Текст книги "Лига перепуганных мужчин"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7

Когда я возвратился в контору, все говорили разом. Приблизившись к столу Вульфа, я услышал слова адвоката Кэбота.

– Я полагаю, вы получите свои деньги, сэр. Я начинаю понимать, почему у вас такая репутация.

– Я не стану возражать вам из ложной скромности, сэр, – вздохнул Вульф. – Со своей стороны должен добавить, что, если я и получу свои деньги, то они мне нелегко дадутся. Ваш приятель, мистер Чапин, – человек незаурядный.

Кэбот кивнул.

– Поль Чапин – гений с заскоком.

– Все гении с заскоком. Не исключая меня самого… Скажите, каким образом Поль Чапин приобрел свое отклонение от нормы? Я имею в виду знаменитый несчастный случай. Расскажите мне о нем. Как я понял, это случилось в колледже в результате какого-то озорства?

Кэбот присел на угол письменного стола.

– Это было ужасно, иначе не скажешь. Он тогда был новичком, а все остальные минимум на втором курсе. Вы знаете Двор?

– Двор?

– В Гарварде.

– Ни разу там не был.

– Так в этом самом Дворе помещаются здания со спальнями учащихся. Мы внизу устроили вечеринку с пивом, с нами были кое-кто со стороны – вот почему там также присутствовали Джейс и Коллард. Время приближалось к десяти вечера, когда пришел один из наших товарищей и пожаловался, что он не может попасть к себе в спальню: забыл в комнате ключ, захлопнул дверь, а замок пружинный. Конечно, мы начали хлопать в ладоши.

– Это считалось удачной шуткой – позабыть ключ?

– Ничего подобного. Мы просто радовались предстоящей возможности позабавиться. Понимаете, если вылезти из окна холла или другого помещения, то можно было добраться до окна любой спальни по узкому карнизу и таким образом попасть в эту спальню. Это был сложный и опасный трюк, теперь я на такой подвиг не решился бы, даже по распоряжению Верховного Суда, но в дни своей юности я неоднократно проделывал этот путь, да и мои приятели тоже. Каждый раз, когда кто-либо из старших забывал свой ключ, добывать его (по местным законам) лез очередной новичок. Для ловкого юнца в этом не было ничего особенного.

Итак, когда наш товарищ (это был Эндрю Хиббард) сообщил нам, что у него захлопнулась дверь, мы шумно приветствовали такую удачу и стали искать жертву. Кто-то услышал шаги в холле, заглянув туда, увидел идущего мимо и позвал его к нам Он вошел. Это был Поль Чапин.

– Он был новичок?

Кэбот кивнул.

– Уже в те годы Поль обладал внутренней силой. Возможно, у него уже тогда было отклонение от нормы, тот или иной комплекс. Я не психолог, но Энди был склонен оставить его в покое. Но вышло так, что именно Поль в тот вечер оказался перед нами. Ему сказали, что ему надлежит сделать. Он выслушал совершенно хладнокровно и спросил, на каком этаже находится комната Энди, мы ответили, что на четвертом, тремя этажами выше. Он ответил, что крайне сожалеет, но в таком случае он не сможет этого сделать. Ферд Бауэн спросил «В чем дело, вы же не калека?»

Поль ответил, что он совершенно здоров. Билл Гаррисон, человек рассудительный с самой колыбели, справился, не страдает ли он боязнью высоты. Он снова ответил. «Нет». Тогда мы отвели его наверх. Вообще-то, в подобных случаях собиралось не более десятка зевак, но на этот раз благодаря необычному положению Поля нас было тридцать пять бездельников. Мы его и пальцем не тронули. Он понимал, что не может отказаться, и шел добровольно.

– А если бы он отказался, что бы случилось?

– Все что угодно. Все, что пришло бы нам в голову. Вы не знаете колледжских мальчишек?

– Так мало, как только возможно.

– Да, ну, он пошел. Я никогда не забуду его лицо, когда он вылезал из окна спиной вперед. Оно было бледным, как полотно. Но не только это. В нем было что-то еще, что трудно определить. Очевидно, Энди Хиббард тоже это заметил, потому что он бросился вперед и велел Чапину вернуться, что он сделает это сам. Но другие схватили Энди и сказали ему, чтобы он не был чертовым дурнем. Все вывесились из окон, наблюдая за Полем. Светила полная луна. Чапин благополучно вылез на карниз, выпрямился, немного прошел вдоль карниза, широко расставив руки, стараясь дотянуться до следующего окна. Я не видел этого, я не смотрел, но мне сказали, что совершенно неожиданно Чапин начал дрожать и полетел вниз.

Кэбот замолчал, достал из кармана портсигар и закурил. Его рука со спичкой заметно дрожала. Сделав пару затяжек, он добавил:

– Вот и все. Так это случилось.

Кэбот снова затянулся.

– Мы, конечно, подняли его, вызвали врача и все такое. Он пролежал в больнице два месяца, перенес три операции… Уж не знаю, каким образом ему удалось раздобыть список наших имен. Скорее всего, от Энди. Энди крайне тяжело переживал эту историю. Так или иначе, но в тот день, когда Поль вышел из больницы, он разослал нам копии сочиненной им поэмы. Он благодарил нас. Это было умно. И лишь один из нас оказался достаточно прозорливым, чтобы понять, какого рода была эта благодарность. Питни Скотт.

– Питни Скотт, шофер такси?

Кэбот приподнял брови.

– Пит в 1930 году пристрастился к спиртному, став одной из жертв общей депрессии. Не как Майк Эйерс, который делает это, чтобы изводить всех окружающих. Пит пьет тайком, подрывая собственное здоровье. Я заметил, что вы против его фамилии поставили пять долларов. Я охотно внесу их за него.

– Вот как? Это доказывает, что вы готовы принять мое предложение?

– Конечно. Вы же это прекрасно понимаете. Что мы можем сделать? Нам угрожает полное истребление, в этом нет никакого сомнения. Я только не пойму одного: если Поль Чапин с тех пор вынашивал подобные планы, почему он так долго ждал? Возможно, конечно, что его недавние успехи преисполнили его верой в собственные силы. Или же ему потребовались деньги, чтобы финансировать свои аферы? Не знаю. Конечно, мы принимаем ваше предложение. Знаете ли вы, что месяц назад Эдлер, Бретт и Бауэн серьезно обсуждали предложение нанять гангстеров для убийства Поля Чапина? Они пригласили и меня, но я отказался. Полагаю, что у всякого человека имеется предел добропорядочности. Иногда обстоятельства заставляют его преступить. В конце концов, они тоже отказались от этой бредовой идеи, но это доказывает состояние наших нервов… Что еще мы можем сделать? Полиция бессильна, что вполне понятно и не умаляет ее достоинства. Они в состоянии уличить и обезвредить многих преступников, но не Поля Чапина – надо отдать ему должное. Трое из нас месяц назад наняли частных детективов, но с таким же успехом мы могли поручить следовать за ним и бойскаутам. Детективы потратили много времени, разыскивая машинку, на которой были напечатаны «предупреждения», но так ее и не обнаружили. Но, если бы они ее и отыскали, могу поспорить, им бы не удалось связать ее с Полем Чапином.

– Да.

Вольф потянулся, чтобы нажать на звонок.

– Ваши детективы приходили ко мне и предложили отдать свою информацию, если на то будет ваше согласие.

Появился Фриц, Вульф распорядился принести пива.

– Мистер Кэбот, что имел в виду мистер Чапин, заявив, что вы в нем убили человека?

– Ну… Это же поэзия, не так ли?

– Можно рассуждать и так. Но меня интересует, является ли это поэтическим приемом или фактической информацией?

– Я не знаю.

Кэбот опустил глаза. Я наблюдал за ним и думал про себя, что он действительно встревожен: «Значит, и в вашей прелестной жизни, мой славненький, есть изгибы, хух?»

Он продолжал:

– Я не могу этого сказать. Может быть, вам обратиться к его врачу?

Вмешался в разговор юный голос. Это был тенор Дреммонда:

– А почему бы не спросить у его жены?

Вульф повернулся к нему.

– У чьей жены?

– У жены Поля.

За семь лет я видел Вульфа удивленным всего три раза. Этот раз стал четвертым.

Он даже задвигался в своем кресле. Посмотрел на Кэбота, а не на Дреммонда и резко спросил:

– Что это за ерунда?

Кэбот кивнул.

– Верно, у Поля есть жена.

Вульф налил стакан пива, выпил половину, секунду подержал стакан в руке и проглотил все остальное. Поискал глазами салфетку, но та валялась на полу. Я достал ему чистую из ящика, в котором их держу, и Вульф вытер губы.

– Расскажите мне про нее, – сказал он.

– Ну…

Кэбот явно подыскивал слова.

– Как я уже говорил, Поль Чапин полон всяких отклонении от нормы, а его жена – одно из них. Ее зовут Дора Риттер. Он женился на ней три года назад, квартира, где они сейчас живут, на Перри-стрит.

– Что она из себя представляет, и кем она была раньше?

Кэбот заколебался снова, но иначе: теперь он подыскивал не выражения, а возможность уклониться от ответа. Наконец, он сказал:

– Я не представляю… чем это вам может помочь. Это, очевидно, вы все равно пожелаете узнать. Я бы предпочел… если вы обо всем узнаете от доктора Бартона.

Он повернулся и кивнул.

– Лорри, подойдите сюда на минутку!

Доктор Бартон стоял у столика с напитками и оживленно о чем-то рассуждал. Он оглянулся, что-то сказал архитектору Фареллу и подошел к письменному столу Вульфа.

Кэбот объяснил:

– Мистер Вульф только что спросил меня, что из себя представляет жена Поля.

Бартон посмотрел на Вульфа и нахмурился, потом перевел глаза на Кэбота, в голосе его звучало раздражение:

– А почему не вы или кто-нибудь другой? Ведь об этом все знают.

Кэбот улыбнулся.

– Возможно, я излишне деликатен.

– Безусловно.

Бартон повернулся к Вульфу.

– Раньше Дора Риттер работала у меня прислугой. Внешне она весьма бесцветна, сейчас ей около пятидесяти, но особа она энергичная и компетентная… и упрямая, как мул. Поль женился на ней в 1931 г.

– Почему он на ней женился?

– Могу сказать только одно: Чапин – психопат.

– Какой именно она была прислугой?

– Она была горничной моей жены.

– Как давно вы ее знаете, и как давно с ней знаком Чапин?.. Я прочитал все романы Чапина, и мне казалось, что теперь я прекрасно разбираюсь в его характере, его темпераменте, в процессах его мышления и в образе его действий. Я считал, что он не способен идти проторенными путями, ведущими к женитьбе и обзаведению семейством, как из-за эмоциональных побуждений, так и из практических соображений… Узнав, что он имеет жену, я был буквально потрясен, я даже растерялся. Поэтому мне необходимо узнать о ней решительно все.

– Ничего не может быть проще…

Бартон пристально посмотрел на Вульфа, как бы оценивая его, и добавил:

– В таком случае, я могу это сделать сам. По этому поводу в свое время было очень много разговоров…

Он оглянулся на собравшихся.

– Я знал об этих пересудах, хотя мне самому, естественно, никто ничего не говорил…

– Да?

– Да. Полагаю, что вы знаете, что из всей нашей группы только один я был знаком с Полем Чапином до колледжа. Он родом из того же города, что и я, мы, более или менее, росли вместе. Поль был влюблен в одну девушку, я тоже был знаком с ней. Он от нее был без ума. И, наконец, благодаря своей настойчивости, он добился у нее взаимопонимания, еще до того как уехал в колледж. Потом произошел этот несчастный случай. Поль стал калекой, ну, и все расстроилось… По моему мнению, рано или поздно, все это у них бы все равно кончилось, даже без несчастья с Полем…

Я не приезжал на каникулы домой, летом я работал. Я приехал, только закончив медицинский институт, и, зайдя в их дом с визитом, обнаружил, что эта девушка стала… словом… я женился на ней.

Мы приехали в Нью-Йорк. Мне везло в моей профессии, я умею подойти к больным, они мне доверяют и охотно делятся своими сомнениями. Особенно женщины. Я зарабатываю много. Если не ошибаюсь, в 1923 году моя жена наняла Дору Риттер – да, она работала у нее восемь лет.

Однажды Поль пришел ко мне и сказал, что он намерен жениться на горничной моей жены. Это было очень неприятно. Он устроил отвратительную сцену.

Вульф наклонил голову.

– Могу себе представить его объяснения, что «предпринимаемый им шаг является своеобразной перифразой на старую тему о безутешно рыдающем мальчике».

Доктор Бартон вздрогнул, закинул голову и широко открыл глаза.

– Черт побери, откуда вы это знаете?

– Он сказал именно это?

– Эти самые слова.

– Я не сомневался, что он запоет это.

Вульф поскреб себе ухо, и я понял, что он доволен.

– Прочитав его романы, я ознакомился с его манерой выражаться и с направлением его мыслей… Итак, он женился на ней. Она, разумеется, не была слишком разборчива. Стали ли они счастливой парой? Вы когда-нибудь видите ее?

– Не часто.

После недолгого колебания он продолжал:

– Я бы даже сказал, что очень редко. По два раза в неделю она приходит причесывать жену и иногда что-то ей шьет, меня же, как правило, не бывает дома.

Вульф пробормотал:

– Так соблазнительно не расставаться с искусной горничной, если таковая вам встретилась.

Бартон кивнул.

– Полагаю, что это так… Моя жена уверяет, что Дора незаменима. Дора – искусная ведьма.

– Так. – Вульф отпил немного пива. – Благодарю вас, доктор. Мистер Чапин меня больше не волнует, поскольку он полностью соответствует моему представлению о нем.

Вмешался Фарелл:

– Какого черта… какое отношение имеют личные дела Лорри Бартона к данной истории? Я думал, что мы собираемся вам заплатить за то, что вы прекратите…

Он замолчал на полуслове, оглянулся на остальных, лицо у него покраснело, и фразу свою он закончил совсем другим тоном.

– Извините, я на минуту позабыл, что…

– Что позабыли?

– Ничего важного… – Только то, что я вне игры. В вашем итоге, превышающем пятьдесят тысяч, мне вы назначили всего десять долларов… Представляете ли вы, с чем столкнулись архитекторы за последние четыре года? Даже самые хорошие. Я проектировал новый городской дом в Балтиморе в 1928 году, а теперь я не могу получить даже самого паршивого заказа. Кстати, не собираетесь ли вы построить себе новый дом, мистер Вульф? Телефонную будку или собачью конуру, что угодно. Я бы с радостью представил вам проекты. Пошли, Лорри, допейте ваш бокал.

Он взял доктора Бартона за руку.

Отходя, они были остановлены словами Вульфа:

– Мистер Фарелл, я считаю себя одинаково обязанным заработать ваши десять долларов, как и девять тысяч мистера Колларда. Если вы возражаете…

– Черт побери, нет! Я не имею даже замечаний.

Джордж Бретт сказал Кэботу:

– Пошли, Ник, надо и нам немного освежиться.

Они ушли в нишу следом за первой парой. Возле стула Вульфа остался только Дреммонд. Он шагнул было вслед за процессией, но повернул обратно. Он посмотрел на Вульфа своими блестящими маленькими глазками, приблизился к Вульфу и тихо спросил.

– Ух… Мистер Вульф. Я думаю, что источники вашей информации вполне надежны?

Вульф ответил, не глядя на него:

– Безупречные.

– Не сомневаюсь. Раз Фарелл болтается без работы всего несколько месяцев, но вы уверенно отнесли его к неплатежеспособным… Ух… Не могли бы вы меня посвятить в финансовые дела некоторых других людей из вашего листа… Самое обыкновенное любопытство.

– Я не имею права удовлетворять ваше любопытство.

– Понятно… Но я никак не могу понять, почему вы занизили Джейса до восьми тысяч, Бартона до семи и так далее. Ферду Бауэну всего лишь тысячу двести? Он же крупная фигура на Уолл-стрит, даже весьма крупная, не так ли? Фирма «Голбрейт и Бауэн»…

Голос Дреммонда чуть-чуть окреп.

– Откровенно, это больше чем любопытство… он занимается размещением денег и для меня…

– Не трудитесь говорить пренебрежительно о своих капиталовложениях. Это не поможет снизить сумму, которую вы должны уплатить мне, ибо все уже учтено и проверено. Что касается вашего вопроса, то хотя источник моей информации и превосходен, но и здесь не исключены ошибки. Так что если мистер Бауэн собирается обвинить меня в том, что мы преуменьшили его платежеспособность, я с удовольствием пойду ему навстречу.

– Конечно, конечно, – согласился Дреммонд. – Но если бы вы мне сказали…

– Прошу извинить меня.

Вульф открыл глаза, вздернул подбородок и слегка повысил голос:

– Джентльмены! Не мог бы я с вами поговорить?

Они подошли к его столу. Двое или трое, сидящих в креслах, остались сидеть.

Дреммонд, глубоко спрятавший недовольство от ответа Вульфа, отошел в дальний конец стола. Майкл Эйерс снова развалился в кресле, вытянув ноги, рот его поминутно широко раскрывался в неудержимой зевоте, но вдруг он решительно поджал губы, а на его лице появилось обиженно-возмущенное и очень изумленное выражение. Я хотел подойти и передвинуть его на место, где нет ковра, но потом решил, что он справится.

Вульф обратился к нам в своей обычной изысканной манере.

– Время позднее, и я не хочу вас дольше задерживать. Я понимаю, что мы договорились. Мы все оформили надлежащим образом. Я попрошу мистера Кэбота приготовить завтра утром в его конторе копии договора и прислать их мне для раздачи вам.

Кэбот кивнул.

– Благодарю вас… В связи с этим, мистер Фарелл, у меня есть предложение к вам. Вы разорены, но у вас очень умное лицо. Быть разоренным не позор, это только несчастье. Вы можете помочь мне. Например, вы можете разнести или разослать копии «Записки» тем членам «Лиги», которые не присутствовали здесь сегодня вечером, добиться их согласия на присоединение к остальным и так далее. Я буду платить вам двадцать долларов в день. У меня будут для вас и другие поручения.

Архитектор уставился на него.

– Вы хороший малый, мистер Вульф, но я не детектив.

– Мои требования к вам будут скромными, я не ожидаю от вас неустрашимости.

– Хорошо, – рассмеялся Фарелл. – Ваши двадцать долларов не окажутся лишними.

– Вот и прекрасно. Позвоните сюда завтра в одиннадцать. Теперь вы, доктор Бартон. Ваше многолетнее знакомство с Полем Чапином ставит вас в особое положение для моих целей. Не могли бы вы отужинать со мной завтра вечером?

Не колеблясь, Бартон покачал головой.

– Сожалею, я буду занят.

– Может быть, вы заедете ко мне после ужина? Я не предлагаю заехать к вам домой. Мое нежелание покидать этот дом имеет свои основания.

Но Бартон снова покачал головой.

– Сожалею, мистер Вульф, но я не могу приехать.

После некоторого колебания он добавил:

– Признаться откровенно, я не хочу. С моей стороны это мягкотелость. Конечно, я не так сентиментален в этом вопросе, как Энди Хиббард и Лео Элкас. Я ответил «да» на заданный вами сегодня вопрос, хотя он прозвучал у вас весьма прямолинейно. Я ответил «да» и я заплачу свою долю, но это и все. Я лично не буду ничем способствовать разоблачению Поля Чапина, не буду стараться доказать его вину, чтобы отправить его на электрический стул. Я сознаю, что все дело в моем дурацком характере. Если бы речь шла о необходимости свести с ним счеты, я готов вступить с ним в единоборство на равных…

– Подготовились к акту насилия?

– Не в буквальном смысле…

Бартон стал раздражаться.

– Не ловите меня на слове. Господи! Как бы я хотел вообще не знать этого человека. Впрочем, мое желание разделяют все наши. Я просто имел в виду, что уже многие годы я храню у себя в кабинете в столе пистолет. На прошлой неделе Поль заходил ко мне. Конечно, в моем доме его постоянно встречал радушный прием, но он бывал у меня редко. На этот раз, учитывая недавние события, я велел прислуге задержать его в холле, и перед тем как выйти в холл, взял из ящика пистолет и положил его в карман. Вот это я и имел в виду: я готов отплатить той же монетой Полю, если обстоятельства этого потребуют.

Вульф вздохнул.

– Может быть, вы нам скажете, когда именно приходил к вам Поль Чапин и чего он хотел?

– Это вам не поможет, – резко ответил Бартон, – это всего лишь глупости неврастеника.

– Ну, хорошо, сэр. Придерживайтесь остатков ваших идеалистических взглядов. В большинстве из вас они уже полностью отсутствуют. Я буду вынужден выполнить свое дело без вашей помощи. Джентльмены, я вас больше не задерживаю.

Адвокат Кабот взял в руки «Записки», аккуратно их сложил и сунул себе в карман.

– Я пришлю их вам завтра утром.

Они засобирались все разом, и я вышел посмотреть, как они надевают свои шляпы и пальто. Бауэн и Бартон вышли вместе, как и пришли.

Заперев двери и задвинув засовы, я отправился на кухню, чтобы взять молока.

Вульф сидел в кабинете с закрытыми глазами. Я поставил молоко на свой стол, налил себе полный стакан, уселся и принялся пить небольшими глотками. Помещение было наполнено запахом дыма и различных вин, стулья были сдвинуты в кучу, по ковру был разбросан пепел от сигар и сигарет. Мне это действовало на нервы. Я поднялся и распахнул окно.

Но Вульф сказал:

– Закрой

Я поднялся и закрыл. Налил себе второй стакан молока и сказал:

– Я чертовски устал и хочу спать.

Глаза Вульфа были закрыты. И он игнорировал меня всем своим видом.

Я сказал:

– Вы понимаете, мы могли бы заработать все эти деньги и избавиться от многих хлопот, организовав небольшой «несчастный случай» с Полем Чапином. При нынешней депрессии цены на всякие «несчастные случаи» сильно снизились. Вам бы это обошлось примерно в пятьдесят баксов. Теперь модно быть экономным.

Вульф проворчал:

– Благодаря тебе, Арчи, когда я истощу собственные методы достижения цели, я буду знать, к кому обратиться. Открой блокнот.

Я достал блокнот и карандаш.

– Позвони в девять часов в контору мистера Кэбота и убедись, что «Записка» будет здесь к одиннадцати часам, к приходу мистера Фарелла. Узнай, где находятся рапорты из агентства Баскома, и раздобудь мне их. Люди придут сюда в восемь?

– Да, сэр.

– Пошли одного из них получить рапорты, троих приставь к Полю Чапину – это в первую очередь. Нам нужны полные сведения о его передвижениях – пусть сообщают по телефону обо всем мало-мальски важном.

– Даркин, Кимз, Гор?

– Это твое дело, а Сол Пензер пусть сунет нос в последние нераскрытые шаги Эндрю Хиббарда. Пусть он позвонит в одиннадцать тридцать.

– Да, сэр.

– Поручи Кэтеру выяснить прошлое Чапина за пределами круга наших клиентов, в особенности за два последних года, и как можно подробнее. Может, ему удастся достичь гармонии с Дорой Чапин.

– Может, мне самому заняться ею? Возможно, она нечто вроде секс-бомбы?

– Подозреваю, что этот термин – вульгаризация выражения «сексуальная особа»? Если она на самом деле такова, воздержись на время от искушения. Твоей специальной областью будут обстоятельства смерти Гаррисона и Дрейера. Сначала ознакомься с рапортами Баскома, затем действуй сам. Повсюду, где есть смысл провести расследование, несмотря на прошедшее время, займись им. Если будет необходимо, используйте людей, но не будь расточительным. Не заходи ни к одному из наших клиентов, пока с ними не поговорит мистер Фарелл. Вот и все. Уже поздно.

Вульф открыл глаза, поморгал и закрыл их снова, но я заметил, что кончиком пальца он выводит маленькие кружочки на подлокотнике кресла. Я усмехнулся:

– Может быть, мы выясним сейчас то, что беспокоит и вас, и меня? Почему Чапин прячет в заднем кармане револьвер времен Гражданской войны, да еще со сточенным бойком, так что он так же опасен, как детский пугач?

– Я ни о чем не беспокоюсь, Арчи. – Его пальцы не останавливались. – Я размышляю, будет ли разумно выпить еще бутылку пива перед сном?

– Вы уже выпили шесть после обеда.

– Семь. Одна была наверху.

– Тогда, ради Бога, оставьте ее на завтра. Говоря о пушке Чапина, помните ли вы о той даме-наркоманке, которая прятала коробочку с пилюлями, сделанными из простой муки, у себя в чулке. Это наиболее распространенный тайник у женщин. А когда у нее коробочку отобрали, и полиция решила, что все в порядке, потом выяснилось, что настоящий наркотик был запрятан в поясе ее юбки. Конечно, я не утверждаю, что у Чапина обязательно есть второй револьвер. Я подразумеваю, психологически…

– Святое небо!

Вульф отодвинул назад свое кресло и сказал решительно:

– Арчи, пойми следующее: как человек действия ты приемлем, ты даже компетентен. Но ни на одну минуту я не мог бы примириться с тобой, как с психологом. Я пошел спать.