Текст книги "Город серых птиц"

Автор книги: Радка Александрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Радка Александрова
Город серых птиц

Обитатели старого чердака

На окраине большого города стоял высокий дом, окруженный липами и каштанами. Солнце весело гляделось в оконные стекла и оседало золотой пылью на ветвях деревьев. Песни птиц не стихали с утра до вечера. Лишь на чердаке было темно и уныло, как на всех чердаках. Тут за годы скопилась самая различная ненужная рухлядь: поломанные ящики, ржавая печка с погнутыми трубами, источенный червями шкаф, хромоногие стулья, пожелтевшие книги и большая корзина из ивовых прутьев, наполненная старой одеждой. Забытая всеми ветошь проводила время в дремоте. Перед единственным, покрытым слоем пыли окошком паук терпеливо доплетал свою паутину, как бы опуская занавеску, чтобы никто не смущал покоя чердачных обитателей.

Однажды утром, до солнца, звонкий смех разорвал тишину старого чердака. Это смеялась Юбка, да так громко, что было слышно даже во дворе.

– Что это тебя прорвало ни свет ни заря! – огрызнулись на нее Брюки, которые никак не могли выспаться.

– Вспомнила что-то. Ха-ха-ха! – Юбка продолжала корчиться от смеха.

– Не могла вспомнить попозже, когда все выспятся! – и Брюки сердито повернулись на другой бок.

– Да уж больно смешно... Дайте-ка расскажу, успеете отоспаться.

Старые вещи в корзине зашевелились, но ни одна не сказала ни слова, послышалось лишь несколько зевков. Ободренная их молчанием, Юбка начала свой рассказ:

– В свое время я была изумительной красавицей. Все любовались мной. Чего стоил хотя бы мой узор из веток с зелеными листьями. А из-за листвы выглядывали... Ну-ка, кто догадается? Выглядывали черешни – свежие, красные, так бы и съел их!.. Помню, стоял жаркий летний день. Солнце пекло, все вокруг блестело. И тут моя хозяйка взяла да и погрузила меня в корыто, полное воды. Немного погодя я догадалась, что она вздумала меня выстирать. Вскорости я повисла на протянутой во дворе веревке. Подул ветерок, приласкал меня. И вдруг так разошелся, так стал меня трепать, что я свету белого не взвидела. Тут он меня сбросил на землю. И тогда, ха-ха-ха, тогда произошло самое смешное. Вблизи рылась курица. Она кинулась ко мне и ну клевать черешни своим острым клювом. Я завопила. Из дому выскочила хозяйка, схватила длинную хворостину и прогнала курицу. Если бы вы только видели, как та улепетывала!..

Из углов донесся тихий смех. Старые вещи зашевелились...

– В этой корзине не ищи покоя! – грустно промолвили Брюки.

Ржавая печка заскрипела дверцей.

– Ну, если уж и вы не выспались...

– Да, куда лучше спать, чем слушать разные глупости.

– Глупости? – пискнула Юбка. – Взгляните-ка на свои колени!

– Причем тут колени? Кто, скажи, слыхал, чтобы мы хоть когда-нибудь хвастались своей складкой? Ты бы лучше объяснила, где же твои черешни!

– Нет, вы только послушайте! – Юбка сердито вскочила. – Эти Брюки глупее той курицы. Больше не желаю разговаривать с вами.

– Не ерепенься! – одернуле ее соседки. – Ты не на задворках!

– Должно быть, курица склевала все ее черешни, но она не хочет в этом признаться, – протянула Блузка.

– Ох, чья бы корова мычала! Уж лучше молчи! Погляди, на кого ты похожа! Неужели ты сослепу не видишь, что все черешни на своем месте и краснеют среди листвы, будто настоящие...

– Это мне-то молчать?.. Да ты знаешь, какой я была! – Блузка прикрыла глаза своими белыми ресницами и заговорила ровным голосом: – Моя хозяйка укладывала меня среди лучших своих вещей. Перед тем, как меня надеть, она гладила меня новым утюгом, а потом подолгу оправляла перед зеркалом мои кружева. Никогда не садилась за пианино без меня. Ах, какие песни, какую музыку я слушала... А теперь... – Блузка заплакала. Крупные слезы оросили ее замызганные кружева.

Рядом с Блузкой лежало Платьице. Оно не выносило слез. Чтобы не слышать, Платьице выбралось из корзины и на одной ножке запрыгало по холодному цементному полу чердака.

– Раз-два-три, – вполголоса считало Платьице. – Раз-два-три...

Запахло пылью, и старые вещи раскашлялись. Тогда поднялись рассерженные Брюки:

– Перестань! Полезай обратно в корзину!

– А вот и не полезу! – Платьице высунуло язык.

– Смотри, вздую!

– У-ух, какие злючие! Даже поиграть нельзя. Иди ко мне! – обратилось Платьице к Тончо, который молча стоял в сторонке. – Давай придумаем какую-нибудь новую игру. Не обращай на них внимания...

Тончо полез было из корзины, но его остановили Брюки:

– Сейчас не время для игры!

Блузка перестала плакать и замахала руками:

– Слушайте!Давайте составим хор. Я буду солисткой. – И, опустив свои белые ресницы, она запела фальшивым голосом.

– Браво, браво! – насмешливо вскричала Юбка.

Крышка дырявой кастрюли стукнула, подмигнула соседям и начала отбивать такт:

– Так-так-так...

Брюки схватились за голову:

– Ну как тут выспаться...

Тончо и добрая бабушка Кофта

К полудню солнце так напекло чердак, что все погрузились в приятную дремоту. Брюки захрапели.

Тончо медленно перекинул ногу через верхний обод корзины, прислушался, потом бесшумно спустился на пол и на цыпочках направился к окошку. Прижавшись носом к стеклу, он стал глядеть на улицу. На солнце его волосы казались золотыми, лицо сияло добротой. Неторопливыми движениями он стал рисовать на пыльном стекле цветок. И так погрузился в свое занятие, что не слышал шагов Платьица.

– Почему ты смотришь на улицу, Тончо? – спросило Платьице, подойдя к нему. – Разве там так интересно?

Тончо улыбнулся и пожал плечами.

– Ты уже столько времени живешь с нами, а от тебя слова не добьешся. Ну скажи мне что-нибудь – только мне!

Юбка проснулась и уставилась на них.

– Наш Тончо ужасно застенчив, – сказала она.

– Извини, но он вовсе не застенчив, – возразило Платьице.

– Завтра мы его примем в хор, – спросонья пробормотала Блузка.

Юбка рассмеялась:

– Он и говорить-то не может, а ты...

– Тончо, расскажи им сказку, да пострашнее, – стало упрашивать его Платьице. – Напугай их!

Тончо зажмурил свои темно-синие глаза.

– Чего ты стесняешься? – зевнув, спросили Брюки. – Расскажи, как ты лупил своих противников, ты ведь мужчина! – Брюки впервые не выразили недовольства из-за того, что им мешают спать.

Тончо продолжал молчать.

Юбка рассердилась:

– Вот задавака! Как тебе не стыдно, все тебя просят, а ты... Открой рот, скажи хоть что-нибудь! Где ты был, где жил. Мы вот...

В ту же минуту из корзины с трудом поднялась бабушка Кофта. Окинув всех строгим взглядом из-под очков, она прошамкала:

– Не приставайте к Тончо, дети! Ему не о чем рассказывать, оставьте его в покое.

Все были удивлены: как это бабушка Кофта заговорила? Она была старенькая, очень старенькая, вечно молчала и не любила, чтобы ее беспокоили.

– Почему, бабушка? – воскликнуло Платьице.

Бабушка Кофта покачала поседелой головой.

– Потому что Тончо еще не жил...

– Расскажи нам про Тончо, бабушка Кофта, – стала просить Блузка, моргая белыми ресницами.

– В первом этаже нашего дома, – начала бабушка Кофта, – жили богачи. Был у них сынок. Капризный и разбалованный донельзя. Целыми днями ревел безо всякой причины. Все из кожи вон лезли, чтобы угодить ему. Я долгие годы согревала худенькую девочку, которая работала у богачей прислугой, одна за семерых. От зари до зари таскала она полные ведра воды, стирала, натирала полы, выбивала тяжелые ковры. Беспросветной была ее жизнь. Балованный мальчишка не позволял ей притрагиваться к его игрушкам и часто дергал ее за косы. Но у девочки было доброе сердце, и она не сердилась на озорника. Однажды дом празднично украсили – ко дню рождения мальчишки. Были приглашены и взрослые, и его сверстники. Служаночка сбилась с ног: приготовила различные печенья, вымыла окна, вытерла всюду пыль – все в доме заблестело. А когда съехались гости, девочка шмыгнула в свой чуланчик, достала из кармана фартука иголку, нитки и лоскутки. Я лежала на ее койке и все видела. Первым делом девочка сшила из кусочка клетчатой материи штанишки. Натянула их на две тонкие палочки. Потом выкроила белую рубашку, в рукава просунула две другие палочки. Обвязала куклу красным кушачком. Оставалось самое трудное – лицо. Девочка наслюнила химический карандаш и нарисовала глаза. Они заискрились темно-синим блеском, как фиалки. Черным карандашом навела брови. Ножницами отрезала кончики своих кос. Какой чудесный чуб навис надо лбом мальчугана! Повертев куклу налево и направо, девочка хитро улыбнуась:

– Имя я тебе придумала, но еще не скажу, какое. И знаешь, почему? Сейчас увидишь. – Тут девочка опять сунула руку в карман фартука и достала оттуда моток красных ниток. На белой рубашке она вышила сердце. Потом прижала куклу к груди, поцеловала и шепнула: – Тончо!

Бабушка Кофта вытерла рукавом свое увлажнившееся лицо и обняла Платьице.

– Так вот и родился наш Тончо, дети!.. С какой радостью пришла девочка к хозяйскому сынку! Желая сделать ему сюрприз, она держала Тончо за спиной.

– Это от меня! – И она протянула мальчишке свой подарок.

Тот было взял его, но вдруг нахмурился.

– Да ты что вздумала? Подарить мне тряпочную куклу? Мне?! – И Тончо полетел в угол. – Сейчас же выбрось его в мусорную яму, слышишь? Не то скажу маме, чтоб она тебя прогнала!

– Делать нечего, служаночка нагнулась, подобрала Тончо и спрятала его под фартуком. Потом украдкой, чтоб никто ее не видел, поднялась на чердак. – Бабушка Кофта вздохнула. – Так вот Тончо и очутился среди нас...

– Давайте поможем ему! – воскликнуло Платьице.

– Поможем, поможем! – подхватили все хором.

– Как это печально, – быть созданным на радость другим, но никому не приносить радости, – задумчиво произнесли Брюки. – Мы должны хорошенько все обдумать и еще до потемок решить, как помочь Тончо.

– Я придумала! – прошелестела Юбка. – Дождемся, когда кто-нибудь откроет дверь на чердак, и тогда: прощай, Тончо, иди гуляй по белу свету, живи в свое удовольствие!

Брюки отрицательно замотали головой:

– Кто знает, когда еще откроют дверь. Давайте лучше взломаем ее!

– А нет ли здесь забытого ключа от двери? – отозвалась Блузка.

– Ключа? – переспросила Юбка. – Никакого ключа я здесь не видела.

Брюки разогнались и изо всех сил толкнули железную дверь. Та хоть бы что.

Платьицу стало грустно. Не так-то легко улизнуть с чердака. Платьице и радо было бы помочь Тончо, но как? Оно могло бы вечерком, когда все уснут, утешить его, рассказать ему все сказки, какие знает. Могло бы взобраться на подоконник и дождаться, когда пойдет дождь. Тогда можно будет собрать в пригоршню дождевые капли и умыть мальчугану лицо. А вот открыть ему дверь оно не может.

– Что ж мы теперь будем делать? – обратилось Платьице к Брюкам.

– Просто не знаем! – И Брюки принялись расхаживать по чердаку.

– А я вам скажу, как Тончо выйти отсюда, – спокойно промолвила бабушка Кофта. – Вы расплетете меня и совьете из нити веревку. Привяжете веревку к окошку, и Тончо спустится по ней на улицу. Ну-ка, за дело, нечего мешкать!

Все любили и уважали бабушку Кофту за ее мудрость, и сейчас им было тяжело расстаться с нею. Но она была непреклонна. Тогда все стали ее расплетать, и вскоре старушка превратилась в большой клубок шерсти. Клубок этот был теплый и мягкий. Все по очереди прижимались к нему щекой, и их слезы высыхали. Так обитатели чердака простились с доброй бабушкой Кофтой.

Рано утром Брюки вскарабкались на подоконник и привязали к раме веревку. Сильно дернули за нее. Потом спрыгнули на пол и смахнули с себя пыль.

– Ну, молодец, ты готов? – весело обратились они к Тончо. – Отправляйся, в добрый час!

Мальчуган отправляется в путешествие по белу свету

Тончо спускался по веревочке, закрыв глаза. Что-то забиралось к нему под рубашку и ласкало его прохладными пальцами. «Это, верно, ветер», – подумал он, и ему сделалось хорошо, но взглянуть вокруг себя он еще не осмеливался.

– Прыгай, Тончо! Прыгай! – закричали сверху.

Тончо выпустил веревочку и шлепнулся на землю. Земля была твердая – ничем не отличалась от чердачного пола. Зато все остальное вокруг оказалось совсем иным! Ошеломленный, смотрел он на раскинувшийся перед ним город с его многочисленными окнами, длинными и широкими бульварами, над которыми переплетались провода, с прижавшимися друг к другу белыми домами, с набухшими зеленью деревьями и молчаливыми автомобилями. Солнце уже начало свой путь по небу, но город продолжал спать. Оставшись один, Тончо почувствовал страх. Куда ведут эти нескончаемые улицы? По какой из них пойти? Он поднял было голову к чердаку, но с того места, где он стоял, окошка не было видно. Тончо еще больше перепугался. Пустился бегом куда глаза глядят. Ветер раздувал его рубашку. Вдруг мальчуган очутился в каком-то саду. Там росла ярко-зеленая трава. «Это, наверно, самый красивый цвет в мире! – подумал Тончо, улегся на спину, и глазам его открылся голубой купол неба. – Какой просторный дом у солнца!»

Тончо пролежал бы так сколько угодно времени, если бы не услыхал чьих-то грузных шагов. Он обрадованно вскочил и огляделся. К нему приближался рослый человек с метлой на плече.

– Дяденька!

– Я тебе покажу дяденьку! – Чистильщик улиц мотнул головой и замахнулся метлой на Тончо.

Тот отскочил и кинулся бежать. За ним затопали тяжелые шаги.

– Вот поймаю тебя, грязный тряпочный урод, – и в мусорное ведро! – кричал чистильщик.

Тончо был мал ростом, и это его спасло. Свернув в одну аллею, он забился под ближайшую скамью. Преследователь промчался мимо, не заметив его. «Почему этот дяденька хочет бросить меня в мусорное ведро? Что я ему сделал?... Как он меня назвал? Ах, да: «Грязный тряпочный урод»! – Тончо осмотрел себя: ветру не удалось сдуть пыль, налипшую на его штанах и рубашке. «Первым делом мне нужно умыться. Поищу-ка воды».

В городе было много колонок, но Тончо не мог дотянуться до кранов. И он быстро направился в лес. Ему казалось, что до леса рукой подать, но на деле расстояние уменьшалось совсем незаметно. Мальчуган поднялся на какой-то холм и стал смотреть с высоты. Перед его глазами раскинулось зеленое море, и он с удвоенными силами побежал в сторону леса. Ему очень хотелось поскорее увидеть большие деревья, услышать песни птиц, вдохнуть аромат лесных цветов, про которые ему рассказывало Платьице.

В лесу он оказался под вечер, когда солнце последний раз в этот день заглянуло в лесные родники. Тончо остановился возле одного из них и вдоволь напился. Потом вымыл лицо и расчесал пальцами свой мокрый чуб. Дикая герань помахала на него пахучими листьями, а застенчивые фиалки улыбнулись ему:

– Красив, что и говорить, красив!

Тончо решил переночевать у родника. Он нарвал земляники и с удовольствием поужинал. Устроил себе постель из мягкого мха, вместо подушки положил мягкий гриб – трутник и только было собрался улечься, как из-за кучки камней выползло какое-то существо с длинным гибким хвостом.

– Добрый вечер, мальчик! Я ящеренок Тихчо.

– Добрый вечер, Тихчо. Откуда ты?

– Из школы.

– Разве ты учишься?

– Да, и уже умею считать до десяти.

– А где ваша школа?

– Вон там, под теми дубами.

Тончо взглянул в ту сторону.

– И я хочу учиться, – сказал он. – Только примут ли меня?

– Конечно, примут, – весело ответил Тихчо и, махнув на прощание хвостом, заполз под камни.

Тончо улегся на мягкий мох и заснул крепким сном.

Новичок

На рассвете Тончо проснулся от легкого жужжания. Несколько пчел в желтых юбочках хозяйничали среди цветов.

– Эй, мальчик! У нас в лесу подымаются рано, до солнца.

Тончо протер глаза и вскочил.

– Вы школьницы? – смущенно спросил он.

– Были школьницами, а теперь работаем, – ответили пчелы. – Приходи вечером к роднику, повеселимся. До свидания!

Небо было таким же, как вчера: его синее покрывало ласково окутывало землю. На листве деревьев блестели прозрачные капли. Насекомые погружали в них свои хоботки, пили вволю и улетали. Тончо нагнулся над ручьем, умылся холодной водой. Щеки его разрумянились. Потом он сел на камень и задумался: «Тихчо выучился в школе считать до десяти, а я... Я хочу научиться рисовать. Такие цветы, как на окне нашего чердака, только красивее!» В эту минуту ккто-то пощекотал ему ногу. Это был ящеренок Тихчо.

– Ты готов? Пойдем, я отведу тебя в школу.

Тончо еще разок посмотрелся в воду родника, как в зеркало, оправил воротник рубашки и медленно, робко поплелся вслед за своим новым другом.

– Что с тобой? – спросил ящеренок, обернувшись.

– Страшновато, – признался Тончо.

– Чего же ты боишься?

– Ничего-то я не знаю...

– Потому-то мы и идем в школу, – заметил Тихчо со смехом.

Они подошли к дубам. За ними, на широкой лужайке, стояли скамьи из березовых досок – одни были маленькие, другие побольше. На пне лежал классный журнал. Учитель еще не пришел.

На передней скамье сидели два бурых медвежонка. Оба, от нечего делать, гулко хлопали в пухлые ладоши: «Бац, бац...»

– Первые шалуны во всем классе, – прошептал Тихчо, – а учатся на «отлично»...

– А ты где сидишь? – полюбопытствовал Тончо.

– Вон на том гладком камне, но сейчас пересяду к тебе, не оставлю тебя одного, не бойся.

Они отправились к задним рядам. Тончо сел возле молоденькой косули с торчащими ушами, а ящеренок поместился между ним и его соседкой.

– Ты чему будешь учиться? – обратилась та к новичку. – Кем ты хочешь стать?

– Художником. А ты?

– Тише! Учитель идет, – предупредил Тихчо.

Старый филин обвел взглядом скамьи и усмехнулся:

– Я вижу, у нас новичок.

– Это я его привел, – сказал ящеренок, поднявшись на хвост.

– Кто он такой? Пусть выйдет к доске!

Тончо весь задрожал. Поднялся и ни жив ни мертв направился к учителю.

Медвежата подтолкнули друг друга.

– Глянь, глянь, какие штаны, со смеху помереть!

– Тише! – Учитель постучал клювом о дерево. – Иди сюда, мальчик!.. Ближе, ближе! Как тебя зовут?

– Тончо.

– Отлично, Тончо. Кем ты хочешь стать?

– Художником, – недолго думая, ответил новичок.

– Тогда нарисуй мне дерево.

Тончо приблизился к доске.

Филин взял его за руку и показал, как нужно держать мел.

– Молодец! Альбом для рисования и карандаши есть?

– Нет...

– Завтра без альбома и карандашей не являйся! Сядь.

– Какое красивое дерево нарисовал Тончо! – воскликнул ящеренок.

Учитель что-то записал в журнал и с довольным видом протер платком запотевшие очки.

– Десятиминутный перерыв, ребята! – объявил он.

Лужайка огласилась радостными криками. Школьники разбежались кто куда.

Тончо поискал глазами ящеренка, но и тот куда-то исчез. Тогда Тончо пошел лесом к роднику. Склонился над водой. Вид у него был грустный. Откуда достать альбом и карандаши?.. Если он завтра явится без них, филин прогонит его. А ему с первого же взгляда на солнце, лес, цветы, небо – на это синее небо – так захотелось их нарисовать. «Что ты будешь делать, Тончо? – со вздохом спросил он себя. – Кто тебе поможет?..»

Волшебное перышко

– О чем ты плачешь, мальчик?

Тончо поднял глаза. Нижняя ветка дерева над ним качалась. На ней уселась ласточка. Мальчуган хотел и рад был ей ответить, да в горле стоял ком.

Ласточка слетела с ветки и, свернув крылья, опустилась рядом с ним.

– О чем ты плачешь? – переспросила она. – Или у тебя нет товарища? Хочешь, подружимся?

– Хочу, – ответил Тончо.

– Тогда обещай мне, что никогда не будешь грустить.

Тончо понял, что Ласточка добрая, и решил поделиться с ней своим горем.

– Я хочу учиться, а не могу пойти в школу.

– Почему? – удивилась Ласточка.

– Потому что у меня нет альбома для рисования и карандашей. А учитель, старый Филин, сказал, чтоб я не являлся в школу без принадлежностей для рисования.

– И я в следующем году пойду в школу, – с улыбкой сказала Ласточка. – Я еще маленькая. А тебе сколько лет?

Тончо пожал плечами:

– Много, но даже бабушка Кофта ни разу не сказала мне, сколько.

– Как это? Я знаю всех в лесу.

По лицу Тончо пробежела тень.

– Ее уже нет в живых... Я с чердака высокого дома. Спал там в корзине. Там у меня много друзей... Там живет и Платьице...

Помолчав, Ласточка спросила:

– А почему ты оставил чердак?

– Потому что хотел повидать белый свет... Спустился из окошка на веревке и отправился...

– На веревке? – изумилась Ласточка. – Как интересно!.. И ты не испугался? А двери разве не было? Почему ты не вышел через дверь? Может, ты просто сбежал? – защебетала она.

Тончо отрицательно покачал головой:

– Дверь там железная и всегда заперта. На чердак никто не поднимается... Если бы не бабушка Кофта, я бы и теперь сидел в корзине. Я никогда, никогда не забуду ее...

– И что же сделала бабушка Кофта? Расскажи, расскажи скорее! Ну, пожалуйста!

Тончо опустил голову.

– Бабушка Кофта пожертвовала собой ради меня: попросила, чтоб ее расплели и из шерстяной нити ссучили веревку. По этой веревке я и спустился на землю. Мне и радостно было, и грустно, но я не выдал себя. Все столпились вокруг меня. Только Платьице стояло в стороне. Мне хотелось сказать Платьицу что-нибудь хорошее, но я ничего не мог придумать. Все время я ждал, чтоб моя подружка что-нибудь у меня попросила. Но она молчала. Тут Брюки крепко пожали мне руку, похлопали меня по спине и сказали, глядя мне прямо в глаза: «Где бы ты ни был, что бы ты ни делал, помни: без труда ничего не добьешся!» Старые Брюки трудились всю жизнь.

Я поднялся на подоконник и последний раз взглянул на чердак. И так мне стало жалко всего, даже паутины по углам. На свою подружку я уже не глядел – сердит был на нее. Но только я схватился за веревку, как она кинулась ко мне, обняла, и слезы ее обожгли мне щеки.

– Тончо, милый, присылай мне цветы. Незабудки, крокусы, фиалки. Прежде, когда мне приходилось бегать по парку, меня больше всего радовали цветы... Пожалуйста, Тончо!

– До свиданья, Платьице! – сказал я и, зажмурившись, смело спустился по веревке.

Темно-синие глаза Тончо засияли.

– Ах, какие цветы я видел по дороге! Мне хочется их нарисовать и отослать подружке. Тогда старый чердак обновится и Платьице будет счастливо, но... откуда мне взять альбом и карандаши?

Ласточка долго глядела в задумчивости на верхушки деревьев и, наконец, сказала:

– Я тебе помогу! Только подожди меня здесь. Я скоро вернусь.

Она взвилась к облакам, вонзилась в них и исчезла.

Когда она вернулась, в ее желтом клювике трепетало нежное перышко. Она торжественно положила его рядом с Тончо и сказала:

– Перед смертью моя мама дала мне его со словами: «Это перышко может сделаться волшебным, если попадет к тому, у кого доброе сердце». Я дарю его тебе, Тончо, рисуй им. Береги это перышко! – И Ласточка воткнула свой подарок рядом с сердцем, вышитым на рубашке мальчугана.

Ласточка тотчас же улетела, и Тончо даже не успел ее поблагодарить. Он осторожно провел пальцами по бахромчатой кромке перышка и обратился к одному цветку, слышавшему его разговор с Ласточкой:

– Если кто-нибудь сделает тебе большое добро, чем ему отплатить?

Цветок, раскрыв чашечку, ответил:

– По меньшей мере, не забывать сделанного тебе добра!