Текст книги "Золотые пауки"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

Я вернулся домой вовремя, чтобы присутствовать при инструктаже. Сол и Орри были уже у нас, ожидали, когда появится Фред. Поздоровавшись с ними, я обратился к Вулфу, восседавшему за своим столом.

– Я видел ее и имел с ней беседу, но…

– Какого дьявола ты так вырядился?!

– Я гробовщик.

Вулф состроил гримасу.

– Что за отвратительное слово! Рассказывай.

Я сделал подробный доклад, но у Вулфа возникли вопросы. Ни один из них ни к чему ни привел, так как я уже изложил ему все факты, а мое впечатление от Джин Эстей и Поля Кюффнера ничем не могло ему помочь. Но тут пришел Фред, и Вулф, оставив меня в покое, велел им всем придвинуть стулья ближе к его столу.

Эта троица внешне не производила особого впечатления.

Сол Пензер с крупным носом, господствующим на узком лице, в коричневом костюме, нуждавшемся в утюжке, мог показаться постороннему глазу мелким служащим или даже подметальщиком улиц. Но в действительности Сол был искуснейшим оперативником, лучшим в городе, и его талант в наружной слежке, который Ниро Вулф восхвалял в разговоре с Питом Дроссосом, был лишь одной из граней его дарования. Любое сыскное агентство в городе согласилось бы платить ему тройное жалованье.

В грузном Фреде Даркине могли бы уместиться два Сола, но только не по способностям. Фред мог вполне вести наружную слежку, был исполнителен, настойчив, и на него можно было положиться в рядовом деле, но звезд с неба он не хватал.

Что касается Орри Кэтера, то, когда он возникал перед вами с доверчивым взглядом темно-карих глаз и самодовольной улыбкой изогнутых губ, у вас не возникало никакого сомнения, что больше всего его интересует одно – поняли ли вы, как он красив. Конечно, это сбивало с толку любого человека: создавалось впечатление, что в присутствии Орри нет никакой необходимости следить за каждым своим словом, и это было роковой ошибкой, так как Орри никогда не забывал о своем долге детектива.

Вулф откинулся назад, положив руки на подлокотники кресла, глубоко втянул в себя воздух и тут же шумно выдохнул.

– Джентльмены, – начал он, – я в трясине по самое горло. Обычно, когда я прибегаю к вашим услугам, бывает вполне достаточно определить каждому из вас задание, но на сей раз это невозможно. Вы должны быть проинформированы об этой ситуации во всей ее сложности. Однако сперва вопрос денег. Меньше чем через двенадцать часов после того, как клиентка выдала мне чек на десять тысяч долларов, ее убили… Я готов, по сугубо личным мотивам, истратить большую часть, а то и всю эту сумму на расследование, но не более того. Я не призываю вас скупиться на расходы, но должен предостеречь от расточительности. Так вот, суть дела такова…

Начав рассказ с того, как я привел Пита Дроссоса в столовую во время ужина во вторник, и закончив моим отчетом о беседе с Джин Эстей, он не упустил ничего. Все трое сидели, вникая в его слова каждый по-своему: Сол, внешне не проявляя интереса и словно расслабившись, Фред был весь напряжен и не спускал взора с Вулфа, будто слушал также и глазами, а Орри сидел, приложив к виску пальцы, словно позируя художнику. Что касается меня, я пытался поймать Вулфа на том, что он упустит какую-либо деталь и этим доставит мне удовольствие поправить его, однако этого не произошло. Я не мог бы более точно и подробно обрисовать создавшуюся ситуацию.

Вулф взглянул на часы.

– Двадцать минут восьмого. Ужин уже готов. Сегодня у нас жареная курица под белым соусом с маисовой кашей. За столом мы не будем говорить о деле, но прошу вас не забывать о нем.

Было около девяти, когда мы вернулись в кабинет. Вулф, устроившись в своем кресле, угрюмо посмотрел на меня, затем на них.

– Вы не кажетесь мне в состоянии боевой готовности, – недовольным тоном произнес он.

Я знал, как он ненавидел трудиться в течение часа после принятия пищи. Его грызло сейчас не то, что они не были в состоянии боевой готовности, а то, что он сам не хотел находиться в этом состоянии.

– Мы можем спуститься вниз и поиграть на бильярде, пока вы переварите ужин, – предложил я.

Он хмыкнул.

– Мой желудок может справиться со своей работой и без такого внимания с твоей стороны, – заявил он. – Итак, джентльмены, есть ли у вас вопросы?

– Может быть, позже, – пожал плечами Сол.

– Очень хорошо. Я продолжаю. Итак, как вы видите, положение почти безнадежное. Оно чрезвычайно запутано, а у нас нет никаких источников информации. Арчи может попытаться что-нибудь сделать, как он попытался сегодня с мисс Эстей, но у него нет никакой зацепки. Полиция не даст нам никаких сведений. Случалось, в прошлом у меня бывали возможности заполучить у них кое-какие сведения, но на этот раз мне нечем вынудить их к этому. Конечно, мы можем догадываться, какие действия они предпринимают. Они пытаются выяснить, была ли у какой-нибудь из знакомых миссис Фромм во вторник вечером или в среду расцарапана щека. Если они отыщут ее, вопрос будет решен: но они могут и не отыскать, так как царапина, которую мальчик видел вблизи, могла быть весьма незначительной и женщина могла сделать ее практически невидимой при первом же удобном случае. Полиция также разыскивает знакомую миссис Фромм, у которой в ушах были сережки в виде пауков, – если они разыщут эту женщину, то проблема также может быть решена.

Вулф поднял руку ладонью вперед, призывая к вниманию.

– Они также пытаются найти машину, убившую мальчика и Мэттью Бирча. Они обследуют каждый дюйм машины миссис Фромм. Проверяют все действия, связи, знакомства Бирча. Складывают воедино минуту за минутой все, что делала миссис Фромм и что говорила после того, как покинула вчера свой офис. Они допрашивают не только тех, кто был с миссис Фромм вчера вечером, но и всех, кого можно подозревать в знании какого-либо факта, имеющего хотя бы малейшее отношение к делу. Они проверяют, где находился любой заподозренный ими человек во вторник вечером или позже в этот же вечер, когда был убит Бирч, или в среду вечером, когда был убит мальчик, или вчера вечером, когда была убита миссис Фромм. Они допрашивают всех, у кого был повод бояться или ненавидеть миссис Фромм или кому была выгодна ее смерть. На это они могли бросить сто, даже тысячу сотрудников, многие из которых вполне компетентны в технике сыска.

Он поджал губы и покачал головой.

– Они могут не бояться неудач и потери времени. Пока мы сидим здесь, они, возможно, уже выследили свою жертву и готовы схватить ее. Но пока дойдет до этого, я предлагаю использовать все или часть денег миссис Фромм на дело, которое она, безусловно, одобрила бы. При преимуществах, которыми обладает полиция перед нами, они могут, конечно, опередить нас, но я хочу оправдать полученный аванс; кроме того, я не могу допустить, чтобы обращающихся ко мне за помощью людей безнаказанно лишали жизни. В этом я заинтересован лично.

– Мы накроем мерзавца! – выпалил Фред Даркин.

– Хотелось бы верить, Фред, но… Теперь вы понимаете, почему я пригласил вас на это совещание и поделился всеми подробностями вместо того, чтобы, как обычно, дать вам определенные задания. Я хотел, чтобы вы поняли безнадежность дела, а также хотел посоветоваться с вами. Существуют десятки возможных подходов к проблеме, а вас только трое. Сол, с чего, как вы думаете, следовало бы начать?

Сол в задумчивости поскреб нос.

– Пожалуй, сразу с двух вещей. С АСПОПЕЛ и пауков.

– Почему с АСПОПЕЛ?

– Потому что там интересуются перемещенными лицами, а Бирч служил в Бюро иммиграции и гражданства. В этом я вижу единственный шанс отыскать какую-то связь между Бирчем и миссис Фромм. Полиция, конечно, занимается этим, но тут уж кому повезет больше.

– Анджела Райт, исполнительный секретарь АСПОПЕЛ, присутствовала на вчерашнем ужине, ее наверняка уже допрашивала полиция, и она откажется принять кого-либо из вас.

– Но только не перемещенное лицо.

Вулф взвесил это предложение.

– Пожалуй, можно попытаться. Начнете с утра. Возьмите двести долларов, но помните: перемещенное лицо не может быть расточительным. А что с серьгами?

– Я не управлюсь и с тем и с другим.

– Да, но как быть с ними?

– Я всегда держу глаза открытыми, но никогда еще не видел сережек в виде пауков ни на женщине, ни в витринах магазинов. Вы сказали, что Пит говорил – большие золотые пауки с растопыренными лапками? Такие серьги должны были бы броситься в глаза. Может быть, есть смысл попытаться отыскать магазин, в котором продавались такие серьги? Полиция, возможно, еще не додумалась до этого. Я не прав?

– Нет, вы редко ошибаетесь. Если мы первыми обнаружим эту женщину…

– Я возьмусь за это, – сказал Орри. – Правда, я тоже никогда не видел таких серег. Они большие?

– Те, которые были вчера на миссис Фромм, величиной с ноготь большого пальца. Арчи?

– Я бы сказал, что несколько больше, – отозвался я.

– Золотые? – снова задал вопрос Орри.

– Не знаю. Арчи?

– Думаю, что да, но не могу утверждать.

– Ладно. Берусь за серьги, – повторил Орри.

Вулф насупился.

– Это может занять месяц.

– Нет, при том, как я намерен взяться за это, мистер Вулф. Однажды я оказал услугу парню, работавшему продавцом в ювелирном магазине Будэ, и я начну с него. Завтра воскресенье, но я знаю, где он живет. Я только не понял – эти серьги, которые вчера были на миссис Фромм, те же самые, которые носила женщина в машине?

– Неизвестно.

– Возможно, это две разные пары?

– Возможно.

– Понятно.

– Вам придется платить вашему знакомому продавцу?

– Еще чего! Он мне по гроб обязан.

– Тогда возьмите сотню долларов. Если нападете на что-либо обнадеживающее, постарайтесь не показывать вида, что полиция была бы благодарна за эти сведения. Нам может самим понадобиться их благодарность. При малейшем намеке на какой-нибудь след звоните мне. – Вулф обернулся к Даркину. – А с чего начнете вы, Фред?

На широком лице Фреда была полная растерянность. Почти двадцать лет он был только исполнителем, и теперь, когда с ним советовались по вопросам высокой стратегии, растерялся. Он сжал челюсти, сделал глотательное движение и произнес громче, чем это требовалось:

– Серьги.

– Серьгами уже занимается Орри.

– Знаю, но ведь сотни людей должны были видеть на ней эти серьги. Лифтеры, официанты, горничные…

– Нет. – Вулф был краток. – Тут полиция настолько опередила нас, что нам за ними не угнаться. Я уже говорил об этом. С нашими скромными силами мы должны попытаться найти ниточку, за которую еще не ухватилась полиция. У кого есть предложение для Фреда?

Они обменялись взглядами. Никто не хотел высказаться.

Вулф кивнул.

– Конечно, это трудно, – начал он. – Чтобы не пыхтеть следом за полицией и не дышать поднятой ими пылью, нужно найти тропу, по которой они не следуют. Попробуем. Я высказываю предположение, что во вторник, когда машина остановилась на углу и женщина за рулем попросила мальчика позвать полицейского, рядом с ней сидел Мэттью Бирч.

– Не понимаю, мистер Вулф, – сдвинул брови Сол.

– Это хорошо. Значит, и полиции, возможно, не пришла в голову такая мысль. Согласен, что это предположение чрезвычайно сомнительно. Но в тот же день та же самая машина, а Бирч, по-видимому, ехал в ней, раздавила его. Исходя из того, что он был в машине поздним вечером, почему не предположить, что он был в ней и раньше? Я склоняюсь к этому предположению.

Сол по-прежнему сидел, сдвинув брови. Потом заговорил;

– С другой стороны, чем плохо предположение, что человек, задавивший мальчика в среду, был тот самый мужчина, который ехал вместе с женщиной во вторник? Ведь он знал, что мальчик может опознать его. А в среду Бирч уже был убит.

– Возможно, что полиция так и думает, – уступил Вулф. – Я не отвергаю этой мысли, я просто игнорирую ее и выдвигаю собственную гипотезу. Даже ошибочное предположение может пойти на пользу. Колумб предполагал, что между ним и богатствами Востока нет ничего, кроме водной шири, и наткнулся на континент. – Он помолчал. – Я не ожидаю, что вы откроете континент, Фред, но зато вы проверите мое предположение, что Бирч находился в машине вместе с женщиной. Попробуйте либо доказать его, либо опровергнуть. Возьмите сто, нет, даже триста долларов, я знаю, что вы никогда не бросаете денег на ветер. Арчи снабдит вас фотографией Бирча. – Он повернулся ко мне. – Им всем понадобятся фотографии всех замешанных лиц. Ты можешь достать их у Коэна?

– Только не сегодня. Утром.

– Сделай это.

Он окинул взором свою маленькую армию.

– Джентльмены, хочу верить, что, говоря о безнадежности нашего дела, я не погасил в вас надежду на успех. Я хотел, чтобы вы поняли, что при создавшейся ситуации любой лакомый кусочек будет для нас праздником. Я всегда многого ожидал от вас, на этот раз я не жду ничего. Похоже, что…

Раздался звонок в дверь.

Поднявшись с места, я взглянул на часы: 9.55. В прихожей я повернул выключатель, зажег свет на крыльце и, приблизившись к двери, увидел за ней двух незнакомых мужчин. Я открыл дверь и поздоровался.

Человек, стоявший впереди, заговорил:

– Мы хотим видеть мистера Ниро Вулфа.

– Простите, кто вы?

– Горан, Деннис Горан. Я звонил сегодня утром. А это мистер Мэддокс.

– Мистер Вулф сейчас занят. Я доложу. Заходите.

Они пошли. Я провел их в приемную, взглянул, плотно ли закрыта звуконепроницаемая дверь в кабинет, предложил им сесть и оставил одних.

В кабинете я сказал Вулфу:

– Два лакомых кусочка ждут в приемной. Один из них Горан, тот самый, который пытался выманить у вас десять тысяч, а его кореша зовут Мэддокс.

Вулф сердито посмотрел на меня. Закончив инструктаж, он хотел было предаться отдыху с книжкой в руках, а тут я доставляю ему новые хлопоты. Будь мы одни, он бы снизошел до одного-другого замечания, но после того, что он только что говорил своему отряду о безнадежности нашего дела, ему пришлось сдержать свои эмоции, и признаю, что он справился с этим, как подобает мужчине.

– Очень хорошо. Сперва выдай Солу, Фреду и Орри деньги и отпусти их.

Я направился к сейфу за наличностью.

Глава 8

По взглядам, которыми они обменивались, когда я провожал их в кабинет и усаживал в кресла, я понял, что сделал слишком поспешное заключение, приняв их за дружков.

Весь облик Денниса Горана был несколько утрирован. Слишком длинные ресницы, слишком высокий рост и не по росту костюм, который пристало бы носить студенту колледжа. Тут требовалось вмешательство дизайнера, чтобы довести его до нормальной кондиции, но так как Горан больше сорока лет доводил себя до настоящего состояния, то сомневаюсь, чтобы он принял подобное предложение.

Мэддокс представился Вулфу полностью – Джеймс Альберт Мэддокс. Он явно страдал с младенческих лет, примерно уже полстолетия, язвой желудка и имел такое кислое выражение лица, что, глядя на него, казалось, и его собственная собака могла превратиться в пессимиста. Не зная, кому из них отдать предпочтение и предложить красное кресло, я усадил их обоих в желтые, которые только что освободили наши ищейки.

Разговор начал Горан. Он сказал, что сегодня утром, беседуя с Вулфом по телефону, он вовсе не хотел обвинить его в предосудительном, нечестном или неэтичном поведении. Он просто пытался защитить интересы своего покойного друга и клиента – миссис Деймон Фромм, которая была…

– Не вашим клиентом, – вставил Мэддокс тоном, вполне соответствующим выражению его лица.

– Я давал ей юридические советы, – парировал Горан.

– Плохие, – пролаял Мэддокс.

Они обменялись далеко не дружелюбными взглядами.

– Может быть, для вас обоих будет лучше, если вы перестанете перебивать друг друга, – сухо произнес Вулф, – и сообщите мне, в каком качестве вы представляете интересы миссис Фромм. Мистер Горан?

Горан уже овладел собой. Его писклявый тенор был таким же писклявым, как прежде, но не переходил в визг, как сегодня утром во время телефонного разговора с Вулфом.

– Это правда, я никогда не был поверенным в делах миссис Фромм. Она консультировалась со мной по многим вопросам, высоко ценила мои советы и зачастую следовала им. В качестве юрисконсульта АСПОПЕЛ, которым я по-прежнему являюсь, я был тесно связан с ней. Будь она в живых, уверен, она не возразила бы против моего утверждения, что я ее друг.

– Являетесь ли вы ее душеприказчиком?

– Нет.

– Благодарю вас. Мистер Мэддокс?

– Моя адвокатская контора «Мэддокс и Уэллинг» в течение двенадцати лет вела дела мистера Деймона Фромма, а после его кончины дела его вдовы. Я являюсь ее душеприказчиком. А перебил я мистера Горана потому, что его заявление, будто миссис Фромм является его клиенткой, далеко от истины. Я должен кое-что добавить.

– Прошу вас.

– Сегодня утром, вернее днем, мне позвонил мистер Горан и сообщил о чеке, который миссис Фромм выписала вам вчера, и о своем разговоре с вами по телефону. Его звонок к вам был беспочвенным и наглым. Не сочтите таким же мое обращение к вам сейчас. Официально, в качестве юрисконсульта и душеприказчика миссис Фромм, я спрашиваю, на каких условиях и с какой целью она выдала вам чек на десять тысяч долларов? Если вы предпочитаете сообщить мне об этом конфиденциально, давайте перейдем в другую комнату. Мистер Горан настоял на том, чтобы сопровождать меня сюда, но это ваш дом, и вы вправе распоряжаться, как вам будет угодно. Этот молодой человек, надеюсь, сумеет удержать его здесь.

Если он считал, что взгляд, брошенный им в мою сторону, был приветливым, то и подумать страшно, каким был бы его взгляд неодобрения.

Заговорил Вулф;

– Я вовсе не предпочитаю сообщать вам об этом конфиденциально. Я предпочитаю вообще ничего не сообщать вам.

Выражение лица Мэддокса не стало более кислым, это было попросту невозможно.

– Вы знаете законы, мистер Вулф?

– Нет.

– Тогда вам следует прислушиваться к советам. Если вы не сможете доказать, что миссис Фромм получила от вас что-либо взамен своих денег, то я могу принудить вас возвратить их. Даю вам возможность привести ваши доказательства.

– Не могу. Она ничего не получила взамен своих денег. Как я уже говорил мистеру Горану по телефону, я намерен заработать эти деньги.

– Каким образом?

– Поймав убийцу миссис Фромм и осудив его.

– Смешно! Ведь это входит в обязанности служителей закона. Сведения, которые я сегодня собрал о вас, говорят, однако, что вы не стряпчий, занимающийся сомнительными делишками, однако, судя по вашим словам…

Вулф фыркнул.

– Вы предубеждены, мистер Мэддокс. Отношение добродетельных юристов к мошенникам стряпчим сходно с отношением добродетельных женщин к проституткам. Конечно, осуждение! Но где-то в этом осуждении таится маленькое зернышко зависти, которую не следует выказывать и о которой не следует говорить по всеуслышание. Пожалуйста, не завидуйте мне. Стряпчий-мошенник – это либо глупец, либо фанатик, а я не являюсь ни тем, ни другим. Позвольте задать вам вопрос?

– Задавайте.

– Знали ли вы, что миссис Фромм собирается ко мне?

– Нет.

– А о ее встрече со мной?

– Нет. Я узнал об этом только сегодня.

Вулф перевел глаза на Горана.

– А вы, мистер Горан?

– Я не вижу… – Горан запнулся. – Я ставлю под сомнение ваше право задавать эти вопросы.

Мэддокс взглянул на него.

– Пойдите ему навстречу, Горан. Вы же сами настаивали на приходе сюда. Вы утверждали, что миссис Фромм советовалась с вами в важных вопросах. Мистер Вулф пытается нащупать истину…

Но Горан не поддавался.

– Я отказываюсь подвергаться допросу.

Мэддокс принялся было спорить, но Вулф перебил его:

– Ваши разъяснения, мистер Мэддокс, могут быть весьма убедительными, но вы должны понять сложность положения, в котором оказался мистер Горан. Он в тупике. Если на мой второй вопрос он ответит утвердительно, то вы правы: у меня в руках окажется козырь и я не премину воспользоваться им. Но если он ответит отрицательно, тогда я спрошу: откуда он узнал об этом чеке? Я хочу это знать и надеюсь, что и вы тоже.

– Я уже знаю. Знаю с его слов. Сегодня утром, услышав о смерти миссис Фромм, он позвонил к ней домой и разговаривал с мисс Эстей, секретаршей миссис Фромм, и она рассказала ему о чеке. Я проводил уик-энд за городом, и Горан разыскал меня там. Я немедленно приехал в город.

– Где именно вы были?

– Это наглость? – Мэддокс вздернул подбородок.

– Да… Приношу вам свои извинения не за наглость, а за глупость. Задавать этот вопрос бесцельно. Сила привычки. В этой путанице мне следовало бы забыть об обычной процедуре дознания. Искать, например, алиби и предоставить все это полиции. Ну как, мистер Горан, вы будете отвечать на мои вопросы?

– Нет. Из принципа. У вас нет полномочий задавать их мне.

– Но вы же рассчитываете, чтобы я отвечал на ваши вопросы.

– Нет, не на мои, потому что и у меня нет соответствующих полномочий. Но мистер Мэддокс правомочен их задавать. Он душеприказчик миссис Фромм. Вы будете отвечать ему.

– Посмотрим. – Вулф был сдержан. Он обратился к Мэддоксу: – Насколько я понимаю, сэр, вы не требуете от меня возврата денег, которые миссис Фромм заплатила мне.

– Как сказать… Сообщите мне, для какой цели и с каким условием вам был выдан чек, и тогда я решу. Я не могу позволить, чтобы смерть моего высокоценимого клиента была бы использована частным детективом ради сенсации или его личного обогащения.

– Достойные и здравые слова, – признал Вулф. – Замечу только, что я вряд ли могу сделать это дело более сенсационным, чем оно есть сейчас, но даже при этом ваши слова вызывают восхищение. Однако тут есть одна загвоздка: я ровным счетом ничего не скажу вам о том, какой разговор произошел у меня вчера с миссис Фромм.

– Следовательно, вы намерены утаивать улики!

– Пф! Я уже сообщил обо всем в полицию. В письменном виде за собственной подписью.

– Почему же вы не можете рассказать это мне?

– Потому что я не такой простак. У меня есть основания думать, что этот разговор являлся одним из звеньев цепи, которая повела к смерти миссис Фромм, и если это так, то человек, больше всего интересующийся тем, что она мне рассказала, является ее возможным убийцей.

– Но я ведь не убийца.

– Это требует проверки.

– Какая чушь! – Мэддокс задыхался от ярости. – Бред сумасшедшего!

– Не могу с вами согласиться. Полиция разговаривала с вами?

– Конечно.

– Сколько их было?

– Двое, нет, трое.

– Не будете ли вы любезны сказать, кто именно?

– Капитан Бенди и помощник комиссара Юменс. А также помощник окружного прокурора Мандельбаум.

– Не говорил ли вам кто-нибудь из них, о чем миссис Фромм вчера консультировалась со мной?

– Нет, мы не разговаривали об этом.

– Предлагаю вам повидать кого-нибудь из канцелярии окружного прокурора, предпочтительно человека, хорошо вам знакомого, и попросить его рассказать. Если он или любое другое официальное лицо сделает это, я верну деньги, которые мне уплатила миссис Фромм.

Мэддокс выглядел так, словно кто-то пытался убедить его, что нос у него растет снизу вверх.

– Уверяю вас, – продолжал Вулф, – я не такой осел, чтобы утаивать улики, особенно при таком сенсационном преступлении. Поверьте, я весьма педантичен в этом отношении. Если у полиции нет о вас информации, которая не известна мне, я сомневаюсь, чтобы вас рассматривали как возможного убийцу, но вы можете оказаться в неприятном положении, когда я сообщу полиции, что вы настойчиво домогались узнать содержание моей беседы с миссис Фромм. Это, конечно, мой долг. И на этот раз его исполнение доставит мне удовольствие.

– Вы… вы… – Мэддокс снова чуть не задохнулся от негодования. – Вы мне грозите?!

– Ничуть. Просто информирую вас о том, что позвоню в полицию немедленно после вашего ухода.

– Я ухожу сейчас же. – Он поднялся. – Я подам иск на эти десять тысяч.

Я вышел вслед за ним чтобы открыть ему дверь, но он опередил меня, хотя ему пришлось шмыгнуть в приемную за шляпой. Когда я вернулся в кабинет, Горан уже был на ногах. Он глядел на Вулфа сверху вниз, не произнося ни единого слова.

– Арчи, соедини меня с мистером Кремером, – обратился ко мне Вулф.

– Обождите минуту, – тоненький голосок Горана звучал повелительно. – Вы совершаете ошибку, Вулф, если действительно хотите заняться расследованием этого убийства. Но я не верю вам. Двое самых близких к миссис Фромм и ее делам людей находились у вас в кабинете, но вы прогнали одного из них. Где тут здравый смысл?

– Вздор! – Вулф был раздражен. – Вы не хотите сказать мне даже о том, сообщила ли вам миссис Фромм о свидании со мной!

– Вы задали вопрос в оскорбительном тоне.

– Тогда я попытаюсь задать его вежливо. Не будете ли вы любезны изложить мне суть того, что говорилось в вашем доме в тот вечер, когда у вас были гости?

Длинные ресницы Горана затрепетали.

– Я сообщил обо всем полиции, мне велено молчать об этом.

– Естественно. А вы будете молчать?

– Нет.

– Опишете ли вы полностью или откровенно суть ваших отношений с миссис Фромм?

– Конечно, нет.

– Если я пошлю мистера Гудвина в контору АСПОПЕЛ, юрисконсультом которой вы являетесь, дадите ли вы указание сотрудникам отвечать на его вопросы?

– Нет.

– Значит, оскорбительный тон ни при чем. – Вулф обернулся ко мне: – Арчи, соедини меня с Кремером.

Я набрал номер, мне сразу ответили, но затем все усложнилось. Ни одного из наших друзей или врагов на месте не оказалось, и в конце концов пришлось остановить выбор на сержанте Гриффине, о чем я сообщил Вулфу. Он поднял трубку.

– Мистер Гриффин? Говорит Ниро Вулф. Информация для мистера Кремера. Пожалуйста, не забудьте передать ему. Мистер Джеймс Альберт Мэддокс и мистер Деннис Горан, адвокаты, явились сегодня вечером ко мне. Вы правильно записали имена и фамилии? Да, понимаю, что они вам знакомы. Они просили меня рассказать о содержании моего вчерашнего разговора с миссис Деймон Фромм. Я отказался, но они настаивали. Не буду утверждать, что мистер Мэддокс пытался подкупить меня, но у меня создалось впечатление, что, если бы я передал ему содержание этого разговора, он согласился бы не требовать возврата денег, которые мне заплатила миссис Фромм. Когда мистер Мэддокс в припадке раздражения ушел, мистер Горан сказал, что я совершаю ошибку… Пожалуйста, проследите, чтобы это дошло до мистера Кремера. Нет, это все. Если мистер Кремер захочет узнать подробности или получить эти сведения в письменном виде, я к его услугам.

Вулф положил трубку и пробормотал, глядя на адвоката:

– Вы еще здесь?

Горан направился к двери, но, сделав три шага, обернулся:

– Вы можете не знать законов, но зато хорошо знаете, как доносить на грани клеветы. После этого представления стоит задуматься, как вы завоевали свою репутацию.

Горан ушел. Наложив цепочку на входную дверь, я вернулся в кабинет и нарочито восторженно воскликнул:

– Здорово вы их отбрили! Выдоили и ощипали. Только пух и перья летали. Поздравляю!

– Заткнись, – сказал Вулф и поднял со стола книгу, но не за тем, чтобы швырнуть ее в меня.