Текст книги "Луны волшебное сияние"

Автор книги: Рэчел Линдсей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Пытаясь завладеть его делом, да? Джорджина была бы счастлива, только если бы смогла контролировать все мои дела.

– А может, она считала это единственной возможностью играть сколько-нибудь значительную роль в твоей жизни.

Стефен молчал так долго, что Джейн уже отчаялась услышать ответ. Но потом все-таки заговорил, и таким тихим голосом, словно то были просто мысли вслух:

– Возможно, ты и права. И тогда многое проясняется. Впрочем, все кончено. Мои былые чувства к ней умерли.

– Но ведь появится какая-нибудь другая, – прошептала Джейн – И тогда придется вспомнить: если хочешь быть любимым, то и сам не должен бояться любить.

– Я и не боюсь.

– Боишься. И почти сознался в этом. Боишься уподобиться матери!

Стефен вздохнул.

– Если двое любят друг друга, то должны и понимать, и…

– Взаимопонимание и любовь – вещи разные! Можно влюбиться с первого взгляда и притом совершенно не понимать свой предмет. Взаимопонимание рождается не сразу, а выращивается терпеливо, иногда годами. Честно признаться, Стефен, для тридцатипятилетнего ты рассуждаешь как ребенок.

Он раздраженно отодвинулся.

– Сама ты еще ребенок.

– Нелепо без конца поминать мой возраст, – возразила Джейн. – Но для тебя, вероятно, это еще один способ самозащиты. Вот назовешь меня ребенком, ребенком, ребенком несколько раз – и сам поверишь!

– С чего ты взяла, будто я не верю?

– С того, что целовал меня вовсе не как ребенка, – выпалила Джейн, сама того не желая, смешалась и покраснела. Увидев ее замешательство, он снова пришел в хорошее настроение.

– Да уж, а реагировала-то ты совсем не по-детски. Далеко не по-детски, надо заметить.

Стефен положил ногу на ногу и уставился на ботинки, словно там было что-то написано.

– При первой встрече я воспринимал тебя действительно как дитя. Забавное, но все-таки дитя. И надеялся, что твое присутствие оградит меня от внимания других, столь же очаровательных, но куда менее ребячливо настроенных женщин.

Он схватил ее за руку, и сердитые возражения, уже готовые сорваться, так и замерли на губах.

– Нет, Джейн, погоди, дай закончить. После того дня в Каннах я проверил свои ощущения… Ты намного моложе, но… в тебе есть что-то… Ум, даже мудрость. Необычная, несвойственная юным мудрость. – Он поднял голову, глядя с таким выражением, с таким чувством, которое она только однажды видела у него. – Нет, неудачное время для разговора. К черту, мы должны быть одни, тогда!..

Стефен бросил на стол несколько монет и поднялся.

– Мне чертовски нужно поговорить с тобой, но вечером. После ужина прогуляемся только вдвоем. Хорошо?

– Да, – и Джейн протянула руку, – о да, Стефен.

Потом Стефен показывал Джейн Венецию, о существовании которой она даже не подозревала, небольшие музеи и галереи, хоть и не обладавшие великолепными картинами и значительными реликвиями далекого прошлого, но тем не менее дающие весьма точное представление о давно минувших днях. Разглядывая обитую уже сильно потертой парчой мебель в пыльных гостиных, где некогда танцевали под флейту и арфу юноши и девушки, гораздо легче было представить себе былую Венецию, чем после многочасовых прогулок по лощеным чистеньким палаццо, подготовленным к невзыскательному взгляду туристов. И всюду, куда ни пойди, плескалась вокруг темно-зеленая вода, слышались шлепки длинных весел и почему-то печальные крики гондольеров, разворачивавших лодки в нешироких каналах.

На главных улицах было полно народу, оживленно и очень шумно от несмолкаемых разговоров и смеха, но вдали от центра царил какой-то волшебный покой, придававший самым обыденным вещам неожиданную чистоту и прелесть, навевавший мысли о давно минувших временах, заставляя воспринимать прошлое как настоящее. Но все когда-нибудь кончается, подошла к концу и эта дивная прогулка по Венеции, и, когда Джейн и Стефен в гондоле скользили по Гран Канале к фейерверку огней, означавших отель "Даниелли", на небе уже мерцали звезды.

– Может, вернемся на теплоход? – спросил Стефен

– Уже не успеем. Я обещала Колину прийти на коктейль в ресторан.

– Очень жаль. Как бы мне хотелось увезти тебя в Лондон, Джейн, прямо сейчас. Трудно заводить близкое знакомство, находясь за границей. Сразу начинают действовать какие-то колдовские чары.

– Ну, в данный-то момент во мне нет решительно никаких чар, – рассмеялась Джейн. – За целый день ходьбы по городу я пропылилась насквозь и нуждаюсь в горячем душе.

– Ты прелестна как всегда.

И, наклонившись, Стефен поцеловал ее в нос.

– Ох, Стефен, какой ты забавный! Вот уж не думала, что владелец "Морнинг стар"…

Она умолкла, сконфузившись, но он только снова рассмеялся.

– Да и я никогда не думал, что буду целовать "Булочные Белтона"!

Гондола подплыла к боковому входу в "Даниелли", швейцар помог Джейн выйти и подняться по ступенькам. Прямо у входа возносилось ввысь дерево с нежными розовато-сиреневыми цветами, распространявшими тонкий аромат. Стефен и Джейн прошли через отделанный мрамором холл к бару и в самых дверях столкнулись с седоволосой дамой в развевающемся голубом шелковом платье.

– Миссис Мартин! Какая приятная встреча!

Стефен поцеловал даму в щеку, потом взял за руку Джейн.

– Позвольте представить Джейни Белтон, мою спутницу по круизу.

Джейн протянула руку, и миссис Мартин, здороваясь, задержала ее в своей чуть дольше необходимого.

– Джейни Белтон? – она сделала на имени особое ударение. – Вы родственница Седрику Белтону?

– Он… мой отец.

– Ваш отец!

Миссис Мартин открыла сумочку и принялась искать носовой платок. В этот момент через главный вход появились Клер и Колин и приветственно помахали.

– Оказывается, Клер тоже на этом теплоходе, – произнесла миссис Мартин и с большой теплотой ответила на приветствие.

Теплота эта была взаимной, и Джейн не без досады подумала, что миссис Мартин, должно быть, дама не бедная и не без связей, иначе Клер не проявляла бы столько дружелюбия.

– Может быть, выпьем все вместе? – предложил Стефен.

– О нет, не хочу вам мешать, – отозвалась миссис Мартин. – К тому же мне еще нужно написать несколько писем. Разве что Клер захочет подняться и умыться у меня в номере.

Джейн это предложение удивило, поскольку Клер, одетая в вечернее платье, явно возвращалась на судно и переодевалась.

– Зайдем ко мне на минутку, – повторила миссис Мартин уже настойчивее и схватила Клер за руку.

Ее побелевшие пальцы сжимали руку Клер явно не просто так, и Джейн почуяла, что за настоятельным приглашением что-то скрывается. Клер, должно быть, тоже это поняла и с улыбкой позволила отвести себя к лифту.

Стефен дождался, пока они уйдут, и отправился в бар. Там было шумно и многолюдно, общий гомон усиливался звуками музыки.

– Давай закажем что-нибудь попроще. Мне здесь долго не выдержать.

Когда он отвернулся к официанту, Колин взглянул на Джейн, вопросительно подняв брови. Она незаметно кивнула утвердительно, и он улыбнулся.

Они допивали уже по второму бокалу, когда появилась Клер со странным блеском в глазах и торжествующей улыбкой на губах.

– Мы уж заждались, – заметил Стефен. – Я взял на себя смелость и заказал вам шампанского.

– И попал в точку, мой дорогой. На шампанское я всегда согласна.

Клер уселась и взяла у Колина сигарету. Руки ее вздрагивали, и Джейн подумала, что миссис Мартин, наверное, сообщила что-нибудь неприятное. Однако расстроенной Клер не выглядела. Совсем наоборот, вид у нее был чрезвычайно довольный.

– А ты не хочешь перейти на шампанское, Джейн? – спросил Стефен.

– Нет, благодарю. Мне больше по душе апельсиновый сок.

– Только не говорите, будто не любите шампанского, – протянула Клер. – Советую воспользоваться случаем – он для вас может не повториться.

Стефен и Колин казались удивленными неожиданной язвительностью замечания, а Джейн сделала вид, что не поняла.

– Да я просто не люблю менять один напиток на другой, вот и все, – небрежно отозвалась она.

– Однако в отношении собственного имени вы, похоже, далеко не так щепетильны, не правда ли?

На этот раз притвориться уже не удалось. Во рту пересохло, руки задрожали, и из стакана пролилось несколько капель.

– Что, не можете найти слов, да, Джейни? – продолжала Клер. – Вы уж простите, придется называть вас этим именем, поскольку настоящего вашего имени я не знаю!

Глава десятая

После крайне странных слов Клер за столом воцарилось молчание, окружив всех словно невидимой стеной, о которую разбивался окружающий гомон.

– Что-то я не пойму, о чем речь, – не выдержал Стефен. – Это шутка, Клер?

– Если и шутка, то подшутили над всеми нами! Миссис Мартин попросила меня подняться к ней, дабы сообщить, что совершенно случайно знает Джейни Белтон в лицо и, разумеется, полна недоумения, кто эта маленькая самозванка, сидящая сейчас рядом с нами!

Джейн сидела, не в силах вымолвить ни слова.

– Это правда? – спросил ее Стефен.

Мужество вернулось к Джейн, а вместе с ним – и голос.

– Да, правда. Но я могу все объяснить.

– Хотелось бы надеяться, – протянула Клер. – Держу пари – история премиленькая. Так что вы сделали с настоящей Джейни – увезли и спрятали?

Не обращая внимания на нее, Джейн смотрела только на мужчин:

– Джейни Белтон сама попросила меня поехать вместо нее, поскольку по неким серьезным причинам пожелала остаться в Англии.

– А кто же тогда ты? Как твое настоящее имя?

По ничего не выражающему лицу Стефена невозможно было понять, что он думает по поводу этого разоблачения.

– Джейн Берри.

– Значит, все-таки Джейн. – Он улыбнулся. – Я знал – Джейни тебе не подходит.

Клер переводила взгляд с одного на другого, явно злясь на Стефена, похоже, ничуть не обескураженного.

– Так может, и нас посвятите в тайну, – раздраженно заметила Клер. – Раз уж мы так далеко от Англии и Седрик Белтон все равно ничего не может сделать.

– Это не моя тайна.

– Странно, почему вы не поделились ею со Стефеном…

Джейн прикусила губу. Будь она обычной девушкой, подругой Джейни, без сомнения, так бы и поступила. Но она не подруга Джейни, к тому же работает и, что значительно ухудшает ситуацию, влюбилась в собственного босса!

– Ну что ж, теперь, когда мы знаем, кто ты, – произнес Колин, – давайте все забудем. – И поднял бокал. – Не знаю, как остальные, а я бы хотел выпить теперь уж не за Джейни Белтон, а за Джейн… – он замешкался, – Берри, ты сказала?

Джейн кивнула, а Клер кинула на нее любопытный взгляд.

– Ты, наверное, подруга Джейни?

– Да.

– И возраст тот же?

– Нет, мне двадцать три.

– Ровесницами вас, пожалуй, не назовешь. Надо сказать, однако, перевоплощение удалось прекрасно. – Клер прищурилась. – Нас всех одурачили. И что же ты здесь делала?

– Что я здесь делала?

Джейн пыталась подыскать уклончивый ответ. Открыть Стефену истинные причины своего пребывания на судне она, конечно, не имела права, а вот сказать, что работает в газете, к тому же в его собственной, могла, но хотела сделать это в надлежащее время и наедине.

– Да, вот именно, – повторила Клер. – Что ты здесь делала?

– Я могу ответить на этот вопрос, – перед ними неожиданно появился Динки Говард. Он размахивал коротенькими ручками, побагровев от негодования. – Совершенно случайно я только что разговаривал с лондонской конторой, и мой поверенный сообщил: им позвонил Седрик Белтон, как раз узнавший, что его дочери нет на судне, а ее место занимает не кто-нибудь, а репортер! – Голос Динки зазвенел. – Репортер вашей газеты, мистер Дрейк!

Стефен со стуком поставил бокал на стол и воззрился на Джейн:

– Это правда?

– Да. Я… работаю в отделе хроники.

Все были шокированы. Смех Клер разорвал воцарившуюся тишину.

– Так вот зачем ты изображала Джейни. На что только не способны репортеры ради сенсации!

– Я никого ни о чем не просила, – возразила Джейн. – Наоборот, Джейни Белтон уговорила меня.

– Какая разница, кто там кого просил! – заверещал Динки. – Меня волнует только то, что вы явились на судно шпионить!

– И найти богатого мужа – добавила Клер с издевкой. – Хотя это как раз понятно.

– Вы не имеете права так говорить, – запротестовала Джейн, до слез желая рассказать, как она не хотела ехать, как отказывалась и согласилась только ради помощи отцу. Но вынуждена была пока молчать и продолжать терпеть муки этого позорного столба.

– Это как раз понятно, – повторила Клер. – В конце концов, круиз миллионеров – мечта любой работающей девицы.

– Прекрати, Клер, – вмешался Колин. – Джейн всего лишь выполняла работу.

– И с немалым усердием. – Клер посмотрела на Стефена. – А вы-то считали, будто защищаете юную невинную наследницу, которая на поверку оказалась закаленной в трудовых буднях работницей вашей же газеты.

Джейн поднялась.

– Ну, хватит, – охрипшим голосом произнесла она и прежде, чем ее успели остановить, выбежала из зала.

За стенами отеля помедлила и, повернув направо, бросилась вдоль канала. В дальнем конце у пирса сгрудилось несколько гондол, она забралась в первую попавшуюся и велела плыть к "Валлийцу".

До чего же жестоко обошлась с нею судьба! Стефен знал только половину истории и потому, конечно, судил обо всем так же неверно и зло как и Клер. Впрочем, обвинять его трудно. Ведь он видел только то, что лежало на поверхности: она притворилась Джейни Белтон ради хорошей статьи и, вероятно, – чего уж тут отрицать? – ради возможности найти богатого мужа. Неожиданно на ум пришли Эдуард Гоутон и роковая авария, которая вовсе не была аварией. Джейн вздрогнула и сморгнула слезы.

Впереди возвышалась белая громада "Валлийца", гондола скользнула к каменным ступеням и остановилась. Джейн расплатилась, выбралась из гондолы и направилась к трапу. На борту было тихо – большинство пассажиров осталось в городе. В обычных обстоятельствах, вынужденная раскрыть свое инкогнито, она покинула бы судно и немедленно вернулась домой, но нынешние обстоятельства не были обычными. Отец ведь уверен, что вор везет "Лоренц" в Афины и попытается там распилить, поэтому придется остаться до прихода в Афины.

Уныло прибрела она в каюту и, бросившись на постель, дала волю слезам, уже не закаленная в трудовых буднях работница газеты Стефена, а влюбленная в него женщина с разбитым сердцем.

Выплакавшись, села и вытерла глаза. Лицо опухло от слез, и Джейн пошла в ванную сполоснуть глаза холодной водой. Она причесывалась за туалетным столиком, как вдруг раздался стук в дверь, повергнувший ее в панику.

– Кто там?

– Стефен. Мне нужно тебя видеть.

Она открыла, и Стефен вошел, смертельно бледный под бронзовым загаром, на щеке так знакомо билась голубая жилка, верный признак напряжения.

– Тебе не следовало так резко убегать, – хрипло выговорил он.

– А по-твоему, нужно было остаться и продолжать выслушивать оскорбления Клер?

Стефен огляделся.

– Я думал, ты пакуешь чемоданы. Действительно не собираешься больше писать?

– Разумеется, нет.

– Тогда почему не уезжаешь?

– Потому, что нахожусь здесь по просьбе Джейни и имею право оставаться до конца круиза.

– Мой Бог, какое хладнокровие!

– А почему бы и нет? По крайней мере, получу удовольствие от путешествия.

– Ну да, и уж конечно, от охоты за богатым мужем.

– Стефен, не надо! Это нечестно.

– И ты говоришь мне о честности! – Он схватил ее за плечи. – Почему ты не сказала правды мне?

– Не могла. То была не моя тайна.

– Тайна? – он скрипнул зубами. – Что за тайны такие необыкновенные? Неужели Джейни Белтон хоть на секунду взволновало бы, если бы ты сказала мне свое настоящее имя? Неужели справедливо было заставлять меня верить в обман и восторгаться несуществующей женщиной?

– Но я же существую и все равно остаюсь собой! – с несдерживаемой страстью воскликнула Джейн. – Подумаешь, другое имя, сама-то я – та же.

– Нет, не та же. Ты – репортер, выполняющий работу и втершийся в доверие к своему хозяину!

Она вырвалась из его рук.

– Если ты считаешь, что я пробралась на судно только за сенсациями…

– А что я еще могу считать!

Джейн ничего не ответила, и он повернул ее лицом к себе.

– Больше ничего не хочешь сказать?

– Нет. Все равно не поверишь.

– Да, верно. – Голос звучал хрипло. – Значит, ты лгала мне с самой первой встречи. Если б действительно оказалась здесь только в поисках сенсаций, то открыла бы мне правду раньше. Черт возьми, большинство статей ведь уже напечатано, значит, ты не боялась, что я могу все это прекратить. И все-таки не сказала. А все потому, что знала, – я влюблен в тебя. Рассчитывала найти богатого мужа, и, поверь, еще неделя, и добилась бы своего!

– Да у меня и в мыслях такого не было! Ты нравился мне, Стефен, а необходимость лгать была ненавистна, но я…

– Все равно лгала. И этому нет оправдания. – Он убрал руку с ее плеча и пошел к двери. – Такая невинная с виду, а оказалась такой лгуньей и пройдохой!

Дверь захлопнулась, а Джейн упала на кровать и закрыла голову руками. Никогда, даже в самые худшие мгновения, ей и в голову не приходило, что Стефен может оказаться настолько безрассудным. Однако само поведение свидетельствовало о любви, которая, как он ни сопротивлялся, все же поселилась в его сердце. И гнев Джейн утих, растворился в сочувствии и понимании. Вся дрожа, она вернулась к зеркалу и снова взяла щетку.

Уже почти приведя в порядок лицо и волосы, Джейн вдруг опять услышала стук в дверь. Неужели Стефен вернулся принести извинения? Она быстро схватила помаду и уже открыла, но услышала голос Колина:

– Эгей, там, в каюте! Можно с тобой поговорить?

– Теперь ты пришел, поиздеваться?

– Ни в коем случае. – Колин вошел и закрыл дверь. – Я только хотел извиниться за поведение Клер и сказать, что мне совершенно все равно, кто ты на самом деле. Для меня ты по-прежнему – девушка, которая понравилась мне с самой первой встречи.

– О, Колин! – Слезы брызнули из глаз. – Если б еще и ты назвал меня пройдохой, я бы просто не выдержала.

– А первым, должно быть, назвал Стефен?

Джейн кивнула, не в силах говорить.

– Не суди его слишком строго, – заметил Колин. – Скорее всего, он чувствует и свою вину во всем случившемся. Ведь ты же работаешь на него, и не исключено, что Динки подумает, будто вы были в сговоре.

– Разумеется, не были. Стефен и понятия не имел, кто я, иначе не реагировал бы так. Он не верит в честность и порядочность работающих женщин.

– Не говори вздора. Лично я только рад, что ты относишься к этой категории. Для наследницы ты слишком умна!

– Да разве ум не может сочетаться с деньгами?

– Может, и сочетается, – торжественно заверил он, – но в основном у мужчин, у женщин – очень редко. А теперь пошли, старушка. Надевай свои брильянты, поехали ужинать.

Джейн вздрогнула.

– Ни слова больше о драгоценностях. Никогда не забуду того бала, когда потеряла рубиновое ожерелье.

– Ах, да. – И он взъерошил золотисто-серебристые волосы. – Теперь-то понятно, почему ты тогда так убивалась.

– Больше всего я боялась, как бы Белтоны не подумали, будто я взяла что-то себе. У богатых есть манера подозревать бедных в самом худшем.

– Никто и не подумает подозревать тебя, но коль ты не желаешь надевать драгоценности, я куплю тебе взамен украшения из венецианского стекла.

Джейн рассмеялась и взяла сумочку. Выйдя из каюты, заперла дверь и опустила ключ в сумочку.

– Держу пари, ключик от сейфа с драгоценностями ты бережешь пуще глаза, – усмехнулся Колин.

– И не говори! Даже тебе не скажу, где он!

Колин повел ее в ресторан на открытом воздухе напротив здания Оперы Феникс, и, сидя за освещенным свечами столиком, Джейн, наконец-то, немного расслабилась. Хорошая еда и вино сделали свое дело, румянец понемногу возвращался на ее щеки, и Колин удовлетворенно кивал головой.

– Клер заслуживает хорошей порки за свое поведение. Никогда не думал, что она окажется такой злобно-коварной.

– Все из-за Стефена, – отозвалась Джейн. – Если б я не нравилась ему, и ей было бы наплевать на этот маскарад, а так подвернулась идеальная возможность нас поссорить.

– И ведь удалось, да?

– Да.

– Прости, конечно, – с сочувствием заметил Колин, – но, возможно, все и к лучшему. Если Стефен до такой степени не переносит малейшего притворства…

Он поставил локти на стол и наклонился вперед:

– А знаешь, что я сделаю, Джейн? Забуду и твою работу, и все остальное и буду просто радоваться твоему присутствию все оставшееся время. И ты выбрось это из головы. Будем по-прежнему считать, что ты – Джейни Белтон! Ведь ее одежда, драгоценности и имя, все еще принадлежат тебе, до самого возвращения в Англию, вот и пользуйся ими напропалую.

– Не могу. В этом маскараде больше нет смысла. Все уже знают, кто я.

Колин снова откинулся на спинку. Лицо было в тени, а светлые глаза странно потемнели.

– Только не говори, будто собираешься покинуть судно. Не то я подумаю, что ты сдалась.

– Нет, не собираюсь.

– Вот и слава Богу. В конце концов, за путешествие платит старик Белтон и грех не попользоваться этим, как следует.

Джейн снова принялась за еду. Удивительно, но теперь, зная, что она репортер, Колин относился к ней, пожалуй, даже мягче и трепетнее, чем раньше, когда считал богатой наследницей! "Какая разница со Стефеном", – и от этой мысли кусок застрял в горле.

Уловив перемену в настроении, Колин тут же принялся смешить ее и высыпал целый ворох анекдотов о людях, чьи имена часто встречались в колонке светских сплетен. От беспечности не осталось и следа, он оказался на редкость хорошим рассказчиком, в очередной раз заставив Джейн подивиться скрытым глубинам своего характера.

Только около полуночи они в гондоле отправились назад на судно, и, скользя по темной воде, Джейн снова подумала о Стефене. Где он? Скорее всего, с Клер. Сомневаться, пожалуй, не приходилось – интуиция подсказывала, что оскорбленное самолюбие, гнев и обида, вероятнее всего, толкнули его к другой женщине. Джейн сжала кулаки, ногти впились в ладони. Нет, надо выбросить его из головы; все эти воспоминания только расстраивают.

– Плюнь и забудь, – тихо произнес Колин. – А то сидишь, как натянутая пружина.

– Прости. – Усилием воли Джейн чуть успокоилась, чувствуя, как увлажнилась кожаная спинка сиденья. – Интересно, Стефен и Клер влюблены друг в друга?

– Клер не любит никого, кроме себя.

– Но хочет выйти замуж, а Стефен – весьма подходящая кандидатура.

– Клер никогда не выйдет за него. Это я обещаю.

Джейн посмотрела недоверчиво. На воде было темно, а фонарь на носу гондолы светил тускло, отбрасывая на лицо Колина тени и скрывая выражение, серебрил волосы. Снова пришла уверенность, что Колин любит Клер, но дипломатичнее, конечно, не задавать никаких вопросов.

И только в каюте слезы опять подступили к глазам, но Джейн подавила их, стараясь забыть о жалости к себе. Сняла платье и повесила в гардероб, сбросила туфли и огляделась в поисках тапочек. Один обнаружился под столиком, другой – под кроватью. Она нагнулась, чтобы поднять их, но тут на розовом ковре блеснуло золото. Джейн замерла, потом подползла поближе и уставилась на предмет. Подняла маленькую монетку, положила на ладонь. Одна сторона монетки была гладкой, Джейн дрожащими пальцами перевернула ее, уже зная, что увидит на другой стороне: витую букву "Л". Талисман, о котором говорил отец… Значит, вор действительно на борту "Валлийца". Причем не просто на борту, а побывал в ее каюте.

Ошеломленная Джейн, с трудом доковыляв, упала в кресло. В ее каюте… Когда она вернулась ранним вечером, постель была уже приготовлена к ночи, и никто, кроме Колина и Стефена, сюда не входил.

Колина и Стефена. Один из них и обронил монетку. Но кто? Не получив ответа на вопрос, уснуть не удастся, и, не давая себе времени передумать, Джейн набросила атласный халат и направилась в каюту Колина. Показать монету и напрямик спросить, его ли она? А если он станет отрицать? Тогда спросить у Стефена? Все еще в нерешительности Джейн подошла к дверям и дрожащей рукой постучала.

Колин открыл почти сразу, с удивлением глядя на нее.

– Джейн? Что-нибудь случилось?

– Я… У меня страшно разболелась голова, а аспирин куда-то задевался. И стюард не отвечает на звонки.

– Да они все, наверное, на берегу. – Колин отступил в сторону. – Но хорошо, что ты догадалась зайти ко мне. У меня где-то есть целая бутылочка таблеток. Входи, сейчас найду.

Джейн вошла и закрыла дверь, глядя, как Колин, подойдя к столу, открывает и закрывает ящики.

– Готов поклясться, таблетки были здесь. Сейчас еще в ванной посмотрю.

Он прошел мимо, а Джейн отступила в сторону и невидящим взором уставилась на свое отражение в зеркале. И неожиданно поняв, как надо поступить, торопливо оглянулась через плечо, убедилась, что Колин далеко, вынула монетку из кармана и швырнула на пол. Почти в ту же секунду из ванной вышел Колин с пузырьком в руках.

– Вот. – И замер с протянутой рукой. – Надеюсь, ты не собираешься натворить глупостей?

– Глупостей? – Джейн непонимающе воззрилась на него. Потом сообразила, о чем он. – Нет, такого я никогда не сотворю. Ни один мужчина этого не стоит!

Он улыбнулся.

– Рад слышать разумные слова.

Джейн взяла пузырек и, кладя в карман, наклонила голову.

– Ой, что это?

Интонация показалась фальшивой даже ей самой.

– Где?

– Да вон! На полу, под твоими ногами. Блестит что-то.

Он посмотрел, потом нагнулся и поднял монетку. Джейн, затаив дыхание, изо всех сил старалась не выдать своего напряжения. Прошло несколько томительных секунд прежде, чем Колин заговорил. Из-за натянутых нервов каждый звук был слышен особенно отчетливо: скрип шпангоутов, урчание кондиционера, гул электрогенератора.

– Должно быть, выпала, когда я снимал пиджак, – небрежно заметил Колин, опуская монетку в карман брюк.

У Джейн вырвался вздох облегчения: по крайней мере, монетка не принадлежит Стефену. И только потом пришла другая мысль – да ведь она стоит лицом к лицу с вором. Да не просто с вором, а с человеком, виновным в гибели Эдуарда Гоутона. Хотя сам Колин, возможно, и не убивал экс-жокея, но отдал приказ сделать это. Джейн задрожала.

– Джейн, на тебе лица нет. Присядь.

– Нет-нет, все в порядке. Это из-за головной боли. Я сейчас вернусь к себе и лягу. – Она с усилием улыбнулась. – Спасибо за аспирин. Утром верну.

Не успела она захлопнуть дверь и перевести дух, как заметила мужчину в конце коридора. Стефен! Даже отсюда были видны сверкающие презрением глаза и насмешливо изогнутые губы. Да уж, положение не из приятных. Щеки запылали, вся дрожа, Джейн двинулась навстречу и, только почти уткнувшись ему в грудь, услышала своей неуверенный голос:

– Дай мне, пожалуйста, пройти.

– Сначала я кое-что скажу тебе.

– Ты уже все сказал, что хотел.

– Нет, еще осталась самая малость. – Тон его был мрачен. – В пределах Англии ты можешь, как угодно проводить свое свободное время, но раз уж здесь находишься в качестве сотрудника "Стар", будь любезна вести себя пристойно!

Джейн побледнела.

– Неужели ты полагаешь?..

– Ничего я не полагаю. – Его взгляд был прикован к атласному халатику, соблазнительно обрисовывавшему грудь и не скрывавшему, что под ним почти ничего нет. – А просто заявляю – пока работаешь на меня, держись подальше от кают, где живут мужчины!

– Но я больше не работаю на тебя. – В тихом голосе зазвучал гнев. – После подобных разговоров я не стала бы работать на тебя, даже будь ты последним мужчиной на Земле!

Джейн подняла руки, чтобы столкнуть его, но он перехватил их и прижал ее к переборке.

– Хочешь ударить, ведьма ты этакая! Так свободу получают с помощью поцелуев, а не ударов!

И, не дав вымолвить ни звука, грубо впился в ее губы, прижимаясь всем телом, не позволяя шевельнуться, руками стиснув лицо, не давая отворачиваться. Джейн пыталась все-таки сопротивляться, извиваясь и выворачиваясь, но от судорожных движений халатик еще больше распахнулся и почти падал с плеч.

Гнев сменился страхом, отчаяние было так велико, что слезы сами полились из глаз. Текли по щекам, капали с уголков рта, и, только почувствовав лицом влагу, Стефен опомнился и отпрянул.

Джейн, пошатываясь, запахнулась в халатик.

– Никогда тебе этого не прошу! – прошептала она. – Никогда!

– Я сам себе никогда не прощу, – отозвался он и, резко повернувшись, ушел.