вас того, настоящего?

– Самый лучший Бернард Шоу – я, – возразил старик, – одна начинка, и никакой тебе подгорелой корочки. Фрак на человеке лучше самого человека. Держись за фалды, и ты не погибнешь.

Вокруг простирался Космос, огромный, как первая мысль Бога, глубокий, как его первый вздох.

Они стояли – один высокий, другой маленький – у обзорного окна, и когда им хотелось увидеть, во всем ее великолепии, туманность Андромеды, им достаточно было нажать кнопку, и электронный глаз, словно втянув туманность, мгновенно ее увеличивал и приближал.

Напившись звезд, молодой человек перевел дыхание.

– Мистер Шоу, вы можете сейчас? Скажите это. Ну вы сами знаете, что я люблю.

– Знаю, по-вашему, мой мальчик?

Глаза мистера Шоу весело сверкнули.

Весь Космос был вокруг них, вся Вселенная, вся ночь небесного Существа, все звезды и все провалы между звездами, и беззвучно несся своим курсом корабль, а экипаж был занят работой, развлечениями или своими любовными игрушками, и только эти двое стояли, вглядываясь в Тайну, и говорили то, что не могло не быть сказано.

– Скажите это, это мистер Шоу.

– Ну что ж…

Мистер Шоу остановил взгляд на звезде, отстоявшей от них примерно на двадцать световых лет.

– Что мы такое? – спросил он. – Да всего-навсего чудо энергии и вещества, претворяющих себя в воображение и волю. Невероятно. Жизненная Сила экспериментирует с разными формами. Одна из форм – вы. Еще одна – я. Вселенная собственными криками пробудила себя к жизни. Мы с вами – один из этих криков. Творение ворочается в своей бездне. Мы нарушили его покой, пока в своих грезах искали для себя форму. Пустота заполнена крепким сном, десятью миллиардами умноженных на миллиард и еще раз на миллиард столкновений света и вещества, не ведающих, что они существуют, спящих в движении и движущихся лишь для того, чтобы наконец-то открыть глаза и пробудиться к реальности собственного существования. Среди всего этого мельтешенья и неведенья мы – слепая сила, как Лазарь карабкающаяся из могилы в миллиард световых лет глубиной. Мы взываем к себе. Мы говорим Жизненной Силе: Лазарь, восстань из гроба. И вот так Вселенная, в бесконечности смертей, тянется неуклюже сквозь Время, чтобы нащупать свою плоть, и обнаруживает, что ее плоть – мы. Мы находим путь к ней, она – к нам, и оказывается, что она для нас так же прекрасна, как прекрасны для нее мы, потому что мы и она – Одно.

Мистер Шоу повернулся и посмотрел на своего молодого друга.

– Вот вам, пожалуйста. Теперь довольны?

– Еще бы. Я…

Молодой человек умолк.

Позади них, в дверях комнаты обзора, стоял Клайв. Издалека, из

...

конец ознакомительного фрагмента