Текст книги "Недостаточно мертв"

Автор книги: Рекс Стаут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

7

Из-за Роя Дугласа у меня почти не оставалось надежды осуществить задуманную мной схему действий, но когда я выпрыгнул из такси на углу, бросившись к дому э 316 и увидев, чти никаких следов чего-то необычного нет, шансы показались мне чуть получше. Например, двадцать к одному. Если же кто-нибудь еще, в том числе и Рой, опередили меня и вызвали полицию или врача, а то и соседей, или если бабушка вернулась домой пораньше, или еще семнадцать «если», мой план был обречен на неудачу.

Хорошо бы, если бы дверь была открыта, но она не была, поэтому я нажал кнопку, принадлежавшую Чак Эймори, не осмеливаясь позвонить кому-нибудь еще, и секунд через пять замок щелкнул. Это могло быть и хорошим и плохим признаком, но разбираться не было времени. Я вошел, направился в вестибюль и увидел Роя, стоящего перед открытой дверью квартиры миссис Чак. Лицо у него было какое-то одутловатое и дергалось, а сам он весь дрожал. Не успел он что-либо сказать, как я втолкнул его обратно в квартиру и захлопнул за собой дверь. У него был такой вид, будто он вот-вот начнет кричать. Я привел его из маленькой прихожей в комнату, подставил стул и усадил его.

– Она умерла, – хрипло произнес он. – Я не могу… смотреть на нее.

– Замолчите, – приказал я. – Понятно? Замолчите. Я разбираюсь в этом лучше вас.

Я огляделся. Все было в полном порядке, ни единого намека на ссору. Винить Роя в том, что он был не в силах посмотреть на Энн, не приходилось, потому что Энн была сама не своя. Лили упомянула два главных аспекта: язык и глаза. Верхняя часть туловища вроде опиралась на спинку обитого тканью кресла, а голубой шерстяной шарф, обвивающий горло, был завязан узлом под левым ухом. Приблизившись и встав на колени, я убедился, что это был труп, а не девушка. Она еще не успела остыть.

Я вернулся к Рою. Он забился в кресло, повесив голову. Я не был уверен, хватит ли у него силы поднять голову, чтобы посмотреть на меня, поэтому я снова опустился на колени, чтобы посмотреть на него.

– Послушайте, Рой, – сказал я, – нам предстоит кое-что сделать. Как давно вы здесь?

– Не знаю, – пробормотал он, уставившись на меня. – Я пришел прямо от вас.

– Как вы вошли?

– Куда? А… у меня есть ключ…

– Нет, не в дом. В эту квартиру.

– Дверь была открыта.

– Открыта настежь?

– Не знаю… Нет, не настежь. Приоткрыта.

– Вы кого-нибудь видели? Вас кто-нибудь видел?

– Нет, я никого не видел.

– Вы никого не вызывали, не звонили? Врача? полицию?

– Врача? – Он посмотрел на меня прищурившись. – Она ведь умерла, не так ли?

– Да, она умерла. Вы не вызывали полицию?

Он покачал головой, явно плохо соображая.

– Я… Нет.

– Ладно. Не двигайтесь с места.

Я выпрямился, огляделся и заметил в соседней комнате край кровати. Я прошел в спальню, сел на пуф возле туалетного столика, вынул из внутреннего кармана пиджака записную книжку и карандаш и написал:

«Милая Энн!

Извините, но я вынужден нарушить нашу договоренность. Не приходите к Ниро Вулфу в семь. Я сам буду у вас около половины шестого.

Арчи».

Я вырвал страничку, сложил ее, чуть примяв, наклонился к зеркалу, чтобы получше видеть, отделил у себя несколько волосков и обернув вокруг пальца, выдернул их. Возвратившись в гостиную, я присел на корточки возле покойной, засунул сложенный листок ей на грудь, а волоски за шарф у нее на шее под правую челюсть. Шарф был затянут так туго, что мне пришлось приложить некоторое усилие. Я погладил ее по плечу, пробормотав; «Не беспокойся, Энн, мы отыщем того или ту, кто это сделал». Затем выпрямился и начал оставлять отпечатки пальцев. Трех отпечатков будет вполне достаточно, решил я. Один на ручке кресла, второй на краю стола и третий на обложке журнала, лежавшего на столе. На часах было 6.37. Если миссис Чак вернется рано после кормежки белок, то она вполне может появиться в любую минуту, и было бы преступлением испортить все мои ухищрения.

Я подошел к Рою.

– Как вы себя чувствуете? Можете ходить?

– Ходить? – Он перестал дрожать. – Куда идти? Нам следует…

– Послушайте, – попытался объяснить ему я, – Энн умерла. Кто-то ее убил. Надо найти, кто это сделал, не так ли?

– Да, – оскалил он зубы, как порой это делает собака во сне. – Обязательно.

– В таком случае, пойдемте. Сходим кое-куда.

– Но мы же не можем… оставить ее.

– И помочь ничем не сумеем. Известим полицию, но не отсюда. Я в таких вещах разбираюсь. Пошли.

Я потянул его за руку, он встал, и мы двинулись к двери. Отпечатки моих пальцев остались, но чтобы повернуть ручку от двери изнутри и снаружи я использовал носовой платок. В вестибюле никого не было, стояла мертвая тишина. Я потащил Роя за собой, вывел его на улицу, и мы размеренным шагом двинулись в сторону Кристофер-стрит. Сердце у меня стучало, признаю. Все, вроде, было сделано правильно, оставалось только отделаться от Роя на ближайшие сутки.

Я завел его в бар на Седьмой авеню, усадил за стол, заказал две двойные порции виски, сказал ему, что вернусь через минуту, подошел к телефонной будке и набрал номер.

– Лили? Это я. Ты собираешь вещи?

– Да, черт бы тебя взял. Что…

– Слушай внимательно. Для объяснений нет времени. Единственное, что от тебя сейчас требуется, – это никуда не двигаться, пока я тебе снова не позвоню. Идет?

– Ты был…

– Извини, но для объяснений нет времени. Будь на месте, пока я тебе не позвоню.

Я вернулся к столу, Рой крутил стакан в руках и снова начал дрожать. Я заметил, что свое виски он выпил, и наклонился к нему.

– А теперь послушай меня, Рой. Вы вполне можете мне доверять. Вам известно, кто я и кто такой Ниро Вулф. Этого достаточно. Мы обязательно разыщем убийцу Энн, но вам придется нам помочь. Вы ведь этого хотите, не так ли?

Он нахмурился. От выпитого виски лицо у него порозовело.

– А полиция… – начал он.

– Разумеется. Полиция нагрянет туда, как только миссис Чак вернется домой. И я тоже позвоню им и буду работать с ними в контакте. Но есть одна вещь, о которой они не должны знать. Вы знакомы с Лили Роуэн? Видели ее?

– Нет, ни разу.

– Думаю, что она постарается ускользнуть. Уверен в этом. Она живет и «Рице». Сейчас мы отправимся туда, и, если она выйдет с багажом, я покажу ее вам, и вы последуете за ней. Прилипните к ней, куда бы она ни направилась. Сумеете это сделать?

Щеки у него пылали. Было ясно, что пить он не привык.

– Я никогда ни за кем не следил, – сказал он. – Не знаю, как это делается.

– Для этого, кроме мозгов, ничего не требуется, а у нас они есть. – Я полез за бумажником, вынул пять купюр по двадцать долларов и вручил ему. – Я бы сделал это сам, только мне предстоит другое занятие. И вот еще, что вы должны запомнить: постарайтесь не контактировать со мной до 9 часов в четверг. Доложите все, чти вам удалось выяснить, где бы вы ни были, либо Ниро Вулфу, либо мне. Больше никому. – Я допил свой виски. – Вы просто обязаны это сделать, Рой. Сейчас я еще раз позвоню, и мы тронемся. Ясно? Все поняли?

– Постараюсь сделать все, что требуется, – кивнул он.

Я снова пошел к телефону и набрал номер.

– Лили? Это я. Вот что: минут через двадцать, а то и меньше, я буду вместе с Роем Дугласом на Мэдисон-авеню у входа в «Риц». Это тот малый, что был у Вулфа, когда ты туда явилась. Я укажу тебе на него, и он будет тебя преследовать. Мне нужно удалить его из города хотя бы на день, а другой возможности у меня нет. Когда ты сядешь в такси, чтобы ехать на вокзал…

– Ни на какой вокзал я не поеду. Я отправлюсь в «Уортингтон» в Гринвиче на своей машине…

– Нет. Садись в поезд. Либо так, либо я тебя ни о чем не прошу. Постарайся, чтобы он тебя не потерял. Когда ты будешь покупать билет на Центральном вокзале, сделай так, чтобы он услышал, куда ты едешь, и проверь, сядет ли он на тот же поезд. Садись в обычный вагон, никаких купе. Он тоже слезет в Уортингтоне. Не упускай его из вида, но не дай ему понять, что ты заметила, что он следит за тобой. Не езди верхом, не делай ничего такого, чем можно его спугнуть. Мы будем у тебя через двадцать минут. Постарайся не задерживаться, потому что я очень занят…

– Подожди минуту, Арчи! Ты что, спятил? Ты был на квартире у Энн?

– Конечно, нет. У меня нет времени…

– В таком случае, где же ты разыскал этого Роя Дугласа?

– Столкнулся с ним на пути туда. У меня нет времени для объяснений. Увидимся в субботу, а то и раньше.

Когда я вновь вернулся к столу, этот дурак выпил еще одну порцию виски. Я подозвал официанта и расплатился.

– Я не могу ехать. Я совершенно забыл про своих голубей. Кто будет о них заботиться?

Еще одно осложнение, как будто мне было мало того, что уже приходилось улаживать. Я вывел его на улицу, усадил в такси и по дороге убедил, что до восьми утра свяжусь с мисс Лидс и попрошу ее присмотреть за птицами. Главная беда состояла в том, что он уже порядочно выпил и был в таком шоке от всего случившегося, что я очень сомневался, хорошо ли он соображает, и поэтому повторил все инструкции, еще раз продемонстрировав, что в кармане у него сотня долларов.

Глядя на пять двадцаток, он, вроде, пришел в себя, и мы благополучно добрались до «Рица». Вес сработало, как надо. Не прошло и десяти минут, как появилась Лили всего с тремя чемоданами, что для нее практически равнялось одному бумажному пакету. Пока она ждала, когда ей откроют дверцу в такси, я заметил, что она краем глаза смотрит на меня. Я усадил Роя во второе такси, пожал ему руку и объяснил, что очень на него надеюсь. Потом я попросил шофера следовать за первым такси, ни в коем случае не упуская его из виду. Я стоял и смотрел, как они отъехали одно за другим.

На моих часах было 7.45. Я вошел в «Риц» и послал телеграмму мисс Лидс от имени Роя Дугласа с просьбой присматривать за голубями. Мне хотелось оказаться на Тридцать пятой улице как можно скорее, потому что я не знал, найдет ли полиция записку, адресованную мною Энн сразу же, как появится на Барнум-стрит, или несколько часов спустя, когда убитую будут вскрывать. Следовало быть дома, когда зазвонит телефон или появится первый же посетитель. Но прежде предстояло выполнить еще одну задачу. В конце концов Рой Дуглас был женихом Энн, и, хотя казалось невероятным, что он достаточно хладнокровен, чтобы сидеть и болтать со мною насчет голубей после того, как он убил свою возлюбленную, я обязан был проверить все факты на тот случай, если не хочу оказаться абсолютным болваном. Поэтому я снова вернулся к телефону и телефонному справочнику.

На все это у меня ушло сорок пять минут. Сначала я позвонил в национальную лигу голубеводства, в надежде, что кто-нибудь задержался на работе, но в ответ услышал лишь гудки. Тогда, просмотрев предварительно несколько газет и отыскав в «Геральд Трибьюн» имя президента лиги и его адрес, – он жил в Маунт Киско – я позвонил ему, но он оказался в Цинциннати. Тем не менее его жена назвала мне секретаршу лиги и ее адрес. Я разыскал ее в Бруклине, но она, как выяснилось, всю вторую половину дня не была в офисе, отправившись на какое-то собрание, и тогда я из последних сил уговорил ее назвать другую женщину, которая была на месте. Мне повезло: женщина оказалась дома и, по-видимому, скучая, была рада поговорить со мной. Ее письменный стол был рядом со столом, за которым работала Энн Эймори, и ушли они из офиса вместе сразу же после пяти. Хоть это мне удалось узнать, поэтому я не жалел о потраченном впустую времени. Рой появился у Ниро Вулфа и 4.55, то есть раньше, чем ушла домой Энн. Приятно было узнать, что я не сунул свою сотню в руки убийцы для поездки за город.

На такси я добрался до Тридцать пятой улицы, остановившись по дороге, чтобы купить пару сэндвичей и бутылку молока. В доме царила полная тишина, все, выключив свет, легли спать. Я на цыпочках добрался до кухни, не зажигая света, нашел стакан и устроился поужинать на верхней ступеньке крыльца. Все шло как по маслу.

Сэндвичи оказались довольно вкусными. Время ползло, мне стало холодно. Я не хотел ходить по крыльцу или по тротуару, потому что Фриц спал в цоколе, а я не знал, насколько крепко он спит после тренировок, поэтому я встал и помахал руками, чтобы кровь бежала быстрее. Затем снова уселся на пороге. Я посмотрел на часы: 10.40. Через час я опять посмотрел на часы. Раньше я боялся, что кто-нибудь из патрульных с самого начала обнаружит записку, не дав мне утолить голод, а теперь забеспокоился, не отложит ли их проклятая лаборатория вскрытие до утра, и мне придется в таком случае всю ночь провести на улице. Я снова встал и помахал руками.

Почти в полночь на улице появилась полицейская машина, которая остановилась перед нашим домом, и из нее вылез человек. Не успел он ступить на тротуар, как я его узнал. Это был сержант Стеббинс из уголовки. Он пересек тротуар и стал подниматься по ступенькам, но, увидев меня, остановился.

– Привет, Пэрли, – бодро поздоровался я. – Не спится?

– Кто вы такой? – грозно спросил он, но, приглядевшись, опешил. – Черт побери, не узнал тебя в форме. Когда ты приехал?

– Вчера днем. Как поживает преступный мир?

– Нормально. Что скажешь, если мы войдем и немного побеседуем?

– Извини, нельзя. И говори потише. Они все спят. Я вышел подышать свежим воздухом. Рад встретиться с тобой.

– Ага. Только мне хочется задать тебе несколько вопросов…

– Давай.

– Например, когда ты в последний раз видел Энн Эймори?

– О, господи! – с грустью воззвал я. – Опять то же самое. Задаешь мне вопрос, на который я нынче не могу ответить. Сегодня я не отвечаю на вопросы, касающиеся девушки, которую зовут Энн.

– Глупости! – пророкотал он басом, который время от времени мне доводилось слышать в течение последних десяти лет. – Я не расположен шутить. Тебе известно, что она умерла? Убита?

– Ни в коем случае, Пэрли.

– Ее убили. Ты прекрасно знаешь, что обязан говорить.

– В каком качестве? – усмехнулся я.

– Для начала в качестве свидетеля. Говори, иначе я возьму тебя с собой, и там уже буду говорить я.

– Хочешь сказать, что арестуешь меня, как свидетеля?

– Именно так.

– Давай. Впервые я подвергаюсь аресту в городе Нью-Йорке. И тобой! Давай, давай!

– Черт побери, Арчи! – закричал он вовсю. – Не валяй дурака! В этой форме? Ты офицер, верно?

– Да. Майор Гудвин. Ты не отдал мне честь.

– Ладно. Ради бога.

– Не уговаривай. Касательно Энн Эймори я не открою рта.

– Как хочешь, сказал он. – Я всегда считал, что ты с приветом. Ты арестован. Садись в машину.

Я так и сделал.

Мне предстояло выполнить еще одно небольшое дело прежде, чем предоставить судьбе распорядиться событиями. Прибыв на Сентер-стрит, я потребовал осуществить свое право на один телефонный звонок. Я связался со знакомым адвокатом, которого вытащил из постели и привел ему несколько фактов для Билла Прэтта из «Курьера». В 3.45 ночи после того, как я провел три часа и компании инспектора Кремера, двух лейтенантов, нескольких сержантов и прочих подонков, отказываясь произнести и звук касательно жизни и смерти Энн Эймори, меня посадили в камеру отличной новой городской тюрьмы, которая внутри была далеко не такой, как снаружи.

8

Право, стоило двух долларов протащить мне в камеру газету. В среду днем я сидел на краю моей койки в тюремной камере и любовался первой страницей утреннего выпуска «Курьера», который сообщал:

«В связи с убийством задержан майор армии США.

Бывший помощник Ниро Вулфа сидит за решеткой».

Как сказал бы учитель школьнику: «Не просто хорошо, а превосходно». «Майор армии США» было позором, а уж «бывший помощник Ниро Вулфа» – и вовсе отлично. Чтобы привлечь внимание читающих ко второй странице, там были помещены наши с Вулфом фотографии. И статья оказалась тоже неплохой. Билл Прэтт не обманул моих надежд, что придало мне хороший аппетит, и я не пожалел еще двух долларов, чтобы послать за едой, которая соответствовала бы случаю. Отобедав, я растянулся на койке и вволю поспал, восстановив силы, израсходованные за последние две ночи.

Я проснулся от скрипа двери и, моргая, смотрел на охранника, который подал мне знак следовать за ним. Протерев глаза, я встал, встряхнулся, зевнул и пошел за охранником к лифту. Спустившись, мы вышли за решетку, отделяющую тюрьму от свободного мира, и, пропетляв по коридорам, очутились в офисе, где мне уже довелось бывать прежде. Все было привычным – инспектор Кремер за большим письменным столом, сержант Стеббинс, стоящий рядом и готовый на все, что не требует умственной деятельности, и в стороне еще одни человек за столиком и при блокноте. Непривычным в этом офисе было пребывание Ниро Вулфа. Он сидел на стуле возле стола Кремера, и я вынужден был стиснуть губы, чтобы, увидев его не в спортивной одежде, не улыбнуться. На нем был темно-синий в тонкую полоску шевиотовый костюм, желтая рубашка и темно-синий галстук. Он выглядел очень респектабельным. Костюм, правда, был теперь ему несколько великоват, но меня это не волновало.

Он посмотрел на меня и ничего не сказал. Но посмотрел.

– Садись, – приказал Кремер.

Я сел, положив ногу на ногу, и принял весьма самоуверенный вид.

Вулф отвел от меня взгляд.

– Повторите коротко, что вы сообщили мне, мистер Кремер.

– Ему все это известно, – буркнул Кремер, положив кулаки на стол. – Вчера в 7.10 вечера миссис Чак, вернувшись в квартиру в доме э 316 по Барнум-стрит, нашла свою внучку Энн Эймори мертвой на полу. Девушка была задушена с помощью шарфа, который остался у нее на шее. Патрульная машина прибыла в 7.21, уголовная полиция – в 7.27, медицинский эксперт – в 7.42. Девушка умерла от часа до трех до их посещения. Тело увезли…

Вулф поднял палец.

– Пожалуйста, изложите основные факты насчет мистера Гудвина.

– Их он тоже знает. На груди погибшей, под платьем, была записка, которую я вам уже показал, сочиненная Гудвином и подписанная «Арчи». Листок был вырван из записной книжки, найденной при нем и теперь находящейся в моем распоряжении. Свежие отпечатки пальцев Гудвина были найдены на предметах мебели в квартире. Одиннадцать волосков были обнаружены под шарфом, завязанном на шее жертвы. Их сравнили с волосами Гудвина, и они оказались совершенно одинаковыми. Гудвин был по тому адресу в понедельник вечером, грубо разговаривал с миссис Чак, пригласил Энн Эймори во Фламинго-клуб, откуда он бежал вместе с ней при появлении там дамы, которую зовут… В данном случае это не имеет значения. Вчера он опять был в доме э 316 по Барнум-стрит и наводил справки о человеке по имени Фьюри, а затем, по-видимому, провел большую часть дня, вынюхивая что-то в округе. Мы еще не знаем всех подробностей. Двое из соседей видели, как он шел по Барнум-стрит недалеко от дома э 316 между половиной седьмого и семью часами с неким Роем Дугласом, который живет…

– Достаточно, – рявкнул Вулф. – Арчи, объясни в чем дело.

– Когда ему представили эти показания, – грохотал Кремер, – Гудвин отказался говорить. Против обыска он не возражал, и в кармане у него была найдена записная книжка. Он позволил нам провести микроскопическое исследование его волос с теми, которые были найдены у убитой под шарфом. Но говорить не желает. И после этого, – он кулаком ударил по крышке стола, – у вас хватает нахальства явиться сюда, впервые оказав нам честь своим визитом, и угрожать разгоном нашего отдела!

– Я просто… – начал было Вулф.

– Минуту! – заревел Кремер. – Уже пятнадцать лет я слушаю вашу болтовню, из которых десять лет Гудвин ведет себя на грани риска. Дела обстоят следующим образом. В данный момент он не обвиняется в убийстве. Мы задержали его в качестве свидетеля. Он же ведет себя крайне нахально и захохотал, когда мы предъявили ему клок волос. Хотя вполне могло случиться, что он не заметил, как девушка схватила его за волосы и, попытавшись освободиться от шарфа, который он затянул у нее на горле, сунула туда эти волосы. Вы человек сообразительный, Вулф. Ни у кого нет таких мозгов, насколько мне известно. Поэтому попробуйте объяснить, каким образом волосы Гудвина очутились под шарфом. Вот почему мы готовы возражать против просьбы отпустить Гудвина под любой залог.

Кремер вытащил из кармана сигару, сунул ее в рот и вонзил в нее зубы.

– Все в порядке, босс, – обратился я к Вулфу, изображая на своем лице улыбку. – Не думаю, что им удастся собрать достаточно доказательств, чтобы обвинить меня. Я уверен, что они не сумеют этого сделать. У меня есть адвокат, который вот-вот явится. Идите домой и забудьте про меня. Не хочу мешать вашим тренировкам.

Губы Вулфа зашевелились, но он не издал ни звука. Он онемел от гнева.

– Арчи, – глубоко вздохнув, наконец произнес он, – ты меня перехитрил. Я ничего не могу сделать. Даже уволить тебя не могу, поскольку ты сейчас у меня не служишь. – Он взглянул на Кремера. – Мистер Кремер, вы просто осел. Оставьте мистера Гудвина наедине со мной на час, и я раздобуду вам все сведения, которые вы желаете получить.

– Наедине с вами? – с издевкой прохрипел Кремер. – Пусть я осел, но не до такой уж степени.

Лицо Вулфа исказилось. Он еле сдерживался.

– Ничего не поделаешь, босс, – назидательным тоном произнес я. – Я попал в переплет. Я не виновен, но задета моя честь. Хороший адвокат сумеет меня вытащить. Вчера вечером я с трудом сдержался, чтобы не позвонить вам и тем самым нарушить ваш режим. Я знал, что вы не захотите…

– По-видимому, Арчи, – мрачным тоном отозвался он, – ты забыл, как хорошо я тебя знаю. Хватит молоть чепуху. В чем состоят твои условия?

– Мои что? Условия? – на секунду растерялся я.

– Да. За сведения, которые мне придется раздобыть, чтобы найти убийцу. А прежде всего – вытащить тебя отсюда. Ты представляешь, что я испытал, когда Фриц принес мне газету и я увидел заголовок?

– Да, сэр, представляю. Что касается условий, то, поскольку я нахожусь на службе в армии, мы просим вашей помощи…

– Вы ее получите. Я готов…

– Не сомневаюсь. Вы готовы похудеть и умереть на поле боя. Мы же просим разрешения полковнику Райдеру посетить вас как можно скорее. Мы просим вас вытащить ваш мозг из сундука, возвратить мне мой свитер, который уже безбожно растянут, и приступить к работе.

– Черт бы тебя побрал.

– В чем дело, наконец? – взорвался Кремер.

– Пожалуйста, помолчите! – рявкнул Вулф. Он сложил руки на груди, закрыл глаза и начал втягивать и вытягивать губы, что нам с Кремером неоднократно приходилось видеть. На этот раз дольше, чем всегда, Наконец Вулф открыл глаза и глубоко вздохнул.

– Согласен, – пробормотал он, обращаясь ко мне. – Рассказывай.

– Могу я позвонить полковнику Райдеру и пригласить его на завтра в одиннадцать утра? – усмехнулся я.

– Откуда мне знать? Я еще не закончил работу здесь.

– Как только она завершится?

– Да.

– Идет. – Я повернулся к Кремеру. – Велите Стеббинсу позвонить Фрицу с просьбой вытереть пыль в офисе, проветрить дом, купить продукты и приготовить ужин к восьми, как обычно, пожарив молодую индейку и все, что к ней полагается. И пусть не забудет прихватить три ящика пива.

Пэрли издал какой-то звук, означавший возмущение, но Кремер выказал согласие кивком головы, и Пэрли вышел из комнаты.

– Кроме того, – весело обратился я к Кремеру, – если хотите, чтобы я излил душу, верните мне документы. У меня есть дела…

– Хватит, – прошипел он. – Теперь твоя очередь. Если мне придется по душе твой рассказ…

– Ничего подобного, – упрямо покачал я головой. – Заранее могу сказать, что не придется. Кроме убийства, вам практически не о чем меня расспрашивать. Поэтому к вам у меня тоже есть условия. Вы, разумеется, могли бы получить удовольствие, засадив меня лет на десять. На пять уж наверняка. Либо позволить мне изложить факты. Но и то, и другое вместе вам не получить. Скажите, что вы сажаете меня под замок, и мистер Вулф отправляется домой без меня. Сколько времени, по-вашему, вам понадобится, чтобы узнать, каким образом клок моих волос попал под шарф? И так далее. Если хотите выяснить факты, отдайте мне документы. Первым делом. И расслабьтесь, потому что я в состоянии энтузиазма охотно признаюсь…

– В состоянии чего?

– Энтузиазма. Рвения.

– Понятно.

– Да, сэр. Я признаюсь, что действовал несколько необдуманно, и, когда изложу вам подробности, вы будете обижены. По правде говоря…

– Хватит болтать. Чего ты хочешь?

– Свежего воздуха. Кроме убийства, я ни в чем не замешан. Можете поверить мне на слово.

– Иди к черту!

– Как угодно, – пожал плечами я. – В убийстве обвинить меня вам не удастся. Я знаю факты, вы – нет. Вам потребуется три тысячи лет, чтобы узнать, как туда попал клок моих волос, не говоря уже…

– Заткнись!

Что я и сделал. Кремер сверлил меня взглядом, я же смотрел на него спокойно, но в упор. Вулф сидел, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза.

– Ладно, – сказал Кремер. – Кроме убийства, мы ни о чем не говорим. Рассказывай.

Я встал.

– Разрешите воспользоваться вашим телефоном?

Кремер толчком придвинул ко мне аппарат, и я попросил соединить меня с Лили Роуэн в «Уортингтоне», округ Гринвич. Она, по-видимому, пребывала у себя в номере, а не выводила Роя на очередную прогулку, заставляя следить за собой, ибо я сразу же услышал ее голос. Она была настроена поссориться со мной, но я сказал ей, что все разговоры следует отложить, пока мы с ней не увидимся, что произойдет во второй половине дня, если она приедет в Нью-Йорк поездом и прямо с вокзала явится в контору Вулфа. Затем я попросил ее соединить меня с телефонисткой отеля, которую, в свою очередь, попросил соединить меня с Роем Дугласом. Минуты через две я услышал его голос, который дрожал, когда он начал рассказывать мне о газетах, где написано, что он сбежал и что его разыскивает полиция, но я успокоил его и велел ему сделать то же самое, что и Лили, то есть вернуться в Нью-Йорк и прийти в контору Вулфа. Когда я положил трубку на место, Кремер снова сверлил меня взглядом. Он подвинул телефон к себе, вызвал кого-то и зарычал:

– Пошли четверых к дому Ниро Вулфа на Тридцать пятой улице. Лили Роуэн и Рой Дуглас появятся там часа через два, а может, и раньше. Пусть войдут в дом Вулфа, если они того захотят, но следите за домом. Если они сделают что-нибудь другое, не спускайте с них глаз. – Потом он повернулся ко мне: – Значит, держишь их при себе на всякий случай? Обоих? – Он ткнул в меня сигарой. – В одном ты ошибаешься, приятель. Ты не увидишь никакую Лили Роуэн в офисе Вулфа сегодня днем, потому что тебя там не будет. А теперь слушаем.

– Говори, Арчи, – пробормотал Вулф.