355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Рахман Бадалов » Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая » Текст книги (страница 1)
Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая
  • Текст добавлен: 13 марта 2022, 20:19

Текст книги "Мужчина и женщина: бесконечные трансформации. Книга вторая"


Автор книги: Рахман Бадалов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Памяти трёх женщин моей судьбы


Раздел шестой
Жизнь и искусство: гендерные парадоксы

Вступительные замечания
Противопоставление «жизни» и «искусства»

…общепринятое «литература и искусство», предполагает, что «литературе» тесно в границах «искусства», в данном разделе это различение не принимается во внимание…

в этом разделе весьма условно:

Во-первых.

В общеметодологическом плане, как говорилось в предыдущем разделе, нередко между и означает есть. Иначе говоря, если между двумя объектами нет взаимодействия, можно считать, что они безжизненны и мертвы.

В наш век (XX–XXI), назовём его квантовым, когда физики проникли в субатомный мир и открыли тонкие взаимодействия, такой подход стали использовать гуманитарии, пусть и на метафорическом уровне. И у нас есть все основания назвать взаимодействие жизни и искусства квантовым, имея в виду, что «жизнь» и «искусство» не могут быть неподвижными, равными самим себе, и становятся собой, только в тонком взаимодействии друг с другом, когда «жизнь» и «искусство» эманируют, источают себя.

…допускаю, что в данном и в других случаях, позволяю себе не корректно использовать физические и, в целом, естественнонаучные термины. Не считаю нужным оправдываться. Специализация важный этап развития научного знания, но у культуры свои способы трансляции идей поверх специализации и именно они позволяют культуре актуализировать достижения науки. В конце концов, нередко говорю о фильме или о книге по памяти, не считаясь с тем, что в моей памяти это другая «книга» или другой «фильм». Для специалиста, или для учёного, который потому и называется «учёным», что придерживается формально-логических процедур, такой подход был бы недопустимым. В иных случаях это не просто следует признать корректным, но и важным, чтобы пространство культуры оставалось неэвклидовым. Как и во всех иных случаях, главное знать и сознательно относиться к границам своего «не знания»…

Во-вторых.

В формальном смысле слова мы вправе сказать, что настоящий раздел состоит из 6-ти опусов

…используем такой музыкальный термин, как наиболее удобный для данного раздела…

о реальных людях, и 8-ми опусов, рассматривающих произведения искусства (литература, театр, кино).

В «квантовом» смысле опусы о реальных людях или непосредственно перетекают в произведения искусства, или содержат в себе образное начало, как преддверие собственно художественных образов. В том же «квантовом» смысле, опусы о произведениях искусства рассматриваются как бы источающими себя в жизнь (историческое время, портрет художника, и пр.)

В-третьих.

Под историческим временем, прежде всего, имею в виду время перемен, когда сталкиваются разные времена (между временами), и искусство проявляет свою особую восприимчивость к этой схватке времён. Речь идёт о конце XIX века, о начале XX века, о конце XX века, о 60–70-х годах XX века в Советском Союзе. Искусство чутко реагирует на эти перемены и само участвует в их упрочении.

В-четвёртых.

В азербайджанском опусе (три азербайджанские повести), обнаруживается своё между, между советским и вне-советским (в каком-то смысле и антисоветским). Речь идёт не столько о сознательном мировоззрении (хотя и это не исключено), сколько о прозрении, предчувствии того, что произойдёт в недалёком будущем и приведёт к краху советской системы. В одном из сюжетов этого опуса я позволяю себе в наибольшей степени отойти от сквозной темы книги, и прямо высказать свои политические симпатии и антипатии.

В-пятых.

Сквозная тема всей книги, в полной мере сохраняется и в этом разделе, хотя в зависимости от логики изложения, тот или иной опус может сближаться или расходиться со сквозной темой.

Как и в книге в целом, примеры этой главы не претендуют на какую-либо системность. Прочёл, посмотрел, услышал, зацепило, задумался, показалось, что возможен иной ракурс, иной взгляд, что и в этих примерах можно обнаружить тендерные парадоксы.

Этим и захотелось поделиться.

В-шестых.

В опусах о реальных людях, использую такое выражение как «документальная фантазия», хотя, возможно, более точным является термин «faction», который использует Фредерик Бегбедер[1]1
  В своём романе «Уна&Сэлинджер» Фредерик Бегбедер пишет, что Труменом Капоте был придуман ярлык «non-fiction novel». Он предпочитает «ярлык» «faction», который объединяет значения «факт» и вымысел». Уна-О'Нил – Чаплин – дочь американского писателя Юджина О'Нила, жена режиссёра и актёра Чарльза Чаплина, Сэлинджер Джером Дэвид – американский писатель, Фредерик Бегбедер – французский писатель, Трумен Капоте – американский писатель.


[Закрыть]
.

Опус первый. Анна Каренина: «я не могу раскаиваться в том, что я дышу, что я люблю»
…спор, который продолжается до сих пор

Анна Каренина столько раз воплощалась на сцене, на экране, в изобразительном искусстве, что её можно считать не столько литературным персонажем, сколько живой женщиной во плоти, о которой говорили, будут говорить, защищать, обвинять, стараться понять. А она таинственная, неприступная, будет хранить молчание, не считая нужным что-то говорить в своё оправдание.

Давно это было, очень давно, как молоды мы были, как наивны, говорили о том, о сём, дошла очередь до Анны Карениной, сказал что-то невразумительное в её защиту, на меня набросился «коллега» (назовём его так), как могу оправдывать подобную женщину, подобную жену, а если со мной, если моя жена. Не стал ввязываться в спор, не считал «коллегу» человеком умным, с которым следует обсуждать столь сложные проблемы искусства, и, не менее сложные проблемы человеческого бытия. Но, как не парадоксально, мысленно продолжил диалог с «коллегой» после той встречи, продолжаю до сих пор. Пытался, пытаюсь, найти всё новые и новые аргументы в защиту Анны Карениной, но каждый раз убеждаюсь, ничего вразумительного придумать не в состоянии. Что-то главное постоянно ускользает.

«Анна Каренина» так и остаётся для меня неприступной «вещью самой по себе».[2]2
  «Вещь сама по себе» или «Вещь в себе» – философский термин, обозначающий объекты умопостигаемые, в отличие от чувственно постигаемых феноменов; вещь как таковая, вне зависимости от нашего восприятия. Термин, широко использовался в философских сочинениях И. Канта по теории познания.


[Закрыть]

Если без неё не обойтись, можно было бы ограничиться одним названием. «Анна Каренина», а дальше одни пунктиры.

Как в некоторых главах поэмы Александра Пушкина «Евгений Онегин».[3]3
  В поэме русского поэта А. Пушкина «Евгений Онегин» некоторые главы заменены просто отточием.


[Закрыть]

Но всё-таки откажусь от пунктиров. И не потому, что способен сказать нечто такое, что до меня никто не говорил. Моё высказывание об «Анне Карениной», говорит больше обо мне, чем о ней.

И без него, в контексте всей книги, не обойтись.

Елена Прекрасная, Дева Мария, и Анна Каренина

Елена Прекрасная[4]4
  Елена Прекрасная – см. отдельный очерк в разд. 4.


[Закрыть]
и Дева Мария[5]5
  Дева Мария, Богородица, Богоматерь, Пресвятая Дева, Мадонна – в христианстве земная мать Иисуса Христа, величайшая из христианских святых.


[Закрыть]
– два самых архетипичных[6]6
  Архетип, архетипы, – имеет различные значения. В аналитической психологии, основанной Карлом Юнгом, универсальные врождённые психические структуры, составляющие содержание коллективного бессознательного.


[Закрыть]
женских образа западной культурной традиции. Возможно, не только западной, но ограничимся только западной.

Архетипичных и, одновременно, полярных.

Архетипичных в том смысле, что практически существуют в каждой женщине. В одной больше Елены, в другой больше Марии. У одних они чётко проявлены, у других глубоко запрятаны, оставаясь неизвестными не только окружающим, но и самим этим женщинам.

Полярны, но как два полюса одной протяжённости, физической, смысловой, прочей. Полярны, но способны «видеть» друг друга, «облучать» смыслами.

Кому-то эти архетипы и эта «полярность одной протяжённости» покажутся кощунственными. Не буду спорить, достаточно сказать, что согласно некоторым источникам Елена Прекрасная изначально была божеством, которому поклонялись.

А в остальном, спор бессмысленен. Договориться не удастся.

Общеизвестно, Дева Мария рождает Богочеловека в результате непорочного зачатия. Земной мужчина, даже если это Иосиф[7]7
  Иосиф Прекрасный – сын библейского праотца Иакова от Рахили, персонаж Пятикнижия.


[Закрыть]
, присутствует только номинально. Он не нужен, когда речь идёт о рождении Богочеловека. Дева Мария – Богоматерь, мать матерей. Символ материнства, из которого изъяты физиологические и бытовые коннотации.

Елена Прекрасная, земная ипостась Афродиты[8]8
  Афродита – богиня красоты в древнегреческой мифологии.


[Закрыть]
. Той самой, которая, сколько не познала бы мужчин, омоется водами, и снова станет девственницей, Дева Афродита.

Прекрасная Елена не столько самая красивая среди земных женщин, сколько другая женщина. Она символ женской притягательности, которая имеет не бытовой, а онтологический смысл. В неё должны влюбляться, за неё должны сражаться, из-за неё должно проливаться море крови, – всё это неотвратимо – она же, чтобы не происходило вокруг, остаётся неподсудной. Обыденная мораль земных людей не имеет к ней отношения.

Анна Каренина в этом ряду представляет жизнь, которая у земных людей невозможна без института семьи.

…Алексей Каренин[9]9
  Алексей Каренин – персонаж романа «Анна Каренина», муж Анны.


[Закрыть]
, от самой Анны узнав о её измене, подумал: «не я первый, не я последний». И в его воображении, прежде всего, возник образ Прекрасной Елены (у Л. Толстого курсивом), а потом другие примеры неверности жён мужьям высшего света.

В начале, почти как Слово, была Елена Прекрасная, но сама она так и осталась вне времени…

Анна Каренина не вне времени, как Дева Мария и Елена Прекрасная. Она внутри самого времени, в его постоянной изменчивости, не успеешь построить что-то более или менее вечное, как оно разрушается извне и саморазрушается.

Анна Каренина – Дева Мария и Елена Прекрасная в одном лице. Они в ней постоянно сталкиваются, пытаются исключить одна другую, пока не приводят её к гибели.

В отличие от Девы Марии и Елены Прекрасной, Анна Каренина земная женщина, земная, в самом глубинном значении этого слова. А это означает, что она соткана из земных страстей, земных предрассудков, земной зависимости от нравов своего времени.

Анна Каренина – греховна в том смысле, в котором греховен каждый земной человек, тем более женщина.

Но в её греховности нет ничего сатанинского, она не Ло-ли-та[10]10
  Лолита – героиня одноимённого романа русско-английского писателя Владимира Набокова. Имел скандальную известность, поскольку тема романа – история любви взрослого мужчины, страстно увлёкшегося двенадцатилетней девочкой. Написан на английском языке.


[Закрыть]
, уже в имени которой, есть искус сатанинской греховности. Она Анна, просто Анна, и она должна расплачиваться за то, что посмела быть просто Анна в обществе, правила приличия которого, не позволяют быть просто.

Анна Каренина трагична, поскольку бросила вызов основам жизни своего окружения, к которому сама же принадлежала. Бросила вызов, не о каком вызове не помышляя, оставаясь просто женщиной.

«Я ли не пыталась любить его, любить сына, когда уже нельзя было любить мужа? Но пришло время, я поняла, что я не могу больше себя обманывать, что я живая, что я не виновата, что бог меня сделал такою, что мне нужно любить и жить, я не могу раскаиваться в том, что я дышу, что я люблю»

думает Анна и не находит выхода.

Ни один другой персонаж в истории мировой литературы (театра, кино) не стал в такой степени, как Анна Каренина, символическим выражением антиномичности института брака, преодолеть который невозможно.

Анна Каренина сделала это не в силу своих бойцовских качеств, желания кого-то шокировать, эпатировать, просто в силу цельности своей натуры, для которой неприемлемы ложь и притворство.

Бесстрашие Анны Карениной в полной мере женское, прежде всего, в пластическом, а не в содержательном смысле этого слова.

Лев Толстой и роман «Анна Каренина»…

Когда у Льва Толстого спросили, о чём его роман «Анна Каренина», он сказал так: «если же бы я хотел сказать словами всё то, что имел в виду выразить романом, то я должен бы был написать роман тот самый, который написал сначала». Иначе говоря, он признал, что ответом на вопрос может быть только сам текст романа, от первой до последней строчки.

Не знаю, отвечали ли так до Л. Толстого, но после Л. Толстого эти слова стали общим местом.

Конечно, в идеале художественный текст сам себя исчерпывает, в идеале писатель не должен пространно растолковывать свой текст. Но это в идеале. А в реальности, даже выдающиеся художественные тексты не обладают такой самодостаточностью. Разъяснения писателя могут помочь в понимании его замысла.

Насколько могу судить, слова Л. Толстого относились конкретно к роману «Анна Каренина», а не к принципам художественной прозы в целом. Что-то удалось ему в этом романе такое, что не относилось к другим его произведениям.

«Я горжусь… архитектурой – своды сведены так, что нельзя не заметить, где замок. И об этом я более всего старался», признавался Толстой, не без внутреннего удовлетворения.

Но только ли это, только ли по той причине, что в этом романе, как ни в одном другом, ему удалось «соединить своды»?

Рискну предположить, что дело не только в «сводах», хотя, несомненно, и благодаря своей «архитектуре» роман стал одним из шедевров мировой литературы.

Рискну предположить, что дело в самой Анне Карениной, в образе женщины, который «возник», сложился, вопреки воле создавшего этот образ демиурга.

Лев Толстой и Анна Каренина

Можно согласиться с мнением, что в «Анне Карениной» есть персонажи, которых Лев Толстой любит, и есть персонажи, которых он не любит.

К персонажам, которых писатель не любит можно отнести Николая Левина[11]11
  Николай Левин – персонаж романа Льва Толстого «Анна Каренина».


[Закрыть]
.

К персонажам, которых писатель любит, следует отнести его брата, Константина Левина[12]12
  Константин Левин – персонаж романа Льва Толстого «Анна Каренина».


[Закрыть]
, одного из прототипов самого писателя. «Левин» почти «Лёвин» и это многое объясняет.

А как Лев Толстой относится к Анне Карениной?

Вопрос не простой, некоторым кажется, что Лев Толстой буквально ненавидит Анну Каренину. Другие считают, напротив, Анну Каренину он изображает с любовью.

Соглашусь с «другими», только позволю себя одно уточнение. Не «любил», а «полюбил», Анна Каренина заставила себя полюбить. Из самых сокровенных глубин подсознания писателя стала являться женщина, которой постепенно он стал восторгаться, о неизбежности трагической судьбы которой стал сокрушаться.

«Не ломайте, не гните по-своему события рассказа, а сами идите за ним, куда он ни поведёт вас» – советовал Толстой. И он имел право на такой совет, потому что сам его выстрадал, в процессе работы над образом «Анны Карениной».

Сначала, как будто произвольно, приходят, цепляют писателя разные истории. Там не сложилось, там не получилось, семейная драма одних знакомых, семейная драма других знакомых. И вот совсем близко, семейная драма сестры его жены, которую он хорошо знал с самого детства, много общался, любил.

Разводов среди представителей высшего света стало больше, некоторые из них, которые наиболее шокировали общество, широко обсуждались в высшем свете. Что происходило в этих семьях, что происходило с женщинами в этих семьях?

Писателю есть над чем задуматься.

Постепенно зреет замысел писателя, оставаясь во многом противоречивым.

Он говорит жене, что ему представился тип женщины замужней, из высшего общества, но потерявшей себя, его задача сделать эту женщину жалкой и не виноватой. В дневнике он также пишет о не виноватой женщине, а в первом наброске романа вдруг начинает говорить о виновности замужней женщины, полюбившей другого мужчину.

Запомним, замужняя женщина виновата, – вот и весь ответ, которому писатель сначала намеревался следовать. Но в процессе написания романа, замысел постепенно менялся.

Анна Каренина не захотела подчиняться Толстому-моралисту.

Параллельно, Толстой много размышляет о браке в пореформенной России, о самом институте брака. Толстой считал это общество глубоко порочным, что должно было сказаться на порочности самого института брака.

Но, может быть, он понимал глубже, понимал, что принципиально не могут совпасть необратимость самого времени, подтачивающего изнутри не только «каменные своды», но и сами души людей, и представление о божественной предопределённости брака, который заключается на «небесах» и сохраняет отсвет своей предопределённости на «земле».

Наконец, последний, возможно, самый мощный толчок к написанию романа.

Случилось это почти по соседству. Женщина, покинутая любовником, не смогла смириться, бросилась под поезд. Толстой знал эту женщину, теперь ему пришлось увидеть её изуродованный труп. Это потрясло его.

Женщину звали Анна.

…развитие замысла: от бабы к женщине

Л. Толстой придумывает название романа «Молодец-баба». Название знаменательно, ведь в нём содержится похвала женщине.

Неожиданное «баба» резко диссонирует с образом изысканной Анны Карениной, к которому приучил нас кинематограф. Но, возможно, Лев Толстой пытался доказать не столько окружающим, сколько самому себе, что он не только граф, и способен писать о простых людях.

Название «Молодец-баба» постепенно отступило, будущая Анна перестаёт быть толстой женщиной, пышущей здоровьем, её не виноватость всё больше переходит в духовную сферу.

Но это происходит не сразу.

Лев Толстой в процессе работы над романом называет Анну Каренину «противной», «пошлой», признаётся, что она ему надоела как «горькая редька», «я с нею вожусь как с воспитанницей, которая оказалась дурного характера: но не говорите мне про неё дурного или, если хотите, то с menagement[13]13
  Menagement – имеет разные смыслы, в том числе «управление», «умение справляться», и пр. Лев Толстой, по-видимому, имел в виду, что он взял на себя обязательства бережного, чуткого отношения к Анне Карениной, как к персонажу романа.


[Закрыть]
, она всё-таки усыновлена».

Вдохновение сменяется упадком, он бросает работу, думает о другом сюжете, мечтает о том, что кто-нибудь другой закончит его роман. Но постепенно «соединяются своды», внутри них возникает Анна, которую Л. Толстой «усыновляет».

Замысел развивается с точностью наоборот.

Собирался заклеймить женщину за супружескую неверность, полнота которой должна была подчёркивать её похотливость, а женщина эта, в процессе написания романа стала меняться физически и духовно. Вульгарная женщина, судьба которой должна была стать укором для всех неверных жён, вдруг превратилась в прекрасную Анну которой, несмотря на несчастную судьбу продолжают восхищаться.

Как это возможно?

Как это возможно, чтобы образ, создаваемый волей художника, ему не подчинялся, мог действовать самостоятельно, был способен вырваться из его моральных предпочтений, из его жизненных устоев?

Неужели великие художники, действительно, демиурги, неужели они действительно равновелики самому Господу Богу?

С другой стороны, должны ли мы допустить, что сам Господь Бог, Великий Демиург[14]14
  Демиург (от древнегреческого), означает «знаток, ремесленник, мастеровой, создатель, творец». В античной философии (преимущественно в платонизме) – создатель всех вещей чувственно воспринимаемого космоса. В христианском богословии – одно из именований Бога как создателя всего существующего.


[Закрыть]
, создавая своё творенье (художественное творенье?), не подозревал, что, в конце концов, создаст?

Отвечать на подобные вопросы наивно. Не менее наивно отвечать на эти вопросы в связи с романом «Анна Каренина». Тайна из тайн, сколько не приближайся, так и останется неприступной «вещью самой по себе».

Оставим Богу Богово, Художнику Художническое. Рискну только предположить, что тайна романа Л. Толстого, прежде всего, в предельной пластичности образа Анны Карениной.

Именно в Анне кончается искусство и начинает дышать почва и судьба[15]15
  Имеются в виду строки русского поэта Бориса Пастернака «… Когда строку диктует чувство, Оно на сцену шлёт раба. И тут кончается искусство И дышит почва и судьба».


[Закрыть]
.

Именно в Анне, художественный образ перестаёт быть «образом», а становится опытом культуры, который человеку (и мужчине, и женщине) предстоит переживать вновь и вновь.

Именно Анна, как живой человек, разрушает всё косное и догматичное в самом Толстом.

Именно Анна, в конечном итоге, заставит Толстого разрубить гордиев узел его судьбы, и уйти из Ясной Поляны.

И последнее, рискну предположить, что исподволь Анна Каренина формируется как антипод жены Л. Толстого, Софьи Андреевны.

Хотя сам Л. Толстой об этом не подозревает.

Книга Павла Басинского «Бегство из рая»

Прочёл не так много книг о жизни и творчестве Льва Толстого. После книги Бориса Шкловского[16]16
  Шкловский Виктор – советский писатель, литературовед, киносценарист.


[Закрыть]
о Толстом в серии «ЖЗЛ»[17]17
  ЖЗЛ – Жизнь замечательных людей. Серия художественно-биографических книг, которые начали выпускаться с 1890 года.


[Закрыть]
, стал читать дневники Толстого, воспоминания его близких. Всё больше занимала семейная жизнь Толстых, обстоятельства ухода старого писателя из Ясной Поляны.

Признаюсь, книга Павла Басинского «Бегство из рая»[18]18
  Басинский Павел – российский писатель, литературовед и литературный критик. Автор книги: «Лев Толстой: бегство из рая».


[Закрыть]
, отодвинула всё, что читал раньше о семейной жизни Толстых.

Во-первых, максимально возможная степень документальности, письма, дневники, воспоминания.

Во-вторых, почти эпически спокойный тон. Понимаешь, бессмысленно искать в подобной истории правых и виноватых. Меняешь ракурс – меняется оценка.

В-третьих, воочию увидел яростную схватку мужчины и женщины, мужа и жены, бесконечно близких, бесконечно далёких, схватка «небесного» и «земного», которая не имеет разрешения.

Продолжаю советовать эту книгу не только тем, кто интересуется семейной жизнью Толстых, всем, кто хочет понять подводные рифы семейной жизни.

В конце концов, история брака Льва Николаевича и Софьи Андреевны – это история семейной жизни двух порядочных людей, которые хотели прожить счастливо в браке.

И не смогли.

Почему? Что им помешало? Могло ли быть иначе?

Оставляю эти вопросы открытыми, хотя и буду пытаться на них ответить.

Уход Л. Толстого из Ясной Поляны: множество смыслов…

Уже говорил, повторю.

Объяснение причин ухода Л. Толстого из Ясной Поляны, во многом, зависит от выбранного ракурса. В одном ракурсе видишь одно, в другом – другое. Один ракурс выбираешь, потому что таковы твои профессиональные предпочтения, другой, потому что таков твой личный опыт. И то, что увидишь в этом ракурсе сегодня, ещё не гарантирует, что это же увидишь в таком ракурсе завтра.

А в конечном итоге? «Ясная» – горькая ирония по поводу того, что ясности не будет, «Поляна» – своеобразная метафора продуваемости со всех сторон, с какой стороны придёшь, туда и попадёшь.

Такая вот «Ясная Поляна», из которой Л. Толстой ушёл на старости лет.

П. Басинский назвал свою книгу «Бегство из рая».

Он и начинает с бегства. Опираясь на документальные свидетельства, воссоздаёт бегство Л. Толстого из Ясной Поляны по дням, по часам, иногда по минутам.

Бегство из места, которое когда-то представлялось Л. Толстому почти раем.

Потом, с той же обстоятельностью, вновь опираясь на документальные свидетельства, описывает, как это начиналось.

Узнавая, как это начиналось, мы не можем забыть, чем это закончилось.

Л. Толстой, после ухода из Ясной Поляны, справлялся о жене, жалел её, осталось даже свидетельство, что узнав о том, что жена бросилась в пруд, плакал навзрыд. Но решения своего менять не собирался, о возвращении не было и речи.

Он не мог не уйти.

Почему?

Оставляю множество причин, не все из которых можно выразить в слове.

Остановлюсь только на двух причинах, которые, на мой взгляд, лежат на поверхности.

Мучительный нравственный вопрос, который лишал его душевного покоя.

Призывал к простоте жизни, к тому, чтобы зарабатывать на хлеб собственным трудом, отказаться от роскоши, люди ему поверили, началось паломничество в Ясную Поляну не только из России, из других стран. Люди хотели поклониться ему, расспросить, поделиться сомнениям, возвратиться домой, убеждённые в правоте этих идей.

А как живёт он сам? А как живёт его семья, его дети? В безделье, в роскоши, в неге.

А как собираются жить его дети в будущем? Зарабатывать своим трудом, или жить за счёт других?

Стыдно, так стыдно, что хочется убежать от самого себя.

Не мог Л. Толстой не задавать эти вопросы. Не мог, ничего не меняя в своей жизни, оставаться в Ясной Поляне.

Была и другая причина. Выяснилось, что он готовился к уходу из дома 25 лет (?!). В голове были великие старцы, которые встречают смерть в атмосфере святости, в отрешении от всего земного.

В книге Ивана Бунина «Освобождение Толстого»[19]19
  Бунин Иван – русский писатель и поэт. Автор книги «Освобождение Толстого».


[Закрыть]
цитируются слова Толстого из его прощального письма: «Я делаю то, что обыкновенно делают старики моего возраста. Уходят из мирской жизни, чтобы жить в уединении и в тиши последние дни своей жизни».

Ушёл.

Ушёл из дома, слабый, немощный, хватило воли, хватило душевных сил.

Но жизнь, реальная жизнь будто посмеялась над ним. Софья Андреевна по-своему была права, старики должны оставаться дома, среди близких, родных, окружённые заботой и вниманием.

Пришлось Л. Толстому встретить смерть не в атмосфере святости, не в Оптиной пустынь[20]20
  Оптина пустынь – мужской монастырь Русской православной церкви. Расположен недалеко от города Козельска Калужской области. Сюда направлялся Л. Толстой, после ухода из Ясной Поляны.


[Закрыть]
, куда стремился, а в мрачной атмосфере провинциальных дорог и грязных привокзальных помещений.

Но это был выбор Л. Толстого, старого, немощного, но который не стремился к покою, среди близких и родных, который не нуждался в «заботе и внимании».

Уход, или бегство в вечной человеческой комедии…

Множество смыслов ухода Л. Толстого из Ясной Поляны делают этот уход почти знаковым. А это означает, что в символическом пространстве культуры Лев Толстой вновь и вновь будет уходить из Ясной Поляны.

Его уход, почти как библейский исход[21]21
  Исход – библейское предание о порабощении евреев в Египте, их массовом выходе из Египта под предводительством Моисея, заключении Завета между Богом и избранным народом, а также о скитаниях евреев до начала завоевания Ханаана.


[Закрыть]
, никогда не завершиться, мы будем задавать всё новые и новые вопросы, находить всё новые и новые аргументы, понимая, что окончательного ответа не будет. Ведь это вопросы не только о семье Толстых, о всех семьях, независимо от того, уходят в них мужья от жён или жёны от мужей, или не уходят.

Если они живые, если не умерли в самих себе, если способны изменяться в зависимости от того, что с ними происходит в тот или иной момент семейной жизни, если способны на поступок, обязательно подумают об уходе.

Если не может завершиться библейский исход, то не может завершиться уход в вечной человеческой комедии.

Уход мужа от жены на глазах всего мира…

Уход мужа от жены всегда драма. Или трагедия. В зависимости от того, каковы участники, каковы последствия, каков масштаб события.

Драма ещё и потому, что женщина невольно задумывается о том, как это воспримут окружающие, как будут злословить, а может быть, и злорадствовать. Это для неё не менее мучительно, чем сам уход мужа.

Теперь представьте себе, что ушёл из дома не просто муж, а великий писатель, последние годы семейной жизни которого проходили не за закрытыми дверьми, а публично, на глазах многих людей, врачей, адвокатов, художников, журналистов, фотографов. Представьте себе, что каждый шаг мужа и жены, каждое их слово, любое недоразумение, любая размолвка, широко обсуждаются, становятся известными всему миру.

А ведь кем бы ни был этот муж, кем бы ни была эта жена, в каком-то смысле это обычная семья, такая же, как миллионы других.

А к их жизни прибавилась публика. А она, неизбежно, привносит пошлость.

После почти 50 лет брака, муж уходит от жены на глазах всего мира.

Журналисты бросаются по его следам, ловят каждое слово, чтобы весь мир мог комментировать это событие.

Чтобы весь мир мог посплетничать.

Хорошая жена…

На мой взгляд, Софья Андреевна была хорошей женой.

Жена – хозяйка в доме – всем в доме распоряжалась лично она.

Жена – секретарь – переписка рукописей, издательские дела, множество других дел.

Жена – хлопотунья – муж решил стать вегетарианцем, нашла лучшего вегетарианского повара в Москве. Решил «опроститься» в одежде, не без её ведома, сшили рубаху-косоворотку получившую название «толстовка».

Жена-наседка для огромного количества детей – тринадцать, из которых пятеро умерли в детстве.

Муж после женитьбы никогда ей не изменял. Умилимся?

Но есть оборотная сторона медали и её невозможно не принимать во внимание.

«Из тринадцати детей, которых она родила – писал сын Толстых Илья Львович, – она одиннадцать выкормила собственной грудью. Из первых тридцати лет замужней жизни она была беременная сто семнадцать месяцев, то есть десять лет, и кормила грудью больше тринадцати лет…». Кормила грудью ещё и потому, что муж был уверен, никакой кормилицы быть не должно, только так, как предусмотрено природой.

Она признавалась, почти без стеснения, «мощь физическая и опытность пожившего мужчины в области любви – зверская страстность и сила – подавляли меня физически». Она не могла от всего этого не уставать, при этом муж позволял себе рассуждать о греховности половой связи.

После рождения дочери, пятого ребёнка, Маши[22]22
  Мария Львовна Толстая-Оболенская (Маша). Пятый ребёнок в семье Толстых.


[Закрыть]
, Софья Андреевна заболела родовой горячкой, чуть не умерла. Врачи советовали ей не иметь больше детей. Но Лев Николаевич не собирался слушать врачей. После Маши, Софья Андреевна родила ещё восьмерых детей, трое из которых умерли в грудном возрасте, один в пятилетнем, а сын Ванечка, смышленый мальчишка, которого все полюбили, ушёл из жизни в семь лет.

И может быть, самое трудное для хорошей жены. Её гений-ребёнок, её титан-ребёнок, о котором приходилось заботиться каждую минуту. И так на всём протяжении их семейной жизни. Ведь она думала, заботилась о нём, о детях, а он – обо всём человечестве.

Она очень любила свою младшую сестру, Таню[23]23
  Татьяна Андреевна Кузьминская (Берс) (Таня) – русская писательница, сестра С. А. Берс. Считается одним из прообразов Наташи Ростовой, героини романа Л. Толстого «Война и мир».


[Закрыть]
, которая часто у них бывала. Но не могла не ревновать её, когда в очередной раз была беременной, а Таня вместе с Львом Николаевичем отправлялись верхом на прогулку. Однажды не выдержала, расплакалась.

«У Тани один несчастный роман за другим… – пишет П. Басинский – А у Сони свои «романы» – грудь кровоточит, у детей поносы, повар запил и нужно самой, беременной, жарить гуся».

Кто кому должен завидовать? У каждой женщины свой ответ. В зависимости от того, кто в ней перевешивает, Мать Мария или Елена Прекрасная. А может быть просто Гестия – у древних греков богиня домашнего очага.

Софья Андреевна была, прежде всего, Гестией и Матерью Марией в одном лице. Она постоянно должна была заботиться не только о хозяйстве, но и о детях, плюс её муж – ребёнок-титан.

Тот же П. Басинский подчёркивает, что была Софья Андреевна умной женщиной, гораздо умнее многих женщин своего окружения. Был у неё литературный дар, о чём позволяют судить её литературные опыты, многие страницы воспоминаний. Но у неё хватало ума, не только как жены, но и как человека, восприимчивого к литературному слову, понять сколь различен масштаб их художественных дарований.

Софья Андреевна была хорошей женой, хотя порой срывалась, впадала в ярость, заходила в истерике. Ведь так не просто быть мужем человека, который яростен во всём, от плотского до духовного. Мужем человека, который мечтал о святости, о душевном покое, но при этом нередко «чудесил», переживал один духовный кризис за другим, никак не мог успокоиться, постоянно норовил что-то изменить, куда-то уйти, которого постоянно тяготило всё обыденное, земное, без которого нет жизни, тем более семейной жизни, с имениями, хозяйством, детьми, и пр., пр., пр.

После страшных потрясений, связанных с обстоятельствами ухода и смерти мужа, Софья Андреевна жила тихо, неприметно, так как мечтал сам Лев Николаевич.

Приезжали сыновья, выпрашивали деньги, она раздавала всё, что у неё было. Дети взрослели, у них был своя жизнь, а Лев Николаевич, хотя не было его уже в живых, постепенно отодвигал в её сознании взрослых детей с их собственными жизнями.

Она постепенно слепла, невзирая на это ежедневно ходила на могилу мужа, всё пыталась понять причину его ухода из дома, ухода от неё, его жены.

И однажды написала в дневнике: «Что случилось – непонятно, и навсегда будет непостижимо».

Страшные дни

В тот страшный день, она встала позже обычного, почти в 11 часов.

Между спальнями мужа и жены было три двери. Софья Андреевна держала их ночью открытыми, чтобы проснуться на любой тревожный сигнал из комнаты мужа. Она не только беспокоилась о нём, она боялась его ночного бегства.

Однажды она уже писала ему: «Лёвочка, милый, пишу а не говорю, потому что после бессонной ночи мне говорить трудно, я слишком волнуюсь и могу всех расстроить, а я хочу ужасно хочу быть тиха и благоразумна. Ночью я всё обдумала, и вот что мне стало мучительно ясно: одной рукой ты меня приласкал, а другой показал нож. Я ещё вчера смутно почувствовала, что этот нож уж поранил моё сердце. Нож этот – это угроза, и очень решительная, взять слово обещания назад и тихонько от меня уехать… Подумай, милый Лёвочка, ведь твой отъезд и твоя угроза равняются угрозе убийства».

Теперь это случилось, «милый Лёвочка» уехал.

Умом, чувствами, подкоркой, она понимала весь ужас того, что произошло.

Она прочла только первую строчку прощального письма мужа, бросила его на пол, и с криком: «Ушёл, ушёл совсем, я утоплюсь!» – побежала к пруду. За ней несколько человек, дочь, повар, лакей, другие.

Едва успевают. Поднимают из пруда, мокрую, грузную, тяжёлую, сажают на мостки, потом ведут на берег. Она не может идти, двое из слуг складывают руки в виде сиденья, некоторое время несут её. Она не соглашается, пробует идти сама.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю