Текст книги "Смерть Цезаря"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

1

Этот солнечный сентябрьский день оказался полон неожиданностей.

Первая из них произошла, когда я, мгновенно сообразив, что машина не перевернулась вверх тормашками, а все стекла целы, выключил зажигание и обернулся.

Я не ожидал, конечно, увидеть его на полу, потому что он всегда пристегивался ремнями, но был уверен, что мне предстоит выдержать его взгляд, преисполненный дикой ярости. Однако я увидел, что он совершенно спокойно сидит на своем месте и его круглое лицо выражает лишь облегчение, я бы даже сказал, умиротворенность. Я застыл от изумления.

– Слава Богу, – прошептал он.

– Я сказал: «Слава Богу».

Вульф отстегнул ремни и погрозил мне пальцем.

– Это все-таки произошло. Ты ведь знаешь мое недоверие к автомобилям. Я глубоко убежден, что они только делают вид, будто подчиняются управлению, но рано или поздно начинают вести себя согласно своим капризам. Так оно и вышло. Но мы уцелели. Слава Богу, что на этот раз каприз оказался не смертельным.

– Какой там к черту каприз!

– Я сказал – каприз. Отправляйся!

– В каком смысле «отправляйся»?

– Я имею в виду – поехали дальше. Заводи эту чертову машину.

Я открыл дверцу и выбрался наружу – посмотреть, что произошло. Полюбовавшись зрелищем, которое предстало передо мной, я распахнул заднюю дверцу и доложил:

– Ничего себе каприз! Пожалуй, надо записать этот случай – впервые за девять лет, что я вожу ваши машины, мне пришлось остановиться не по собственному желанию. Вчера колесо было в полном порядке. Его или прокололи в гараже прошлой ночью, или я сам это сделал, хотя последнее маловероятно. Во всяком случае, мы ехали со скоростью пятьдесят пять миль, когда это случилось, Машина съехала с дороги, и все было бы нормально, не окажись тут это проклятое дерево. А теперь вот бампер погнут, капот помят, радиатор течет…

– Сколько тебе понадобится времени на ремонт?

– Нисколько. Легче восстановить Помпею.

– Кто же отремонтирует машину?

– Механики в гараже.

– Но ведь мы не в гараже.

Вульф закрыл глаза. Спустя несколько мгновений он рыл их и спросил со вздохом:

– Где мы?

– В двухстах тридцати семи милях к северо-востоку от Таймс–сквер. В восемнадцати милях к юго-западу от Кроуфилда, где ежегодно проходит Североатлантическая ярмарка, которая открывается во второй понедельник сентября и продолжается…

– Перестань паясничать, Арчи. – Он посмотрел на меня с упреком.

– Что мы теперь будем делать?

Признаться, я был растроган. Сам Ниро Вульф спрашивал меня, что нам делать!

– Не знаю, как вы, – сказал я ему, – но я собираюсь покончить жизнь самоубийством. На днях я вычитал в газете, что японцы всегда так поступают, когда подводят своего императора. А чем я хуже какого– нибудь японца? У них это называется сеппуку. Не харакири, как вы могли бы подумать так они крайне редко говорят,– а именно сеппуку.

– Что же нам теперь делать? – терпеливо повторил он.

– Остановим попутную машину и попросим подвезти. Желательно до Кроуфилда, где для нас оставлен номер в отеле.

– Ты поведешь ее?

– Кого?

– Машину, которую мы остановим.

– Я не уверен, что ее владелец доверит мне свою машину, вдев, что сталось с нашей. Вульф поджал губы.

– Я не поеду с чужим водителем.

– Тогда я отправлюсь в Кроуфилд один, возьму напрокат машину и вернусь за вами.

– Нет. Это займет два часа. Я пожал плечами.

– По дороге, примерно в миле отсюда, мы проехали мимо дома. Могу прогуляться туда и позвонить в Кроуфилд, чтобы за вами приехали.

– А я останусь наедине с этой покалеченной тварью?

– Совершенно верно.

Он отрицательно покачал головой.

– Вы не согласны?

– Нет.

Я отошел в сторонку, чтобы окинуть взглядом окрестности. Стоял прекрасный сентябрьский день, и окружающие нас холмы и ложбины уютно дремали на солнце. С тех пор, как я съехал с дороги и врезался в дерево, по ней еще не прошла ни одна машина. впереди, ярдах в ста, дорога сворачивала и исчезала за деревьями, Дом, который мы проехали, виден не был. Вдоль дороги тянулся белый дощатый забор, а за ним – зеленое пастбище. За пастбищем, между деревьями, виднелась крыша какого-то здания. Никакой дороги туда не было видно, и я решил, что она должна находиться впереди, за поворотом.

Вульф поинтересовался, какого черта я стою, и мне пришлось вернуться к машине.

– Гаража нигде не видать, – сказал я, – но вон там, среди деревьев, стоит дом. По дороге до него не меньше мили, но если пойти напрямик через пастбище, можно выгадать ярдов шестьсот. Если вы боитесь остаться возле машины, то остаться могу я – у меня есть оружие. А вы можете пойти позвонить. Ближе домов нет.

Вдали послышался собачий лай.

Вульф взглянул на меня.

– Там же собака!

– Вы угадали, сэр.

– Возможно, она из этого дома. Я не расположен сражаться со спущенным с цепи псом. Мы отправимся вдвоем. Только через забор я не полезу.

– Вам и не придется. Там есть ворота.

Он тяжело вздохнул и нагнулся к корзинам, одна из которых Стояла на полу, а другая – на сиденье машины. В них были горшочки с орхидеями. Цветы от каприза машины не пострадали. Затем Вульф начал вылезать из автомобиля, и я посторонился, чтобы освободить для него пространство, которого ему требовалось не так мало. Выбравшись на волю, Вульф потянулся, едва не Проткнув своей тростью небо, хмуро обвел взглядом окрестности и вслед за мной направился к воротам.

Мы были уже на пастбище, и я закрывал за собой ворота, когда со стороны дома до меня донеслись крики. Я обернулся и увидел какого-то типа, сидевшего верхом на заборе. Он орал, чтобы мы уходили. На таком расстоянии я не мог с уверенностью судить, что у него в руках – дробовик или винтовка. Он еще не целился в нас, но уже по меньшей мере грозил, потрясая оружием. Пока я закрывал ворота, Вульф успел уйти вперед. Я подбежал и схватил его за рукав.

– Стойте! Если там сумасшедший дом, а перед нами один из его обитателей, то он может принять нас за сурков или диких индеек и…

Вульф возмущенно фыркнул.

– Это просто какой-то болван. Мы же находимся на коровьем выгоне.

Будучи истинным детективом, он поспешил представить вещественные доказательства, для чего ткнул тростью в направлении коричневой кучи у наших ног. Затем взглянул на сидевший на заборе источник угроз, громко велел ему замолчать и двинулся дальше. Я последовал за Вульфом. Парень продолжал вопить, но мы упорно продвигались вперед. Происходящее нравилось мне все меньше и меньше, потому что дробовик, который я разглядел-таки в руках у этого психа, вполне мог попортить нам шкуры.

Посреди пастбища возвышался довольно крупный валун, и мы находились уже поблизости от него, когда произошла еще одна неожиданность.

Мое внимание было полностью поглощено психом с дробовиком, <...> торчал на своем насесте и орал еще громче, чем раньше, как вдруг я почувствовал, что пальцы Ниро Вульфа сжали мой локоть, и тут же прозвучала его команда:

– Стой! Не шевелись!

Я замер на месте. Вульф, не поворачиваясь в мою сторону, сквозь зубы произнес:

– Стой абсолютно неподвижно. Медленно, очень медленно поверни голову направо.

Я решил было, что Вульф тоже спятил, но тем не менее поступил, как мне было приказано. Тут-то меня и ждал сюрприз. Справа, футах в двухстах, я увидел громадного быка – раньше я ни за что не поверил бы, что быки могут достигать таких колоссальных размеров. Красно–рыжий, с белыми пятнами и большим белым треугольником на морде, бык неторопливо и уверенно приближался к нам, время от времени потряхивая головой, то ли потому, что нервничал, то ли пытаясь отогнать назойливых мух. Внезапно он остановился и, вытянув шею, принялся нас разглядывать.

Сзади послышался приглушенный голос Вульфа:

– Хоть бы тот болван перестал орать. Тебе что-нибудь известно о повадках этих животных? Ты видел бой быков? Я пошевелил губами ровно настолько, чтобы выдавить:

– Нет, сэр.

– Стой спокойно, – пробормотал Вульф. – Ты шевельнул пальцем, и у быка тут же напряглась шея. Ты быстро бегаешь?

– Думаю, что до забора добежать успею. Но вам это не удастся.

– Я и сам знаю. Еще лет двадцать назад я занимался спортом… Он уже роет землю копытами. И голова опущена. Если он на нас ринется… И еще эти идиотские вопли. Потихоньку отходи назад. Смотри прямо на него. Он последует за тобой. Когда он бросится – поворачивайся и беги к забору.

Я так и не успел выполнить эти наставления. Ни я, ни Вульф не двигались с места, поэтому, наверное, быка раздразнил наш приятель на заборе. Может быть, он даже спрыгнул на землю. Как бы то ни было, бык напряг шею и перешел к активным действиям. Даже если объектом атаки был тот псих, нам от этого легче не стало, поскольку мы находились как раз между ними.

Бык надвигался на нас, как таран. Возможно, стой мы спокойно, он бы проскочил футах в трех правее, но стоять спокойно, когда на тебя несется разъяренное чудовище, выше человеческих сил. Вспоминая об этом теперь, я придерживаюсь мнения, что своим бегством решил отвлечь быка от Ниро Вульфа, но, сказать [о правде, тогда я об этом и не помышлял. Я слышал за спиной топот копыт и готов поклясться, что ощущал на спине горячее дыхание. В то же время я услышал впереди какой-то шум и смутно различил красное пятно над забором – там, где я надеялся через него перемахнуть. Вот и забор. Даже не пытаясь притормозить, я с ходу взлетел на него, но когда мое тело уже готово было грациозно перелететь на другую сторону, одна рука вдруг сорвалась, и плашмя повалился на землю. Я сел, тяжело отдуваясь, и услышал прямо на собой голос:

– Изумительно! Какое счастье, что я не упустила такое зрелище!

Я поднял глаза и увидел двух девушек. Одна была в белом платье и красном жакете, другая – в желтой кофточке и брюках.

– Прикажете повторить? – прорычал я.

Тот идиот с дробовиком бежал ко мне вприпрыжку, что-то несвязно выкрикивая. Я велел ему заткнуться, с трудом поднялся, хромая, подошел к забору – приземляясь, я сильно ушиб колено – и заглянул через него. Бык прогуливался ярдах в ста от меня, время от времени мотая головой. А посреди пастбища возвышался величественный монумент. Это был Ниро Вульф, со скрещенными на груди руками, стоявший на большом валуне. Я впервые видел его в такой позе и не мог отвести глаз, настолько торжественно и волнующе все это выглядело.

– Все в порядке, шеф? – крикнул я.

– Скажи этому парню с ружьем, – отозвался Вульф, – чтобы он загнал быка в стойло! И передай, что я еще с ним поговорю, когда <...> отсюда!

Я оглянулся. Парень меньше всего на свете был похож на ковбоя. Он выглядел жалким и испуганным. Даже лицо у него, со свернутым набок носом, было какое-то потрепанное. Тем не менее он напустился на меня:

– Откуда вы взялись? Почему не повернули обратно, когда я вам кричал? Какого черта…

– Попридержи язык, красавец. Мы представимся потом. Ты можешь загнать быка в стойло?

– Нет. И я хочу сказать…

–А кто может?

– Никто. Все на ярмарке. Через час, наверное, вернутся. И ж хочу сказать…

– Потом скажешь. Ты хочешь, чтобы он целый час простоя на том валуне со скрещенными на груди руками?

– Он может сесть, в конце концов. Только пусть сию минуту уберется оттуда! Я охраняю быка.

– От кого? Уж не от меня ли?

– От кого угодно. Слушайте, если вы думаете, что это смешно…

Я повернулся к нему спиной и закричал Ниро Вульфу:

– Он охраняет быка! Требует, чтобы вы немедленно оттуда убрались! Он не может загнать быка, а те, кто могут, будут здесь через час.

– Арчи! – прогремел Вульф. – Когда я…

– Да нет же, ей-богу, я говорю правду! Мне этот бык нравится не больше, чем вам.

(Воцарилось молчание. Затем с валуна послышалось:

– Значит, только через час?

– Так он говорит.

– Тогда тебе придется это сделать самому! Ты меня слышишь?

–Да.

–Вот и прекрасно. Лезь обратно и отвлекай быка. Прогуливайся перед забором. Там, кажется, была какая-то женщина в красном?

Я оглянулся по сторонам.

– Видимо, уже ушла.

– Разыщи ее и одолжи эту красную штуку, Когда бык кинется на тебя, прыгай через забор. Повтори так несколько раз, продвигаясь на тот конец пастбища. Задержи его там, пока я не выберусь отсюда. Только пусть ему все время кажется, что он вот-вот до тебя доберется.

– Ладно.

– Что?

– Я сказал: «Ладно!»

– Хорошо. Приступай. Будь осторожен, не упади. Трава скользкая.

Когда я спросил девушку, не повторить ли для нее мой трюк, я подумал, что остроумно пошутил, но теперь… Ее нигде не было видно. Вторая, та, что в брючках, сидела на заборе, Я уже открыл рот, чтобы навести справки, как ответ прибыл сам, причем с другой стороны. Откуда-то из-за деревьев вынырнула машина с откидным верхом и остановилась перед воротами. Из машины высунулась девушка в красном и крикнула мне:

– Идите сюда и откройте ворота!

Я, прихрамывая, направился к ней, но парень с ружьем опередил меня, прыгая, словно гибрид козла и кенгуру. Когда я догнал его, он стоял возле машины, размахивая дробовиком, и декламировал законы про быков и про ворота.

Девушка убеждала его:

– Не упрямься, Дейв. Не оставлять же его там! – Она повернулась ко мне. – Откройте ворота и, если хотите, залезайте в машину. Дейв закроет их за нами.

Но Дейв завизжал, как полоумный:

– Оставьте ворота в покое! Клянусь Богом, я буду стрелять! Мистер Пратт приказал стрелять, если кто-нибудь полезет на пастбище!

– Чушь, – сказала девушка. –Ты уже нарушил его приказание. Почему ты не стрелял раньше? И теперь почему не стреляешь? Стреляй, сними его с валуна. Посмотрим, как ты это сделаешь. Ну как, хотите спасти своего приятеля или нет? – обратилась она ко мне.

Я поспешил отодвинуть засов и распахнул ворота. Бык сразу развернулся в нашу сторону, наклонив голову набок. Дейв изрыгал угрозы и размахивал ружьем, но мы не обращали на него внимания. Когда машина въехала на пастбище, я быстро забрался в нее, и девушка приказала Дейву закрыть ворота. Бык уже принял угрожающую позу и начал рыть копытами землю. Куски дерна так и летели ему под брюхо.

Тут я сказал:

– Подождите-ка, вы думаете, из этого что-нибудь выйдет?

– Не знаю. Попробуем. Или вы боитесь?

– Боюсь. Снимите эту красную штуку.

– Ну, это уж предрассудки!

– А я суеверный. Снимите.

Я помог девушке снять жакет и положил его на сиденье между нами. Затем я полез под пиджак и вынул из кобуры пистолет. Девушка посмотрела на меня.

– Вы что, сыщик? Не валяйте дурака. Или вы надеетесь остановить быка с помощью этой штуки?

– Попытаюсь.

– На вашем месте я не стала бы этого делать, если вы, конечно, не готовы выложить сорок пять тысяч.

– Что выложить?

– Сорок пять тысяч долларов. Это не простой бык, это Гикори Цезарь Гринден. Так что спрячьте ваш пистолет.

Я глядел на нее несколько мгновений, а потом сказал:

– Уезжайте-ка вы лучше отсюда. А я последую инструкции и заманю быка в дальний конец пастбища.

– Нет. – Она нажала на газ. – Мне тоже хочется острых ощущений!

Нас трясло и болтало из стороны в сторону.

– С какой скоростью мне лучше ехать? Никогда еще никому не спасала жизнь. Кажется, для начала я выбрала довольно странного субъекта.

Бык изображал из себя коня-качалку. Он взбрыкивал задними ногами и при этом опускал голову, а потом вставал на дыбы. При этом он пристально наблюдал за нами. Когда мы проезжали ярдах в тридцати от него, девушка сказала:

– Взгляните только, какой потрясающий бык! В это время машина ухнула в какую-то яму, так что я чуть не вылетел наружу.

– Смотрите, куда едете, – рявкнул я, не отрывая взгляда от быка. Он вполне мог подцепить машину на рога и понести ее с такой же легкостью и грацией, как индианки носят на кувшин. Мы подкатили к валуну. Девушка притормозила и зала нараспев:

– Такси вызывали?

Я выскочил из машины и открыл Вульфу дверцу. Я не предложил поддержать его под локоть, так как по выражению его лица понял, что это было бы равносильно попытке поджечь бочку с порохом. Он уже стоял на нижнем уступе валуна на одном уровне с подножкой автомобиля.

– Доктор Ливингстон, я полагаю? – спросила девушка. Губы Вульфа чуть заметно дрогнули.

– А вы – мисс Стэнли? Очень рад познакомиться. Меня зовут Ниро Вульф.

Ее глаза расширились от изумления. – Боже всемогущий! Тот самый Ниро Вульф? – Не знаю… Я – тот, который указан в Манхеттенском телефонном справочнике.

– Выходит, я и впрямь выбрала для начала довольно странную личность. Садитесь скорей!

С ворчанием взгромоздившись на сиденье, он изрек:

– Машину очень трясет. Я не люблю тряски. Она рассмеялась.

– Постараюсь ехать поаккуратней. Все же, я думаю, это лучше, чем трястись на рогах у быка.

Я заметил, что у нее довольно сильные пальцы, и теперь, когда она сняла жакет, было видно, как играют мышцы ее обнаженных рук, когда она крутит баранку, объезжая ухабы и рытвины. Я посмотрел на быка. Ему уже надоело валять дурака, и все в его позе выражало величайшее презрение. Он выглядел даже более могучим, чем раньше. Девушка тем временем говорила Вульфу:

– Стэнли – это, конечно, хорошо, но меня зовут Каролина Пратт. О, извините, не заметила эту яму. Конечно, я не так знаменита, как вы, но два года я была чемпионкой столицы по гольфу. Здесь вообще собрались сплошные чемпионы. Вы – чемпион среди детективов, Гикори Цезарь Гринден – среди быков, я – чемпионка по гольфу…

«Так вот почему у нее сильные руки»,– подумал я. Дейв тем временем открыл ворота и едва не прихлопнул нас, когда мы выезжали. Каролина промчалась под развесистым дубом, нижние ветви которого чуть было не сбросили меня с сиденья, и остановилась перед большим новым зданием. Дейв вприпрыжку мчался за нами с дробовиком. Я выпрыгнул из машины на дорожку, посыпанную гравием. Чемпионка по гольфу осведомилась у Вульфа, не нужно ли его куда-нибудь подвезти, но он уже открыл дверцу и вытаскивал свою тушу из машины, посему и не удостоил девушку ответом. Тут к нему подскочил Дейв и начал что– то громко спрашивать, но Вульф грозно взглянул на него.

– Известно ли вам, что вы подлежите судебному преследованию за попытку преднамеренного убийства? Я имею в виду не ружье, а то, что вы спрыгнули с забора и раздразнили быка, из-за чего он и напал на нас!

Вульф обогнул машину, подошел к своей спасительнице и раскланялся.

– Благодарю вас, мисс Пратт, за вашу находчивость.

– О, не стоит. Мне это доставило удовольствие. Он поморщился.

– Это ваш бык?

– Нет, он принадлежит моему дяде, Томасу Пратту. Это его дом. Он скоро приедет. Могу ли я быть вам чем-нибудь полезной? Может быть, вы желаете пива?

– Благодарю. Я думал, что мне уж никогда не придется пить пиво. Мы ведь попали в аварию. Мистер Гудвин не смог справиться с машиной… Прошу прощения, мисс Пратт, я забыл представить вам мистера Гудвина.

Она вежливо подала мне руку.

– Так вот, мистер Гудвин не смог справиться с машиной, – повторил Вульф, – и мы врезались в дерево. Потом он божился, что во всем виновата лопнувшая шина. Он же уговорил меня незаконно пересечь ваше пастбище. Хорошо еще, что я первым заметил быка. Мистер Гудвин проявил полное незнание повадок этих животных…

Еще подъезжая к валуну, я по выражению лица Вульфа понял, что он будет вести себя, как мальчишка, но не думал, что это произойдет на людях. Я бесцеремонно вмешался.

– Можно мне воспользоваться телефоном?

– О, вы перебили мистера Вульфа, – упрекнула меня Каролина. – Если он хочет объяснить…

– Я провожу вас к телефону, – послышался голос позади меня. Я обернулся и увидел девушку в желтом. Она была на голову ниже меня, у нее были красивые светлые волосы и насмешливые синие глаза, и она улыбалась уголками рта.

– Пойдемте, Эскамильо, – позвала она.

– Премного благодарен, – ответил я, устремляясь за ней.

– Кстати, меня зовут Лили Роуэн, – поведала она по дороге.

– Чудесное имя, – я широко осклабился. – А я – Эскамильо Гудвин.

2

– Который час? – донесся из открытой двери голос Ниро Вульфа.

Взглянув на часы, лежащие на стеклянной полочке, я вышел из ванной, придерживая рукав рубашки, чтобы не запачкать его еще не высохшим йодом.

– Три двадцать шесть. Надеюсь, пиво вас немного подбодрит. А то, как видно, радость жизни в вас угасает, если вы даже не можете позволить себе достать часы из собственного кармана.

– Какая там радость жизни, – простонал он, – когда наша машина разбита вдребезги, а мои орхидеи в ней задыхаются…

– Они не задыхаются. Я не до конца поднял стекла. – Я посмотрел, высох ли йод, и опустил рукав. – А действительно, почему бы вам не радоваться жизни? Капот – всмятку, а мы целы. Бык до нас не добрался. Мы познакомились с чудесными людьми, которые приютили нас, дали прекрасную комнату с ванной, угостили холодным пивом, а меня персонально – йодом. Если же вы считаете, что я все-таки мог убедить ребят из кроуфилдского гаража приехать за нами в самый разгар ярмарки, то попробуйте поговорить с ними сами. Они и вас сочтут за сумасшедшего. Вот-вот вернется мистер Пратт и отвезет нас в Кроуфилд вместе с багажом и цветами. Я звонил в отель, и мне обещали придержать наш номер до десяти часов вечера. Большего и ожидать нельзя. Там сейчас целые толпы народа из-за места в гостинице готовы вцепиться друг другу в глотки.

Застегнув рукав, я потянулся за пиджаком.

– Как пиво?

– Пиво хорошее.

Вульф нахмурился и пробормотал:

– Толпы народа…

Он осмотрелся по сторонам.

– Какая приятная комната… Просторная, светлая. Пожалуй, нужно сделать такие окна в моей комнате у нас дома когда, ты говорил, пришлют за нашей машиной?

– Завтра днем, – терпеливо повторил я.

– Завтра так завтра, – вздохнул он. – Раньше мне казалось, что я не люблю новые дома, но здесь очень приятно. Конечно, это заслуга архитектора. Знаешь, откуда взялись деньги на постройку дома? Мисс Пратт мне рассказала. Ее дядя – владелец нескольких сотен небольших ресторанчиков в Нью-Йорке. Он их называет праттериями. Видел их когда-нибудь?

– Естественно. – Я задрал штанину, разглядывая ушибленное колено. – Иногда в них обедаю.

– Да? И как еда?

Я пожал плечами.

В дверь постучали, и вошел какой-то тип с грязным лицом, в испачканных брюках и белоснежной накрахмаленной куртке. Он пробормотал, что приехал мистер Пратт и мы можем спуститься к нему, когда пожелаем. Вульф сказал, что мы скоро явимся, и тип ушел. |

– Видимо, мистер Пратт – вдовец, – заметил я.

– Нет, – ответил Вульф, сделав попытку подняться. – Он никогда не был женат. Так сказала мисс Пратт. Ты не думаешь причесаться?

Нам пришлось пройти через весь дом, чтобы разыскать хозяев. Сперва мы попали в столовую, оттуда в гостиную, потом еще в одну комнату с роялем и, наконец, наткнулись на них на террасе, укрытой от солнца навесом. Обе девушки сидели в дальнем углу с каким-то молодым человеком, потягивая коктейли. Ближе к нам, за столом, двое мужчин оживленно разговаривали, тыча пальцами в какие-то бумаги. Один из них, молодой и прилизанный, походил на маклера. У другого, довольно пожилого, были темные, седеющие волосы, узкий лоб и квадратная челюсть. Подойдя к ним, Вульф остановился. Пожилой мужчина нахмурился и сказал:

– А, это вы!

– Мистер Пратт? – Вульф слегка поклонился. – Я – Ниро Вульф.

Молодой человек встал. Пожилой по-прежнему хмурился.

– Знаю. Племянница мне говорила. Я, конечно, слышал о вас, но, будь вы хоть президент Соединенных Штатов, вы не имели права находиться на моем пастбище после того, как вам велели его покинуть. Что вам там понадобилось?

– Ничего.

– Зачем же вы туда забрались? Вульф поджал губы, а затем спросил:

– Ваша племянница рассказала вам, что с нами произошло?

–Да.

– Вы считаете, она вам солгала?

– Почему? Конечно, нет.

– Значит, вы думаете, что я солгал? – Нет, – растерялся Пратт. Вульф пожал плечами.

– Тогда мне остается только поблагодарить вас за оказанное гостеприимство – за телефон, пристанище, напитки. Особенно мне понравилось пиво. Ваша племянница любезно предложила отвезти нас в Кроуфилд… Вы позволите?

– Не возражаю.

Он все еще хмурился. Затем скрестил руки на груди и сказал:

– Нет, мистер Вульф, я ни в коем случае не считаю, что вы солгали, но тем не менее хотел бы кое-что выяснить. Сами понимаете, ведь вы детектив, и вас могли нанять… Они на все могут пойти. Меня уже замучили до смерти. Сегодня я ездил с племянником в Кроуфилд на ярмарку, и меня буквально выкурили оттуда. Пришлось уехать, чтобы от них избавиться. Я спрашиваю вас:

вы пошли через пастбище, потому что знали, что бык там?

– Опомнитесь, сэр! – вознегодовал Вульф.

– Вы приехали сюда из-за быка?

– Нет! Я приехал выставить свои орхидеи на ярмарке.

– Значит, вы выбрали мое пастбище случайно?

– Мы его не выбирали. Все дело исключительно в геометрии. Через пастбище – кратчайший путь к дому. Так нам казалось,– горестно добавил Вульф.

Пратт кивнул. Он посмотрел на часы, встал и повернулся к молодому человеку, складывавшему бумаги в портфель.

– Ладно, Пейви, поезжай шестичасовым поездом. Передай Джеймсону, чтобы он ни в коем случае не спускал цену ниже двадцати восьми долларов. С прошлого года аппетит у людей не ухудшился. Только запомни – никаких пирогов… – Он еще говорил что-то о ценах на блюда, о каких-то новых контрактах в Бруклине, а напоследок крикнул уже вдогонку Пейви, почем следует закупать салат. Затем наш хозяин вдруг спросил Вульфа, не хочет ли тот выпить чего-нибудь крепкого. Вульф ответил, что он предпочитает пиво, но мистер Гудвин, без сомнения, не откажется от чего-нибудь покрепче. Пратт что было мочи заорал: «Берт!» На его крик откуда-то вынырнул грязнолицый и принял заказы. Когда мы расселись, трио из угла террасы присоединилось к нам со своими бокалами.

– Ты позволишь? – обратилась мисс Пратт к своему дяде. – Джимми мечтает познакомиться с нашими гостями. Мистер Вульф, мистер Гудвин, а это мой брат Джим.

Я учтиво привстал и понял, что Вульф затеял какую-то отчаянную игру, так как вместо того, чтобы извиниться, как обычно, за то, что не отрывает свою многопудовую тушу от стула, он поднялся во весь рост. Затем мы все сели, а блондинка Лили раскинулась в кресле– качалке с таким расчетом, чтобы мне лучше были видны очертания ее ножек.

– Я, конечно, слышал о вас, – сказал Пратт Вульфу. – Мой друг, Пит Хатчинсон, рассказывал, как вы несколько лет назад отказались вести расследование по делу о его разводе.

– Я стараюсь не браться за дела семейного характера, – кивнул Вульф.

– Поступай, как тебе нравится, – вот мой девиз, – изрек Пратт, отхлебнув глоток из бокала. – Это ваш бизнес, и вы вправе действовать, как хотите. Насколько мне известно, вы любите вкусно поесть. Мой бизнес – как раз питание, а точнее – массовое питание. На прошлой неделе мы ежедневно продавали в Нью-Йорке в среднем сорок три тысячи обедов. Я вот к чему клоню – сколько раз вы обедали в моих праттериях?

– Я?.. – Вульф задержал дыхание, наливая себе пива. – Ни разу.

– Ни разу?

– Я всегда обедаю дома.

– Вот как… – Пратт не мог отвести взгляд от Вульфа. – Конечно, иногда можно и дома неплохо поесть. Но лучше все же… Мое имя прогремело, когда я пригласил в праттерию и накормил пятьдесят представителей высшего света. Видели бы вы, как они восхищались. Qвоего успеха я достиг благодаря, во-первых, качеству, а, во-вторых, рекламе. – Он поднял два пальца.

– Всепобеждающее сочетание, – пробормотал Вульф. Мне захотелось лягнуть его под столом. Что это он вздумал лизать пятки этой деревенщине? Но он не остановился даже на этом. – Ваша племянница немного рассказала мне о вашей феноменальной карьере.

– В самом деле? – Пратт взглянул на нее. – У тебя пустой бокал, Каролина.

Он повернул голову и громко позвал Берта. Затем вновь обратился к Вульфу.

– Что ж, она неплохо разбирается в моих делах. Два года работала у меня. Она увлеклась гольфом, что-то у нее начало получаться, и я решил, что племянница-чемпионка послужила бы мне неплохой рекламой. Так оно и вышло. Этим она принесла мне куда больше пользы, чем сидя у меня в конторе. Ее братцу до нее далеко. Единственный мой племянник, а ни на что не годится. Верно, Джимми?

Юноша улыбнулся.

– Совершенно верно.

– Сам-то ты, конечно, думаешь иначе. Я продолжаю тратиться на тебя только потому, что твои родители умерли, когда ты был еще ребенком. Это, пожалуй, моя единственная слабость. А стоит мне подумать, что после моей смерти все перейдет тебе и твоей сестре, больше ведь некому, и я начинаю мечтать о бессмертии. Ведь если представить, как вы распорядитесь моими деньгами… Позвольте спросить, мистер Вульф, вам нравится мой дом?

– Очень нравится.

Джимми фыркнул.

Не обращая на него внимания, Пратт косо поглядел на Вульфа.

– В самом деле? Его выстроил мой племянник. Дом был закончен только в прошлом году. Я-то сам здешний, родился на этом самом месте, в старой хибарке. И как только это удалось Джимми… Он продолжал разглагольствовать, а Вульф пока что откупо рил еще одну бутылку пива. Да и я не терял времени даром, так как, слава Богу, пил не виски в праттерии. Я уже расправлялся со вторым коктейлем, устроившись так, чтобы было удобнее поглядывать на блондинку, и вовсе перестал обращать внимание на Пратта, размышляя, что ценнее в девушках – привлекательная внешность или умение спасти человека от бычьих рогов. Но течение моих мыслей было самым бесцеремонным образом прервано. Из-за дома появились четыре человека и протопали на террасу. Вспомнив слова нашего хозяина о том, что его преследовали на ярмарке, и заметив недоброе выражение на лицах пришельцев, я машинально сунул руку за пистолетом, но вовремя спохватился и сделал вид, что просто хотел почесаться.

Пратт вскочил и, наморщив узкий лоб, яростно уставился на вновь прибывших. Один из них, приземистый и жилистый, с острым носом и пронзительными глазками, выступил вперед.

– Ну, мистер Пратт, надеюсь, наше последнее предложение удовлетворит вас?

– Я уже говорил, что нынешнее положение меня вполне устраивает.

– А нас – нет. Позвольте объяснить, что мы…

– Вы зря теряете время, мистер Беннет. Я повторяю…

– Позвольте сказать мне! – перебил внушительный мужчина в отличном сером спортивном костюме и автомобильных перчатках – это в теплую-то погоду. – Вы Пратт? Лу Беннет втянул меня в это дело. Я тороплюсь в Кроуфилд, а оттуда в Нью-Йорк. Меня зовут Каллен.

– Дэниел Каллен, – услужливо добавил Беннет.

– О! – благоговейно произнес Пратт. – Это честь для меня, мистер Каллен. В моем скромном доме… Садитесь, пожалуйста. Выпьете что– нибудь? Джимми, принеси гостям стулья. Познакомьтесь с моей племянницей, мистер Каллен…

Он начал представлять всех друг другу. Оказалось, что Лу Беннет был секретарем Национальной лиги по разведению скота гернсейской породы. Долговязого мужчину с жидкими волосами и усталым лицом звали Монт Макмиллан, Дэниел Каллен нуждался в рекомендациях не больше, чем, скажем, Джон Морган. Четвертый гость, выглядевший еще более cab +k,, чем Макмиллан, оказался председателем совета Североатлантической ярмарки по имени Сидни Дарт.