Текст книги "147 свиданий. Как я искала себе пару и что из этого вышло"

Автор книги: Радмила Хакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Радмила Хакова
147 свиданий. Как я искала себе пару и что из этого вышло

Спасибо Тате за то, что она провела меня через весь издательский процесс, смеясь и загораживая от всех проблем.

Радмила

Посвящение:

недоверчивым к своей судьбе,

сомневающимся,

тем, кто уже нашел,

тем, кто ищет,

тем, кто тоже думал, что одиночество – это навсегда, – тебе.

Редакция и автор выражают благодарность Глебу Гурлину

Фотография на обложке – Регина Уразаева

Иллюстрации на обложке и в макете К. Курашова

© Хакова Р., текст, 2019

© ООО «Книжные сети»

© Курашова К., иллюстрации, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Об авторе (вместо биографии)

Привет! Меня зовут Радмила. У меня три почки (справа – запасная). Я была в 29 странах. Езжу с одним рюкзаком, легко отношусь к вещам и деньгам (есть – трачу, нет – зарабатываю).

Я татарка из хорошей семьи, учительская дочка со всеми последствиями, протестами. В детстве, если меня ругали, я спрашивала: «Плохая, да? Плохая?» – и плакала. Очень не хотелось быть плохой (всё еще не хочется).

По всему казалось, что я буду идеальной женой, но не вышло – мне 33 года, я одна. Мне не нравится идея, что главное в браке – это терпение. Я верю, что двое становятся вместе сильнее, счастливее и просто чаще смеются, например. Иначе непонятно, зачем мне этот второй.

Мне бы очень хотелось, чтобы люди были более открытыми. Я не знаю, как это сделать, поэтому просто начала с себя.

Моя подруга Юля говорит:

– Ты всегда используешь этот прием, и он работает.

– Какой прием? – уточняю я.

– Честность.

Мои друзья скажут вам: я хороший друг. Люди очень важны для меня, люди – важнее всего.

У меня лицо тибетской лисы, которое выражает спокойствие почти всегда, но внутри меня каждый день извергаются вулканы, распускаются пионы, трескается лед.

Как многие, я хотела бы стать писателем, но есть опасение, что читают меня с удовольствием только те, кто знает меня. Мне бы хотелось, чтобы вы знали меня.

Я не встретила человека, с которым хочу прожить всю жизнь или хотя бы весь год.

Несмотря на это, я мало бываю одна, потому что люблю любить, люблю людей, вырабатываю много тепла, заботы, внимания, и этому нужен выход, но со временем мои отношения становятся короче, а выбор партнера – сложнее, и у меня по этому поводу накопилось к себе и миру масса вопросов.

ОН УШЕЛ ОТ МЕНЯ, ПОТОМУ ЧТО

ДУМАЛ ЛИШЬ ОБО МНЕ

1. Порядочный мужчина

Он сказал: «Меня жена дома спросит – как день? Простой вопрос. Но что я должен ответить? Ты послушай.

Утром проснулся с тобой, а думал о другой девочке. Пока завтракал с тобой второпях, писал ей СМС и спешил. Приехал – она яичницу и кофе приготовила и подала одновременно. Что за девочка? С работы. Нет, конечно, не любовница, ты что, с ума сошла?! Она лежала в больнице, попросила привезти сигареты – я привез никотиновый пластырь и книги, теперь не курит. Нет, это не сегодня было, это зимой еще.

Так вот, мы долго завтракали (извини), я рассказал ей всю ситуацию на работе, пока прибивал полки, и самому, знаешь, так ясно всё стало, и кто виноват, и что делать. А в обед вышел из офиса, иду мимо канцелярского, вижу на полке такой будильник. Ненужная вещь, но я подумал, что это такой нелепый, наивный, трогательный будильник; ей он понравится – и тут же купил. (Конечно, она знает о тебе – я сказал ей в первый же вечер, год назад.)

– Что тебе от меня нужно? Я женатый человек и люблю свою жену, у нас – прекрасная семья.

– Но мы можем быть друзьями?

– Я не умею дружить с красивыми женщинами.

– Я вас научу, – и обняла, не как женщина, а как обнимают дети.

После работы заехал снова – на пять минут (привез продукты и флешку с хорошим кино, чтобы смотрела). Она рассказывала что-то, смешно суетилась (дома бардак). Потом показала рисунок. Раньше не рисовала, это я ей, когда из больницы выписали, краски купил, чтобы не скучала, и она стала рисовать – сначала только цветы, а сегодня вот получился красный кораблик – большой прогресс. Никому пока, кроме меня, не показывала. Вечером очень хотелось ее поцеловать – в сердце. Она поняла и плакала. Еле уехал.

Вот что я должен сказать сегодня своей жене, если я порядочный мужчина. А я не хочу такие вещи своей жене говорить: ей будет больно. Так что я буду уходить, а ты это – давай держись. Я тебе всё, что могу, отдал, дальше сама: не кури, не пей, не общайся с мудаками, рисуй красками и завязывай с соцсетями – пиши книгу».

Ну вот я и пишу. ●●●

ЕСЛИ БЫ ВЫ ЗНАЛИ ЗАРАНЕЕ,

СКОЛЬКО ПРОДЛЯТСЯ ВАШИ

ПОСЛЕДНИЕ ОТНОШЕНИЯ,

ВЫ БЫ ИХ НАЧАЛИ?

2. У вас – полчаса

Однажды мы с сестрами смотрели «Титаник» по телевизору, и младшая спросила: «А если бы мы были на этом тонущем корабле? Что бы вы сделали?»

Мы со старшими переглянулись. Вопрос был недетский.

– Я бы боролась за свою жизнь, чтобы спастись, – ответила я.

– Нет. Невозможно спастись – все умрут. Что бы ты сделала, – настаивал подросток, – если бы знала точно, что через час ты умрешь?

Я думала. Она ответила себе сама:

– Я занялась бы сексом.

Мы все посмотрели на нее.

– Ведь можно умереть и не узнать, что это!

Никто в комнате не засмеялся над ней.

Если бы вы знали заранее, сколько продлятся ваши последние отношения, вы бы их начали? Ты начала бы их? Честн-о!

Ок, смотри: вот он, тот самый парень. И что меняется, если ты не рожаешь ему детей у себя в голове, пока он кладет руку тебе на колено, а точно знаешь:

у вас – три года,

два месяца,

одна неделя,

только эта ночь,

всего полчаса (не на тонущем корабле – нет, здесь, на земле – и сейчас)?

Я задавала этот вопрос многим своим подругам. Результат поразительный: для большинства из них парень тут же перестает быть ценным. А что мешает нам (тебе, мне) быть самой честной и щедрой, самой смелой и искренней, благодарной и любящей версией самой себя в любой отрезок времени?

Ну правда? Скажите! Что меняется?

Полчаса, конечно, маловато для ужина, для беседы, для секса. А что? Я же говорю, это – ТОТ САМЫЙ парень! Смотришь и знаешь – он. Вы не встретитесь больше никогда. Полчаса… А что я ему, собственно, скажу? Что я отдам? Ты знаешь, у нас всего полчаса – я помолчу. Я посмотрю на него внимательно, я постараюсь его запомнить. Может быть, я скажу ему, что он – потрясающий, удивительный, что я в него верю, что он молодец, что всё получится, и еще – спрошу, о чем он мечтал и какую мне прочитать книгу. Я скажу ему про самое прекрасное место на земле, чтобы он смог там побывать. Я его обязательно, обязательно обниму.

А если у вас – ночь? Ночь – это совсем другое дело! Это очень много. Если ехать быстро, можно уехать так далеко! Можно улететь на самолете. Можно заблудиться в лесу. Можно провести самую лучшую ночь в своей жизни, если впереди – ночь. Можно не выходить из комнаты, не вставать с постели, смотреть кино, плавать в озере / а какое у тебя любимое блюдо? / давай испечем торт / что значит «никогда не пек торт»? Я узнаю, кто его враг и почему, на кого он держит зло и за что. Я попрошу у него выменять этого врага – на всё, что он захочет, выменять и отпустить.

А если неделя – то что? Может быть, к морю? Может быть, снимем домик в лесу? Нет? Можно не спорить даже про политику – какая разница? Вы не увидитесь больше. Можно простить смех в неположенном месте. Ну что там, правда? Зачем? Ну что значит «не тратит на меня деньги» – просто у нас не тот еще уровень отношений (конечно, раздельный бюджет).

Чувствуете? Неделя – это много. Как изменились вопросы! Теперь их больше. Как он зарабатывает деньги и, что важнее, как тратит? Неделя – слишком много, чтобы ни разу не спросить про семью. Какая разница, эй, это твое ли дело? Всего семь коротких дней вам по пути. Какое счастье – по пути! Но это больше не устраивает тебя: ты сомневаешься, думаешь, что недели, может, и хватит, чтобы кто-то из вас свернул за другим на восьмой. Но нет – только семь дней!

Три года – ооо, конечно, нам нужна другая кровать/квартира/район. Ему – другая рубашка (или что – это было уже на той неделе?) «Он ужасно одевается», – пишу я сестре с первого свидания и отправляю фото с заправки. «Тропические принты в моде», – утешает меня сестра. ТРИ ГОДА! Многовато, чтобы простить не те шутки, не те ботинки, не тех друзей! В какой стране их прожить и на какие деньги? Его или твои? Как вы будете общаться с его друзьями и твоими родителями? Кто такая Анна? Нет, я не имею в виду, что это неперспективная работа. Нет, на Новый год я бы хотела быть в той стране, где снег. Конечно, с тобой.

Завтра (или через сорок лет) человек, которого ты любишь, выйдет за кофе / на работу / в зал – и уйдет навсегда.

Но если бы ты знала, сколько времени точно вам отведено? Как бы ты жила: будто у вас полчаса – или целая жизнь?

И разве всё это: этот секс, эта лодка, этот лес, этот выменянный враг, приготовленный ночью пирог, переезд, эти годы и эти дети, – разве всё это не стоило того тогда? Разве ты не жила, разве ты не чувствовала любовь и радость, счастье и боль? Разве эти три дня / четыре месяца / два года / сегодняшняя ночь не есть твоя драгоценная жизнь, каждый миг которой навсегда уходит в архив, из которого ничего нельзя ни вернуть, ни изменить?

– Ну так что? – смотрела на меня младшая. – Что бы сделала ты?

– Выпила бы самого дорогого вина в баре, написала бы записку, положила бы ее в бутылку и бросила бы в море.

– Что бы ты написала?

– Живи, как хочешь, и прости себя. ●●●

– Я МОГЛА БЫ СДЕЛАТЬ ЭТО, —

ПРОИЗНОШУ Я И САМА УДИВЛЯЮСЬ

ПРОЗВУЧАВШИМ СЛОВАМ

3. Встречаемся у фонтана

Я иду к фонтану, у меня садится телефон. СМС:

– Жди меня в фонтане!

–:)))

– Ты у фонтана?

Четверг, теплый вечер. В театре Гешера только что кончился спектакль. На площадь высыпала шумная приятная публика. Это кстати: я растворяюсь в ней и подбираюсь ближе. На мне серое платье, красные бусы. На парапете сидит и пишет что-то в телефон слишком молодой человек.

Сообщение:

– Ты у фонтана?

Я смотрю на мальчика. Он одет в голубую майку и джинсы. Он выглядит нетерпеливым, даже слегка раздраженным, но главное – он выглядит не как на фото. На фото в Тиндере он был бородат и уверен в себе, и написано – ему 27, а это все-таки не 17.

Я думаю: должна ли я уйти сейчас или сначала поздороваться и извиниться?

Я думаю: кажется, я могу поднять его на руки, настолько юным он выглядит.

Я трогаю себя за лицо и мысленно считаю, могла ли я родить его, если ему 17. Могла.

Я делаю шаг назад, чтобы вернуться в зрительный ряд – в толпу.

Сообщение:

– Где же ты? Только не говори, что ты – охранник театра.

Я оборачиваюсь и вижу охранника – он облокотился на стену и тоже смотрит в телефон. Я смеюсь, и в этот момент моего плеча касается высокий, красивый, улыбающийся мужчина.

– Я пошутил! Про охранника, ты видишь его? Он писал СМС и смотрел на меня – это было очень смешно и страшно одновременно!

Это действительно смешно, и я смеюсь. Мы с Томом уходим с площади – к морю.

Оглядываясь, я вижу: мальчик в голубой майке садится в автобус.

Том выглядит расслабленно, и это очень приятно. Мы идем по набережной, дует теплый морской ветер, из ресторана доносится музыка, пахнет едой, вином, его парфюмом. Периодически мы ловим взгляды друг друга, иногда – слишком продолжительные.

Мы говорим о Тель-Авиве (погода, музыка), о Казани (баскетбол), о политике (не знаю, как зашло).

– Но ведь так будет в России всегда, пока жив Путин, – уверен Том.

– Это уже не «всегда».

– Думаешь? Думаешь, это возможно? – Том смещается ближе и переходит на шепот. – В смысле – публичное покушение или что-то вроде того?

– Конечно, – отвечаю я. – Я могла бы сделать это, – произношу я и сама удивляюсь прозвучавшим словам.

Том смещается ближе и тревожно берет меня под руку.

– Неет, – говорит он и мотает головой. – Я не думаю. Ты не выглядишь как человек, который может…

Том приставляет два пальца к моим ребрам и делает характерное движение. Я улыбаюсь.

– Убить президента??? – шипит Том, наклоняясь над моим лицом.

Том выглядит очень заинтересованным, это приятно. Я смотрю ему в глаза.

– Ты знаешь, я очень удачлив, – говорит он. – Мне везет с девушками. ●●●

ДВОЕ – ЭТО ДВОЕ, ТЫ ПОНИМАЕШЬ?

4. Йони сделал мне предложение сразу

Йони – боксер, сын богатых родителей (38 лет, хочет жениться второй раз). Он спрашивает:

– Ты хочешь выйти замуж, чтобы остаться в Израиле? Скажи мне правду – ты можешь мне доверять.

Нет, я не говорю, что это твоя цель, конечно же, у тебя могут быть и другие цели, но ты ведь думала об этом, а?

Я занимаюсь боксом, для души. Наша семья владеет несколькими районами в Тель-Авиве, включая тот, где ты живешь.

Я не то чтобы недоверчив, но когда работаешь всё время с людьми, которые хотят тебя обмануть, нужно чувствовать их, понимаешь, чувствовать.

Ты как-то напряжена. Ты мне доверяешь? Ты в абсолютной безопасности. Тебе нечего бояться, когда ты со мной.

Будешь десерт? Ты красивая женщина, я имею в виду, тебе не надо худеть. Видишь вон ту? Она толстая, а ты нет.

Я спрошу тебя кое о чем, ладно? Ты выйдешь за меня? Почему ты молчишь? Конечно, нужно время, но узнавать друг друга лучше съехавшись. К тому же тебе надо как-то легализоваться в Израиле. Понимаешь, у тебя же тут нет никаких прав. Ты тут никто.

То есть, конечно, мы хорошо относимся к туристам, но это другое.

Я не расист. А ты боишься арабов? Я не хочу сказать, что они хуже других или что-то вроде того, нет. Но ты должна быть осторожна. Большинство из них – опасные люди, понимаешь? Ты должна держаться от них подальше.

Геи? Я не против геев. Я открытый человек, то есть, конечно, у меня нет таких друзей, которые друг с другом это, понимаешь, два мужика вместе – это же противно.

Так ты хочешь выйти замуж здесь, чтобы остаться в Израиле? Нет, ты не ответила.

Я очень уважаю свою мать, она дала нам всё, я имею в виду не только деньги, она всё нам покупала, у нас всегда всё было и сейчас всё есть.

Друзья – это важно. У меня есть друзья: один – судья, другой – большой человек в армии, третий – в полиции, четвертый – крупный бизнесмен.

Я не против, чтобы женщина работала. Мне нравятся сильные женщины, очень сильные: бизнес, спорт, увлечения, общественная жизнь, подружки, шопинг – всё что хочешь, главное, чтобы ты слушалась меня и всё успевала по дому и с детьми.

Я люблю Фрэнка Синатру. (Поет.) Да, спасибо, у меня идеальный слух.

Поддержка очень важна. На партнера нужно всегда опираться. Двое – это двое, ты понимаешь? Во всем всегда всё проходим вместе.

– Почему вы расстались с бывшей женой, Йони?

– Она не родила мне детей. ●●●

5. Из интервью ZIMA magazine

Из интервью ZIMA magazine (сентябрь, 2017):

«Я пошла на свидание с мусульманином потому, что я – татарка, и думала: где-то во мне наверняка есть глубинная предрасположенность быть в супертрадиционной семье (я не имею в виду, что все мусульмане в этом смысле консервативны, но многие). Йони как раз искал себе жену, которая будет ему готовить, рожать, содержать дом в чистоте. «Если у тебя останется время на образование, работу и друзей, я не против. Если нет – извини», – говорил он.

Подход, конечно, своеобразный, но я всё время чувствовала огромное давление. У меня плечи болели, мне физически хотелось выправиться, вырваться из этого состояния. Я решила прекратить общение и написала ему об этом. Он требовал, чтобы я сказала это ему в глаза. На отказ встретиться он ответил угрозами. В этот момент я поняла, что разница культур зашла слишком далеко.

– Не было страшно?

– Было. Вообще, страшно было каждый раз».●●●

Я ПЫТАЮСЬ ПРИСТЕГНУТЬ РЕМЕНЬ.

Я ДУМАЮ: ЕСЛИ ТЫ НИКОГДА

НЕ ПОЙДЕШЬ В ЛЕС,

ТАМ С ТОБОЙ НИЧЕГО НЕ СЛУЧИТСЯ

6. Садись в машину

Через выбитое заднее боковое стекло я вижу веревку, лопату и еще какие-то инструменты на полу его автомобиля. «Садись в машину», – говорит он.

Я думаю: так же выглядела тачка первого парня, убитого Эйлин Уорнос – одной из немногих в истории женщин – серийных маньяков.

Большая машина (микроавтобус) стоит на пустой парковке. Ночь.

– Садись, – повторяет Даниэль.

На улице никого. Он встал так далеко от ресторана, мы петляли пятнадцать минут. Платил наличными, данных его карты в ресторане нет.

– Необычная машина.

– Рабочая, – отвечает он.

Я хочу спросить, зачем врачу такая рабочая машина, но не делаю этого. Он не улыбается. Я думаю: если я толкну его в грудь, он упадет или нет? Я не делаю этого.

Я поднимаюсь на высокую ступеньку минивена: пассажирское сиденье чистое. Я думаю: нужно отправить Вовке его фото и ссылку на профайл (я фотографирую всех людей через 10 минут с момента встречи). Я не делаю этого. Он закрывает за мной дверь.

Даниэль высокий и жилистый, вьющиеся волосы стянуты на затылке в тугой пучок. Он одет в мятую белую рубашку, светлые брюки и кеды. Кеды как кеды, часы как часы. Ничего, что может сообщить о нем что-нибудь. Он выглядит старше указанных в профайле 44 – его выдает шея.

– Заедем кое-куда, – говорит он.

Я пытаюсь пристегнуть ремень. Я думаю: если ты никогда не пойдешь в лес, там с тобой ничего не случится. Это из «Бегущей с волками», я однажды выносила эту цитату на главную страницу газеты «Маяк». Я говорю:

– Люди в Фейсбуке иногда пишут мне плохие вещи.

– Что именно?

– Разное. Чаще всего, что я идиотка и шлюха, – отвечаю я.

Он поворачивается и смотрит, не улыбается. Он говорит:

– Люди убили Иисуса. А ты хочешь, чтобы они писали тебе хорошие комментарии.

Позже / В порту

Высокие скелеты лодочной станции – абсолютно голые. Это величественная, страшная, невероятно красивая конструкция. Дует ветер.

– Тут был пожар?

– Нет, это сделало море.

Он входит в большой ангар. Я иду за ним. По обе его стороны изнутри из фанеры, металлических листов, старых деревянных дверей и прочего хлама сооружены коробки-жилища. На полу лежат сети, бутылки, всякий стафф.

Я была в этом порту тысячу раз, но никогда сюда не входила. Мы проходим его насквозь. На пластиковых стульях сидят мужчины, они смотрят на нас, мы – на них. Это рыбаки, тут их дом. Даниэль продолжает идти, я иду за ним. Мы выходим из ангара в порт. Пахнет морем, горят фонари, играет музыка, в воде отдыхают лодки. В баре танцует мексиканка и поют мексиканцы. Даниэль приносит пиво. Мы чокаемся. Я думаю: мне впервые весело на свидании, мне по-настоящему весело.

До этого / В ресторане

«Когда двое встретились – с этого момента начинается их путь к тому, чтобы стать одним целым, и всё, что они делают, – устранение препятствий на этом пути. Ты пишешь про отношения? Прочитай Рамаяну». Я гуглю Рамаяну. Она состоит из 24 000 стихов, в четыре раза длиннее Илиады. Я думаю: нет.

Позже / В машине

– Так вышло, что у меня всё еще нет прав, хотя я очень люблю вести машину – может быть, больше всего на свете, – говорю я. Он смотрит на меня, он не улыбается.

– Это многое сообщает обо мне, а? – спрашиваю я и сама удивляюсь. – Может быть, так же, как я сильно люблю людей, но странным, непонятным образом – я одна.

Даниэль съезжает на обочину, останавливает машину и говорит:

– Пересаживайся. Дальше ты поведешь.

Он выходит из машины.

Если ты никогда не пойдешь в лес, там с тобой ничего не случится и твоя жизнь так и не начнется, думаю я – и пересаживаюсь за руль. ●●●

– ОНА БЫЛА ГОЛАЯ! АБСОЛЮТНО.

ОНА РАЗДЕЛАСЬ И ШЛА КУПАТЬСЯ.

Я КРИКНУЛ ЕЙ:

«КУДА ТЫ?»

7. Хозяин жизни

Йосси входит, и женщины в кафе перестают жевать: останавливаются разговоры, замирает занесенная над тарелкой рука, будто кто-то нажал на паузу. Вы знаете таких мужчин.

На Йосси смотрят все. Ему 55. Загорелое лицо его изрезано красивыми морщинами двух типов – от смеха и гнева; мне нравится это.

Он идет и заговаривает с каждым, с кем встречается взглядом, как если бы шел мимо фан-зоны и проводил рукой по вытянутым ладоням.

Входит официантка, Йосси – ей:

– Эй, вы знаете что? Она тут пишет книгу (показывает на меня). Прямо сейчас! В вашем заведении! А?! Что вы думаете об этом?

И уже мне:

– А о чем? Круто. А какой я по счету? 64-й?! Хорошее число. Знаешь, однажды я собрал на вечеринку 40 человек – на улице. Просто шел домой и приглашал людей. Разные люди – сумасшедшие и вполне нормальные. Один приехал из Копенгагена на велосипеде – он так сказал. Два месяца ехал и сразу ко мне на вечеринку, удачно, а?

Входит друг Йосси, Йосси – ему:

– Что ты о ней думаешь? – кивает на официантку. – Исторический факультет или социальная работа?

Ей:

– Чему вы учились, дорогая?

Она (смущенно):

– Социальная работа.

Он – мне:

– А, love? Я говорил!

Йосси – дизайнер по свету, он проектирует освещение. Например, для королевы Дании, музея современного искусства, ресторана, площади. Иногда он читает лекции.

Позже. Бармен (озадаченно):

– Йосси, ты вчера написал в Фейсбуке, что маяк в нашем порту подсветили, «как будто он дискотека». Я не понял, это критика или комплимент? (Йосси активирует морщины номер два.)

Позже.

– Она была голая! Абсолютно. Утром я выгуливал чужих собак на пляже и увидел ее. Она разделась и шла купаться. Я чуть не ослеп. Я крикнул ей:

«Эй! Куда ты? Ты же абсолютно голая!»

Она ответила:

«Да пошел ты! Кто ты вообще такой?!»

Ей было 17. Мы прожили вместе 35 лет.

Позже.

На входе в каменный дом в щели для газет Йосси берет бумаги из своего и соседнего ящика. Я спрашиваю:

– Две квартиры?

– Нет. Просто там (мнется)… невозможный для Израиля случай – одинокая старушка.

– Она снимает твою квартиру?

– Нет.

– Так что?

– Ничего. Она просто, знаешь, почти не ходит сама.

– Она, наверное, благодарна тебе?

– Нет. Она думает, правительство отменило коммунальные платежи.

– Почему?

– Я сказал ей это шесть лет назад, когда купил этот дом.

Позже

Йосси тянет из кухни на крыше шланг и поливает цветы, сообщая мне их названия, характер и судьбу:

– Эта тварь божественна, посмотри на нее; этот скромный парень неприхотлив; этот дважды за это лето чуть не умер.

Позже

– Я думаю, традиционная семья не имеет будущего. Я думаю, она исчезнет как вид, на самом деле она уже исчезла. Кроме, может быть, тех мест, откуда ты, и некоторых мусульманских стран. Хотя эта их идея с многоженством – она идеальна, просто идеальна.

Позже

– Дети в школах должны сдавать экзамены с открытым учебником. Образование – не в том, чтобы выучить даты и имена и стрессовать, вспомнишь ли что-то в нужный момент. И насколько люди оценят твою память. Открой книгу, поговори с учителем о том, что ты думаешь об этом, как ты к этому относишься, задай ему вопросы. Почему мы не учим детей, как быть счастливыми? Как верить в свои силы? Как искать в себе талант? Почему ребенок должен подчиняться системе, а не быть центром Вселенной?

Позже

– Я вчера посмотрел на тебя в Фейсбуке. Ты известна там, откуда ты? Я видел твои фотографии. Думаю, ты гораздо более… глубокая, более дикая, чем хочешь казаться. Как будто ты просто научилась, как надо вести себя, чтобы не было видно, что ты – пропасть, морская бездна. О! Слушай?! (Радостно.) Поедешь со мной на Мертвое море?●●●