Текст книги "хроника англии"

Автор книги: ральф коггсхоллский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

ральф коггсхоллский
хроника англии

CHRONICON ANGLICANUM

Текст переведен по изданию: Ralph of Coggeshall. Chronicle // Andrea, Alfred J. Contemporary sources for the fourth crusade. Brill. Leiden-Boston-Koeln. 2000

О послании господина папы

В то самое время (1200 г.), папа Иннокентий отягощен был великой заботой освобождения земли иерусалимской. Поразмыслив и посоветовавшись, начертал он декреталии, коим надлежало распространенными быть по всей Церкви, и написал следующее:

Иннокентий, епископ, слуга слуг Божьих,

своим досточтимым братьям, – архиепископу Кентерберийскому[1]

и всем викариям его, и всем сынам возлюбленным,

и аббатам, и приорам, и настоятелям,

и архидьяконам, и духовенству всему, и служкам,

равно как и прелатам,-

приветствие и апостольское благословение

* * *

Нижеследующее является выдержкой из первой части буллы Reg. 2:258 (270), начинающейся со слов: “ Из сего общего положения исключаем мы монахов цистерцианских, каноников премонстрантских, отшельников грандмондских, и картезианцев, на коих возложили мы поручение особое в деле нашем”. Так, по словам биографа Иннокентия III, приблизительно звучали отрывки из этой буллы [2].

* * *

В год 1198, в то самое время некий священник по имени Фульк появился в прилегающем к парижскому диоцезу местечке Невилль. И был он в силе слова и дела, и всецело подвизался в проповедование святое. Заботливо служа в вверенной ему церкви, без устали увещевал он паству Божью, жившую рядом, презреть блага земные и ревновать о царствие небесном. И не закрывал глаза он на грехи беззаконников, но порицал их гласом возвышенным и упреками справедливыми. Особо же бичевал он словом своим бранным ростовщиков, что умножились без числа во всех провинциях, и жен-прелюбодеек [3]. А с беззлобными учтивым был он, и не угождал никому лестью лукавой, и, не страшась, говорил открыто и правдиво. Таково два года увещевал он проповедями святыми в свободе духа, и благословлен был изменить жизнь греховную всех тех, кто не оставил слово его в пренебрежении. Многие же отказались слушать его, а некоторые встречали его ругательствами непотребными. И вот, решил он, что пришла пора оставить слово увещевательное. Но не пожелал Творец, чтобы семена проповедей его канули в безвестность, слова проповедника, что вскармливали паству Божью тремя путями: примером жизни добродетельной, словом проповеди святой, и плодами духовными молельщиков набожных. И вдохнул Господь в него глас проповедников Своих, так, чтобы слова его, как если бы были они острыми стрелами могущества, могли проникать в порочные сердца людские, закоснелые в привычках, и смягчать их слезами и епитимьей. И вот, чудесный и сильный глас его разбередил сердца, очерствевшие без Господа, проникая в самые потайные глубины их, рассеивая онемелость и безразличие; не только отвращая грешников от беззаконной жизни их, но и наставляя их на путь истинный, лицом к лицу представ перед ними, так чтобы книга проступков открылась бы их разуму, и вся тщетность и отчаяние жизни такой прошли бы у них пред глазами. И даровал Господь проповеднику Своему знаки силы, дабы мог он подтверждать слова проповедей своих следующими знамениями и возвратить на путь спасения посредством чудеснейших явлений тех, кто не верил словам: так, даровал он зрение слепцам, и слух глухим, и вернул силы хромым, а речь немым, и исцелил божественной силой неисчислимое множество разных болезней [4]. Таково он поступал без вспоможения посредничества молящихся, а токмо лишь наложением рук и символа Креста Святого.

Благословленный теми двумя дарами духовными [5], сей человек замечательный, одаренный и даром третьим, не столь уж и незначительным, воссиял исключительно в дни те. А был же это особый дар Духа Святого, умение распознавать души людские, посредством которого знал он, который человек немощный придет, и в час какой будет ему время исцелиться. Было же, что одни немощные приходили к нему за исцелением, и даровал немедля им оное; другим же отказывал твердо, объясняя, что сие не будет полезным для спасения душ их, равно как и неприемлемо пред Богом,– ежели вернет им он изначальную силу и целостность, то зело впадут они в скверну с большею охотою; а третьим же, возвещал правдиво, что время исцеления их не пришло еще, доколе не искупили они наказания Господнего за прегрешения свои.

Таково, возвеличенный дарами духовными, епископами приглашаемый, смело сеял человек сей Слово Господне по городам и по замкам. И повсеместно встречали его с благоговением, яко ангела Божьего, и духовенство, и простой народ. И повсеместно же не надменничал он, выставляя напоказ аскезу свою, равно как и не хвалясь бодрствованием неимоверным и чрезмерной умеренностью в еде (что для многих казалось изумительным), но с кротким благодарением принимал все, что подавали ему.

Распространив же Слово Божие по провинциям Галлии, и отвратив многих ростовщиков от жадности ненасытной (тех, кого ни чрезвычайная скупость, ни наказания королевские, ни суровость отношения к ним церковного, не могли сколь нибудь укротить), и после того, как возвратил на путь спасения жен распутных и многих других, в злодействах увязнувших, осветив провинцию каждую знамениями и чудесами, прибыл он в Соборную Палату цистерцианскую [6], со множеством сопутствующих ему, дабы предстать и пред молельщиками и аббатами [7], что собрались там, и пред орденом всем. И на Соборе сем прикрепил он символ Креста Святого на одежду свою [8], совместно с епископом лангресским, кто также являлся и аббатом клервосским [9]. И упрашивал он их с такой настойчивой мольбой, чтобы они удостоили его великой чести, предоставив ему спутников из числа аббатов, для паломничества святого и проповедования Слова Божьего. Обнаружил же он вскоре с огорчением, что аббатам сим показалось неподобающим, что, вопреки своему духовному званию, надлежало им покинуть свою паству, и вверить надежды и чаяния свои, и проповеди святые, неизвестному проходимцу, кого они даже и не знали. Посему, покинул он Собор с толпой братьев, решивших идти с ним, и несших символы Святого Креста, подобно ему. А собравшемуся за воротами народу произнес он речь воспламеняющую, призывая всех немедленно собраться в поход на Иерусалим. И когда люди видели, что сей человек Божий примет крест, и слышали, что пребудет он одесную рядом с главами и предводителями этого похода святого, то стекались к нему толпой со всех сторон. Отовсюду спешили к нему и богатые, и бедные, и благородные, и простолюдины, и старики, равно как и молодые, и неисчислимое количество и мужчин, и женщин. И с нетерпением принимали они Крест из рук его. Таково, уйдя же оттуда, поспешил он снова в разные части Галлии, повсеместно призывая предпринять паломничество во имя Господа.

* * *

О путешествии аббатов в Иерусалим

В то же год (1201 г) множество благородных и влиятельнейших людей приняли Крест по призыву господина папы Иннокентия и по проповедям господина Фулька. Бонифаций же, маркиз Монферратский, брат того самого маркиза, умерщвленного ассасинами [10], был избран главою над ними [11] и командующим армией пилигримов. А больше того, с верными спутниками прибыл на цистерцианский Собор [12], вверив себя их молитвам, и со смиренным прошением; и принял к числу принявших клятву пилигримскую некоего цистерцианского аббата, своего земляка [13], а если быть точным,– аббата из Луциллия [14]. Так же, господин Фульк, прибыл на вышеупомянутый собор с посланием от господина папы; к нему же присоединились трое аббатов, выбранных по апостолическому решению, один из коих был из Каркассона (Cercanceaux) [15], другой из Персинье (Persigne) [16], а третий,– из Керне (Cernay) [17]. И граф Балдуин Фландрский, вместе со своей женой [18], графиней, приняли крест; присоединился же к ним аббат из Лузы [19]. Истинно, лишь насущная необходимость превеликой важности дела требовала множества людей, стойких в вере, для вспоможения армии Господней, в таком весьма непростом крестоносном предприятии; людей, что своим мужеством ободряли бы неустойчивых сердцем; назидали несведущих, и вдохновляли бы на правое дело богоугодного поприща воинского, оберегая души их от всякой опасности. Таково, многие тысячи спешили туда со всех уголков мира, все нуждающиеся в совете и помощи праведников. И вот, после того, как было призвано неисчислимое количество подвизавшихся, господин Фульк, не без слез, исповедался пред главою Собора, указав, что за три года проповедования, он своими руками прикрепил Крест двумстам тысячам человек [20], что оставили на время родителей, дома свои, и беззаботную жизнь ради дела Господнего.

Как господин папа возвратил радость примирения цистерцианцам

Господин папа Иннокентий отослал к цистерцианскому Собору особое послание, в коем упомянул об ослаблении налогового бремени, и обещал поддержку свою в трудах их, и восстановил старые привилегии ордена, и обещал всякие новые иммунитеты и свободы^[21]. А престол апостольский вот уже два года испытывал повсеместно яростное противление своему постановлению о денежном налоге для дела освобождения земли иерусалимской, и орден цистерцианский, что был изначально свободен ото всех мыслимых податей, отказался подчиниться повелению святого престола. И более того, чтобы убедить господина папу отозвать постановление свое, снова и снова посылались в римскую курию аббатов множество. Но не смогли они сколь – нибудь добиться примирения, равно как и уладить дело, по которому приехали, не смогши преодолеть величайшие трудности^[22]. Таково же и господин аббат Сито [23] отправился в курию вместе с другими, чтобы освободиться от сей ноши непосильной, а господин папа воздал ему честью за его ревность служению и посвятил его также в кардиналы – епископы града Палестрины. А затем, епископ первопрестола апостольского, оценив по достоинству заслуги ордена цистерцианского пред Церковью, и по внушению некоего видения свыше [24], восстановил их в своей милости, и освободил их от бремени податного, получив взамен благодать молитв заступнических [25].

* * * * *

Аббат из Флавиньи (Flavigny) [26], спутник и помощник господина Фулька в деле проповедования, прибыл в Англию, и возвещал Слово Божие по всем частям ее. И принялся увещевать он против проступков неразумных; и призывал к соблюдению чистоты в канун Дня Господнего и в праздник всех святых, и запрещал также ходить в день воскресный на рынки, чтобы торговать там. Таково и случилось же, что и в диоцезе Кентерберийском, и во многих частях Англии, перестали люди ходить на ярмарки по воскресеньям, а поспешили в свои приходы на службы богоугодные. И пошла молва о многих чудесах, и сказывали истории о Господнем наказании, предназначенном тем, кто, услышав слова заповедные от него (от аббата), не оставил же труда своего в светлый день воскресенья, и в день субботний, когда отобьют Ноны в колокол [27].

* * *

О том, как град Константинополь подчинился латинянам

Град Константинополь осажден был дожем венецианским, и графом Балдуином Фландрским, и сотоварищами их, отправившимися в Иерусалим; и в течение восьми дней осады подчинился град им, а самозваный император бежал; он же и ослепил вероломно, пред этим, брата своего, императора Киризаха, и заточил в темницу и его, и его жену, императрицу; хотя ранее, тот же самый Киризах высвободил его из полона языческого. А Алексей, сын Киризаха, франками возведен был в императоры. Он же прежде и обратился к ним в поисках помощи, и указывал своим кораблем путь им, с Корфу до Константинополя, минуя порт Бодекевы (Bodecave) [28], по узкому морю [29], и чрез руку святого Георгия. И проведя суда свои от Корфу (говорят, что было их числом в двести), причалили они (кроме малых ладей и барок) в порту Бодекевы на восьмой день пути. А удаленность от этого порта от Константинополя составляет, примерно, сто лиг.

А как только возведен был Алексей в императоры, то пообещал, что в течение всего года будет обеспечивать он продовольствием всю армию, что пошла за ним и помогла (ему) в деле его; а более того, что возьмет на содержание свое десять тысяч всадников, что пребудут в течение года в Земле Святой. И пообещал также, что, если Господь продолжит дни его, то он самолично поведет пятьсот рыцарей в помощь Святой Земле. И дал он дожу венецианскому сто тысяч марок серебром, и такую же сумму выплатил всей армии, за оказанную помощь, как и было уговорено. А более того, патриарх константинопольский, и император Алексей, и Церковь Восточная, заодно со всей империей, дали обещание подчиняться понтифику римскому, и стать истинными сынами Церкви Римской; и присягнули на том, а патриарх вышеупомянутого града должен был получить паллиум, в подтверждение, от господина папы [30].

А командующими армией были: граф Балдуин Фландрский, и граф Людовик Блуасский, и маркиз Монферратский, и дож венецианский, а также граф Сен-Поля,– Матфей Монтгомери, и маршал Шампани,– Конан из Бетуньи (Bethune), и Милье Брабантский, заодно с Иоанном Фуаснонским, и Иоанном Фриасским; и Петром из Бразье [31], и Ансельмом из Кайе; вместе с епископом хальберштадтским, епископом труасским, Иоанном Фасье, и много других.

* * * *

О том, как граф Фландрский возведен был в императоры

Алексей, сын императора Киризаха, что возведен был в императоры армией латинянской, что привел он к Константинополю для помощи в деле своем, умерщвлен был злодейски неким Моркульфусом, родственником своим, кто вынашивал вероломный план в отношении узурпации трона уже весьма продолжительное время. А греки же, вместо Алексея выбрали другого, некоего Николая. Вскоре после этого они (греки) убили его [32], по наущению уже упомянутого предателя, кто сеял слухи, что вошел этот Николай в тесную дружбу и сношения с латинянами, пришедшими в землю ту. Таково, сделался Моркульфус императором у греков. И немедля воспретил латинянам он посещать рынки городские и отказал в продовольствии, а поскольку позволяло ему положение его, с помощью греков нападал на лагерь пилигримский и на корабли их, доколе пережидали крестоносцы зиму горькую вне стен константинопольских. И вот, сошелся в схватке он с Генрихом, братом графа Балдуина Фландрского, кто, с сотоварищами вместе, отправился в городок Филиппика добыть продовольствия. И бежал он (Моркульфус) от латинян, бросив инсигнии императорские там же: щит золотой и златую икону Девы Марии, которую, позже, при общем согласии, отправили в Палату цистерцианскую. Таково же, рассудив о злонамеренной лживости греческой, осадили латиняне город вновь, и вот, спустя немного времени, покорили его, вместе со дворцом.

Сейчас же, град Константинополь, как говорят, расположением своим напоминает треугольник, шириною в шесть миль [33]. А общая площадь города почти восемнадцать миль [34], по шести от угла к углу. Высота же стен городских пятьдесят футов, башнями укрепленных, что стоят на расстоянии двадцати футов друг от друга [35]. Внутри града есть некий дворец замечательный, называемый Блакернэ, или дворец Константина, а также дворец Боэмунда. Посреди же дворцовых строений есть ни чем не сравнимая по красоте церковь, называемая Гагия София, построенная Юстинианом, – столь удивительные и невероятные слухи рассказывают все о величии ее и роскоши убранства внутреннего. Император вышеупомянутый украсил ее за счет казны государственной, утвердив числом служителей ее девятьсот пятьдесят каноников. А люди, что знают град сей вдоль и поперек, свидетельствуют, что число жителей его намного больше числа живущих и в округе Йорка, и по всему протяжению реки Темзы [36].

Лишь только взят был город (вскоре после побега Моркульфуса), графа Балдуина Фландрского избрали императором при общем согласии. Немедля раздал он треть казны имперской меж князьями латинскими и армией. А составляла эта треть один миллион восемьсот тысяч марок серебром. В богатство такое непомерное трудно поверить нам, равно как и в другие рассказы, что сказывают о роскоши греческой, града красоте и церкви Гагии Софии. Возвернувшиеся оттуда же уверяют, что ежедневный доход личной казны императорской составляет тридцать тысяч перпрес (perpres). А перпрес суть есть монета золотая, равная трем солидам (solidi) серебряным [37]. Боле того, щедро раздавал он звания, достоинства и подарки ценности неописуемой князьям, и всем тем, кто рядом с ним был. Королю же Филиппу [38], бывшему господину своему, послал он изумительнейший карбункул – камень драгоценный, что способен был осветить зал целый искрами и сверканиями красными, и две одежды королевские, украшенные искусно золотом и каменьями драгоценными.

Сказывают, что еще в древние времена, посредством механики, неким кудесником воздвигнута была в Константинополе колонна, чье основание находится в постоянном движении. На вершине же колонны, были помещены лики трех императоров, один из которых смотрит в Азию, другой в Европу, а третий в Африку. И вот, над ликами императоров этих круг появился, а внутри него увидали начертанное греческими буквами предсказание, гласящее, что после правления трех императоров греческих, носящих имя Алексея, сила власти греческой иссякнет, а империя отдана будет народу чужеземному. Таково же, над кругом появился и четвертый лик, венчающий другие три,– более значимый и достойнейший остальных трех, а глядит он на западную часть света, и руки свои протягивает к Западу [39].

Кто же хочет знать более этого, как град Константинополь покорен был однажды, и затем другой раз, армией латинянской, по пути их в Иерусалим, и как граф Фландрский возведен был в императоры, и о распре, что вышла между упомянутым императором и маркизом Монферратским,– пусть прочтет послания, что император тот и Гуго, граф Сен-Поля, отослали друзьям своим, в западных частях мира живущих.

А графиня Фландрская отошла в мир иной в Акре, оставив графу Балдуину (будущему императору) дочь единственную, что увидела свет в тот год, когда отец ее отправился в Иерусалим [40]. Графиня же эта приходилась дочерью Генриху, графу Труасскому [41], и сестрой тому самому Генриху, что выпал из окна в Акре [42], коему король Ричард обещал королевство Иерусалимское после смерти маркиза [43].

* * * * *

Балдуин, император Константинопольский, пленен был при Адрианополе, граде фракийском, неким могущественным греком, Иоанном Влахусом, и брошен был в темницу. А граф Людовик, сын графа Блуасского,– Теодебальда, погиб в сражении сем, и Стефан, брат графа Робера Першского, со многими другими из армии пали в битве этой. И вот, Генрих, брат императора, взявший бразды правления империей, стоя насмерть против врагов своих, послал буллу золотую королям и князьям, умоляя их оказать посильную помощь и участие в деле его.

Было же, что в четверг, на неделе пасхальной [44], император новый был схвачен, потому как безрассудно отъехал он, в поисках добычи [45], с шестью десятками рыцарей, от войска своего [46]. А сын упомянутого Иоанна Влахуса, в согласии с прошением отца своего, по приказу папы Иннокентия коронован был на новоутвержденное королевство валашское [47]. И брат дожа венецианского рукоположен был, с превеликими почестями, в патриархи константинопольские [48], папой Иннокентием; сталось же такое впервые за многие столетия.

* * * * * * *

О том, как Крест Святой оказался в Бромхольме [49]

В то самое время, когда граф Балдуин, вместе с дожем венецианским и сотоварищами своими осадили и покорили град Константинополь, и избран был граф Балдуин в императоры, случилось, что некий священник (англичанин по происхождению), исполнив обет свой пилигримский, отправился из земли иерусалимской в Константинополь, прослышав, что овладели франки землей императора греческого, Киризаха, и поставили графа Балдуина императором взамен [50]. Случилось же, что упомянутый священник посещал часто капеллу императорскую, и пел вдохновенно, и в служении усердие выказал (как принято было у него на родине), посему оставил император его при капелле своей, и в служении его, и приблизил его к себе. И было, что по причинам многим, вверил он ему ключи от сокровищ похищенных и реликвий святых. И был среди них некий Крест Святой – кусочек малый от Истинного Креста Господнего, отщепленный в древние времена, и хранимый с величайшей почтением, потому, как одевали его императоры обычно пред битвой с врагами своими, дабы торжествовали они над неприятелем, благодаря силе Креста Святого.

Случилось, что на неделе пасхальной, император Балдуин повел войско свое супротив Иоанна Влахуса, к городу Адрианополю, что во Фракии, и позабыл он взять Крест сей с собой, как это обычно было принято. Таково, послал он немедля и в поспешности упомянутого капеллана в Константинополь за Крестом этим. А сам, тем временем, беспечно отдалился от войска, заодно с шестьюдесятью рыцарями, в поисках добычи, и полонен был Иоанном Влахусом. И граф Людовик, сын графа Теодебальда Блуасского, также пал в той битве со многими другими из войска.

И когда клирик тот, что послан был за Крестом, услышал молву о случившемся, тайно бежал из земли той с Крестом Святым. Благополучно достиг он Англии, и на время обосновался в земле родной своей, в Норфолке, не желая никому открывать, что за сокровище привез он с собой, вплоть до самого конца жизни своей. Исповедался же он только настоятелю и каноникам Уэбруна [51]о том, что хранит он Крест таковой, и может пожертвовать его им, ежели обеспечат они двух его сыновей [52] всем необходимым в жизни. Видя же, что не верят они ему и почитают все пустословием (так как недавно появился он в приходе их, и не поведал, какими путями оказалась у него реликвия такая), обратился тогда священник этот в братство ордена клюнийского, что носит название Бромхольма [53], весьма бедный и простенький приход, и предложил им упомянутый Крест, при условии, что утолят они все нужды сыновей его. И поведал он им все, касающееся событий приобретения и перемещения Креста сего. И приняли они Крест этот с превеликой радостью и почтением [54], а сыновей его (священника) приняли в дом к себе.

И вот, множество знамений и чудес стало происходить в упомянутой местности посредством силы Креста Святого, посему люди со всех концов Британии потянулись туда, желая поклониться сему Кресту Святому, и неся с собой немощных, что ослаблены были многими недугами. Некоторые, в соответствии с силой веры и ревности их, немедля были исцелены от немощности, другие же получили излечение лишь спустя. Таково, видели люди знамения и чудеса, и слышали от других о происходящем, что являл Господь посредством силы Креста, и вот, спешили и добирались туда христиане всякого звания и происхождения, так, что стала местность сия знаменита, подобно диоцезам святого Фомы [55] и святого Эдмунда [56]. А упомянутый священник умер до того, как стали происходить там деяния удивительные, и похоронен был среди каноников уэбрунских, коим и передал маленький кусочек Креста того. А потому, как чудеса посещали место сие, то и паломники поспешили туда толпами. И стал бедное братство бромхольмское, неизвестное доселе никому, окромя жителей местности той, знаменитым и известным, за странноприимство и хлебосольство свое, а вместо зданий ветхих и покосившихся, отстроили новые, с архитектурой превосходнейшей [57].

Таково, нет сомневающихся и изумляющихся тому, что в присутствии и чрез прикасания к древу Креста Господнего, происходят многочисленнейшие удивительные явления среди тех, кто твердо и непоколебимо верует в силу Креста Святого, равно как и в таинства церковные и чудеса, что сотворяют праведники посредством знака Креста Святого, даже и тогда, когда сие драгоценнейшее древо не в руках их. Во множестве случаев осеняем мы себя самым святым символом для защиты, несомненно,-сие есть заступничество сильнейшее супротив врагов невидимых, и ослабевает сила их, и крепость иссякает, и бегут в страхе они, и отступает беда.

Комментарии