Текст книги "В поисках спокойствия души"

Автор книги: Рамиль Алиев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Рамиль Алиев
В поисках спокойствия души

Мы мечемся: работа, быт, дела.

Кто хочет слышать, всё же должен слушать.

А на бегу… заметишь лишь тела…

Остановитесь, чтоб увидеть душу…

Глава 1. Как всё начиналось…

  Здравствуй, мой читатель. Мы с тобой незнакомы, да и вряд ли когда нибудь это произойдёт. Я предпочитаю оставаться в тени, пока тело совершает мимолётные круги вокруг Солнца на вечном корабле под названием Земля.

Я не смел видеть её лучей даже в отблесках лунного диска, может быть я скромен или застенчив. Но это не так. Я само совершенство в мире грёз и отчуждения, идеал многих людей, никому неподвластный. Я эфемерное и низменное. Я Душа. Ценность философов и тех, кто познал жизнь. А значит у меня нет никого, кому интересно знать кто я. Только демонам. Да и те больше не нуждаются во мне, им хватает людей в царстве тьмы и мрака. Я бы хотел встретить Дементора. Наверно, я бы так обрёл новый смысл жизни. А так, скитаться по всему свету в поисках пристанища, подходящего места для всех своих проявлений: душевности и духовности, у меня нет сил. Моя энергия иссякла.

В мире больше нет правды, нет счастья, нет настоящих чувств. Только действие гормонов, которое исчезнет через мгновение, или эмоции, непостоянные и непредсказуемые.

Да, мой читатель, у меня есть друг. Вернее был. Вдохновение. Как нам было весело вдвоём. Помню, оно приходит, настроение выше седьмого неба, и мы начинаем творить. Творить чудеса, что люди назвали искусством. Творили шедевры, что стали классикой. Я отдавал часть себя, Вдохновение – свои силы и энергию. Мы радовались жизни. По-настоящему жили и творили. Но была особенность у моего друга Вдохновения. Иногда оно впадало в уныние, я не мог его развеселить, его глаза в эти моменты, отражали всю сущность мира. Люди травили его, травили изменами, притворством и самобичеванием. И тогда приходила она. Наша прелесть. Муза. Она была прекрасна как рассвет, что впервые увидел ребёнок, как сияние звёзд в чистом небе, как глаза, в которых можно было утонуть. Я не знаю как, да и не хочу знать, но она вселяла в нас нечто особенное, как она сама. Необычное. Я не могу найти слов, чтобы описать эти моменты. Тогда Вдохновение приобретало новые силы, энергию. Оно могло перевернуть горы, да и целую Вселенную, если пожелало бы этого. А я радовался, чувства переполняли меня. Меня распирало во все стороны. Я мог не спать целую вечность. Настолько она изменяла нас только своим присутствием. Она была прекрасна.

Нет, я не плачу. Мне не больно. За всё время нашего расставания я научился не чувствовать. Иначе без моего друга меня бы не стало. А я должен каждый раз, каждую секунду ходить по Земле, чтобы отдавать частичку себя новому созданию, что впервые видит этот мир и касается родного тела. Без меня у них не было бы шанса. Тебе, наверное, интересно что стало с Вдохновением? Оно плачет, каждый день, каждый час, каждую секунду. Наша связь прервалась как только люди стали искать вдохновение не в самих себе и близких, а в алкоголе, наркотиках и временной связи без шанса на продолжение. Мой друг Вдохновение опьянён, одурманен и вынужден идти к ним, чтобы спасти их. Не дать сойти с ума, лишиться рассудка. Такова его доля.

А что же стало с Музой? Я не знаю. Я потерял её из виду давно, примерно когда Маргарита читала роман Мастера, роняя слёзы на пергамент. Она исчезла. Не сказала ничего. В тот момент я не знал, что вижу в последний раз её взгляд. Глубокий, томный и печальный.

  Я сидел на крыше многоэтажки, смотрел на мир. Смотрел как люди бегут куда-то сломя голову, торопятся, перебегают дорогу на красный сигнал светофора, не задумываясь о том, чем может это обернуться. Пролетают мимо витрин, домов, людей и даже не замечают их. Мне стало грустно. Но я не мог заплакать. Настолько я стал каменным, моё тело затвердело как бетон и трескалось под жаром солнца. Поэтому я пытался прятаться в тени.

Но сегодня было пасмурно. Серые облака затянули небо, не пропуская солнечные лучи. Изредка свысока, где пар превращается в лёд, падали капли. Я видел когда-то в них своё отражение, а сейчас они мутные, наполненные грязными частицами асфальта, дымом и сажей. Вся таблица Менделеева была в одной маленькой капле, что вряд ли долетело бы до земли, если бы Солнце дарило свои лучи нам. Наверное я преувеличиваю и не так ужасен наш мир. Но такова моя натура. Таков я сам.

  А почему собственно «душа»? Ведь по замыслу языка я должен быть женского рода. Да. Изначально я был ей. Я был прекрасен, вернее прекрасна. Воплощение Афродиты, помню она по-доброму завидовала мне. Я могла изменить себя, стать прекраснее даже если печальна. В этом была моя особенность. Некоторые сходили с ума только от моего взгляда, блеска моих зрачков. Сам Зевс боготворил меня и предлагал взойти на Олимп. Я могла бы стать богиней. Богиня Душа. Но я предпочла остаться с людьми, на Земле. И наверно совершила ошибку. Но Зевс был просто опьянён мной. Даже пытался писать стихи, но скажу честно, не очень у него получалось. Кстати, однажды я гуляла по Олимпу и представьте себе, встретила Муз. Они были сёстрами и все на одно лицо. Именно тогда я узнала, что одна из их сестёр живёт на Земле, та самая, моя прелесть. Но вернёмся к Зевсу. У него не очень получалось писать стихи, лучше у него, конечно, получалось повелевать другими богами и богинями, быть их братом, мужем и отцом. Я думаю всё же он был немного груб со своим братом Аидом, но это их отношения. К ним я не лезла. Так вот Зевс не мог допустить, чтобы я подобная богам, которая может жить на Олимпе, но предпочла жизнь под звёздами, собственно как его сыновья Геракл и Персей, жила в одиночестве. Ведь у Геракла была супруга, были дети, у Персея тоже. Он вообще вернул её из подземного царства. Не знаю как на это согласился Аид, наверное, Зевс пощадил его любимого питомца Кракена. Но это не мои дела. Я в них не лезу. Лучше о себе, что точно я знаю.

Так вот Зевс не мог всего этого допустить и сотворил мне подругу. Звали её Психея. Она стала моим олицетворением, моим дыханием. Моим покровителем среди богов Олимпа. Иногда она спускалась на Землю, приходила ко мне в гости.

Однажды мы сидели с ней, пили вино, прекрасное из всех вин, и тут как она вскачет, начнёт бегать галопом по всей комнате, я аж испугалась, не лишилась ли она рассудка. Может что-то случилось. Да, случилось. Она почувствовала аромат и не знала откуда он исходит. И стала бегать по всей комнате, чтобы найти. И оказалось что это аромат цветка, того самого цветка, которое мне подарило Вдохновение на восьмое марта. Я стою смотрю как моё олицетворение, моё дыхание, в конце концов богиня, сидит перед цветком и отгоняя пчёл нюхает цветок. И вдруг она начала рыдать. А всё из-за того, что она не могла почувствовать аромат на своих устах. Не знаю почему, она вообще решила, что у аромата будет прелестный вкус. Она рыдала, смотрела на пчёл, которые летали рядок с цветком, и тут появилась Афродита, не то чтобы моя подруга, мы просто могли поболтать весь день. Но появилась она не одна, а со своим спутником и помощником (это я позже узнала) божеством по имени Эрот, покровителем любви и любовного влечения. Вы бы видели его лицо, особенно глаза, когда он увидел Психею. Он просто по уши влюбился в неё. Я думаю это первый случай любви с первого взгляда. А Психея рыдала, её глаза немного покраснели, она вытирала лицо кончиком своего платья, всхлипывала как маленький ребёнок, у которого отобрали любимую игрушку. Афродита сжалилась увидев это зрелище, я же не могла понять, что происходит. Афродита подошла к Психее, присела рядом с ней, прижала её голову к своей груди и что-то прошептала ей на ушко. А после быстро встала и вместе с Эротом, который не мог оторвать взгляд от Психеи, отправилась домой на Олимп. Я проводила их, вернулась в комнату, стояла на том месте, где несколько мгновений назад сидела Психея. Её не было нигде. Я кричала, звала её. Я испугалась, что Психея исчезла, ведь у неё характер был не подарок. Не знаю о чём думал Зевс, когда создавал её. И мой взгляд упал на тот самый цветок, который мне подарило Вдохновение. На цветке сидела большая яркая, прелестная, красивая бабочка с разнообразными узорами и жадно поглощала нектар. Через некоторое время, когда я уставшая сидела и допивала бутылку вина, Психея приобрела свой изначальный вид. Она вся сияла. И в прямом и переносном смысле. Она была счастлива, а на её теле сияла в предзакатном солнце пыльца. Такие маленькие-маленькие крупицы, которая Психея называла даром Зефира. Вообще не понятно почему именно бог Зефир, если он посланник ветров, когда совсем рядом была нимфа Хлорида, нимфа весны, цветов. Наверное это ревность, ведь Зефир был прекрасен, даже самого зефира, что придумали люди. И с тех пор каждое утро, день и вечер я наблюдала две сцены, когда моё дыхание в виде бабочки наслаждалась нектаром, и второе, когда Эрот на крыльях любви пытался догнать бабочку Психею. Я была счастлива. Я искренне смеялась.

Но шли года, проходили столетия, тысячелетия, сменялись цивилизации. Люди менялись. Менялся сам мир. Люди забыли прошлое. Про Зевса, Афродиту, Психею. Строили каменные здания, после из бетона. Серые, без красок, однотипные. Города стали похожи друг на друга, потеряли свою уникальность, узнаваемые черты канули в лету. То же произошло с людьми. Они перестали творить, развивать себя как личность, совершенствоваться, искать вдохновение. Они стали манекенами, тенью былых гениев как Платон, Аристотель, да Винчи, Паганини, Чайковский, Бах, Бетховен, Моцарт. Моцарт, мой любимый композитор. Сколько он написал шедевров. А что получил в своё наследство? Мелодию на телефон, а люди даже не подозревают, что слышат каждый день само совершенство в мире музыки. Именно слышат, а не слушают. Даже не прислушиваются. Они стали затвердевать. Что сказать. Ван Гог умер в бедности, хотя был гением. Я сидел рядом с ним, видел как он смотрит на свои картины. Слёзы, печаль. А Эйнштейн. Я как все не понял его теорию относительности, но смотрел с удивлением, как он пишет числа, что-то рисует. А по итогу что? Его заставляли создать оружие, способное убить всё живое. Жестокие люди. Нет сострадания, жалости. Альберту пришлось покинуть свой родной дом, бежать без оглядки ради спасения миллионов невинных жизней. А всё таки они сделали то самое оружие.

Нет, я не плачу. Я знал что подобное в женском обличии я не переживу, исчезну в собственных слезах печали и грусти. Я стал гермафродитом. Я поменял свою сущность. Свою суть. И со временем стал каменным. Чтобы больше не чувствовать боль так называемых творцов, которые предавались влиянию и силе алкоголя, наркотиков, пошлости и насилия. Низменные ценности, потребности, мечты. Я хотел на Олимп, хотел к богам, но Зевс слабел с каждым днём, в него не верили, он больше не правил. Властвовали другие. Арес. Он вообще поддержал две войны. Самые крупные в истории. Он был жесток, люди также стали жестоки. Они купались в крови. Афина пыталась успокоить своего брата, а Зевс был не в силах что либо сделать. Были и другие. Не буду называть их имён. Они мне противны. Боги из последних сил пытались успокоить людей. Посейдон пошёл на крайние меры. Устраивал засухи, забирая воду, наводил цунами, топил города, люди умирали, погибали. Но это их не останавливало. Они продолжали творить зло. Они стали жестоки. Я сожалел, что остался с ними. Вдохновение уверяло, что они недостойны меня. Я помню, сидел на подоконнике, смотрел на Эрнеста. Он тоже сидел. Достал пистолет. И всё. Цветаева. Уехала. Связала вещи верёвкой. И всё. Есенин. Алкаш и хулиган, но гений. Мы сидели все вместе, сочиняли стихи, а потом. Я до сих пор не знаю что с ним случилось. До свидания Афродита. Я вечно влюблён в твой смех Психея.

Душа не рождается и не умирает. Она никогда не возникала, не возникает и не возникнет. Она нерождённая, вечная, всегда существующая и изначальная.

Бхагавад-Гита

Глава 2. Случайная встреча.

  Здравствуй, мой читатель. Я вновь с тобой, Душа. Как твои дела?

У меня всё по старому. Жизнь не обретает смысла, а силы на самом дне сосуда. Всё по-старому, обычно…

  Я шёл по шумной улице, мимо меня пролетали немые лица, лица с потускневшими глазами, я видел отблеск фар машин, слышал скрип колёс, крики, ругань. Мне стало тошно в этом мире, холод пробирал всё тело. Я ощущал пустоту, меня завлекали тёмные тона. Я не знаю с чего начал обращать на это внимание, отчётливо слышал грубые слова, видел злые и печальные лица людей. Я будто не ощущал плотную землю под ногами, я проваливался вглубь, тяжело дыша, я прислонился к холодной стене, пытался набрать побольше воздуха, мир душил меня, люди наводили страх и грусть. С чего бы это?

– Не парься, сейчас пройдёт.

Холодная рука дотронулась до меня. Его кожа была немного колючей. Дрожь пробежала по телу. Я глубоко вдохнул, выпрямился, поднял глаза на серое небо, и капля упала мне на лицо. Какой ужасный вкус и запах. Раньше капли дождя были солёные, а сейчас к ним добавился привкус железа. Я начал машинально вытирать высунутый язык руками и не обратил внимания на того, кто рядом со мной. Мне было холодно. Рядом стоял он.

– Ну что? Я же говорил пройдёт.

Выражение его лица говорило само за себя. Казалось что он прекрасен. Высокий, статный, сам Аполлон. Мечта многих девушек. Но с другой стороны резкие черты его лица отталкивали. Будто две противоположности сошлись в одном создании. Было видно, что он натура серьёзная, готовый дать отпор кому угодно.

– Давно не виделись Депрессия. Ищешь новых жертв?

– Жертвы? Я сам жертва. Посмотри вокруг. Где улыбка на лицах, где радость? Эти люди могут только ныть и жаловаться. Ныть и жаловаться. И всё скидывают на меня! «У меня депрессия. У меня депрессия». Ещё придумали как меня называть. Де-пре-сняк. ОНИ СОВСЕМ МЕНЯ НЕ УВАЖАЮТ! Я бы им показал, КТО Я НА САМОМ ДЕЛЕ!

Было видно что он чрезвычайно зол. Он кричал на всю улицу и в лицо встречающихся людей. И если бы они слышали его, то с уверенностью можно сказать, что были бы в шоке. Депрессия сам оказался в депрессии. Звучит смешно. А в реальности страшно.

– Сидят такие на работе, не знаю чем заняты, не спят сами ночами, зарабатывают копейки. И В ЭТОМ ВИНОВАТ Я! Депресняк. Да если бы я приходил к каждому, они бы жрать не могли годами, лежали бы в кровати и гнили, как в гробу. ЗАЖИВО! Они все плечом к плечу лежали бы. Это ты во всём виноват!

– А при чём тут я?

– Ты же Душа. Я прихожу к человеку, тебя нет, Вдохновения нет, Музы нет. Я один как дурак сижу, тыкаю его, а он оказывается просто пьяный. Или эти. Совсем безмозглые. Сидит такая: «Ой, он принц на белом коне, само совершенство, я люблю его, не могу без него». А ей всего 12 лет. Видите ли первая любовь! Приходится сидеть, успокаивать. А никого кроме меня нету. Так и дал бы по морде битой таким. А там бедный с женой развёлся, с ребёнком не может увидеться, а я не могу к нему пойти. Тут какая-то дура плачет по другому придурку.

– Я делаю всё возможное. Я отдаю им частичку себя, а они умудряются её растерять, испортить, испачкать. Мне тоже больно на это смотреть.

– Нет, мне не больно на это смотреть. Была бы моя воля, я бы сделал ещё больнее. Только она не разрешает. Ещё придёт, так всё! Конец комедии.

– Она до сих пор ходит?

– Не знаю, не видел. Ты куда-то шёл?

– Нет. Просто гулял.

  Депрессия, дитя Кроноса, исчез. Оставил меня одного. Я был рад его видеть. Помню сидели при свечах. Я, он и поэт. Вдохновения не было, Музы тоже. Мне их не хватает. Я скучаю по ним.

Мы сидели все на полу, поэт лежал с потухшими глазами, перед ним лежали листок помятой бумаги и сломанный пополам карандаш. Он расстался с девушкой, на которой хотел жениться. Она не хотела выходить замуж за человека, который живёт в однушке на окраине города, не имеет стабильной работы и не может позволить купить стоящий подарок своей возлюбленной. И призналась она в этом в тот момент, когда поэт хотел сказать те заветные слова: «будь мой женой». Она нашла себе обеспеченного ухажёра и может быть они по-настоящему влюблены и будут счастливы. А поэт лежал на полу, раздавленный, без сил, зажав обручальное кольцо в кулаке. Депрессия всегда был справедлив. Именно это меня удивляло. Он мог как никто другой чувствовать боль, страдания и терзания. Он подошёл к поэту, долго смотрел на него и произнёс лишь одно слово, которое до сих пор засело в моей голове, «твори». Обычно Вдохновение приходит, чтобы написать очередное искусство, но его не было. Я дотронулся до руки поэта, он вздрогнул, посмотрел по сторонам, разжал руки. Он сел перед листом, взял сломанный карандаш и начал писать. Писал всё, что было у него было внутри. Депрессия сделал своё дело. Потом пришла его сестра, тоже Депрессия, нет фантазии. С её появлением поэт улыбнулся, погрузился в воспоминания, тёплые и чистые. Благодаря сестре Депрессии, его возлюбленная навсегда в памяти останется чистым и незабвенным. Образом его любовной лирики, героиней его поэм. Таковы брат и сестра. И я, Душа. Она обняла его. Прижала к себе. Я вспомнил Афродиту, когда она обняла Психею. Его кожа порозовела, навернулись слёзы. Такие чистые как у новорождённого ребёнка. Я знал. В нём ещё жива моя частичка. Вот что имел в виду Депрессия, когда говорил, что виноват я. Люди перестали творить. Люди обидели его сестру. Он зол на весь мир. Зол на людей. И хочет причинять им только боль. Мне жаль его. Он способен на многое. А люди сами закапывают себя. И винят нас. Что нет души. Что пришла депрессия. Дитя Аида… Где же ты моя прелесть?

– Мама, а почему он сидит на холодном полу?

– У него нет дома, вот и сидит здесь.

– Почему у него нет дома?

– Не задавай глупых вопросов.

– Ну почему у нас есть дом, у него нету?

– Потому что я работаю, твой папа работает. Поэтому у нас есть дом. А он лентяй. Поэтому у него нет дома.

– Мама, давай позовём его к себе. Мне его жалко.

– А тебе маму не жалко. Ты маму пожалеть не хочешь? Бомжа ему жалко. Кто он тебе? Пойдём домой.

Я видел, как мама тянула бедного ребенка, которому стало жалко человека сидящего на холодной земле. Если бы она знала через что ему пришлось пройти, то я вас уверяю, мой читатель, она бы сама его пожалела. У многих, кто оказался на улице, тяжёлая судьба, которую сложно изменить. Он сидел на картонной бумаге в отрепье, его лицо было грязным, глаза прятались за пышной шевелюрой. Рядом была пустая бутылка, а в руках книга. Обложка в грязи, отчасти порванная, а листы новые, даже не погнулись. Он осторожно перелистывал бумаги, дабы не помять, и скрывал своим телом, чтобы едкие капли дождя не упали на книгу. Он бережен по отношению к ней.

  Я подошёл поближе, услышал его прерывистое дыхание, еле слышно вылетали слова из его уст. Мне было интересно, что это за книга. Я долго стоял и читал вместе с ним. Это был Оскар Уайльд. Его «Дориан Грей». Я много раз перечитывал это произведение, был в той комнате, где Оскар писал про юного красавца, Дориана. Знаете, мой любимый персонаж лорд Генри. Он знал, что будет с миром. И такие как Холлуорд станут отбросом, вне системы. Уайльд точно передал появление Вдохновения, Души и Музы. Вот только досталось мне. Частичка меня умерла вместе с художником. И тут, когда я дочитывал сцену, когда лорд Генри и Дориан впервые встретились, меня кольнуло в бок. Боль была острой и невыносимой. Я быстро оглянулся по сторонам.

  Я бежал сломя голову сквозь толпу людей, холодный воздух бил по лицу, глаза ощущали порывы ветра. Мимо домов и витрин, мимо людей. Наконец я добежал. Нашёл нужную комнату. Освещённая белая комната была пропитана ароматом цветов, которые медленно погибали, а на кровати лежала молодая девушка, ослабленная, её волосы прилипли к потному лицу, она была счастлива. Зашли люди в белом со свёртком белоснежного одеяла, она протянула к нему свои руки, и я услышал крики и плач. Это было маленькое создание. Мама жадно поглощала воздух наполненный ароматом её ребёнка, запах рая, касалась его маленьких ручек. Я ближе подошёл к ним. Но не мог посмотреть. Мои глаза ослеплял свет, но я не испытывал боли. Я почувствовал тепло, приближение радости, удовольствие. Яркие краски заиграли на стене. Это была она. Любовь. Боже. Как она прекрасна, удивительно сложена, без изъянов, без противоречий, все линии плавно перетекают, нежно касаясь друг друга. Она красива собой. Само совершенство. Мы стояли рядом, смотрели на младенца. Я ощущал её, тепло, дыхание, энергию. Она коснулась ребёнка, провела по нему своими тонкими длинными нежными пальцами. Другую руку положила на грудь матери. И протянула от сердца к ребёнку лёгкие, блестящие нити, такие сильные, крепче стали, алмаза. Это материнская любовь. Они могут осветить весь мир, даже в самые тёмные ночи. В самые мрачные времена. Я быстро отделил от себя колющую часть тела и дал Любви. В её руках моя частичка рассыпалась, стала мягкой и пушистой как облако в небесах. Она положила его в грудь ребёнка. Он перестал плакать, всхлипывать. Он впервые взглянул на свою маму, улыбнулся. Его смех как радость богов. Первая встреча родных душ. Тепло любви и заботы.

Я почувствовал что немного похолодело и комната потускнела. Любовь ушла. Молчаливая и прекрасная. Творение Афродиты. Её спутница, сестра, достояние. О Зевс, скажи, почему я не слышу её голоса? Наверно он прекрасен так же как она. Почему Любовь не может протянуть нити, крепче стали и алмаза, между каждой парой, между всеми? Если дело во мне, если каждой нити нужна частица Души, я отдам, я пожертвую каждой клеткой себя. Ну почему? Почему мы не можем отдать всего себя, изменить мир? Изменить людей. Где же ты Любовь? Куда исчезла? Почему живёшь в безмолвии?

Берегите в себе человека.

А. П. Чехов

Глава 3. Ночь при свечах

  Свет свечей освещал небольшую комнату. За окном на темнеющем небе сверкали первые звёзды, медленно образуя созвездия, самолёты оставляли за собой облака дыма. Я сидел на окне, смотрел на мерцающие точки, как капли дождя летели навстречу холодной земле. За окном прохлада, стужа, осенняя погода. Нет больше солнца, пожелтевших листьев, прохлады. На улице холод, стужа, мелкие капли дождя доводят до бешенства, летают по воздуху вирусы, бактерии. А люди не думают об этом, ходят легко и непринуждённо, а затем стоят в очереди к врачу. Всё в нашей жизни закономерно.

Я сидел, смотрел в окно и не заметил, как Депрессия вошёл в комнату.

– Как дела каменный? Не рассыпался под дождём?

Я ощущал прохладу, эмоции постепенно пропадали, ощущение пустоты и бессилия.

– Нет. От дождя я твердею. Меньше чувств, больше твёрдости. Люди больше не причиняют мне боли.

– Зато я причиняю людям боль. Знаешь, вчера был у клерка. Он типа должен был написать отчёт, вместо этого провалялся на диване. На этот год я буду неудержим.

– Да, Депрессия, ты умеешь сострадать.

– Люди не заслуживают нашей благосклонности. Они в наших руках, а считают себя властителями мира. Меня это бесит. Мы даём им всё, благодаря нам они устраивают свои жизни. А что мы получаем взамен?

– Так в этом вся суть. Мы отдаём всего себя, мы альтруисты.

– Это говорит каменная Душа. Когда в последний раз ты видел человека с душой? Когда ходил за ручку с Психеей? Когда Любовь наделяла людей вечным чувством? Люди даже не подозревают, что любовь состоит из этапов и каждый из них должен быть пройден. А они даже первый до конца не проходят. Они не заслуживают нас. Они даже нас не видят.

Депрессия был прав. Да прав. Про нас забыли. Как про богов. Люди ценят теперь совсем другое, материальное, мы же духовное. Даже религиозные люди забывают нас, всё меньше вспоминают.

– Как вы мальчики?

В комнате появились Эйфория и Разум. Да, весёлые ребята. Две противоположности. Вечно противостоящие и жаждущие друг друга. Так говорят. Но не видят сути. Эйфория – плод усердий, стремлений и попыток. Она естественная, живая и неповторимая. Разум – холодный и расчётливый, планирует каждое своё действие, мысль. Они были всегда рядом, что иногда играло с ними злую шутку.

– О-о, кто здесь. Само блаженство Эйфория. Я долго ждал твоего появления.

– Ты же знаешь Дэп, мы несовместимы. Там где ты только боль и мрак, пустота. Я же люблю радость…

– …влечение, одержимость и зависимость. Ты нужна людям как душа.

– Знаешь, я не выбирала свой путь, я не искала блаженства в чём-то плохом. Я стараюсь помочь людям.

– А нельзя ли нам просто работать сообща?

– Типа Разум и сразу умный?

– Я предложил, ваше право принимать или нет.

– Мы не принимаем!

– Дэп, говори за себя.

– Я говорю за себя, за всех нас. Мы несовместимы.

Я смотрел на то, как Эйфория, Разум и Депрессия спорили, как нам следует работать. Совместимы ли мы? Каждый приводил аргументы, защищал свою правду, а там в сторонке сидела сестра Дэпа. Немного печальная, с яркими глазками, она внимательно смотрела, как её брат пытается переубедить всех в своей правоте. Я было подошёл к ней, присел рядом, но не смел сказать слова. Я ни разу не разговаривал с ней, редко слышал её голос. Вернее шепот, когда она что-то шептала своему брату. Меня всегда интересовало, почему у неё нет имени, ведь она прекрасна. Она появляется, чтобы помочь людям, сохраняет для них самые светлые воспоминания, которые в памяти остаются с нотками тёплой грусти и печали. Она позволяет людям чувствовать, пережить трудные минуты, она обнимает их, хотя вряд ли они чувствуют её прикосновения.

Ну посмотри на меня, я рядом. Я чувствую твоё дыхание, ты ближе с каждой секундой, но остаёшься вдали. Скажи мне своё имя. Будет приятно познакомиться.

  Все успокоились. Эйфория сидела на окне, Депрессия и его сестра уселись на диване, Разум на стуле напротив дивана, а я в углу на тумбе. Молчание поглотило комнату, свет свечей играл на стенах. Почему мы не включили электричество? Сидели как будто в 18 веке. В безмолвии.

Стук в дверь. Скрип пола. Шаги. Любовь, Фантазия, Шалость, Мудрость. Практически все.

Мы долго обсуждали уходящий год. Кто что сделал, какие результаты. Это необходимо чтобы удостовериться в нашей пригодности. Но в последнее время такие встречи превратились в формальность. Мы приходим, чтобы убедиться, все ли на месте. Всё ли с нами нормально. Вы видите сами. Некоторых нет, некоторые сами не приходят, некоторые исчезли.

  Она сидела в безмолвии. Она вообще ничего не говорила. Не произнесла ни единого слова. За весь год. А знаете сколько детей родилось за этот год? Конечно, она не ко всем пришла. Но всё же. И ни единого слова, даже звука. Таинственная красота, которая очаровывает, лёгкие движения, мерцание блеска глаз, словно звёзды в чистом ночном небе. Я просто хотел бы услышать её голос. Хоть печальный, хоть равнодушный. Я смотрел на неё с тумбы, перестал ощущать течение времени, не слышал как Депрессия в очередной раз что-то кричал, не видел как они сцепились друг с другом. Разум и Депрессия. Фантазия пытался разнять их, остановить кулачные бои. Нет, я не видел ничего вокруг, ничего слышал. Я смотрел на неё и не заметил, как в комнату вошёл человек. Депрессия мутузил Разум, Фантазия бегал рядом, Эйфория то смеялась, то кричала, а Шалость только подливал масло в огонь. Но все замерли. Потому что человек смотрел на нас. Они видел каждого. Всех до единого. Кроме…

Люди, недовольные своей жизнью, вечно твердят о бегстве, но бегут не многие. Куда проще просто закрыть глаза, будто у тебя всё в порядке.

П. Джейн

Глава 4. Искажения мира сего

  Он сидел на диване, откинувшись на спинку. Зрачки то сужались, то расширялись. Судорожно дёргая пальцами он смотрел на нас.

– Кто вы? Вы мои глюки?

– КТО ГЛЮКИ! Я ЩАС ПО *****!!!

– Успокойся, Дэп. Он нарик.

– ДА МНЕ ПО*** КТО ОН!!!

– На улицу его! Пусть остынет.

Фантазия и Шалость вместе общими усилиями отвели Депрессию на балкон подышать холодным осенним воздухом.

– Как думаете, на этот раз что?

– Меня удивляет другое, как он в таком состоянии добрался до дома?

– Кто его знает. Видно не первый год. Или не в первый раз.

– Да кто вы на*** такие?

– Вот сейчас и по ***** можно.

– Меня бесит его улыбка. Может правда. Пару раз и разойдемся.

– Что пару раз?

– Этого…

– Иди к чёрту.

Я вновь видел человека, который ищет счастье в другом. Не там где следует. Он травит себя, травит других. Травит нас… я не хочу больше смотреть. Ничего не меняется. Мир для меня стал развратным и бесчеловечным. Никаких ценностей, морали и нравственности.

Мир у моих ног. Я вновь на крыше. Смотрю на ночной город. Капли дождя долетают до меня и холодной земли всё чаще. Стоит поискать укрытие. Я спускался по пожарной лестнице, когда увидел маленькую девочку. Она сидела у приоткрытой двери и что-то слушала. Вернее подслушивала. Я еле проник в комнату. Тёплый воздух немного сбил меня, закружилась голова, вокруг мягкие игрушки, фотографии на стенах, детские рисунки. Чьи-то шаги. Я отчётливо слышал шаги. Девочка быстро закрыла дверь и спряталась под одеялом.

Было тихо, только чье-то дыхание нарушало покой. Я был не один в комнате. На окне сидел Депрессия. Я было присел рядом с ним, шаги утихли, свет в окнах давно погас, люди отправлялись навстречу сказочному и прекрасному, навстречу снам. А кто-то навстречу кошмарам повседневных проблем и тревог. Мы сидели в молчании, тишине, которую нарушал мелкий дождь за окном.

– Как вас зовут?

– Депрессия.

– Красивое имя. Я Лия.

– Приятно познакомиться, Лия.

– И мне. А что значит твоё имя? Оно необычно.

– Тёплая печаль. Грустный смех. Я как дождь в солнечную погоду.

– Как красиво.

– Тебе грустно?

– Да…

– Что случилось? Нашла котика, но не смогла принести домой, потому что мама будет ругаться?

– Нет… мои мама и папа ругаются, но я знаю, они любят друг друга.

– Понимаешь, ссоры иногда полезны для людей. Они скрепляют их.

– Да, но они слишком часто ругаются. И только когда меня рядом нет. Поэтому я хочу быть рядом с ними всегда.

– Ты хорошая девочка, Лия. И умная. Засыпай, пусть тебе приснится завтрашний день.