Текст книги "Насмешка судьбы (СИ)"

Автор книги: Раиса Петренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6

Глава 6.

– Как три?

Сама не ожидала от себя такого громкого возгласа.

– Вера, дочка пойми, за то, что он сделал по закону больше трех ему не дадут.

У меня в голове не может освоиться эта информация.

– То есть за то, что он сломал две ни в чем не повинные жизни ему ничего не грозит?

– Понимаешь, в наших законах нет пожизненного срока за обычное бытовое насилие. И увы, тут я бессилен. Я могу обещать тебе только одно, он сядет. Вот только на сколько, не знаю.

– Мам, а ты то чего молчишь?

– А что я скажу? Если уж Тимур выхода не видит, то я и подавно.

Я посмотрела на маму и ужаснулась. Ее глаза, я знаю этот взгляд. Только не это. После всего, что он сделал с ней, после того, что она чуть не умерла, ей его жалко.

– Мам, только не говори, что тебе его жалко. Эта тварь должна заплатить за каждый твой синяк, за каждую слезинку.

– Верочка я… да, он не изменится.

Кивнула она своим мыслям и вышла за дверь.

– Тимур Русланович, скажите, что можно сделать, чтобы хоть немного ужесточить его наказание?

Я подошла к большому столу за которым сидел хозяин этого кабинета и посмотрела в его глаза. Темные как ночь, как и у всех мужчин в этом доме. И кроме как сожаления, я в них ничего не увидела.

– Хотя бы максимально увеличить время пребывания его в местах лишения свободы.

– Если только, будет оговорка "с особой жестокостью" и то не больше пяти лет лишения свободы.

– Пытки, подходят под это определение?

– Скорее да, чем нет, но только, если будут доказательства. А наши следователи ничего не нашли при обыске квартиры.

Не там искали. Подумала я про себя, а вслух ничего не произнося направилась к двери.

– Вера стой!

Я обернулась к нему и выжидающе посмотрела.

– Пытки, это правда? Он пытал Надю?

Он был шокирован. В глазах так и плескалось неверие от того, что он услышал.

– Ее нет.

Ничего больше не объясняя, я вышла из кабинета и направилась на террасу. Это единственное место, где сейчас хотелось находиться. Пусть и было уже довольно таки холодно, но свежесть воздуха и прекрасный вид на сад, меня успокаивал. Солнце уже давно село и небо зажглось множеством маленьких лампочек. Луна осветила верхушки елей, посаженных вдоль тропинки и подул легкий ветерок. Так спокойно и хорошо.

Вот только долго сидеть в одиночестве мне никто не дал. Рядом со мной кто то остановился. Краем глаза заметила желтую толстовку, в которой видела сегодня Рамиля.

– Ты что то хотел?

– Нет, просто решил посмотреть, почему тебе нравится тут сидеть? Холодрыга ужасная, а ты тут днями и ночами сидишь.

– Тут тихо.

Тишина. Все что мне нужно – это тишина. Всю мою жизнь я боялась звука шагов по паркету, звона стекла, криков мамы и голоса отца. В младших классах я не понимала, как одноклассники могут так тепло рассказывать про своих родителей. На тот момент я считала, что все так живут, как я. И как может нравится такая жизнь?

– Я слышал ваш разговор с отцом.

– Молодец, у тебя хороший слух. Поздравляю, из тебя выйдет отличный шпион!

– Почему ты хочешь посадить человека, который тебя воспитал?

Я усмехнулась, и посмотрела на Рамиля.

– Потому что он не человек. А его воспитание, это смесь ужаса и боли.

– Не понимаю.

Какой он наивный еще, хоть и хочет казаться серьёзным. Я бы тоже хотела просто жить и ни о чем не думать. Мне всего 16, Рамилю тоже, но у нас совершенно разное представление о жизни.

– Береги и люби своих родителей. Благодари за все, что они для тебя делают. Потому что тебе есть за что их любить, а мне не за что, уж поверь.

– Он тебя бил да?

Я кивнула

– Бил, и не только.

– А что еще? Ты поэтому спишь на полу и кричишь во сне?

– Наверное. Я незнаю точной причины, просто так мне спокойней. Ладно, спокойной ночи, я устала и хочу отдохнуть.

Ринат.

"Бил и не только" звучит в голове снова и снова.

Быстро возвращаюсь в комнату, чтобы переосмыслить весь разговор Вероники и Рамиля. Пусть и медленно, но кусочки пазлов собираются в общую картинку. Вот только пазл попался мне слишком большой и запутанный. И так, из всего, что я узнал выходит, что эту девочку и ее маму постоянно били и наказывали. Вот только это не объясняет всего. Однозначно ее детство это одна сплошная психологическая травма. Вот только причины я пока не понимаю. То, что Иван та еще мразь, каких поискать надо это и так понятно. Только я не представляю, что можно сделать с человеком, чтобы довести его до такого состояния.

Пол ночи лежу переворачиваясь с бока на бок. Сон не идет. А все она в голову лезет. Симпатичная девочка с острыми шипами и странными тараканами в голове. За время пока мы были в больнице с ее мамой я привык к ней. Теперь я считаю ее почти членом семьи. Правильно отец сказал, что мы ее полюбим. Пусть она еще та заноза в заднице.

Вера.

– Скажите Надежда, как часто вы подвергались насилию со стороны подсудимого?

Мама стоит оперевшись руками о стол и смотрит на своего мужа жалостливыми глазами. Потом переводит свой взгляд на меня.

– Каждый день.

Еле слышно проговорила она.

– А почему вы не обращались раньше в полицию?

– Незнаю. Мне было страшно.

– А может это не подсудимый на вас напал? И вы сейчас наговариваете на него?

– Протестую! Ваша честь, это давление на свидетеля.

Прогремел басом голос Тимура Руслановича.

– Принимается, господин адвокат, задавайте вопросы по существу дела.

– Да, ваша честь. У меня больше нет вопросов.

Мама села на стул и опустила голову на сложенные руки. Я знаю о чем она сейчас думает. Жалеет. И нет ни себя, ни меня, а его. Этого изверга, извращенца и психа. Она всегда его выгораживала. Я очень удивилась, когда она пришла ночью, чтобы отправить меня к Тимуру Руслановичу.

После нескольких свидетелей наконец вызывают меня, в сопровождении психолога. Так как я несовершеннолетняя.

– Вероника, расскажи пожалуйста, твой отец подвергал насилию твою маму?

Задал вопрос прокурор.

– Да, постоянно.

Ни минуты не колеблясь ответила я.

– А в чем именно это проявлялось? Он ее бил? Или же просто оскорблял?

– Нет он ее не бил…

Я посмотрела на отца, он сидел и улыбался своей ехидной полу улыбкой, липкий страх прошел по спине заставляя поежиться. Но я не позволила ему завладеть моим разумом

– Он над ней издевался. И надо мной тоже.

Уже более уверенно ответила я.

– Ты можешь рассказать, как он издевался?

– Когда он приходил с работы, всегда начинал кричать и обзывать маму. Говорил, что я не его дочь, и что мама меня нагуляла. Потом бил ее по животу… затем, насиловал.

– У меня все ваша честь.

На миг повисла тишина в зале. Пока Адвокат отца, маленький противный колобок с лысиной на голове и маленькими поросячьими глазками не нарушил ее.

– Вероника, а где в такие моменты была ты?

– Пряталась под столом в своей комнате, в основном.

– Ваша честь, как можно верить свидетелю, если она не видела, что происходило?

– Видела! Я все видела!

Почти крикнула я.

– Он все делал у меня на глазах! Заставлял смотреть! Говорил, что если я его не буду слушать, то все "это", он сделает со мной! Мне было 9! Зачем мне знать в этом возрасте, чем занимаются родители по ночам? Я пыталась убежать однажды, но у него есть связи в органах, они меня нашли и привели к нему. А когда мы пришли домой, он избил меня и посадил на цепь в подвале. Я не ела дня три, а может и больше, точно не помню, так как чаще всего была в отключке. И все это чтобы в следующий раз, я знала чем все может закончиться. В школу я не ходила целый месяц, из которого две недели я сидела в сыром подвале. Он позвонил учителю и сказал, что у меня ветрянка. Я не вру, зачем мне это нужно. Если бы этот человек был нормальным отцом, неужели бы я хотела его посадить далеко и надолго?

Дар речи потерял даже судья. Некоторое время все просто молча смотрели на меня, а у меня все расплывалось перед глазами от слез произвольно текущих из глаз. Я очень давно не позволяла себе плакать, но сейчас не смогла остановиться.

– Вероника, у вас есть хоть какое-то подтверждение ваших слов? – заговорил судья глядя прямо мне в глаза.

Они мне не верят, мало ли что может сказать обиженная девочка. Тем более, что возраст у меня самый подходящий, когда можно насочинять все что угодно, лишь бы добиться своего.

– Наши соседи наверняка слышали что то. Вот только скажут они или нет я не знаю.

У меня осталось только одно доказательство, о котором я не очень хотела рассказывать, вот только поможет оно мне или нет я не знаю.

– Года два назад, примерно около восьми вечера, из нашей квартиры доносились страшные крики, сначала мамины, а затем мои. Кто то должен был слышать. В тот вечер отец пришел пьяный с работы, и кто то из его знакомых сказал, что видел, как меня до дома проводил мальчик. Он был в ярости, кричал очень сильно матерился, обзывал и обвинял во всем маму. Тогда она впервые встала на мою защиту в открытую, но он сильнее. Он ударил ее так, что она потеряла сознание…., а я… осталась с ним одна… Он взял нож и…

Проглотив комок в горле я глубоко вздохнула и взялась за край своей толстовки. Стянула ее через голову оставшись в одном лифчике и повернулась спиной к судье.

– Он вырезал это на моей спине. Теперь я тоже вру?

Глава 7

Глава 7.

Ринат.

В это время года в парке имени Турара Рыскулова не так уж много людей. Пусть Тараз это юг Казахстана, но даже здесь, осеннии дни бывают холодными. С утра моросил дождь и в воздухе до сих пор витает запах озона.

Битый час я пытаюсь найти эту девочку, но она как сквозь землю провалилась. От здания городского суда не так уж много мест куда можно было пойти. Но она и тут смогла меня удивить. Я проверил уже практически все, остался только этот парк. После оглашения приговора, она вылетела из здания суда как ошпаренная и скрылась в неизвестном направлении. А я не успел ее догнать, а теперь найти не могу.

Ещё около часа хождения по тропинкам между аттракционами, я наконец заметил хрупкую фигурку Веры. Она сидела на скамейке в стороне от всех развлечений и смотрела в сторону детской площадки. Там как раз играли детки со своими мамами.

Она сидела и спокойно наблюдала за ними. И я был готов увидеть на ее лице обиду, слезы, признаки истерики, но нет она сидела и улыбалась. Просто улыбалась, так открыто и широко, что никто бы даже и не подумал о том через какой кошмар она прошла, всего несколько часов назад. Правда длилось это недолго, до тех пор пока ее глаза не заметили меня. Улыбка погасла, а взгляд стал напряженным.

– Как далеко ты забралась, еле нашёл.

Я подошел к ней и сел рядом.

– Зачем?

Она продолжила смотреть на детскую площадку.

– Мы все переживали, куда ты делась.

– Думаю, ничего бы не изменилось пропади я из вашей жизни.

– Думаю, изменилось бы многое.

– Но ты меня нашел и теперь мы этого не узнаем.

Я проследил за ее взглядом, направленный чуть дальше песочницы. Там отец играл со своей маленькой дочкой в догонялки. Девочка носилась по полянке убегая от него и громко смеялась, а отец "изо всех сил" пытался ее поймать.

Помню мы с отцом в детстве часто так играли. Он все выходные старался проводить с семьей. Пусть их было не так уж и много, но они были посвящены семье.

– Ник, скажи что за слово он хотел написать?

Она вздрогнула, но голову так и не повернула.

– Прости…, но я не могу делать вид будто ничего не видел и не знаю. Я хочу все понять.

Она с минуту молчала и я уже не надеялся на ответ, когда она заговорила.

– Шалава, шаболда, шваль, шлюха выбирай любое. Он говорил все эти слова. Но что именно, я не знаю. Знаю только одно, я теперь единственная в мире носительница клейма в виде буквы "Ш" таких размеров.

Я не думал, что в суде ей хватит смелости раздеться и показать всем, что сделал с ней отец. Теперь мой пазл собрался почти весь, нехватает лишь пары маленьких кусочков.

– Рин скажи, зачем она это сделала? Почему? Неужели ей плевать на меня настолько, что можно вот так? Я не понимаю… я…

– Перестань, я не знаю зачем она забрала заявление. Вот только у каждого есть причины на такие вот действия.

– Она его всегда любила больше. Даже когда он меня избивал, она стояла в сторонке. А когда он ее насиловал, знаешь как она смотрела?

Я лишь покачал головой.

– Ей было плевать, что 9 ти летний ребенок видит член своего отца и вагину своей матери, и смотрит как они трахаются.

Что??? Эта девочка наверно шутит? Я в ужасе уставился на неё, а она продолжила дальше как будто дверь, которая была закрыта до этого на все замки и задвижки, вдруг распахнулась настежь и все что было за ней вылилось в поток слов.

– Она всегда смотрела на него и в ее взгляде не было ничего кроме похоти. Ей нравилось. Вот только его взгляд был направлен не на нее, а на меня. Только тогда я была маленькой и запуганной девочкой и толком ничего не понимала. Но я росла и с каждым годом мне становилось все понятнее. Однажды я попросила телефон у одноклассника и нашла значение всего того, что он делал с ней. На тот момент мне было лет 12 или 13. Точно не помню. Именно в тот момент у меня появился страх. Страх, что однажды он будет не просто смотреть на меня, но еще и трогать. Тогда то я и попыталась сбежать впервые… жаль не удалось. Дальше ты знаешь. Вот только именно тогда я чувствовала себя в безопасности ровно три дня, которые я провела одна в сыром подвале. Тогда я не слышала ни криков, ни звуков ударов, ничего. И знаешь, мне было так хорошо, как не было ни разу за всю мою жизнь. Несмотря на боль в теле, холод и голод, я была рада.

Я подвинулся к ней ближе и обнял за плечи. Она не отстранилась, а только немного напряглась.

– Расслабься, это всего лишь объятие. Люди часто так делают.

– Знаю, но для меня это странно. И знаешь, я не хочу чтобы меня жалели, и если ты сейчас делаешь это, просто уйди.

– Я хочу просто тебя поддержать, можно?

– Валяй.

Она немного расслабилась, но не до конца, видно для нее это действительно не так просто.

Вера.

Когда мы с Ринатом вернулись в гостиницу то обнаружили лишь Тимура Руслановича, мамы там не было.

– Ну наконец то. Вера ты где была?

– Не важно, где мама?

Он на миг прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Она сказала, что пошла домой. Вер, она вернулась к Ивану. Прости, но я ничего не могу с этим сделать.

А я обессиленно села на небольшой диванчик напротив окна.

– Тимур Русланович, теперь что получается, я должна вернуться туда да?… Я… не хочу. Он же теперь меня точно убьет.

Слова давались тяжело, в горле стоял ком, а в глазах слезы. Я боюсь, боже как же мне страшно!

– Пап, как так то? Ей что нужно идти в тот кошмар? Снова? Ты не должен этого допустить!

– Сын я все понимаю, но я не всесилен. И мне не по силам забрать у матери его ребенка.

Два года, мне всего лишь не хватает 2 каких то паршивых года! Для того чтобы стать совершеннолетней и свалить от них куда нибудь подальше. Совсем немного! Насмешка судьбы блин.

– Скажите, а его сразу отпустят домой?

– Как только он подпишет все необходимые документы.

Хорошо, значит у меня есть некоторое время.

– Спасибо вам за помощь дядя Тимур. Жаль, что вы не мой отец.

Я подошла к нему и обняла.

– Ринат, передай братьям от меня привет. И спасибо тебе за поддержку.

Я подошла теперь к Ринату обняла и его тоже.

– Ника, ты чего! Какие приветы? Ты куда собралась? С ума сошла?

– Боюсь у меня нет выбора. Ладно, мне пора, не хочу его бесить своим отсутствием. Мне и так не будет сладко сегодня. До встречи!

Я развернулась и вышла за дверь. На миг прислонившись к двери и прикрыв глаза. Все, нужно спешить. Надев свой рюкзак в котором немного вещей и документы на плечи, я спустилась вниз и вышла из гостиницы. Стараясь идти как можно быстрее, я достала телефон, который стащила у Рината, когда обняла его и напечатала небольшое сообщение, затем отключила. Мне он понадобится, но позже, а сейчас нужны деньги лежавшие в кошельке у дяди Тимура. Правда сумма небольшая, но пока что, мне хватит. Я конечно не карманный вор, но мне повезло вытащить эти вещи незаметно.

Главное теперь, чтобы мне удалось все остальное задуманное. Возвращаться в тот ад я не собираюсь. Лучше сдохнуть от голода и холода, чем видеть рожу этого урода.

Глава 8

Глава 8.

– Девушка! Примите заказ.

Крикнули с дальнего конца зала. Сегодня посетителей больше чем обычно, многие люди выбираются из своих домов в конце недели и проводят время с друзьями или с семьей. Поэтому практически все кафешки переполнены по пятницам и субботам. Так и сегодня, в кафе, где я работаю свободных мест нет.

– Да, сейчас!

К концу смены мои ноги уже не шевелятся. Голова гудит от постоянного шума. Хорошо, что завтра выходной и я смогу немного отдохнуть.

– Ника, подожди немного, я сейчас закрою все и вместе пойдём.

Мила, хорошая девушка, моя напарница и по совместительству единственная подруга, которых у меня никогда и не было.

– Хорошо, я жду снаружи.

Мы познакомились с ней год назад, когда я зашла в забегаловку, где она работала на тот момент, погреться. Она старше меня ей 20. Выросла в детском доме, родителей никогда не знала. По сути такая же одиночка, как и я. Даже имея родителей, никогда не ощущала себя нужной. Лишь в редкие минуты, когда мама позволяла себе общение со мной как с дочерью. И я благодарна ей за это. У Милы же не было и этого.

В тот день я как раз думала, где бы мне устроиться на работу. Обошла практически весь город в который прибыла на днях, но увы практически все работодатели отказывали мне узнавая мой возраст. И да, это только в Америке в 16 ты можешь работать, а у нас не все решаются взять на работу несовершеннолетнюю девушку, да еще и без документов. Нет, законом это не запрещено, если соблюдены некоторые условия, но люди все равно боятся. Поэтому я замерзшая, уставшая и злая зашла в эту тошниловку, недалеко от вокзала, чтобы хоть немного согреться. Заказала чашку горячего чая и тянула его так долго, как только могла. Ночевать на улице, как прошлые две ночи, не очень то хотелось, а тут пусть и выглядит все так скажем фигово, но зато тепло. Вышла я оттуда уже, почти перед закрытием, села на лавочку и просто думала, что делать дальше. Денег дяди Тимура мне хватило бы на аренду небольшой комнатки, но если я не устроюсь на работу, дальше платить будет нечем. Да и как говорила моя учительница по истории Татьяна Викторовна "война войной, а кушать хочется всегда". Поэтому сейчас я не могла позволить себе такую роскошь, как крыша над головой и кровать под собой. Придется еще одну ночь проспать на улице подумала я, а завтра возможно повезет. И именно в этот момент ко мне подошла Мила. Немного поговорив я узнала, что девушка уже давно ищет напарницу, чтобы снимать комнату. Вдвоем все же легче оплачивать. Я не знаю с чего она решила довериться мне, первой встречной девчонке, что она увидела во мне такого, но в тот момент я наверное впервые поверила в бога. Или же это было простое везение, неважно. Зато теперь у меня есть где жить, работа за которую платят и шанс на новую жизнь.

Меня разбудил непонятный звук, который с каждой секундой все сильнее въедался в мозг. Какой идиот додумался слушать это?

Открыв глаза я зажмурилась от яркого солнца прорывающееся из окна в комнату. Милы уже не было на кровати, значит она уже на кухне делает чай, и это не ее телефон издает эти звуки. Я огляделась и заметила у себя на тумбачке телефон Рината.

– Твою мать!

Крикнула я и попыталась вскочить с кровати, но запутавшись в одеяле свалилась на пол. С трудом выпуталась и схватила телефон нажимая на все кнопки, чтобы быстрее его отключить.

– Ника ты чего орешь? Опять таракана увидела?

В комнату зашла Мила.

– Ты зачем его включила? Ну зачем?

– Извини, просто я не смогла найти свой с утра и решила позвонить с твоего. Честно, я совсем не понимаю почему ты им не пользуешься? Крутая же модель. Да и на счету деньги есть.

Она затараторила как пулемет.

– Там тебе столько много сообщений пришло, но я не читала, честно. Лишь позвонила разочек.

– О боги! Что же теперь делать? Вот куда я теперь? Ты понимаешь, что меня теперь найдут?

Она смотрела на меня широко открыв свои голубые глаза.

– Не понимаю я с чего ты так всполошилась? Это же просто телефон.

– Ты думаешь я просто так что ли бомжевала несколько дней пока тебя не встретила?

Я уже почти кричала. Нельзя трогать чужое, нельзя! От этого лишь проблемы.

– Прости, это я виновата, надо было тебе все рассказать.

– Ник, да что не так то? Кто тебя найдёт?

– Один очень хороший человек.

– Ну если хороший, зачем от него прятаться?

– Долго объяснять, ладно пойдем чай пить. Потом подумаю что делать.

Надеюсь семья Сагитовых забыла про меня за этот год. Нет вру, я всегда надеялась, что они меня помнят. Эти люди, пусть и недолго, но были мне семьей. Они очень хорошие, но я не хочу усложнять им жизнь своим появлением. Если бы я попросила они скорее всего помогли бы мне. Правда я до сих пор не знаю из за чего они добры ко мне и маме. Я знаю, что мама вытащила Рината из пожара когда то, но мне кажется тут что то еще.

– Ника может расскажешь, что это было с утра?

– Просто этот телефон не мой, я его украла.

Мила лишь хмыкнула и пожала плечами на мои слова и никак особо не отреагировала. Ну подумаешь украла, обычное дело для человека. Хотя чего это я от нее ожидала. Для человека, который провел всю жизнь в детском доме, среди обездоленных детей, для большинства которых кража это обычное дело. Тех кто выживал как мог. Она многое мне рассказывала о своем детстве. Конечно же не то что там вырастают одни только преступники, как думают большинство людей, нет там такие же люди как и все, такие же дети, со своими желаниями и мечтами. Есть лишь одно отличие, у них нет семьи, они совершенно одни в этом жестоком мире. И каждый выживает как может.

– И хозяин этого телефона может меня найти. А я этого не очень хочу. Поэтому так и испугалась.

– Ясно. Я уже давно поняла, что не от хорошей жизни ты сбежала из дома, просто думала со временем ты мне все расскажешь. Ведь подруги обычно делятся своими секретами.

Я посмотрела на нее, пожала плечами и честно ответила.

– Я расскажу, когда смогу спокойно об этом вспоминать, а сейчас извини, но касаться той темы не хочу. Ты же не хочешь потом смотреть как я превращаюсь в истеричку?

Подруга улыбнулась искренне и открыто.

– Хорошо. Знаешь, у нас не принято было лезть в душу к кому то, спрашивать о прошлом. И я не буду этого делать, но знай если тебе будут нужны свободные уши то мои к твоим услугам.

– Спасибо, буду знать.

Знаете, что самое сложное в жизни? Это ждать. Я ждала, что меня найдет чита Сагитовых. Надеялась, что вот сейчас откроется дверь в кафе и войдет Ринат, но увы. Ни на следующий день, ни через три дня, ни даже через неделю. Никто про меня и не вспомнил. Да и на что я надеялась, что этим людям не все равно? И они будут сидеть и ждать, когда же я включу телефон, что бы найти совершенно чужую девчонку? Да и на что я могу надеяться? Прошел год! Целый год, за который не было и намека на то, что меня кто то искал. Я правда постаралась, что бы меня никто не нашел, но все же надеялась, что для человека со связями не составит особого труда найти иголку в стоге сена. Тем более, что неделю назад эта иголка совершила ошибку.

Но как оказалось искать меня никто и не собирался. Но сейчас мне это только на руку. Я не хочу что бы меня нашел он. А он будет искать, в этом я практически уверена, ведь я посмела его подставить. И если бы у меня было хоть какое то подтверждение моих слов, то его бы посадили. А это предательство, а Иван Новиков не прощает предательства.

– Ника, ну пойдём. Хоть повеселишся немного, а то ты постоянно работаешь, а отдыхать то тоже нужно.

Мила сидела возле зеркала и старательно выводила стрелки на глазах. Собираясь сегодня вечером покорить не одно мужское сердце. А я что, я не против. Пусть развлекается, пусть найдет себе хорошего парня, но меня зачем туда тащить? Мне не нужны парни, я не стремлюсь выйти замуж и мучиться как моя мама столько лет ради какого то непонятного чувства.

– Не хочу, ну что мне там делать? Не умею я веселиться.

– А я научу, ну пойдем. Я познакомлю тебя со своими друзьями.

– Ну вот тем более, вы давно не виделись. А я буду лишней.

– Не будешь, они классные.

– Мила, меня не пропустят в ночной клуб. Ты забыла сколько мне лет?

– Пропустят, я обещаю. Ну пожалуйста

Она сложила руки в умоляющем жесте и сделала глазки как у кота из Шрека.

А может и правда пойти. Ведь я никогда не была в таких заведениях, и мне если честно очень интересно как это. Жить нормально. Без страха и боли. Но мне страшно, очень.

– Ладно.

Согласилась я слегка кивнув.

– Но только я не буду надевать юбку или платье, и ты мне сделаешь такие же стрелки.

Она запищала и запрыгала возле меня обнимая. А потом пристально прошлась взглядом с головы до ног, прищурилась, потом чему то кивнула и направилась к шкафу. Что то мне кажется я зря согласилась.

В клубе было очень громко, я даже голоса своего не слышала. Полумрак, освещаемый лишь постоянными вспышками света. Толпы танцующих людей в центре. Вдоль левой стены протянулась длинная барная стойка, за которой хозяйничали сразу три бармена. С правой стороны огорожены деревянными ширмами кабинки. Также был еще второй этаж для вип зоны.

– Видишь я же говорила, что пропустят.

Стараясь перекричать музыку сказала Мила.

Да, мы действительно прошли без проблем. Как сказала Мила, охранник ее очень хороший знакомый.

– Где твои друзья, куда идти?

Она огляделась по сторонам, сканируя людей за столиками, потом кого то увидела и направилась сквозь толпу. А я поспешила за ней.

За столиком сидело трое парней. При нашем появлении они соскочили с мест и бросились обнимать Милу. Причем сразу все вместе. Как я поняла это был их какой-то особый ритуал понятный лишь им.

– Парни, знакомьтесь это моя подруга Ника, Ника, а это мои парни. Вот этот высокий блондин с надменным взглядом Влад. Тот лохматый брюнет с ехидной улыбкой Стас, а этот рыжий медвежонок Миша.

Парни после такого своеобразного представления кивнули мне в знак приветствия и сели по своим местам.

– Проходите девочки, будем веселиться!

Сказал тот, который медвежонок. Кажется Миша. Он единственный за столом от которого не веет холодом. А так как я люблю тепло, то и решила присесть рядом с ним. Мила же наоборот села между этими двумя глыбами льда.

– Ну дорогая Ника расскажи, сильно тебя задолбала эта трещетка?

Он кивнул в сторону Милы, и подмигнул мне. Правда ответить я не успела, так как в него прилетел подзатыльник С двух сторон от Влада и Стаса.

– Я тебе покажу сейчас, трещотка.

Это уже возмущалась сама госпожа трещотка.

Я лишь улыбнулась глядя на них.

– Да понял я, понял шипик мой колючий.

Сказал Миша послав воздушный поцелуй Миле и подмигнув мне.

– Подлиза.

Рассмеялись парни, а за ним и Мила.

– Ну так что вы мне расскажите вашу историю дружбы или мне умирать от любопытства?

– Ты сначало покорми, напои а потом и спрашивай. А то сразу с улицы да в печь сажать, как то не по человечески.

– Иди сюда репейничек мой я тебя и накормлю, и напою, и если захочешь и спать уложу.

– Спать я сама лягу не маленькая, а остальное с удовольствием.