Текст книги "Слишком много волшебников"
Автор книги: Рэндал Гаррет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава 18
– Надеюсь, вы чувствуете себя сносно, милорд?
Всегда пунктуальный, Джеффри поставил на столик у кровати кофейник и чашку.
– Вполне сносно, Джеффри, благодарю вас, – сказал Дарси. – Ах! Кофе пахнет изумительно. Надеюсь, вы сами его сварили? Карлайл-хаус, за исключением моего собственного дома, – единственное место в Империи, где можно получить приличный утренний кофе.
– Очень приятно слышать это от вас, милорд, – сказал Джеффри, наливая кофе. – Кстати, я позволил себе вольность принести вам утренний «Курьер». Есть, однако, сообщение, с которым ваше лордство, возможно, пожелает ознакомиться раньше новостей. – Он извлек конверт десяти дюймов в ширину и четырнадцати в длину.
Лорд Дарси тут же узнал на клапане личную печать мастера Шона.
– Мастер Шон О'Лохлейн, – сказал Джеффри, – явился ночью, уже после того, как вы изволили уснуть. Он пожелал, чтобы я передал вашему лордству послание сразу, как только ваше лордство проснется.
Дарси взял конверт. По-видимому, в нем находился отчет об исследованиях, которые мастер Шон произвел в номере покойного сэра Джеймса Цвинге, а также отчет об аутопсии.
Лорд Дарси глянул на часы на столике:
– Благодарю вас, Джеффри. Не будете ли вы добры через сорок пять минут разбудить мастера Шона и передать ему, что ровно в десять я жду его к завтраку?
– Конечно, милорд. Что-нибудь еще, милорд?
– Пока нет.
– Рад служить вам, милорд! – Джеффри вышел.
В течение часа Дарси ознакомился с отчетом мастера Шона и прочел лондонский «Курьер». К десяти он был одет и полностью готов к работе.
Горячий завтрак на двоих накрыли на столе в гостиной. Ровно в десять раздался стук в дверь.
– Входите, дорогой Шон, – сказал Дарси. – Бекон и яичница с нетерпением ждут нас.
Волшебник появился с улыбкой на лице, но Дарси сразу обнаружил, что улыбка выглядит слегка натянутой.
– Доброе утро, милорд, – вежливо сказал волшебник. – Вы ознакомились с моим отчетом?
Он сел за стол.
– Да, – сказал Дарси. – И не нашел там ничего, что бы объяснило ваш суровый вид. Обсудим отчет после завтрака. Вы уже видели сегодняшний утренний «Курьер»?
– Нет, милорд, еще не успел. – Мастер Шон принялся за яичницу с беконом. – Там есть что-нибудь интересное?
– Нет, – сказал Дарси. – Ничего там интересного нет, помимо льстивых упоминаний обо мне и еще более льстивых упоминаний о вас. Можете ознакомиться с ними на досуге. Единственное заслуживающее внимания сообщение – то, что сегодня вечером не будет тумана.
* * *
Следующая четверть часа прошла в необычной тишине. Всегда болтливому мастеру Шону сегодня, казалось, нечего было сказать.
В конце концов Дарси с некоторым раздражением отодвинул тарелку и проговорил:
– Шутки в сторону, дорогой Шон! Я не вижу вашего привычного энтузиазма. Если есть что-нибудь, помимо содержащегося в отчете, я хотел бы немедленно это услышать.
Мастер Шон спрятал улыбку за кофейной чашкой:
– Нет, мне нечего добавить к отчету. Не хочется мешать вашему завтраку. Возможно, я еще не совсем проснулся.
Дарси нахмурился, взял аккуратно написанный отчет и раскрыл его.
– Прекрасно! Тогда у меня несколько вопросов, просто так, ради голого любопытства. Во-первых, рана...
– Да, милорд?
– Согласно вашему отчету, лезвие вошло в грудь сверху вниз, между третьим и четвертым ребром, в результате чего образовалась рана около пяти дюймов глубиной. Лезвие задело стенку легочной аорты, и эта рана, несомненно, стала причиной смерти.
– Несомненно, милорд.
– Очень хорошо. – Дарси встал. – Будьте добры, мастер Шон, возьмите ложку и представьте, что у вас в руке нож. Теперь ударьте меня под тем самым углом, под которым была нанесена рана сэру Джеймсу.
Мастер Шон взялся за черенок ложки, поднял ее над головой и медленно, по широкой дуге, опустил ее до касания с грудью его лордства.
– Очень хорошо! Благодарю вас, Шон. Если нанести настоящий удар, куда бы проникло лезвие?
– Ну, милорд, если бы под таким углом в грудь вошла пуля, она вышла бы в районе поясницы.
Дарси, кивнув, вернулся к отчету.
– И, – размышлял он вслух, – как показали результаты осмотра, лезвие повредило ребра выше и ниже раны. – Он посмотрел на ирландца. – Мастер Шон, если бы вы пожелали зарезать человека, как бы вы это проделали?
Мастер Шон повернул ложку так, что его большой палец коснулся черенка, и выбросил руку вперед, коснувшись груди лорда Дарси.
– Конечно, так, милорд.
Следователь кивнул:
– И при подобном ударе плоскость ножа параллельна ребрам, а не перпендикулярна к ним.
– Конечно, милорд, – сказал мастер Шон. – Если лезвие будет расположено иначе, оно скорее всего застрянет между ребрами.
– Скорее всего, – согласился Дарси. – Кстати, согласно отчету об аутопсии, присланному мне вчера из Шербура сэром Элиотом, Жорж Барбур был убит тем самым ударом, который вы только что продемонстрировали. А вот сэра Джеймса зарезали способом, который бы не применил ни один квалифицированным специалист по работе с ножом.
– Верно, милорд. Ни один человек, умеющий обращаться с ножом, никогда бы не нанес удар сверху.
– Зачем же тогда одному человеку совершать убийства с использованием двух столь отличных друг от друга методов?
– Если это был тот же самый человек, милорд...
– Да-да... Но если даже предположить, что существуют двое различных убийц, – а именно так считает разведка флота, – то удар, нанесенный сэру Джеймсу, по-прежнему остается неквалифицированным, не так ли? Стал бы профессиональный убийца преднамеренно наносить подобный удар?
Мастер Шон хохотнул:
– Если бы его нанимал я, милорд, не думаю, чтобы он соответствовал бы моим требованиям.
– Неплохо сказано. – Дарси улыбнулся. – Кстати, вы тщательно изучили нож?
– Пентакль сэра Джеймса?.. Да.
– Я тоже – вчера, когда он лежал на полу в комнате сэра Джеймса. Мне бы хотелось привлечь ваше внимание к специфическому состоянию ножа.
Мастер Шон нахмурился:
– Но... в его состоянии не было ничего специфического!
– Именно. В этом и выражается специфичность.
Пока мастер Шон переваривал последний аргумент, Дарси продолжил:
– Теперь обратимся к другим фактам.
Он сел и перевернул очередную страницу отчета. Мастер Шон занял свое кресло и положил ложку в тарелку.
– Здесь вы говорите, что сэр Джеймс умер между девятью двадцатью пятью и девятью тридцатью пятью, так?
– Это проистекает из результатов вскрытия и данных магического обследования, милорд. А так как сам я слышал его крик ровно в половине десятого – плюс-минус полминуты, – то я могу утверждать, что сэр Джеймс умер между девятью двадцатью девятью и девятью тридцатью пятью.
– Очень хорошо, – сказал Дарси. – Но насколько я понимаю, психические матрицы показывают нам, что удар ножом был нанесен без пяти девять. – Он перевернул страницу отчета. – Значит, нож вошел в стенку легочной аорты, но до конца ее не вскрыл. Рана, однако, оказалась достаточно серьезной, чтобы наступил шок. Так что сэр Джеймс был смертельно ранен уже в тот момент.
– Ну, милорд, – сказал мастер Шон, – рана могла быть и несмертельной. Возможно, хороший целитель, появись он вовремя, и спас бы жизнь сэра Джеймса.
– Потому что стенка аорты была прорезана не до конца?
– Да. Если бы артерию вскрыли сразу и насквозь, сэр Джеймс умер бы прежде, чем упал на пол. При вскрытии подобной артерии падение кровяного давления приведет к потере сознания за доли секунды. Почти тут же наступают сердечная аритмия и смерть.
Лорд Дарси кивнул:
– Понимаю. Значит, стенка аорты была почти прорезана, но не до конца. Сэр Джеймс упал на пол и пролежал так около получаса. Ваш стук в дверь вывел его из вызванного шоком ступора. Сэр Джеймс попытался приподняться, схватившись за стол, на котором среди прочих вещей лежал и ключ. – Дарси сделал паузу и нахмурился. – Он позвал вас на помощь и хотел взять ключ, чтобы открыть вам дверь. – Дарси постучал пальцем по отчету. – Это усилие привело к окончательному прорыву стенки аорты. Из раны хлынула кровь, а сэр Джеймс уронил ключ на пол и умер... Такова ваша интерпретация случившегося, мастер Шон.
Мастер Шон кивнул:
– Полагаю, все было именно так, милорд. Данные магического обследования и вскрытие подтверждают мой вывод.
– Полностью с вами согласен, дорогой Шон. – Дарси перелистнул еще несколько страниц. – Значит, ни ядов, ни наркотиков не обнаружено?
– Нет... Разве что использовали вещество, совершенно неизвестное фармакопее. Я провел тест на все известные, и, если Господь Бог не отменил Закон Подобия, мастер сэр Джеймс не был отравлен и не находился в состоянии наркотического опьянения.
Лорд Дарси перевернул еще страницу:
– Мозг и череп без повреждений... Кровоподтеков нет... Переломов тоже... М-да-а! – Он обратился к другой части отчета. – Вот мы и подошли к данным магического обследования. Согласно вашим тестам, вся кровь в комнате принадлежит сэру Джеймсу?
– Да, милорд.
– А что с тем странным полукруглым пятном возле двери?
– Это тоже кровь сэра Джеймса, милорд.
Дарси кивнул:
– Так я и подозревал... Ваши тесты говорят, что в тот момент, когда сэру Джеймсу нанесли смертельный удар, в комнате, кроме него, никого не было. Подобную же информацию я получил из Шербура о деле Жоржа Барбура. – Он улыбнулся. – Мастер Шон, я прекрасно понимаю, что в официальном отчете вы можете привести лишь научно доказуемые факты... Но нет ли у вас какого-нибудь предположения, догадки какой-нибудь, чего-нибудь такого, что могло бы мне помочь?
– Попытаюсь, милорд, – медленно сказал мастер Шон. – Как я уже говорил вам вчера, я способен выявить любое действие черного мага. Вам также известно, что использование ангха* [25]25
ангх – древнеегипетский символ жизни, относящийся к классу крестов.
[Закрыть] в качестве детектора зла позволяет сделать безошибочные выводы. – Он глубоко вздохнул. – А теперь, когда мы знаем о мастере Юэне Макалистере, его причастность к преступлению и вообще должна быть легко выявлена... – Шон О'Лохлейн кивнул на пачку листов, лежащую перед лордом Дарси. – Но я не могу отречься от выводов, сделанных в отчете. – Он снова вздохнул. – Милорд, убийство мастера сэра Джеймса Цвинге не связано ни с какой магией – ни с белой, ни с черной. Я не нашел следов...
Стук в дверь перебил ирландца.
– Да, – сказал лорд Дарси, и в голосе его прозвучало неудовольствие. – Кто там?
– Отец Патрик, – раздалось из-за двери.
Раздражение лорда Дарси мигом исчезло.
– Прошу вас, преподобный отец!
Дверь открылась, и в комнату вошел высокий бледный человек в одеянии бенедиктинца.
– Доброе утро, милорд! Доброе утро, мастер Шон! – с улыбкой сказал он. – Вижу, сегодня вы здоровы, милорд!
– В ваших руках, преподобный отец, я и не мог стать иным. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
– Можете, милорд, – и себе тоже, если позволительно будет так выразиться.
– Каким образом, преподобный отец?
Священник задумался.
– При обычных обстоятельствах, – сказал он наконец осторожно, – как вы знаете, я не могу нарушать тайну исповеди. Но в данном случае исповедница сама пожелала, чтобы я поговорил с вами.
– Дамозель Тия, я полагаю? – сказал Дарси.
– Конечно. Она рассказала свою историю дважды. Сначала мне, потом сэру Томасу Лесо. – Отец Патрик посмотрел на мастера Шона, с серьезным видом кивающего головой. – Вы понимаете, о чем я говорю, мастер-тауматург.
– Разумеется, ваше преподобие. Классическая триада. Сначала церкви, потом возлюбленному, и наконец, – мастер Шон с почтением кивнул в сторону лорда Дарси, – светским властям.
– Совершенно верно, – сказал священник. – Это будет полное исцеление. – Он снова посмотрел на Дарси, уже покинувшего кресло. – Я не буду сообщать вам подробности, милорд. Лучше, если вы услышите их сами. Но она прекрасно знает, что именно вы спасли ее вчера вечером. Вы должны понимать, что вам не дОлжно преуменьшать ваши заслуги.
– Я понимаю, преподобный отец. Могу ли я, прежде чем мы отправимся, задать вам пару вопросов?
– Разумеется. Если они не потребуют от меня нарушения обетов, я отвечу.
– Они касаются лишь случившегося прошлым вечером. Помнит ли она события, происшедшие после того, как мастер Юэн наложил на нее черное заклятие?
Отец Патрик покачал головой:
– Не помнит... Она сама вам объяснит.
– Да, но меня кое-что беспокоит, преподобный отец. Не слишком ли легко все было проделано?.. Мгновение назад она была в сознании, полностью управляла своими чувствами, и вдруг – автомат, выполняющий все приказы. Не думал, что у волшебников такая власть над людьми!
– Боже правый! – воскликнул мастер Шон. – Но такое быстрое превращение невозможно! Совершенно невозможно, милорд! Даже самый могущественный из черных магов не сможет оседлать чужое сознание, лишь шевельнув пальцем.
– Сам Сатана не подчинит человеческий разум без определенной подготовки, милорд, – сказал отец Патрик. – Мастер Юэн, должно быть, провел кое-какую предварительную работу. Он должен был заранее наложить вспомогательные заклинания, иначе бы окончательное заклятье не оказалось таким действенным.
– Я припоминаю, – сказал Дарси, – как на прошлой конвенции, три года назад, какой-то разбойник совершил глупую ошибку, в последний вечер конвенции напав на улице на мастера-тауматурга. Волшебник сразу сообщил стражникам о происшествии. Сам он был цел и невредим, а разбойник оказался полностью парализованным. Должен заметить, это был образец блестящей работы. Волшебник применил такое заклинание, что его было невозможно снять до тех пор, пока преступник не признался в совершенном злодеянии. В результате волшебнику не пришлось даже давать показания в суде. Но самое главное заключалось в том, что заклинание было наложено в считанные секунды.
– Это несколько другой случай, милорд, – сказал отец Патрик. – Если у нападающего имеются злые намерения, зло может быть возвращено его носителю. Происходит нечто подобное отражению света от зеркала... Так что все вполне может обернуться параличом, о котором вы говорили. Любой мастер-тауматург способен использовать такой эффект для защиты. Однако чтобы наложить заклинание на человека, у которого нет злых намерений, требуется энергия самого волшебника. Он не может использовать психическую энергию нападающего, так как на него никто не нападает. И как следствие, наложение заклинания требует гораздо большего времени.
– Понятно, – сказал Дарси. – Благодарю вас, преподобный отец, это весьма проясняет дело. А теперь пойдемте, повидаем юную леди.
– С вашего позволения, милорд, – сказал мастер Шон, – я отправлюсь в Королевское управление. Лорд Бонтриомф наверняка пожелает взглянуть на мой отчет.
Лорд Дарси улыбнулся:
– А кроме того, вам не терпится вернуться на конвенцию, не так ли?
Мастер Шон вернул ему улыбку:
– Да, милорд, не терпится.
– Хорошо, чуть позже я последую за вами.
* * *
Сэр Томас Лесо, высокий, худой и угрюмый, стоял перед Гардениевым покоем, отведенным герцогиней Камберлендской дамозель Тие Эйнциг.
– Доброе утро, милорд, – сказал он. – Я... я бы хотел поблагодарить вас за то, что вы совершили прошлой ночью, но не знаю, как это сделать...
– Дорогой сэр Томас! Я не совершил ничего такого, чего не совершили бы вы, оказавшись на моем месте. И уж совсем не надо быть таким угрюмым!
– Угрюмым? – Сэр Томас через силу выдавил из себя улыбку. – Разве я угрюм?
– Конечно, вы угрюмы, сэр Томас... И у вас есть причины быть таким. Услышав историю Тии, вы очень боитесь, что я арестую ее по обвинению в шпионаже.
Сэр Томас моргнул и ничего не сказал.
– Успокойтесь, мой дорогой, – сказал Дарси. – Она ни в коей мере не является шпионкой. Иначе бы вы тоже желали ее арестовать. Ведь вы не из тех, кто позволяет любви ослепить себя. Более того, могу вам напомнить о законах, касающихся свидетелей обвинения... Ага, так-то лучше, ваша улыбка сразу стала искренней. А теперь, джентльмены, если вы извините меня, я попрошу вас погулять по этому коридору.
Дарси открыл дверь и вошел в гостиную Гардениевого покоя. Не пройдя и полпути по направлению к спальне, он услышал оттуда голос девушки:
– Милорд Дарси? Это вы?
Следователь подошел к двери спальни:
– Да, дамозель, это я, лорд Дарси.
Дамозель Эйнциг пребывала в постели, чуть ли не до самого носа укрытая теплыми одеялами. Ее губы тронула мягкая улыбка.
– Вы красивы, милорд. Я очень рада. Мне бы не хотелось оказаться обязанной жизнью уроду...
– Дорогая Тия, когда спасена такая красавица, как вы, внешность спасителя не имеет ни малейшего значения. – Дарси подошел и сел в кресло у кровати.
– Милорд, – мягко сказала Тия, – я не буду спрашивать, как вы очутились там, где возникла столь острая нужда в вашем присутствии. Я просто благодарна судьбе за то, что вы там очутились.
– Хорошо, дамозель, но вопрос не в том, как я очутился на мосту. Вопрос в том, как вы там оказались. Расскажите-ка мне о мастере Юэне Макалистере.
На мгновение рот девушки превратился в прямую, неподвижную линию, потом она снова улыбнулась:
– Мне придется вернуться немного назад, к моей жизни в Банате...
История, которую Тия поведала Дарси, по сути полностью совпадала с тем, что она рассказывала Мэри Камберлендской. Были, правда, кое-какие дополнительные детали.
На дядю Нипелера донес за занятия Искусством исцеления один из его конкурентов, а так как о его политических симпатиях подозревали уже давно, тайная полиция короля Казимира IX решила арестовать и дядю, и племянницу.
На всякий случай... Однако Нипелер Эйнциг оказался готовым к такому повороту событий, а его сильный – хоть и неразвитый – Талант вовремя предупредил его о замыслах властей. Лишь на несколько минут опередив агентов тайной полиции, дядя и племянница направились в сторону итальянской границы. Увы, у тайной полиции имеются свои магические средства, и беглую парочку загнали в ловушку менее чем в сотне ярдов от спасительного рубежа. Нипелер велел своей племяннице спасаться бегством, а сам взялся нейтрализовать агентов тайной полиции.
В тот день Тия видела его в последний раз.
История ее злоключений в Италии и Дофине была известна лорду Дарси, но он не перебивал девушку. А потом она перешла к самому интересному.
– Я думала, что оказалась в безопасности, когда сэр Томас привез меня сюда, в Англию, – сказала она. – Но тут ко мне явился мастер Юэн. Тогда, правда, я не знала, кто он, он не назвал своего имени. Он сказал мне, что тайная полиция арестовала дядю Нипелера и посадила его в тюрьму. С моим дядей хорошо обращаются, сказал он, но дальнейшее дядино благополучие целиком зависит от моего желания сотрудничать. Мастер Юэн объяснил мне, что сэру Томасу известен секрет оружия, которое разрабатывалось для военно-морского флота. Сам-то он понятия не имел, что это за оружие, но польская разведка каким-то образом узнала о его существовании и о том, что у сэра Томаса имеется чрезвычайно важная информация, касающаяся разработок. Поскольку мастер Юэн знал, что сэр Томас доверяет мне, он попросил меня раздобыть для него эту информацию. Он пригрозил, что дядю Нипелера будут пытать – или вообще убьют, – если я не сделаю того, о чем он просит. – Она вдруг повернула голову и в упор посмотрела на лорда Дарси. – Но я не стала... Вы должны поверить, что я не стала выполнять его просьбу. Сэр Томас подтвердит вам, что я никогда не интересовалась никакой его секретной работой. Никогда!
Лорд Дарси вспомнил лицо сэра Томаса, каким он видел его полчаса назад.
– Я верю вам, дамозель. Продолжайте.
– Я не знала, что делать. Я не хотела им ничего говорить и не хотела предавать сэра Томаса. Я сказала им, что стараюсь, что завоевываю доверие сэра Томаса. Я сказала им... – Она помедлила, покусывая нижнюю губу. – Я говорила мастеру Юэну все, что угодно, лишь бы сохранить жизнь моего дяди...
– Разумеется, – мягко сказал лорд Дарси. – И никто не может винить вас за это.
– А потом началась конвенция, – продолжала Тия. – Мастер Юэн велел мне принять в ней участие. Я пыталась оставаться в стороне. Я объяснила ему, что хоть меня и приняли в гильдию ученицей, но учеников на конвенцию в качестве участников, как правило, не приглашают. Тогда он заявил, что у меня есть влиятельные друзья – сэр Томас, его светлость архиепископ... И вообще, если я не приложу всех усилий, чтобы попасть на конвенцию, он устроит так, чтобы мне присылали по одному пальцу дяди Нипелера за каждый пропущенный мною день конвенции. Надо было что-то делать, вы ведь понимаете, милорд?
– Я понимаю, – сказал Дарси.
– Юэн Макалистер, – продолжала она, – специально предостерег меня, чтобы я избегала мастера сэра Джеймса Цвинге. Он сказал, что сэр Джеймс – контрразведчик, что он – глава Имперских разведывательных органов по Европе. И тут мне пришло в голову, что, возможно, сэр Джеймс сумеет мне помочь. В среду утром я пошла к нему. Я встретила его в вестибюле и поинтересовалась, не могу ли я с ним поговорить. Объяснила, что у меня есть очень важная для него информация. – Она слегка улыбнулась. – Он сильно брюзжал, но согласился со мной встретиться. Я рассказала ему все – и о моем дяде, и о мастере Юэне. Он как раз находился в своей комнате! Я рассказала ему, что имперские агенты наверняка могут освободить моего дядю из польской тюрьмы. Он заявил мне, что и понятия не имеет ни о какой шпионской работе, что он всего-навсего судебный маг, работающий на маркиза де Лондона. Он сказал, что ему абсолютно неизвестны способы освободить моего дядю из польской тюрьмы, да и из любой другой тюрьмы – тоже... я была в ярости. Я не помню точно, что я ему тогда сказала, но мои слова прозвучали... зло. Теперь мне хотелось бы, чтобы я их не говорила. Я покинула его комнату, и он закрыл за мной дверь. Возможно, я была последней из тех, кто видел сэра Джеймса Цвинге живым. – Она помолчала и торопливо добавила:
– За исключением его убийцы, конечно.
– Дамозель Тия, – сказал Дарси самым задушевным голосом. – Теперь я должен кое-что сказать вам. И попрошу вас никому не говорить об этом, пока не разрешу. По рукам?
– Конечно же, по рукам, милорд!
– Так вот... Я верю, что вы были последней из тех, кто видел сэра Джеймса живым. Улики, имеющиеся у меня сейчас, подтверждают это. Но я хочу, чтобы вы знали... Я ни в малейшей степени не верю, что вы несете хоть какую-нибудь ответственность за его смерть.
– Благодарю вас, милорд, – сказала девушка, и в глазах ее вдруг блеснули слезы.
Лорд Дарси взял Тию за руку:
– Полно, моя дорогая, сейчас не самое подходящее время для слез. Ну, хватит, не надо плакать.
Она улыбнулась сквозь слезы:
– Вы очень добры, милорд!
– Нет-нет, дорогая Тия. Я отнюдь не добрый. Я злой и жестокий, и у меня есть скрытые мотивы.
Она рассмеялась.
– Они есть почти у всех мужчин.
– Я имел в виду совсем другое, – сухо заметил Дарси. – Я хотел сказать, что должен задать еще один вопрос.
Она вытерла слезы и одарила его шаловливой улыбкой:
– Тогда никаких скрытых мотивов. Стыдитесь! – И тут же вновь стала серьезной. – Что за вопрос?
– Почему мастер Юэн решил убить вас?
Дарси был уверен, что знает ответ, но не хотел открывать девушке, какими путями он раздобыл это знание.
На сей раз ее улыбка стала такой же холодной и мстительной, как уже виденная им вчерашним вечером.
– Потому что я узнала правду, – сказала она. – Вчера вечером я встретила друга моего дяди – некоего Колина Макдэвида, жителя острова Мэн.
Я знала его с тех еще пор, когда была маленькой девочкой. И добрый человек Колин сказал мне правду... Дядя Нипелер ушел из ловушки, о которой я вам рассказывала. Добрый человек Колин помог ему спастись, и с тех пор дядя работал с ним на острове Мэн. Он в безопасности, но все это время прятался, опасаясь, что поляки отомстят ему. Он думал, что я мертва, пока не увидел в лондонском «Курьере» список участников конвенции, а в нем – мое имя. Тогда он попросил Колина разыскать меня. Кроме того, Колин объяснил мне и кое-что другое. Оказывается, при побеге мой дядя организовал ситуацию таким образом, чтобы сложилось впечатление, будто его убили. Он сделал все, чтобы отвести опасность от меня. И пока мастер Юэн шантажировал меня жизнью дяди, польская тайная полиция была уверена, что на самом деле дядя мертв. Разве удивительно, что я разозлилась, когда наконец узнала правду?
– Конечно, не удивительно, – сказал Дарси. – Это произошло вчера вечером?
– Да. А потом я получила от мастера Юэна записку, в которой он назначил мне встречу в пивной, носящей название «Гончая и Заяц». Вы знаете ее?
– Да. Продолжайте!
– Я снова вышла из себя, – сказала дамозель Тия. – Я наговорила ужасных вещей, как и в случае с сэром Джеймсом. – Взгляд ее затвердел. – Однако я не собираюсь жалеть о том, что наговорила мастеру Юэну! Я сказала ему все, что я о нем думаю, сказала, что сообщу о нем властям, сказала, что хотела бы видеть его на виселице. Я... – Она вдруг замолкла и озадаченно нахмурила лоб. – Я не вполне уверена в том, что произошло после этих моих слов... Кажется, он поднял руку, – медленно проговорила она, – и нарисовал в воздухе символ... А потом... Нет, больше не помню ничего... Вплоть до сегодняшнего утра, когда проснулась здесь и увидела возле себя отца Патрика. – Стремительным движением она вдруг схватила правую руку лорда Дарси, стиснула ее. – Я знаю, что поступила плохо, милорд. Я... я предстану перед Королевским судом, милорд?
Дарси улыбнулся и встал:
– Я думаю, предстанете, дорогая моя... Предстанете как самая важная свидетельница на процессе против мастера Юэна Макалистера. И могу уверить вас, что ни в каком ином качестве вы перед судом не предстанете.
Девушка все еще держалась за руку лорда Дарси. Неожиданно она поднесла ее к губам и поцеловала.
– Я очень благодарна вам, милорд!
– Это я должен вас благодарить. – Лорд Дарси поклонился. – Если в дальнейшем вам, дамозель, потребуется моя помощь, вам стоит только попросить.
Он вышел из Гардениевого покоя, будучи уверенным, что в коридоре его ждут два человека. Однако их оказалось трое. Отец Патрик и сэр Томас Лесо внимательно наблюдали, как он закрывает дверь.
– Она в порядке? – спросил отец Патрик.
– По-моему, в полном! – сказал Дарси и бросил взгляд на третьего ожидающего.
– У сержанта Питера для вас новости, – сказал отец Патрик, – но я не позволил ему мешать вам... А теперь, если вы извините меня, я вернусь к своему пациенту. – Он вошел в Гардениевый покой и прикрыл за собой дверь.
Лорд Дарси улыбнулся сэру Томасу:
– Все отлично, друг мой! Ни у кого из вас нет повода для страха. – Он повернулся к стражнику. – Вы принесли мне информацию, сержант?
– Да, милорд. Лорд Бонтриомф сказал, что она чрезвычайно важна. Мы нашли Пола Николса.
– Наконец-то! – воскликнул Дарси. – Где же его нашли? Он что-нибудь сказал?
– Боюсь, нет, милорд. Его нашли в подсобке гостиницы. Он был мертв, милорд, мертвее не бывает.
