Текст книги "Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии»"

Автор книги: Рафаэль Азизов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5.

Алтайский Шарлатан

Глеб Валерьевич Самохвалов (человек-легенда)

Стоит подробно остановиться на описании личности человека, являющегося безусловно значимой хоть и не главной фигурой в реабилитационном центре «Северное сияние», а именно Глебе Валерьевиче Самохвалове официально занимающим должность директора этого без тени иронии богоугодного заведения с декларируемыми благородными намерениями, пропитанными высокой духовностью.

Глеб, будучи младше главного героя всего на полгода также, как и Доктор относился к последнему поколению советских детей, то есть успел окончить среднюю школу к самому краху Советского Союза. Он воспитывался в семье советского партийного функционера второго эшелона власти в небольшом городе на Алтае. С измальства вкусив жизни с излишествами и привилегиями и вероятно не получив должного внимания со стороны родителя занятого решением более важных для него вопросов городского масштаба он, как и Док очень рано разрешил себе всё. А поскольку в его «кайфожорском» рационе с значительным опережением появились всякие занятные забористые штучки и внутренние скрепы Глеба были послабее, то он гораздо раньше оказался у «разбитого корыта» и ему ещё в середине «нулевых» понадобилась помощь из вне.

В то время иностранные Программы реабилитации людей с проблемой химической зависимости только начали проникать за Урал и ему посчастливилось попасть в один из самых первых реабилитационных центров на территории Сибири с которого он и начал своё затяжное путешествие к трезвости. Многократный «срывник» допуская роковые ошибки, спотыкаясь, падая и откатываясь назад он вновь находил в себе силы жить и продолжал двигаться дальше все эти годы так или иначе оставаясь в орбите реабилитационного движения. В «Северном сиянии» он оказался три с половиной года назад после очередного крутого пике, в котором Глеб «прохохотал»149149
  «Прохохотал» – (жарг.) потерял, спустил, профукал.


[Закрыть] собственный реабилитационный центр на Алтае. Их знакомство с Вождём было давним и уходило корнями как раз в тот самый первый Центр в Сибири, в котором они и познакомились, проходя каждый собственную реабилитацию.

Первый проникновенный разговор между Глебом и Доктором, о котором вскользь упоминалось ранее состоялся на следующий день после приезда Главного Консультанта на свою недельную смену спустя полторы недели от попадания главного героя в «Сияние». Глеб, усадив нового пациента, едва отошедшего от алкогольного и наркотического дурмана напротив себя в консультантской пристально глядя в его глаза поинтересовался его самочувствием. Приняв ответ и продолжая внимательно изучать малейшие реакции собеседника, он продолжил задавать вопросы об удовлетворённости содержимым той самой первой посылки от родителей, о дополнительных потребностях в чём-либо и плавно перешёл к беседе о наличии у Дока желания завязать с употреблением и прочих его соображениях по этому поводу.

У главного героя несмотря на то, что он за время проведённое в деревне уже наслушался изрядное количество страшилок и ужастиков про демонического Бороду ещё не сформировалось никакого предубеждения к этому человеку, а завязать с «дрянью»150150
  «Дрянь» – (жарг.) наркотики.


[Закрыть] и «синькой» он, разумеется, хотел больше всего на свете. Из этих соображений решив не «наводить тень на плетень» он и сообщил своему будущему «лечащему врачу» о своём желании оставаться трезвым и высказался о своём абсолютном неверии в возможность достижения этой цели. Аргументировал же Док этот свой скепсис тем, что за без малого тридцать лет своей жизни в обнимку с удовольствием он не раз и не два пытался безуспешно завязать. Даже серьёзные проблемы с сердечно-сосудистой системой приведшие к увеличению аорты и пошатнувшееся душевное здоровье, выразившееся в устойчивых продолжительных галлюцинациях происходящих без употребления химических веществ, смогли остановить его лишь на время, не превышающее несколько месяцев.

Но Глеба Валерьевича нисколько не волновали эти сомнения, ведь главное для себя он услышал – человек сидящий перед ним хотел оставаться трезвым! С этого момента всё и понеслось, продолжение беседы перестало его интересовать и скомканный финал разговора выглядел так будто Доктор продал душу дьяволу. Правда на следующее утро пленника освободили от задолбавшего отягощения на цепи.

Как любил поговаривать Подснежник развивая теорию двойственности или дуализма в каждом человеке обязательно было что-то хорошее и непременно находилось что-то плохое. С детства подавляющий проявления в себе стадного рефлекса главный герой в собственной оценке этой новой для него фигуры грозящей не много не мало, а сотворить чудо сделав его трезвым не стал опираться на уже сложившееся общественное мнение с яркой негативной оценкой. Его мозг индивидуалиста стал отыскивать в Бороде прежде всего притягательные положительные стороны. Первое что бросилось в глаза это его умение подать себя с выгодной стороны.

Разговорившись как-то вечером на улице во время перекура, Директор Центра на примере американского фильма про реабилитационную клинику с Сандрой Буллок в главной роли провёл интересное сравнение с аналогичными заведениями в других странах. Упомянув удачный зарубежный опыт и посетовав на ограниченность в ресурсах, он ловко обосновывал применение подручных средств визуализации его лечебной командой. Под средствами визуализации помогающими вскрывать и обнажать прячущуюся болезнь Зависимость он разумеется подразумевал брёвна, вёдра, веники, вентиляторы и прочее барахло, с которым приходилось двигаться реабилитянам. Сама необходимость подобной визуализации осталась у Доктора под сомнением, но подвод и подача информации, бесспорно, были мастерскими.

У него вообще здорово получалось фокусировать внимание на своей персоне, и он обладал несомненными актёрским и ораторским талантами. Достаточно складная речь с применением речевых оборотов и афоризмов явно указывала на его образованность и начитанность. А уверенность и напористость в подаче информации свидетельствовали о том, что он во всяком случае владеет темой разговора и убеждён в своей правоте. Особенно впечатлила Доктора лекция, посвящённая Концепции болезни Зависимости в которой лектор подробно и очень доходчиво рассказал о Зависимости как о болезни души и тела проявляющейся в специфически изменённом мышлении и характерном поведении больного человека.

Из этой лекции Доктор узнал, что первопричиной систематического употребления химических веществ зависимым человеком являлась его банальная неспособность справляться с неприемлемыми для проживания чувствами. Процесс употребления ХВ носил циклический характер с увеличивающейся амплитудой погружения в него и раскручивался как бы по спирали. То есть после получения негативных чувств химически зависимый употреблял ХВ для быстрого изменения чувств на эйфорические. На отходняках к непрожитым негативным чувствам добавлялись стыд, вина, угрызения совести, самогнобление и что-нибудь ещё в зависимости от индивидуальных особенностей торчка. Суммарный чувственный негативный заряд увеличивался и толкал ширика в объятия дури с увеличенной силой. Вместе с постепенным привыканием к яду увеличивалась и разовая доза и частота его употребления с последующей заменой на более сильные вещества. Этот процесс назывался Спиралью Зависимости или Спиралью Безумия.

В этой лекции было подробнейшим образом рассказано о поражениях всех сфер человеческой личности в процессе употребления химических веществ: физической, психической, эмоциональной, социальной и духовной. А также наглядно пояснено, что наркоманию правильней рассматривать не сугубо с точки зрения употребления ХВ, а в ракурсе специфических поведенческих аномалий, именуемых в Программе дефектами характера проявляющихся у зависимых в силу поражения этих самых сфер личности. Так, например для наркоманов наиболее характерными общими дефектами являлись хитрость, манипулятивность и скрытность, а для алкоголиков – гордыня и закрытость.

Во время своих размышлений наблюдательный и привыкший анализировать и раскладывать по полочкам входящую информацию главный герой частенько отмечал схожесть их взглядов с Главным Терапевтом по многим вопросам. Глеб Валерьевич любил повторять о том, что на самом деле человеческих психотипов не так уж и много и в своей работе с пациентами он прежде всего опирался на свой собственный прежний опыт со схожими типажами. Доктор основываясь на собственном жизненном опыте был полностью согласен с подобным подходом и глядя на Премудрого Учителя с этой точки зрения сразу начинал узнавать в нём своего бывшего лучшего друга показушного выпендрёжника и высокомерного выскочку, нахватавшегося верхушек и всю жизнь беспринципно паразитирующим на своих близких. У них было одинаково всё от манеры и шаблонов поведения до комплекции тела и формы бороды. Поэтому при прогнозировании возможного развития ситуаций связанных с Бородой Док опирался прежде всего на модель поведения своего друга детства, которого за тридцать с лишним лет познал, как облупленного и эти прогнозы никогда его не подводили.

В этой связи будет весьма, кстати сказать, что и сам Главный Терапевт отвечал главному герою взаимностью и тоже постоянно проводил параллели между ними уточняя, однако при этом, что «он то покруче будет» непременно подчёркивая степень превосходящей крутизны какой-нибудь очередной замшелой байкой про то как он «кашмарил»151151
  «Кашмарить» – (жарг.) запугивать, мучить, притеснять, доставлять неудобства и т.д.


[Закрыть] своих консультантов будучи резидентом. На первых порах, к сожалению, Доктору не всегда хватало благоразумия отвечать на хвастовство Бородатого Духовного Лидера деликатным молчанием и тогда он напоминал ему его же любимый анекдот про реальность и виртуальность. А реальность увы заключалась в том, что в реабилитационном центре «Северное сияние» складывали и передавали из уст в уста легенды о том, как Верховный Вождь всех нарков в порыве неуправляемого гнева чморил прилюдно, грозил побить и обзывал последними словами совсем не уважаемого им Глеба Валерьевича с обязательным уточнением в присутствии кого сие занимательное действо происходило. Пикантность ситуации заключалась в том, что одна легенда отличалась от другой только именами невольных свидетелей оскорблений и каждый раз это был кто-то другой. А суть и смысл историй, в которых грозный Главный Консул безропотно сносил все оскорбления в свой адрес оставались прежними.

Само собой разумеется, после напоминания о подобной реальности их общение в лучшем случае прерывалось, а в худшем заканчивалась банальной местью консультанта резиденту. Но если у Дока хватало выдержки не язвить, то расчувствовавшийся наставник, продолжая и развивая тему их схожести непременно упирался в обоснование необходимости главному герою со временем примерить на свои плечи консультантский плащ. По непонятным причинам эти туманные перспективы всегда сопровождались неприятной гипертрофированной лестью в адрес потенциального консультанта. Обычно Док отшучивался, но однажды не выдержал и сказал, что согласится на это только в том случае если Глеба, привезут со срыва в качестве резидента, чем вновь навлёк на себя его немилость.

Поначалу Доктору очень понравилось регулярно проводимое каждую неделю под непосредственным патронажем Великого Магистра мероприятие под названием «Фильмотерапия». В рамках этого времяпровождения они смотрели старые советские фильмы типа «Калина красная», «А зори здесь тихие», «В бой идут одни старики» с трёхразовым перерывом, во время которого нужно было поделиться с окружающими своими чувствами и проекцией или интерпретацией просмотренного отрывка на свою личность или жизнь. Конечно же Док прекрасно понимал, что от него требуется, но он в принципе не собирался рассказывать что-либо кому-то о себе. И поэтому вольготно устроившись сидя с Дедом на своём шконаре в чилинарии «чесал»152152
  «Чесать» – (жарг.) пустословить, болтать.


[Закрыть] какую-нибудь чушь подобно телевизионному кинокритику используя мудрёные слова, которые не понимала добрая половина группы.

В один далеко не прекрасный день терпение Главного Лекаря лопнуло, и он провёл критическую беседу с заносчивым пациентом в присутствии всего коллектива с использованием очень нелитературных выражений по итогу запретив смотреть фильмы из чилинария не только совместно двум старым наркам, но и даже почтенному Дяде Вите в отдельности. После подобных выходок со стороны Алтайского Самородка Доктору всегда стоило огромных усилий успокоиться и вернуться в привычное русло существования в этой грёбанной деревне пока он не нашёл для этих целей действенный инструмент.

С лёгкой руки брата Подробного ему в своё время досталась дощечка для письма, принадлежащая некогда Вмазуру о котором будет поведано далее. У реабилитян было принято пользоваться подобными дощечками для подкладывания их под тетрадь используя как жёсткую основу. Так же активно практиковался разнообразнейший «артдекор» данного предмета обихода. Каждый в силу своих способностей пытался украсить свою доску: рисовали драконов, паутину, чешую, черепа и прочую живопись порой на очень высоком художественном уровне. А вот Вмазур даром рисователя видать был обделён, но зато ему не давали покоя лавры местного летописца. И он подобно пещерным людям отражал на своей доске некоторые бытовые зарисовки и упражнялся в придумывании прозвищ окружающим. Судя по приходящимся на долю Глеба Валерьевича «погремухам» тот занимал огромное пространство в жизни пока неизвестного Доктору Вмазура в реабилитации.

Именно на той доске Док впервые прочитал про Бородатого Демона и Алтайского Шарлатана. Ему понравилось славное начинание неведомого предшественника и в периоды проживания гнева и обид на Руководителя лечебной программы он продолжал украшать доску, что очень даже помогало ему восстановить утраченный было душевный покой. Так появился Великий Магистр за приверженность традициям Центра и сообщества AN по образу и подобию средневековых рыцарских Орденов, Великий и Ужасный за поразительную схожесть с Гудвином из Изумрудного города и прочее несчётное количество псевдонимов, потому как обид было всегда в изрядном достатке. Некоторые из прозвищ будут использованы далее в ходе настоящего повествования. А поскольку обиды периодически возникали и на проводников воли Самохвалова то на доске появилась целая плеяда прозвищ сподвижников Бородатого Духовного Лидера. Их новые имена складывались из сплава заимствованной терминологии различных религиозных организаций и словосочетаний, применяемых в местной Программной литературе с поправкой на какие-либо выдающиеся личностные характеристики. Так волонтёры стали Верными Адептами Высшей Силы, а Большой, например Гладковыбритым Духовным Наставником.

Сформировав в этой части повествования представление о некоей отправной точке, с которой начали взаимодействовать ключевые персонажи повести, пожалуй, стоит обратить внимание на ещё одну значимую черту в описании личности Глеба Валерьевича сразу привлекающую к себе внимание и резко отталкивающую от этого человека. Не раз выступая с пафосными обличительными речами о чужой наркомании, он приводил примеры правильного или трезвого поведения в тех или иных ситуациях. И этим красиво сказанным словам хотелось верить, за ним даже хотелось следовать как за Мудрым Учителем преодолевая все невзгоды и тяготы болезни. Но ровно до того момента пока возможный последователь сам не убеждался в том, о чём говорили все, кто уже пробыл определённое количество времени в «Сиянии».

Великий Магистр сам ни в коей мере не соответствовал своим словам, а его действия выдавали с потрохами его внутреннюю суть, а именно «Наркоманище» с большой буквы с огромным цветущим дурным цветом букетом дефектов собственного характера. Реабилитация была для Алтайского Шарлатана идеальным жизненным пространством для существования, ведь именно здесь он мог довольно успешно и безнаказанно выдавать свою фальшивость, необязательность, не умение держать собственное слово за некую абстрактную терапевтическую необходимость. И с момента понимания этих удручающих фактов ни о каких вере и доверии его нечестной и насквозь фальшивой персоне не могло быть и речи.

Картошка (надлом)

Золотая осень уже не радовала глаз всё чаще оборачиваясь холодным ненастьем. Буквально как жёлтые листья день за днём облетавшие с окрестных берёз и осин пролетали и дни, проведённые главным героем в реабилитации. Время для него шло скоротечно поскольку отпускала острая абстиненция и он был занят тем, что приспосабливался к совершенно новым для него условиям жизни. Доктор вполне освоился в новом месте пребывания и экспериментировал с границами дозволенного в соблюдении правил, в общении с соседями и персоналом Центра, потому что превращаться в унылую зашуганную мышь уподобившись некоторым из своих соседей совершенно не хотелось. Но учитывая, что с некоторых пор он стал самостоятельной единицей освободившись от братских уз Подробного свои игры с огнём он старался проводить аккуратно дабы не навлечь беды на свой немолодой зад потому как всевозможные последствия ему теперь предстояло в случае чего нести одному.

Справедливости ради следует отметить, что в бытность их братства с Подробным основную нагрузку в виде последствий за свои нарушения правил стойко нёс младший брат. За Докторские «косяки» всего один лишь единственный раз братья писали письменные последствия вместе и всего один лишь единственный раз Подробный отдувался один. Борода тогда за матерщину в доме в исполнении Дока «наградил» свежеиспечённого волонтёра тремя «домами», что означало вымыть пол во всём доме кроме кухни и летника три раза подряд. Доктору по жизни было всегда неприятно когда кто-то отвечал за его «художества» и поэтому чувствуя вину перед Подробным старался больше его не подводить и с огромным трудом «фильтровал базар»153153
  «Фильтровать базар» – (жарг.) тщательно подбирать слова.


[Закрыть] сдерживая мат без которого не обходился с самого детства.

Глеб Валерьевич в своей лесной школе для проблемных переростков придерживался определённых преподавательских методик подавая свой лекционный материал блоками таким образом, что на отдельно взятой неделе рассматривался цикл взаимосвязанных между собой лекций посвящённых какому-либо отдельному большому вопросу проблематики зависимости. Так было и на этой неделе которую он посвятил теории образов и маскам. Как и обычно он терпеливо объяснял своим воспитанникам для какой цели каждый из присутствующих постоянно находился в маске, какие приобретения и какие потери несёт пребывание в образе для личности зависимого. И в обязательном порядке он вызывал к доске по очереди основных характерных героев заведения комментируя при этом используемые каждым образы: храбрый военный, великий спортсмен, лютый бандит, важный начальник, успешный бизнесмен, любящий отец и так далее. А подытожил он своё выступление резюмировав что на самом деле все они просто – это наркоманы в реабилитации! В этом и была суровая правда вроде бы и понятная всем, но никак не приемлемая и потому не присваиваемая себе на чувственном уровне.

В то знаменательное утро Док пребывал в каком-то особенно игривом приподнятом настроении. Цапнув спозаранку по своему обыкновению в словесной перепалке кого-то из своих одногруппников, он не остановился на достигнутом и продолжил поиски способов улучшения чувств и расширения пределов дозволенного покусившись на границы личного пространства самого Великого Магистра. Несколько раз мимолётно пересекаясь с ним за одно утро Доктор позволил себе подколоть Главного Консультанта при каждой новой встрече увеличивая градус наглости. Достигнув определённого предела терпения Глеба и расценив агрессивную реакцию объекта своих насмешек как сигнал угомониться главный герой отстал от него и благополучно забыл про события этого утра как о ничего не значащей ерунде.

На хозработы его определили колоть дрова под присмотром Пикового волонтёра на хоздворе за новой баней вне периметра ограждения территории Первого дома. Не так давно Директор центра с издёвкой произвёл Доктора из простого печника в Главные энергетики обозначив при этом, что тот теперь отвечает не только за своевременное обслуживание печки, но и за заготовку и складирование небывалого объёма дров на зиму. Дров действительно привезли с размахом и планировалось подвезти ещё из расчёта на дом, маленькую баньку и новую баню, для которой уже прибыла и готовилась к установке большая и тяжёлая металлическая печь с котлом. Прежде никогда не завозили столько топлива и для его размещения пришлось в срочном порядке увеличивать площадь крытого дровяника, благо в избытке имелся шифер снятый с обновлённой только что крыши Первого дома.

Не успел Доктор пару раз взмахнуть своим колуном как из периметра в сопровождении Подробного решительным шагом со свирепой физиономией появился Алтайский Самородок и двигаясь в сторону главного героя обращался тоже явно в его адрес:

– Ты что себе позволяешь, рожа наркоманская? Да ты перед кем тут выёбываешься, гнида?!

Подойдя вплотную к наркоманской роже, он, коснувшись пальцами обеих рук груди потенциального противника и глядя немного в сторону продолжил внезапно начавшийся наезд:

– Ты что в себя поверил, что ли?! Правда считаешь, что можешь тут ходить павлином важным и всем в карманы гадить?! Да я вообще не собираюсь терпеть шуточки всякой солевой мрази! Ты знаешь, что я с такими как ты делаю?! Ещё раз попробуй выебнуться и узнаешь!

И харкнув в сторону Бородатый Демон удалился так же стремительно, как и появился. Подробный видимо используемый в качестве подстраховки ушёл за ним следом. Всё оставшееся время хозработ Доктор ни с кем, не разговаривая молча рубил дрова. Казах пытался наладить диалог, но главный герой его игнорировал, ему было не до общения, ему было погано и «стрёмно»154154
  «Стрёмно» – (жарг.) здесь: стыдно и страшит оценка окружающих; ещё может означать страшно, плохо, неудобно, отвратительно и т.д.


[Закрыть]. Ему было погано от того, что он, растерявшись не ответил ничего буром наехавшему на него Бородатому коню. Ему было «стрёмно» от того, что эту его проявленную слабость видели окружающие. И пока он молча рубил дрова то гонял по кругу произошедшую ситуацию накручивая себя и вспоминая дела давно минувших дней ведь у него под рукой был колун и каких-то лет пятнадцать назад, да ещё под хороший стакан он бы не задумываясь расписал бы этого недоделанного психотерапевта как Бог черепаху155155
  «Расписать как Бог черепаху» – (перен.) означает суровую расправу, выражение произошло из красивых легенд разных народов.


[Закрыть], даже не обращая внимания на его свиту.

Док с молодых лет был очень физически сильным человеком. Эта сила досталась ему по наследству от отца и деда и прочувствовав её лет с восемнадцати он никогда не задумывался о том, что она может когда-нибудь закончиться. В молодости в своём родном микрорайоне, на работе и среди своих знакомых он пользовался репутацией человека, которому не стоило грубить и тем более задираться в особенности если он находился «подшофе». Молодыми работягами они со своим напарником здоровенным детиной Женькой ворочали вдвоём трёхсоткилограммовые агрегаты перед обомлевшими бывалыми мужиками с их бригады. А строя собственный дом он удивлял своих соседей то прогулками с соседней улицы с железнодорожными шпалами на плече, то силовым экстримом с неподъёмными металлоконструкциями, то невообразимыми упражнениями с железобетоном.

В двадцать пять лет после очередной уличной стычки, повлекшей за собой травму колена, он лишился способности не то, что применять в драке собственные ноги, но и просто возможности уверенно стоять на них. Через год ему прооперировали колено удалив оторвавшийся и сильно деформированный мениск. Ходить стало полегче, но о боевом применении ног нужно было забыть навсегда. А в тридцать лет разгрузив с жёсткого бодуна на собственной стройке машину леса за десять минут он, закуривши сигаретку с устатку узнал, где у него сердце. С горем пополам добравшись потом до города и через пару дней пройдя обследование в больнице Док выяснил, что непомерной физической нагрузкой в неподходящий момент он растянул себе аорту. Сбросив в пожарном порядке двадцать пять килограмм веса и отказавшись от всех вредных привычек он смог за несколько месяцев избавиться от тяжести в груди и одышки при ходьбе. Но былой своей формы он конечно же уже не вернул.

Через пару лет после сердечной аварии в пьяной драке с тремя молодыми уродами он в полной мере осознал факт собственной неполноценности, когда в самый неподходящий момент сердце категорически напомнило о себе и он вынужден был капитулировать. Только своевременная помощь друзей спасла его тогда от позорной расправы. Док навсегда запомнил испытанное в тот момент ощущение беспомощности, безысходности и безнадёжности и до ужаса боялся повторения подобной ситуации. Поэтому последние годы главный герой побаивался и тщательно избегал былых удалецких забав. А для того, чтобы начать махать топором ему и раньше то был нужен как минимум стакан водки…

Когда они зашли с хозов в ограду Балагур, намывающий у маленькой бани картошку, ехидно сообщил Доктору:

– Вот! Тебе готовлю! – и показал на стоящую рядом пластиковую сумку из гипермаркета, наполненную уже помытой картошкой.

Оказывается, Алтайский Самородок назначил главному герою так называемый «картофельный тренинг», в рамках которого необходимо было повсюду двигаться с баулом картошки. Изначально ноша была достаточно весомой, но по условиям тренинга за каждую высказанную обиду в момент возникновения чувства тому, кто его вызывал разрешалось скинуть три картофелины в ведро на кухне. За несогласие и протест – соответственно две картошки, а за злость и гнев – одну. Простой и незатейливый тренинг, направленный прежде всего на преодоление пагубной привычки подавлять или скрывать свои истинные чувства вызвал у Доктора на фоне предшествующей стычки на хоздворе всплеск гнева, ненависти и неприязни по отношению к обидчику. А также у него возникло непреодолимое желание как следует бунтануть.

В этом и заключалось пагубное действие одного из ключевых дефектов характера свойственного практически всем зависимым людям – давления чувств. «Двигаясь на давлюхе» как здесь было принято называть эту модель поведения зависимымый человек не позволяя проживать себе свои истинные негативные чувства на соответствующем эмоциональном уровне, постепенно накапливал в себе невыносимый груз «помоечных» чувств. Это накопительство неминуемо либо вело его к эмоциональному взрыву, сопровождавшемуся как правило неправильными поступками, либо толкало в объятия химических веществ, либо оба возможных исхода происходили синхронно вместе.

Но в тот раз Глеб как ни в чём не бывало сам проговорил за Доктора как ясновидящий все испытываемые тем чувства и в качестве жеста доброй воли разрешил уже немедленно избавиться от шести картофелин. Пацаны, с которыми он поддерживал здесь общение все как один советовали ему не обострять ситуацию, а подчиниться. Фага сам только что отгонявший с этой приблудой сказал, что уже до вечера можно отделаться от грёбанной сумки, а Подробный с Борисычем подтвердили его слова сославшись на собственный опыт прохождения испытания.

Док от безвыходности согласился с их доводами отказавшись от собственных бунтарских идей и пройдя в зал уселся в мягкое кресло поставив картофельный баул рядом. На «сампо» он не мог ничего писать из-за невыносимых чувств, распирающих и жгущих его изнутри. На последующий за самоподготовкой обед он не соизволил даже сесть со всеми за стол демонстративно отказавшись несмотря на многочисленные приглашения. Аппетита у главного героя не то, что не было, а его ещё и подташнивало, и у него шумело в ушах вероятно от скачка артериального давления.

И вот тут ненавистный Бородатый Демон применил свой излюбленный приём противопоставления выбранного пациента остальному коллективу воспользовавшись в данном случае формальным поводом в виде отказа от обеда произнеся очередную пространную пафосную речь:

– Ладно если ты относишься лично ко мне как к недостойному твоего высочайшего внимания. Это моя работа я с этим смирился, и я это переживу. Но при чём здесь повар Пина вкладывавший душу в приготовление обеда?! При чём здесь дежурный старавшийся накрывая на стол?! При чём здесь вся группа, которой ты сейчас явно показываешь, что они все тебя не достойны?! Ты задумайся над своим поведением, а то ведь и мы в свою очередь можем посчитать тебя недостойным нас!

Нехорошие реплики Подснежниковских холуёв из-за стола только подлили масла в огонь. По окончанию обеда, даже не выходя на перекур Док завалился на свой шконарь и сразу же отвернулся к стенке. Жгучая обида опаляла душу, а нестерпимые гнев и ненависть рвали её на части.

«Какого лешего вся эта хрень происходит в моей жизни?! Старые идиоты родители совсем сбрендили! Какая лошадь их надоумила связаться с этим уродом?! Как добраться до города чтобы как следует наказать эту бородатую сволочь?!» – эти и многочисленные подобные им мысли крутились в его голове разгоняя чувства практически до предельных значений. И поэтому, когда Глеб после окончания перекура подошёл чтобы поговорить с ним о чём-то Доктор даже не мог слышать его голос не то, что воспринимать какую-либо информацию исходящую от него.

Когда Док попросил Консула отстать пока от него и вернуться чуть позже к этому разговору ссылаясь на плохое самочувствие противный комок обиды подкатил к его горлу, глаза непроизвольно наполнились влагой, а голос предательски дрожал. Сейчас он был морально как никогда готов поставив на кон всё вцепиться в глотку ненавистному обидчику. Но ему не хватало какого-то импульса, толчка, запала. В обычной привычной жизни главного героя роль подобного катализатора неизменно выполняли алкоголь и наркотики, развязывающие ему руки и позволяющие одевать маску свирепого зверя. А трезвым он во взрослой жизни и нападал то на людей всего несколько раз, да и то только защищаясь в ответ на непосредственную агрессию, проявленную с их стороны.

Главный Терапевт словно понимая какие мучительные процессы на самом деле происходят в Докторской голове тактично удалился. Релакс был объявлен полуторачасовым и этого времени Доку хватило чтобы успокоиться и немного отойти. До вечернего отбоя пацаны помогали ему избавляться от картошки активно подсказывая, когда у того гнев, а когда обида. Но тем не менее только через пару суток главный герой опустошил свой баул полностью конечно же и немного жульничая для ускорения процесса.

Спустя некоторое время он с трудом, но признал, что именно в тот злополучный день его образ «крутого парня» был порушен, а он впервые в жизни начал кому попало говорить о своих чувствах, в том числе о неприемлемом до этого признании обиды как таковой. Ведь гнев и злость – это вполне достойные для настоящего пацана чувства, а обида – это вроде как чувство женское и настоящим пацанам не знакомое. На самом же деле обида являлась сплавом гнева и жалости к себе и возникала у любого человека вне зависимости от пола, возраста, вероисповедания и прочих его характеристик.